Текст книги "Так близко"

А затем появилась Алия с предложением передать «Сливки общества» под крыло «Бахаран-фарма», чтобы объединить семейные компании и распределить ресурсы. Дариус счел за счастье возможность работать вместе, а я недостаточно хорошо знала Алию, поэтому не проявила осторожность.

Мы подписали документы, и почти сразу после этого она начала критиковать мой стиль ведения бизнеса и мои идеи. Алия завоевала лояльность моих сотрудников бесконечными подарками и бонусами, большинство из которых – мои задумки, но все заслуги записала на свой личный счет. Потенциальные союзники дистанцировались, чтобы не вступать с ней в конфликт, и в итоге вся компания ополчилась на меня.

Сюзанна и Эрика жмутся друг к другу, восторгаясь платьем девушки, которая проходит мимо нашего столика. Облегающая ткань с абстрактным принтом – интересный выбор, но оно будет смотреться намного лучше, если надеть корректирующее белье, скрывающее недостатки фигуры.

Я делаю очередной глоток и мурлычу от удовольствия. И предвкушения.

Скоро наступит тот день, когда вся моя жизнь изменится. Я с процентами верну свою компанию и все остальное, что эта «семья» когда-то забрала у меня. Мой бизнес связывает меня с ними сильнее, нежели кольцо и клятва, данная Дариусу. Будь я проклята, если уйду без своего детища.

Телефонный звонок заставляет Эрику с идиотским энтузиазмом броситься к своей сумочке. Я смеюсь про себя, когда мы все понимаем, что звонит мой телефон.

Улыбка улетучивается, поскольку на экране мелькает имя Алии.

– Привет, мам, – приветствую я, прекрасно зная, что она ненавидит подобное обращение.

– Эми, – отвечает она хриплым голосом, от которого я всегда теряюсь. – Я пыталась разыскать твоего мужа, но только сейчас вспомнила, какой сегодня день.

Жирный намек на потрахушки Дариуса со своей помощницей напрочь убивает мое настроение. На языке ощущается горечь.

Больно. Хорошо это или плохо, но Дариус все же только мой. Я даже думала, что он полюбит меня и станет лучше ко мне относиться, если я перестану думать о Кейне, трахающем меня до потери пульса. Но я не могла перестать думать об этом, поэтому мой муж прямо сейчас имеет свою бесценную помощницу. Эта симпатичная блондинка всегда приносит мне именно тот кофе, который я люблю, и она настолько милая, что мне хочется шлепнуть ее своей сумочкой.

– Чем я могу быть полезна? – любезно интересуюсь я.

– Не волнуйся. Я напишу ему сообщение. – У нее такой сладкий голос, когда она рушит мой мир. – Кстати, жена Кейна восстала из мертвых.

5

Алия

Я смотрю на свое отражение и стираю ярко-розовую помаду оттенка «Розана», а затем наношу нюдовый блеск. Отступив назад, я оценивающе осматриваю себя и киваю – да, эта смотрится лучше. Я с улыбкой представляю выражение лица Эми после нашего телефонного разговора. Если я в чем-то и могу быть уверена, так это в умении моей невестки напиваться к пяти часам вечера. И если я выбрала правильное время для звонка, она отключится уже к трем.

Она, конечно, красивая, но бестолковая. От нее была какая-то польза, но мы исчерпали все ее ресурсы. И ее зацикленность на одном из моих сыновей только вредит всем остальным. Поэтому я хочу, чтобы она навсегда исчезла из наших жизней. Ждать осталось совсем немного. Один бокал за ужином превращается в два. А потом и в целую бутылку. Почему бы не выпивать стаканчик виски каждое утро? И еще коктейль во время ланча. Все слишком просто. Она хочет упасть на дно стакана. И я слегка подталкиваю ее, чтобы она не задерживалась.

– Ты готова? – хмуро спрашивает Дариус, неожиданно появившийся позади меня.

Он одет в строгий пиджак, на лбу пролегла заметная морщина. От него приятно пахнет духами с утонченным древесным ароматом. Я разработала этот парфюм специально для него. И он ему идет. Дариус такой же сильный и непоколебимый, как вековая секвойя. Он – моя гордость. Слишком многие матери воспитывают сыновей абы как.

Я смотрю ему в глаза.

– Ты спрятал чертежи?

– Да, разумеется. А где я, по-твоему, был?

Его темные волосы красиво ниспадают на лоб. Лицом Дариус похож на меня, но светло-голубые глаза достались ему от отца. То же самое с Рамином и Розаной.

Дариус хмурится.

– Мы почти закончили. Могли бы уже сегодня отдать замечания архитектору.

– И он приступит к ним не раньше понедельника. – Я разглаживаю лацканы его пиджака.

Если бы только Эми знала, что ее муж проводит большую часть дня пятницы за работой над проектом нашего будущего исследовательского центра в Сиэтле. Но она думает только о плохом. Небольшое внушение – вот и все, что нужно, чтобы вызвать у нее паранойю.

Дариус не такой изменщик, как мой первый муж Пол. Я подозревала, что у отца Кейна были интрижки, но ничего не могла доказать. Я решила, что для него я важна не только в роли матери, но и в роли партнера в компании, которую помогла создать, поэтому он никогда не решится расторгнуть брак. «Бахаран-фарма» стала для него делом всей жизни, и он восхищался Кейном – так я думала до тех пор, пока не узнала, что он высосал из компании все деньги, после чего сбежал в Южную Америку.

Я поправляю его галстук.

– Ты меня разочаровываешь.

– Почему?

– Тебя бесит, что ты должен поддерживать брата во время его личного кризиса.

Его брови удивленно приподнимаются.

– Я не хочу и не буду его поддерживать, ведь он никогда не снизойдет до этого по отношению ко мне.

– Дариус, – тон моего голоса стирает с его лица заметное недовольство, – ты не знаешь наверняка. И если ты не хочешь делать это ради него, сделай это ради меня. Меня это так огорчает.

Он смотрит на меня с издевкой, но мне без разницы, даже если он считает меня лицемеркой. Я делаю все необходимое для выживания в этом мире. Предательство Пола изменило меня, и поэтому я лучше справилась со вторым браком, а также с составлением брачного контракта, по которому я получала все необходимое. И я всячески поддерживала Кейна до его совершеннолетия.

Не стоит винить Дариуса в том, что он никогда не испытывал жизненных сложностей. Кейн вернулся в семью и обо всем позаботился. Дариус всем обязан старшему брату: свободой от оплаты обучения, наличием денег на жизнь и даже женой.

Я подумала, что мы наконец-то сможем стать единой семьей, когда Кейн обратился ко мне с предложением реанимировать «Бахаран-фарма». Мой второй муж, не заинтересованный воспитанием сына от другого мужчины, наконец-то не мог на это повлиять. Кейн согласился с моим предложением насчет того, что младшие братья должны получить соответствующее образование, чтобы они смогли занять ключевые посты. Я думала, что мои дети наконец-то будут вместе, но только Розану обрадовало воссоединение со старшим братом. Дариус и Рамин приняли Кейна без особого энтузиазма, поскольку сочли, что не обязаны радоваться по такому поводу.

Сомневаюсь, что даже смещение Кейна с поста руководителя компании смогло бы как-то успокоить Дариуса. Он считает, что у него отняли возможность заботиться о младших. Наверное, это даже к лучшему, что дети не испытывают привязанности друг к другу. Если бы они объединились, это могло бы стать большой проблемой.

– Я просто не понимаю, зачем мы так спешим к нему?! – возмущается Дариус. – Ему сейчас просто нужно время, чтобы разобраться в новых обстоятельствах, а жену вылечат и без нас. Мы зря откладываем важные дела.

– Да? Думаешь, Кейн просто так говорил всем, что овдовел, хотя на самом деле все совсем не так?

Хотя Лили, конечно же, все еще могла умереть. Водитель, сбивший ее, не стал останавливаться и скрылся с места ДТП. Витте рассказал, что это он позвонил в «Скорую», а также находился рядом, пока девушку грузили в машину «Скорой помощи». Я не стала говорить Дариусу, что в голосе Витте было нечто такое, что заставило меня вздрогнуть.

– И что? Ты удивлена, что твой сын соврал? – упрямится Дариус. – Да ладно. И я не говорю, что не волнуюсь о судьбе его жены. Я просто говорю о текущей ситуации. Кейн много лет прекрасно справлялся в одиночку. Он сам во всем разберется. Это вообще не моя проблема.

Он так говорит, потому что ничего не знает о прошлом. Дариус был учеником старших классов, когда к нам домой в Седл-Ривер пришла полиция Гринвича с вопросами о старшем сыне, которого я много лет не видела и не слышала.

Детективы заявили, что вопросы относительно характера и склонностей Кейна – «обычная формальность». Может, так оно и было. Они быстро догадались, что я ничего не знаю о взрослой жизни собственного сына, – я даже не знала, что он официально сменил фамилию, они перешли к расспросам из разряда «почему вы не общаетесь?». Я сказала им правду: он не поладил с моим новым мужем. Они переглянулись, поблагодарили за уделенное время и ушли.

Я до сих пор не знаю, имел ли их визит какое-то отношение к его супруге. На тот момент я даже не знала, что он женат. Я никогда и ни с кем об этом не говорила, даже с самим Кейном, который спустя несколько дней пришел ко мне, чтобы обсудить возрождение «Бахаран-фарма».

Наши отношения можно назвать шаткими, и поэтому я не стану рисковать и ставить под угрозу мое влияние в компании, в которую я вложила столько сил.

– Разумеется, это твоя проблема, – настаиваю я. – Это наша общая проблема. Почему она вернулась именно сейчас? Где она пропадала все эти годы?

– А я скажу. Повсюду эти статьи о самом сексуальном мужчине мира. Черт возьми, Кейн зарабатывает едва ли не больше, чем Дуэйн Джонсон! Итак, она увидела статью о нем и его богатстве, снова сделала ставку на него и поэтому вернулась в родную гавань. Мама, я же не идиот. Просто я не вижу в ней угрозы, пока она не доставляет неприятности.

Я позаботилась о том, чтобы ребята из «Сливок общества» включили Кейна в рубрики о сексуальных мужчинах, ведь известность – синоним богатства. Меня раздражала сама мысль о том, что на сияние славы слетятся бывшие друзья и любовницы, не говоря уже о давно умерших женах. Но как я могла предвидеть такое?

Я даже не знаю ее девичью фамилию. После ее смерти не было поминальной службы – всем просто объявили, что она, возможно, погибла. Меня не приглашали участвовать в этой трагедии, да и никаких официальных заявлений я не видела. А Кейн отказывается обсуждать ее. Любые попытки заговорить о ней приводят его в ярость. Я попыталась что-то узнать хотя бы о женитьбе, но потом прекратила расспросы. И вот эта таинственная любовь из колледжа снова возникла на горизонте.

– Думаю, она просто бросила его, – задумчиво продолжает сын. – И он все это время лгал, чтобы сохранить репутацию.

– Это совсем какая-то фантастика, тебе так не кажется?

– Как и его пентхаус. Или наем Витте, черт возьми. Кейн делает много странного. Ты устраиваешь сцену на пустом месте.

Злость переполняет меня. Я не позволю, чтобы со мной говорили свысока или игнорировали мои мысли и чувства. Благодаря Полу я усвоила непростой урок, который никогда не забуду.

– Следи за языком, Дариус. Я проявляю осторожность, а не впадаю в истерику. Я защищаю нашу семью и нашу компанию, и я не стану за это извиняться.

– Я тебя понял, – бормочет он.

– Не забывай про пункт о морали в нашем экономическом соглашении «ЕКРА плюс» с «Кросс-индастриз». Если нас втянут в скандал из-за подставной смерти в нашей семье, очевидно, этот скандал станет для нас весьма убыточным. Мы не можем потерять вложенные ресурсы, не говоря уже о том, что Гидеон Кросс может запросить неприлично крупную компенсацию.

Кросс до сих пор помнит о растратах Пола, но не говорит об этом напрямую. Кстати, его отец, Джеффри Кросс, широко известен своей финансовой пирамидой, убытки инвесторов от ее деятельности исчисляются миллиардами. Если кто-то сейчас услышит его фамилию, то этот человек, скорее всего, подумает именно о Гидеоне, поэтому он ни за что не позволит разрушить свою столь хрупкую репутацию.

Дариус хмурится, и я по глазам вижу, что сын обдумывает возможные последствия.

– Давай не будем забегать вперед. Пока все идет по плану. Розана стала лицом новой косметической линии, а Ева Кросс изо всех сил пытается доказать мужу, что она может возглавить процессы в «ЕКРА» плюс «Космецевтика». И если Рози будет умницей, Ева позаботится обо всем остальном. Нам просто нужна правдоподобная история для семейной ситуации Кейна, но мы что-нибудь придумаем.

– Ты уверена? Ты же ничего не знаешь о Лили, а также о том, что произошло между ними в прошлом.

– Ты говоришь так, словно все проблемы из-за нее, но нам нужно беспокоиться не о ней, а о Кейне. – Я выразительно смотрю на сына.

– Итак, мы едем в больницу, верно? – уточняет он. – Скоро мы все узнаем.

Он не извиняется за то, что сначала был против поездки в больницу, но я не настаиваю. Я ничего не забываю.

Дети никогда не узнают, через что мне довелось пройти, чтобы забрать химические патенты Пола у партнера, которого он обанкротил. И из-за этого незнания они никогда не поймут, почему компания так важна для меня. Однажды, возможно, я все же расскажу Розане о том, каково приходится женщине в мире хищных мужчин.

Я не знаю, что мог натворить мой старший сын. В конце концов, Кейн – солидный мужчина, поэтому вряд ли мог вляпаться в гнусные делишки. Но я не повторю ошибку, которую совершила с Полом. Я не собираюсь оставаться с пустыми руками. Я имею полное право руководить всей компанией «Бахаран-фарма».

– Возможно, есть и положительный момент, – продолжает сын. – Авария серьезная, да? Поэтому Кейн взял недельный отпуск, чего раньше никогда не делал. Вероятно, он на некоторое время отойдет от дел, и у нас будет шанс убедить правление в важности постройки нового отделения в Сиэтле. И мы позаботимся, чтобы тендер на строительство достался именно нашему подрядчику. Мы добавили в проект много ненужных деталей, которые потом достаточно легко убрать, чтобы скорректировать цену. С прибылью, полученной при строительстве, я приобрету еще больше акций, и тогда все поймут, что Кейн не смог разглядеть золотую жилу у себя под носом.

Я обхожу Дариуса и направляюсь к дамскому столику образца середины века – моему любимому предмету мебели в личном кабинете, который столь прекрасно сочетается с висящими над ним картинами Джаспера Джонса. Беру клатч, поправляю волосы и сережки, стараясь придать себе беззаботный вид. У меня самый большой личный угловой кабинет в офисе «Бахаран-фарма». Отсюда мне открывается потрясающий вид на центр города.

– Если все действительно серьезно, она может умереть, – размышляет Дариус. – И тогда тебе не придется волноваться.

Зажав сумочку под мышкой, я смотрю в зеркало, оценивая мои белые брюки-сигареты и золотистый шелковый топ. Ароматический диффузор с эфирными маслами наполняет воздух ароматом азалии.

– Мама, серьезно. Перестань переживать из-за этого. Кейн всегда быстро теряет интерес, – продолжает Дариус. Он стоит перед закрытой дверью – высокая темная фигура на фоне блестящей панели из орехового дерева. – Ему нравится охотиться. И если она задержится, то быстро ему надоест. И он найдет способ от нее избавиться.

Любовь и красота увядают. Клятвы ничего не стоят. Только семейные узы крепки. Мои дети еще слишком юны, но со временем они усвоят эти уроки.

Дариус открывает для меня дверь.

Я останавливаюсь и кладу руку ему на плечо.

– Напиши Рамину еще раз. Попроси снова, чтобы он встретил нас на месте.

– Я позвоню ему, – отвечает сын, доставая телефон.

Я иду вперед с высоко поднятой головой.

6

Лили

Я просыпаюсь под звуки ударов своего сердца. Это происходит медленно и постепенно, сопровождается назойливым механическим сигналом бип-бип-бип. Я выныриваю из глубокой вязкой тьмы, и слышу отдаленные голоса, но на таком расстоянии слова теряются, и их остатки кувалдой отдаются у меня в голове.

Запах лекарств дает мне очевидную подсказку о том, где я оказалась. Я заставляю себя открыть глаза, сдергивая эту неприятную колкую пелену, застилающую все передо мной. Что-то сжимает мне горло, и я с трудом поднимаю руки, чтобы освободиться от этих оков. Сердцебиение учащается, я кашляю, а ногти скользят по трубкам, которые подают кислород в легкие.

– Сетаре[4]4
  Судьба (с перс.).


[Закрыть], не надо.

Твой голос… такой нежный…

Мой взгляд скользит по бледно-голубым стенам темной комнаты. Я вижу, как высокая темная фигура быстро направляется к двери.

– Сестра! Подойдите сюда. Она очнулась.

Лейкопластырь отклеивается, и дыхательная трубка смещается, царапая дыхательные пути. Боль заполняет все мое тело. В голове слышен крик, который отдается в грудной клетке.

– Остановись, – просишь ты, и твой голос так мучительно дорог мне. Ты подходишь к свету, и мои глаза наполняются слезами.

Моя любовь. Это сон?

Тени подчеркивают твои полные губы. Твои глаза, все такие же мрачные и внимательные, выглядят уставшими. Юношеская неуклюжесть исчезла. Ты стал тверже, плечи и грудь – шире, а волосы – короче. Подобно лучшим сортам виски, ты постепенно превращаешься в нечто более крепкое и пьянящее.

Ты хватаешь мои запястья, и от твоего прикосновения я чувствую волну энергии, которая прокатывается по всему моему телу. Твоя кожа теплая и мягкая, как атлас, а сила до боли нежна. Задыхаясь, я втягиваю твой запах, который никогда не смогу забыть. Знойный, простой, но такой мужественный.

Мое сердце сжимается, и дробный писк аппаратов превращается в сплошной вой сирены.

– Сэр, отойдите, – сухо приказывает мужчина.

Ты нехотя освобождаешь место для медбрата. Этого места хватает для него, но не для доктора, быстро входящего в палату.

– Мистер Блэк, – обращается женщина, надевающая латексные перчатки. – Пожалуйста, дайте нам немного пространства. Ваша супруга в надежных руках.

Ты отступаешь назад, но твой пристальный взгляд не отрывается от моего лица. Чувствуя его, горячий и пронзительный, я медленно проваливаюсь в желанный сон.

7

Витте

Мистер Блэк выходит из палаты и оглядывается на дверь с небольшим окошком. Он проводит рукой по лицу, а потом сжимает руки в кулаки, словно готовится к нападению. Ногой нетерпеливо и требовательно стучит по полу.

Когда мы только познакомились, он был человеком, постоянно находившемся в движении: расхаживал туда-сюда, качался на стуле, кидал скомканную бумагу в небольшие баскетбольные кольца, которые специально крепил над мусорными корзинами. Постепенно он стал более сдержанным. Некогда вспыльчивый и импульсивный, он превратился в закаленную и несгибаемую сталь.

Единственный раз, когда я увидел, что он почти окончательно сдался, случился в ту самую ночь, когда он решился рассказать мне о Лили. Он безостановочно ходил по личной библиотеке. Туда-сюда. Туда-сюда. Это была либо годовщина ее смерти, либо годовщина важного этапа их отношений, поэтому он не сдержался.

Я был поражен, когда он показал медсестре водительские права жены, подтверждая свое право как ближайшего родственника осуществлять уход за ней. Я и не знал, что он всегда носит ее документы в своем бумажнике. Хотя, оглядываясь назад, я не должен удивляться: он хочет, чтобы она всегда была рядом. Удостоверение оказалось действительным еще на два года, поскольку они переоформили его, когда Лили вышла замуж за мистера Блэка и взяла новую фамилию. Судьбе было угодно, чтобы эта сентиментальная мелочь оказалась полезна.

Он поворачивает голову и смотрит на меня так, словно не ожидал увидеть меня так близко.

– Сэр?

– Она в сознании. – Он отворачивается к окну и долго, совершенно не мигая, смотрит.

Я помню взгляд Лили, когда она заметила мужа: полный неприкрытого ужаса, даже животного страха, который вынудил ее выбежать прямо на полосу встречного движения. И я не могу связать такую реакцию с мужчиной, которого прекрасно знаю.

«Я потерял ее там же, где обрел». Я никогда не забуду эти слова или то, как он метался, словно зверь в клетке. Его страдания были настолько нестерпимы, что вариант последовать за ней был для него искушением, поэтому его воля к жизни с каждым днем все оставляла его, а сам он погружался во тьму. Но теперь сомнения закрадываются мне в душу, опутывая ее густым черным туманом, подтачивая основы доверия.

Я припоминаю, что он ни разу не заикался об организации похорон или поминальной службы. Сочувствуя его утрате, я все ждал, когда же он объявит о церемонии прощания, но он ничего не делал. Пусть гроб остался бы пустым, но ее память не увековечили даже небольшим надгробием.

Мы стоим и ждем. Мрачный обшарпанный коридор переполнен пациентами. Всюду пахнет химическим дезинфицирующим средством, но он не может перебить запах болезни и тления. Где-то неподалеку человек, бьющийся в агонии, выкрикивает самые грязные ругательства.

О Лили некому больше позаботиться. Нет ни родителей, ни братьев или сестер, даже дальних родственников. Никого. По крайней мере, так она сообщила моему работодателю, когда они были вместе. И правда, за все эти годы никто не назывался членом ее семьи и не интересовался ее судьбой. Вопросы задавали только полицейские, но их волновало только установление личности водителя, скрывшегося с места происшествия. Остальное они узнают от других свидетелей и с записей дорожных камер: жена потеряла всякую связь с реальностью, пытаясь избежать преследования со стороны мужа. И тогда мистеру Блэку начнут задавать совершенно другие вопросы.

По счастливой случайности я заметил изящную сумочку миссис Блэк, отлетевшую под припаркованную машину, поэтому сумел незаметно спрятать ее под куртку. Наверное, будет лучше, если полиция не найдет в ней водительские права, выданные в штате Невада на имя Айви Йорк с фотографией Лили. Возможно, и сама сумочка могла вызвать ненужные вопросы, поскольку являлась подделкой известного бренда. Власти, несомненно, заинтересует тот факт, что жена состоятельного мужчины ходит с подделкой, а не с оригиналом.

Если миссис Блэк поправится, следователи опросят ее. И ответы определят дальнейшую судьбу человека, за которого я бы принял пулю.

Мистер Блэк скрещивает руки на груди.

– Нам нужно разместить необходимое медицинское оборудование в пентхаусе и нанять персонал для круглосуточного ухода.

Это заявление рождает много вопросов в моей голове, но я задаю только один:

– В какие сроки?

– Как только мне удастся убедить врачей, что так будет лучше, и мы разберемся со всеми бумагами. Я хочу, чтобы она была со мной под одной крышей.

Язык тела – мощная вещь, вот и сейчас мое тело говорит, поднимая дыбом волосы на затылке. Маловероятно, что миссис Блэк в ближайшее время выпишут из больницы. Не слишком ли опасно перевозить ее? Мне следует уточнить. Моя подготовка включает в себя решение неотложных медицинских ситуаций и помощь в уходе за пациентами. И все же: я должен послушать работодателя или действовать в интересах здоровья его жены?

Меня смущает, что один-единственный взгляд Лили подорвал основы моего личного доверия к человеку, которого я уже считал почти родным сыном. Я был убежден, что ни один мужчина не любит свою женщину так сильно, как мистер Блэк любил – любит – свою жену. Возможно ли такое, что именно этой любви она и боится?

– Я обо всем позабочусь.

Я начинаю рассылку сообщений по списку контактов, которые могут помочь выполнить просьбу мистера Блэка.

– И поставь двух охранников возле лифа. Никому не входить и не выходить без моего личного разрешения.

Я растерянно смотрю на него. Лили, оказывается, будет не только пациенткой, но и заключенной.

Еще один врач бежит к палате миссис Блэк. Большинство медработников одеты в свободную голубую форму и кроссовки, а этот носит дорогие мокасины и строгие брюки. Седые волосы на висках контрастируют с подчеркнутой молодостью его лица.

Мой работодатель преграждает ему путь, зловеще нависая над ним.

Представившись неврологом Шоном Ингом, мужчина начинает беседовать с мистером Блэком. Я отхожу в сторону, чтобы не мешать. Беседа, впрочем, быстро заканчивается, а потом доктор идет в палату к Лили, с тихим щелчком закрыв за собой дверь.

– Она дезориентирована и находится в параноидальном состоянии, – сообщает мистер Блэк, глядя на дверь палаты. – Компьютерная томография не выявила черепно-мозговую травму, но подобные симптомы вызывают беспокойство.

Мимо нас в палату Лили идет медсестра.

Проходит целая вечность, прежде чем два врача выходят и направляются к нам.

– Мистер Блэк, – с усталой улыбкой произносит доктор Хамид. – Давайте пройдем в кабинет доктора Инга.

– Как она?

– Состояние стабильно. Мы ввели успокоительное, и теперь она отдыхает.

– Не своди с нее глаз, – просит меня мистер Блэк, указывая взглядом на палату жены. Он с озабоченным лицом идет вслед за врачами к лифту.

Я продолжаю смотреть в ту сторону, и тут из соседнего лифта выходят его мать и братья, разминувшись с моим работодателем. Миссис Арманда одета в облегающий белый брючный костюм, ее светлые волосы рассыпаны по плечам.

Она замечает меня и плавно поворачивается в мою сторону, а ее младшие сыновья занимают стратегические позиции по бокам. Сходство между ними неоспоримо, но она – сверкающая жемчужина на фоне смуглых сыновей в черных костюмах.

Алия замедляет шаг и перестает хмуриться. Она выглядит обеспокоенной, и для этого ей не приходится прикладывать особых усилий. Все это представление предназначено для медперсонала и пациентов, которые моментально обращают на нее внимание. Взгляды следуют за ней. Все поворачивают головы.

Она проходит мимо меня и заглядывает в окошечко палаты. Персонал не успевает отреагировать, а она уже поняла, что внутри нет того, кого она ищет, поэтому поворачивается ко мне.

– Витте, где он? – Раздражение в ее тоне вызвано тем, что я еще до вопроса не выдал ей всю известную мне информацию.

Я убираю телефон в карман, поскольку уже успел выполнить основную часть своей задачи.

– Он обсуждает перспективы лечения миссис Блэк с лечащими врачами.

Она резко поворачивается ко мне.

– Что мы уже знаем?

– Надеюсь, мы вообще что-то узнаем, когда мистер Блэк закончит этот разговор.

Рамин нервно усмехается.

– Ты можешь быть более прямолинейным?

– Разумеется.

– Значит, нам остается только сидеть и ждать? – уточняет Дариус, упирая руки в бока и демонстрируя развитый торс под облегающей рубашкой. – Я бы предпочел провести время с моей женой.

– Я тоже, – поддакивает Рамин с лукавым огоньком в голубых глазах. Намек очевиден, ведь он все еще не женат.

– Иди ты, – огрызается Дариус.

– А что? Эми наливает отличный мартини…

– Вот ты…

Алия призывно щелкает пальцами, переключая внимание братьев:

– Довольно. Рамин, принеси нам приличный кофе. Дариус, узнай имена врачей. – Братья расходятся в разные стороны, и Алия переводит на меня мрачный взгляд. – Только мы с тобой по-настоящему переживаем за Кейна. Нам нужно следить за происходящим, чтобы быть уверенными, что с ним все хорошо.

– Как скажете.

Но все мои мысли заняты девушкой за дверью, которая, очевидно, боится мужчину, изъявившего желание заботиться о ней.