Текст книги "Жажда подлинности: Как идеи Симоны де Бовуар помогают стать собой"

Симона де Бовуар объясняет членовредительство лишь частично. Так, она ничего не говорит о том, почему калечат себя мужчины и мальчики. Между членовредительством, регламентацией и одержимостью самоконтролем существует тесная взаимосвязь, которую я не до конца понимаю, но не сомневаюсь, что в ближайшее время она из современной культуры не исчезнет. И все же де Бовуар помогла мне хотя бы в первом приближении разобраться в терзаниях моего отрочества и желании управлять своим телом в угоду другим.

Может быть, я и не переживала бы так из-за этого диктата, если бы не волосы. «Сходи уже в парикмахерскую, пусть что-нибудь сделают с твоими лохмами», – говорил папа. «Ноги надо брить», – заявляли школьные подруги. «Брей подмышки», – велела мама. «Вот тебе телефон моего мастера, она и не с такими густыми бровями справляется», – делились подруги постарше. «Брей везде», – требовали парни, с которыми я встречалась. Все как в стихотворении Камиллы Рейнвилл «Они сказали – будь леди» (Be a Lady, They Said), которое читала Синтия Никсон в вирусном видеоролике 2020 года. В нем подробно перечисляются все безжалостные противоречивые месседжи, регламентирующие внешний вид и поведение женщины и порицающие ее независимо от того, что она выберет{109}109
  “Be a Lady They Said” by Camille Rainville Featuring Cynthia Nixon. Feb 26, 2020. Vimeo. McLean, Paul (Director) and Rothstein, Claire (Producer). Accessed July 20, 2021. https://vimeo.com/393253445.


[Закрыть].

В юности меня удручало, что телесная естественность может считаться настолько стыдной, неприличной и неуместной. Но я поддавалась давлению – выщипывала, брила, эпилировала, удаляла воском и лазером, стараясь не плакать от боли. Столько мучений во имя соответствия, в надежде стать в буквальном смысле шелковой, добиться гладкости, достойной социального одобрения, загоняющего тебя обратно в детскую допубертатную оболочку.

Я подозревала, что предаю себя, но мне не хватало духу взбунтоваться, отстаивая свою волосатую подлинность. Сейчас, замечая у женщин волосы под мышками, я понимаю, до какой степени впитала сексистские установки, когда сначала все-таки испытываю удивление и только потом оно сменяется глубоким восторгом перед людьми, которым все-таки удалось отделаться от сексистской социализации в тех моментах, где я перед ней по-прежнему пасую.

Брила ли что-то Симона де Бовуар, неизвестно, но думаю, вряд ли. В одном интервью она сказала, что в детстве «намеренно не заботилась о внешности, потому что эта забота ассоциировалась с родителями и их мещанством»{110}110
  Beauvoir, Simone de. “Observer Picture Archive: My Clothes and I, 20 March 1960 with Cynthia Judah.” Ed. Whitmore, Greg: The Guardian, 2019. Accessed July 30, 2021. https://www.theguardian.com/theobserver/2019/mar/17/observer-archive-my-clothes-and-i-by-simone-de-beauvoir-20-march-1960.


[Закрыть]. Во время войны она в основном носила тюрбан, поскольку предпочитала тратить свои скудные заработки на еду, а не на уход за волосами.

Я белая обладательница совершенно, как мне всегда казалось, непримечательных абсолютно прямых волос невыразительного мышиного цвета. И только теперь я понимаю, каких издевательств я (как и де Бовуар) избежала. Меня никогда не подвергали дискриминации из-за прически, как цветных женщин. Подавляющему большинству темнокожих женщин приходится что-то делать со своими волосами, чтобы не получать нареканий на работе, – в противном случае они рискуют потерять место из-за выговоров, никак не связанных с выполнением должностных обязанностей. Из-за прически их часто воспринимают как менее компетентных и профессиональных работников (правда, стандарты и нормы отличаются в зависимости от сферы деятельности).

Темнокожих школьников часто отстраняют от занятий или оставляют после уроков из-за того, что в естественном виде их волосы или прически в виде косичек или дредов расцениваются (обычно белой администрацией) как нарушение школьного устава. Правила, регламентирующие прически, принимают в качестве нормы волосы белых, что является пагубным расистским предубеждением, соответствие которому требует от темнокожих немалого напряжения физических и душевных сил{111}111
  Arefin, D. Sharmin. “Is Hair Discrimination Race Discrimination?” American Bar Association-Business Law Today (Apr 17, 2020). Accessed July 20, 2021. https://www.americanbar.org/groups/business_law/publications/blt/2020/05/hair-discrimination/; Koval, ChristyZhou, and Ashleigh Shelby Rosette. “The Natural Hair Bias in Job Recruitment.” Social Psychological & Personality Science (Aug 2020). The CROWN Research Study: Dove, 2019. Accessed July 30, 2020.https://www.thecrownact.com.


[Закрыть].

Неудивительно, что многим детям никак не удается приспособиться ко множеству этих указаний и ожиданий, касающихся внешности, и как-то сбалансировать их между собой. Де Бовуар говорила, что каждый человек справляется с конфликтом между внутренними и внешними ожиданиями по-своему. Одни стараются не думать о расхождениях и уходят с головой в работу и серьезные дела. Некоторые молодые женщины погружаются в мазохизм, поскольку, стирая себя, превращая себя в объект, выглядят в чужих глазах ослепительно прекрасными идолами. Иные девушки в принципе не задаются вопросами о своей объективации, продолжая принимать передаваемые из поколения в поколение ценности как должное. Есть и такие, кто впадает в нарциссизм, возводя уход за собой в культ; кто-то ищет поддержку, спасение и подпитку самоуважения у друзей; кто-то исследует собственную сексуальность. Но есть и те, кто бунтует, пытаясь отстоять независимость, контролировать обстановку и ощущать себя сильными. Нарушение запретов приносит человеку экстатическое упоение от того, что он рискует свободой, но «уловка-22» состоит в том, что своим протестом он еще настойчивее превращает себя в объект – только уже не восхищения и похвал, а порицания и недовольства.

* * *

Вырабатывание комплекса неполноценности у женщин не только наносит травму им, но пагубно влияет и на мужчин. Женская неполноценность означает, что существование мужчины опирается не на положительную величину – свободу, а на отрицательную, на отсутствие свободы у Другого, и гордиться здесь ему нечем{112}112
  Mader, Mary Beth. “The Second Sexuality.” A Companion to Simone de Beauvoir. Eds. Hengehold, Laura and Nancy Bauer. Hoboken, NJ: Wiley-Blackwell, 2017.


[Закрыть]. Как доказывает писательница Иджеома Олуо, это незаслуженное превосходство вредит всем: «Вознаграждая мужскую белую посредственность, мы не только отнимаем у белых мужчин стимул стараться и проявлять воображение, но и вынуждены препятствовать успеху женщин и цветных, чтобы обеспечивать обещанное белое мужское превосходство»{113}113
  Oluo, Ijeoma. Mediocre. New York: Seal Press, 2020: 6.


[Закрыть].

Тот же феномен необоснованного превосходства учит мужчин скрывать страх. белл хукс утверждала, что патриархальная система приучает мужчин не выказывать ранимость и обиду и трансформировать фрустрацию в агрессию и самоутверждение. Эти уловки подрывают человеческие отношения и часто взаимосвязаны с тиранией и насилием. Кроме того, они обедняют эмоциональную жизнь мужчин{114}114
  hooks, bell. The Will to Change. New York: Atria Books, 2004: 31.


[Закрыть].

Собственно, господствующие гендерные нормы угрожают не только психологическому, но и физическому здоровью мужчин. Вспомним пандемию COVID-19. Как показывает статистика, мужчины значительно реже носили маски, чаще заражались коронавирусом, реже обращались к врачу с жалобами на симптомы и чаще умирали – и все это имеет непосредственное отношение к сложившимся представлениям о мужественности{115}115
  Cassino, Dan, and Yasemin Besen-Cassino. “Of Masks and Men? Gender, Sex, and Protective Measures During COVID-19.” Politics & Gender 16.4 (2020): 1052–62; Reny, Tyler T. “Masculine Norms and Infectious Disease: The Case of COVID-19.” Politics & Gender 16.4 (2020): 1028–35; Palmer, Carl L., and Rolfe D. Peterson. “Toxic Mask-ulinity: The Link between Masculine Toughness and Affective Reactions to Mask Wearing in the COVID-19 Era.” Politics& Gender 16.4 (2020): 1044–51.


[Закрыть].

Такие представления транслируют не только мужчины. Когда бывший в то время кандидатом в президенты Джо Байден выложил в своем Твиттере видеоролик, в котором надевает маску с подписью: «Маска важна. Маска спасает жизнь», телеведущая и политический обозреватель Томи Ларен перепостила ролик, написав: «Осталось еще сумочку к ней подобрать, Джо»{116}116
  Lahren, Tomi. “Might as well carry a purse with that mask, Joe.” Twitter. Oct 5, 2020. Accessed July 30, 2021. https://twitter.com/TomiLahren/status/1313312828670046208?s=20.


[Закрыть]. Комментарий подразумевал, что маска, предполагающая заботу о себе и других, – это признак слабости, женственности и недостойно мужчины. Подобные установки загоняют и мужчин, и женщин в ловушку саморазрушительных сексистских шаблонов.

У детей возникает диссонанс между самоопределением и определением со стороны других. Де Бовуар считает ответственными за укрепление этого диссонанса часть женщин (преимущественно привилегированных белых), признавая, что представители маргинализованных слоев не могут разделять эту ответственность в той же мере. Разница в положении белых женщин и цветного населения, согласно де Бовуар, состоит в том, что темнокожие мужчины и женщины «восстают против своей судьбы, тем более что никакие преимущества не компенсируют ее жестокости, [белую] женщину же приучают к тому, чтобы она примирилась со своей участью»{117}117
  Beauvoir, The Second Sex, 312 [де Бовуар, С. Второй пол].


[Закрыть].

Иными словами, если маргинализованные слои к подчинению принуждаются, то женщин настраивают на жертвенность и вассальную зависимость исподволь. Для привилегированных женщин подчинение по-прежнему вопрос выбора, но подпорченного манипуляцией. Цена, последствия и плюсы подчинения сильно рознятся в зависимости от конкретных ситуаций. Если привилегированных женщин манят песни сирен (сирены не всегда женского пола) о патриархальной защищенности, то темнокожим такой компенсации не предлагают. У многих цветных женщины выбора просто нет, поскольку системное неравенство гарантированно ведет к тому, чтобы вопрос о выборе собственной судьбы перед ними не стоял. Подростковый возраст – это ознакомление с возможностями и ценой подчинения и бунта.

* * *

Бездумно повиноваться уготованной судьбе – распространенный способ снять с себя ответственность за создание собственного будущего. Но это – тот самый самообман, который заставляет прятаться в тени других, замкнуться в состоянии инфантильности и не признавать собственную свободу.

Воспитатель-экзистенциалист должен выстроить для ребенка трамплин к созиданию себя в подлинном ключе: к тому, чтобы реализоваться как самостоятельная личность, уверенно взять будущее в свои руки, смотреть на мир здраво и отважно, пользоваться свободой ответственно, самоутверждаясь, а не превращая себя и других в объекты. Как писала Симона де Бовуар, «именно в этом и заключается трогательность материнской любви в правильном ее понимании. Мы должны знать, что не создаем для других ничего, кроме отправной точки, и тем не менее должны намечать ее себе как цель»{118}118
  Beauvoir, Pyrrhus and Cineas, 123.


[Закрыть].

Объяснений, почему дети вырастают такими разными, предлагается много. Но если отбросить нюансы, станет понятно: с момента появления на свет ребенок подвергается культурному воздействию, направляющему его в русло определенной роли. Роли эти сильно отличаются у разных женщин в зависимости от класса, расы, возраста, здоровья, этнической принадлежности, сексуальной ориентации и гендера.

Героиня романа де Бовуар «Прелестные картинки» Лоранс, родившая дочь, говорит: «Воспитать ребенка не значит сделать из него прелестную картинку»{119}119
  Beauvoir, Les Belles Images, 223 [здесь и далее цит. по: де Бовуар, С. Прелестные картинки / Пер. Л. А. Зониной. – М.: Азбука, 2009].


[Закрыть]. Однако именно этим воспитатели сплошь и рядом и занимаются. Экзистенциальный вызов состоит в том, чтобы растить и социализировать детей в нравственно здоровом ключе; мы должны признавать необходимость вхождения в социум, не загоняя при этом детей и подростков в узкую колею чужих ожиданий.

Мучительные терзания переходного возраста можно преодолеть, помогая подросткам стать одновременно беззаботными и мудрыми, добиваться целей, гармонирующих с их интересами, и освобождаться из-под спуда чужих суровых требований. Мы должны создавать для всех детей возможность стремиться в открытое перед ними будущее и выбирать жизненный путь самим. Эта экзистенциальная свобода может позволить детям преодолеть и комплекс неполноценности, и манию величия и поддержит их в подлинном становлении. Переучиваться трудно, однако в идеале каждый человек должен чувствовать уверенность в себе на пути к самореализации, гордиться тем, кем он является, и радоваться тому, кем он выбирает стать.

Как учит нас Симона де Бовуар, пусть мы не можем изменить время и место своего рождения и не выбираем родителей, для подлинного существования жизненно важен выбор, который мы делаем в рамках этой данности. Чтобы реализовать себя, нам нужны другие сознания, и тогда подлинный друг вполне может стать надежным проводником к подлинности. Друзья могут вести один другого к новым возможностям, поддерживая и вселяя уверенность. Подлинный друг – неважно, друг-соперник, близкий друг или любые сложные сочетания того и другого, – способен помочь справиться с бурями взросления и не только с ними.

Часть II
Состояния

Дружба

В тот момент, когда ты признаёшь у меня сознание, ты знаешь, что я тоже признаю таковое у тебя. Это все меняет.

«Гостья»

С точки зрения Симоны де Бовуар, дружба не только возможна и важна, но и являет собой ключ к подлинности. Дружба – это стержень, на котором держится «подлинно моральная позиция», как называет ее де Бовуар{120}120
  Beauvoir, The Second Sex, 159 [де Бовуар, С. Второй пол].


[Закрыть]. Но опорой для подлинности может служить только конструктивная и мотивирующая дружба. И хотя дружеские отношения требуют взаимного признания, взаимность, согласно Симоне де Бовуар, не обязательно должна выражаться одинаково или в равной степени, чтобы быть подлинной.

Описывая взаимное признание, де Бовуар использует термин «интерсубъективность», обозначающий тот момент, когда человек обнаруживает, что не является центром Вселенной; когда он осознает, что существуют другие люди, со своей внутренней жизнью, ничуть не менее реальной и драматичной, чем его собственная{121}121
  Beauvoir, The Second Sex, 159 [де Бовуар, С. Второй пол].


[Закрыть]. Взаимное признание подразумевает следующее: хотя каждый человек – субъект и другие люди для него объекты, в перспективе других сам он также является объектом, и это нужно осознать и принять.

Чтобы участвовать в интерсубъективных отношениях, нужно умерить эгоцентризм и себялюбие. Очевидное, казалось бы, требование, однако, чтобы его выполнить, придется преобразовать свои взаимодействия с другими. По образцу экзистенциальной дружбы – конструктивной, полной взаимоотдачи и сотрудничества – строятся и остальные виды подлинных отношений.

Существование – это постоянная борьба между устремленностью в жизнь и умением оставлять пространство для других. Другие люди жизненно важны на нашем пути по созданию себя, поскольку мы осознаем и утверждаем свое существование посредством взаимодействия с другими. Без других, оставшись в полном одиночестве, мы рискуем впасть в заблуждение относительно себя и окружающего мира.

Два главных персонажа романа Симоны де Бовуар «Гостья» – Франсуаза и Пьер – разговаривают о том, насколько важна интерсубъективность для осмысленной жизни:

– В тот момент, когда ты признаёшь у меня сознание, ты знаешь, что я тоже признаю таковое у тебя. Это все меняет.

– Возможно, – согласилась Франсуаза. Она в замешательстве разглядывала дно своего стакана. – Словом, дружба – это означает, что каждый отрекается от собственного преобладания. А если один из двоих отказывается отречься?

– В таком случае дружба невозможна, – сказал Пьер{122}122
  Beauvoir, She Came to Stay, 302 [де Бовуар, С. Гостья].


[Закрыть].

Дружба, определяющая подлинно моральную позицию, дается нелегко. Как мы уже знаем, сознательное существование, согласно Симоне де Бовуар, непременно подразумевает отчуждение: я – это я и совершенно точно не ты. Такое осознание может вести как к дружбе, так и к вражде. В этом и подвох. Эпиграфом к роману «Гостья» служит цитата из Гегеля, иллюстрирующая эту динамику: «Всякое сознание стремится к смерти другого».

Гегель доказывал, что самосознание подразумевает признание другими людьми. Проблема в том, что окружающие воспринимают нас так, как мы себя воспринять не можем, то есть какая-то часть нашего бытия непроницаема для нас самих и прозрачна для других. Если одна из целей жизни – максимально познать себя, чтобы реализоваться в полной мере, то знать, что думают о нас другие – как они нас видят и слышат, как относятся к нам и реагируют на нас, – также важно.

В идеале они просто высказали бы начистоту, что о нас думают, но невозможно знать наверняка, говорят ли нам правду, поэтому надеяться на полноценное знание не приходится. Тем не менее люди все равно делают такие попытки, тем самым подливая масла в огонь психологических сражений за часть своего бытия, которой владеют другие. По Гегелю, эта динамика ведет к ожесточенной моральной борьбе{123}123
  Hegel, G. W. F., Phenomenology of Spirit. 1807. Trans. Miller, A. V. Oxford: Clarendon Press, 1981: 114.


[Закрыть]. В этом заключается гегелевская диалектика раба и господина: в отношениях двух людей один пытается возобладать над Другим. Если в этом противостоянии оба окажутся равны, у них сложатся отношения взаимности, причем не обязательно дружеские, эти двое могут и враждовать. Однако, если одному все-таки удается утвердиться над Другим, их взаимодействие превращается в отношения угнетения.

Кому-то это покажется надуманным. Не все воспринимают чужое мнение как посягательство, вынуждающее с боем возвращать свое. Но в действительности концепция эта не такая уж фантастическая. Людям довольно часто небезразлично чужое восприятие и хочется контролировать впечатление, которое они производят на окружающих.

Представьте себе, что с кем-то познакомились. Вы беспокоитесь о том, каким ему кажетесь. Хотите, чтобы о вас думали хорошо – или хотя бы не думали плохо. Гадаете, как воспринимает вас этот человек. Пытаетесь посмотреть на себя его глазами. При этом и сами его оцениваете, вынося суждения и формируя мнение. Чем больше для вас кто-то значит, тем важнее, что он о вас думает. Чем больше хочется, чтобы он думал о вас хорошо, тем больше желание управлять тем, что о вас подумают. Такие отношения могут быстро свестись к собственническим конфликтам.

Главная героиня романа Симоны де Бовуар «Мандарины» Анна разговаривает на праздничном вечере с мужчиной, и тот сообщает, что его предостерегали относительно нее. Она пытается не придавать значения тому, что говорили другие, и борется со своим желанием это узнать: «Но взгляды [других людей] – кто может устоять перед этой головокружительной бездной?»{124}124
  Beauvoir, The Mandarins, 43 [здесь и далее цит. по: де Бовуар, С. Мандарины / Пер. Н. А. Световидовой. – М.: Ладомир, 2005].


[Закрыть]

Разумеется, полная зависимость от чужого мнения не является здоровой, однако не заботиться о нем совершенно и в принципе не принимать в расчет чужие взгляды – значит игнорировать и то ценное, что можно почерпнуть у других. (Жизнь в непроницаемом пузыре саморефлексии – это еще и основной признак нарциссизма, но о самосаботаже мы поговорим чуть позже.) Конфликт между желанием и невозможностью знать мнение окружающих может очень сильно фрустрировать.

Глубоко неподлинная дружба показана в «Гостье». В этом романе гегелевская диалектика раба и господина демонстрируется в действии: мы наблюдаем, как желание управлять чужим мнением порождает психологический садомазохизм, поскольку такое господство превращает Другого в объект и пренебрегает его субъектностью. Героиня «Гостьи», капризная красавица Ксавьер, приезжает в Париж к своей подруге Франсуазе и ее мужу Пьеру. Ксавьер страшно завидует взаимоотношениям Франсуазы и Пьера и желает, чтобы и тот, и другая принадлежали ей безраздельно. Когда Пьер теряет из-за Ксавьер голову, Франсуаза, чувствуя себя чужой, спит с бойфрендом Ксавьер – Жербером (на тот момент Ксавьер и Жербер уже порвали друг с другом, и тем не менее).

Ксавьер роется в письменном столе Франсуазы, обнаруживает письмо от Жербера с компрометирующими подробностями и приходит в ярость. Франсуаза с трудом выносит груз вины. Она рвется поговорить с Ксавьер, но та ее избегает. Симона де Бовуар писала:

…в маниакальном наслаждении Ксавьер, в ее ненависти и ревности воплощался скандал столь же чудовищный, столь же неотвратимый, как смерть. Рядом с Франсуазой и вместе с тем независимо от нее существовало нечто вроде приговора без права на помилование: возвышалось свободное, безусловное, непримиримое чужое сознание. Это было полнейшим отрицанием, как смерть…{125}125
  Beauvoir, She Came to Stay, 291 [де Бовуар, С. Гостья].


[Закрыть]

Эта дружба, хоть и осложненная интимными связями, демонстрирует, насколько губительна для подлинных отношений борьба за власть. Подобные конфликты вспыхивают не только в накаленной атмосфере запутанных открытых союзов. Недавно одна моя подруга, сходив без меня на вечеринку, обронила: «Мы много о тебе говорили!» Мне отчаянно захотелось подробностей. Это жгучее любопытство происходило от стремления вернуть себе те взгляды на мое бытие, которые достались моей подруге. Она хотела сделать мне комплимент? Или она показывала свою власть надо мной, дразня тем, что обладает знанием, которого у меня нет? Она ведь не предлагала поделиться услышанным. Попросив ее рассказать, о чем они там говорили, я рисковала бы занять подчиненное положение в наших отношениях. Я признала бы тем самым ее господство, обеспеченное властью, которую возымел надо мной ее секрет.

Симона де Бовуар, как и Гегель, замечает в таких ситуациях неожиданный поворот: в действительности у подчиненного больше власти, чем кажется, поскольку второй получает свое господство только благодаря его подчинению. Власть подруги надо мной зависела от интереса к сказанному на вечеринке. Так что господину подчиненный нужен больше, чем подчиненному – господин. Судя по тому что я до сих пор обдумываю ту фразу, гадая, что скрывает от меня подруга, и желая управлять ее мнением обо мне, власть она обрела. Но это перетягивание каната – когда подруга демонстрирует власть надо мной, обеспеченную ее знанием, и когда я отказываюсь признать за ней эту власть – осложняет нам возможность общаться друг с другом в подлинном ключе.

В романе «Гостья» в сетях этой борьбы за власть запутываются и Ксавьер, и Франсуаза. Ксавьер хочет, чтобы Франсуаза была у нее на побегушках. Франсуаза сопротивляется и в конце концов доходит до убийства, оказавшись не в силах больше выносить неприятие со стороны подруги. Для создания подлинных отношений необходимо преодолеть конфликт между желанием контролировать другого человека и необходимостью отпустить.

Присутствовал этот конфликт и в открытых отношениях Симоны де Бовуар и Сартра, которые сама она называла «по сути своей, глубокой дружбой». Сартр гораздо активнее своей подруги пользовался возможностью спать с кем захочется, но все-таки делал это с изначального ее разрешения. Их уникальная договоренность предполагала деятельное и добровольное участие обоих. Правда, некоторые считали, что де Бовуар поступается своими желаниями в этом союзе ради Сартра.

Однако вполне возможно, что она предложила такую форму отношений, поскольку Сартр, любивший соблазнять, к сексу как таковому был равнодушен и потому не мог ее удовлетворить{126}126
  Fullbrook and Fullbrook, Sex and Philosophy, xiii [Фуллбрук, Э.; Фуллбрук, К. Секс и философия. Переосмысление де Бовуар и Сартра. – Гуманитарный центр, 2014].


[Закрыть]. Другому своему любовнику, Нельсону Олгрену, де Бовуар писала о Сартре так: «В сексуальном смысле у нас не было полной гармонии, в основном из-за него: его не слишком интересует секс. Он человек пылкий, темпераментный – но только не в постели. Я интуитивно поняла это очень быстро, несмотря на свою неопытность, и постепенно мы сочли излишним – чтобы не сказать неприличным – продолжать спать друг с другом»{127}127
  Beauvoir, A Transatlantic Love Affair, 208 [здесь и далее цит. по: де Бовуар, С. Трансатлантическая любовь / Пер. И. Кузнецовой // Иностранная литература. 1998. № 7].


[Закрыть]. Пытаясь побороть ревность, де Бовуар и Сартр заключили пакт о прозрачности. Они будут рассказывать друг другу интимные подробности своих «побочных» связей, то есть второстепенных по отношению к их «основному» союзу{128}128
  Beauvoir, The Prime of Life, 24 [де Бовуар, С. Зрелость].


[Закрыть].

«Гостья» – вымысел, но лишь отчасти. В основу сюжета романа легли отношения Симоны де Бовуар и Сартра с Ольгой и Вандой Козакевич, которые слились в книге в единый образ Ксавьер. Де Бовуар посвятила роман Ольге, которая была одной из ее студенток. Она была импульсивной, прелестной, очаровательной и без ума от Симоны. «Ее чувства ко мне очень скоро достигли высокого накала, и я не сразу осознала в полной мере, что это означает»{129}129
  Beauvoir, The Prime of Life, 24 [де Бовуар, С. Зрелость].


[Закрыть].

–{130}130
  Rowley, Tête-à-Tête, 60.


[Закрыть] -[21]21
  В связи с принятием Федерального закона от 5 декабря 2022 г. № 478-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “Об информации, информационных технологиях и о защите информации” и отдельные законодательные акты Российской Федерации», в котором идет речь о запрете пропаганды нетрадиционных отношений и смены пола, мы были вынуждены скрыть часть текста с согласия автора.


[Закрыть], пока Ольгой не увлекся Сартр. Но когда Ольга пожелала остаться с Сартром в платонических отношениях, на друзей обрушились неослабевающие волны ревности и обиды. Де Бовуар вспоминает, какую власть пылкая, ребячливая Ольга обретала над Сартром и как Сартр старался не допустить ее главенства:

…Сартр в ее присутствии тоже поддавался беспорядочным эмоциям. Он испытывал беспокойство, радость, приступы ярости, которых не ведал со мной. Болезненное чувство, которое я из-за этого испытывала, было больше чем ревность: временами я себя спрашивала, не покоится ли все мое счастье на одном большом обмане?{131}131
  Beauvoir, The Prime of Life, 209 [де Бовуар, С. Зрелость].


[Закрыть]

Пытаясь оправиться от неудачи с Ольгой, Сартр завоевал ее сестру Ванду. Сартр сам говорил, что Ванда для него не более чем утешительный приз: «Женщина, которую я любил, отвергла меня, поэтому я взял в оборот ее абсолютную копию, только помоложе… Ванде было всего двадцать два! То, что надо для моего эго»{132}132
  Gerassi, John. Talking with Sartre: Conversations and Debates. New Haven & London: Yale University Press, 2009: 221.


[Закрыть].

«Большой обман», который так тревожил Симону де Бовуар, заключался в том, что Сартр, возможно, отводил ей не основное место в своем сердце, тогда как для нее он был на основном. Она считала, что в их глубокой дружбе они на равных, и в то же время ее точили сомнения. И они были небеспочвенны. Полиамория Сартру явно давалась проще, чем Симоне, однако платить за свободу ему приходилось прозрачностью.

Если между собой Сартр и де Бовуар должны были быть предельно честны, то другим они лгали не раз – например, о том, с кем каждый из них проводит время, – чтобы избежать неловких объяснений. Одной из своих женщин Сартр говорил, что не всегда полностью искренен с Симоной. Как-то в интервью он признал, что лжет всем своим женщинам, «особенно Бобру» (де Бовуар){133}133
  Rowley, Tête-à-Tête, 337–338.


[Закрыть]. Но Сартр и не претендовал на подлинность. И если самообман шел вразрез с его философией, то обманывать других эта философия ему никак не запрещала{134}134
  Сартр писал: «У меня не было Тошноты, я не подлинен, я остановился на границе обетованных земель. Но я хотя бы на них указываю, другие смогут туда отправиться. Я – перст указующий, в этом моя роль» (Sartre, Jean-Paul. War Diaries: Notebooks from a Phoney War 1939–1940. Trans. Hoare, Quintin. London&NewYork: Verso, 1984: 62 [Сартр, Ж.-П. Дневники странной войны, сентябрь 1939 – март 1940 / Пер. с фр. О. Волчек и С. Фокина. – СПб.: Владимир Даль, 2002]). О взглядах Сартра на ложь см.: Sartre, Jean-Paul. Being and Nothingness. 1943. Trans. Barnes, Hazel E. New York: Washington Square Press, 1992: 89 [Сартр, Ж.-П. Бытие и ничто: опыт феноменологической онтологии / Пер. с фр., предисл. В. И. Колядко. – М.: Республика, 2004].


[Закрыть].

История с сестрами Козакевич была не первой и не последней в череде ситуаций, в которых Симоне де Бовуар и Сартру приходилось бороться с ревностью и желанием контролировать своих любовников, но де Бовуар признавала впоследствии, что зря сочинила для «Гостьи» трагический финал{135}135
  Beauvoir, Force of Circumstance I, 270 [де Бовуар, С. Сила обстоятельств].


[Закрыть]. Хотя ее и мучила неразбериха с Ольгой, Вандой и Сартром, она сожалела о том, что посчитала подлинным способом разрешения конфликта убийство. Сюжет «Гостьи» показывает, что наши взаимоотношения чаще являют собой нехватку взаимности и конфликт разгорается там, где могла бы расцвести подлинная дружба.

* * *

Уединение ценно, когда это результат свободного выбора, но у многих этого выбора нет, и многие одиноки. Социальные сети, вроде бы помогающие поддерживать связь с друзьями, порой только обостряют ощущение изоляции. Пандемия COVID-19 многим из нас напомнила, насколько важно общаться «вживую», и доказала, что ради избавления от одиночества люди готовы рисковать жизнью, своей и чужой{136}136
  По оценкам правительства США, цена одиночества доходит – в виде нагрузки на систему здравоохранения – до 7 миллиардов долларов в в год. “The Health Impact of Loneliness: Emerging Evidence and Interventions.” Washington, DC: The National Institute for Health Care Management, 2018. Accessed Jan 16, 2021. https://www.nihcm.org/categories/the-health-impact-of-loneliness-emerging-evidence-and-interventions; Meisters, Rachelle, et al. “Does Loneliness Have a Cost?: A Population-Wide Study of the Association between Loneliness and Healthcare Expenditure.” International Journal of Public Health 66.581286 (2021).


[Закрыть]. Одиночество классифицируется как эпидемия и причиняет здоровью такой же ущерб, как выкуривание пятнадцати сигарет в день{137}137
  “The Loneliness Epidemic.” Rockville, MD: Health Resources & Services Administration, 2019. Accessed Jan 16, 2021. https://www.hrsa.gov/enews/past-issues/2019/january-17/loneliness-epidemic.


[Закрыть]. Как выразилась научный журналист Лидия Денворт, «мы то и дело упоминаем о борьбе и выживании наиболее приспособленных, однако на самом деле это выживание самых компанейских»{138}138
  Renken, Elena and Lydia Denworth. “Survival of the Friendliest: How Our Close Friendships Help Us Thrive.” NPR (February 22, 2020). Accessed Jan 16, 2021. https://www.npr.org/sections/health-shots/2020/02/22/807742275/survival-of-the-friendliest-how-our-close-friendships-help-us-thrive.


[Закрыть].

В 2018 году в Великобритании учредили должность министра по делам одиночества, задачей которого стало бороться с соответствующей эпидемией. В 2021 году такую же должность в связи с распространяющейся социальной изоляцией, усилившейся еще больше из-за пандемии COVID-19, создали в Японии. В японском языке для человека, умершего в одиночестве, существует отдельное слово – кодокуси, вошедшее в употребление, когда тело одного 69-летнего скончавшегося обнаружили лишь спустя три года после смерти. У него был настроен автоплатеж за коммунальные услуги, и когда на банковском счете, с которого списывалась оплата, закончились деньги, к нему явились домой. Но обнаружили только скелет, объеденный дочиста жуками и червями{139}139
  Onishi, Norimitsu. “A Generation in Japan Faces a Lonely Death.” The New York Times, Nov 30, 2017. Accessed Jan 16, 2021. https://www.nytimes.com/2017/11/30/world/asia/japan-lonely-deaths-the-end.html.


[Закрыть].

Конечно, никто не заводит друзей только ради пользы для здоровья. Мы дружим с кем-то, потому что в большинстве своем являемся социальными существами, которым нравится общество других. Однако необходимо отметить, что в экзистенциальном смысле дружба бесценна. Нам необходимо иногда оставаться одним, чтобы взращивать в себе независимость, свободу, творческое начало и покой. Но порой одиночество превращается в смерть при жизни – в безмолвии, темноте и безнадежности. Отчасти именно поэтому Симоне де Бовуар так нравился ее союз с Сартром: он оставлял ей возможность для уединения и в то же время не давал почувствовать себя одинокой. Раздельное проживание позволяло Симоне пользоваться всеми благами общения с партнером без груза обязанностей, которые подразумевает сожительство{140}140
  Beauvoir, All Said and Done, 215.


[Закрыть].

Приобретая массовый характер, одиночество образует плодородную почву для пропаганды, теорий заговора и тоталитаризма{141}141
  Как и Симона де Бовуар, Ханна Арендт признавала, что одиночество может мешать полноценной жизни, но Арендт, в отличие от де Бовуар, акцентировала в первую очередь политическую опасность одиночества. Она разделяла одиночество, изоляцию и уединение. Если изоляция – это физический отрыв от человеческого общества, то одиночество – это разрыв эмоциональных связей, при котором человек может чувствовать себя одиноким даже в толпе. Развивая идеи Арендт, философ Саманта Роуз Хилл доказывала, что организованное одиночество – это идеальная почва для тирании и тоталитаризма, поскольку оно расшатывает способность выносить суждения: «В одиночестве ум человека притупляется, поскольку он не может бесконечно вести диалог с самим собой. Идеологическое мышление отдаляет нас от мира живого жизненного опыта, морит голодом воображение, отрицает плюрализм и разрушает пространство для значимого взаимодействия между людьми». Одиночество распахивает перед тоталитарными руководителями двери для тиранических решений и создания сообществ, «избавляющих» нас от одиночества. Hill, Samantha Rose. “WhereLoneliness Can Lead.” Aeon, October 2020. Accessed Aug 28, 2021.https://aeon.co/essays/for-hannah-arendt-totalitarianism-is-rooted-in-loneliness.


[Закрыть]. Когда мы одиноки, наше мышление становится изолированным. Одиночество отрезает нас от других – от тех, кто будет держать в тонусе, открывать возможности, указывать на недостатки, которые не разглядим сами, и помогать задаваться вопросом, подлинную ли жизнь мы ведем.

Простой бытовой пример: я могу заниматься бегом и одна, но гораздо лучше получается бегать с подлинным другом. Если кто-то из нас начинает выдыхаться, более быстрый не станет дразнить или упрекать более медленного. Более быстрый может скакать вокруг медленного, чтобы рассмешить и помочь открыть второе дыхание. А может, наоборот, убежать вперед, если договорились работать каждый в своем темпе. Но обычно мы бежим рядом, подбадривая друг друга чем-нибудь вроде: «В темпе идешь, молодец!» Если у одного развяжется шнурок, другой всегда предупредит, пока тот не споткнулся. И всегда придет на выручку, если товарищ упадет или его укусит змея (в Австралии такая опасность реально существует, но меня пока миновала).

Неподлинный друг будет занят исключительно собой, используя меня как инструмент, чтобы самоутвердиться за мой счет – покрасоваться на моем фоне или высмеять меня, если бегает быстрее. Деструктивная борьба за главенство – верный признак того, что отношения недостойны называться подлинной дружбой. Мне ничто не помешает называть этого человека приятелем, включать его в круг тех, кто мне небезразличен, считать больше чем знакомым, но подлинным другом он для меня не будет. Тем не менее я не стану отказываться от возможности со временем превратить это приятельство в подлинную дружбу.

Под взглядом подлинного друга у нас четче обозначаются зоны роста и развития. От подлинного друга можно ждать конструктивной осмысленной критики, когда нас заносит в переносном смысле или когда мы вот-вот оступимся в самом буквальном значении, как в моем примере с бегом. Друг нужен мне, чтобы замечать то, что я не увижу сама. Я разберусь в происходящем полнее и глубже, если смогу обсудить свое поведение с тем, кого волнует мое благополучие. Решать, что правильно, а что нет для конкретного человека и его тела, каждый по-прежнему будет сам, но общение – особенно когда можно сравнивать наши поступки, привычки и приемы лично – помогает учиться друг у друга и друг на друге.

* * *

Неподлинная дружба превращается в игры власти. Подлинная дружба над этими играми возвышается. Примером самых подлинных взаимоотношений в жизни Симоны де Бовуар была дружба с Элизабет Лакуэн (в мемуарах фигурирует как Заза Мабий). Познакомились они еще детьми. Две обладательницы исключительного ума, склонные к соперничеству в учебе, быстро стали подругами. Преподавательницы называли их «неразлучные»{142}142
  Beauvoir, Memoirs of a Dutiful Daughter, 92 [де Бовуар, С. Воспоминания благовоспитанной девицы].


[Закрыть].

Они разговаривали о школе, книгах, учителях, о мире. Как-то раз, с блеском сыграв на отчетном фортепианном концерте пьесу, которую мадам Мабий считала для своей дочери слишком трудной, Заза, торжествуя, показала матери язык. Симона глубоко зауважала подругу за самодостаточность и умение не преклоняться перед авторитетами: «В моих глазах это был подвиг, окруживший Зазу ореолом славы. ‹…› Бойкость и независимость Зазы меня завораживали»{143}143
  Beauvoir, Memoirs of a Dutiful Daughter, 87 [де Бовуар, С. Воспоминания благовоспитанной девицы].


[Закрыть]. Заза укрепляла уверенность Симоны, получившей возможность ускользнуть от властного родительского взгляда и посмотреть на себя глазами той, кем восхищалась и с кем себя отождествляла. Эта дружба избавила де Бовуар от одиночества и помогла понять, что жизнь у нее вполне стоящая.