Текст книги "Дикие"
Автор книги: Ширли Конран
Жанр: Остросюжетные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
Конечно, Артуру была ненавистна сама мысль о том, что его кто-то «отпихнет от руля управления», – он сам так шутливо выражался, – но всем было известно, что совет директоров давит на него и требует принять окончательное решение до конца этого года. Несомненно, поездка в Пауи как раз и будет решающей. Если, конечно, Артур не задумал пригласить в компанию кого-нибудь со стороны. Но Чарли рассказал ей, что подобная ситуация с «Нэксусом» была лишь однажды, да и то когда компания еле сводила концы с концами. А сейчас дела шли неплохо, к тому же совет директоров хотел, чтобы на руководящий пост пришел человек, длительное время проработавший в «Нэксусе» и знакомый с шефами филиалов по всему миру.
Наверное, придется снова тщательно продумать свой наряд для события, которое состоится на следующей неделе. Ничего, небольшие расходы могут впоследствии обернуться выгодными дивидендами. Потому что кандидатура будущего президента будет окончательно выбрана именно в этой поездке. Артур не раскрывал до сих пор своих карт, но всем было ясно, что будущий президент «Нэксуса» – один из тех, кто будет в поездке. В этом году группа отъезжающих была значительно меньше, чем обычно. Почему? Для того, чтобы Артур имел возможности произвести окончательный отбор среди претендентов. А то, что он так долго тянет с этим, объясняется тем, что он не просто передает кому-то свою работу, но выбирает человека, которому он доверит свою фамильную собственность, который будет достоин взять на себя ответственность за этот жирный кусок под названием «Нэксус Майнинг Интернешнл», за компанию, которая все еще находилась во владении Грэхемов.
Пэтти сверилась с часами. Подошло время замедлить темп бега.
Наверное, не стоит сегодня за завтраком пить кофе.
Желудок и так что-то шалит. Она не хотела выглядеть нездоровой на вечере. Ей придется не читать сегодня со Стефеном, а употребить это время на размышления. При этой мысли ей стало стыдно, но она тут же перестала об этом думать. Главное, показать себя достойно на предстоящем вечере. А для того чтобы выглядеть там поистине президентской женой, необходимо тщательно подготовиться. И – Бог свидетель! – когда придет ее время, она будет справляться с этой почетной обязанностью несравнимо лучше этой злой и надменной Сильваны! Вся-то и заслуга ее была в том, что она выросла в аристократическом палаццо, а уж так высоко задирает свой нос, что едва снисходит до разговора с простыми смертными! Если даже и перекинется парой слов и милостиво улыбнется от порога… Пэтти чувствовала, что Сильване было глубоко наплевать на «Нэксус». Но разве можно занимать такую позицию жене президента этой компании?! Пэтти намеревалась проявлять живой интерес к делам «Нэксуса». Разумеется, она не будет вмешиваться в работу мужа, но поддержку ему будет оказывать стопроцентную. Когда Чарли будет возвращаться с работы, он будет остро нуждаться в хорошем собеседнике, в человеке, которому будут интересны его дела, который будет хорошо понимать все трудности, связанные с отправлением президентских обязанностей. Короче, ему нужен будет человек, который поможет ему нести эту огромную ответственность на своих плечах долгие годы. В то же время Чарли никогда не должен забывать о своей другой, более важной ответственности – за их сына. Они вдвоем разделяли эту ответственность (доктор Бэк предупредил ее, чтобы она никогда не называла это виной).
Пэтти проверила свой пульс. Он был чуть выше, чем обычно. Она продолжала медленный бег.
Да, положим, ее платье будет не такое красивое, какие нарисованы на открытках, но зато фигура у нее лучше, чем у Сильваны. И что же она все-таки за штучка?.. Может быть, загадка редкой верности Сильваны своему распутному мужу объяснялась довольно просто: ей просто было бы стыдно показаться обнаженной перед любовником. Даже когда все гости на ее вечерах купались в бассейнах, Сильвану никто не видел в купальнике. У нее был громадный гардероб, состоящий из бесформенных шелковых одеяний «муу-муу», присылаемых с Гавайских островов. «О, Боже, – думала Пэтти, закрывая глаза, – если бы у меня только был повар. Вернее, когда у меня будет повар…» Она, разумеется, воспользуется этим преимуществом богатых. Повар в доме это верное и самое долговременное средство для похудения. Все Первые Леди становятся удивительно стройными, едва только входят под руку с мужьями в Белый дом. Очевидно, у нынешнего повара сохранились меню самой Жаклин Кеннеди. Апельсиновый сок, яйца-пашот, бекон и черный кофе на завтрак – итого двести сорок калорий; чашка бульона-консоме и небольшая пиала салата с французской приправой, плюс жареный гамбургер (без булочки) на ленч – итого двести пятьдесят калорий; чашка чая с кусочком лимона в пять часов вечера, и у Жаки еще оставалось в запасе пятьсот калорий на вечер. А она умела хорошо поесть и выпить стакан красного вина на пятьсот калорий! Например: артишоки-провансаль, кусок бараньей ноги с кориандром, огуречный салат и персики в вине. Разумеется, предполагалось, что Жаки брала не больше чайной ложки любого соуса, но зато окиньте взглядом все те годы, что она провела на этой диете и чего этим добилась. Да, легко быть дисциплинированной и сохранять отличную фигуру, если у тебя есть человек, который сам все отмерит и поднесет тебе тщательно выверенную по калориям пищу на блюдечке, а твое дело только есть.
Пэтти пробежала мимо коринфских (очень изящных) колонн следующего дома. Была только половина седьмого, но на лужайке уже вовсю гоняли футбольный мяч два плутоватых оболтуса Анни. Нет, если бы у Пэтти родились такие слоны, она бы даже и не вставляла стекла в свои окна. Зачем? Все равно разобьют. Анни совершенно не употребляла строгости в их воспитании. Оттого-то они и пошли все как один в своего буйного папашу-экстраверта. Пэтти знала Анни уже восемь лет и отлично видела, что ее мужчины обращаются с ней либо как с мальчиком на побегушках, либо как с кухаркой, от которой требуется готовить вкусно да побыстрее. Но виноваты в таком положении дел были не только Дюк и сыновья, как это ни странно, но и сама Анни. Она была безвольным человеком, «тряпкой», поэтому не удивительно, что домашние делали с ней что хотели. Отсутствие имиджа – вот в чем заключалась основная проблема Анни. Она каждую минуту готова была извиняться и все за что-то беспокоилась и волновалась. На ее надгробном камне уместно смотрелась бы надпись:
«НЕ ЗАБЫЛА ЛИ Я ВЫКЛЮЧИТЬ СВЕТ?» С другой стороны, Пэтти готова была признать, что быть «исключительно домохозяйкой» – так описывала свое житье-бытье сама Анни – это был единственно возможный способ существования в той семье.
Пэтти добежала до того места, которое означало половину преодоленного пути и, не останавливаясь, повернула обратно к дому. Теперь она бежала в среднем темпе. Навстречу ей попадались другие бегуны, и лишь немногие из них удерживались от того, чтобы не бросить ей вдогонку восхищенный взгляд. Она все видела. Сказать по правде, Пэтти была почти совершенным существом. Совершеннее не найти. У нее была очень стройная и атлетическая фигура, высокий рост, ей была присуща природная грация, которой так не хватает многим людям, занимающимся бегом, ее профиль напоминал профиль грейхаунда, готового броситься вперед, белокурые прямые волосы были подстрижены «под мальчика», а светлые брови образовывали прямую полоску над узким и изящным носом. У Пэтти был небольшой, правильной формы рот и точеный подбородок, как на картинах Микеланджело.
Пэтти была калифорнийским ребенком и выросла на Тибуроне, маленьком полуострове (с чудесным видом на Алькатрас), выдававшимся в бухту Сан-Франциско. Она начала бегать еще в Стэнфорде. Тогда ей приходилось бесконечное число раз огибать розово-коричневые, в испанском стиле, домики (она бегала по утрам до школы), когда все молодые люди еще только зевали или даже спали.
Для того чтобы попасть в Стэнфорд, недостаточно быть богатым человеком. Нужно еще быть одаренным. Пэтти была хорошей студенткой, потому что обладала почти фотографической памятью. Впрочем, она была непоседа и ей недоставало умения концентрироваться на объекте изучения. Ее привлекали задачи, требовавшие быстрого решения. У Пэтти можно было справляться по всем техническим вопросам, не утруждая себя заглядыванием в справочник. Чарли так и поступал. За это он и обожал Пэтти. Ведь она никогда не допускала ошибок.
По какой-то печальной иронии судьбы у такой совершенной девушки, обладавшей железным здоровьем, родился малыш с тяжелейшим недугом – spina bifida. Эта болезнь не имела радикального лечения и требовала от тех, кто ухаживал за больным, нечеловеческого терпения. С мозгом у Стефена, к счастью, все было нормально. Более того, оказалось, что у Пэтти растет смышленный мальчуган с живым и пытливым умом. Но была в этом и оборотная сторона медали. Мальчику суждено было рано осознать свое физическое убожество и очень от этого страдать. Из-за врожденного уродства и нарушения функций спинного мозга у мальчика были деформированы конечности, что обрекало его на пожизненную беспомощность и к тому же недержание. Доктор Бэк заверил их, что есть все основания ожидать того, что Стефен благополучно достигнет зрелости и заживет полезной жизнью. Но нормальным человеком он, конечно, никогда не будет.
Чарли был просто прекрасен. Они еще больше привязались друг к другу в этой маленькой, выкрашенной в веселые светлые тона больничной палате. Чарли сказал Пэтти, что они не должны терзаться, так как не их вина была в том, что родился больной малыш. Он узнал, что с таким недугом рождаются пятнадцать младенцев на каждую тысячу здоровых.
Прижимая к груди своего ребенка, Пэтти наотрез отказалась сдавать его в дом малютки, еще до того, как Чарли начал объяснять ей все преимущества этого шага. Стефен был их сыном. У него было такое очаровательное личико, а мягкие голубые глаза смотрели на маму с таким доверием!.. Единственный дом, который должен узнать Стефен, это дом его родителей. Они его породили на свет, они его и должны вырастить. Таким, какой он есть. А забота о нем… Что ж, по крайней мере, этим они могли хоть как-то загладить ту вину, которую они все-таки в глубине души ощущали.
Прошло восемь лет со времени рождения Стефена, и Пэтти ни на шаг не отходила от своего сына, а медицинские счета лились полноводной рекой. Из-за постоянных огромных расходов на Стефена им трудно было начать копить деньги, которые помогли бы ему же. Ведь Стефен нуждался в круглосуточной опеке до конца своей жизни. Пэтти допускала возможность того – хотя это было маловероятно, – что сын может пережить ее с Чарли. Конечно, у родителей была приличная страховка за жизнь, но все же требовался особый неприкосновенный запас на тот случай, если бы вдруг Стефену потребовалась большая сумма еще при жизни Пэтти и Чарли.
Рождение Стефена сильно подорвало уверенность в себе у Пэтти, и она до сих пор окончательно не оправилась от этого. Она чувствовала, что каким-то образом – она не знала, каким точно, – но она допустила в своей жизни что-то настолько ужасное, что все обернулось для нее столь тяжким наказанием. Она чувствовала, что в чем-то виновата, хотя не знала, в чем именно. Таким образом она сама себя наказала неизвестно за что.
Слегка задыхаясь, Пэтти завернула за последний поворот и увидела Джуди, их экономку, которая въезжала уже на своей машине на их подъездную дорогу. Она как раз вовремя, так как ночная служанка уже, наверное, ушла. Спустя несколько минут Пэтти уже могла видеть их дом, в тюдоровском стиле особнячок (какие бывают при фермах) с узкими ограненными окнами и этой непомерно большой парадной дверью. До завтрака Стефена у нее как раз оставалось несколько минут, чтобы принять душ.
На гравийной подъездной дорожке она перешла на ходьбу, затем стянула с головы повязку и проверила на шее пульс. Ну вот, зарядилась на весь день. Пэтти терпеть не могла женщин, которые по безволию теряют форму, а потом по этому поводу устраивают истерики. Тридцатилетние дуры. Лично она намеревалась постоянно поддерживать себя в хорошей форме.
Пэтти не понадобится сегодня вечером новое платье для того, чтобы закрыть свою фигуру. Ей нечего было скрывать. Хотя она должна была признать, что у Сюзи фигура нисколько не хуже, чем у нее, при том, что Сюзи никогда в жизни не сделала ни одного физического упражнения. Сучка! У Сюзи сегодня вечером, разумеется, будет новое платье, у Сюзи всегда были новые наряды. Она тратила время и деньги исключительно на свою персону. Вот Пэтти, например, просто не смогла бы целый день провести у парикмахера, маникюрши, массажиста, у врача в кабинете загорания… Но что возьмешь с Сюзи, если она поддержание собственной элегантной внешности сделала своей профессией.
Пэтти резко остановилась, наткнувшись на неприятную мысль. Нет, Чарли никогда не посмотрит на другую женщину. Но, может быть, ей все-таки надо будет за завтраком выпить чашечку кофе. Разумеется, без сахара и без сливок…
2
ПЯТНИЦА, 26 ОКТЯБРЯ 1984 ГОДА
– Очень сожалею, мистер Дуглас, но миссис Дуглас на совещании, – прозвучал в телефонной трубке металлический голос секретаря.
– Ну, может быть, вы сможете на цыпочках пробраться к ней в кабинет и переспросить: так ли уж я нужен сегодня на вечере? У меня немного изменились планы…
– Очень сожалею, но я не могу прерывать совещание.
А по поводу сегодняшнего вечера… Это же ведь день рождения мистера Грэхема, мистер Дуглас. И я полагаю, что… Родди вздохнул.
– Ну ладно, ладцо. Почищу свои туфли. Но тогда, может быть, вы напомните миссис Дуглас о том, что, хотя ей и идти до места всего три квартала, но, если она не хочет опоздать, выходить надо уже через пару минут. Обычно в это время она уже дома.
– Миссис Дуглас никогда не опаздывает, мистер Дуглас.
Секретарь был прав. Изабель всегда переводила стрелки своих часов на десять минут вперед. Родди положил трубку красного телефона и выглянул из окна дома на прекрасный пейзаж: речка и красно-бурые, заросшие лесом холмы вдали. Он снова взглянул на свои часы. Это были металлические «Ролекс Ойстер», водонепроницаемые и автоматические, со стальным растягивающимся браслетом. Ро дители подарили ему их в 1965 году, когда ему исполнилось восемнадцать. И хотя Изабель несколько раз предлагала купить ему новые, золотые, он неизменно отказывался снять родительский подарок с руки.
Родди налил себе выпить и направился в ванную. Уже когда он оказался под душем, он заметил, что тюбик с шампунем почти пустой. Пришлось вылезать из ванны и, оставляя на полу мокрые следы, идти в кладовку за новым шампунем.
«Кладовкой» они называли одну из пустующих в доме спален, в которой Изабель навесила раздвижные полки, на которых хранилось все: от губной помады до «Драно». Она заказывала эти бытовые принадлежности в магазине дюжинами и пополняла их запас четырежды в год. На полках также было с десяток белых сорочек, нижнее белье и носки для Родди, а также походная сумка Изабель, которая собиралась заново, едва она возвращалась из очередной поездки. В деловые поездки Изабель никогда не брала чемоданов: с ними было очень неудобно в дороге, в аэропортах их приходилось сдавать в багаж, а получать обратно – целая проблема. К тому же чемоданы часто терялись. Нет, Изабель предпочитала ездить лишь с ручной кладью: портфель и легкая сумка с семью секциями на молниях. В сумке было семь смен нижнего белья, семь блузок, три немнущихся шелковых платья, белый спортивный костюм для посещения рудных разработок, ночные рубашки, купальник, пара брюк под цвет куртки, которую она не складывала в сумку, а носила на себе, туфли, туалетные принадлежности, крохотная косметичка (Изабель пользовалась только губной помадой) и запасная пара очков. Ее дорожные костюмы висели в кладовке, готовые к носке. Изабель путешествовала в мягком шерстяном костюме черно-красного цвета, черном плаще и крепких черных прогулочных туфлях. Она могла выйти из дома и отправиться в аэропорт в течение десяти минут после телефонного звонка.
Помывшись и одевшись, Родди налил себе еще стаканчик и взял в руки номер «Паблишерз Уикли». Он прилег на диван и стал просматривать новости о книгах.
Он никогда не слышал, как в дом входила жена. И вот теперь она стояла в дверях и думала о том, как хорош в этом смокинге ее Родди и как смешно будут смотреться на его фоне прочие чиновники из «Нэксуса». Как пингвины. Он был похож на какую-нибудь итальянскую кинозвезду: высок, гибок, с черными вьющимися волосами и дружелюбным взглядом карих глаз за очками с тонкой оправой. Да, он был в прекрасной форме. В прошлом году Родди выиграл в своей возрастной группе чемпионат по сквошу[1]1
Игра в мяч, наподобие тенниса (Примеч. перев.)
[Закрыть] в Восточной зоне. Изабель знала, что ей очень повезло, что муж так надежен и так гордится своей женой. Многих мужчин задел бы за живое или даже оскорбил бы тот деловой успех, которого она добилась. В трудной и бескомпромиссной борьбе она добыла себе пост вице-президента по корпоративному развитию в «Нэксусе». Да, эта должность называлась довольно сложно, но работа Изабель состояла всего лишь из двух простых функций: заниматься приобретениями и нащупывать варианты общего расширения. Она пришла в «Нэксус» как специалист по маркетингу сразу же после окончания Гарвардской школы бизнеса, а спустя три года уже была переведена в отдел административного финансирования. Вскоре она стала помощником вице-президента по корпоративному развитию, а едва того срубила болезнь, заняла его пост. Впрочем, она не очень-то переоценивала себя, так как прекрасно отдавала себе отчет в том, что одной из причин ее назначения на эту высокую должность в «Нэксусе» являлось обычное тщеславное желание совета директоров продемонстрировать другим, что в руководстве их компании есть одна женщина.
После первого же месяца работы Изабель в «Нэксусе» Родди понял, что его жена метит на пост никак не меньше президентского. Он никогда не подсмеивался над ней, но порой слегка подтрунивал над ее отчетами и докладами, которые зачастую составлялись ночью, на ее половине кровати. Изабель знала, что ей крупно повезло, что она не наталкивается на. возмущение мужа в этом вопросе. Объяснение этому было на поверхности: Родди также очень любил свою работу и готов был заниматься ею даже в постели. Он занимал должность окружного менеджера национальной книготорговой сети.
Изабель подошла к Родди, лежавшему на диване, и с гордостью сообщила:
– Сегодня мы заключили солидную сделку по проекту «Колумбус»! Теперь я уже могу тебе все рассказать об этом.
Он заметил, что ее темно-синие глаза сверкают триумфом. Она была маленького роста, худощавая, с шапкой коротко остриженных, но очень густых темных волос. Четырежды в год к ним на дом приходил парикмахер и подстригал ее.
Родди взглянул на нее снизу вверх, послал театральный поцелуй и сказал:
– Это ужасно! Не удивительно теперь, что ты опоздала на целых семь минут. Я уже собрался было обзванивать больницы.
Она сходила в душ, оделась, рассказала ему о проекте «Колумбус» и спросила, как он провел день.
– Просматривал наш осенний список заказов. Вот послушай. – Родди прислонился спиной к двери спальни и громко, вслух прочитал из журнала: – «От человека, столь богатого, что никто никогда не мог точно сосчитать его состояние, до сварливой мегеры, что поклялась добыть голову этого человека». Угадай, что это?
– Длинное название. Что-нибудь новенькое Гарольда Роббинса?
– Нет, это Библия. Кстати, все еще с успехом продается. В прошлом году на ней заработали сто десять миллионов долларов.
Изабель засмеялась и надела шелковое платье кремового цвета. У платья был только один рукав, а другая рука и плечо оставались обнаженными. Она предпочитала носить кремовые платья, так как (если, конечно, были не из шерсти) их легко было стирать, в то время как с белыми была настоящая возня.
– Родди, налей мне немного «Перье», пока я буду краситься.
Родди пошел на кухню, и в ту же минуту зазвонил телефон. Изабель автоматически протянула руку к аппарату в спальне и поднесла трубку к уху.
– Леонора? Кого?.. Как я это воспринимаю?.. О, я очень рада, разумеется… Да, конечно, я очень рада… Сейчас позову.
Но Родди уже снял трубку в кухне. Изабель послушала разговор и быстро поняла, почему Родди до сих пор не сообщил ей о том, что получил повышение. Потому что это было связано с его переездом в Миннеаполис.
Родди положил трубку и появился в дверях спальни.
– Прости, я не хотел говорить тебе сейчас. Думал выбрать более спокойную минуту. Не знаю, откуда эта чертовка Леонора все вынюхала!
– Милый, я взволнована. Конечно, жаль, что ты не посоветовался со мной, прежде чем принять предложение… Но, по крайней мере, мы будем в соседних часовых поясах.
Родди готовился к этому, но никак не ожидал, что она атакует спустя полминуты после сообщения. Он спокойно сказал:
– Мы будем жить в одном городе, Изабель. По-моему, пришла твоя очередь немного подстраиваться под меня.
– Я не могу уехать из Питтсбурга, и ты это прекрасно знаешь! Если тебе так уж хочется жить в Миннеаполисе, то сними там себе квартиру в отеле и приезжай домой на выходные!
– Никогда не видел такой эгоистки!
– Не кричи на меня! Я просто не хочу рубить под корень свою карьеру! При чем же здесь эгоизм? – ответила Изабель, уже предчувствуя следующий тезис мужа.
– Милая Золушка! Тебе минуло уже тридцать семь лет! Время уплывает быстро и незаметно! Какая может быть карьера, когда мне хочется иметь детей? Кто мне будет натягивать белые тапочки, когда я помру? Сам, что ли?
– Помнишь, я согласилась уже было бросить работу в тридцать? Но разве мы тогда могли предполагать, что дела у меня пойдут в гору так быстро?
– А теперь они и у меня пошли в гору.
Они яростно взглянули друг на друга.
После длительной паузы Изабель наконец сказала:
– Ну, хорошо. Может, мне удастся отпроситься в отпуск на пару месяцев.
– Это мы уже проходили! Я хочу иметь двоих детей, и хочу, чтобы у них была настоящая мама. Мама, а не преуспевающий управленец! Я знавал женщин, которые пытались совместить детей, работу и мужа одновременно. Ничего у них не получалось. И у тебя получится не лучше. Большинство женщин…
– Большинство женщин не осознают того, что у них в жизни есть выбор. Это понимание приходит к ним, когда уже слишком поздно что-либо изменить, когда все возможности упущены.
– Когда мы поженились…
– Когда мы поженились, синдром пустого гнезда не существовал. Я не имею желания бросать интересную работу с большими перспективами только для того, чтобы вынянчить парочку оболтусов, которые покинут отчий дом в шестнадцать и даже не оглянутся!
– Многим женщинам удавалось вернуться к работе, когда их дети подрастали…
– Но не в пятьдесят же лет?! И не к работе моего уровня. Ты просишь от меня невозможного. Бросить работу… Это для меня все равно что плюнуть на свою жизнь. – Изабель долго смотрела на мужа, а потом сказала то, что никак сама от себя не ожидала. – Родди, пойми, я не хочу детей. Когда-то мне казалось, что я хочу иметь их, но теперь – нет.
– Зато я хочу. И ты согласишься с тем, что сам я их родить не могу.
Изабель поняла, что на вечер к Артуру они опоздают.
Кэри задержалась в офисе из-за того, что нужно было к следующему утру подготовить планы перестройки дома на озере Сильвермена. Заканчивать работу, не потеряв к ней интереса, не потеряв интереса даже к самым скучным ее деталям, этого Кэри было труднее всего достичь, но она понимала, что в этом и заключается настоящий профессионализм.
Наконец, она закончила с делами, плюхнулась на водительское место в своем «фольксвагене» и на всей скорости погнала машину в направлении Аппер Сент-Клер. Она понимала, что опоздает, но, по крайней мере, искренне переживала за это, зная о том, что Эду именно сегодня нужно было, чтобы она не опоздала на этот дурацкий вечер к Артуру.
Кэри была помощником архитектора в небольшой конторе, которая специализировалась на современных жилых постройках, когда дом красиво вписывался в окружающий ландшафт. Все ее коллеги мечтали о том дне, когда они сами для себя смогут построить хоть один из тех домов, которые они ежедневно проектировали для других. Например, комплекс под названием «Водопад» в Франк-Ллойд-Райт в Северной Шотландии: дом из песчаника, балансирующий между двумя небольшими водопадами, затененный лавром и рододендронами, дикими цветами, с лесом на заднем плане… Каково, а? Наверное, это райское наслаждение – дремать под плеск во… Ой, что-то она задумалась! Еле-еле вписалась в поворот. Пожалуй, надо чуть сбавить скорость, иначе до Артура и Эда доедет только ее бездыханное тело.
Обычно Эду было все равно, опаздывает его жена куда-нибудь или нет, – он сам был во всем беспечен. Она не была супер-женщиной и не хотела ею быть. Простая женщина, выполняющая на совесть свою работу и желающая выделяться чем-нибудь индивидуальным из толпы ей подобных, – вот кто она такая. Она не хотела быть мужчиной в юбке, как Изабель. Но в то утро Эд настоятельно просил ее прибыть вовремя и прибавил, что это может сыграть огромное значение для его имиджа как ее мужа. Казалось, он полностью растерял свое чувство юмора, едва встал вопрос о том, что Артур скоро уйдет в отставку. Кэри уже смирилась, что все придет в норму лишь после того, как будет оглашена кандидатура преемника президента «Нэксуса». Эд объяснял свое напряженное состояние тем, что Кэри, видите ли, слишком сильно занята поисками своей индивидуальности и сама дезорганизует жизнь семьи. (Порой Кэри хотелось подраться с Эдом за такие измышления.)
На самом деле корень его проблемы был в Чарли. В советнике «Нэксуса». Вообще Эду не свойственно было то угнетенно-мрачное состояние духа, в котором он пребывал все последнее время. Просто эта игра в «кошки-мышки» в компании, длящаяся уже несколько месяцев, измотала его окончательно. И чем напряженнее был Эд, тем больше хромала их семейная жизнь. В этом смысле Эд уже не был способен ни на что, даже сексом он занимался с женой не чаще раза или двух в месяц. И Кэри знала, что причина их разлада кроется в неудовлетворенности, тревоге мужа.
Она хотела, чтобы Эд хоть раз откровенно поделился с ней своими бедами, волнениями. Но нет, он вел себя так, как будто все идет нормально и даже великолепно. Эд считал себя сильным человеком и полагал недостойным демонстрировать свои слабости. Но Кэри… Как ей все-таки хотелось не мучиться догадками, а услышать о том, что творится в голове у Эда, от него самого.
Она резко вильнула, избегая столкновения с выбежавшей на дорогу белкой, глянула в зеркальце заднего вида, чтобы убедиться в том, что зверек не пострадал, затем улыбнулась своему отражению. Кэри была статной блондинкой, причем волосы были немного с темноватым отливом. Ей многие говорили, что она похожа на принцессу Диану, но сама Кэри знала, что пошла в свою прабабку, которая жила в Стокгольме.
Она была крупной женщиной, но мало кто догадывался о том, насколько трудно ей было постоять за себя в этой жизни. Она была попросту беспомощна. Она не могла жить с такой же легкостью, как другие женщины. Не удавалось. Если речь заходила о каком-то вопросе из области архитектуры, который виделся ей очень важным, она, не колеблясь, бросалась отстаивать его и добивалась успеха, но посмотрели бы вы на то, как с ней обращались продавцы, парикмахеры и прочие представители сферы обслуживания (особенно женского), присылая ей на дом чеки, в которых указывалась сумма, вдвое превосходящая договорную. Кэри приходилось ходить в туфлях, которые ей были малы («У вас такой большой размер, мадам»), носить платья, которые ей не подходили и не нравились («Горизонтальные полоски сделают вас меньше, мадам») и приобретать вещи, которые стоили намного дороже, чем она предполагала («Ну, – презрительное фырканье, – если вы хотите дешевку…») .
Страх Кэри за то, что она что-нибудь не так сделает, поведет себя не так, как принято, стоил ей уймы часов, потраченных на мучительные размышления и приготовления, и такой же уймы денег. Она готова была пойти на все, лишь бы не видеть поджатых губ, удивленно приподнятых бровей, презрительно-снисходительных взглядов или надменного вида тех людей, которые ждали от нее чаевых. Любой незнакомец, если б захотел, мог вогнать Кэри в краску. Как им это только удавалось? Может, они ходили в специальную вечернюю школу, где этому обучают? Неужели возможно получить диплом за умение быть надменным и презрительным?.. Кэри знала, что перед этим чертовым вечером у Артура ей следовало сходить к парикмахеру, но она этого не сделала по одной причине: она не умела давать на чай, ей было стыдно это делать. Теперь она, конечно, жалела об этом, так как понимала, что все остальные приглашенные женщины несколько часов просидели в различных кабинетах для того, чтобы придать себе неотразимый вид.
Она вздохнула, свернула с шоссе и выехала на узенькую аллею, засаженную деревьями с густой темно-каштановой листвой. Через несколько минут она, однако, заметно приободрилась, так как увидела вдали свое жилище. Она часами могла любоваться своим белым дощатым домом (он был построен восемьдесят лет тому назад) и окружающим его ландшафтом. Она любила высокие потолки, и за несколько лет собрала отменную коллекцию мебели Шекера для всего дома. Воду они получали из источника в горах. Им принадлежала вся земля вокруг дома, так что за ними никто не подсматривал, и казалось, что они живут где-то в сельской глубинке. Но если Эд говорил: «Может, глянем, что играют сегодня вечером у Стенли?» – им требовалось меньше получаса, чтобы добраться туда, поэтому они почти не пропускали джазовые представления.
Эд стоял на крыльце дома, совсем как мама Кэри. Она всегда выходила смотреть на дорогу, когда дочь задерживалась до полуночи.
Кэри быстро проговорила:
– Слушай, я очень извиняюсь. Через десять минут буду готова. – И поцеловала его в твердую щеку, обняв левой рукой. Было такое впечатление, что она целует стенку.
Кэри пробежала через открытую дверь в квадратный холл и стала подниматься по лестнице. Наверху, оперевшись о перила, свешивали вниз головы Ингрид и Грета. Они смотрели на Кэри укоризненно и очень походили в ту минуту на сестру Эда, эту мрачную, с темными рыжеватыми волосами мышь в очках. В один голос девочки сказали:
– Ты опоздала. Папа с ума сходит.
Временами Кэри начинала понимать, почему от Эда ушла его первая жена. Но она не любила вслух распространяться на эту тему, так как самой тоже было что вспомнить: и она была до Эда замужем. Институтская любовь. Спустя полгода после свадьбы он заделался хиппи и бросил ее рада того, чтобы отправиться в Индию изучать йогу. Это было унизительно для нее, но дало облегчение. Она-то думала, что на зависть всем выходит замуж за футбольного защитника, а оказалось, что за полупомешанного, который ходил вокруг нее в шафранных робах и, начиная с пяти часов утра, распевал какие-то непонятные протяжные мелодии. Все общежитие от них на голове стояло.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?