Текст книги "Краткая история денег, или Все, что нужно знать о биткоине"

Заключительный вывод, который следует сделать из опыта прошлой войны, представляется неизбежным: если бои неожиданно закончатся в ближайшие шесть месяцев, если мы снова поспешно и необдуманно свернем оборонную промышленность, демобилизуем вооруженные силы, отпустим цены, перейдем от нынешнего огромного дефицита к еще большему дефициту уровня 1930-х годов – нам предстоит период такой безработицы и такого производственного кризиса, каких не переживала еще ни одна страна мира[41]41
  Samuelson, Paul. 1943. “Full Employment after the War” in Harris, Seymour Postwar Economic Problems. McGraw-Hill.


[Закрыть].

После окончания Второй мировой войны и отказа от программы Нового курса правительство США сократило государственные расходы на 75 процентов за период с 1944 по 1948 год и отменило ценовой контроль в большинстве сегментов рынка. Тем не менее в эти годы экономика США пережила небывалый подъем. Около 10 миллионов военнослужащих вернулись с фронта и с легкостью устроились на работу, поскольку производство стремительно набирало обороты вопреки прогнозам кейнсианцев. Таким образом был развенчан миф о том, что состояние экономики определяется уровнем совокупных расходов. Как только государство впервые с 1929 года ослабило контроль над рынком и отменило государственное регулирование цен, они сыграли роль координирующего механизма экономической деятельности, уравнивая покупателей и продавцов, стимулируя производство товаров, нужных потребителям, и вознаграждая трудящихся за усилия. Однако ситуация была далека от совершенства, поскольку мир не пожелал вернуться к золотому стандарту. Его отсутствие приводило к постоянным манипуляциям с денежной массой, которые ввергали мировую экономику в один кризис за другим.

Как известно, историю пишут победители, однако в эпоху фиатных государственных валют победители определяют и глобальную финансовую систему. Правительство США позвало союзников в городок Бреттон-Вудс в штате Нью-Гэмпшир, чтобы обсудить новый уклад мировой коммерции. История не слишком милостиво отнеслась к авторам этой системы. Представителем Британии был не кто иной, как Джон Мейнард Кейнс, чья экономическая теория разбилась о рифы действительности в послевоенные годы. Представитель США, Гарри Декстер Уайт, впоследствии был изобличен как коммунист, много лет сотрудничавший с Советским Союзом[42]42
  После дачи показаний в Конгрессе Уайт перенес два сердечных приступа и умер от передозировки лекарственных препаратов, которая могла быть и суицидом. Этот эпизод подробно анализируется в книге Бенна Стейла «Бреттон-Вудская битва» (The Battle of Bretton Woods), где Уайт назван агентом советской разведки. Альтернативное прочтение фактов позволяет сформулировать более сложную (хотя и не более лестную для Уайта) картину. Связи между американскими прогрессистами и коммунистами Российской империи установились еще до Февральской революции 1917 года. В частности, США оказывали значительную финансовую поддержку большевикам с целью свержения монархии, о чем сообщает британо-американский историк Энтони Саттон. Прогрессисты из партии Вудро Вильсона, которые заложили основы Лиги Наций, а впоследствии ООН, мечтали об интернациональном, демократическом и при этом технократическом мировом правительстве. Они старались заключать союзы с любыми силами, готовыми разделить эту цель, попутно ослабляя реакционные монархии, не принимавшие подобного миропорядка. Таким образом, американские интересы сыграли немаловажную роль в победе большевиков, прежде всего благодаря Льву Троцкому, который во время революции находился в Нью-Йорке и переправлял российским товарищам деньги и оружие. Троцкий был интернационал-социалистом и мог бы отстаивать американские интересы в Советской России, однако ему не удалось добиться существенного влияния. После смерти Ленина его преемник Сталин объявил приоритетной задачей «построение коммунизма в отдельно взятой стране» и отказался от глобального сотрудничества. С тех пор американские прогрессисты поддерживали контакт с Советским Союзом в надежде вернуть утраченные позиции, но тщетно. Следовательно, Уайт был не советским агентом, а, скорее, американским прогрессистом, и пытался сотрудничать с большевиками ради великого проекта – послевоенного экономического уклада, ведущее место в котором отводилось США.


[Закрыть]. В ходе Бреттон-Вудской конференции Уайт фактически навязал собравшимся свои планы, по сравнению с которыми даже идеи Кейнса выглядели относительно рациональными. США должны были стать центром глобальной финансовой системы, а доллар – резервной валютой для центробанков других стран, денежные единицы которых будут конвертироваться в доллары по фиксированному курсу, тогда как сам доллар будет конвертироваться в золото, тоже по фиксированному курсу. Чтобы ускорить создание этой системы, в США предполагалось перевести золотой запас из центробанков других государств.

В то время как американским гражданам по-прежнему запрещалось держать частный резерв золота, правительство США пообещало центробанкам других стран обменивать доллары на золото по твердому курсу, приоткрыв так называемое золотое окно. По сути, глобальная финансовая система все еще опиралась на золото, и если бы американское правительство не увеличивало долларовую массу так, что она в итоге превысила золотой запас, а другие страны не наращивали свою денежную массу, превышая запас долларов, такая система приблизилась бы к золотому стандарту XIX века. Увы, в действительности кросс-курсы были какими угодно, только не твердыми, и правительства вскоре позволили менять котировки, чтобы исправить «фундаментальное неравновесие»[43]43
  United States. Department of State. “Volume I” in Proceedings and Documents of the United Nations Monetary and Financial Conference, Bretton Woods, New Hampshire, July 1-22, 1944 (July 1-22, 1944). https://fraser.stlouisfed.org/scribd/?item_id=7570&filepath=/files/docs/publications/books/1948_state_bwood_v1.pdf.


[Закрыть].

Для управления этой глобальной системой якобы твердых курсов и устранения возникающих перекосов Бреттон-Вудская конференция учредила Международный валютный фонд, который должен был координировать действия центробанков мира, тем самым обеспечивая стабильность обменных курсов и финансовых потоков. В сущности, Бреттон-Вудская система пыталась методом централизованного планирования добиться того, что международный золотой стандарт XIX века обеспечил спонтанно. При классическом золотом стандарте общей валютой было золото, в разном количестве представленное в денежных единицах любой страны, а потоки капитала и товаров свободно циркулировали между странами, самопроизвольно регулируясь безо всякой централизованной поддержки и указаний сверху и никогда не приводя к кризису платежного баланса, ведь любые партии денег или товаров пересекали границы по усмотрению своих владельцев и не могли вызвать макроэкономических проблем. Однако в рамках Бреттон-Вудской системы правительства действовали по указке экономистов кейнсианской школы, которые рассматривали вмешательство в налоговую и монетарную политику как важнейшую и естественную часть государственного управления.

Постоянный контроль финансовых потоков неизбежно приводит к колебанию курса национальных валют, что, в свою очередь, вызывает дисбаланс при обмене товарами и капиталами. Когда валюта страны обесценивается, ее товары становятся дешевле для иностранных покупателей, а значит, начинается отток товаров за границу, тогда как держатели национальной валюты начинают скупать валюту других государств, чтобы защитить сбережения от инфляции. Поскольку девальвация сопровождается искусственно заниженными процентными ставками, капитал уходит из страны туда, где инвестиции приносят больше выгоды, что еще сильнее обесценивает валюту. При этом государство с более твердой валютой всякий раз получает приток капитала, когда деньги соседей девальвируют, что обеспечивает дальнейший рост его валюты. Девальвация порождает лишь новые витки девальвации, тогда как подорожание валюты ведет к новому периоду роста. Такая динамика проблематична для обеих стран. При золотом стандарте подобных осложнений не возникало: стоимость любой валюты была постоянной, так как измерялась в золотом эквиваленте. Движение товаров и капитала не влияло на курсы валют.

Автоматические механизмы регулирования золотого стандарта всегда обеспечивали устойчивую шкалу для оценки экономических процессов, но плавающие курсы валют разбалансировали мировую экономику. Роль МВФ сводилась к попытке дирижировать всеми правительствами мира, чтобы установить иллюзорное равновесие и удержать обменные курсы в произвольном диапазоне заранее установленных значений вопреки движению товаров и капиталов, которое постоянно меняет эти показатели. Однако без стабильной меры стоимости эта миссия была столь же безнадежна, как попытка построить дом с измерительной лентой, длина которой меняется при каждом очередном использовании.

Помимо учреждения Всемирного банка и МВФ в рамках Бреттон-Вудской конференции, США и союзники намеревались создать еще одну международную финансовую структуру, которая специализировалась бы на управлении торговой политикой. Первая попытка учредить Всемирную торговую организацию не увенчалась успехом, поскольку Конгресс США отказался ратифицировать договор, однако взамен было заключено Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ), вступившее в силу в 1948 году. ГАТТ должно было помочь Международному валютному фонду в его невыполнимой миссии – балансировать бюджеты и торговлю для обеспечения финансовой стабильности, то есть заниматься централизованным планированием мировой торговли, а также фискальной и монетарной политики, как будто их можно удержать в равновесии приказом свыше.

Важный, но часто упускаемый из виду аспект Бреттон-Вудского соглашения заключался в том, что большинство стран-участниц перевели значительную часть своего золотого запаса в США и получили взамен американскую валюту по цене 35 долларов за тройскую унцию. Предполагалось, что доллар США станет валютой международной торговли и центробанки будут производить в нем все расчеты, тем самым отменяя необходимость в физическом перемещении золота. По сути, система была устроена так, будто вся мировая экономика – это одна страна золотого стандарта. Федеральный резерв США играл роль мирового центробанка, а центробанки каждого отдельного государства – роль региональных банков. Однако монетарная дисциплина истинного золотого стандарта была практически утрачена в мире, где центробанки могли бесконтрольно увеличивать денежную массу, поскольку граждане потеряли право конвертировать государственную валюту в ее золотой эквивалент. Только правительства могли обменять доллары на золото из банков США, но эта операция оказалась более сложной, чем планировалось изначально. Сегодня каждая унция золота, которую центробанки сдавали по цене 35 долларов, стоит более 1200 долларов.

Монетарный экспансионизм стал мировой нормой, и слабая привязка новой системы к золоту оказалась бессильной предотвратить обесценивание национальных валют и постоянные кризисы платежного баланса в большинстве стран. Однако США попали в уникальное положение, отчасти подобное Риму времен расцвета империи, когда метрополия присваивала, а затем по своему усмотрению увеличивала денежную массу всего Старого Света. Благодаря тому что доллары использовались во всем мире, а центробанки хранили их в качестве резервной валюты, правительство США получало значительный сеньораж от увеличения долларовой массы и не имело причин волноваться о дефиците платежного баланса. Французский экономист Жак Рёфф предложил термин «дефицит без слез», описывающий новую экономическую реальность, в которой оказались США после войны. Америка могла купить у других стран все что угодно и финансировать операции за счет долга, монетизируемого путем инфляции валюты, которую использовал весь мир. По сути, США заняли позицию вселенского банкира, который может безнаказанно печатать деньги, чтобы обеспечить себе роскошный образ жизни.

Относительная финансовая осторожность первых послевоенных лет быстро уступила место непреодолимому политическому соблазну нажиться на инфляции, в особенности ради военно-промышленного комплекса и системы здравоохранения. Оборонная промышленность, процветавшая в годы Второй мировой войны, при президенте Эйзенхауэре превратилась в огромный конгломерат отраслей, требующий от государства все новых финансовых вливаний, при этом достаточно мощный, чтобы направить внешнюю политику США в русло бесконечных дорогостоящих конфликтов, лишенных внятной цели и причины. Доктрина воинствующего кейнсианства гласила: государственные расходы оздоравливают экономику. Очевидно, это должно было примирить американских избирателей с миллионами загубленных жизней.

Американские граждане готовы были мириться с военно-промышленной махиной еще и потому, что создали ее те же политики, которые предлагали социальные программы различного содержания и масштаба – от «Великого общества» Линдона Джонсона до бюджетного жилья, недорогого образования и доступной медицины. Фиатные деньги позволяли американскому электорату игнорировать законы экономики и верить, что бесплатный сыр (или, по крайней мере, сыр с большой скидкой) бывает не только в мышеловке. В отсутствие привязки к золоту и при возможности переложить издержки инфляции на плечи остального мира, единственная формула политического успеха состояла в увеличении государственных расходов, финансируемых за счет девальвации доллара. С каждым новым президентским сроком в послевоенные годы бюджетные расходы и госдолг США неизменно росли, а покупательная способность доллара снижалась. Когда деятельность правительства финансируется фиатными деньгами, внутренние противоречия сглаживаются, ведь политикам уже не нужно делиться и искать компромиссные варианты. Каждый кандидат может найти средства на поддержку любого проекта.

ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ДЕНЬГИ: ИСТОРИЯ УСПЕХА?

Привязка доллара к золоту раздражала правительство США с его политикой инфляционизма, что проявлялось в двух симптомах. Во-первых, мировой рынок золота все время пытался отразить реальность инфляции через повышение цен. Для решения этой проблемы был создан Лондонский золотой пул, который должен был понизить цены на золото, выставив на рынок часть правительственного золотого запаса. На какое-то время это сработало, однако в 1968 году американский доллар пришлось переоценить по отношению к золоту с учетом многолетней инфляции. Во-вторых, некоторые страны попытались вернуть свой золотой запас из США, поскольку начали замечать уменьшение покупательной способности своих валют. Президент Франции Шарль де Голль даже отправил в Соединенные Штаты военный корабль, чтобы вывезти золото страны, но когда его примеру последовали немцы, США решили, что с них довольно. Золотой запас неуклонно таял, и 15 августа 1971 года президент Ричард Никсон объявил эпоху золотодолларового стандарта завершенной, отпустив цены на золото в свободное плавание. Фактически США объявили дефолт по обязательству конвертировать доллар в золото. Фиксированные обменные курсы между валютами мира, которые должен был поддерживать МВФ, тоже были упразднены, и теперь котировки валют определялись оборотом товаров и капитала между странами и устанавливались путем все более сложных процедур на международных валютных биржах.

Освободившись от последней символической привязки к золоту, правительство США произвело беспрецедентную денежную экспансию, что привело к резкому падению покупательной способности доллара и росту цен на все виды товаров. Американские политики и экономисты обвиняли в повышении цен кого и что угодно, за исключением фактического источника бед – увеличения долларовой массы. Валюты других стран обесценились еще больше, пав жертвой двойной инфляции, – доллара, которым они были обеспечены, и внутренней инфляции, вызванной эмиссиями собственных центробанков.

Решение президента Никсона завершило процесс, начатый во время Первой мировой войны, – переход экономики с международного золотого стандарта на стандарт из нескольких государственных валют. В условиях стремительной глобализации вместе с развитием транспортной инфраструктуры и телекоммуникаций плавающие валютные курсы означали переход к тому, что Ханс-Херман Хоппе назвал «системой частичного обмена»[44]44
  Hoppe, Hans-Hermann, 1994. How Is Fiat Money Possible? The Review of Austrian Economics Vo1.7, No. 2.


[Закрыть]. Для торговли с людьми, живущими по другую сторону воображаемой линии на земле, теперь требовалось больше одного средства обмена, что возродило извечную проблему человечества – несовпадение запросов. Продавцу не нужна валюта, которую предлагает покупатель, следовательно, покупатель должен сначала приобрести другую валюту и оплатить издержки конвертации. По мере того как развитие транспорта и телекоммуникаций способствует дальнейшей интеграции мировой экономики, издержки от несовершенства платежной системы повышаются. Например, валютный рынок с ежедневным оборотом в 5 триллионов долларов существует исключительно в силу отсутствия единого международного платежного средства.

Несмотря на то что большинство стран выпускают собственную валюту, правительство США стало выпускать основную резервную валюту, которой были обеспечены денежные единицы других стран. Впервые в истории человечества вся планета перешла на государственные деньги. И хотя в академических кругах такое положение вещей считается естественным и неоспоримым, стоило бы непредвзято оценить устойчивость нашего основного платежного средства.

Теоретически возможно создать искусственно редкий актив и возложить на него монетарную функцию, что, собственно, и сделали правительства мира, отказавшись от мирового стандарта, и создатель биткоина, только результат вышел прямо противоположный. С тех пор как связь между фиатными валютами и золотом была окончательно разорвана, масса бумажных денег растет гораздо быстрее, чем золотой запас, и в результате все валюты мира обесцениваются по отношению к золоту. В 1971 году общая долларовая масса составляла около 600 миллиардов, тогда как сегодня превышает 12 триллионов, что свидетельствует о ежегодном приросте в 6,7 процента. Соответственно, в 1971 году 1 унция золота стоила 35 долларов, а сегодня – более 1200 долларов.

История фиатных государственных денег рисует весьма пеструю картину соотношения резерва и притока различных валют в разные периоды. У относительно твердых и стабильных валют развитых стран, как правило, коэффициент прироста ниже 10 процентов, но с большими вариациями, включая сокращение резерва в периоды дефляционных рецессий[45]45
  Об этом важном свойстве государственных валют нередко забывают. Поскольку банки эмитируют деньги, выдавая кредиты, погашение кредитов или банкротство заемщика приводит к сокращению денежной массы. Государство может увеличить или уменьшить денежную массу в зависимости от решений правительства или центробанка.


[Закрыть]. Валюты развивающихся стран нередко показывают приток, сопоставимый с потребительскими товарами, что приводит к катастрофической гиперинфляции и сгоранию накоплений. Всемирный банк располагает данными о росте денежной массы в 167 странах мира за период с 1960 по 2015 год. Эти данные частично представлены на рисунке 6. Хотя здесь отображены не все страны и не все годы, можно утверждать, что средний ежегодный прирост денежной массы составляет 32,16 процента на страну.

Рис. 6. Прирост широкой денежной массы (в процентах) для 167 валют в период с 1960 по 2015 год[46]46
  Показатели свыше 200 процентов исключены для большей наглядности. Источник: данные Всемирного банка.


[Закрыть]

Эта цифра – 32,16 процента – не включает годы гиперинфляции, в течение которых валюта прекращает существование и заменяется новой, поэтому результаты данного исследования не могут нам определенно сказать, какие валюты оказались наименее надежными, поскольку самые важные сведения недоступны. Однако если отобрать государства с самым высоким средним приростом денежной массы, мы получим список стран, где в указанный период неоднократно происходили инфляционные скачки. В таблице 3 приведены данные для десяти стран с наиболее высоким ежегодным приростом денежной массы.

Таблица 3. Страны с наиболее высоким средним приростом широкой денежной массы, 1960–2015 гг.[47]47
  Источник: данные Всемирного банка.


[Закрыть]

В периоды гиперинфляции население развивающихся стран продает запасы национальной валюты и начинает скупать товары длительного хранения, технику, золото и иностранную валюту. Международные резервные валюты – доллар, евро, иена, швейцарский франк и другие – доступны в большинстве стран мира хотя бы на черном рынке и составляют значительную часть мирового спроса на средства накопления. Причина становится очевидной, если изучить темпы роста их предложения, который остается относительно низким. Учитывая, что эти валюты выступают основным средством накопления и сбережения, доступным населению планеты, следовало бы анализировать темпы их прироста отдельно от менее стабильных валют. В следующей таблице отображены десять наиболее ходовых валют мира и ежегодный прирост их широкой массы за периоды с 1960 по 2015 и с 1990 по 2015 годы. Средний показатель для десяти наиболее ликвидных валют мира составляет 11,13 процента в период с 1960 по 2015 год и всего лишь 7,79 процента в 1990–2015 годы. Таким образом, это показывает, что самые востребованные валюты в мире имеют более низкое соотношение резерва и притока, чем другие денежные единицы, что подтверждает гипотезы, выдвинутые в первых главах книги.

Таблица 4. Средний годовой прирост широкой денежной массы наиболее популярных валют мира[48]48
  Источник: данные Всемирного банка для всех стран и данные Организации экономического сотрудничества и развития для Еврозоны.


[Закрыть]

В 1970-е и 1980-е годы, когда началась эпоха плавающего курса национальных валют, многие государства столкнулись с высокой инфляцией. После 1990 года ситуация улучшилась и средний прирост денежной массы понизился. По данным Организации экономического сотрудничества и развития, в странах – членах ОЭСР средний годовой прирост широкой денежной массы за 1990–2015 годы составил 7,17 процента.

Как мы видим, у наиболее стабильных и ходовых валют мира предсказуемо низкое соотношение резерва и притока. Развитые экономики демонстрируют более медленный рост денежной массы по сравнению с развивающимися странами, где цены растут быстрее и нередки периоды гиперинфляции. Как правило, в развитых странах наблюдается прирост широкой денежной массы в диапазоне от 2 до 8 процентов, со средним значением в 5 процентов, и редко поднимается до двузначных показателей или падает до отрицательных значений. В развивающихся странах цифры прироста нестабильны и колеблются от двузначных до трехзначных, а порой и четырехзначных показателей, а иногда падают и до отрицательных значений, что отображает общую финансовую нестабильность этих государств и их валют.

Хотя ежегодный пятипроцентный прирост кажется небольшим, денежная масса страны удвоится всего лишь за пятнадцать лет. Именно по этой причине серебро проиграло монетарную гонку золоту, невысокий прирост которого означал гораздо более медленное снижение покупательной способности.

Рис. 7. Средний годовой прирост широкой денежной массы в Японии, Великобритании, США и Еврозоне[49]49
  Источник: данные Организации экономического сотрудничества и развития.


[Закрыть]

Гиперинфляция – это разновидность экономической катастрофы, характерная только для государственных фиатных валют. Экономики золотого или серебряного стандарта ей никогда не подвергались, даже когда артефактные деньги вроде морских раковин или бус теряли монетарную функцию, это, как правило, происходило не сразу, и новые платежные средства понемногу перенимали покупательную способность выходящей из обращения валюты. Однако в эпоху государственных, очень дешевых в производстве денег целая страна может лишиться сбережений за несколько месяцев и даже недель.

Разрушительные последствия гиперинфляции намного серьезнее, чем потеря личных накоплений. Она приводит к полному распаду структуры экономического производства, выстраиваемой веками, а то и тысячелетиями. В условиях стремительного обесценивания денег невозможно торговать, производить, да и вообще заниматься чем-либо, кроме задачи физического выживания. Когда многолетний уклад производства и торговли разрушается из-за того, что потребители, производители и продавцы больше не могут расплачиваться друг с другом, товары, наличие которых воспринималось как должное, начинают исчезать. Капитал уничтожается и расходуется на потребительские товары. Сначала исчезают предметы роскоши, а затем и товары первой необходимости; в итоге общество ввергается в состояние, когда каждый его член предоставлен сам себе и вынужден в одиночку бороться за выживание. По мере снижения качества жизни отчаяние перерастает в гнев, общество начинает искать козла отпущения и самые отъявленные демагоги и оппортунисты обычно пользуются такой ситуацией, чтобы прийти к власти. Наиболее яркий пример – инфляция в Веймарской республике в 1920-е годы, которая не только привела к разрушению одной из самых мощных экономик мира, но и склонила немецких избирателей на сторону Адольфа Гитлера.

Даже если бы государственный контроль над денежной массой действительно оздоравливал экономику, как пишут в учебниках, то ущерб от любого случая гиперинфляции все равно перевесил бы возможные плюсы. А в эпоху государственных валют таких случаев было немало.

Буквально на наших глазах рушится финансово-экономическая система Венесуэлы, но подобный процесс происходил в разных странах не менее 56 раз с момента окончания Первой мировой войны, согласно исследованию Стива Ханке и Чарльза Бушнелла, которые определяют гиперинфляцию как повышение уровня цен на 50 и более процентов в течение месяца. Ханке и Бушнеллу удалось выявить и подтвердить 57 случаев гиперинфляции в мировой истории, причем только один из эпизодов произошел до эпохи монетарного национализма[50]50
  Hanke, Steve and Charles Bushnell. Venezuela Enters the Record Book: The 57 th Entry in the Hanke-Krus World Hyperinflation Table. Studies in Applied Economics. No. 69. December 2016.


[Закрыть]. Речь идет о финансовом кризисе 1795 года во Франции, разразившемся после краха Миссисипской компании – учрежденной «крестным отцом» фиатных денег и фондовой биржи, шотландцем Джоном Ло.

Проблема государственных валют в том, что их стабильность зависит исключительно от способности правителей устоять перед искушением увеличить денежную массу. Только политическая воля может гарантировать надежность валюты, больше никаких ограничительных механизмов нет – ни физических, ни экономических, ни природных. Скот, серебро, золото и морские раковины нельзя произвести в мгновение ока, да еще и в большом количестве, а чтобы напечатать бумажные деньги, достаточно отмашки правительства. Непрерывно растущая денежная масса означает постоянную девальвацию валюты и переход из рук ее владельцев в руки ее эмитентов, а также тех, кто первым ее получает[51]51
  Так называемый эффект Кантильона (назван в честь французско-ирландского экономиста Ричарда Кантильона, который описал его в XVIII столетии). Согласно Кантильону, наибольшую выгоду от увеличения денежной массы получают те, к кому деньги попадают сразу же после эмиссии: они успевают их потратить до начала роста цен. Тот, кто получит деньги следующим, потратит их уже при некотором повышении цен. По мере того как деньги переходят из рук в руки, цены растут; когда они дойдут до последних получателей, реальная покупательная способность уже значительно снизится. Вот почему в условиях современной экономики от инфляции страдают беднейшие слои населения, а богатые выигрывают. Больше всего выигрывают те, кто имеет доступ к правительственным кредитам; сильнее всего страдают те, кто живет на пособия или получает минимальный оклад.


[Закрыть]. Как показывает история, правительства неизбежно поддаются соблазну запустить печатный станок, будь то по причине откровенной жажды наживы, «государственной необходимости», приверженности определенной школе экономики; политики всегда найдут повод и способ увеличить денежную массу для укрепления позиций государства при одновременном обесценивании сбережений граждан. В сущности, их действия ничем не отличаются от действий производителей меди, которые расширяют ее добычу в ответ на повышение монетарного спроса на металл: спрос вознаграждает производителей монетарного товара, но наказывает тех, кто решил вложиться в медь.

Если валюта убедительно демонстрирует, что ее резерв невозможно увеличить, ее стоимость немедленно повышается. Когда в 2003 году США вторглись в Ирак, в ходе авиаударов был разрушен иракский центробанк, и правительство страны лишилось возможности выпускать динар, что привело к его резкой ревальвации: иракцы начали выше ценить свою валюту, когда поняли, что центробанк не сможет ее допечатать[52]52
  Dollar or Dinar? Mises Daily Article https://mises.org/library/dollar-or-dinar.


[Закрыть]. Нечто подобное произошло и с сомалийским шиллингом, когда в ходе военного конфликта был разрушен центробанк Сомали[53]53
  Koning, JP. Orphaned Currency: Odd case of Somali shillings. https://jpkoning.blogspot.ca/2013/03/orphaned-currency-odd-case-of-somali.html?m=1.


[Закрыть]. Валюта пользуется гораздо большим спросом, когда ее запасы невелики, чем когда их можно пополнить в любой момент.

Национальные валюты остаются главным платежным средством нашего времени по ряду причин. Во-первых, правительства требуют, чтобы налоги выплачивались в национальной валюте, что повышает ее признание в качестве средства платежа и, следовательно, популярность среди граждан. Во-вторых, государственный контроль и регулирование банковской системы означает, что банки могут открывать счета и производить транзакции в официальных, признаваемых государством валютах, благодаря чему фиатные деньги получают такой уровень ликвидности, с которым практически невозможно конкурировать. В-третьих, во многих странах законодательно запрещено использовать другие виды платежных средств. В-четвертых, все государственные валюты до сих пор обеспечены золотым запасом или другой валютой, обеспеченной золотым запасом. Согласно данным Всемирного совета по золоту, сегодня центробанки мира хранят около 33 тысяч тонн этого металла. Золотой запас центробанков стремительно вырос в первой половине ХХ века, когда многие правительства конфисковали золото своих граждан и банков, вынудив их пользоваться фиатными валютами. В конце 1960-х годов, когда Бреттон-Вудская система начала давать сбои из-за увеличения денежной массы, правительства стали частично распродавать золотой запас, поэтому мировые резервы постепенно сократились. Однако с 2008 года наблюдается обратная тенденция: центробанки снова скупают золото, и золотой запас растет. Весьма красноречивая и ироническая деталь: в эпоху государственных денег правительства держат в казне намного больше золота, чем при международном золотом стандарте 1871–1914 годов. Золото явно не утратило монетарной роли и остается последним и окончательным средством погашения долга, единственной валютой, ценность которой не зависит от сторонних факторов, и единственным международным активом, полностью застрахованным от банкротства партнеров. Однако доступ к золоту как монетарному средству имеют только центробанки, тогда как граждане страны вынуждены довольствоваться государственными деньгами.

Золотой запас центробанков в случае необходимости может выставляться на торги, чтобы предотвратить рост цен на золото в периоды повышенного спроса и тем самым защитить монопольное положение национальных валют. Как поясняет Алан Гринспен, «центробанки всегда готовы выбросить на рынок дополнительное золото, если цены пойдут вверх»[54]54
  Regulation of OTC Derivatives. Testimony of Chairman Alan Greenspan before the committee on banking and financial services, U.S. House of Representatives. July 24, 1998.


[Закрыть].

Со временем технологический прогресс позволил использовать все более сложные формы платежных средств, включая бумажные деньги, но возник новый проблемный аспект – способность продавца продать товар без вмешательства третьих сторон, которые могут ограничить использование платежного средства. Такой проблемы не бывает при использовании товарных денег, рыночная стоимость которых зависит исключительно от рынка и не может устанавливаться кем-то со стороны: у скота, золота, соли и серебра есть свой рынок сбыта и покупатели, которые охотно приобретут их у вас. Но в случае фиатных валют, товарная стоимость которых стремится к нулю, признание очень легко понизить или вовсе уничтожить. Для этого эмитенту, то есть государству, достаточно объявить деньги недействительными. Граждане Индии, которые 8 ноября 2016 года проснулись и обнаружили, что правительство решило вывести из оборота банкноты в 500 и 1000 рупий, убедились в этом на собственном горьком опыте. Самые ходовые купюры за ночь превратились в обыкновенные бумажки, и их пришлось обменивать на банкноты нового образца, выстаивая огромные очереди в банках. По мере сокращения большинством стран мира оборота наличных денег средства граждан помещаются в банки, под присмотр государства, где их с легкостью можно заморозить или даже изъять, например, с помощью инструментов контроля за движением капитала или в ходе процедуры bail-in. Тот факт, что подобные меры обычно принимаются в случае экономического кризиса, когда граждане острее всего нуждаются в наличных средствах, крайне негативно сказывается на популярности национальных валют.

Государственный контроль над деньгами превратил их из награды за производство ценности в награду за повиновение правительственным чиновникам. Не имеет смысла хранить сбережения в государственной валюте без одобрения государства. Правительство может изъять деньги из подконтрольных ему банковских монополий; увеличить денежную массу, чтобы девальвировать сбережения граждан и при этом поощрить наиболее лояльные ему круги; ввести драконовские налоги и наказать тех, кто попробует уклониться от уплаты; наконец, просто объявить банкноты недействительными.

Тогда как во времена австрийского экономиста Карла Менгера критерии эффективности валюты были в первую очередь связаны с понятием ликвидности и волей рынка выбирать наиболее удобное и популярное платежное средство, в XX веке государственный контроль над деньгами заставил добавить новый принципиально важный критерий – признание платежного средства должно определяться волей его владельца, а не какой-либо другой стороны. Объединив все эти критерии, мы получим исчерпывающую формулу для описания устойчивой валюты как такой, что свободно выбирается рынком и полностью подконтрольна тому, кто ее честно заработал на свободном рынке, а не какой-либо третьей стороне.

Будучи горячим поклонником золота как платежного средства, Людвиг фон Мизес сознавал, что монетарная роль не была для золота чем-то предопределенным. Мизес, один из основателей австрийской школы экономики, понимал, что ценность не существует вне человеческого сознания и металлы и другие вещества сами по себе не имеют свойств, которые придавали бы им монетарный статус. С точки зрения Мизеса, золото оказалось оптимальным платежным средством, поскольку отвечало критериям стабильной валюты в его понимании: