Текст книги "Так близко"

24

Лили

Я стою на углу 5-й и 47-й улиц. Здесь приятная тень, скрывающая меня от прямых лучей утреннего солнца, которое ярко озаряет густонаселенные башни Мидтауна. Манхэттен – это лес, но из стекла и бетона. Мурашки пробегают по моим обнаженным рукам и ногам. Холод зарождается в душе и распространяется по всему телу. Кажется, однажды я видела тебя в этом районе. Но только мельком, словно призрак, который растворился в воздухе, пока я стояла на улице и удивлялась нашей встрече. Кошмар, который я никогда не смогу забыть или проигнорировать.

Всякий раз, когда я выхожу из квартиры, я думаю о том, что ты все же сможешь меня найти. В районе, численность населения которого в рабочие часы увеличивает до четырех миллионов, все равно сохраняется риск того, что система распознавания лиц выдаст мое местоположение.

А может… ты уже забыл обо мне? Ты легко расстаешься с людьми, но злишься, если человек первым начинает дистанцироваться. Либо ты уже позабыл о моем существовании, либо бросил все силы на мои поиски. Ты не любишь плыть по течению, тебе нужны охота и азарт. Интересно, ты когда-нибудь любил меня? Возможно, что все-таки любил – в меру своих способностей. В конце концов, для тебя это было своеобразным достижением.

Грязные желтые машины такси и черные внедорожники едут по городским улочкам. Жители Нью-Йорка толпятся на тротуаре, ожидая зеленого сигнала, по которому мы сможем побежать по раскаленному асфальту. Со всех сторон раздается шум дорожного движения, но мое сердце стучит еще громче. Всего через несколько секунд я пройду мимо здания, которое манит меня вопреки чувству самосохранения.

Я могу уйти в сторону от этой блестящей сапфировой башни. Свернуть на другую улицу. Уехать из города, штата, страны… Но извращенная одержимость толкает меня на риск. Это просто необъяснимо. Я столько лет скрывалась, но постепенно становилась все более беспечной. Бегство не наградило меня новой жизнью. Я все еще дышу, но во всех смыслах я уже мертва.

Возможно, мне надоело ждать момента, когда я смогу наконец-то попрощаться.

Зеленый. Я бездумно иду вперед, мои каблуки будто специально цепляются за каждую выбоину в асфальте. Благоразумные женщины носят балетки или туфли на низком каблуке. От запахов выхлопных газов и тележек с едой у меня сводит желудок. Никто даже не смотрит в мою сторону. Никто не улыбается. Город притупляет все чувства. Все живут и действуют на автомате.

Мое имя щелкает в воздухе, словно громкий выстрел винтовки. Меня наполняет страх.

У неповиновения есть цена – опасность оказаться найденным.

25

Лили

Я рано просыпаюсь, очнувшись от сна без сновидений. Тянусь за планшетом, который лежит рядом со мной на твоем месте, и отключаю будильники. Совершенно не помню, как заснула. Помню лишь то, что много плакала до тех пор, пока у меня не заболела грудь. Меня почти уничтожило быстрое исчезновение интереса ко мне. Итак, я рискнула и проиграла. Оставалась некая надежда, что ты все-таки захочешь меня. Сейчас уже утро, и я превращаю свою грусть в оружие, которое поднимает меня из постели.

Через несколько мгновений я уже стою под горячим душем. Вся душевая выложена массивными мраморными плитами. Черные прожилки напоминают переплетенные ветви деревьев или бесконечную паутину.

Я удивляюсь твоей логике: создать совершенно разные пространства «для него» и «для нее», а самому жить в самой дальней части пентхауса, оставив все остальное в качестве памятника в честь Лили.

Быстро готовлюсь к предстоящему дню. Ты предусмотрел все необходимое, учитывая даже самые неочевидные потребности девушек. Ты снабдил ванную всем подряд, начиная самыми разными средствами по уходу и заканчивая зубной пастой. По степени потертости ручек кистей для макияжа с натуральным ворсом можно определить фавориток Лили из прошлой жизни. Набор декоративной косметики – очень забавный, ведь все продукты тут только от «ЕКРА плюс», а названия явно отсылают к моей персоне.

Я чувствую себя как дома, словно всегда жила в этом пентхаусе. Это одновременно удивительно, приятно и жутко.

Некоторые женщины, наверное, не смогли бы смириться с такой необычной одержимостью. Возможно, я просто ненормальная. Мне просто нужна вся твоя любовь, Кейн.

Я одеваюсь и приступаю к изучению достаточно скудного ассортимента украшений, но меня почти сразу отвлекает быстрый двойной стук в дверь спальни.

– Да, я здесь, Витте.

Я поднимаю взгляд на дверной проем, в котором появляется стройное мускулистое тело.

– Завтрак готов, можете приходить.

Гардеробная имеет ширину обычной комнаты, хотя служит своеобразным проходом в другую часть дома, поэтому Витте остается на почтительном расстоянии.

Он делает несколько шагов вперед. Рассматривая мою одежду, Витте изучает одну из бирок.

– Спасибо, что все это заказали, – благодарю я.

– Интересный метод организации, – бормочет он, изучая небольшую картонку.

У меня есть два варианта пометок: солнце и луна обозначают обычный или вечерний наряд. На лицевой стороне я записываю, какой верх или низ хорошо сочетается с этим предметом гардероба. На обороте указываю подходящие аксессуары: украшения, ремни, сумочки и обувь. В ящике стола мне посчастливилось найти бирки, сделанные в прошлой жизни. Поэтому мне оставалось только нацепить их на нужные элементы одежды. А для недавнего пополнения гардероба я попросила Витте связаться с типографией, логотип которой был указан на всех бирках, и заказать дополнительные карточки.

Сейчас создают отдельные приложения для организации и систематизации гардероба, но это совсем не то.

– Моя мать использовала эту систему, – объясняю я. – Она считала, что нельзя подбирать наряды в самую последнюю минуту. Говорила, что хорошая одежда и ухоженная внешность – надежная женская броня.

– Броня, – шепотом повторяет Витте, продолжая изучение моей картотеки.

– А еще она говорила, что не в нашей природе слишком трепетно относиться к одежде, мы просто хотим обладать красивыми безделушками. Поэтому она научила меня быть внимательной и использовать дополнительную защиту. Одежда – всего лишь один из вариантов доспехов.

– Думаю, что я могу с этим согласиться. Если вы не против, расскажите мне о ней.

Я на мгновение закрываю глаза и вспоминаю. Гибкое тело. Густые черные волосы. Кошачьи ярко-зеленые глаза. Широкий рот с красной помадой. Даже не могу вспомнить внешность отца, поскольку каждый раз, когда я смотрю в зеркало, я вижу отражение матери. Когда я была маленькой, то верила, что появилась на свет только благодаря ей. И меня совершенно не смущало, что у всех детей были отцы. Он был не нужен, ведь у меня была мать.

– Мне она казалась самой красивой женщиной в мире, – шепчу я, глядя на подаренное тобой кольцо. Я решаю, что мне нужно только это украшение. Ничто другое не подойдет. – Я хочу ослепить тебя. Хочу показать, насколько я тобой горжусь. Возможно, когда-нибудь у меня появится такой шанс. Я надеюсь. – Ей так легко удавалось потрясающе выглядеть, – продолжаю я, глядя на свое отражение. – Но она все равно усердно работала над собой. Она была самоучкой. Близкие знакомые считали ее самородком и были правы.

Витте начинает изучать другую карточку.

– Похоже, она такая же серьезная, как и ее дочь.

– Да, именно так. А еще она говорила, что красота откроет любые двери. Утверждала, что у меня будут особые привилегии, ведь я получилась очень хорошенькая. И советовала непременно воспользоваться внешностью. – Я беспокойно кручу кольцо на пальце.

Витте смотрит на меня и говорит:

– Сожалею о вашей утрате.

– Спасибо.

Витте внимательно осматривает мой наряд: блузку без рукавов с бантом сочного зеленого цвета, кожаную юбку в тон, бежевые туфли-лодочки от Валентино из глянцевой лакированной кожи.

– Вы уже присмотрели аксессуары?

– Да, но мне еще нужно поработать над сочетаниями.

Я выдвигаю обитый бархатом ящичек, пытаясь проигнорировать, что без сережек я чувствую себя слишком неуютно.

– Позвольте кое-что показать вам, – с этими словами Витте указывает в сторону шкафа.

Я мгновение сомневаюсь, не желая повторять провал и унижение этой ночи. Но я не могу рассказать обо всем Витте, поэтому глубоко вздыхаю и следую за ним.

Он идет к столику возле моего шкафа, встает перед зеркалом и прижимает палец к малозаметной панели распознания отпечатков пальцев. Зеркало бесшумно скользит вверх, открывая доступ к хорошо спрятанному сейфу. Витте прикладывает палец еще раз, и сейф открывается. Он достает оттуда бархатные лотки. В верхнем лежат ряды сережек с драгоценными камнями. В среднем – разноцветные браслеты. А в нижнем уложены изящные ожерелья и подвески.

Я удивленно вздыхаю. Прямо передо мной лежат ювелирные украшения на миллионы долларов.

– Это… неплохая коллекция…

Я запинаюсь, но ничего не могу с собой поделать. Содержимое шкатулки можно назвать самым настоящим кладом.

– Мистер Блэк праздновал каждый свой успех покупкой ювелирного изделия. – Во взгляде Витте читается уважение к работодателю. – Они были специально подобраны… для вас.

– У него было много успехов.

Я хотела произнести это равнодушным тоном, но у меня не получилось. Я не могу двигаться. Просто стою и пытаюсь сдерживать слезы. Могут ли быть более убедительные доказательства твоей зацикленности на старой версии Лили?

Я не могу соперничать с той девушкой. Для нас двоих она навсегда останется недосягаемой.

– Попробуй изумруды.

Меня уже переполняют эмоции, но твой голос заставляет меня дрожать. Обернувшись, я смотрю, как ты приближаешься ко мне с той самой хищной грацией, которую я наблюдала ночью. Ты смотришь на меня таким испытующим взглядом, таким… собственническим. Сейчас я чувствую себя абсолютно голой.

Внутри меня все дрожит. Нервозность и надежда трепещут, как крылья мотылька. Ты одет в черные брюки и серую рубашку. Галстук в тон. Пиджак остался где-то в другом месте. Идеально подобранный наряд, красиво уложенные волосы и тщательно выбритое лицо только подчеркивают твою невероятную сексуальность.

За всей этой красивой внешностью прячется опасный и неукротимый зверь.

Несмотря на холодные тона в декоре комнаты и одежде, ты приносишь с собой настоящее пламя. Температура в помещении повышается. Я уже видела, как ты влияешь на окружающих. Соблазненные твоей мужественностью женщины беспомощно притягиваются к тебе. Вселенная потратила много ресурсов, чтобы создать это совершенство, а потом позаботилась о том, чтобы ты и впредь оставался неотразимым.

Ты останавливаешься напротив меня. Тело реагирует мгновенно: оно беспомощно откликается, источая тепло и нежность. Я не могу отвести взгляд от твоего лица, пребывая в восхищении от этой потрясающей непринужденной красоты.

– Они подходят к твоим прекрасным глазам. – С этими словами ты вынимаешь пару больших изумрудных капель на тоненьких крючках, дополнительно инкрустированных бриллиантами.

От такого комплимента у меня кружится голова. Мне наплевать, даже если это сказано из-за присутствия Витте. Меня радует любой признак расположения.

Ты берешь одну из потрясающих сережек и аккуратно заправляешь мои волосы за ухо, а потом вдеваешь ее. Я сгораю от желания. Прикосновение твоей руки настолько интимное, словно ты касаешься меня между ног. Ты так близко, что заполняешь все пространство. В мире никого больше нет.

Ты повторяешь манипуляции со второй сережкой. Твое дыхание мягко ласкает мои волосы. Запах пьянит меня. Чувствую себя совершенно не в себе.

Странное ощущение – заимствовать ювелирные украшения у другой женщины. Жить в доме другой женщины. И быть с мужем другой женщины. Интересно, но я чувствую себя достаточно уютно рядом с тобой. Думаю, это больше похоже на сон, а не на реальность. Вокруг все новое и малознакомое, но после небольших колебаний я прочно занимаю свое законное место.

– И этот браслет, – продолжаешь ты, снимая с крючка очередную вещицу.

– Да, почему бы и нет? – Мне непостижимым образом удается сохранять показную невозмутимость.

Ты застегиваешь его на моем запястье, и по телу распространяется тепло. Большим пальцем касаешься татуировки скорпиона, пристроившегося на моем пульсе, и я вздрагиваю.

Затаив дыхание, я смотрю, как ты наклоняешь голову и целуешь чернильного арахнида. Твой язык игриво скользит по символу.

Представляю, что он скользит дальше…

Соски моментально твердеют, но их надежно сдерживает шелковое нижнее белье.

– Кейн… – шепчу я, желая, чтобы ты обхватил мое лицо руками и поцеловал. Или обнял. – Спасибо тебе. Мне нравится.

Мне нравишься ты.

Ты внимательно смотришь на меня проницательным и серьезным взглядом.

– Ты оживляешь их, Сетаре.

А затем разворачиваешься и уходишь в свою спальню.

26

Эми

Я стою у открытой двери, когда мимо меня проносится ураган из распущенных волос шоколадного оттенка.

– Ого! – восклицает низкорослая худенькая стилистка Лили. Она лучезарно улыбается, источая позитивную энергию. Через одно плечо у нее перекинута сумка для одежды, на бедре висит сумка от Шанель, а в руках она держит небольшой брендовый клатч. – Я уверена, что вы и Лили родные сестры! Вы удивительно похожи.

Я слизываю с губ кофе и ликер.

– Мы невестки, – поправляю я.

– Правда? Вы не родные сестры? Но сходство просто поразительное!

Меня расстраивает, что я должна воспринимать эти слова в качестве комплимента, ведь Лили – сногсшибательная красотка, которую не увидишь в реальной жизни. На фотках с фильтрами? Возможно. На отфотошопленных обложках журналов и в рекламе? Да. Но прямо лицом к лицу на улице? Нет.

Будь я проклята, если ее лицо действительно появится на всех рекламах «ЕКРА плюс».

– Меня зовут Това, – девушка протягивает мне руку. – У вас потрясная квартира!

– Спасибо, – благодарю я, пожимая ее ладонь. – Эми. Хотите кофе? Или воды? Может, коктейль?

Начинать пить в такую рань – это уже слишком, даже по моим меркам. Но на днях я увидела оповещение в почтовом ящике, и все остановилось: сердце, дыхание, время. Я долго сидела в темноте, глядя на строку: «Винсент Сирл». Иногда на меня нападает дикая бессонница. Мне следовало просто почитать книгу, а не проверять почту. Очередной бредовый сюжет от Сюзанны, возможно, заставил бы меня заснуть.

У скольких людей, черт возьми, такое имя, как у моего отца? Достаточно упоминания о любом человеке по имени Винсент Сирл, чтобы испортить мне настроение. Я кликнула на оповещение и поняла, что это предложение почитать какую-то статью в отстойной региональной газетенке. Хорошо, оказалось, что речь не о моем отце, и это не некролог. В его окружении вряд ли найдется тот, кто сможет написать о нем что-то хорошее.

Мои родители умеют только две вещи: трахаться и ссориться. Не лучшее сочетание. Я всегда думала, что его прикончит моя мать: проломит череп увесистой сковородкой или доведет до сердечного приступа, затрахав до потери пульса. Это могло произойти в любой день. Все зависело только от маниакальной стадии матери и степени опьянения отца. В любом случае, я думаю, что они покинут мир в результате какого-то насилия, в котором они и так провели большую часть своих жизней.

Поэтому я заслуживаю того, чтобы начать новый день с хорошей выпивки.

– Я бы с радостью, – со смехом отвечает Това. – Но у меня есть еще один клиент, поэтому вынуждена отказаться. И у меня в сумке есть вода. Я решила носить с собой экологичную алюминиевую бутылку и стараться пить больше воды. Можно располагаться прямо здесь или пойдем поближе к гардеробу?

– Моя комната там, – говорю я, жестом предлагая пойти впереди меня. Мне интересно со стороны посмотреть на ее реакцию, когда она увидит мой дом. – Последняя дверь направо.

Следуя за ней, я прихлебываю кофе и рассматриваю ее одежду: укороченные джинсы, туфли на каблуках с ремешками, белая рубашка с завязками и пестрый блейзер от Шанель. Она вертит головой, рассматривая многочисленные картины – абстрактные изображения, нарисованные золотой краской на белых холстах. Я хотела оформить дом в стиле пентхауса Кейна, в стиле этой темной и фактурной богемной готики. Но Дариус был против. Он даже и думать не хотел о разнообразии цветовой палитры. Большая часть нашего дома выполнена в белых, кремовых и золотистых оттенках. Я пыталась возразить, но Дариус сказал, что белый будет подчеркивать мою красоту. Черт возьми, как вообще спорить с такими заявлениями?

А теперь я живу в доме, где все напоминает об Алии. Я смогла добавить желаемые детали – джутовые коврики, пушистые покрывала и подушки с макраме – при условии, что они соответствуют оттенку ванильного мороженого. Похоже, что Дариус просто решил стать полной противоположностью Кейна (хотя трахал точно таких же женщин). Я разочарованно вздыхаю.

Иногда мне кажется, что я заперта в мягкой палате дурдома.

Това входит в мою комнату и удивленно вздыхает. Я недавно сделала ремонт на свой вкус. Теперь кровать застелена темно-серым пушистым пледом, а изголовье обито черной кожей с блестящими серебряными вставками. На полу лежит ковер с природными узорами, а над кроватью висит фотография пантеры на черном фоне. Это прелестная комнатка, несмотря на то, что стены выкрашены в темно-бежевый, а не серый. Несмотря на свою любовь к стерильному белому, Дариус предпочитает трахать меня именно здесь.

– Какой шкаф! – восклицает девушка, откладывая сумку с одеждой в сторону. – Это же мечта любой женщины! А нейтральные тона являются основой любого гардероба! Вам нужно добавить немного ярких и модных вещей, которые вы будете менять каждый сезон. Это не так уж и сложно…

– Мне нравится стиль Лили, – обрываю я, поскольку думаю, что она не замолчит. – Например, тот наряд с корсетом, который был на ней в тот день, когда вы приезжали в пентхаус. Я хочу что-то подобное.

Какое выражение лица было у Алии, когда Лили вошла в библиотеку? Черт. Это бесценно. Я едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Потом, когда мы с Дариусом ушли оттуда, я смеялась так сильно, что у меня несколько дней болел живот. Дариус сказал, что у меня, похоже, был нервный срыв, поскольку я не смеялась, а буквально выла.

Мне все равно, что все мужчины тогда вели себя так, словно впервые в жизни увидели женщину. Кроме Витте, который всегда невозмутим, будто у него палка в заднице. Я рада, что Лили очнулась как раз вовремя, чтобы выбесить Алию. Работа Лили закончена, и теперь она может умереть. Они обе могут сдохнуть.

– О, я догадываюсь! – радостно говорит Това. – Она уже была в этом наряде, еще до моего появления, поэтому это не моя заслуга. Но наряд действительно потрясающий, на него любой обратит внимание. Корсет – винтажная штучка. На самом деле большая часть ее гардероба – винтажные дизайнерские вещи, полученные от покойной матери. Грустная история. Она тщательно отбирала одежду из старых коллекций. Она отлично знает, что и где покупать. У нее глаз наметан. Лили знает, как должны сидеть вещи, поэтому ее гардероб – мечта любой модницы. Она такая высокая и худая, прямо настоящая супермодель! На такой фигуре любой наряд будет смотреться просто изумительно. И на вашей! Но вы же понимаете, что ее стиль уже давно не в моде?

У меня нервно дергается левый глаз. Черт, эта девушка вообще может заткнуться? И как только Лили это выносила? Думаю, что я не выдержу. Возможно, мне и не придется ее терпеть.

Това копается в своей сумке.

– По моему совету она купила всего несколько вещей. Итак, сейчас в моде лососево-розовый, хотя цветом года назвали розовый кварц. Этот цвет, кажется, идеально подойдет к вашему лицу.

– Розовый? – недоверчиво переспрашиваю я.

Я пересмотрела все вещи в коллекции Лили, но там не было ни одного намека на розовый.

Девушка подталкивает сумку ко мне.

– Только взгляните на эту красоту! И с дополнительными аксессуарами наряд будет смотреться крайне сексуально.

Това показывает мне бледно-розовый блейзер, темно-серое шелковое платье с кружевами и тонкий бархатный чокер.

– Вы шутите? – возмущенно спрашиваю я, задыхаясь от ярости.

Я так крепко сжимаю ручку кофейной кружки, что кажется, будто она в любой момент может треснуть. Мне хочется плеснуть горячим напитком ей в лицо, а потом стукнуть кружкой. Я плачу этой болтливой сучке за создание образа в стиле Лили, а она предлагает мне вещи, которые жена Кейна ни за что не наденет?

Стоя спиной ко мне, Това вытаскивает брюки в тон блейзеру.

– Что скажете? Неплохо, да? А чокеры сейчас в моде. Еще я принесла клатч и туфли на каблуке. Они в сумке. – Она идет к вешалке и развешивает все элементы одежды. Затем отступает назад и любуется. – Цвет женский, но покрой костюма мужской.

Я протяжно вздыхаю. Розовый оттенок и правда очень красивый.

– Не могу представить Лили в… этом. Не могу.

– Из-за цвета, да? Возможно, она и не носит костюмы, но она не такая деловая девушка, как вы. – Това поворачивается и смотрит на меня. Ее длинные локоны струятся по худеньким плечам. Она такая миниатюрная, что рядом с ней я чувствую себя такой же высокой, как Лили. – Да, я добавила несколько готических штрихов – черный бархат тут, шелк здесь и вот эти кружева, но самое важное, что мы собираемся донести через образ – вы крайне ответственная девушка. Я спросила Лили про работу, а она ответила, что ее работа следить за тем, чтобы муж хорошо выглядел. Но сомневаюсь, что ему нужна какая-то помощь. Я видела его краем глаза и… вау! Редко увидишь настолько собранного мужчину. Кстати, он ваш брат?

– Нет, шурин. – Я отпиваю кофе, чтобы перебить неприятное послевкусие своего удручающего ответа. Я не хочу быть частью его семьи.

– О-о-о, так вы замужем за его братом. Счастливица. У него же есть еще один брат?

Я вздыхаю.

– Да.

Она с интересом смотрит на меня.

– А он женат?

– Нет.

– Хех. Жаль, конечно, что я уже замужем. – Она хитро улыбается, отчего ее лицо становится похоже на морду лисицы. Честно говоря, весьма симпатичной лисы. – Разумеется, выглядеть красивой и сексуальной – это часть ее работы. Но у вас есть сотрудники и клиенты. Вы должны быть не просто привлекательной, но и показать всем, что вы способная и жесткая руководительница, которую следует уважать.

– В том наряде Лили именно так и выглядела…

– Нет-нет-нет. Лили была такой – несмотря на одежду, – поправляет Това. – Уверенность в себе – самый сексуальный наряд для любой женщины. У нее этого не отнять. Как и у вас. Как бы правильно выразиться… Вы работаете в области социальных сетей, так? Поэтому вы должны быть в тренде, следить за последними тенденциями. У Лили вся одежда из прошлого. А вы должны одеваться для настоящего.

Я поджимаю губы. Возможно, Това действительно что-то понимает. Кто бы мог подумать?

Черт. Если бы я решила начать свой бизнес сегодня, потерпела бы я неудачу? Три года пролетели словно три недели. А сегодня я даже не знаю, что розовый в тренде и вообще гребаный цвет года. Я должна выпрыгнуть из поезда жалости к самой себе, а потом притащить свою задницу в офис, войти в курс всех дел и заставить подчиненных вспомнить, что они работают на меня. В противном случае, когда Дариус вытащит «Сливки общества» из лап «Бахаран-фарма» и подаст мне готовенькое, я могу все испортить. Я ни за что не доставлю Алии такого удовольствия.

Но еще большее удовольствие приносит другое. Воображение рисует такую картину: мы с Лили стоим бок о бок на одной из вечеринок Кейна. И все гости сплетничают о нас:

Они сестры?

Нет, замужем за братьями.

А кто эта длинноволосая?

Эми. Владелица и креативный директор «Сливок общества». Они выводят бренды на новый уровень.

А другая? В наряде Мортиши Аддамс?

Это Лили. Она работает на коленях, отсасывая член Кейну.

Я хихикаю. Моя невестка – никчемная сучка.

– Просто примерьте, – упрашивает Това. – Если вам не понравится, я учту ваши пожелания и скорректирую подбор новой одежды. Но я думаю, что вы оцените именно этот вариант, в котором будете самым сексуальным боссом на свете. А потом я могу подобрать несколько готических образов для повседневной носки и деловых мероприятий.

Допивая остатки кофе, я подхожу ближе. Такой розовый. Такой милый. Полная противоположность Лили. Но я попробую.