Текст книги "Последние парень и девушка на Земле"

И вдруг, о чудо, зазвучала песня Купидона «Шафл».

И на танцпол устремились все – и девушки, и ребята. Может быть, потому, что в самих словах этой песни говорилось, как под нее надо танцевать? Точно не знаю, может статься, и так. Как бы то ни было, мы трое присоединились к остальным. И конечно же я начала искать глазами Джесси. Но так его и не увидела.

Я механически танцевала, поворачиваясь, кружась, но мои глаза тем временем продолжали обшаривать зал. Куда же подевался Джесси? Может быть, он вернулся в раздевалку? Я знала, что он ни за что не упустит случая покрасоваться перед остальными.

Когда прозвучало уже полпесни, я подумала, что надо пойти и поискать его.

Я бы покривила душой, если бы сказала, что в моем сердце не было страха. Я уже поняла, что этим вечером у нас в какой-то момент все пошло не так.

Я быстро шла по коридору мимо женского туалета, мимо кабинетов школьных психологов, потом мимо библиотеки, и, заглушаемая шумом дождя, песня Купидона звучала все тише по мере того, как я уходила все дальше и дальше от спортзала. Мои ноги все еще были босы, с подошвами, черными от грязи, и я шагала молча. Никто не услышит моего приближения. Я завернула за угол и заглянула в ту часть коридора, где начиналось крыло естественных и точных наук.

И в противоположном конце коридора увидела Джесси Форда.

С ним была Виктория Данкл.

Она сидела на том самом столе дежурной по коридору, за которым обычно восседала миссис Тризман, объявлявшая родителям, что тот или иной ученик остается на второй год. Виктория сидела немного боком, закинув ногу на ногу, и на ней было лимонное платье с лямкой на шее, простое, хлопчатобумажное, без изысков. Джесси стоял, опираясь руками об углы стола, наклонившись к девушке и что-то ей шепча. Виктория сидела, откинув голову назад, и хихикала.

Я быстро скользнула обратно за угол, прислонилась спиной к ряду шкафчиков для одежды, чтобы не упасть, и прислушалась. Я не могла разобрать, о чем они разговаривают, да и говорил в основном только Джесси. Виктория же просто хихикала.

Я чуть было не рассмеялась. Но потом я опустила глаза, увидела свое испачканное платье, и глаза заволокла пелена слез.

Я вытерла глаза рукой.

Я не плакала в школе. Никогда.

Кто-то положил руку мне на плечо. Наверное, это Морган. Во всяком случае, я надеялась, что это именно она. Мне вдруг вспомнились слова, которые подруга сказала мне утром: «Сегодня вечером ты не должна вести себя так, чтобы смешить Джесси. Тебе надо держаться так, чтобы он тебя поцеловал». О господи, а я взяла и все испортила.

А может быть, это Джесси?

Я не хотела, чтобы он видел, как я плачу. Но может быть, это будет даже хорошо, если он увидит. Тогда он поймет, что он на самом деле мне нравится.

Но разве он может этого не понимать?

Я подняла глаза. Передо мной стоял Ливай Хемрик в мокрых джинсах, пропитанных водой кроссовках и черном дождевике.

– Кили, – сказал он.

Я никогда еще не слышала, чтобы кто-либо произнес мое имя так нежно.

И тут все огни вдруг погасли.

Глава 7. Суббота, 14 мая

ГОВОРИТ СИСТЕМА ОПОВЕЩЕНИЯ В ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ СИТУАЦИЯХ. Из графства Эбердин и городской агломерации Уотерфорд-Сити поступают многочисленные сообщения об аварийных отключениях электропитания из-за сильных ветров. Всем жителям рекомендуется не выходить из домов и избегать передвижения без крайней необходимости.

Несколько секунд мы простояли в темноте. Потом включилось аварийное освещение, и все вернулось на круги своя.

– Не подкрадывайся так к людям! – прошипела я.

Ливай сделал кислую мину и так быстро отдернул руку от моего плеча, словно оно вдруг стало невыносимо горячим.

– Я вовсе не пытался к тебе подкрасться, – сказал он, и тон его был таким же резким, как в тот день, когда наш клуб укладывал на берегу мешки с песком и он услышал, как я обмениваюсь шутками с Джесси. Так мог бы говорить раздраженный моим поведением старший брат. Или отец. – Я просто увидел, как ты стоишь и плачешь посреди коридора.

– О, господи, тише! – Я взглянула туда, где начиналось крыло естественных и точных наук, молясь о том, чтобы Джесси и Виктория этого не услышали. Ливай так и не явился на Весенний бал, или же я его там просто не заметила, потому что не искала. – Что ты тут делаешь?

– Это из-за аварийных отключений электричества. А теперь постой здесь секунду и никуда не уходи, – сурово сказал Ливай и вытянул в мою сторону руку ладонью вперед, словно регулируя движение транспорта.

Задрав голову, он посмотрел на аварийные огни, словно пересчитывая один источник слабого света за другим. Установленные над дверями каждого второго класса, они едва рассеивали тьму и выглядели смехотворно по сравнению с ослепительными вспышками молний, полыхающими снаружи. А некоторые из этих тусклых ламп даже не зажглись.

Ливай был на два или три дюйма выше меня, хороший рост для парня, но до роста Джесси ему было далеко. Он расстегнул молнию своего дождевика, и оказалось, что под ним на нем надета белая тенниска; острые концы ее воротника казались направленными вниз стрелами. Он был пострижен под ноль, и, сколько я Ливая помнила, он всегда носил такую прическу. Я не представляла себе, как бы Ливай выглядел с волосами, были бы они кудрявыми, слегка волнистыми или прямыми. Глаза у него были самые обычные, карие, такие же, как мои, во всяком случае, так мне тогда показалось.

Пройдет еще несколько недель, прежде чем я замечу в них желтые искорки.

Пока Ливай был занят пересчитыванием тусклых аварийных ламп, я воспользовалась моментом и двинулась было туда, откуда пришла, надеясь незаметно, не привлекая ничьего внимания, затеряться в спортзале. Но в это мгновения из-за угла вышли Джесси и Виктория.

– О! – сказал Джесси, глядя мне в глаза. В его голосе я не уловила удивления. Или извиняющихся ноток. Его «О!» прозвучало просто и буднично, как будто он всего лишь произнес шестнадцатую букву алфавита.

Я ответила «Привет» так бодро и жизнерадостно, как только могла. Оглядываясь назад, я могу с уверенностью сказать, что голос мой вовсе не прозвучал тогда бодро и жизнерадостно. Но я очень старалась.

– Привет, Кили, – смущенно сказала Виктория.

Интересно, Джесси пересказал ей то, в чем призналась ему я? Может быть, они вместе надо мной посмеялись?

Ливай застонал и затряс головой.

– Все должны сейчас же вернуться в спортзал, – объявил он. – Вход в коридоры теперь воспрещен.

Прежде чем направиться обратно в спортзал, Джесси взглянул на меня и, сделав большие глаза, искоса посмотрел на Ливая.

Может быть, он подумал, что застукал меня с Ливаем?

Если он так подумал, станет ли он ревновать?

Я сразу же решила, что нет. Из-за того, что Джесси уже и так думал о Ливае, и из-за того, что помнил все те гадости, которые я наговорила ему про этого парня, когда мы устанавливали мешки с песком на берегу реки.

«Член у него стоит, только когда он зубрит правила. Зуб даю, что он всякий раз дрочит, корпя над сборником школьных норм».

Это Джесси и зацепило. Его поразило, что девушка может отколоть такую непотребную шутку. Разве не тогда все и началось? Разве не в этот миг Джесси действительно меня заметил? Сто пудов, что это случилось именно так. И мы так дурачились и веселились всю последнюю неделю, рисуя линии на песке и подначивая друг друга всякий раз через них перескакивать.

Интересно, Джесси вообще планировал меня поцеловать? Или с его стороны это тоже была шутка?

Я убедила себя в том, что никогда не влюблялась, потому что ни разу еще не встретила парня, который бы действительно меня понимал. И Джесси показался мне именно таким человеком. Я была в этом уверена. Вот только Джесси на самом деле крутил роман с красивой девушкой, которая, я в этом уверена на все сто, ни разу нарочно не сделала уродливого селфи и не отчубучила ни одной глупости.

Раньше я думала, что Морган и Элиза владеют какими-то тайными знаниями, позволяющими им влюблять в себя парней. И считала, что мне повезло, что они находятся рядом, желая научить меня всему тоже. Но сейчас все внезапно показалось мне куда более простым. Мне просто надо было делать то, что было прямо противоположно моим естественным побуждениям. Потому что со мной что-то стопудово было не так, если я воображала, что лизать окно машины – это нормальный способ с кем-то пофлиртовать. Или что можно привлечь к себе парня, выдавая скабрезные шутки о мастурбации или признаваясь в любви человеку, которого я по-настоящему знала всего одну неделю.

Когда мы приблизились к открытым дверям спортзала, я увидела сквозь завесу из спускающегося с потолка серпантина мигающие красные и синие огни. У входа в спортзал уже стояли четыре полицейские машины, и на парковку прибывали все новые и новые. Но я не почувствовала ни нервозности, ни страха. Мне просто было тошно от того что сегодня произошло между Джесси и мной.

Отводя в стороны ленты серпантина, к входу в спортзал протиснулась директриса Банди. Она и так уже хмурилась, а заметив меня, вообще стала мрачнее тучи.

– Что это вы, молодежь, тут забыли? Находиться в коридорах запрещено.

Растерянный Ливай попытался все объяснить:

– Я это знал и пошел туда за ребятами лишь затем, чтобы привести их назад.

Я воспользовалась случаем, чтобы незаметно улизнуть, и торопливо прошла к отдельному столику, за которым сидели мои подруги. Народ пытался осветить зал с помощью экранов своих сотовых, размахивая ими, как будто это были бенгальские огни.

Морган ткнула меня локтем в бок:

– Куда это ты ходила? Ты с Джесси?..

Я хотела было отколоть по этому поводу какую-нибудь шутку, но не смогла и только покачала головой.

– Насчет этого не беспокойся, – успокоила меня подруга. – Ночь еще только начинается!

Мой мобильник загудел. Это было сообщение от моей мамы. Я поняла это по его длине. Ее сообщения всегда были самыми длинными из всех, которые я получала.

«Ки, прости, мне так жаль, что я не смогла прийти, чтобы сфотографировать тебя на балу. Энни послала мне несколько фото, и на них ты выглядишь просто красавицей. Тебе весело? Если да, НЕ ТЕРЯЙ ПОПУСТУ ДРАГОЦЕННОГО ВРЕМЕНИ, ЧТОБЫ НАПИСАТЬ ОТВЕТ СВОЕЙ БЕДНОЙ СТАРОЙ МАТЕРИ. Но, пожалуйста, напиши мне, когда доберешься этой ночью до дома Морган, чтобы я знала, что ты доехала благополучно. Езжайте осторожно! На дорогах сейчас опасно. Похоже, что эта “буря века” оправдывает поднятый вокруг нее ажиотаж».

Джесси сидел через два столика от нас, подбрасывая в воздух зерна попкорна и ловя их ртом. Он благополучно поймал их все. Рядом с ним сидели две девушки из выпускного класса и вели подсчет. Но Виктории среди них не было.

На стенах плясало все больше и больше синих и красных отблесков по мере того, как к спортзалу подъезжали все новые и новые полицейские машины. Ливай распахнул дверь и впустил внутрь своего отца. Единственное различие между ними, которое бросилось мне в глаза, было то, что шериф Хемрик был в форме, а его сын – нет. Ливай держал дверь открытой, пока в зал гуськом входили также и другие офицеры, и каждый из них, входя, смотрел на него как на старого знакомого и либо кивал ему, либо дружески хлопал его по плечу. Эти полицейские принесли с собой аварийные осветительные приборы, видимо работающие от мощных батареек, и установили их в центре баскетбольной площадки, направив их свет в потолок. Другие офицеры разместились у всех дверей, чтобы не позволить ученикам отправиться бродить по коридорам или выйти на парковку.

Директриса Банди положила на столик свой телефон, направилась прямо к шерифу Хемрику, и они начали о чем-то горячо спорить.

– Как ты думаешь, что происходит? – спросила меня Морган.

Хотя от Ливая я и знала ответ на этот вопрос, я ничего не сказала.

– Сто пудов, где-то упало еще одно дерево, – предположила Элиза. – И вероятно, оборвало еще несколько проводов. – Она с беззаботным видом наклонилась вперед. – Знаете, может быть, нам всем придется здесь заночевать! Так что получится колоссальная совместная ночевка мальчиков и девочек!

Я улыбнулась, но от этой мысли у меня разболелась голова, и кошки заскребли на сердце, когда я представила себе, как Джесси и Виктория опять тайком сбегают вместе в коридор или укладываются, прижавшись друг к другу, на мате на полу спортзала. Что тогда скажут Морган и Элиза?

Несколько минут спустя электричество включилось снова. От внезапного яркого света мы сощурились. После оглушительного хлопка из динамиков аппаратуры диджея вновь грянула громкая музыка. Ученики зааплодировали, а Морган, охнув, положила руку мне на спину, словно приглашая еще станцевать, но директриса быстро положила этому веселью конец, приказав диджею вырубить звук. Выйдя на середину спортзала, она сложила руки рупором и крикнула:

– Из соображений безопасности мы решили завершить сегодняшний Весенний бал до истечения намеченного срока. – Весь зал взорвался шиканьем и неодобрительными криками, но Банди постаралась прекратить эти протесты, примирительно подняв руки. – Те учащиеся, которые прибыли сюда сегодня на машинах, отправятся по домам в сопровождении полицейских на автомобилях, которые помогут им проехать по затопленным дорогам. – Тут рядом с Банди встал Ливай, высоко подняв над головой планшет с прикрепленным к нему листком бумаги. – Остальным просьба подойти к Ливаю Хемрику, внести свои фамилии в этот список, и мы свяжемся с вашими родителями и развезем вас по домам в школьных автобусах.

Поднялся ропот. Никто не испытывал беспокойства из-за разыгравшейся непогоды. Все были просто раздосадованы объявлением о том, что Весенний бал официально завершен, и не хотели расходиться по домам.

Морган увидела кого-то у меня за спиной и понизила голос.

– Тсс… он идет сюда…

И я почувствовала, как она что-то всовывает в руку под столом. Это была жвачка. Морган заговорщически мне подмигнула.

Я не знала, как себя вести. Я просто не могла сказать девчонкам правду, особенно теперь, когда сама точно не знала, что есть правда, а что нет. Так что я засунула пластинку жвачки в рот, достала из сумки телефон и тупо уставилась на экран.

Джесси подошел и наклонился над нашим столиком:

– Зито устраивает у себя дома вечеринку. Вы ведь знаете, где он живет?

Я незаметно проследила глазами за тем, как он обшаривает взглядом наш столик. Морган и Элиза сразу же кивнули, явно радуясь тому, что можно отправиться куда-то еще. Зито был из выпускного класса, но он приглашал к себе и нас. Я слыхала, что у них в гараже имеются два трейлера: один – для его семьи, а другой – для него одного. Наконец внимание Джесси переключилось на меня. Но его взгляд задержался на мне ничуть не дольше, чем на ком-либо другом.

Я лихорадочно пыталась придумать для Морган и Элизы какой-нибудь предлог, который поможет мне объяснить подружкам, почему мне надо сейчас возвращаться домой. Джесси между тем обходил толпу в спортзале и приглашал других старшеклассников отправиться на вечеринку в доме Зито, и пока все полицейские машины сопровождения выстроились в караван, электричество в зале гасло еще дважды, и в конце концов все, похоже, смирились с тем, что пора закругляться. Я была этому рада.

Директриса объявила, чтобы все, кто приехал сам, начали рассаживаться по своим машинам. Элиза попыталась было уговорить Ливая, чтобы он разрешил ей поехать вместе с нами, но он заявил, что правила есть правила и ей придется поехать в школьном автобусе. Я снова обулась в резиновые сапоги и надела пуховик, который оставила на полу в туалете. Дождь по-прежнему лил как из ведра, но выходить из спортзала на парковку было совсем не так весело, как мчаться туда сквозь бурю, не разбирая дороги. Так чувствовали себя все, а не только я.

Джесси все еще был одет в борцовское трико. Свою мокрую одежду он свернул в узел, который нес за торчащую штанину. Двери в спортзал были распахнуты, и парень дрожал от холода. Меня тянуло подойти к нему. Хотя бы для того, чтобы попрощаться. Чтобы соврать, что то, что я заявила ему, когда мы танцевали, было сказано не всерьез, что это конечно же была просто шутка, так что пусть он не берет в голову. Но в душе у меня было так муторно от огорчения, смущения и растерянности, что я так и не решилась подойти к Джесси и заговорить. К тому же он явно и не пытался меня разыскать. И вместо того, чтобы обращать на него внимание, я прошла мимо него, громко беседуя с Морган о какой-то чепухе.

Ливай, одетый в непромокаемую полицейскую накидку, помогал выводить машины с парковки. Когда мы с Морган проезжали мимо, он презрительно зыркнул на меня из-за того, что произошло в коридоре. Я ответила ему таким же уничижительным взглядом.

Наша поездка домой походила на какую-то странную, двигающуюся зигзагами похоронную процессию, в которой машины медленно, выстроившись одна за другой, двигались за патрульным автомобилем, который вел шериф Хемрик. Вдоль дороги стояли другие полицейские машины, чтобы никто случайно не заехал на улицу, поперек которой лежали упавшее дерево или оборванные провода. И на то, чтобы проехать одну-единственную милю, у нас ушло почти полчаса.

Дома у Морган мы переоделись в сухую одежду, подогрели в микроволновке несколько начос и отнесли их в ее комнату. Пока мы болтали о том, как провели время, я то и дело поглядывала на свой телефон, желая проверить, не написал ли мне Джесси, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке.

Но он ничего не написал.

Я думала, Морган уже спит, но, полежав немного молча, она вдруг повернулась ко мне и сжала меня в объятиях.

– Ты была права, – сказала она. – Сегодняшняя вечеринка – это как раз то, что мне было нужно. Кажется, я за весь этот вечер ни разу не вспомнила об Уэсе.

Я тоже крепко ее обняла.

Слава богу, что они с Уэсом так и не помирились. Слава богу, что Уэс не услышит от Морган рассказа о том, что случилось на Весеннем балу. И не сможет сказать, что теперь всем стало ясно: говоря обо мне все эти ужасные вещи, он был прав.

Между тем Морган продолжала:

– И не расстраивайся из-за того, что сегодня вечером тебе так и не удалось поцеловаться с Джесси. Во всем виновата эта чертова буря. Она все испортила. Сто пудов. Но ничего, тебе еще представится случай.

Я вздохнула:

– Я уже ни в чем не уверена.

– Что? Почему? – удивилась подруга.

– Потому что сегодня все так запуталось. Между Джесси и мной. – Мне ужасно хотелось рассказать Морган все начистоту.

– Кили, что между вами стряслось? Ведь все у вас было просто супер!

Мне стало тошно от разочарования, прозвучавшего в голосе Морган.

И тут я поняла, что, если бы Морган и Элиза не проведали о том, что я переписываюсь по сотовому с Джесси, я бы не позволила себе вообразить, что я и правда ему интересна, интересна такая, какая есть. Они обе подзуживали меня, подталкивали меня к Джесси. Особенно Морган. Зачем? Неужели она действительно думала, что у нас с ним все получится? Или просто старалась меня завести, отомстив за то, что сама расплевалась с Уэсом?

Меня вдруг прорвало:

– У него случился стояк, когда он прижимался ко мне сзади, и это совершенно выбило меня из колеи.

Морган взвизгнула и стукнула меня своей подушкой:

– Вот жесть!

– Я пошутила! – засмеялась я. – Пошутила!

Мне так хотелось, чтобы подруга закидала меня вопросами и все-таки вырвала из меня правду. Если бы она это сделала, я бы стопудово рассказала ей, как все произошло на самом деле. Ведь она, в конце концов, была моей лучшей подругой. Но Морган оказалось достаточно моей шутки, чтобы удостовериться, что у меня все путем, и она сразу же заснула. Жаль, что этой так называемой шутки оказалось недостаточно для меня, и я всю ночь провела без сна.

Глава 8. Воскресенье, 15 мая

ГОВОРИТ СИСТЕМА ОПОВЕЩЕНИЯ В ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ СИТУАЦИЯХ. С настоящего момента действует предупреждение о паводке в графстве Эбердин и городской агломерации Уотерфорд-Сити. Также действует предупреждение о сильной грозе. На протяжении следующего дня и всей ночи ожидаются шквалистые ветры. Самые интенсивные дожди начнутся вечером в воскресенье. Ожидается, что угроза затопления низменных участков у берегов реки будет сохраняться до послеполуденных часов понедельника.

Настало утро, и мой самый худший кошмар сбылся: Джесси не прислал мне ни одного сообщения. Ни единого слова объяснения, никакого намека на оливковую ветвь. Ни единой шутки, или фотки, или видеоролика, на котором изображалось бы, как он делает что-нибудь смешное, вроде того десятисекундного ролика, который он скинул мне в четверг и на котором он сидел, засунув себе в рот целую порцию пиццы из пиццерии «Минео», и улыбался, раздув щеки, как бурундук, и приветственно помахивая мне рукой. Ясное дело, я прошляпила свой шанс – если он вообще у меня когда-то был – поцеловать его. А заодно стопудово разрушила и всю нашу дружбу.

Я просмотрела этот видеоролик с пиццей, накрывшись с головой одеялом и выключив звук, пока Морган спала, а потом еще раз уже с включенным звуком, когда она выходила в ванную. А утром я села на край ванны и просмотрела видеоролик еще три раза, прежде чем принять душ. И каждый раз, когда я видела, как Джесси приветственно машет мне рукой, мне хотелось плакать.

Когда я вышла из душа, Морган в комнате уже не было. Ничего необычного в этом не было, потому что по воскресеньям у нее всегда находилась куча дел, ведь к миссис Дорси валом валили клиентки. Женщины из нашего города шли к ней вереницей весь день, и мы с Морган спускались к ней в салон примерно раз в час, чтобы помочь. Морган подметала с пола состриженные волосы и готовила свежий кофе, а я загружала в стиральную машину груды полотенец и следила за тем, чтобы во флаконах всегда был шампунь.

Но когда я спустилась на первый этаж в это утро, там было непривычно тихо и пусто. В общей комнате не было видно женщин, которые обычно сидели здесь в креслах и листали глянцевые журналы, ожидая, когда миссис Дорси позовет их в салон на стрижку или укладку. Огни в переоборудованной в салон красоты столовой были выключены, щетки и расчески лежали без дела, накидки, защищавшие одежду клиенток во время стрижки и окраски волос, праздно висели на стенных крючках, а корзина для использованных полотенец пустовала.

Я услышала доносящийся из кухни смех.

Морган с матерью сидели за кухонным столом, и Морган, все еще одетая в пижаму, вяло грызла бублик, намазанный сливочным сыром. На миссис Дорси были черные джинсы и облегающий черный свитер, но на ногах ее красовались домашние тапки, а не туфли без каблуков, которые она обычно надевала во время работы. Она ничего не ела, а только мелкими глотками пила кофе.

Поставив кружку на стол, миссис Дорси улыбнулась:

– Доброе утро, Кили. Вот, пытаюсь прийти в себе после вчерашнего вечера. Хочешь, я поджарю тебе замороженный бублик?

– Да, спасибо. – Я села за стол. – У вас что, сегодня закрыто?

Миссис Дорси положила в тостер еще один бублик, но как только она нажала на рычаг, свет на кухне погас.

– Что, опять? – жалобно простонала она. – За это утро он гаснет уже четвертый раз! Я уже обзвонила всех клиенток, записанных на утреннее время, и все отменила, потому что электричество все время то врубают, то вырубают.

– Вот, бери, – сказала Морган, придвигая ко мне тарелку с недоеденной половиной своего бублика.

– Морган, пожалуйста, принеси мне мою книгу записей. Я попытаюсь переписать всех остальных клиенток на другое время. – Морган встала из-за стола, и миссис Дорси, обращаясь ко мне, сказала: – У меня не было ни одного свободного воскресенья уж не знаю с каких пор! Давай-ка я сейчас позвоню твоей матери и спрошу, как у нее дела. – Она вдруг просияла. – Устроим тут девичник в пижамах, может, даже посмотрим какое-нибудь кино, если, конечно, опять не вырубят электричество. – И подмигнула мне: – Не можем же мы допустить, чтобы веселились только наши дети.

– Думаю, она сейчас работает, – вздохнула я.

– Опять? – удивилась миссис Дорси. – Но она же работала вчера. Из-за этого она и не смогла прийти на Весенний бал, чтобы тебя сфотографировать. Ну, скажи, когда она последний раз брала выходной?

Я пожала плечами:

– Давно. – Последовала неловкая пауза, которую я попыталась заполнить: – Она была так рада, когда вы скинули ей наши фотографии с бала. Кстати, вы послали ей ту фотку, на которой мы с Морган позируем так же, как на снимке в вашем семейном альбоме? Она ее узнала?

Миссис Дорси кивнула, и улыбка ее несколько поблекла. – Конечно, узнала. Сразу же.

* * *

Когда электричество отключилось в следующий раз, Морган сказала, что, наверное, лучше съесть сейчас мороженое из морозилки, пока оно не растаяло. Эта реплика означала, что спуститься на кухню и принести его должна я. Дело в том, что Морган становилась полной дурой, когда речь заходила о том, чтобы наскоро перекусить. Если бы честь идти на кухню выпала ей, она бы схватила первое, что попадется под руку: пачку крекеров или полупустой пакет чипсов, – и стопудово не принесла бы ни вазы, ни салфеток. В то время как я любила всякий раз делать из приготовления закусок и подачи их на стол целое шоу – нарезала идеальными кубиками чеддер, купленный в фирменном магазине, торгующем традиционными продуктами старого Юга, выгребая ложкой из пластиковой банки луковый соус-пюре, выкладывала его в большую глиняную кружку, собственноручно растапливала сливочное масло, поливала им приготовленный в микроволновке попкорн, и наливала в стаканы газировку не иначе, как доверху наполнив их сначала кубиками льда. В общем, в моем случае много старания и умение показать товар лицом могли творить чудеса.

Морган же занималась организацией развлекательной программы. Именно она контролировала пульт дистанционного управления, на ней же лежала миссия выбора телевизионных каналов и креативного контента. Мне больше всего нравилось, когда она выбирала особую тему для дисков, которые мы будем сегодня смотреть, например Фильмы с Сексуальными Парнями, Которые Играют на Гитарах, или Фильмы о Девушках, Которые Путешествуют во Времени.

Именно так мы обычно проводили вечера, когда я оставалась в их доме на ночь до того, как Морган начала интересоваться мальчиками, и до того, как к нам присоединилась Элиза. Но сегодня мы вернулись к нашим старым забавам, может быть, потому, что на улице по-прежнему, не переставая, лил дождь и выезжать из дома было небезопасно. После того как в доме в очередной раз вырубилось электричество, мы как раз успели досмотреть до середины второй фильм из тематического раздела про ведьм, но поскольку аккумулятор в ноутбуке Морган был почти разряжен, я поспешила вниз, на кухню, и достала из сушки две большие одинаковые глиняные вазочки для мороженого.

Оно к этому времени уже немного размягчилось, так что делать из него шарики было легко. Я густо полила его сверху шоколадным сиропом и посыпала толченым арахисом, потом добавила сверху по солидной порции взбитых подслащенных сливок. В двери холодильника я заметила стеклянную баночку засахаренных вишен в ликере, и поскольку вишенка в ней осталась только одна, я разделила ее пополам и украсила этими половинками верх мороженого в каждой из вазочек.

Я подумала было о том, чтобы снять для Джесси видеоролик, на котором я наполняю рот взбитыми сливками из бачка с аэрозолем и слизываю их с губ. Это было бы забавно, но, с другой стороны, он мог подумать, что я с ним опять флиртую. Нет, таким образом я до него не достучусь. Особенно теперь, после того как надолго замолчал. Особенно если я ему не нравлюсь… или нравлюсь, но совсем не в том смысле… Тогда я покажусь ему просто жалкой. Я представила себе, как он смотрит этот видеоролик вместе с Викторией и они смеются над тем, какая я бестолочь и лохушка.

Когда я проходила через гостиную, электропитание врубилось опять. Миссис Дорси спала на тахте и не проснулась, даже когда телевизор включился на канале, передающем погоду. Я стояла, держа в зябнущих руках холодные вазочки с мороженым, и смотрела на нижнюю бегущую строку на экране телевизора, которая тревожными красными цифрами показывала, сколько часов, минут и секунд уже льет дождь.

Над этой бегущей строкой шли кадры того, что творилось в эти минуты в Уотерфорд-Сити. Дома, стоящие в прибережной части города, были затоплены до пола первых этажей, поперек входов в красивые офисные здания из стекла и бетона были навалены мешки с песком, и все люди: женщины в шикарных платьях и мужчины в деловых костюмах и галстуках – с трудом пробирались по улицам, затопленным водой. Поперек входов на железнодорожные станции, как пассажирские, так и грузовые, было натянуто предупредительное ленточное ограждение. Показали и аэропорт, полный застрявших в нем пассажиров, рейсы которых были отложены или отменены.

Потом включили прямую передачу из Эбердина и показали, как сейчас выглядит река. На прошлой неделе, когда мы укладывали вдоль нее мешки с песком, от них до кромки берегов оставалось расстояние, которое тогда казалось нам всем почти до нелепости огромным, непреодолимым, теперь же через верхушки наших мешков волнами перехлестывала вода.

Мой телефон остался наверху. Мне захотелось немедленно схватить его и связаться с моими мамой и папой, чтобы удостовериться, что с ними все в порядке. Но главным образом я заторопилась из гостиной прочь потому, что передаваемые по телевизору новости вгоняли меня в еще большую тоску, чем та, которую я и без того уже чувствовала, а наше с Морган мороженое в вазочках постепенно превращалось просто в холодный суп.

* * *

По воскресеньям в церкви Святой Анны всегда служили мессу в 4.30 пополудни, после чего там устраивали ужин, а затем собрание молодежи. В эти дни я обычно проводила в доме Морган весь день, а потом они с матерью высаживали меня возле моего дома по пути за город, на церковную службу. Весь день мы бездельничали и развлекались, но около трех Морган уже начинала готовиться. Я знала, что она воспринимает эти походы в церковь серьезно, и всегда напоминала себе об этом, когда, готовясь к службе, подруга разговаривала по телефону с Элизой, а меня игнорировала, потому что одновременно причесывала волосы или накладывала на лицо макияж. Уезжая из дома в церковь, она всегда куда больше принаряжалась и прихорашивалась, чем отправляясь в школу. Если у меня в таких случаях был при себе рюкзак с учебниками, я старалась доделать уроки, но сегодня его у меня не было, так что я просто собрала свои вещи.

Я решила оставить платье, купленное мне для Весеннего бала в доме Морган, поскольку знала, что мама расстроится, если узнает, что оно испорчено. Если я не сумею найти химчистку, которая сможет привести его в порядок, я куплю себе другое такое же, чтобы мама никогда так и не узнала, что платье, купленное для меня ею, угроблено. Я потрачу на это деньги, которые заработала, вкалывая летом. Правда, предполагалось, что эти деньги я отложу на колледж, но я просто обязана буду купить себе дубликат того платья, иначе меня замучает чувство вины.