Текст книги "Подсознание. Великолепная история человечества"

Глава 3. От живых богов к психоанализу

Вначале была тоска – ностальгия. Прочно занявшие место в снах погребальные думы о мертвых, сформировавшиеся сотни тысяч лет назад в период палеолита, усложнились за тысячелетия до конца неолита. Начав с относительно небольших кучек камней и ракушек, наши предки дошли до масштабных пирамид и зиккуратов.

Культ мертвых был одним из очень успешных направлений умственной деятельности. Он позволил человеческим сообществам достичь состояния, когда сотни тысяч людей жили под непосредственным управлением живого бога (в Египте) или его прямого представителя (в Месопотамии). Правители воспитывались, насколько это возможно, на знаниях, накопленных всей династией, – с сохранением основополагающих мифов о первоначальном отце или матери.

Вся возможная на тот момент светская власть была свободна от какого-либо реального физического труда, отягощена лишь трудом духовным, административным и военным. Плюс – верования. Этот набор позволял типичному фараону существовать, практически не выходя из транса, плавно перетекая из сна в бодрствование и обратно, следуя в потоке проявлений реальной и мнимой власти.

На протяжении тысячелетий новая форма сознания развивалась не только у фараонов – она захватывала все более широкие слои общества. У людей возникали способности к более длительным полетам воображения без особых усилий. Но еще лучше, что появлялись виды деятельности, не связанные с тем, что люди себе воображают.

Стало возможно буквально видеть сны определенными отделами мозга. А это означало формирование универсального и почти всегда доступного для моделирования умственного пространства. При бодрствовании оно позволяло предвидеть последствия: действий – в реальном мире, идей – в символическом.

Новый тип сознания, «сон наяву», оказался полезен как при планировании войн, так и при производстве продуктов питания. И это сделало его движущей силой для развития новых областей знаний: хранение зерна и торговля им; проектирование зданий и транспортных средств; астрономия; математика; письмо. Способность конструировать вымыслы, распространять их среди многочисленной группы и затем претворять в жизнь обусловила рост обществ с пирамидальной структурой – от примитивной орды до коронации фараонов на берегах Нила.

Изобретение письма способствовало расширению и укреплению центральной власти. Об этом свидетельствует быстро распространившийся обычай возводить огромные каменные стелы с высеченными на них божественными заповедями и законами. Использование этих мегалитов позволило маркировать гораздо более обширные территории с общей культурой, и такое географическое расширение способствовало политеистическим культам. Динамичное свидетельство этого процесса – развитие литературы: боги, духи, умершие люди с определенной частотой присутствуют в самых древних текстах.

Как ни парадоксально, но появление письменности стало началом конца поклонения богам и предкам и заката толкования сновидений. Отпала необходимость впадать в транс, чтобы слышать голоса богов. Не нужно было и задабривать их сном, статуями, молитвами, постом, жертвоприношениями и стимулирующими веществами, чтобы заслужить благосклонность.

Теперь стало возможно читать слова богов и их прямых представителей или, как утверждается в древнейших записях, «слышать» божественные слова – достаточно было просто взглянуть на непривычные пока рукотворные знаки. Слова власти, вырезанные в камне, остались в веках – о них помнили тысячелетиями и абсолютно точно воспроизводили в отдаленных уголках империи.

Знания, которые накапливались бесчисленными поколениями и передавались устно как повеления богов, как последовательность звуков, с развитием письма устарели. Новые способы записывать откровения богов на камне или глине создали необходимое условие для прекращения передачи устных приказаний, и через некоторое время для большей части населения они окончательно утратили силу.

В египетских и месопотамских текстах история смерти богов содержится в самом начале письменных документов. Однако жалобы на то, что боги замолчали, стали раздаваться повсеместно только около 1200–800 лет до н. э. Это был период масштабных социальных, экономических и экологических кризисов с демографическим взрывом, миграциями, войнами, голодом, засухой, эпидемиями и стихийными бедствиями, приведшими к краху городов и целых империй. Погибли или пришли в упадок, в частности, города: Кносс, Микены, Угарит, Мегиддо[51]51
  Кносс – город на Крите близ современного Ираклиона. Микены – город в Греции (120 километров от Афин). Угарит – финикийский город-государство на территории современной Сирии. Мегиддо – город-государство на территории современного Израиля. Прим. ред.


[Закрыть]. Не стало Древнего Египта, Ассирии, а также Вавилона и Трои.

Почти во всех приведенных случаях города и империи восстанавливались или реорганизовывались с участием новых или воскрешенных богов. Однако рост населения, верившего в возрожденных богов, – то есть новых, но со схожими культурными программами, – привел к совершенно неожиданным противоречиям.

В Египте новое сознание начало распространяться среди низших классов: они тоже хотели собственных гробниц и – особенно – вечной жизни. Это спровоцировало социальный конфликт. Египтяне из низшего класса гневно выражали свое мнение о неравенстве в обращении с мертвыми. В литературе того периода задокументировано отчаяние тех, кто был напуган неминуемой угрозой конца, переселения в потусторонний мир без охранной грамоты. Вечная жизнь полагалась только тем, кто мог заплатить за тщательно продуманное исполнение заклинаний защиты и направления, содержащихся в «Книге мертвых».

Расширение географии посланий богов привело к их упрощению. Возможность услышать божественные голоса и получить от них знание теперь была закреплена в устойчивых твердых объектах. Важные слова передавались от человека к человеку без сновидений, транса или приступов безумия. Более того, катастрофические события беспрецедентных масштабов, а также хрупкость цепочек товарных поставок быстро сделали божественную мудрость устаревшей, ошибочной, неспособной предложить решения новых проблем. Этот период совпал с великим цивилизационным крахом, завершившим бронзовый век, когда распался ряд центральных держав.

Это был период упадка Трои, Микен и минойской цивилизации на Крите. Время засух, наводнений, разрушительных приливов, дефицита, миграций и войн. В этом контексте хаоса и непредсказуемости у богов больше не находилось ответов, и они замолчали. Теперь людям предстояло решать свои проблемы самостоятельно.

После бурного переходного периода длиной в несколько веков, примерно в 800–200 годах до н. э., произошел невероятный культурный сдвиг. Немецкий философ и психиатр ХХ века Карл Ясперс назвал этот период «осевым временем».

В эти годы расцвели цивилизации в ряде регионов Африки и Евразии, в том числе Афины, Рим, Вавилон, империя Маурьев[52]52
  Государство в Древней Индии (322–187 годы до н. э.). Прим. ред.


[Закрыть], Персидская и Македонская империи. К этому периоду относятся сотни ключевых текстов древней литературы: «Илиада», «Одиссея», «Республика» Платона, Книга Бытия, «Авеста» и «Махабхарата»[53]53
  «Илиада» и «Одиссея» – поэмы Гомера; Книга Бытия – первая книга Пятикнижия (Торы), Ветхого Завета и Библии; «Авеста» – старейший памятник древнеиранской литературы, собрание священных текстов зороастрийцев. «Махабхарата» – древнеиндийский эпос. Прим. ред.


[Закрыть]. Многокультурное развитие и интеграция ускорились благодаря закреплению алфавитного письма, новым литературным традициям и появлению первых высших учебных заведений – например, Платоновской академии в IV веке до н. э. и Александрийской библиотеки в III веке до н. э.[54]54
  Платоновская академия – религиозно-философский союз, основанный философом Платоном в 380-х годах до н. э. близ Афин; первое высшее учебное заведение в западном мире. Александрийская библиотека входила в состав исследовательского института (Александрийского мусейона). Прим. ред.


[Закрыть] Мир все меньше принадлежал богам и все больше – людям.

Очень ярко иллюстрируют произошедший сдвиг «Илиада» и «Одиссея». Типичный пример мышления прежних времен – Ахилл, не имеющий планов на будущее и действующий в основном по приказу богов. Одиссей же с его новым менталитетом достигает своих целей, используя уловки, которые возникают в его воображении, пока он бодрствует. Это новый интроспективный менталитет, все еще способный слышать богов, но уже начинающий выстраивать мощный внутренний диалог, нацеленный на формирование у его обладателя прагматичного представления о будущем.

Одиссей похож на нас: он способен грезить, выстраивая тонкие, но очень эффективные планы – будь то постройка огромного деревянного коня или обратное путешествие на родину, в объятия давно потерянной возлюбленной. Примерно из этого же ряда – сбежать с работы, чтобы устроить своей девушке ужин при свечах. Человек с новым менталитетом почти никогда не слушает богов, но постоянно разговаривает сам с собой.

Теория о том, что самоанализ – это относительно новое явление, может показаться фантастической. Однако она получила некоторое подтверждение благодаря семантическому анализу иудео-христианских и греко-римских текстов, проведенному группой аргентинских ученых из Исследовательского центра Томаса Ватсона[55]55
  Центр является штаб-квартирой IBM Research, крупнейшей промышленной исследовательской организации в мире. Прим. ред.


[Закрыть].

Если прав психолог Джулиан Джейнс, переход к сознательному «я», к тому, чтобы слушать себя, а не богов, произошел относительно недавно и поэтому не отражен в исторических текстах, созданных человечеством с самого зарождения письменности. Интроспективному, рефлексивному «я», способному себя вообразить, всего-то около 3 тысяч лет.

Чтобы проверить гипотезу, физик Гильермо Чекки и нейробиолог Мариано Сигман объединились с IT-специалистами Карлосом Диуком и Диего Слезаком и приступили к изучению древних текстов с помощью математического метода. Это позволило объективно, количественно и автоматически измерить расстояния между словами.

Метод основан на наблюдении, сделанном при изучении очень большого количества разных текстов. Семантически близкие пары слов (кошка и крыса, мать и дочь, любовь и страсть), как правило, встречаются в разных текстах, а вот со словами, обычно далекими друг от друга (кошка и вертолет, рис и поэзия, цветок и зенит) этого не происходит. В рамках этого метода семантическое расстояние между любой парой слов соответствует некоему числу, и можно математически высчитать среднее расстояние между любым конкретным ключевым словом и всеми словами, содержащимися в тексте.

Чтобы проверить свою гипотезу, ученые выбрали в качестве ключевого слово интроспекция. Оно вообще не встречается в древних книгах, а потому идеально подходит для исследования диффузного – неявного – присутствия слова в каждой работе. Таким образом, для каждого проанализированного текста ученые измерили расстояние от каждого слова в тексте до (отсутствующего) слова интроспекция и вычислили среднее значение этих расстояний.

Результаты показали: понятие интроспекции все больше распространялось в обеих литературных традициях, демонстрируя ускоренный рост в период культурной экспансии каждой из цивилизаций. Невозможно доказать, что интроспективное поведение стало аналогичным образом более распространенным, но выводы исследования позволяют нам представить себе людей времен Гомера (VIII век до н. э.) гораздо менее интроспективными, чем, например, людей времен Юлия Цезаря (I век до н. э.).

Как мы увидим, другие исследования структуры древних текстов тоже подтверждают идею о том, что человеческий менталитет радикально изменился за последние 3 тысячи лет.

Расцвет и упадок сновидений

Одно из ярких свидетельств произошедшей перемены – медленное, но неумолимое снижение значимости сновидений. Периодическое ослабевание веры в их действенность наблюдалось в последние тысячелетия до нашей эры и после рождения Христа.

Гаутама Будда придал онейрической проблеме огромную экзистенциальную широту в V веке до н. э.: он заявил, что вся жизнь – сон. В Индии подобная идея («реальность – это сон») имеет очень древние корни. Одно из канонических изображений индуистского бога Вишну: он возлежит на змее Шеша и «во сне создает реальную Вселенную».

Будда ввел в культуру символическое толкование снов. Когда молодой царевич Сиддхартха Гаутама собирался отказаться от привилегированной жизни кшатрия и начать жить в строжайшей аскезе, он предложил совершенно небуквальные толкования вещего сна, увиденного принцессой Гопой[56]56
  Гопа, по одной из версий, выдвигаемых исследователями, была одной из жен Будды. Однако матерью его единственного сына является другая (или вообще – единственная) жена – Яшодхара. Имя Гопы присутствует только в описании увиденного ею сна. См.: Ольденбург С. Ф. Будда. Жизнь, деяния и мысли великого учителя / ред. Д. О. Хвостова. М.: Центрполиграф, 2017. Прим. ред.


[Закрыть].

Согласно традиции, царевич, которому предстояло стать Буддой, избегал своей жены, а она ужасно страдала. Когда ей, наконец, удалось заснуть, ей приснился ураган: горы сотрясались, с неба на горизонте сыпались звезды, а деревья оказывались вырванными с корнем. Гопа увидела себя обнаженной – без одежды, украшений и короны. Ее волосы были подстрижены, брачное ложе сломано, а одежда принца, усыпанная драгоценными камнями, раскидана по полу. На погруженный во тьму город сыпались метеориты.

Испуганная Гопа разбудила мужа.

– Мой господин, мой господин, – кричала она, – что будет? Мне приснился ужасный сон! Мои глаза полны слез, а сердце – страха.

– Расскажи мне свой сон, – попросил царевич.

Гопа пересказала ему об увиденном во сне, а царевич улыбнулся.

– Возрадуйся, Гопа, – сказал он, – возрадуйся. Ты увидела, как дрожит земля? Это значит, что сами боги склонятся пред тобой. Ты увидела, как луна и солнце упали на землю? Это значит, что ты скоро победишь порок и удостоишься безмерного почитания. Ты увидела деревья, вырванные с корнем? Значит, ты найдешь путь из леса желания. Твои волосы были коротко острижены? Значит, ты освободишься от сети страстей, которые все еще сковывают тебя. Мои одежды и украшения были разбросаны повсюду? Это значит, что я на пути к освобождению. Метеоры рассекали небо над темным городом? Это значит, что невежественному и слепому миру я принесу свет мудрости, и те, кто поверит моим словам, узнают радость и блаженство. Будь счастлива, о Гопа, и не грусти – скоро ты удостоишься исключительной чести. Спи, Гопа, спи: тебе приснился чудесный сон[57]57
  Трактовка сна Гопы Буддой. Цит. по: Ольденбург С. Ф. Будда. Жизнь, деяния и мысли великого учителя. Прим. ред.


[Закрыть].

Несколько дней спустя ночью Сиддхартха тихонько выскользнул из дома.

Шесть лет спустя Сиддхартха проводил жизнь в медитации, изоляции и посте. Он один сидел в непогоду на крутых берегах реки среди диких животных. К нему приходили ученики, но, когда он решил отказаться от умерщвления плоти, они оставили его. Затем Сиддхартхе приснилась череда снов, сообщивших о его просветлении:

Настала ночь. Он заснул и увидел пять снов.

Сначала он увидел себя лежащим на большой кровати величиной со всю землю; его подушкой были Гималаи; его правая рука лежала на Западном море, левая рука – на Восточном море, а ноги касались Южного.

Затем он увидел, что из его пупка начал прорастать тростник и рос так быстро, что вскоре достиг неба.

Затем он увидел, как по его ногам ползают черви, полностью покрыв их.

Затем он увидел, как отовсюду к нему летят птицы и, когда птицы долетают до его головы, становятся как будто золотыми.

Наконец, он увидел себя у подножия горы из грязи и экскрементов; он поднялся на гору, достиг вершины, потом спустился, и ни грязь, ни экскременты не пристали к нему.

Он проснулся и из этих снов понял, что настал день, когда, получив высшее знание, он станет Буддой.

Стоит отметить, что буддизм интерпретирует сны символически, в то время как для древнего брахманизма характерны буквальные толкования. Например, сон о горе экскрементов, рассмотренный через призму брахманизма, потребовал бы сложных ритуалов очищения. А в буддизме увиденные во сне одежда, предметы и особенно отношения, оставляемые Сиддхартхой, символизируют избавление от желаний и ожиданий, ограничивающих духовный рост.

В Китае, колыбели глубоко укоренившейся традиции онейрического гадания, философ, известный как Чжуан-цзы, по-новому представил проблему сновидений в IV веке до н. э.:

Когда-то давно мне, Чжуан-цзы, приснилось, что я бабочка, порхающая взад и вперед, настоящая бабочка, я наслаждался полетом в полной мере и не знал, что я Чжуан-цзы. Внезапно я проснулся и снова был собой, настоящим Чжуан-цзы. Теперь я не знаю, снилось ли мне тогда, что я был бабочкой, или я теперь бабочка, которой снится, что она – человек.

Столь тонкое философское сомнение никогда не приходило в голову Платону, который сделал вывод, что в управлении государством нет места снам и безумию. По мнению великого афинского философа, человек мог познать истину только в результате логического мышления, преимущественно с выведением идеальных форм реальности, способных выйти за рамки иллюзорной пелены внешних проявлений. Истина Платона – продукт строгих размышлений в часы бодрствования, а не видений, вызванных сном, нездоровьем или опьянением.

Аристотелю тысячелетняя традиция онейрической магии не помешала признать биологическую природу сновидений, одновременно удивительную и прозаичную. Главный ученик Платона указывал: наблюдаемые факты ценнее теории, то есть индукция превосходит дедукцию. Как и другие философы древности, Аристотель считал определяющим фактором в толковании снов переживаемое наяву – Фрейд спустя две с лишним тысячи лет назовет это дневным остатком. Таким образом, сон не точная копия реальности, память о прошлом, яркое непроизвольное воспоминание.

Между древнегреческой идеей логоса и верой в разум в эпоху Просвещения был длительный переходный период. Историческое влияние сновидений тогда сильно варьировалось – от огромного до незначительного. Сны сыграли ключевую роль в зарождении и развитии христианства – как мощный инструмент для раскрытия божественной воли.

Матфей в своем евангелии заявил о нескольких случаях, когда Бог с помощью снов защитил младенца Иисуса: послал трем волхвам предупреждение не возвращаться к Ироду, а идти обратно в свои страны и отправил ангелов, чтобы те наставляли Иосифа.

Именно во сне ангел убедил Иосифа принять Марию в жены. На то, что она забеременела до брака, что утверждала, будто зачала от Святого Духа, превратившегося в голубя, Иосифу не следовало обращать внимания. Ангел велел ему усыновить мальчика, так как он однажды искупит грехи человечества. Кроме того, сны Иосифа об ангелах Господа повлияли на его решение бежать в Египет, затем вернуться в Израиль и, наконец, отправиться в Галилею[58]58
  Галилея – историческая область на севере Израиля на границе с Ливаном. Прим. ред.


[Закрыть], чтобы защитить новорожденного мессию от гнева царя Ирода, который приказал убить всех младенцев мужского пола.

О снах самого Иисуса никаких записей нет, но евангелия действительно содержат сообщение о сне, который мог изменить ход его жизни и, следовательно, истории. Иисуса привели к правителю Понтию Пилату, обвинив в том, что он «царь иудейский». По словам Матфея, жена Пилата отправила ему послание: «Не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него». Но толпа решила осудить Иисуса на распятие, и Пилат самоустранился.

Согласно «Деяниям святых апостолов», примерно 20 лет спустя, когда апостол Павел с товарищами путешествовал по Малой Азии и проповедовал христианство, его путь резко изменил один сон. Человек из Македонии попросил о помощи. Проснувшись, Павел сделал вывод: это был призыв от Бога. Апостол отправился в Македонию, успешно выполнил проповедническую миссию, и в результате христианство распространилось далеко за пределы еврейских общин[59]59
  Деяния святых апостолов 16:9–10. Автор ссылается на Acts 16:9–10 (King James Version). Прим. ред.


[Закрыть].

В исламе толкование снов всегда одобрялось. Пророк Мухаммед считал это духовным упражнением, благодаря которому происходит настоящее общение с Аллахом. В одном известном рассказе Мухаммеду приснилось, что он гнался сначала за стадом черных овец, а затем – за стадом белых. Через некоторое время оба стада смешались, и разделить их стало невозможно.

Черных овец истолковали как символ арабов, а белых – как «не арабов» и сделали явно политический вывод: ислам преодолеет этнические различия и распространится по всему миру.

В исламской истории сны появляются в контексте пророчеств и предсказаний; они часто используются для узаконивания правителей и решения конкретных вопросов (истихара). Важность снов достигает апогея в суфизме, интроспективном направлении ислама, последователи которого часто стремятся достичь мистического транса и увидеть во сне пророка или других духовных наставников, желая управлять событиями наяву.

Ученый XII века Наджм ад-дин Кубра создал суфийский орден[60]60
  Суфийский тарикат, или сулюк (метод духовного возвышения и мистического познания истины) кубравия, названный по имени создателя (Наджм ад-дин Кубра) и распространенный в Средней Азии. Прим. ред.


[Закрыть], основанный на своих вещих снах, и написал на эту тему важные трактаты. Другой суфийский мыслитель, также основатель одного из орденов, Шах Ниматулла Вали[61]61
  Шах Ниматулла Вали (1330–1431) – один из наиболее влиятельных суфийских наставников Ирана, основатель братства Ниматуллахи. Прим. ред.


[Закрыть] из Кермана, почитается суннитами как святой. Он сочинял стихи, навеянные снами, где предсказал разные исторические события – от прихода к власти в XIV веке тюркского завоевателя Тамерлана до джихада Сайеда Ахмада[62]62
  Сайед Ахмад Барелви, или Сайид Ахмад Шахид (1786–1831) – индийский исламский возрожденец; возглавил джихад (священную войну). Прим. ред.


[Закрыть] в XIX веке, роспуска Османского халифата в 1924 году и религиозных конфликтов в Пакистане в 2010-м.

Если в исламе сны важны и по сей день, то в христианстве их значение в Средние века постепенно уменьшалось с развитием церковного христианства, которое разглядело в толковании сновидений следы язычества. Это был переходный период длиной в столетия, вылившийся в признание фундаментальной противоположности somnium coeleste (сны о будущем, раскрытом богом) и somnium naturale или animale (сны с физиологическими или психологическими причинами).

Богослов и философ святой Августин, родившийся неподалеку от Средиземного моря в 354 году (сегодня это северо-восток Алжира), оказал глубокое влияние на принятие церковью неоплатонизма. Обширные труды Августина затрагивают многие психологические темы: происхождение воспоминаний, снов, желаний, страданий и вины. Одна из волновавших его тем – эротические сны. Он не мог их избежать несмотря на все целомудрие и подавление сексуальных мыслей в бодрствовании (а более вероятно, что именно поэтому).

Обращаясь к Богу, святой Августин объясняет свое изумление автономной природой снов:

Ведь во время сна это, конечно же, не мое истинное «я», Господь мой? Но как велика разница между мной в то время, когда я сплю, и мной же, когда я возвращаюсь в состояние бодрствования… Конечно, разум не закрывается, когда закрываются глаза. Телесным чувствам трудно уснуть. Ибо если бы это было так, то как могло случиться, что часто во сне мы сопротивляемся и, помня о данном обязательстве и соблюдая его со строгим целомудрием, не даем себя увлечь такими соблазнами? Однако разница настолько велика, что, когда это происходит не так, как нам хотелось бы, при пробуждении наша совесть спокойна. Из огромной пропасти между событиями и нашей волей мы понимаем, что не делали физически того, что, к нашему сожалению, каким-то образом внутри нас произошло[63]63
  Блаженный Августин Аврелий. Исповедь. М.: Синопсисъ, 2021. Прим. ред.


[Закрыть].

Святой Августин решил проблему онейрического эротизма, посчитав сны не действием, зависящим от воли человека, а непроизвольным событием, за которое человек ответственности не несет. Следовательно, видеть сон о грехе не грех.

Монахи и демоны

Вплоть до поколения наших прадедушек большинство людей отправлялось спать сразу после захода солнца. С незапамятных времен ночь всегда вызывала беспокойство, особенно при отсутствии лунного света, и тем более зимой, когда мрак казался бесконечным.

В древности и в Средние века ночь была порой пьяниц, воров, разбойников, убийц и периодических военных вторжений – конечно же, не считая нападений диких животных. По этой причине по ночам люди собирались вокруг костра за стенами и заборами, укрывались внутри домов, ферм, замков, гостиниц, таверн и публичных домов.

В Средние века стало распространяться поверье, что демоны, называемые инкубами и суккубами, могут вторгаться в сны людей, чтобы вступать с ними в сексуальные отношения. Учитывая опасности ночного времени и фантастическую природу сновидений, неудивительно, что темное время суток сопровождалось жуткими фантазиями и практикой защитных медитаций, молитв и заклинаний.

Взрослые обычно делили ночь на две части. Первый сон; затем короткое бодрствование около полуночи – молитва, прием пищи, прядение, разговоры или занятия любовью; второй сон, уже до утра.

Ночные привычки христианских монахов строго контролировались: первый сон заканчивался у них в два часа ночи, далее следовала утренняя молитва. Это означало, что монахи-бенедиктинцы были лишены быстрого сна – фазы, преобладающей во второй половине ночи и насыщенной сновидениями.

Любопытно, что полная депривация быстрого сна вызывает его энергичный компенсаторный возврат с последующим увеличением длительности и интенсивными сновидениями. Орден Святого Бенедикта, самый древний католический монашеский орден, запрещал второй сон, но допускал вечерний.

Монах Рауль Глабер, суеверный и сонный француз-бенедиктинец XI века, оставил запись о нападении на себя демона. Тот шептал монаху на ухо, что он не должен обращать внимания на звон колокола и предаваться «сладкому отдыху» во время второго сна, – искушал, одним словом. Страх ночных демонов, способных к сексуальному соблазнению, был обычным явлением. Но предполагалось, что в снах раскрываются божественные намерения через явление ангелов и святых.

Во Франции с XII века начали действовать католические институты, занимавшиеся пресечением ереси. Они почти всегда были связаны с доминиканским орденом и стали известны как святая инквизиция. В последующие века фанатичное преследование инакомыслящих охватило Германию, Испанию, Португалию; колонии в Северной и Южной Америке, Азии и Африке. Инквизиторы подвергали суду, обвиняли в колдовстве, пытали и казнили во имя бесконечно доброго бога тысячи людей.

Кроме того, в XII веке церковь ввела в свод своих законов индивидуальную исповедь, и священнику становились известны секреты целых сообществ. Перед падре, выполнявшим одновременно роли отпускающего грехи и обвиняющего, как никогда остро встала проблема толкования снов. Следует ли считать грехом еретические сны? Можно ли осудить и наказать человека в бодрствующем состоянии за мысли, пришедшие к нему во сне?

Святой Фома Аквинский, живший в XIII веке, великий защитник теории разума в религии, возродивший аристотелевскую индукцию после почти тысячи лет неоплатонизма, ответил на этот ужасный вопрос категорическим «нет». В конце концов, не все сны «правдивы».

Как свидетельство важности снов в его работах, это слово 73 раза встречается в «Сумме теологии», одном из его самых влиятельных текстов. В нем теолог, который был родом из Лацио, заявляет следующее:

Неразумно отрицать общий опыт людей. Теперь это уже всеобщий опыт, что сновидения несут пророчество. Следовательно, бесполезно отрицать пользу снов для гадания и вполне законно к ним прислушиваться… Как указывалось выше, гадания суеверны и незаконны, если основаны на ложном мнении. Поэтому нам следует подумать о том, что верно в отношении предсказания будущего по снам. Иногда сны становятся причиной будущих событий; например, когда разум человека встревожен из-за того, что он увидел во сне, и тем самым он вынужден что-то сделать или чего-то избежать: хотя иногда сны предсказывают будущие события, в той мере, в какой они соотносятся с какой-то общей причиной и снов, и будущих событий… «Если будет среди вас пророк Господень, Я явлюсь ему в видении, буду говорить с ним во сне». Иногда, однако, некоторые образы являются людям во сне именно из-за действий демонов, и таким образом они иногда предрекают определенные будущие события[64]64
  Аквинский Ф. Сумма теологии / пер. К. Бандуровского. М.: АСТ, 2019. Прим. ред.


[Закрыть].

В этом отрывке Фома Аквинский добавил к проблеме толкования снов новое измерение. Он заявил, что предсказательная точность сновидения не является доказательством его божественного происхождения. Церковь начала культивировать повышенный скептицизм по отношению к тому, чтобы руководствоваться сновидениями, хотя по-прежнему признавала их предсказательную природу.

«Зерцало истинного покаяния», собрание назидательных проповедей о добродетели и грехе, написанное в XIV веке итальянским монахом-доминиканцем Якопо Пассаванти, завершается «Трактатом о сновидениях»: «Сны, которые возникают на рассвете… самые верные из всех, и значения их можно лучше всего истолковать». Эту точку зрения поддержал и Данте Алигьери в «Божественной комедии», когда заявил, что вещими бывают утренние сны.

Протест орла

У немецкого теолога Мартина Лютера, великого реформатора христианства, тоже было двойственное отношение к снам. В начале своей монашеской карьеры Лютер открыл для себя проповеди Яна Гуса, религиозного лидера из Богемии, сожженного 100 лет назад за проповедь отказа от католических индульгенций.

Молодого монаха поразила история казни реформатора. Когда палач подошел к Гусу, чтобы поджечь хворост, Ян сказал: «А теперь мы зажарим гуся». «Гус» на богемском диалекте и означает «гусь». И продолжил, произнеся загадочное пророчество: «Да, я гусь, но через 100 лет прилетит орел, и его вам не достать».

Ян Гус стал ориентиром для Лютера, разделявшего его неприязнь к системе торговли индульгенциями. Когда 31 октября 1517 года Лютер прибил к двери церкви Виттенбергского замка свои тезисы с резкой критикой коррупции среди священников, он знал, что вступил на опасный путь. Но, в конце концов, многих сожгли на кострах до Лютера и многих еще сожгут после.

Папа Лев X приказал опровергнуть тезисы, но ответ Лютера не оставил места для сомнений в его бунтарстве: он поджег папскую буллу. Затем немца отлучили от церкви, а император Священной Римской империи Карл V его осудил. Принц Фридрих III, курфюрст Саксонии, который держал Лютера под стражей, должен был передать его разгневанным врагам для казни. Однако, вопреки ожиданию, Фридрих защитил Лютера. Идеи богослова выжили, а протестантская Реформация распространилась по Европе. И удивительная история того, как это произошло, связана с еще одним важным сном.