Текст книги "Метафизика опыта. Книга III. Анализ сознательных действий"

§4. Я и личность

Но как бы ни были важны эти концепции и особенно их конкретный пример, концепция Субъекта, в истории и эволюции научного знания человека, они не имеют, по крайней мере непосредственно, такого же значения для анализа реинтеграции как процесса сознания или объективного мышления, которое является, так сказать, панорамным разворачиванием этого процесса, анализ которого в первую очередь обязательно является философским. Как рединтеграция и объективное мышление, как мы определили их для рассмотрения в данной главе, начинаются не с чувственных представлений, включающих удовольствие и боль чувства, а с представлений, пронизанных эмоциями радости и горя, так и главная эпоха в их историческом развитии отмечена концепцией не чего-то, что, подобно Субъекту, но чего-то, что прежде всего воспринимается как неотъемлемая часть самого процесса представления, затем предполагается, что оно было необходимым ингредиентом и в чувственном представлении, и, наконец, обнаруживается, что оно воспринимается во всем сознании, когда мы аналитически обращаемся к нему, с уже предложенной нам идеей его присутствия. Восприятие, о котором я говорю, – это то Единство во всем сознании, которое мы объективируем в отличие от всего изменчивого содержания, время от времени объединяемого в сознании, и называем Эго или Я. Я имею в виду, что Эго или Я принадлежит от первого до последнего к порядку объективной мысли, даже когда оно является объектом, о котором думают таким образом (поскольку все мысли являются реальными объектами для рефлексивного восприятия), и не принадлежит к порядку реальной обусловленности, разве что как кон-диционат в этом порядке. Другими словами, Эго или Я не является объектом, мыслимым как реальное условие, если только оно не гипотетически гипостазировано.

Эго занимает в мире сознания или опыта в целом, который является анализом философии, положение, параллельное тому, которое занимает Субъект в мире психологии; оба они являются центральными объектами миров, к которым они соответственно принадлежат, то есть объектами, к которым все другие в их соответствующих мирах отсылают для систематической координации. Но смысл, в котором это верно, не тот, в котором это было бы понято или принято ни философами здравого смысла, ни большим числом психологов в настоящее время. Наиболее распространенный взгляд на Эго несовместим с концепцией Субъекта как единственного ближайшего реального состояния сознания. Ибо при таком взгляде Субъект низводится до уровня непосредственного реального условия или агента сознания и мыслится лишь как промежуточное или инструментальное условие, то есть как тело или материальная система средств, с помощью которых материальный мир вводится в связь с реальным агентом, реальным человеком и его сознанием, причем этот реальный человек называется Эго. Таким образом, Эго мыслится как внутренний или нематериальный человек, внутри тела, или нервного организма, который является предметом научной психологии, внутренний человек, который сначала получает представления чувств через телесные органы, а затем, в процессе реинтеграции, сравнивает, разлагает, вновь объединяет и иным образом имеет с ними дело, как с членами своего собственного внутреннего или субъективного царства мысли, эмоций, воображения и воли. Таким образом, Эго обычно считается единственным центральным проксимальным реальным условием, или агентом, сознания в целом, в то время как Субъект становится простым средством, через которое он общается с материальным миром за пределами организма, и простым инструментом или органоном, который он ограниченно использует, или, скорее, как правило, использует, в своих внутренних рединтегративных действиях или отношениях со своим субъективным царством; Не говоря уже о предположении, которое неизбежно сопровождает подобные концепции, что сам материальный мир, включая субъект, в действительности может быть не более чем нематериальным продуктом собственных сил чувств, воли, мышления и воображения «Я». В этом, как я полагаю, общепринятом взгляде на Эго содержится одна большая и фундаментальная ошибка – ошибка приписывания ему функции быть реальным условием или агентом вообще. В предыдущих главах настоящей работы было показано, что Субъект, в смысле нервного организма научной психологии, является единственным известным ближайшим реальным условием, или агентом, сознания как экзистента. А поскольку Эго – это часть или способ сознания как существующего (а также как знающего), из этого следует, что оно обусловлено Субъектом и само не является реальным условием сознания или какого-либо из его способов, или так называемого субъективного царства объективной мысли, в оба из которых оно само входит как часть. Тем не менее это не лишает то единство сознания, которое гипостазируется как Эго, того центрального положения в мыслительном мире, то есть в сознании, рассматриваемом как знание, или в общей панораме объективной мысли, которое делает восприятие его эпохальным в познании и которым в достаточной степени оправдывается его аналогия с Субъектом. Наш мир объективной мысли был бы совсем не таким, каков он есть, если бы никогда не было достигнуто восприятие его единства как объекта самой фундаментальной функции Субъекта, а именно рефлексивного восприятия, одинакового в каждый последующий момент сознания.

Смысл и истинность этих утверждений станут очевидны, когда мы рассмотрим, чем на самом деле является Эго, чем на самом деле воспринимается то, что мы называем именем Я или Эго. Здесь перед нами открывается только одна возможность, если предыдущий анализ рефлексивного восприятия принять за верный. Этот анализ определяет, что должно представлять собой Эго, которое является его завершающим членом. Я ссылаюсь, в частности, на книгу I, гл. II, §§5 и 6, и снова, для дальнейшего определения, на книгу I, гл. VII, §§1, 2 и 4. В двух первых из этих отрывков было установлено, что момент рефлективного восприятия, момент всякого действительного опыта, состоит из двух аспектов или субмоментов, один субъективный, другой объективный, субъективный – это весь момент переживания как восприятия, объективный – это весь момент переживания как восприятия. Именно один набор этих субмоментов, субъективных субмоментов, или субъективных аспектов, в каждом эмпирическом или конкретном восприятии или опыте, которые теперь собраны в единство и сами объективированы как Эго или Воспринимающий; хотя в действительности факты дают нам основания объективировать их как не что иное, как Восприятие со стороны реального агента, Субъекта. Одинаковость этих субмоментов, как восприятия или сознания, дает нам основание объединить их как факт единства сознания, несмотря на все их различия в других отношениях, а факт их существенности для всего опыта дает нам основание приписать им, в этом единственном характере, диапазон, со-расширяющийся со всем возможным опытом. Но нет никаких оснований приписывать реальное агентство ни этим субмоментам в отдельности, ни единству сознания в течение жизни, которое обобщается из них, в большей степени, чем для приписывания его нескольким целым, субъективными аспектами которых они являются, конкретным или эмпирическим моментам рефлексивного восприятия, которые последовательно являются моментами всего фактического опыта. Длительность времени, которая является элементом любого восприятия или сознания, простого или сложного, является объединяющим, поскольку непрерывным, элементом в нем. В нем нельзя обнаружить никакой реальной силы. Именно этот элемент временной длительности был бы субъектом, которому принадлежала бы реальная агентность (если бы таковая существовала) в восприятии; и то, что реально в Эго, принадлежит сознанию субъекта лишь постольку, поскольку оно связано с этим элементом в восприятии. Короче говоря, Эго – это сознаваемое (а не сознающее) существо, воспринимаемое как абстрактный факт, общий для всех настоящих моментов сознания и повторяющийся в них, составляющий то, что я назвал субъективными субмоментами во всех них.

Теперь мы можем увидеть, в каком смысле Эго является центральным фактом во всех сознаниях, реинтеграциях и объективном мышлении, в котором его положение аналогично положению субъекта в реальном материальном мире. С того момента и после того, как мы признаем тождество в своем роде всех субмоментов сознания или рефлексивного восприятия как единого потока, в какую бы форму мы ни облекали наше признание этого, рефлексивное восприятие признается существенным обстоятельством, придающим единство всей панораме нашей объективной мысли, включая все ее частичные представления, в той мере, в какой момент восприятия мыслится как существенный для восприятия каждого содержания, которое вносит или внесло вклад в его составление. Тогда мы говорим, что являемся самосознающими, или воспринимаем наше сознание как наше; наше означает, в первую очередь, что оно отличается от всех своих объектов, кроме того центрального объекта, субъекта, в котором оно воспринимается как находящееся.

Но помимо этого существует дополнительное восприятие этого объединяющего момента, восприятие его, которое ведет непосредственно к гипостазированию его как агента, восприятие, которое мы не распознаем до тех пор, пока не распознаем только что упомянутое. Это восприятие его экзистентного аспекта или характера, то есть признание субъективных субмоментов нашего актуального сознания в качестве экзистентов – моментов, в которых сознание постоянно возникает над порогом, в зависимости от нейронных процессов в Субъекте, которые являются его ближайшими реальными условиями, определяющими возникновение его различных режимов как процессов сознания. Реальное агентство этих режимов лежит в нейронных процессах Субъекта, которые их обусловливают, и хотя они описываются в терминах сознания, они обязательно мыслятся как множество отдельных функций Субъекта (или деятельности Эго, если Эго гипостазировано); таким образом, сознательное существо, правильно ли оно мыслится как Субъект или неправильно как Эго, становится объектом психологии в отношении его сознания, которое, будучи взято как экзистент, co ipso взято как состоящее из определенного числа реально существующих процессов или функций. Теперь Субъект должен и может быть без противоречия принят как реальное условие сознания во всех его модусах и процессах. Он не является самим сознанием, а потому может служить его реальным условием. Но с Эго дело обстоит иначе. Ибо Эго – это абстрактное сознание, факт сознания, абстрагированный и превращенный в единый абстрактный факт, источник единства сознания в целом, единства, существенного как для целого, так и для каждой его части; и от этого легко (хотя и совершенно неоправданно) перейти к гипостазированию его как Единицы, или сознания как единой существующей единицы. И когда она однажды так гипостазирована, она должна быть понята как потенциально имеющая в себе все последовательные моменты сознания, от которых она абстрагирована, и которые, при соответствующих условиях, внешних по отношению к ней самой, она разворачивает или развивает из себя, или, говоря более техническим языком, которыми она последовательно становится. В этом отношении ложно гипостазированное Эго является своим собственным реальным условием, causa sui, что влечет за собой противоречие. Отношение между условием и обусловленным – это отношение между делимыми; отношение между абстракцией и явлениями, от которых она абстрагирована, – это отношение между неразделимыми. Явления не могут быть реальным условием абстракции, равно как и абстракция не может быть реальным условием явлений. Корень этой роковой путаницы лежит не в том, что сознание принимается за абстрактный факт единства восприятия, а в гипостазировании этой абстракции как сущности, например, как источника единства сознания. Но очевидно, что эта критика оставляет уникальную позицию Эго, взятую открыто как абстракция и понимаемую как факт единства в сознании, совершенно незатронутой, а также допускает параллелизм этой позиции в мире сознания с позицией Субъекта в мире реальных условий, как ближайшего реального условия сознания. Каждый момент сознания, как он происходит, определяется и поддерживается реальным условием, но это реальное условие лежит не в Эго, а в Субъекте.

Психологи обычно распределяют функции Эго по трем основным разделам – Чувство, Мышление и Воля, что является отличной классификацией с точки зрения здравого смысла, хотя эти три функции пересекаются и не являются взаимоисключающими. Для научных и философских целей более полезной классификацией будет та, которая была предложена здесь, а именно: процессы или функции представления чувств, спонтанной и волевой реинтеграции, принимая каждое из этих трех подразделений как включающее свои собственные особые виды чувств. Но важно отметить, что обе классификации являются классификациями процессов, то есть основаны прежде всего на различиях не в содержании восприятий или переживаемых объектов, а в процессах восприятия или переживания, как функциях агента. Это, как мы видели, действительно функции или процессы в нервной системе или субъекте, и как таковые они подпадают под деления физиологически определенные, деления, вероятно, совершенно отличные от тех их сознательных обусловленностей, которые мы сейчас используем для их описания. Обнаружить эти физиологически различные функции и подогнать их под деления, выявляемые или подлежащие выявлению при простом анализе сознания, – вот задача, наиболее настоятельно требующая решения в физиологической психологии будущего. Отсюда следует, что мы не сможем полностью понять, что такое Эго, или сознание как таковое, пока не подойдем к нему со стороны Субъекта и не сделаем его объектом физиологической психологии в дополнение к метафизике. В нейро-церебральной системе, по-видимому, нет ни одного места, предназначенного исключительно для сознания, но различные функции системы в целом имеют различные способы сознания, зависящие от них, которые мы можем назвать различными способами единства этого сознания. И главные из них, которые только что были обозначены, могут быть снова разделены на более мелкие режимы сознательного процесса по тем же принципам. Поэтому, хотя мы должны избегать гипостазирования Эго как агента, мы все же можем продолжать объективировать единство сознания субъекта и, видя, что единый термин является практической необходимостью, продолжать выражать его одним и тем же знакомым именем. Хотя Я или Эго больше не гипостазировано, оно по-прежнему имеет совершенно уникальную природу и положение. Возьмем его сначала со стороны познания. Одно среди объектов оно является объективацией субъективного аспекта сознания как такового, или, скорее, в отличие от его объективного аспекта. Восприятие не является объектом, пока оно само не воспринимается как воспринимающее в некотором данном восприятии или восприятиях. Тогда оно является восприятием самого восприятия и может быть обобщено как субъективный аспект во всех восприятиях. Поздний субмомент восприятия является восприятием предшествующих субмоментов восприятия. Восприятие тогда становится объективным и субъективным аспектом восприятия одновременно, не меняя своего характера быть субъективным аспектом. Ибо именно этот субъективный аспект и есть тогда и в этом характере воспринимаемый объект. В этом нет никакого противоречия, потому что процесс восприятия всегда является процессом не только во времени, но и рефлексии или ретроспекции во времени, и этот процесс, происходящий в любой данный момент, воспринимается в последующие моменты того же самого процесса. Между предшествующим и последующим восприятием не возникает никакого отношения реальной обусловленности. Отношение между воспринимающим и воспринимаемым, взятыми как части познания, не есть отношение между делимыми, не есть отношение реальной обусловленности.

Это не только моменты восприятия, предшествующие данному настоящему моменту, но и моменты, последующие за ним, которые, если обобщить эту идею, должны быть восприняты как составляющие часть Эго; поскольку они также будут подчиняться тому же закону и иметь ту же природу восприятия, если только они вообще появятся. Это восприятие восприятия – то, что в строгом смысле слова подразумевается под самосознанием, самосознанием Эго. Не то чтобы Эго было воспринимающим; субъект, а не Эго, является воспринимающим агентом; но просто то, что восприятие, которое мы имеем в виду, говоря об Эго, является восприятием восприятия в объясненном смысле. Эго не имеет, а является Самосознанием. Факт сознания, а не само сознание, есть воспринимаемое в нем Я. И снова о существовании. Восприятие Эго – это не то же самое, что восприятие чувств и идей в отличие от материальных объектов, или объективной мысли в отличие от объектов, о которых думают. Содержание сознания как такового не есть Эго. Сознание Эго также не есть просто сознание, взятое как существующее, но отличное от своих объектов или от своего содержания, что свело бы его к совершенно пустой или бесцветной абстракции, фактически к нулю. Это процесс сознания, когда оно воспринимается как одно и то же (по виду) во всех случаях; факт изменения сознания, который делает его процессом; тот факт, что каждый момент – это оглядывание на одно содержание, наполненное другим, каждое содержание начинает отступать в память с того самого момента, когда оно возникает за порогом; восприятие, воспринимаемое как существующий процесс или как изменение, вместо того чтобы определяться содержанием в отличие от процесса; короче говоря (чтобы сказать это еще раз), рефлексивный характер всего восприятия; – именно это мы воспринимаем, когда говорим, что мы самосознательны, или воспринимаем наше Я или наше «Я». Воспринимать наше восприятие – значит воспринимать его как процесс, который имеет свою природу, или содержание, как процесс, а именно изменение в непрерывном времени; процесс, который всегда один и тот же и всегда отличим путем абстрагирования от особых содержаний, между которыми он меняется, то есть от особых изменений, которые он включает. Когда мы вспоминаем, кем мы были в то или иное время, мы вспоминаем факт нашего сознания того или иного, и этот факт мы приписываем себе, как составляющий то, чем мы были, исключая из себя то или иное, что мы сознавали, как несущественные случайности.

Главный аргумент, на который больше всего опираются те, кто хотел бы гипостазировать Эго, противоречит всему анализу опыта, изложенному в первой книге. Верно, что рефлексивное восприятие исторически предшествует восприятию субъекта. Возможно, верно и то, что наше отчетливое восприятие его как познающего исторически предшествует существованию в нас этого восприятия. Но из этого не следует, что оно воспринимается как реальное агентство или даже что его можно представить себе как реальное агентство без предшествующего восприятия Субъекта, из которого, как мы видели, только и вытекает идея реальных агентов и агентств. До этого восприятия никакое Я или Эго как агент не воспринимается и не может быть воображено. Таким образом, приоритет даже двойного рефлексивного восприятия по отношению к восприятию Субъекта является приоритетом исключительно в генезисе идеи или концепции Я или Эго как агента; и ошибочно превращать этот приоритет в приоритет объекта этой идеи или концепции как реального агента в порядке реальной обусловленности, если только не будет показано, что, когда рефлексивное восприятие изначально воспринимается, оно воспринимается как реальный агент. Теперь это опровергается вышеприведенным анализом, как в настоящей книге, так и в книге I. Но даже если предположить, что это не так, – что тогда? В результате гипостазируется рефлексивное восприятие как агентство, и Эго, как гипостазированный агент процесса, становится совершенно излишним. Вот почему Гегель, придерживавшийся ошибочности гипостазирования Мышления как агентства, смог отвергнуть трансцендентальное Эго Канта (а вместе с ним и абсолютное Эго Фихте) как фикцию. Он справедливо увидел, что это всего лишь схоластическая Душа или Ум, только заново провозгласившая свою непознаваемость. Теперь не только это заблуждение, но и первичное заблуждение, на котором оно основано, первичное заблуждение превращения приоритета в генезисе идеи или концепции в приоритет объекта, мыслимого этой идеей или концепцией как реального агента в порядке реальной обусловленности, без отчетливого доказательства его реальности в этом характере, – заблуждение, лежащее в основе всех так называемых идеалистических философий, – которое разоблачается и, можно надеяться, исключается анализом книги I, к которому я обращаюсь. Ни один способ сознания, даже Мысль или Воля, не является и не может быть немедленно воспринят как агентство; факт агентства, в отличие от факта процесса, является производным и выводимым фактом.

Неспособность или отказ отличить то, что воспринимается сразу, от того, что является производным и выводимым, в опыте, обычно известном как самосознание, достаточны сами по себе, чтобы заклеймить все идеалистические теории как эмпиризм.

Есть две причины рассматривать Эго так, как я это делаю сейчас, под заголовком «Рединтеграция» и в посвященной ему главе. Первая заключается в том, что его нельзя понять, если мы предварительно не увидели, что такое Субъект, или, во всяком случае, что подразумевается под реальным генезисом и обусловленностью сознания, и таким образом получили возможность объединить психологические концепции с метафизическим анализом. Второе – это то, что как особый объект он первоначально воспринимается в реинтеграции, посредством внимания к поездам восприятия, и более того, что восприятие его как особого объекта предполагает или, во всяком случае, включает в себя восприятие некоторого центрального материального объекта, как местопребывания сознания, отделенного от материи.

Восприятие Эго происходит в результате спонтанной реинтеграции под воздействием внимания, что в некотором роде аналогично тому, как восприятие удаленных материальных объектов происходит в результате того же процесса с помощью тех же средств. Подобно этим объектам, он также занимает свое место в последующих спонтанных рединтеграциях, как концепция, доминирующая над всем их ходом и содержанием. В дальнейшем воспринимающий акт или момент восприятия, в отличие от содержания или объектов, воспринимаемых этим актом, рассматривается как объект, и о нем говорят как о двух, то есть как о самосознании, которое либо является, либо делает агента, которому оно принадлежит, Я или Личностью. Термин Я – это термин, которым самосознающее существо обозначает и описывает себя как самосознающее. Таким образом, восприятие Эго, как и восприятие Субъекта, имеет за собой историю в объективном мышлении, и его объект, Эго, как часть сознания, имеет реальное существование в качестве объекта, о котором думают; оно является частью сознания как реально существующее. Но Эго не имеет также того, что имеет Субъект, – реального существования предполагаемого реального состояния. В свете этого различия Эго принадлежит только объективной мысли, а Субъект – миру реальных и материальных агентов. Эго – эмпирический центр мира мысли, Субъект – эмпирический центр материального мира, о котором думают. Эго сидит в Субъекте и обусловлено им, и обычно воспринимается, и всегда должно восприниматься как таковое.

Рассматривая историю восприятия Эго в рединтегративном сознании, очевидно, что шаги, которые ведут к его достижению, а также те, которые позволяют точно определить его и полностью развить, должны были быть и будут постепенными. Восприятие сознания, или ощущения, в отличие от материальных объектов, несомненно, было рудиментарной формой восприятия Эго, реального или воображаемого. И это первое восприятие, как мы видели в Книге I, было со-временным с восприятием Тела, которое можно назвать рудиментарной формой Субъекта, как центрального объекта материального мира. Сознание тогда воспринималось как находящееся в теле и в то же время как обладающее отдельным единством, характером и собственной историей. В соответствии с этим его стали рассматривать либо как зависящее от нематериального агентства, сидящего в теле, либо как само являющееся таким агентством. Истинное представление о нем, как я пытался показать, – это представление о единстве философски субъективного аспекта сознания, не воспринимаемого отчетливо иначе, как при внимательном и аналитическом рассмотрении конкретного сознания, к которому оно принадлежит.

Когда будет признано, что материальный субъект содержит в своей нервной системе и нервных процессах все ближайшие реальные условия процессов сознания во всех их деталях, мы избавимся не только от всех более древних гипотез относительно реальной обусловленности сознания, но и от, возможно, последней и самой современной из них – непродуманной концепции, согласно которой нервный процесс и сознание, или, как иногда выражаются, мозг и разум, являются двумя аспектами одной и той же вещи, или одной и той же вещью, рассматриваемой с противоположных точек зрения. В то же время в концепции нервного процесса как реального условия сознания мы получим единственное адекватное средство для учета и отслеживания тех побочных путей сознания, которые в последнее время стали наиболее заметным объектом физиологической психологии; в первую очередь к ним, пожалуй, можно отнести поразительные феномены множественной личности. Эго, или самосознание, опирается главным образом на рединтегративные, в отличие от презентивных процессов, то есть на процессы, связанные с памятью и воображением, которые обусловлены нервными процессами. Отсюда следует, что всякий раз, когда два или более нервных путей или наборов нервных процессов, деятельность которых

деятельность которых обычно порождает сознание вместе, настолько разобщены, что всякий раз, когда деятельность одного из них стимулируется к сознанию, деятельность другого остается работать, если вообще работает, ниже порога, то каждый из этих разобщенных трактов или наборов процессов, когда его сознание поднимается выше порога, также будет сопровождаться личностью, разобщенной с остальными. Чтобы восстановить в таких случаях диссоциации нормальное единство и полноту личности субъекта, необходимо восстановить единство между несколькими трактами или наборами процессов в отношении точки, в которой их деятельность сопровождается сознанием, или, выражаясь образно, привести их несколько порогов сознания к одному и тому же уровню.

Существование Эго, то есть некой реальной черты в сознании, которая выражается в использовании нами терминов Я и Мы, является неоспоримым фактом. Вопрос в том, какова природа этой реальности, что действительно и исключительно подразумевается, когда мы используем эти термины. Очевидно, что, хотя я говорю об Эго в этом смысле как о реальности, я не выдвигаю приведенную мной концепцию, которая является результатом метафизического анализа, как идентичную концепции, сформированной здравым смыслом, не более чем любой из концепций, существующих, насколько мне известно, среди психологов в настоящее время. Я выдвигаю ее как истинную концепцию Эго, основанную на анализе фактов, на которых, без анализа, основаны и здравый смысл, и современные психологические концепции; анализ объясняет генезис и ошибки этих концепций, а полученная концепция, следовательно, является тем, что я хотел бы заменить ими. Требуется некая истинная и философская концепция того, что же это такое, что мы действительно имеем в виду, когда говорим «я» и «мы». Объект, который действительно предстает перед нами, когда мы используем эти термины, – это то, что технически называется Эго. Именно для него требуется определение, основанное на анализе. Необходимо тщательно различать две вещи: восприятие, известное как самосознание в реальном опыте каждого человека, и истинную концепцию или интерпретацию этого восприятия, данную философски направленным вниманием и анализом. Именно нынешняя интерпретация Эго как агента, познаваемого или непознаваемого, которую я пытался показать, не имеет оснований в фактах, дающих восприятие самосознания в реальном опыте. Абстрактное единство, даже если оно является единством сознания, не может без грубых ошибок быть гипостазировано как реальный агент или агентство. Мышление здравого смысла по своему действию является конкретным, а не аналитическим. Точно так же, как в своем представлении о материальном объекте здравый смысл ставит его вторичные качества, как они называются, то есть, напр. его цвет, тепло, сладость, запах, звучность, на одну ступень с его так называемыми первичными качествами, которые представляют собой материю и реальное состояние, и считает материальный объект одновременно и в одном и том же смысле соединением всех этих качеств, так и в случае с Эго здравый смысл отождествляет сознание с агентом или деятельностью, реальной или предполагаемой, которая обладает или осуществляет его, считая Эго одновременно агентом и сознанием в одном и том же смысле. Эта концепция Эго, основанная на здравом смысле, является корнем, из которого проистекают различные современные психологические концепции, некоторые из которых были отмечены выше, и все они являются ее модификациями, содержащими одно и то же заблуждение. А это заблуждение состоит в том, что Эго представляется как Мысль, Эмоциональное чувство и Воление, а также как их агент или активный принцип, сразу и в одном и том же смысле. Истина, вытекающая из подлинного анализа, состоит в том, что Эго является существенным субъективным напряжением или элементом во всем сознании и, следовательно, во всех этих различных видах или режимах его, в той мере, в какой они являются видами или режимами сознания, но что в том, что касается агентности в них, оно зависит от деятельности материального Субъекта. Оно обусловлено этой деятельностью Субъекта, но не тождественно ей или ей. Эго – это способ или аспект сознания как экзистенции, обусловленный Субъектом как материальной экзистенцией. И все конкретное сознательное бытие является двойным, не в том смысле, что его материальность и его сознание являются противоположными аспектами друг друга или одной и той же вещи, а в том смысле, что они непосредственно связаны между собой как условие и обусловленность.

Пока концепция здравого смысла ограничивается здравым смыслом и целями повседневной жизни, она совершенно справедлива, безвредна и незаменима. Но когда она переносится в науку или в философию и поддерживается как научная или философская концепция, тогда и в этом характере она начинает действовать, подменяя ложный анализ и интерпретацию признанной двойной природы сознательного существа истинными; истина же состоит в том, что сознание и Эго связаны с нервными процессами субъекта как условия с их условиями, а не как их субъективный аспект или как их оживляющий интеллект.