Текст книги "Соседский ребенок"

Глава 13

Когда Доминик возвращается с тренировки по плаванию, время почти шесть. В качестве извинения за то, что после тренировки он зашел выпить со своими товарищами, он приносит цветы и шоколадные конфеты. Я так счастлива видеть его, что ни словом не упрекаю за позднее возвращение. Вторую половину дня я потратила на то, чтобы перетащить в нашу комнату кроватку Дейзи, и знаю, что эта перестановка Доминика не обрадует. Малышка выросла из колыбели, и нечестно заставлять ее спать в тесноте, когда головка упирается в стенку. Однако Доминик не захочет, чтобы она навсегда вернулась в нашу комнату.

Проходит пять минут, и он возникает на пороге спальни. Его руки сложены на груди, и он хмуро смотрит на кроватку.

– Кирст, прости, но я на это не согласен.

– Она же наша дочь, – говорю я.

– Да, и я люблю ее, но еще мне нужно высыпаться по ночам. Завтра мне на работу. Раньше она отлично спала в своей комнате. Если ей там будет плохо, я сразу же заберу ее к нам. Ты же знаешь, что я так и делаю.

– А как насчет моего «плохо»? – спрашиваю я, резко садясь на кровать.

– Кирсти, ты дергаешься после того, что случилось с радионяней. Но ведь все в порядке. И Дейзи не где-то, а всего лишь в соседней комнате. Она там в полной безопасности.

– Твои слова да Богу в уши. – Меня осеняет идея. – Нам надо поставить сигнализацию.

– Сигнализацию? – Он изгибает брови. – А во сколько это обойдется? Да и не нужна она нам. У нас не криминогенный район. И вообще, зачем нужна сигнализация, когда есть Мартин, король Соседского дозора? Можно считать, что у нас собственный охранный пес – пусть не ротвейлер, пусть всего лишь чихуахуа, но ты поняла мою мысль.

– Я хочу поставить сигнализацию отчасти и из-за него.

– Из-за Мартина? Он зануда, но безвредный.

– Я не уверена. Он сегодня опять приходил.

– Да?

– Хотел, чтобы я помогла сделать ему какие-то обмеры в шестом доме. Но не это меня пугает. Когда я зашла в его дом, я увидела кое-что странное. Ты знал, что у него есть подвал?

– Нет. Но при чем тут это?

– В нашем тупичке ни в одном другом доме подвала нет.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, в нашем нет, у Мел нет.

– И? Ты завидуешь тем, у кого есть подвал?

Я закатываю глаза.

– Тебя это не настораживает? Мне вот непонятно, почему у него подвал есть, а у нас нет. Ведь все дома были построены одновременно. Может, он построил подвал сам?

– Не знаю. – Он усмехается и добавляет, понизив голос: – Может, у него там, внизу, «красная комната»?

– Что?

– Не знаешь, что это? – многозначительным шепотом спрашивает он. – Ну, место, где он держит сексуальных рабов.

– Ох! Не говори так! – Удивительно, но Доминик высказал вслух именно то, о чем я думаю.

– Обычно приглядываться следует к самым тихим, – подмигивает Доминик.

– Дело в том, – говорю я, снимая с кровати волосок и бросая его на ковер, – что еще я заметила там сумки из «Той шэк». А детей-то у него нет.

– И что?

– А вдруг у него там ребенок? Что, если тот ребенок, которого я слышала в радионяне, сейчас в его доме? Помнишь того ненастоящего младенца, с которым нянчилась его жена? Ту куклу? Может, сейчас у него там настоящий. Он сегодня дико напугал меня, и я, без шуток, очень боюсь за Дейзи.

– Он что-то сказал тебе? – Доминик прищурился. – Угрожал?

– Нет, в общем нет.

– Значит, он тебе ничего не сделал и ничего не сказал?

– Да. Просто… просто у меня появилось неприятное чувство.

– Хочешь, поговорю с ним? – спрашивает Доминик, сохраняя на лице серьезное выражение.

– Может, и стоит. Нет. Не знаю. Что ты скажешь?

– Не знаю, что-то типа: «Привет, Мартин, можно заглянуть в твой подвал? Хочу проверить, нет ли там пропавших детей». – Доминик улыбается.

– Не смешно.

– Знаю, но я и в самом деле не понимаю, чего ты хочешь от меня. Ведь он, по сути, ничего не сделал.

– Ты мне не веришь?

– Конечно, верю. Но как ты думаешь, если бы у него была тайная пыточная, разве он не сделал бы тайный вход в нее? Разве он позволял бы всем видеть дверь?

Я считаю, что в словах Доминика есть резон, но тогда мне показалось, что Мартин закрыл дверь с излишней поспешностью.

– Мартин сказал еще кое-что…

– Что?

– Он сказал, что несколько раз видел тебя у Клиффордов. – Я изучаю лицо Доминика, ожидая его реакции.

Он на мгновение хмурится, потом разражается хохотом.

– Плакса Миртл следил за мной? Вот умора. Да, я заходил к Джимми – он пару раз приглашал меня быстренько выпить пивка после работы.

– Серьезно? Ты никогда не рассказывал.

– Потому что не видел в этом ничего особенного. А еще мне было немного стыдно из-за того, что я не шел прямиком домой. – Он краснеет.

– С каких это пор я стала запрещать тебе пить пиво с друзьями? – Я огорошена его ответом. Но я довольна тем, что он говорит правду.

– Чертов Мартин, вынюхивает все вокруг и не дает житья, – мрачно усмехается Доминик. – Но если не считать его любви к сплетням, он совершенно безвреден. Как бы то ни было, я не вижу, какое все это имеет отношение к тому, что Дейзи должна спать в нашей комнате. Да, наш сосед чудак, но мы живем рядом с ним уже четыре года. Раньше он не вызывал у тебя беспокойства.

– Раньше у нас не было ребенка.

Доминик садится на кровать, кладет руку мне на плечо и целует меня в висок.

– Думаю, это вполне естественно – беспокоиться за нашу дочь, но я, честное слово, не верю, что Мартин опасен.

– А как ты можешь определить, опасен он или нет? Ведь ты не залезешь ему в голову, не залезешь к нему в дом. Мне кажется, надо вызвать полицию.

– И что мы скажем?

– Я расскажу им о подвале и о пакетах из магазина игрушек.

– Вот как? – Доминик склоняет голову набок. – По моим сведениям, ни в том, ни в другом нет ничего противозаконного.

– Но если добавить к этому историю с радионяней, куклу и то, что я на днях слышала детский плач… – Произнося все это вслух, я понимаю, что полиция никогда не отнесется к моим словам серьезно. Этого мало, чтобы предпринимать какие-то действия. Мне нужны веские улики.

– Вызывай, если хочешь, только я сомневаюсь, что они что-нибудь сделают.

Я повожу плечом, сбрасывая руку Доминика, и встаю.

– Ладно. Забудь. Мне пора купать Дейзи.

– Я искупаю, – говорит Доминик.

– Нет надобности, сама могу, – говорю я и слышу мученические нотки в своем голосе.

– Позволь все же мне, – настаивает Доминик. – Я не видел ее целый день.

«И кто в этом виноват?»

– Ладно, – соглашаюсь я.

– И еще, Кирсти, – говорит он. – Я собираюсь вернуть кроватку в детскую. Нам нужно возвращаться к нормальному образу жизни.

– Замечательно. Делай что хочешь. – Я очень надеялась, что мы с Домиником проведем вместе приятный вечер, но сейчас мои надежды рухнули, потому что мы вцепились друг другу в глотки. Я знаю, он считает меня паникершей, параноиком – если честно, я и сама себя такой считаю, – но я не хочу рисковать безопасностью дочери. – Доминик, если ты вернешь ее кроватку в детскую, я буду спать с ней.

– Ты серьезно? – озадаченно спрашивает он.

– Я не оставлю Дейзи одну.

– Ладно, – соглашается он. – Поспи с ней ночь или две, пока не почувствуешь себя лучше. Слушай, а может, тебе спуститься вниз и прилечь? А я выкупаю Дейзи и уложу ее.

Я оставляю его, очень сожалея о том, что комок гнева, засевший в груди, все не растворяется.

* * *

Мне странно лежать на матрасе в комнате Дейзи, причем не только потому, что мне низко. Мне непривычно, что Доминика нет рядом. Но какой у меня есть выбор? Оставить Дейзи одну на всю ночь? Это невозможно. К счастью, после того спора наши с Домиником отношения наладились. Всю оставшуюся часть вечера ни один из нас не заговаривал о Мартине и размещении кроватки, и нам удалось спокойно провести время и не поссориться. Доминик не пытался уговаривать меня, чтобы я вернулась в спальню, за что я ему благодарна, но если он думает, что такое переселение – всего на пару ночей, то он ошибается. Я не вернусь, пока не удостоверюсь, что больше никакой опасности нет.

Некоторое время я лежу, прислушиваясь к звукам, доносящимся из кровати дочери, и размышляя над событиями дня. Моей спокойной жизнью, кажется, завладели странные происшествия. Магнолия-Клоуз всегда был сонным царством, где все заняты своими делами, за исключением, естественно, Мартина, но ведь он всего лишь безвредный зануда – во всяком случае, я так думала. Сейчас такое впечатление, будто перед моим порогом разрастается новый и странный мир, который угрожает моему безмятежному, гладкому существованию. Или у меня паранойя? И я придумываю что-то там, где ничего нет? Даже Лорна сегодня нагрубила мне. Ладно, она всегда вела себя надменно, но раньше она держала свою надменность при себе и не доходила до хлопанья дверью у меня перед носом. Наверное, у нее стресс от переезда.

Я поворачиваюсь на бок, закрываю глаза и пытаюсь заснуть. Прежде чем лечь спать, я уже дважды проверила все окна и двери. Сейчас мне ужасно хочется проверить их еще раз, но я знаю, что надобности в этом нет. Я представляю, как Мартин заходит в наш сад и дергает ручку задней двери. Мысленно вижу его – желтые зубы, пепельные волосы. И меня неожиданно пронзает страшная мысль. А что, если Мартин украл наш ключ? Ведь он вполне мог, ведь так? Я начинаю вспоминать, как он заходил к нам в последний раз. Кажется, дальше крыльца он не бывал. Но он мог запросто перелезть через забор и через заднюю дверь пробраться в дом, пока мы были в другой комнате. Если у него есть ключ, тогда не важно, заперты двери или нет. Если он захочет, он может забраться в дом в любой момент. От этой мысли я холодею. Мне хочется сменить замки, но Доминик меня не поймет, и, кроме того, у нас на это нет денег. Придется придумывать какой-то выход.

Я откидываю простыню и встаю. Я уже придумала временное решение – систему оповещения. Сначала я склоняюсь над кроваткой и проверяю Дейзи. Слабый лунный свет падает на ее круглое личико. В моей груди поднимается волна нежности, и мне стоит огромных усилий не взять малышку на руки. Я понимаю, что она может расплакаться и разбудить Доминика, поэтому не могу рисковать. Смотрю на нее еще несколько секунд, а затем на цыпочках спускаюсь вниз.

Часть игрушек Дейзи мы держим в корзине в задней комнате. За свою короткую жизнь наша дочь собрала немалую коллекцию. Здесь и милые плюшевые создания, и всякая пластмассовая мелочовка, купленная на распродажах, и экологически чистые деревянные игрушки. Я наугад достаю из корзины несколько штук и непроизвольно морщусь от громких звуков, что они издают. Затем я раскладываю их перед задней дверью, перед кухней и перед входной дверью. Я надеюсь, что теперь, если кто-то проберется в дом, он обязательно наподдаст какую-нибудь игрушку и шум предупредит нас. Прежде чем вернуться наверх, я снова проверяю замки, хотя это уже не важно, если у Мартина все же есть ключ.

Поднявшись наверх, я проверяю Дейзи, ложусь на жесткий матрас и закрываю глаза. Сознание, что у меня есть система оповещения, помогает расслабиться. Возможно, мне и в самом деле удастся заснуть…

Глава 14

Я просыпаюсь. Соображаю медленно и путанно, во рту у меня пересохло, в висках пульсирует тупая боль. В памяти всплывают вчерашние события. Моя ссора с Домиником. Голова у меня болит, наверное, потому, что спала я урывками. Проклиная жесткий матрас, я перекатываюсь на спину, открываю сначала один глаз, потом другой и вижу перед собой ясное утро.

В доме тишина. Либо сейчас слишком рано, либо Доминик все еще спит. Или уже поздно и он ушел на работу. Обычно я не сплю допоздна. Возможно, сейчас мой организм нуждался в отдыхе.

Сажусь и разминаю плечи. Грудь полна молока. Надо покормить Дейзи. С трудом поднявшись на ноги, я подхожу к кроватке. Дейзи там нет. Должно быть, она внизу, с Домиником. Возможно, он разморозил порцию молока и покормил ее, чтобы дать мне поспать. Я улыбаюсь. Наверное, он пытается загладить свою вину.

Пользуясь свободой, я иду в туалет, потом чищу зубы и быстро принимаю душ. Но голова все еще болит. Я надеюсь, что в доме есть обезболивающее. Я спускаюсь вниз и прохожу в кухню, горя желанием поблагодарить мужа за заботу, и замираю как вкопанная на пороге, когда мой взгляд падает на часы на стене. На них двадцать минут десятого. Может, они вчера остановились? Смотрю на другие часы, те, что над столом. Неоновые цифры убеждают меня в том, что сейчас девять восемнадцать. Вероятно, время правильное.

Сегодня понедельник. Доминик сейчас уже на работе. Тогда где, черт побери, Дейзи? Я замечаю, что все разложенные вчера игрушки сдвинуты в сторону. Я планировала встать пораньше и убрать их. Кто же их сдвинул? Доминик? Или кто-то другой?

«Не делай поспешных выводов».

– Доминик! – кричу я, пробегая через кухню и распахивая дверь в гостиную. Пусто. – Доминик! – ору я, врываясь в гардеробную. Опять пусто.

«Проверь наверху», – мысленно говорю я себе.

Может, он взял Дейзи к себе в кровать и заснул? Да, именно так и случилось. Почти всхлипывая от облегчения, которое дало мне это вероятное объяснение, я несусь наверх. Я перепрыгиваю через ступеньку и зову мужа. Я распахиваю дверь в спальню, готовая огорошить Доминика новостью о том, что он проспал.

Но в спальне пусто. Постель разобрана.

– ДОМИНИК! – кричу я.

Комната растягивается вширь, как гармоника, а потом сжимается, выталкивая воздух из моих легких.

«Нет, нет, нет. Успокойся».

Возвращаюсь в детскую, подхожу к кроватке и проверяю – а вдруг Дейзи все это время была там, а я просто ее не заметила. Я знаю, что хватаюсь за соломинку, и не удивляюсь, когда вижу, что кроватка пуста.

Неужели все это на самом деле? Может, мне снится кошмар? Я щипаю себя за руку, щипаю сильно, как это делают в фильмах, но ничего не происходит. Я все там же, я не сплю и не знаю, где моя дочь.

«Звони Доминику. Выясни, видел ли он ее перед уходом на работу. Нет. Сначала звони в полицию».

Быстро проверяю все комнаты верхнего этажа, прежде чем сбежать вниз и проверить комнаты там. Отпираю заднюю дверь, раздвигаю створки и оглядываю сад. Пусто. Ни Доминика. Ни Дейзи. Где же она? Где она?

Включаю свой мобильник, но он ужасно долго загружается. У меня нет времени ждать. Дорога каждая секунда, поэтому я срываю трубку со стационарного телефона и набираю три девятки.

Проходит вечность, пока диспетчер задает свои вопросы. Мне хочется наорать на него, но я знаю, что они должны записать всю информацию, поэтому подробно отвечаю на вопросы.

– Пожалуйста, оставайтесь на месте. Полиция уже едет к вам, – наконец говорит диспетчер.

Отбрасываю трубку, хватаю свой мобильный и звоню мужу.

Звонок сразу же переключается на голосовую почту.

– Нет! – Я набираю снова. Опять включается почта. – Доминик, это я. Дейзи была в своей кроватке, когда ты утром уходил на работу? Просто сейчас ее там нет. Ее там нет, черт побери, Доминик. Она пропала. Кто-то похитил ее. – Я хожу взад-вперед по комнате, натыкаясь на мебель. Я говорю как помешанная. Я всхлипываю, сглатываю, шумно вдыхаю в себя воздух. – Доминик, перезвони мне, как только прочтешь сообщение, а потом сразу езжай домой. Я уже вызвала полицию. Они едут сюда. – Я заканчиваю звонок.

Зря я вчера не пустила Доминика к Мартину. Надо было пойти вдвоем и все выяснить. Почему мы не пошли? Значит, я пойду сейчас. Я пришибу его, если он причинил хоть малейший вред Дейзи.

Не удосужившись закрыть заднюю дверь, я хватаю свой ключ и выхожу из дома. Я отказываюсь идти долгой дорогой – по дорожке, через автомобильную площадку, по тротуару, – и шагаю через парадную лужайку Мартина, рискуя навлечь на себя его гнев. У его двери я сначала звоню в звонок, а потом принимаюсь бить кулаком по створке.

– Мартин! Открой дверь! – Я снова звоню в звонок, не отрывая пальца от кнопки. Динь-дон, динь-дон, динь-дон, динь-дон. Я опять колочу в дверь. – Мартин! МАРТИН! – Я подхожу к окну гостиной и заглядываю внутрь, с обеих сторон прикрывая глаза ладонями, но из-за гардин ничего не видно. Я стучу по стеклу. – Мартин! Открывай!

А если он в подвале и не слышит меня? Обхожу дом, но проход на задний двор преграждает деревянная калитка. Стучу по деревяшкам, обдирая руки.

– Мартин! – ору я.

Мне срочно нужно попасть на задний двор, поэтому я перебираюсь через низкую кирпичную стенку. Неловко спрыгиваю на землю и подворачиваю лодыжку. Морщусь от боли и замираю на мгновение, а потом ступаю на больную ногу. К счастью, вывих несерьезный. Иду дальше, осматривая цоколь дома Мартина и проверяя, нет ли там вентиляционных отверстий или окон, которые могли бы иметь отношение к подвалу. Однако я не вижу ничего, кроме кирпичной кладки.

Но все равно сквозь кирпич зову Мартина. Он не отвечает. Если он в подвале, то он либо не слышит меня, либо решил не отвечать. Я обхожу дом, стуча во все двери и окна и крича во всю силу своих легких. Только я знаю, что это бесполезно. Он не выйдет.

Вернувшись к парадной двери, я опять звоню в звонок. У меня дрожат руки. Я достаю свой телефон и проверяю, не звонил ли Доминик. Неожиданно я слышу позади себя голос и резко поворачиваюсь.

– У вас все в порядке? – Это отец Каллума, Роб Карсон. Наверное, он пришел на мои крики.

– У меня пропала дочь! – кричу я. – Дейзи. Ей всего шесть месяцев. Я пыталась поговорить с Мартином…

– Похоже, он уехал, – говорит Роб. – Машины на площадке нет.

Естественно, я убеждаюсь в правоте Роба. Машины Мартина на месте нет. Хотя она всегда здесь. Куда он уехал? Может, он больше никогда не вернется. Может, Дейзи у него и он хочет бежать из страны.

Несмотря на усиливающуюся жару, у меня зубы стучат от озноба, а пальцы ледяные.

– Вы вызвали полицию? – спрашивает Карсон. В его глазах отражается искренняя обеспокоенность.

Я киваю.

– Они уже едут сюда.

– Подождите-ка. Я сейчас спрошу у ребят, может, кто-то что-то видел.

– Спасибо, – дрожащим голосом отвечаю я. – Я пойду к своей подруге в первый дом. Спрошу у нее, не знает ли она чего.

– Ладно, – говорит он. – Я найду вас, если что-то узнаю.

– Спасибо.

Мы расходимся. Я бегу к дому Мел, моя несчастная лодыжка яростно протестует каждый раз, когда я ступаю на правую ногу. Почти лечу над землей. Я вся словно оцепенела. В ушах стоит звон, от этого все звуки кажутся громкими и приглушенными одновременно. Где моя дочь? Что, если я больше никогда не увижу ее? Что, если она пропала навсегда?

«Не думай об этом. Надейся на лучшее».

Я звоню в дверь Мел, с трудом удерживаясь от того, чтобы не постучать. Мы не общались с прошлой недели, с того разговора о деньгах, но сейчас все это кажется мне несущественным. Через вечность – хотя прошло несколько секунд – Мел открывает дверь. Ее губы трогает робкая улыбка, но когда она видит меня такой, расхристанной и дрожащей, выражение на ее лице меняется.

– В чем дело? – спрашивает она.

– Дейзи пропала.

– Что?

Я сжато излагаю ей последовательность событий, и она тут же берется за дело.

– Ясно, – говорит она. – Полиция уже едет? – Я киваю. – В общем, так, ты идешь домой и ждешь их там. Мои в саду, так что я обойду соседей и поспрашиваю, не видел ли кто-нибудь что-нибудь подозрительное. А потом я организую поисковую партию.

Мое сознание перебирает жуткие вероятности. Как я могла оказаться в такой ситуации? Ведь я была так бдительна, так осторожна. Как мог кто-то похитить мою дочь прямо у меня из-под носа? В этом только моя вина – нельзя было дрыхнуть так поздно.

– Кирсти? – окликает она меня.

– Прости, что? – Я мысленно встряхиваю себя и приказываю себе вернуться к настоящему, сконцентрироваться на словах Мел.

– Я собираюсь организовать поисковую партию, – говорит она.

– Поисковую партию? – Я представляю, как шеренги людей прочесывают поля в поисках мертвого тела, и к горлу подступает тошнота. – Спасибо, Мел, – с трудом выговариваю я. – Я благодарна тебе, искренне благодарна, но едва ли Дейзи могла куда-то уйти. Ее кто-то унес. Она либо в чьем-то доме, либо… – Я резко выдыхаю через рот и изо всех сил стараюсь не рухнуть в обморок прямо на пороге дома.

– Кирсти, – строго говорит она, – поисковая партия – это хорошая идея. Кто-то наверняка что-то заметил – мы обойдем наш район и будем спрашивать у людей, не видели ли они каких-нибудь подозрительных личностей или кого-нибудь с маленьким ребенком. Это может помочь. А ты иди домой и жди полицию.

Я киваю.

– Ты права, конечно, ты права. Прости. Спасибо.

– Не дергайся, мы решим проблему. – Она берет мои холодные руки в свои, теплые. – С Дейзи все будет хорошо. Мы найдем ее, ясно?

– Ясно, – хрипло произношу я.

Мел может позволить себе оптимистичный взгляд на ситуацию. Ведь пропал не ее ребенок.