Текст книги "Йохан Кройфф. Победитель и тиран"

Вылет с турнира от клуба «Дукла» (Прага) вскрыл некоторые внутренние суеверные приметы в «Аяксе». Перед каждым европейским матчем Михелс просил врача команды Сало Мюллера всегда надевать лыжную шапочку и приносить специальную сосиску osseworst, купленную в «Херго», кошерном мясном магазине на Бетховенстрат. Но перед матчем с «Дуклой» в Праге жена Мюллера забыла положить счастливую шапочку в сумку мужа… И с сосиской случился провал: «Херго» был закрыт, и сосиска не куплена. Другой ритуал, свойственный «Аяксу», определял порядок очереди на массажный стол к доктору Мюллеру. И порядок очереди должен был скрупулезно соблюдаться! У каждого игрока был свой номер. Сварт – третий по счету, Бенни Мюллер – четвертый, а Йохан Кройфф – первый или второй. Если кто-то отсутствовал (был в туалете или говорил по телефону), необходимо было его дождаться. Каждому добряк Сало Мюллер говорил небольшое словечко, подбадривающий комплимент. Например, Йохану говорил Yogi twee (он его так называл – Йоги – без всякой на то особой причины). Twee означает два. В общем, все это переводилось как «забей два гола, Йоги».

Из суеверия Йохан всегда играл в старой, поношенной обуви, пусть и дырявой. Самородок «Аякса» был еще и ипохондриком: Йохан мог вызывать Сало Мюллера семь раз в день, жалуясь то на воображаемую боль в колене, то на невыносимую боль в шее. Он успокаивался, только когда добряк Сало осмотрит его в десятый раз. В конце концов Сало ему советовал принять аспирин и ложиться спать и не забивать себе голову. Только тогда Йохан успокаивался: «Спасибо, Сало. Ты добрее всех на свете». – «Не за что, Йохан… Зови меня, если понадоблюсь…» Добрый доктор Мюллер в какой-то мере тоже был ему вместо отца, которому он всегда мог выговориться и доверить свои тревоги. Как в случае с «добрым копом», роль которого отводилась доктору, и «злым копом» Ринусом Михелсом… У Йохана были и другие священные ритуалы. Он поведал о них нидерландскому репортеру в 1972 году: «Перед матчем я жевал жвачку, шел на поле и слегка хлопал по животу нашего вратаря. Потом я выплевывал жвачку на половину противника».

В апреле 1967 года Йохану исполнилось 20 лет… Его популярность возрастала с тем, как «Аякс» перехватывал инициативу в стране и начал блистать в Кубке Европы после подвига над «Ливерпулем». Игры за сборную были все еще под запретом, и в связи с этим над ним витал, хотел он того или нет, ореол молодого бунтаря. Рассказывают, что он пользовался некоторыми привилегиями. Что мог курить свой «Кэмел», когда ему вздумается, или даже опаздывать… Он отрицал все это в интервью «Экип магазин» от 21 апреля 2012 года: «Нет, нет, это неправда! Не один я курил, причем не больше и не меньше остальных, а уж опаздывать на тренировки – это уже совсем из области фантастики. Михелс никогда бы не позволил. Правила были едины для всех. Тренер суров, но справедлив. Я могу это засвидетельствовать лучше других. Никто в «Аяксе» не платил столько штрафов, как я, за те нарушения, на которых меня ловили. В 18 лет никто мне не указывал, что мне надо делать, я всегда поступал по-своему. Но Михелс меня никогда не баловал. С 18 до 24 лет я был у него в подчинении. Поверьте, это закаляет характер».

Йохан больше проказник, чем бунтарь, он любит забавляться над властностью своего наставника Ринуса: «Я обожал это! Делать что-либо запретное, и чтобы тренер это не заметил… Важно было ухватиться за малейшую возможность получить преимущество. Такая душевная организация прекрасно ложится на игру, на футбол». В том же интервью «Экип магазин» он рассказывает интересную историю о вечной игре в кошки-мышки, в которую он играл с Ринусом: «У меня была привычка убегать с пробежки, чтобы перекурить, как только тренеры отвернутся. Как-то Михелс меня засек… Вместо того чтобы меня оштрафовать, он лишил меня в 7.30 утра выходного дня, заставив бегать в лесу. Я был один, тогда как остальные игроки отдыхали после всех фиест, что были накануне. Михелс пришел с опозданием, в то время как я, естественно, был вовремя. Он мне сказал, даже не выйдя из машины: «Забавно, наверно, стоять на холоде в такой час». Затем развернулся и уехал к себе. Я уже не упомню всех матерных слов, которые я тогда высказал ему, пока возвращался домой. Я только надеялся, что он не расскажет другим игрокам, как он обошелся со мной! Но, конечно же, на следующий день это первое, что он сделал, и все вволю посмеялись надо мной».

Позже, будучи сам тренером, Йохан будет поступать, как старина Ринус, при разрешении небольших конфликтов: «Я верю в пользу именно такого педагогического метода, чем в полезность штрафов…»

Выдающаяся личность Йохана интригует Ринуса Михелса до такой степени, что, чтобы лучше понять его срыв, он отправил его к Дольфу Грюнвальду, спортивному психологу, которого нанял для анализа поведения футболистов «Аякса» и, в частности, поведения Кройффа. Йохан, как обычно открытый для всякого рода нового опыта, с радостью сотрудничал с доктором. Автор Менно де Галан получил доступ к записям Дольфа Грюнвальда (умершего в 2004 г.), которые ему передала семья. Психолог диагностировал у Йохана острую зацикленность на отце: «В действительности [Кройфф] отвергает всякий авторитет, потому что неосознанно сравнивает всех с О. [отцом]…» Всю свою жизнь Йохан не прекращал искать себе наставников, которых он оценивает «по шкале Мануса» от 1 до 10. Каждый раз – по одной и той же схеме: сыновья привязанность выливается в неформальный подростковый кризис, чтобы потом завершиться примирением. Так произойдет в будущем с его агентом и тестем Кором Костером в течение всей его карьеры, так было и с его тренером Михелсом. Запись психолога продолжают следующие слова: «Если ему удастся перестать видеть в Михелсе человека, который не достигает его О. [отца], это пойдет на пользу всей команде». Только несколько патриархов не попадут в немилость к Кройффу: дядя Хенк, добрый доктор Сало Мюллер и тот, кто позволит Йохану «прогрессировать еще больше» – Яни ван дер Вен, его бывший наставник. Ему одному удалось обуздать «мэверика», желавшего навязать свое мнение по любому поводу… Грюнвальд заключил также, что, когда его сотоварищи по команде вели атаку, Йохан становился «более нервным и более говорлив. Но как только он чувствовал, что его включили в игру, он успокаивался. При этом изменения претерпевали и его манеры: голос становился мягче и уравновешеннее, он переставал теряться в незначительных деталях, говорил меньше, и его взгляд был более хрупким и мягкосердечным».

Но именно благодаря своему отношению – прямому и без прикрас – к деньгам Йохан заставил шевелиться ряды общества, подвергающиеся полной трансформации. Согласно католической этике, к деньгам следует относиться с некоторой долей недоверия, но этот постулат не пользовался популярностью в Нидерландах, несмотря на воздержанность явно кальвинистского толка, для которой цель богатства заключается в скромности, доходящей до крайности. Голландцы, занимавшиеся коммерцией и торгово-посреднической деятельностью со Средневековья и Возрождения (голландская Ост-Индская компания была основана в 1602 году), не имели какого-либо предубеждения по отношению к деньгам. Если говорить прямо и без обиняков: если речь идет о деньгах, то голландцы – это cash («живые деньги»)! И Йохан не был исключением из правил, вот только… его почти патологическая жадность до прибыли, причем еще в раннем возрасте, являла собой живой пример того, что в стране происходили общественные изменения. Когда в 1964 году он стал профессиональным футболистом, то уже сам лично вел переговоры и добился, в свои-то 17 лет, такой же зарплаты, как и игроки основы команды «А»! Пусть он не нуждался ни в чем в самом нежном возрасте, но, будучи сыном торговца фруктами и овощами, он, без сомнения, унаследовал «синдром продавца», который упоминался в романе «Смерть в кредит» Луи-Фердинанда Селина: жизнь проходит за подсчитыванием и пересчитыванием каждого заработанного су, а в перерывах приходится следить за непроданными фруктами и овощами, которые очень быстро превращаются в гнилушки… В семье коммерсанта работа с деньгами – крайне насущное ежедневное дело: как же Йохан Кройфф мог избежать этой участи?

«Да, верно, он вырос в социалистическом квартале, но его отец был торговцем, он искал любую возможность делать деньги, и направленность его мыслей была скорее правого толка», – уточнил Дэвид Эндт. Затем, после смерти отца, семейство Кройффов оказалось в стесненных условиях, что, конечно же, объясняет его естественное стремление к тому, чтобы «всегда быть на страже своих интересов» (это выражение Йохана, которое он часто повторял, когда заводил речь о деньгах). И потом, в 60-х годах, эмансипация молодости нуждалась просто-напросто в «бабосах», чтобы иметь возможность в индивидуальном порядке наслаждаться шопингом.

В Йохане Кройффе наблюдают те же самые квазинавязчивые рефлексы, что и у молодой звезды, его молодого альтер эго шестидесятых – Мика Джаггера. Слишком рано лидер «Роллинг Стоунз» стал зорко бдить за финансовыми делами группы: он следил за продажей дисков и их классификацией в чартах, что привело к тому, что в семидесятых он стал походить больше на бизнесмена, чем на артиста… По воспоминаниям Хенка Спана в 2015 году, Кройфф очень рано начал бороться с руководством «Аякса», говоря им: «Мы вам заполняем стадионы, поэтому мы имеем право требовать больше». Так как общая экономика футбола сводилась в основном к продаже билетов через кассы, то до резкого взлета прав на телетрансляции в 80-х годах процветание клубов зависело именно от заполненности стадионов.

И Йохан быстро просек все эти нюансы, когда в 1964 году его команда «Аякс Юниоры» собирала больше народа на стадионе «Де Мер», чем команды группы «А». Количество проданных билетов «Аякса» увеличивалось в четыре раза, когда игры проходили на большом амстердамском Олимпийском стадионе в рамках еврокубков. Йохан прекрасно знал, что это на него приходят посмотреть толпы народа…

В январе 1967 года Йохан Кройфф подписал личный контракт о спонсорстве с компанией «Пума» (на самом деле подпись стояла не его, а матери, так как ему не было 20 лет), которая ему выплачивала 1500 гульденов за то, чтобы он надевал обувь марки «Пума» на матчи и во время тренировок. Знаменитое партнерство Йохана и фирмы «Пума» восходит к 1964 году, когда футболист Клас Нюнинга присоединился к аяксовцам: «Йохан был симпатичным парнем, а так как я занимался связями с общественностью в фирме «Пума» в Нидерландах, то мы вместе посещали торговые ярмарки или открытия магазинов. Нам за это не платили». Через посредничество своего друга Класа Йохан часто пересекался с боссами «Пума Нидерланды». Его головокружительный взлет помог ему лучше понять, сколько он стоил на рынке… Клас рассказывает дальше: «Пума» предоставила ему свои товары, и он должен был играть в этих кроссовках. Скоро он стал звездой, и в нем зародилось это стремление защищать свои интересы, он начал вести себя все более как коммерсант. Йохан стал первой профессиональной ласточкой в области защиты своих дел. И конечно же, его тесть Кор Костер позже взял в свои руки управление делами Йохана».

Немецкий поставщик спортивного инвентаря коммерциализировал впоследствии именную модель обуви «Пума Кройффи» (другое прозвище Йохана), как уже сделал с моделью «Пума Эйсебио». Если Йохан – обычное имя, то Кройфф – весьма звучная фамилия, если судить по хвалебным отзывам его друга Класа: «Это короткая фамилия, мощная фамилия, божий дар, позволяющий использовать ее в коммерческих целях. Это действительно счастье – родиться с такой фамилией». И Йохан еще вспомнит об этом… А пока обутая в свои «Кройффи» молодая звезда «Аякса» ведет себя отнюдь не так послушно, как Пеле, и все более требователен к их качеству. Как-то раз он пожаловался на пару, которую ему поставили, а пока ждал новую… носил «Адидас»! «Пума» подала на него в суд в 1968 году и выиграла процесс. Судья вынес такое решение: «Истина в этом деле такова, что мистер Кройфф хочет все больше и больше денег». Еще бы! Но «Пума» все-таки продлила сотрудничество: в течение трех последующих лет фирма выплатит ему 150 000 гульденов…

21 мая 1967 года «Аякс» снова одерживает победу на чемпионате, записав на свой счет 122 гола в 34 матчах Эредивизи! И этот рекорд еще не побит до сего дня, на 2015 год. Девятый номер «Аякса» подтвердил свой статус ключевого игрока: Кройффи стал лучшим бомбардиром первого дивизиона со своими 33 голами. В итоге 41 гол в сорок одном матче с учетом всех соревнований. Став футболистом года в Нидерландах, он часто появлялся на обложках газет, привнося желанный вклад в продвижение ФК «Аякс» на международной арене. 7 июня «Аякс» взял в придачу Кубок Нидерландов в матче против «НАК Бреда» (2:1 в доп. время) благодаря Йохану в том числе, подарившему клубу первый дубль за всю историю… И вот, имея в рукаве такие козыри, он отправился договариваться о продлении контракта со своим дорогим клубом. 15 июня 1967 года он подписал свой второй профессиональный контракт сроком на четыре года. Пересмотр его зарплаты позволил ему перейти с суммы 15 000 до 35 000 гульденов в год, плюс премиальные за достижения клуба. В Англии в том же июне 1967 года Дэйви Джонс, которого ныне называют Дэвид Боуи, выпустил свой дебютный одноименный альбом «Дэвид Боуи» на лейбле «Дерам Рекордс». Полный провал. За опыт приходится платить. Но ему было на тот момент всего 20 лет, и у него впереди была вся молодость, чтобы однажды прорваться…

На поле двадцатилетний Йохан заряжает всех своей энергией благодаря своей харизме, он мог бы сплотить целое поколение, он – воплощение успеха и независимости, причем совершенно нового характера: лишь английские поп-звезды смогли добиться этого и завоевать заскорузлое общество. В своей знаменитой работе Brilliant Orange («Великолепные оранжевые») Дэвид Уиннер привел проливающие свет слова Карела Габлера, бывшего тренера в амстердамской молодежке и тонкого знатока «Аякса», об особенной значимости Йохана 67-го года: «Кройфф был чем-то вроде примера для нас, каким был Джон Леннон в Англии. Он выражал тот взгляд на вещи, ту общую логику, которая была у нашего поколения. Он быстро сообразил, что мог бы извлечь выгоду из своего огромного таланта и заработать денег. Но он понял также, что его карьера может закончиться однажды. Он знал, что у него талант, который можно продать важным людям, готовым платить за это, и он без устали, со всей ожесточенностью торговался, при этом повторяя знаменитые в 60-х годах слова: «Когда моя карьера завершится, я больше не смогу показать на себя пальцем и заявить в булочной: Я – Йохан Кройфф, дай-ка мне хлеб».

Йохан по-своему нарушает устоявшиеся правила, ставит под сомнение начальство, бросает вызов власти, и все это ради личной выгоды! «WE WANT THE WORLD AND WE WANT IT NOW!» – ревет в 1967 году Джим Моррисон, еще один великий голос молодого поколения… Его требовательная натура созвучна с натурой многих молодых людей его времени. «Кройфф спровоцировал все эти конфликты, потому что он начал задавать вопросы, которые задавало его поколение: почему все организовано именно так?» – пояснял Карел Габлер. В 1966–1967 гг. и другие талантливые молодые голландцы заставили говорить о себе. Артисты Саймон Постума и Марике Когер запустили проект The Fool, эта группа дизайнеров имела огромное влияние в психоделическом движении шестидесятых годов. Устроившись в Лондоне, они регулярно работали с «Битлз». Саймон и Марике сами шили костюмы для своего всемирного ТВ-шоу All You need is love. Они также оформили пианино Джона Леннона и покрасили фасад бутика «Битлз Эппл» в Лондоне, где выставляли свои товары (одежда, мебель, рисунки)… Саймон Постума и Марике Когер одного возраста с Йоханом Кройффом, у них одна творческая свобода и вместе с тем потрясающе свободная от предрассудков деловая хватка.

Саймон, Марике, Йохан… Избранные дети эпохи, которая меняется так быстро, как уменьшается длина юбок! Несправедливо связывали Йохана с движением «Прово» и другими протестными движениями, он на самом деле истинный представитель зарождающегося либерально-анархического поколения, но с уклоном вправо («И даже очень вправо!» – настаивает Дэвид Эндт). В точности как его альтер эго Мик Джаггер, всегда открыто голосовавший за партию консерваторов… Саймон Купер прекрасно описал политический портрет с двойным ликом Йохана, дитя беби-бума и шестидесятых: «С одной стороны, он был против старого закосневшего мира, но с другой стороны, он защищал свои личные интересы. Было сообщено о новом пришествии неолиберального общества, для которого деньги играют важную роль, являясь социальным маркером успеха и респектабельности. В 1971 году, в то время как мир высказывался за «левые» идеи, он заявил о себе в качестве скандального налогоплательщика, выступающего против налогов: «Я против того, чтобы у меня крали деньги из моего собственного кармана!»

Чтобы не метаться из стороны в сторону, Йохан всегда и в нужный момент будет заявлять о своей аполитичности, правда, это никого не обманывало, так как его аполитичность была такого же плана, как у нашего Мишеля Сарду. На своем собственном сайте на вопрос «идеальный политик» в рубрике «мой китайский портрет» он ответил: «Должен быть честен. Тот, кто приносит пользу обществу. Я не связан ни с одной партией, поэтому не назову ничье имя». Подобное изложение взглядов настолько же наивное, насколько лицемерное.

20 лет. Самый замечательный возраст? Для Йохана – да! Все у него спорится. Даже на любовном фронте… «Дорогая весна, возвращайся. Дорогая весна, приходи скорее…» Во время свадьбы его друга Пита Кейзера, состоявшейся 13 июня 1967 года, Йохан повстречал Данни Костер, которая была на два года младше его.

Симпатичная блондинка, дочь амстердамского бизнесмена Кора Костера. В свои 47 лет Корнелиус Йоханнес Костер, или просто Кор Костер, является типичным амстердамцем, как и Йохан (у них одинаковое второе имя – Йоханнес). У них одна гогма хитрых парней, они оба индивидуалисты со страстью к деньгам, оба громко говорят, у обоих сильный пригородный говор, и оба – нонконформисты, но старший, правда, более жизнерадостный. Как и Йохан, Костер не испытывал уважения к властям и питал отвращение к типам в костюмах. Оба мужчины были похожи также в том, что высказывали все прямолинейно и начистоту, не боясь конфликтов, главное – добиться цели…

Детство у Кора прошло без отца, а в молодости он вкалывал на судостроительных верфях. После войны Кор Костер специализировался на рискованных проектах малого бизнеса, например на сбыте ценных часов на вес золота, которые он привозил из Швейцарии, загружая их в бак своего мотоцикла. Затем он переключился на торговлю бриллиантами, которыми на весь мир славится амстердамская площадь Дам. Во время Второй мировой войны он был отправлен в Латвию на принудительные работы, нидерландский аналог французской STO (принудительная отправка на работы в Германию). Ходили слухи, что Кор Костер был членом СС во время войны. Но доказательств этому не было никаких, и 28 ноября 2011 года посмертно он был оправдан по этим обвинениям (Костер умер в 2008 году) по итогам расследовательной комиссии NIO (голландское исламистское радиовещание). После войны он сделал себе состояние на золоте, серебре, часовых изделиях и украшениях.

К 1967 году, когда он знакомится с молодым аякским асом, Кор уже был известным торговцем ювелирными украшениями, возглавлял процветающую компанию «Костер Даймондс» и проживал в самых живописных кварталах Амстердама. Но он быстро обнаруживает, что хахаль его дочери Данни в долгах как в шелках: «До своей свадьбы Йохан сидел без гроша в кармане. Он совершенно не разбирался в брутто и нетто, – рассказывает Мартен де Вос, бывший партнер Костера, в своей книге «Аяксовцы» (De Ajacieden). – У него даже не было сберегательного счета». Ювелир предлагает ему свои услуги. Кройфф расскажет об их первой встрече так: «Когда мы познакомились, он мне сказал: «Кто тебе помогает?» Я ему ответил: «Никто». И с этого момента он меня всегда сопровождал на переговоры с руководством клубов. Мы даже не осознавали тогда, что изобрели маркетинг, рентинг…» Правда, Кор Костер пребывает в неведении о закулисье футбола, ведь тогда профессия агента еще не существовала. Но он знает все о феномене Кройффа, этого паренька, который зажигает Амстердам и притягивает толпы на стадион.

Но новый наставник Йохана Кройффа быстро учится! К вящему удовольствию молодого аякского волка…

* * *

С 1967 года и в течение четырех последующих лет Михелс с упорством – и безжалостно – строил и обтесывал команду победителей. Именно тогда «Аякс», талантливая, но наивная команда, постепенно превратился в доминирующую силу в европейском футболе. В противовес мнению, что этот «Аякс» играл в очень красивый атакующий футбол, Ринус Михелс сначала заложил в команду основательную защитную базу. Он поставил в центре обороны связку Барри Хюльсхофф – югослав Велибор Васович, капитан белградского «Партизана» и великий футболист Югославии. Михелс приметил его в финале Кубка европейских чемпионов в Брюсселе, в мае 1966 года, когда «Реал» одолел «Партизан» со счетом 2:1. В глазах Михелса этот 27-летний балканский ветеран, по натуре победитель, мог бы научить его юных игроков двум-трем трюкам в искусстве победы в матче. Васович приехал в Амстердам в октябре 1966 года. Посмотрев игру «Аякса» против ПСВ (3:1), он был сразу впечатлен этим Йоханом Кройффом, которого едва знал… Связка Васович – Хюльсхофф продлится четыре с половиной года, запечатает мертво-намертво центр аякской системы обороны. Югославский защитник будет играть на позиции либеро, или свободного центрального защитника, и это он приведет в действие знаменитую аякскую ловушку с использованием положения вне игры. Йохан Кройфф его быстро оценил по достоинству: «Васович казался бесполезным в центральном круге, где он вроде как прохлаждался без дела, но как только возникала проблема, он ее решал».

В начале сезона 1967/68 с Васовичем в составе «Аякс» близко подобрался к званию великой команды, которой она и станет вскоре. Но великий «Реал» (Мадрид) отправил «Аякс» домой в первом туре Кубка чемпионов (1:1 и 1:2 в доп. вр.). Но хорошее выступление в Мадриде не прошло не замеченным в Европе, так как вынудить «Реал» играть дополнительное время свидетельствовало о некотором качестве игры. Хотя это не очень-то утешало Михелса… Он еще больше проникся чувствами к своей группе, но его чертовски отвратительный характер никуда не делся, тренер все больше требовал от игроков беспрекословного подчинения на газоне. Хюльсхофф будет несколько раз жаловаться на его антигуманное управление: «На тренировках он на нас орал, иногда благим матом! Он мог выгнать тебя без всяких объяснений. Временами ты его ненавидел. Он мог с тобой по душам поболтать в ресторане, быть любезным, а на тренировке стать совершенно другим человеком. Да, это был учебный процесс. Позже уже научились критиковать друг друга. У нас у всех были свои маленькие слабости, как, например, Кройфф не особо любил играть в защите, или я не был хорош в некоторых областях: мы могли об этом открыто говорить».

Очень рано вылетевший с европейского турнира «Аякс» сконцентрировался на Эредивизи и стал чемпионом-67/68 в третий раз подряд. Кройффи, как всегда, много забивал: 32 гола в 40 матчах, 25 из которых в чемпионате. В начале сезона он вернулся в национальную сборную после своей восьмимесячной дисквалификации, чтобы принять участие в оставшихся квалификационных матчах на Евро-68. Его долгое отсутствие наказало Нидерланды, которые были отстающими в группе номер 5, но по математическим выкладкам еще был шанс продолжить гонку. 13 сентября 1967 года в Амстердаме Йохан присоединился к «оранжевым» в третий раз, чтобы сыграть в мачте против ГДР. Это был громогласный камбэк: через две минуты после выхода на поле Кройфф забивает победный гол (1:0). Все думали, что выход из группы еще возможен, но 4 октября 1967 года в Копенгагене Нидерланды были разбиты и отправлены домой Данией (2:3). Объективно говоря, на международном уровне Нидерланды находились на уровне футбольного третьего мира, и будущие перспективы были туманны. Но Йохан так не считал… Неистощимый говорун, наоборот, рисовал перед неверующими журналистами радужное футбольное будущее своей страны: «Я знаю, что это всех насмешит, но мне плевать, я говорю, что нидерландский футбол может взлететь высоко-высоко на международной арене. Это будет самый лучший футбол, который когда-либо видела наша планета. Эти речи могут показаться самонадеянными из уст двадцатилетнего молокососа, но я оптимист, так как голландский футбол является одновременно и дисциплинированным, и изобретательным. В других странах такого нет. Посмотрите на «Ливерпуль», который мы разгромили 5:1! Только при счете 4:0 им удалось сотворить хоть что-то. В «Аяксе» мы бы быстро сориентировались, так как наша игра изобретательна. Через пять или десять лет вы вспомните, что этот парень по фамилии Кройфф был прав». И Йохан Кройфф действительно оказался прав…