Текст книги "Шанхайская головоломка"

3

– Учитель Хань, здравствуйте!

Первым, кто подошел ко мне, чтобы обменяться рукопожатием, был мужчина средних лет ростом около ста шестидесяти сантиметров, одетый в черный смокинг и белые перчатки. Он был невысоким, с гладко зачесанными назад волосами и подкрученными усиками. Сочетание его наряда и лица невольно напомнило мне о Сальвадоре Дали.

Мужчина тут же представился:

– Меня зовут Чжу Цзяньпин, но можете также называть меня Энди, как вам больше нравится. Мое занятие…

Произнеся это, Чжу Цзяньпин прервался, а затем в его правой руке вдруг из ниоткуда появился бокал красного вина. Тогда он самодовольно продолжил:

– Это красное вино из Пьемонта, Италия. Надеюсь, оно вам понравится. – Сказав это, Чжу Цзяньпин протянул мне бокал.

– Вы фокусник? – Я принял бокал: во рту у меня пересохло. В вине я не разбирался, в географии тоже силен не был и совершенно не представлял, где находится Пьемонт, поэтому просто глотал вино как пиво.

Гу Ян подошел ко мне со спины и представил гостя:

– Господин Хань, у господина Чжу впечатляющее прошлое – он звезда фокусов, связанных с ловкостью рук, в Международном обществе иллюзионистов. Зарубежные мастера иллюзий бесконечно восхищаются им. В последние годы учитель Чжу обосновался за рубежом, но отнюдь не из-за мировых турне, а чтобы в одиночестве упорно постигать тайны фокусов. Я еле уговорил его вернуться в Китай.

– Да что вы! Будь я даже на Луне, разве не прилетел по первому зову господина Гу?

Возможно, его манера общения была слишком скользкой, поэтому я испытал неприязнь к этому трюкачу. Может быть, действительно симпатия и антипатия возможны с первого взгляда. Я что-то небрежно ему ответил и, отвернувшись, увидел красивую женщину лет тридцати, сидевшую на стуле. Она слегка кивнула мне. После этого я, не обращая внимания на Чжу Цзяньпина, подошел к ней.

– Здравствуйте! Мы сейчас услышали про вас столько всего забавного от господина Чэня… – Женщина непринужденно улыбнулась мне.

Забавного? Этот Чэнь Цзюэ наверняка опять говорил гадости за моей спиной… Словно прочитав мои мысли, она сказала:

– Господин Хань, не думайте, господин Чэнь не намеревался вас задеть, это была просто забава – только и всего. Меня зовут Ван Фанъи, рада с вами познакомиться. – Она встала и пожала мне руку. Я почувствовал аромат ее духов.

Длинные гладкие волосы Ван Фанъи закрывали ее плечи словно занавес. У нее была белая кожа, на высокой переносице сидела пара очков в тонкой оправе. Сквозь стекла виднелись большие блестящие глаза, в которых читалась уверенность. На ней была надета белая шифоновая блузка с рукавом в три четверти, широкие черные брюки и туфли на каблуках. Она не была низенькой – около ста семидесяти сантиметров. Держалась интеллигентно и казалась очень изящной.

– У профессора Ван немалый опыт, она преподает в Народном университете общественной безопасности Китая. Поскольку профессор долгое время занимается изучением вопросов психологии преступного поведения, она одна из лучших отечественных психологов-криминалистов. Опубликовала множество работ о преступлениях, изучив бесчисленное количество дел, – и это не преувеличение!

Мы пожали друг другу руки, а Гу Ян уже стоял рядом с нами, продолжая выступать в роли хозяина.

Столкнувшись с его комплиментом, Ван Фанъи слегка улыбнулась:

– Я всего лишь обычный преподаватель, ничего особенного. Не надо возносить меня столь высоко. Для Китая мои способности весьма заурядны.

Гу Ян с улыбкой ответил:

– Профессор Ван такая скромная!

Я окинул взглядом гостиную: мне представили всех, кроме старика, который вел бурную дискуссию с Чэнь Цзюэ. У пожилого господина были седые волосы и очки в серебряной оправе. Он постоянно качал головой и, казалось, не соглашался с позицией Чэнь Цзюэ. Я решил проявить инициативу и подошел к ним, чтобы поздороваться. Старик поднял на меня глаза и нахмурился, словно не желая устанавливать со мной чрезмерный контакт, лишь слегка кивнув в мою сторону. Затем он снова развернулся к Чэнь Цзюэ и продолжил обсуждение. Я их абсолютно не понимал.

Эта ситуация крайне меня смутила, благо подоспевшая Ван Фанъи успела мне сказать:

– Таковы уж незнакомцы: чем больше вы с ними общаетесь, тем больше понимаете, что они вовсе не имели в виду обидеть вас. Господин Чжэн Сюэхун занимает должность профессора теплофизики на факультете энергетической инженерии в Чжэцзянском университете. Прежде чем вы спустились к нам, господин Чэнь Цзюэ упомянул труд профессора Чжэна «Высший курс науки о горении» и высказал собственное мнение по нескольким его аспектам. Похоже, во взглядах они не сошлись, ха-ха… Представителям точных наук очень уж нравится отстаивать свою точку зрения.

Ван Фанъи ни к чему было сообщать это. Разумеется, я не раз становился свидетелем подобного.

Когда я сел за стол, дядя Чай подал горячее. Мы с доктором Тао Чжэнькунем были так голодны, что тут же набросились на угощение. А Чэнь Цзюэ, словно не замечая поданной еды, продолжал о чем-то спорить с профессором Чжэном.

Иллюзионист, психолог-криминалист, психиатр, физик, математик… я не мог не восхищаться Гу Яном. Он собрал всех этих одаренных людей в одном месте, чтобы не упустить ни одной стороны дела. Если двадцать лет назад полиция оказалась беспомощна, то теперь, заручившись поддержкой профессионалов, у него получится расставить все точки над «i». Иллюзионист объяснит исчезновение Гу Юнхуэя из запертой комнаты, психолог-криминалист расскажет о тогдашнем душевном состоянии убийцы, психиатр истолкует из ряда вон выходящее поведение Гу Юнхуэя, а физик выяснит, как тот за пять минут оказался в пяти километрах от дома, не имея никакого транспортного средства.

Что касается Чэнь Цзюэ, то, я думаю, он выступал в качестве последнего козыря Гу Яна. Может, все таланты, которых он пригласил, и сдадутся перед покрывшимся пылью делом, но только не Чэнь Цзюэ. Мы с Гу Яном оба отлично знаем, что он за человек.

Увидев, что трапеза подошла к концу, Гу Ян попросил дядю Чая прибрать со стола и пригласил нас пройти в гостиную. Я посчитал, что, за исключением дяди Чая, в особняке собралось семь человек.

Гу Ян встал посреди атриума и, кажется, собирался заговорить. Все инстинктивно поняли это, и в комнате воцарилась тишина.

– Сейчас я даже и не знаю, что сказать, чтобы отблагодарить вас… – Казалось, что у Гу Яна перехватило дыхание от волнения. – В этом особняке, как известно всем присутствующим, двадцать лет назад были жестоко убиты несколько человек, один за другим. Все имевшиеся улики указывали на моего отца – Гу Юнхуэя. Общество считает его утратившим человеческий облик маньяком-убийцей, который обманом заманил группу невинных людей в Обсидиановый особняк, выследил их во мраке комнат и, глядя в их искаженные ужасом лица, по очереди убил. Хоть в деле и было немало сомнительных моментов, полиция не смогла его раскрыть – нет! Не то чтобы не смогла – она и не хотела этого делать! Потому что она была предвзята, сразу поверив в то, что мой отец – убийца. Но я не стану с этим мириться, я знаю, что он не такой. У него не было причин так поступать! Разве в деле об убийстве не должны быть выяснены мотивы? Где же эти мотивы?

Переживая крайне сильные эмоции, Гу Ян принялся размахивать руками. Но когда он понял, что потерял контроль над собой, тихо извинился и продолжил свой рассказ:

– По мнению полиции, мотив отца состоял в его сумасшествии, поэтому он неизбежно совершил бы столь безумное деяние. Однако мне так не кажется. Я верю, что отец был пострадавшим. В ночь преступления дороги завалило снегом, и если б он решил сбежать из Обсидианового особняка, то замерз бы насмерть по дороге. По сути, Обсидиановый особняк представляет собой одну гигантскую тайную комнату, и той ночью тысяча девятьсот девяносто четвертого года никто не мог сбежать отсюда. Убийца придерживался тактики психологического давления и шаг за шагом сводил моего отца с ума! Я верю в это – и поэтому пригласил сюда всех вас, чтобы вы помогли мне расследовать это нераскрытое дело двадцатилетней давности. Каждый из вас авторитет в своей области, и я надеюсь, что вашими совместными усилиями дело будет раскрыто, будет доказана невиновность моего отца, да упокоится его дух!

– Дорогой Гу, не переживай; я из кожи вон вылезу, чтобы тебе помочь, – обратился к нему Чжу Цзяньпин, первым поднявшись со своего места.

Ван Фанъи сидела на диване, ее лицо выражало нерешительность. Но после борьбы с собственными мыслями она все же подала голос:

– Господин Гу, я провела некоторые исследования в области криминологии и знаю, что вероятность раскрытия подобных дел крайне ничтожна; к тому же прошло так много лет… Надеюсь, вы сможете найти в себе силы успокоиться. Давайте проведем несколько мозговых штурмов и всё обсудим. Если нам удастся сдвинуться с мертвой точки, будет очень хорошо. А если мы не обнаружим каких-либо весомых доводов, то я все-таки жду, что вы объективно отнесетесь к данному вопросу. В конце концов, у вас своя жизнь, и ваш отец ведь тоже не хотел бы, чтобы вы из-за него провели всю ее в тени тяжелых воспоминаний.

Слова Ван Фанъи были очень тактичны и обтекаемы, но каждый смог уловить их подтекст.

Гу Ян никак не отреагировал на ее речь, а лишь ждал, когда заговорит следующий человек.

– Я согласен с предложением профессора Ван; завтра в полдень давайте проведем дискуссию об обстоятельствах дела. Господин Гу, мы обсудим материалы, которые вы предоставили, и устроим мозговой штурм. Однако вам все же придется быть готовым проглотить горькую пилюлю: не следует слепо полагаться на то, что мы точно раскроем дело; в конце концов, мы не Шерлоки Холмсы и можем лишь дать вам несколько подсказок с профессиональной точки зрения.

Это сказал Тао Чжэнькунь; он непрерывно вытирал лоб бумажной салфеткой, выглядя взволнованным.

На этот раз Гу Ян, казалось, был потрясен. Он сжал кулаки, в глубине души не желая принимать реальность. Он пригласил этих людей сюда, чтобы они вместе раскрыли преступление. Если ни у кого из них этого не выйдет, то возникает вопрос: кто же тогда сможет опровергнуть обвинительный приговор отца?

Чжэн Сюэхун встал и, подойдя к Гу Яну, обратился к нему с серьезным видом:

– В мире полным-полно вещей, которых нельзя добиться одним лишь неистовым желанием. Приняв твое приглашение, я не ожидал, что дело окажется столь запутанным. Ты пригласил меня приехать и объяснить физический феномен и больше ничего. Я думал, мне лишь нужно предоставить тебе научный комментарий. Я всю жизнь преподаю и не так уж хорош в области раскрытия преступлений. Гу Ян, самый большой эксперт здесь профессор Ван Фанъи. Я советую тебе прислушаться к ней. Мы всё обсудим, но не надо так зацикливаться на положительном исходе расследования. Мы изучаем законы природы, и у нас все основано на доказательствах, произвольные заявления не годятся. Не знаю, можно ли раскрыть это происшествие, но вероятность и вправду очень мала.

Высокий и крепкий профессор Чжэн развернулся и ушел, переваливаясь с ноги на ногу, как медведь. Рядом с ним Гу Ян казался заморышем.

Похожий на сдутый резиновый мячик, Гу Ян, получивший удар от судьбы, со вздохом сказал:

– Раз уж все вы так говорите…

– Это дело можно раскрыть! – внезапно выкрикнул Чэнь Цзюэ.

Фраза прозвучала как гром среди ясного неба и разом воодушевила всех присутствующих. Все с горящими глазами уставились на Чэнь Цзюэ, словно на какое-то инопланетное существо. А больше воспрял духом, конечно, сам Гу Ян.

– Ты не шутишь? – спросил я Чэнь Цзюэ.

– А я что, похож на шутника? – с самоуверенным видом ответил тот.

4

Не знаю, было ли это связано с работавшим на полную мощность кондиционером, но в ту летнюю жару по моей спине вдруг пробежал холодок.

Вжав голову в плечи, я повернулся к Тао Чжэнькуню. Тот, повергнутый в шок вдохновенными словами Чэнь Цзюэ, лихорадочно вытирал пот с головы. Доктор Тао, полагаю, не был единственным, кого поразило заявление Чэнь Цзюэ. Смело пообещать, что дело будет раскрыто, не имея при этом ни одной значительной зацепки… Это ж насколько надо верить в свои силы, чтобы взять на себя такую ответственность?

– Вы говорите, что нет ни одной зацепки, ни одной подсказки, но я так не думаю. – Сжимая в руках записанную Гу Юнхуэем сказку, мой друг продолжил: – Гу Юнхуэй писал эту сказку урывками, пока находился на лечении в центре реабилитации. Все присутствующие, должно быть, уже успели прочесть ее. Сказка кажется совершенно нелепой, однако она представляет собой относительно законченную историю. Пусть даже психика Гу Юнхуэя была расшатана, когда он писал, но ведь перед тем как он получил психическую травму, произошедшее намертво отпечаталось в его мозгу. Другими словами, ключ к разгадке массового убийства, произошедшего двадцать лет назад в Обсидиановом особняке, содержится в этой сказке. Что нам сейчас нужно сделать, так это проверить, какие из зацепок в тексте могут быть нам полезны, а какие нет. Затем собрать необходимую информацию, сделать определенные выводы, и тогда мы получим верный ответ.

Чжэн Сюэхун возразил:

– Разумеется, если вы правы и в сказке действительно есть полезные зацепки, то теоретически дело может быть раскрыто. Однако это при условии, что подсказки текста верны. Гу Ян, тебе не понравится то, что я скажу: когда твой отец писал эту сказку, его психика переживала фазу кризиса, и пока что мы точно не можем сказать, оставил он зацепки или нет. А даже если оставил, то какие из них могут нам помочь, а какие лишь заведут в тупик? Как мы сможем отделить их друг от друга? Профессор Чэнь, у меня нет цели раскритиковать вас, но у этой системы уравнений нет решения.

– Нет решения? Если его нет в пределах действительных чисел, то следует поискать среди мнимых[23]23
  Мнимые числа (те, которые при возведении в квадрат становятся отрицательными), в отличие от действительных (вещественных), не используются для количественной оценки параметров реальности, а применяются только в качестве способов математической связи между ними.


[Закрыть], – парировал Чэнь Цзюэ, не желая сдаваться.

Почувствовав назревающий конфуз, Гу Ян решил разрядить обстановку:

– Ладно, это я виноват. Сейчас уже поздновато для обсуждений. Всем пора вернуться в свои комнаты и отдохнуть. Я попрошу дядю Чая проводить всех…

ДИН-ДОН! ДИН-ДОН!

В дверь внезапно позвонили.

Дядя Чай выбежал из кухни, чтобы открыть дверь. Гу Ян, казалось, был удивлен еще сильнее, чем мы. Неужели это незваный гость? И в самом деле, мы услышали, как дядя Чай поднял шум у входа, и тут же до нас долетел его крик:

– Вам сюда никак нельзя! Кто вы вообще такой?!

А затем послышался звук падения.

Мы всей толпой поспешно бросились вслед за Гу Яном и вскоре увидели, что творится у двери.

В дверях стоял насквозь промокший мужчина средних лет. Коротко стриженный, с заросшим щетиной лицом, он, хоть не был высок – всего около ста семидесяти пяти сантиметров, – казался крепким малым. Дядя Чай валялся на полу, по всей вероятности, опрокинутый им. Стоявший у входа человек выглядел по-настоящему зловеще. Он окинул нас взглядом. За его спиной качалась открытая нараспашку дверь, а за ней все еще лил дождь.

– Кто вы? Зачем вы вломились в частный дом? – задал вопрос Гу Ян.

– Живо уходите со мной! Никому нельзя здесь оставаться! – словно отдал приказ мужчина средних лет.

– Это мой дом, с какой стати я должен уходить? Думаю, это вам следует уйти отсюда. Если не уйдете, я вызову полицию!

– Ах, ваш дом? Да ясно же, что это место убийства! Тут люди погибли, это вам не шуточки. Да еще и полицию собираетесь вызвать? Вокруг на десятки километров почти нет домов, не говоря уже о полицейских участках. Если уж настаиваете на вызове полиции, то вот, пожалуйста, я и есть она! – С этими словами мужчина вытащил из кармана удостоверение и помахал им перед нашими лицами.

Этот человек, оказывается, из полиции! Почему полицейский приехал в Обсидиановый особняк? И, судя по всему, один… В удостоверении значилось: капитан Чжао Шоужэнь.

– Приказываю вам немедленно покинуть помещение. В противном случае я перестану просить вежливо! – решительно сказал Чжао Шоужэнь.

– Наша полиция такая самонадеянная… Ударить меня попробуешь? – Чжу Цзяньпин встал перед Чжао Шоужэнем и нагло продолжил: – Сегодня мы останемся здесь и никуда не пойдем! Посмотрим, что ты сможешь предпринять.

Чжао Шоужэнь нахмурил брови и толкнул Чжу Цзяньпина. Едва удержавшись на ногах, тот завопил:

– Полиция избивает людей! Полиция избивает людей! Ты знаешь, кто я такой? Так я тебе сейчас расскажу!

Полицейский проигнорировал Чжу Цзяньпина, подойдя напрямую к Гу Яну, и строго сказал ему:

– Я знаю, что ты сын Гу Юнхуэя, и знаю, что ты хочешь оправдать своего отца. Но в этом доме творится всякая чертовщина, здесь нельзя жить. Вам надо покинуть это место. Раскрытие преступлений – задача полиции. Все далеко не так просто, как вы думаете.

– Верно, раскрытие преступлений – задача полиции. Это дело было поручено вам двадцать лет назад! И что? Каков был ваш ответ? Как вы могли, не разобравшись в ситуации, признать моего отца убийцей? Только из-за того, что на телах умерших были его отпечатки пальцев?

Чжао Шоужэнь замялся, не зная, что и ответить.

– Капитан Чжао? Зачем ты здесь? – высунула голову из толпы Ван Фанъи, разглядывая непрошеного гостя.

– Профессор Ван? Этот… этот вопрос мне следует задать вам.

Похоже, офицер Чжао тоже был поражен присутствием старой знакомой.

– Это долгая история; тебе лучше войти, – поманила его рукой Ван Фанъи. Видя, что он стоит столбом, она шагнула к нему навстречу и затащила его внутрь.

Гу Ян велел дяде Чаю плотно закрыть дверь и больше никогда не позволять чужакам так врываться.

Я смог немного успокоиться – раз уж Ван Фанъи знает этого офицера…

Оказалось, что Чжао Шоужэнь и Ван Фанъи вместе работали над несколькими делами. Выступая в роли консультанта по криминальной психологии, она дала Чжао Шоужэню немало рекомендаций. Профессор Ван завоевала славу одного из лучших специалистов Китая по части составления психологического портрета преступника, поэтому она до сих пор пользовалась большим доверием Чжао Шоужэня.

Ван Фанъи сперва предложила ему переодеться, а уже потом вернуться в гостиную.

На вопрос, почему он промок до нитки, Чжао Шоужэнь рассказал вот что. Полицейские из его подразделения доложили ему, будто кто-то зашел на территорию Обсидианового особняка. После этого он тут же поехал сюда. Кто знал, что по дороге он наедет колесом на гвоздь… Кто же это настолько бессовестен, чтобы усеивать дорогу гвоздями? Зонта у него с собой не было, а добраться сюда можно лишь пешком.

Ван Фанъи посвятила офицера Чжао в курс дела, рассказав ему все от начала и до конца. Спокойно выслушав ее, он извлек из рюкзака толстенную папку, а потом сказал то, что повергло в шок всех:

– Двадцать лет назад я был одним из первых офицеров полиции, кто оказался на месте совершения массового убийства в Обсидиановом особняке, а также собственными глазами видел странное исчезновение Гу Юнхуэя из комнаты на третьем этаже. Мне кажется, что я за всю жизнь не смогу забыть того, что произошло в тот день.

– Вы… вы были офицером полиции в то время… – Тао Чжэнькунь снял очки, не осмеливаясь поверить услышанному.

– Да. Но совсем еще неопытным. Мне было невдомек, что, поехав на свой первый вызов, я столкнусь с этим делом. Став свидетелем тогдашних событий, я собирался подать в отставку, но дело Обсидианового особняка не отпускало меня, оно навечно засело в моем сознании мрачным воспоминанием. Все эти годы я продолжал собирать улики, исследовал прошлое каждого погибшего, но так и не смог понять, что же тогда с ними произошло…

– Достаточно, – внезапно перебил Чэнь Цзюэ. – Дело вскоре будет раскрыто.

– Что вы сказали?

– Поскольку у вас, офицер Чжао, есть при себе материалы дела, а у меня – блокнот со сказкой Гу Юнхуэя, объединив то и другое, мы сможем восстановить события, произошедшие двадцать лет назад в Обсидиановом особняке.

Чжао Шоужэнь злобно покосился на Чэнь Цзюэ, а потом ответил ему:

– Только профессор Ван может просматривать материалы дела, посторонним это запрещено.

Чэнь Цзюэ не стал возражать, а лишь посмотрел ему в глаза, посмеиваясь.

Профессор Чжэн Сюэхун, по-видимому, больше не желая терпеть этот фарс, встал и покинул комнату, направившись к себе наверх. Перед уходом он даже ни с кем не попрощался. Старик и впрямь оказался с характером. Чжу Цзяньпин же недобро косился в сторону Чжао Шоужэня, как раз говорившего с Ван Фанъи. Тао Чжэнькунь сидел тихо, без остановки утирая капли пота, стекающие с его головы.

– Я хочу заключить с вами пари.

Чжао Шоужэнь посмотрел на Чэнь Цзюэ и нетерпеливо ответил:

– Мне это неинтересно.

– Расскажите все, что знаете об этом деле, и в течение трех дней я сообщу вам, кто убийца. – Чэнь Цзюэ был предельно серьезен.

– Вы с ума сошли!

– Упустите удобный случай, и, возможно, больше никогда в жизни вам не представится возможности узнать правду. Неужели не хотите попробовать? – Чэнь Цзюэ, кажется, нащупал его слабое место и продолжил на него давить: – Расскажите мне об обстоятельствах дела. Ни с вас, ни с меня не убудет.

– Когда Чэнь Цзюэ учился в США, он служил консультантом по уголовным делам в полиции Лос-Анджелеса. Вы можете спросить об этом профессора Ван Фанъи, – добавил Гу Ян.

Чжао Шоужэнь колебался. Он бросил взгляд на Ван Фанъи, которая с улыбкой кивнула ему.

– Ну так что?

Казалось, в мыслях Чжао Шоужэня идет нелегкая борьба: лицо его выглядело свирепым. Но несколькими мгновениями спустя стало видно, что он сделал свой выбор, решился.

– Три дня?

Чэнь Цзюэ кивнул.

Чжао Шоужэнь глубоко вздохнул и прошептал:

– Так уж и быть…

По необъяснимым причинам он, возможно, почувствовал, что дело настолько странное, что без нестандартных методов его так и не раскрыть. Конечно, все это мои догадки. О чем тогда думал Чжао Шоужэнь и почему решил довериться незнакомому математику – боюсь, ответ на эти вопросы может дать только он сам. Вот только если б мы тогда прислушались к нему и покинули Обсидиановый особняк, не произошло бы того ужасного убийства…

К несчастью, в мире не существует лекарства от сожаления. Даже очень умный Чэнь Цзюэ был не в силах предугадать грядущие события. Увы!

Записывая это, я вспоминаю кошмар, который мне довелось тогда испытать в Обсидиановом особняке, и из моих глаз невольно катятся слезы.