Текст книги "Дикие"

6

– Пожалуйста, леди, рассаживайтесь в лодке поудобнее.

Шкипер провел «Луизу» сквозь пролив между коралловыми рифами, направившись прямо на волну и на ее гребне перепрыгнув опасное место. По обе стороны пролива раздался оглушительный шум, когда, море ударилось о возвышающиеся берега кораллового рифа, взметая в воздух брызги.

«Луиза» взяла курс на северо-восток и двинулась назад в Райский залив. Солнце перестало так нещадно палить, и начал дуть легкий бриз.

Шкипер надеялся, что в скором времени женщины воспрянут духом. Сюзи сидела ссутулившись в душной кабине, все еще заплаканная после выпавшего на ее долю испытания плывуном; тихоня Анни наливала еще порцию водки с тоником.

Остальные женщины на берегу с тревогой смотрели, когда Сюзи, Уинстон и шкипер, все перепачканные грязью и песком, шатаясь, направлялись к месторасположению пикника. Анни и великанша Кэри помогли трясущейся Сюзи спуститься в воду, сняли с нее грязную одежду, вымыли ее, а затем нарядили в чистую голубую рыбачью рубашку. Толстушка Сильвана выразила желание вернуться в отель, но блондинка с мальчишечьим характером возразила. Какого черта портить им день, говорила Пэтти, покуда Сюзи выслушивала наставления, что ей не следует больше приближаться к плывунам.

Стоя на корме, шкипер наблюдал, как Кэри ловит рыбу. На всех были надеты рыбачьи одежды, как он и приказывал. Большинство туристов никогда не слушалось его – они считали, что лучше знают, как им себя вести. Он всегда предупреждал их осторожно загорать в начале отдыха плавать в длинных штанах и рубашках с длинными рукавами – и не принимать солнечных ванн. Но они всегда предпочитали разгуливать в модных купальниках, которые привезли с собой. Забывали, что находятся в тропиках. После двух сезонов в отеле «Пэрэдайз-Бэй» он пришел к выводу, что не имеет смысла настаивать на своем, потому что туристы всегда считали его назойливым и занудным. Слишком поздно они понимали, что он прав, когда боль и волдыри сковывали их дня на три и они, всхлипывая, лежали в кровати, а гостиничные медсестры заботливо смазывали их обожженную кожу цинковой мазью. Потом, когда сожженая кожа слезала с них, как со змей, они волновались, не останется ли этот свежий розовый цвет, похожий на цвет телячьей вырезки, до конца их дней.

Шкипер подавил зевоту. Туристический сезон приближался к концу; влажный период начнется с первого декабря. Он оставил штурвал и оглянулся через плечо на нижнюю палубу.

Кэри поймала небольшого тунца – около шести фунтов, прикинул он – и теперь сидела на корточках на палубе и прилаживала новую наживку. Уинстон помогал ей.

Шкипер был по-настоящему доволен этим парнем. Плавал он, как форель, а нырял, как дельфин; он стоит больше, чем все зерна, из которых изготавливалась мука для тех двух мешков, что его отец брал в качестве платы за него. Шкипер мог побиться об заклад, что Уинстон предпочитал море суше. На суше это был легковозбудимый, тощий двенадцатилетний мальчик, на море он превращался в приятного юношу, уравновешенного, быстро соображающего, который никогда не совершал ненужных движений. Но это и не было удивительно, ведь происходил он из семьи ныряльщиков за жемчугом. В этот день он прекрасно вел себя на этом плывуне. Уинстон спас жизнь блондинке. На этом он, можно считать, заработал еще два мешка муки.

Усевшись на транец, Уинстон заканчивал перечисление имен всех своих десяти братьев и сестер, а Анни слушала его, сидя на стульчике для рыбалки. Ее светло-зеленая майка без рукавов постоянно выскакивала из-за пояска мешковатых зеленых слаксов. Анни слушала, как Уинстон рассказывает об отце Уинстоне Черчилле Смите, миссионере, который крестил его, обучал в миссионерской школе и подарил ему белые четки, которые горделиво свешивались из кармана его дырявых шорт цвета хаки.

– Библия – награда, – говорил с гордостью Уинстон. – Уинстон хороший христианин. Уинстон ест тело Иисуса и пьет кровь Иисуса и потому получает силу Иисуса. Уинстон не паршивый дикарь. Иисус – хорошая сила, волшебство. Уинстон не верит в бога Килибоба.

– Хватит, Уинстон, – позвал его шкипер. – Иди-ка сюда, возьми штурвал.

Уинстон вскарабкался по веревочной лестнице, а шкипер спрыгнул на палубу выпить пивка.

– А что это за бог Килибоб? – спросила Анни.

– Разновидность религии. Культ Карго[4]4
  cargo (англ.) – груз, товар (Примеч. перев.)


[Закрыть], – пояснил шкипер. – Старые местные традиции не сильно изменились, даже в Куинстауне. Обычные селения живут так же, как жили их предки, разве что люди стали использовать в быту привезенные с запада вещи – скажем, жестянку от супа в качестве чайника. Они не верят, что товары производятся людьми. Они считают, что джипы, землеройные машины и банки растворимого кофе сотворены богом Килибобом и посылаются на землю духами отцов в качестве вознаграждения для каждого. – Он отхлебнул пива. – Все товары, произведенные на западе, называются Карго. И предполагается, что они ниспосланы богом Килибобом.

Сюзи рассмеялась:

– Значит, они считают, что этот швейцарский ножик, и эта банка пива, и эта лодка упали непосредственно с неба?

– Да. И это не удивительно, если учесть, что никто из них никогда не видел фабрик и заводов. – Он оглядел румяные, заинтересованные лица. – Некоторые считают, что миссионеры вводят их в заблуждение. Христианство не раскрыло им секрета распространения Карго. Но они верят, что миссионеры знают секрет, потому что у них всегда много Карго.

– Но туземцы выглядят такими приветливыми, – возразила Анни.

– Когда островитянин тешит себя надеждой, что беленький откроет ему ненароком секрет Карго, он всегда дружелюбен. Будьте осторожны, когда дарите им что-нибудь. Даже какую-нибудь мелочь типа перочинного ножичка, который я подарил Уинстону.

– Что значит осторожны? – спросила Сюзи.

– Не ожидайте благодарности, – сказал шкипер. – Островитянин считает подарок своей долей в Карго, чем-то причитающимся ему. Не давайте им понять, что у вас много вещей, иначе они будут считать, что вы утаили от них ту часть Карго, которую бог Килибоб послал на землю для них.

– Но ведь наверняка не все из них так думают? Вот Уинстон не верит в бога Килибоба. Он только что сам сказал, – сказала Анни.

На это шкипер рассмеялся:

– Это только потому, что он на самом деле верит в Килибоба. Несколько лет в миссионерской школе никоим образом не изглаживают в человеке его предыдущую жизнь, проведенную в племени, где каждый человек посвящает свои молитвы, свою еду и свои цветы богу Килибобу.

О человеческих жертвоприношениях шкипер умолчал.

– А чего из Карго им больше всего хочется? – спросила Анни.

– Некоторые из них молятся о топорах, одежде, ножах. Более агрессивные вымаливают себе военное Карго – самолеты и военные корабли – чтобы скинуть белых с острова.

– Так вы возите с собой ружье, опасаясь, что вашу лодку захотят украсть? – спросила Кэри.

– О, нет, у меня никогда еще не было никаких неприятностей. Они не обвиняют белых за ту собственность, которой те постоянно владеют, они обвиняют их только тогда, когда им кажется, что белые что-то от них припрятали. Еще они могут разгневаться на врачей, потому что они неправильно исполняют ритуал. Им кажется, что те исполняют плохие танцы, произносят плохие заклинания и неправильно приносят жертвы. Они отказываются от лечения и через некоторое время понимают, что поступили правильно, потому что духи предков посылают им тотчас какое-нибудь приятное Карго – банку консервов или губную помаду.

– Значит, они считают, что молитвами можно вернуть себе утаенные от них вещи? – спросила Кэри. Шкипер кивнул:

– Они верят в вознаграждение в этой жизни, а не в будущей.

Он внезапно повернул голову, как собака, учуявшая что-то. Ему показалось что-то необычное в работе двигателя.

Нет, только показалось.

– Когда туземцев везут на самолете, – добавил он, – и самолет пролетает над селением, в котором поклоняются культу Карго, они начинают рыдать от ужаса, зная, что там, внизу, в селении, люди молятся, чтобы самолет упал и разбился, чтобы можно было поживиться пивом.

Вновь шкипер резко поднял голову. Теперь он был уверен, что двигатель теряет мощность. Мало-помалу мотор заглох, но некоторое время еще работал лишь по инерции.

Шкипер вскарабкался на мостик и проверил горючее. Бак был неполный, но горючего в нем было вполне достаточно. Может быть, вода в дизельном топливе? Он залил доверху резервуар.

К его облегчению двигатель внезапно заработал, и они вновь поплыли вперед. Забавно, но раньше у него не возникало подобных проблем; но ведь лодка ни разу не проходила техосмотра, потому что это значило вести ее в Куинстаун и терять драгоценные дни курортного сезона.

Когда багровое солнце опустилось к горизонту, темная гладь воды как бы покрылась кровью.

Сюзи, которая, казалось, уже забыла, как еще недавно почти умирала, распахнула воротник своей рубашки и с любопытством разглядывала обгорелую кожу:

– Эй, посмотрите-ка на эти отметины! Сегодня я не смогу надеть одежду без завязок.

– Пикник на побережье всегда дарит много информации о мире, – сказал шкипер. – Дамы обычно надевают хлопчатые платья, иногда легкие жакеты. Когда же после заката начинаются туземные пляски, многих бросает в дрожь, даже если они сидят рядом с костром.

Сюзи решила надеть свое белое платье «Кельвин Кляйн» без ремешка. Никаких украшений и босиком. Она подвязала волосы тесемкой, а за ухом приколола желтую орхидею. Лицо она намазала бронзовым кремом, который назывался «Звездная дымка». Она посмотрела на часы. Было без двадцати шесть. В шесть они должны вернуться.

Шкипер заметил, как Сюзи посмотрела на часы.

– Почти дома. Вон за тем мысом уже Райский залив.

– А танцоры будут в туземных одеждах? – спросила Кэри, вспоминая те причудливые фотографии, которые Эд привозил домой.

– Раньше они предпочитали отплясывать голышом, но теперь ради правил приличия надевают набедренные повязки из тростника. А на головах – уборы из перьев двух футов высотой. – Говоря это, шкипер поднял голову и оглянулся. Он вновь услышал этот странный звук в двигателе. Черт возьми, это никак не топливо, но двигатель вновь останавливается!

Мотор заглох очень быстро, лодка перестала двигаться вперед.

– Прошу прощения, леди. Вы не возражаете, если я попрошу вас перебраться в кабину? Мне нужно открыть палубу и осмотреть двигатель, который располагается под ней.

Осмотрев двигатель, шкипер не нашел никаких видимых неполадок. Дизель выглядел так, будто собирался работать вечно, но все же он остановился, а значит, что-то было не в порядке. Ну почему эта старушка не подождала чуть-чуть и сломалась до того, как они вернулись в Райский залив?

Лишь небольшая пурпурная дуга оставалась светлой над горизонтом. Море было запятнано неспокойными красными и оранжевыми бликами, скачущими по «Луизе».

Через пять минут шкипер крикнул:

– Попробуй завести, Уинстон.

Уинстон нажал на стартер, двигатель лишь чихнул.

– Ладно, отключай. Кажется, я знаю в чем дело. – Пальцы шкипера со знанием дела копались в моторе, но никаких неполадок так и не обнаружили.

– Попробуй еще разок, Уинстон.

Тот же результат.

В три минуты седьмого солнце медленно провалилось за линию горизонта, тотчас игривые красные отблески на воде побледнели, стали золотыми, тускло сверкая на поверхности черной воды. В тропиках почти нет сумерек, через десять минут после заката наступает полный мрак.

Шкипер взмок, лицо его пламенело.

– Я передам по радио в отель, что с нами случилось, – сказал он.

– Попросите их прислать за нами другую лодку, – сказала ему Сильвана.

– Там нет другой лодки с мотором. Маленькая моторная лодка, которую они используют для водных лыж, на ремонте, все остальное – одиночные лодочки и резиновые надувные шлюпки.

Шкипер соединился по радио с отелем и объяснил ситуацию.

– Да, мы около другого берега полуострова… Что я собираюсь делать? Оставлю моего паренька-помощника на лодке и перевезу всех леди на берег в шлюпке. Правда, она рассчитана только на четверых и придется перевозить в два приема. Я поведу их по тропе, пересекающей полуостров, так что пришлите нескольких парней с фонарями навстречу… Другого выхода нет. Там ведь только несколько миль… Пойдут, пойдут, если захотят попасть на пикник. А не хотят, так проведут ночь в лодке… Послушайте, они целый день провалялись на берегу, и от того, что пройдут пару миль пешком, не рассыплются… Да, скажите мужьям, что мы немного задержимся, и попросите Лу не спешить с началом праздника. Хорошо? Если эти свинтусы целый день готовили еду для гулянки, ничего не случится, если придется подождать несколько минут… Нет, для следующего месяца не потребуется капитального ремонта… Да, постарайтесь быть немного попроще, я ведь, как-никак, черт возьми, знаю свое дело.

Он забрался на корму и объяснил план действий.

– Просто удивительно, как это у них нет других лодок! – рассердилась Сильвана.

– Лодки нам нужны только для рыбной ловли и водных лыж, мэм. Прокат этой лодки стоит пятьсот долларов в день, а бывают дни, когда на ней никто не катается. Так что, если бы у нас было две лодки, мы давно бы разорились.

Вдруг двигатель кашлянул и завелся. На лице у Уинстона расплылась улыбка, широкая, как у ломтика кокосового ореха.

– Она пойдет, босс. – Уинстон нажал на стартер. – Идет, босс!

Двигатель снова кашлянул и умолк.

– Вот говно какое!.. – простите, леди, – сказал шкипер. – Не будем ждать, пока стемнеет окончательно и переправимся на берег. Уинстон, ты остаешься на лодке. Не пускай на нее никого, понял? Я вернусь через несколько часов.

Он спустился вниз и вернулся со своим ружьем.

– Эй, – крикнула Сюзи, – если это просто небольшая прогулка, зачем нам ружье?

– Нам оно и ни к чему. Это для Уинстона. Лодка ведь – солидное Карго.

– Но ведь Уинстону только двенадцать лет!

– Ему было вообще только одиннадцать, когда я впервые взял его на лодку, и первое, чему я его научил, это как продырявить любого, кто захочет стащить мою лодку. Теперь, леди, пожалуйста, там на носу есть ящик, достаньте-ка из него кроссовки. Ваши туфельки не слишком хороши для прогулки по джунглям.

Около половины седьмого все женщины в плохо подходящих по размеру кроссовках стояли на сыром каменистом берегу и смотрели, как шкипер затаскивает шлюпку на берег; ногой он выкопал ямку для якоря и закопал его в ней.

– Это так, на всякий случай, – сказал он, заправляя рубашку в джинсы. – Ну, дорогие леди, в путь.

Покуда женщины, следуя за шкипером, поднимались по песчаному, поросшему кустарником склону, свет окончательно сменился темнотой.

Сюзи споткнулась и упала.

– Ой-й, ноготь! – прокряхтела она.

Анни подошла к ней и помогла догнать остальных.

– Скорее же! – нетерпеливо проворчала Пэтти. Ей казалось, что они слишком медленно продвигаются. Сильвана с трудом преодолела этот склон в двадцать футов, двигаясь, как слоненок.

– Ой, кто-то кусается! Ой! Ой! Ой! – закричала Сюзи. Она стала отбиваться от мух, нападающих на ее руки и ноги. – У меня в кроссовках муравьи! – Она запрыгала с ноги на ногу. – О. госсп… ну и пикничок!

«Еще бы, – подумала Сильвана, – в таких шортах и короткой маечке». Сильвана была довольна, что сама надела тренировочный костюм.

– Стойте здесь, – сказал шкипер. – Я пойду разыщу тропинку.

И он исчез, оставив их в высокой, по колено, жесткой траве.

Там, на берегу, где был пикник, сейчас было тихо, только шелестел водопад и волна нежно билась о пляж, а здесь, в джунглях, было шумно, всюду кричали какие-то твари, проснувшиеся после заката – звенели цикады, издавая пронзительные, трескучие и беспорядочные звуки.

Вдруг в ночи раздался чей-то дикий и страшный крик. Женщины аж подпрыгнули от испуга.

– Не бойтесь, это всего лишь попугай, – успокоил их появившийся шкипер. – Пойдемте, тропа отсюда в десяти шагах. Точнее, не тропа, а еле заметный след. Туземцы обычно обходят эти места стороной.

Фонарик шкипера осветил узкую тропиночку. Они углубились в чащу, где была уже совсем непроглядная темень.

– Вы идите в самый конец цепочки, – сказал шкипер Кэри. – Никто не должен упускать из виду того, кто идет впереди всех.

Они пошли по тропинке, под ногами у них была сырая гниющая растительность, кишащая насекомыми. Сверху до них доносился шорох листьев – невидимые животные перебирались с ветки на ветку, невидимые пасти и клювы кричали и ревели, вопили и чавкали.

– Мы как будто в каком-то проклятом Богом зоопарке, – проворчала Сюзи.

– Какая непролазная чаща, так все царапается! – простонала Сильвана. – Я ничего не разбираю в темноте и мне кажется, будто за спиной у меня все смыкается тесной стеной.

– Эта тропинка проложена через вторичные джунгли, – сказал шкипер через плечо.

– А что такое вторичные джунгли? – спросила Пэтти, думая о том, как смешно суетятся все остальные женщины.

– Это когда джунгли очищаются и возделываются, а потом, когда их забрасывают, на этом месте поднимается новая густая растительность. Это и называется вторичные джунгли.

– Если нам попадется селение, мы можем там отдохнуть и подождать, пока вы принесете еще фонарей? – спросила Сильвана.

– Лучше постоянно двигаться, – сказал шкипер. – Нам не так уж далеко идти.

Они пошли дальше, наступая на скользкие камни, спотыкаясь о корни деревьев и сломанные ветки. Каждой из них были велики кроссовки, отчего идти было трудно, да к тому же приходилось постоянно держать руки вытянутыми вперед, чтобы оберегаться от хлещущих по лицам ветвей.

Сильвана вскрикнула, почувствовав, как кто-то теплый и пушистый на мгновенье прикоснулся к ее голым щиколоткам и отскочил в сторону. Летучая мышь чуть не задела Анни, и она стала прыгать и отмахиваться руками. Кэри утешала саму себя, как утешают ребенка, испугавшегося темноты. Пэтти скрестила пальцы рук. Сюзи хныкала.

Женщины перестали быть дерзкими. Они полностью утратили чувство собственной безопасности. Хотя они знали, что им нечего бояться, всем было очень страшно.

Вдруг воздух разрезал крик чьей-то агонии. Все в оцепенении остановились.

– Только не надо говорить, что это опять попугай, – огрызнулась Сюзи.

– Стойте здесь, – сурово приказал шкипер. – Я пойду и посмотрю, что это был за крик. Не двигайтесь. – Он видел, что у них начинается паника. – Вернусь через пять минут. – Он двинулся вперед и через мгновенье маленький пляшущий кружок света исчез, оставив женщин в кромешной темноте.

Прошло пять минут. Вдруг Сильвана услышала шорох. Она прыгнула к Анни, а та, в свою очередь к Пэтти. Но тут раздался голос шкипера:

– Это всего лишь я. Там впереди – деревня, чуть слева отсюда. Это они наказывают вора. Пойдемте побыстрее.

– Нет, – всхлипнула Сюзи, – я иду туда, в деревню, заплачу им и пусть они доставят меня в отель. И завтра же, на чем угодно, я заставлю Бретта увезти меня к черту из этого проклятого места!

– Никто из вас не пойдет в эту деревню, – жестко приказал шкипер. – Они там, кажется, малость перевозбуждены.

– Что вы имеете в виду?

Спустившись туда, к селению местных рыболовов, шкипер видел, как при свете костра несколько старейшин деревни держат одного человека прижатым к земле и бьют тяжелой деревянной колотушкой ему по руке. Они старались переломать на этой руке все кости, чтобы навсегда отучить беднягу от воровства, если только он не умрет от инфекции.

– Мне очень жаль, но мы не можем пойти туда, в деревню, – сказал шкипер. Сюзи больше не настаивала, она услышала в голосе озабоченную нотку.

– А они не услышат нас? – спросила Пэтти.

– Если и услышат, это не имеет значения. После заката они не захотят покидать пределы своей деревни. Они боятся ночи. Она принадлежит духам их умерших предков. И живым запрещается переходить дорогу мертвым.

Все двинулись дальше. Они старались выше задирать ноги, но все равно запутывались в переплетениях зловонных растений, растущих вдоль тропы.

Сюзи снова остановилась. Капризным детским голосом она пробормотала:

– Я не могу идти дальше. Я остаюсь здесь.

– Ума не приложу, где эти парни с фонариками! – проворчал шкипер. – Послушайте, до отеля осталось еще минут десять ходьбы. Где-то здесь уже должна быть ограда. Хотите, я пройду вперед и проверю?

– Нет! – вскрикнула Сюзи. – Только не оставляйте нас одних!

Пэтти посмотрела на светящийся циферблат своих наручных часов. Когда они двинулись в путь, было начало седьмого, а сейчас часы показывали двадцать минут восьмого.

За всю ее жизнь не было такого долгого часа.

Представители администрации «Нэксуса» молча сидели в плетеных креслах во дворике за баром отеля, одетые в светлые хлопчатые тропические одежды. Полоска пляжа перед ними была освещена мигающими керосиновыми фонарями высотой в шесть футов, от которых по бледным лицам бегали вздрагивающие тени. Там, за фонарями, мерцало фосфоресцирующее море. Артур слушал, как волны мягко накатываются на берег, а затем возвращаются обратно в море с причмокивающим звуком, оставляя на темном песке белое кружево пены.

Артур взглянул на свои часы. Двадцать минут восьмого. Боже, они давно должны были вернуться. Ему сказали, что поездка на лодке несколько затягивается, поскольку они возвращаются по суше. Когда они вернутся, ему придется сообщить Сюзи ужасную новость о смерти Бретта.

Праздник на пляже пришлось внезапно отменить. Уставленные едой столы отнесли обратно с берега. Огромный костер медленно догорал. Поскольку сезон заканчивался, гостей было очень мало: группа «Нэксуса», два японских бизнесмена, средних лет англичанка, которая никогда ни с кем не разговаривала, и ее тощий, сутулый муж с усами пшеничного цвета, большую часть времени проводивший в баре.

Артур допил виски. Ему предстояло сообщить новость о смерти Бретта не только его жене, но еще и его матери. Может быть, он попробует уговорить свою мать сообщить его матери об этом. Утром он позвонит ей по телефону, и пусть она сама решает. Женщины лучше разбираются в вещах такого рода.

Артур надеялся, что завтра утром телефон снова будет работать. Как только они вернулись в Райский залив, Артур несколько раз пытался дозвониться до офиса в Сиднее, но местная линия не действовала. За те четыре дня, что они провели на Пауи, линия уже целых два раза выходила из строя! Как бы то ни было, Артур сделал все от него зависящее. Эд был неправ, в это утро президент не стал больше откладывать дело. Он отрывисто сказал: «Не будем больше ходить вокруг да около, мистер Грэхем. Давайте развивать наш бизнес по-западному, как можно быстрее, на всех парах».

«На всех парах!» – крутилось в голове у Артура, когда он вспоминал все эти долгие месяцы бесплодных переговоров. Президент осторожно намекнул про кобальт, затем отрывисто предложил процентовку обмена, которую берет на себя Компания по развитию Пауи, сколько придется платить ежегодно, процент доходов и стоимость чека, который следует выписать на его имя и оплатить в швейцарском банке до того, как все параграфы соглашения будут подписаны. На удивление, эти суммы оказывались лишь чуть-чуть больше, чем поначалу предполагал Артур.

Без слов Атур выписал чек, уже готовый и оформленный на компанию «Нэксус» в Швейцарии. Ему оставалось только вписать сумму.

– Благодарю вас за вашу помощь, – сказал президент, кланяясь.

Весьма довольный, Артур вернулся к микроавтобусу «Нэксуса», который затем затрясся по ухабам в сторону Куинстауна.

Сидя теперь в мигающих огнях керосиновых фонарей, Артур обернулся к Чарли и спросил:

– Не нальешь мне еще шотландского? Черт бы побрал, куда подевались сегодня все официанты!

Обычно оркестрик из трех человек играл здесь на танцплощадке, а сегодня никакой музыки не было. Бассейн был затемнен, так как никто не плавал. Пляшущий свет фонарей словно издевался над полным отсутствием какого-либо веселья.

Чарли вернулся из бара.

– Официанта я так и не нашел, – сказал он. – Но девчонка там у входа сказала, что сейчас принесет нам выпить.

Чарли сел за столик. Никто ничего не говорил. Несчастные случаи не редки в угольном бизнесе, но только не во время приятного времяпрепровождения в отпуске, прекрасным утром. Ожидание хорошенькой жены Бретта, веселой и улыбающейся, приводило всех в уныние.

Похожая на какую-то экзотическую стюардессу в своей темно-бордовой гостиничной униформе, Луиза принесла несколько стаканов и бутылки.

– Я решила, что лучше принести сразу бутылки, – сказала она, ставя принесенное с подноса на столик. – Потому что бармена все время нет на месте.

– Что-то тут постоянно никого нет на месте, – мрачно сказал Чарли, наливая спиртное.

Артур поднял голову и нахмурился, глядя на море.

– Что там за шум?

– Лодка тарахтит. Наконец-то возвращаются, – с облегчением произнес Эд.

– Странно, почему-то никаких огней, – сказал Артур.

– По-моему, там не один двигатель, – заметил Чарли.

– Пойдемте встретим их. – Артур встал, все остальные последовали за ним.

Пристально вглядываясь в ночь, члены «Нэксуса» медленно вышли на пляж и приблизились к воде.

Перед ними в темноте замаячили чьи-то тени.

– Тут что-то не то! – закричал Эд. – Три лодки. И никаких огней. Надо бежать в отель! – Он схватил Изабель за руку, и они побежали вверх по пляжу.

Эд чуть не столкнулся с Луизой, которая бежала босиком прямо за ними, держа туфли в руках.

– Я никого не вижу, – испуганно вскрикнула она. – Все куда-то исчезли. Какие-то солдаты выскакивают там из кустов перед отелем. Что происходит?!

Три судна врезались в берег и три одетые в черное неизвестные команды, атакуя, высадились на берег. Люди в черном, надвинутые каски, все были вооружены автоматами. Очень быстро они рассеялись вдоль берега.

– Террористы! Все с пляжа! – вскрикнул Эд, хватая Луизу. Волоча за собой двух дрожащих от испуга женщин, он подбежал к отелю и тут замер в оцепенении.

– О, Господи! – вскрикнула Изабель. Строй одинаково одетых солдат двигался от отеля. С автоматами на изготовку, они медленно наступали.

Пэтти резко вскинула голову.

– Что это за выстрелы?

– Наверное, фейерверк, – предположил шкипер. – Луиза приготовила фейерверки для праздника. Эй! Леди! Взгляните! Вот же ограда!

С криками радости они устремились к ограде отеля, над которой светились фонари. Все были ужасно перепачканы и Сюзи сказала:

– Мне сначала нужно привести в порядок лицо, прежде чем мы явимся туда. – Она подошла к ближайшему фонарю и покопалась в сумочке, ища расческу.

Кэри никогда еще не видела Сюзи такой растрепанной. Она устало промолвила:

– Мое лицо подождет, а вот я бы с удовольствием сначала покурила. – И она тоже стала рыться в своей белой сумочке.

Анни тоже схватила свою зеленую сумочку и достала из нее косметику, хотя она понимала, что если уж приводить себя в порядок, то для начала следовало влить в горячую ванну бутыль шампуня и хорошенько понежиться в пене.

– Давайте уже не будем задерживаться, – нетерпеливо заметила Сильвана. – Мужчины, должно быть, изволновались.

Увидев свое отражение в маленьком зеркальце, Сюзи фыркнула – на нее смотрело исцарапанное, перепачканное лицо, будто разрисованное для маскарада.

– Если бы мы только могли незаметно проскользнуть. Я, например, не могу показаться на глаза в таком виде.

– Ладно, – сказал шкипер, радуясь, что через несколько минут он избавится от этих избалованных куколок. – Я проведу вас через черный ход.

– Давайте поспешим, – Пэтти защелкнула свою холщовую военную сумку, которая всему миру сообщала, что Пэтти любит Сан-Франциско.

Они прошли вдоль всего забора, пока не уперлись в ворота.

– Эй, тут у ворот должен быть сторож. Куда он мог подеваться?

Исчезновение сторожа было делом серьезным. Кто угодно мог пробраться на территорию отеля за те несколько минут, которые он отсутствовал.

– Я уже вижу фонари на пляже! – радостно воскликнула Сюзи, когда они уже шли по газону. Шкипер сделал знак, чтобы все остановились:

– По-моему, происходит что-то странное. Давайте все помолчим и прислушаемся.

Он услышал, как щелкают затворы автоматов.

Вдруг вдалеке прозвучала отрывистая команда, вслед за которой раздались два выстрела.

Кто-то закричал. Потом наступила тишина и снова кто-то закричал. Еще один выстрел и снова тишина.

Шкипер обернулся и прошептал:

– Никому не двигаться. Я пройду вперед посмотреть, что там происходит.

Он двинулся вперед, низко пригибаясь, затем пополз.

В нетерпении женщины смотрели, как его белая рубашка мелькала среди темных деревьев.

Сюзи нервно оглянулась по сторонам.

– Я не собираюсь тут оставаться, – прошептала она. – Я пойду за ним следом.

Все согласились с ней. Укрываясь за бесчисленными кустарниками, они побежали догонять шкипера, который полз в направлении пляжа в полутьме.

Кэри первой настигла шкипера, когда он спрятался в тени куста олеандра, неподалеку от ряда фонарей, горящих на пляже. Ванильный запах олеандра ударил Кэри в ноздри.

– Зачем вы здесь? – прошептал шкипер. – Вернитесь назад!

Кэри не слышала его слов. Она не могла поверить тому, что открылось ее взору. По всему берегу стояли солдаты в черной форме, их было много, человек восемьдесят, и все они молчали, у всех в руках были автоматы. Неподалеку от дворика возле бара стояли Артур, Дюк, Эд, Чарли и Родди, руки у них были за спиной. Лицо Эда было залито кровью. Изабель и девушка, служащая в отеле, стояли немного поодаль и тоже с руками за спиной. Солдаты связывали японцев, а чета англичан неподвижно лежала на песке.

Кэри вздрогнула, почувствовав у себя на плече чью-то руку, но это была Пэтти. Она стонала:

– Чарли, Чарли…

– Заткнись! – прошипела Кэри. Тут закричала девушка из отеля:

– Вы не имеете права! Это американские граждане и японские граждане! Они гости отеля. У них есть паспорта.

Один из солдат подошел к ней и с размаху ударил ее по лицу прикладом. Она упала на песок и лежала без движенья.

Шкипер задохнулся от ярости:

– Это моя жена, Луиза! Я должен ее спасти. – Он повернулся к Кэри. – Даю вам поручение немедленно отвести всех обратно в джунгли, и без разговоров! – Он сунул ей в руку фонарик, а сам ползком перекатился вправо и пополз в темноту, окружающую мрачное действие, происходящее перед отелем.

Обмерев от страха, Кэри никак не могла поверить в то, что ей довелось увидеть. Во всем этом был налет нереальности, как в кошмарном сне. У нее было чувство полной отстраненности от происходящего и вместе с тем ужаса, от которого сердце стучало в сто раз сильнее. Она не могла выполнить приказа шкипера – ей никак не удавалось двинуться с места. Словно загипнотизированная, она смотрела, как Эд повернулся к офицеру, направляющему на него дуло автомата, и спросил громко:

– Что вы сделали с нашими женами? Офицер осклабился:

– Ничего. Пока ничего. Но мне хотелось бы, чтобы вы увидели, что мы с ними сделаем.

– Где они? – крикнул Эд.

– Спокойно, Эд, – сказал Чарли. Вдруг сразу несколько человек закричали что-то, так что Кэри не могла разобрать слов. Один японец кричал: