Текст книги "Килл крик"

Глава 13

16:14

Кейт затаила дыхание.

Крепко держа в руках идеально выровненную и отцентрированную камеру, она медленно шла по коридору второго этажа. Уэйнрайт постоянно твердил, чтобы она купила штатив, но Кейт гордилась своей операторской сноровкой. К чему громоздкое оборудование, если руки растут откуда надо и на кнопки жать умеешь?

Уже почти в самом конце коридора, у ниши с витражным окном, Кейт зацепилась за что-то носком туфли. Камера чуть дрогнула.

«Ну вот! Правильно он говорил. Надо было со штативом», – с досадой подумала она. Остановила запись и стала просматривать отснятое. Большая часть вполне годилась для оформления сюжета. Хороший длинный кадр с прохождением по коридору пригодится для создания атмосферы при монтаже расширенной версии фильма.

Зайдя в нишу, Кейт почувствовала, как правая нога уперлась в край ступеньки. Здесь начиналась лестница, ведущая на третий этаж. Но наверху вместо двери была кирпичная стена.

Спальня Ребекки Финч.

Она читала о комнате Ребекки в книге Адьюдела. Те несколько раз, что Уэйнрайт упоминал о кирпичной стене, он говорил с каким-то странным благоговением, вполголоса, будто опасаясь, что кто-то его подслушивает. Он специально не включил ее в экскурсию по дому. Он хотел, чтобы писатели сами ее обнаружили. Хотел, чтобы дом вывел их к ней.

Расцвеченный витражными стеклами свет разливался по первой ступеньке, но не дальше. Лестница тонула в тени.

Кейт быстро настроила диафрагму и выдержку. Повернула ЖК-экран, чтобы лучше все видеть. Сфокусировалась на разноцветных пятнах света на полу и первой ступеньке и начала снимать.

Задержала дыхание.

Изображение на экране было безупречным. Кейт плавно подняла камеру – яркий свет сменился полумраком. Ступеньки вели все выше и выше. Она аккуратно расширила кадр, чтобы вместить кирпичную стену.

Стена пропала.

– Что за… – пробормотала Кейт, резко выдохнув.

И отпрянула назад. Кадр был испорчен… плевать! Она видела…

Что за хрень я видела?

Она подняла глаза, хотя каждая клеточка ее тела умоляла не делать этого.

Уходи. Беги. Не смотри туда снова!

Стена была на месте, там же, где и раньше, где и должна была быть.

Липким от пота пальцем Кейт нащупала кнопку, чтобы просмотреть в записи то, что она успела снять.

Камера изящно поднялась по ступеням, прямо к стене, закрывающей дверь в спальню. Стена никуда не пропадала. Так почему же ей показалось, будто она видела…

Женщину, поняла Кейт. Исчезнувшее зрелище снова встало перед ее глазами. Стены не было, но была женщина с черными волосами, и она… она…

Кейт крепко зажмурилась, пытаясь заставить разум осмыслить воспоминание.

– Она скребла воздух, – сказала вслух.

В этом не было никаких сомнений.

Женщина скрюченными пальцами скребла воздух, царапала ногтями пространство перед собой, словно стена до сих пор была там.

Кейт поежилась.

Та женщина… Она была в ловушке. И хотела выбраться.

Как и остальная часть дома, гостиная производила впечатление музея, в котором убрали красные заградительные шнуры, чтобы Сэм мог свободно побродить.

«Это из-за тишины», – подумал он.

И отчасти был прав. Царящее в особняке безмолвие и впрямь побуждало к почтительности. Но кроме того, каждая комната являла взгляду потрясающее мастерство строителя. От одной мысли о том, что кто-то в одиночку не только построил дом, но и украсил его самым затейливым образом, захватывало дух. Облицованный камнем камин. Лепные листья и вьюнки под потолком. Казалось, даже древесные волокна на досках пола складываются в прихотливый узор.

Сэм прошел по комнате и оказался у окна, что выходило на передний двор. Было видно, как снаружи ветер покачивает туда-сюда высокие травы. Грунтовка пересекала территорию и за деревянным мостом пропадала в густом лесу. Над деревьями серая пелена кое-где прорывалась, обнажая куски голубого неба.

За окном стояла женщина.

Сэм охнул.

Женщина возникла из ниоткуда, она стояла у перил веранды и смотрела во двор. Черная одежда плотно облегала упругое тело, заплетенные в косу волосы змеились по спине.

Мор. Узнав ее, Сэм немедленно почувствовал себя идиотом.

Сквозь арочный проход он вышел в переднюю. Слева был лифт. Дверь-гармошка была закрыта. В углах залегли густые тени. За лифтом виднелась лестница на второй этаж. Сэм открыл входную дверь и шагнул на веранду.

Там никого не было.

Сэм захлопнул за собой дверь. Огляделся, прислушался.

Ничего, лишь тихий посвист ветра да шелест травы.

Он позвал:

– Мор?

Ответа не последовало.

«Осторожнее, – напомнил он себе. – Это могут быть штучки Уэйнрайта. Вдруг он хочет специально подловить тебя, напугать и выставить дураком перед камерой?»

Или хуже. Он мог приготовить нам кое-что помрачнее.

Сэм отогнал эту мысль. Старые доски заскрипели под ногами, когда он прошел по тому самому месту, где стояла Мор. Положил руки на перила так же, как она. Посмотрел во двор.

Перед ним криво изогнулся бук. Похоже, ветер не имел над ним власти. Ветви не шевелились, немногие оставшиеся листья застыли в неподвижности.

– Ее повесили на одной их этих веток, – произнес голос рядом.

Мор стояла на веранде неподалеку, прислонившись к стене дома. Голову она склонила набок, и Сэм невольно глянул прямо в деформированный зрачок:

– Они вытащили сюда тело любовницы Гудмана и вздернули его на дерево. Во имя чего?

– Они были налетчиками-конфедератами.

– Мразями они были.

– Ну, это одно и то же.

Несколько секунд Мор молча глядела на Сэма, потом отлепилась от стены и неспешно подошла к нему. Посмотрела на дерево. Налетел ветер, однако ветви не шевельнулись.

– Надеюсь, в свой смертный час они увидели ее распухшее лицо, увидели, как она смотрит на них с этого дерева, и поняли, что она ждет их на той стороне. – Она помолчала, смакуя эту мысль. Потом тонкая злая усмешка на ее губах растаяла.

«Она не верит в это, – догадался Сэм. – Не верит в справедливость».

Он прислушался к тихому шуму ветра между ними. Мор, похоже, погрузилась в тяжелые раздумья.

– Я читал ваши книги. – Сэм попытался немного разрядить обстановку.

– Да ну?

– Это кошмар в лучшем смысле слова.

Мор рассмеялась – искренним смехом, таким, какой может вырваться только невольно. Она расслабилась, совсем чуть-чуть.

– Я вас тоже читала, – сказала она.

О господи, сейчас начнется.

– И?

– И пишете вы осторожно. – Мор повернулась к Сэму. Вгляделась в него своими асимметричными глазами. – Как будто чего-то опасаетесь. Как будто скрываете что-то.

Струя дыма скользнула Сэму в горло, завихрилась, пытаясь закрепиться на захваченной позиции.

– А вы, – с трудом проговорил он, – вы пишете так, словно рветесь в драку. А с вами что, Мор? С кем вы воюете?

Она оперлась спиной о перила, обдумывая вопрос.

– Полагаю, как раз с тем, от чего вы убегаете. Жить – значит биться или бежать. Я выбираю битву.

Она поглядела на покрытую шрамами руку Сэма. Но ничего не добавила.

Теперь, когда Мор в кои-то веки не прикрывала лицо темными очками, Сэм мог во всех подробностях разглядеть ее поврежденный зрачок. Он знал, что в большинстве случаев подобная деформация является следствием физической травмы. Увидев ее глаз впервые, он испытал отвращение. Стыдно, но что было, то было. Теперь он смотрел по-другому. Как на вечное напоминание о какой-то боли прошлого.

«У нас обоих есть свои секреты», – подумал он.

Мор улыбнулась и прищурилась, глаза ее сверкнули. Она знала, что он разглядывает ее, и ей это нравилось.

– Ну так что вы думаете об Уэйнрайте? – спросила она.

«Осторожнее. Не изображай из себя психа. Хотя ты и есть псих», – предупредил внутренний голос.

– Я ему не доверяю, – выдавил Сэм.

– А о доме что скажете?

Сэм на секунду задумался.

– Пока я не видел никаких доказательств того, что истории, которые о нем рассказывают, правда.

– Как бы вы о нем написали, если бы решили посвятить ему книгу?

Теперь настала очередь Сэма улыбнуться:

– Ох, ну не знаю…

– Зато я знаю, – уверенно заявила Мор. Она отпустила перила и принялась рассказывать, описывая вокруг Дэниела неспешные круги, вынуждая его вертеть головой, следя за ней. – Вы начнете с главного героя, который живет в идеальном на первый взгляд маленьком городке и очень похож на вас. Такой, знаете, немножко рохля.

Сэм фыркнул:

– Пока неплохо.

– А дом будет не в сельской местности, он будет стоять прямо посреди этого городка, чтобы вы могли напихать в книгу дикое количество персонажей и примет среднезападного быта. Без обид.

Она остановилась спиной к дому. Сложила руки на груди, склонила голову в карикатурной задумчивости.

– Там будет мальчик – такой невыносимо милый малец, – одержимый домом. Может быть, он что-то видел, когда развозил на велосипеде газеты – да-да, в вашей книге мальчишки все еще развозят на велосипедах газеты, – что-то загадочное, но ему никто не верит. А потом дом начнет заражать жителей городка злом. Их нездоровые стремления и темные фантазии, которые до этого момента существовали лишь в их головах, начнут заставлять их совершать немыслимое. Овладевшее городом зло начнет расшатывать устои сообщества, пока в городе не наступит полная анархия. И в конце концов окажется, что только маленький мальчик может положить этому конец… – Она прищурилась в поисках финального штриха. – И… этот пацан еще умеет делать какую-нибудь паранормальную срань или что-то в этом духе. – Мор взглянула на Сэма. Игриво усмехнулась: – Ну как? Хорошо получилось?

«Она тебя сделала», – заметил внутренний голос.

Сэм изобразил, будто ищет что-то в карманах джинсов:

– Какая жалость, и ручки-то с собой нет. Вы не пришлете мне все это по электронке? Вы просто хренов гений.

Мор рассмеялась, временно выходя из оборонительного режима:

– А я?

Сэм склонил голову набок:

– Простите?

– Как я написала бы про этот дом?

– Дайте подумать… – Он почесал колючий затылок. – Для начала дом будет в большом городе.

– Хорошо.

– В каком-нибудь омерзительном упадочном районе, где люди закидываются наркотиками в практически бессмысленных комбинациях и придаются сексуальным утехам, от которых вообще непонятно как можно получать удовольствие.

– Хм… (Было видно, что челюсть у Мор чуть напряглась.)

Роли поменялись. Похоже, это для нее нелегко.

– Там будет куча отменно неприятных персонажей, просто гаже некуда. Но один персонаж будет приятный. Молодая женщина, приезжая. Возможно, из богатой семьи. Или рано вышла замуж и теперь мучается в оковах домашнего быта.

– Кем она работает? – спросила Мор и сделала шаг к Сэму.

– Она полицейская. Нет, погодите. Она работает в охранной фирме. Она единственная женщина в штате фирмы, и это означает, что она постоянно находится среди жирных заносчивых мужиков с фальшивыми полицейскими значками и электрошокерами на поясе. Агентство недвижимости нанимает охранников, чтобы те гоняли торчков, самовольно заселяющихся в пустые дома. Так наша героиня знакомится с прочими персонажами, когда пытается выдворить их из дома, подозрительно напоминающего этот. – Сэм махнул рукой на деревянные стены и тайны, скрывающиеся за ними. – Вместе они обнаруживают, что таящаяся в доме сила способна дать им желанное освобождение. Но, разумеется, не безвозмездно.

– Разумеется, – тихо повторила Мор.

Сэм и не заметил, как она сделала еще один шаг к нему. Теперь их разделяло не больше четырех футов. Пока Сэм разглагольствовал, Мор не сводила с него глаз.

А ведь у нее очень красивые глаза. Не вопреки ущербному зрачку. Благодаря ему.

Он продолжил:

– Некая сущность, старше самого времени и не способная испытывать ничего, даже отдаленно напоминающего человеческие чувства, использует героев, чтобы проникнуть в наш мир. И все идет по плану. Герои впадают в зависимость от силы, которая дает им кайф, не сравнимый ни с какими наркотиками и ни с каким сексом.

Мор, нахмурившись, пристально глядела на Сэма. Казалось, ее деформированный зрачок расширяется, в то время как другой остается прежним.

– Пока что я не вижу в этой сделке ничего плохого. Звучит весело.

– Ну, смотря что понимать под весельем. Видите ли, эта сущность требует жертв. Вначале – сексуальных. Я вас порадую: будет пролито много семени и невообразимое количество прочих жидкостей.

– Превосходно.

Она совсем рядом. Когда она успела ко мне подобраться?

– Но потом начнутся эмоциональные жертвы: герои начнут разрушать собственные жизни и причинять несчастье своим близким. И наконец придет время жертв физических: члены группы будут позволять жестоко убивать себя, пока в живых не останутся лишь наша героиня и подонок, с которым она трахается, а звать его будут как-нибудь вычурно асоциально – Мусор или Поганый Бобби.

– Вот это уже отстой.

Сэм поднял руки, защищаясь:

– Слушайте, это же вы написали.

Мор приняла вызов:

– Что ж, думаю, мы неплохо друг друга подкололи.

Поднялся ветер, он пронесся по веранде, закружился между ними, но волосы Мор не шевельнулись, коса так и лежала на спине. В уголках ее губ играла опасная улыбка. Зрачок правого глаза был словно бездонный черный колодец, приглашающий Сэма упасть в него.

«Нельзя ей доверять», – сказал он себе. Но сам он не был в этом уверен. Он хотел доверять ей. Он хотел доверять хоть кому-то. Было в ней что-то такое… настоящее.

Звук открывающейся входной двери разрушил чары.

За спиной Мор нарисовалась грузная фигура Дэниела. Доски застонали под его весом.

– Вот вы двое где, – объявил он.

Мор поджала губы:

– Дэниел Манниак. Так вот кого мне не хватало.

– Серьезно?

Не говоря больше ни слова, Мор прошла мимо него и исчезла в доме.

– А… я понял, – сказал Дэниел Сэму. – Опять она вредничает.

– Она вас испытывает.

– И я, кажется, испытания не выдерживаю. – Дэниел вдруг прищелкнул пальцами, что-то вспомнив: – Ах да, если пойдете за дом, будьте осторожнее. Колодец прикрыт совсем ненадежно. Я туда чуть не свалился. И телефон уронил прямо внутрь этой заразы.

Внимание Сэма привлек шорох листвы.

Ветви бука качались, листья на них трепетали.

Только на этот раз ветра не было.

Мор кралась сквозь тени.

Она слышала тихие голоса, которые становились тем громче, чем ближе она подбиралась.

Ей нравилось быть в темноте, ощущать ее холодные объятия. Невидимой она поднялась по лестнице. Остановилась наверху и заглянула за угол.

Кейт и Уэйнрайт стояли в узкой нише в главном коридоре второго этажа. Сквозь витражное окно слева от них, расцвечивая сумрак, падали последние лучи солнца. На свету фигуры Кейт и Уэйнрайта превратились в темные силуэты.

Они были далеко и говорили слишком тихо, чтобы разобрать, о чем именно идет речь, но по тому, как Уэйнрайт держал Кейт за плечи, Мор заключила, что с девчонкой что-то случилось. Уэйнрайт наклонился, пытаясь заглянуть ей в глаза, но она отвернулась.

– Что это было? – взволнованно спросил силуэт Уэйнрайта. – Что ты видела?

Кейт покачала головой, не в силах облечь ответ в слова. Уэйнрайт притянул ее к себе, побуждая обнять его, за талию. Он что-то прошептал ей в ухо.

Мор напрягла слух.

– Попытайся вспомнить, – долетело до нее.

– Это было прямо там. – Кейт показала куда-то за спину Уэйнрайту, вглубь ниши. – Кажется… Черт, я не знаю, может, это была просто игра света.

Мор закатила глаза. Выговор у Кейт был как у последней южной деревенщины. Как Уэйнрайт вообще мог принимать всерьез то, что она говорит?

Уэйнрайт посмотрел туда, куда показывала Кейт:

– На что это было похоже?

– Это было… – Она запнулась, словно пытаясь воссоздать в голове образ увиденного. – Неважно. Извини.

– Но ты ведь что-то видела, верно? – Это был не столько вопрос, сколько констатация факта.

– Может быть.

Уэйнрайт поразмышлял над этим ответом, постукивая туфлей по полу. Потом кивнул:

– Ладно. Ладно. Давай это останется между нами. Остальным не говори.

Мор нахмурилась. В голове раздался голос Сэма: «Я ему не доверяю».

Кейт тихо, простодушно засмеялась:

– Мой папа-проповедник с катушек бы слетел, если б узнал, где ночует его славная дочурка.

– Да уж, и еще больше он бы расстроился, если б узнал, что ты спишь со своим начальником.

– Нет, из-за начальника он бы не расстроился, – игриво ответила Кейт, – а вот из-за того, что ты белый…

– Точно. Но уж с этим-то я ничего поделать не могу.

Кейт улыбнулась. Уэйнрайт провел ладонью по ее щеке к затылку и поцеловал ее. Кейт зарыла пальцы в его густые волосы и ответила на поцелуй.

Что-то в их нежностях насторожило Мор. «Эта девчонка позволит ему развести себя на что угодно», – подумала она.

Она смотрела, как два силуэта сливаются в один – большой, причудливый.

Наконец они разъединились, отошли от окна, и Мор снова смогла увидеть их лица.

Уэйнрайт взял Кейт за руку, и вместе они исчезли в своей спальне.

Пора выяснить, что же там такое интересное.

Покинув свое укрытие, Мор тихо приблизилась к нише, где стояли Уэйнрайт и Кейт. Взглянула туда, куда Кейт показывала.

– Что за черт? – прошептала она.

Кому и зачем вздумалось поставить кирпичную стену наверху лестницы?

Глава 14

18:25

«Тут есть еще один коридор. Как мы ухитрились его проглядеть?» – удивился Сэм.

На кухне, если встать лицом к застекленной террасе и задней двери, справа располагался узкий проход, по которому можно было попасть в переднюю, а из нее – в гостиную. Но если бы кто-нибудь из них удосужился поглядеть налево, то увидел бы второй проход, шире первого, но гораздо темнее, поскольку там не было окон. На первой экскурсии Уэйнрайт не сказал о нем ни слова: то ли забыл, то ли умолчал специально.

Теперь же он жестом пригласил писателей в темный коридор и сообщил:

– Ужинать будем в столовой.

На кухонном островке Уэйнрайт и Кейт организовали скромный шведский стол. Рядом с контейнерами с готовой едой лежали пластиковые столовые приборы и стояла стопка пластиковых тарелок.

В неожиданно приподнятом настроении писатели от души наложили себе еды – традиционных среднезападных угощений для пикника. Здесь были курица, индейка, ростбиф, зеленая фасоль, тушеная фасоль, кукуруза, салат с макаронами и картофельный салат. Себастьян сосредоточился на сыре и фруктах, Мор выбрала ростбиф самой слабой прожарки, Сэм – индейку без гарнира и сэндвич с сыром, а Дэниел взял всего понемногу, а точнее, помногу. Напитки нашлись для каждого: Себастьян налил себе бокал бордо, Сэм достал из холодильника бутылку пива, Мор предпочла неразбавленный виски без льда, а Дэниел – благопристойный холодный чай. Уэйнрайт и Кейт взяли тарелки и стаканы последними, предоставив писателям возможность идти в столовую вместе. Выходя из кухни, Сэм заметил, что на стойке рядом с островком примостились потрепанные «Фантомы прерии».

«Книга Уэйнрайта», – догадался Сэм. С тех пор как они приехали, Уэйнрайт не выпускал ее из рук. А теперь забыл на кухне. Отметив это про себя, Сэм двинулся за остальными.

Просто поразительно, как они могли не заметить, что в доме есть столовая. Это была просторная комната, явно самая большая из всех. Широкие окна позволяли наслаждаться угасающим вечерним светом и прекрасным видом на лес. В центре комнаты стоял длинный деревянный стол, накрытый красной скатертью. Спинки стульев были обтянуты красной кожей, закрепленной грубыми гвоздями. Стульев было десять: по четыре с каждой стороны стола и по одному с концов. Над столом висела двухъярусная люстра. Горели три поставленные на равном расстоянии друг от друга канделябра. На небольшом камине напротив окон мерцали свечи.

Писатели занялись тем, чем всегда занимаются писатели, собравшись вместе: принялись жаловаться на своих издателей.

– От меня требуют завести твиттер, – со смехом сообщил устроившийся во главе стола Себастьян. – Я им объяснил, что дома у меня до сих пор дисковый телефон, а романы я печатаю на машинке.

– Господи, ну вы и динозавр, – сказала Мор.

Себастьян вздохнул:

– В старом стиле есть нечто восхитительно простое и в то же время элегантное. Первая глава в «Нью-Йоркере» или «Плейбое». Реклама на всю полосу в главных национальных газетах. Несколько грамотно освещенных прессой презентаций в книжных магазинах – «Стрэнд» или «Сити Лайтс». Продажи, которые зависят от качества твоей книги, а не от количества твоих фолловеров в Интернете.

Мор запила кусок ростбифа виски:

– Извините, ребята, но вы все избаловались. Привыкли, что у вас под рукой издатели, агенты, менеджеры, рекламщики. Когда семь лет назад я издавала свою первую книгу, «Укус», я всех друзей лично умоляла ее прочесть, оплатила оформление обложки из собственного кармана и продвигала все это дело тоже сама. Не было у Ти-Кэй Мор ни «грамотно освещенных прессой презентаций в книжных магазинах», ни публикаций в задротских журнальчиках. Весь пиар пришлось осуществлять своими словами из своего рта, и рот надо было разевать широко, шире некуда.

– Почему-то мне кажется, что это не составило для вас проблемы, – с язвительной улыбкой заметил Себастьян.

– Идите в пень, дедуля, – усмехнулась в ответ Мор.

Сэм окинул столовую взглядом. Здесь не хватало двоих. «Где Уэйнрайт и Кейт? – задумался он. – Почему Уэйнрайт упускает возможность заснять все это?»

– Я сделала из «Укуса» мегахит исключительно собственными силами и выручила семьдесят процентов чистой прибыли, – продолжала Мор. – Издатели приползли ко мне на карачках, умоляя заключить с ними договор, чтобы они продавали мою книгу по всему миру. Я согласилась – и что я немедленно получила? Новую выхолощенную обложку для ханжей в юбках ниже колена. А что я получила потом? Моя выручка упала до паршивых двадцати процентов.

Дэниел откинулся на спинку стула, тот скрипнул.

– Но теперь-то вам уже нет нужды суетиться. Вы – бренд. Ваши книги – бестселлеры. Вы продали права на экранизацию.

– Продалась я, а не продала.

– Чтобы расширить аудиторию. Чтобы обеспечить своему творчеству долгую жизнь.

– Аминь. – Себастьян поднял свой бокал с вином.

Сэм скрестил руки на груди. Отсутствие Уэйнрайта его тревожило. Он бросил взгляд на остальных.

Они даже не замечают. Им, похоже, все равно.

«А почему тогда тебе не все равно?» – спросил он себя.

Потому что я не знаю, зачем он нас сюда привез.

Он привез нас сюда, потому что он нас обожает.

Правая рука Сэма скользнула вниз, нащупала переплетение шрамов.

Как может кто-то обожать меня?

Мор снова откусила от ростбифа, обдумывая последнюю реплику Дэниела.

– Мои книги имеют успех потому, что они разрушают границы. Именно этого ждут от меня читатели. Но маркетинг у моих книг говенный. Мои книги яркие, а маркетинг – нет, потому что занимается им корпорация. Ну да, за моей спиной теперь стоит команда специалистов, и я могу спокойно сидеть в своем офигенном доме в Голливуд-Хиллз и писать, а они позаботятся обо всем остальном. Но какой в этом смысл? Я стремлюсь добраться до самых темных, самых гнусных глубин своего сознания, чтобы довести до совершенства мой новый роман, а издатели что? Молятся белому Иисусу о хвалебной рецензии в «Паблишер Уикли»?

– Вы хотите, чтобы маркетинг был таким же экстремальным, как ваши книги? – спросил Дэниел, вконец озадаченный позицией Мор.

– Да! – выкрикнула она. – Да, вашу мать! Нерон спалил Рим, чтобы перестроить его так, как ему хотелось. Да, если я рвусь на кровавые лоскуты, чтобы написать книгу, то издатели должны порваться на кровавые лоскуты, чтобы ее продвинуть.

– Мне бы ваши заботы. – Дэниел зажал между пальцами скрученный ломтик прошутто. – Вас хотя бы кто-то хочет издавать.

– Вы о чем вообще плачетесь, Манниак? Вы же где-то с миллиард книжек выпустили, – сказала Мор.

Дэниел вздохнул, словно внезапно пожалев о вырвавшихся словах. Но было поздно. Все выжидающе смотрели на него.

– Думаю, мой издатель скоро меня бросит, – объявил он.

Эта реплика отвлекла Сэма от его мыслей. Он растерянно глядел на толстяка:

– Зачем ему вас бросать? Он же наверняка делает на вас огромный доход.

Дэниел пожал плечами:

– Мои читатели-христиане уже, как бы это сказать, не так восприимчивы к моим книгам, как раньше. Может, у меня просто паранойя, не знаю. Просто… Заказы на тираж все меньше и меньше. У меня такое ощущение… что издатель теряет веру в меня. – Он покосился на Мор: – Сейчас, конечно, будет ехидная шуточка про веру, или религию, или…

– Нет, – ответила Мор. – Не будет.

Дэниел благодарно кивнул.

– А вы, Сэм? – спросил Себастьян с чрезвычайно подходящего ему места во главе стола.

– А что я?

– Какая у вас издательская страшилка?

Мор повертела в руке пластиковый нож:

– Вы разве не заметили? Сэм не любит откровенничать. Он любит слушать, что другие говорят. Верно, Сэм?

«Потому что так безопаснее», – подумал он.

Сэм кожей ощущал пристальный взгляд Мор.

– Не знаю, можно ли это назвать страшилкой, – сказал он. – От меня требуют по книге в год. Неважно о чем. Им просто нужно что-то с моим именем на обложке.

– Ну так и дайте им это, – пожала плечами Мор.

– Я хочу давать им что-то хорошее.

– Ну так напишите что-то хорошее, – сказала она. – Вы же Сэм Мак-Гарвер.

Это было самое лестное из всего, что Сэм до сих пор слышал от Мор.

Он посмотрел на нее поверх мерцающего пламени свечей в канделябре. В окно за ее спиной было видно, как поднимается над деревьями оранжевая луна.

– Для вас это легко? Вы просто каждый раз садитесь и выдаете шедевр?

– Да, – ответила Мор.

– И сейчас вы тоже работаете?

– Да, работаю. Я начала новую книгу и думаю, это будет мой лучший роман.

– Еще больше пододеяльных приключений с эротическими демонами, как я полагаю, – вставил Дэниел.

Мор смерила его ледяным взглядом:

– Я, по-вашему, фигня на палочке? Типа, недостойна сидеть за одним столом с вами, мастерами хоррора?

– Я не говорил…

– Нет, говорили.

Дэниел уставился в свою тарелку. Вид у него внезапно стал пристыженный, как у маленького ребенка, нагрубившего взрослому.

Себастьян кашлянул – он снова решил попробовать разрядить обстановку. Он поднял свой бокал:

– Ну что же, я думаю, самое время для тоста.

Сэм тоже поднял свое пиво. Дэниел и Мор неохотно последовали его примеру.

– За эклектичную компанию чертовски талантливых авторов. Для меня честь переживать это приключение вместе с вами. Я любому из вас доверил бы подделывать мои книги после моей смерти.

Сэм и Дэниел расхохотались от неожиданности. Даже Мор еле сдержала улыбку.

– Никто не будет подделывать ваши книги, Себастьян, – сказал Сэм.

– Еще как будут. Мой издатель отымеет мой хладный труп, как Роберта Ладлэма, почившего в две тысячи первом.

Смех стал еще громче.

– Утешает лишь то, что литературные поденщики выполнят всю работу, но их имена напечатают меленьким шрифтом под моим. – Себастьян изобразил рукой в воздухе надпись на обложке: «Встречайте новую книгу Покойника в соавторстве с Каким-то Хреном».

Стол уже трясся от писательского хохота.

– Ваше здоровье, – заключил Себастьян.

«Господи, спасибо тебе за этого человека», – подумал Сэм.

Все звонко чокнулись и выпили в тишине. Мерцали свечи.

Что-то шевельнулось в темном коридоре. Только Сэм это заметил. Он резко перестал смеяться и вгляделся в сумрак.

Там что-то двигалось. Двигалось к ним.

Сэм успел подумать лишь: «Это дом».

И тут из тени вынырнул Уэйнрайт с двумя тарелками еды. Кейт шла следом. Она несла напитки: пиво для себя и водку со льдом для Уэйнрайта. С плеча ее, как всегда, свисала камера с микрофоном-пушкой.

– Что я пропустил? – спросил Уэйнрайт.

Сэм перевел взгляд с камеры Кейт на его странное, маскоподобное лицо:

– Долго вы там стояли?

Уэйнрайт поставил тарелки на свободные места рядом с Мор:

– Вы о чем, Сэм?

– В коридоре. Долго вы там стояли, прежде чем войти?

– Я не… я вообще не понимаю, о чем вы, дружище.

Еще как, мать твою, понимаешь.

Уэйнрайт и Кейт сели за стол. Кейт подняла свою бутылку:

– Тост?

Она растерянно уставилась на писателей, разразившихся от этого предложения новым приступом веселого смеха.

Но Сэм не смеялся. Он смотрел на Уэйнрайта.

Следующие полчаса они ели и болтали, а лес за окном погружался в темноту. Их голоса неслись по полутемному коридору, сквозь ярко освещенную кухню в переднюю и вверх по лестнице, разносились эхом по пустым комнатам, пока наконец их не поглощали стены.

Сэм первым встал из-за стола.

Пока остальные беседовали, он аккуратно, но быстро допил свое пиво. И помахал в воздухе пустой бутылкой:

– Я пойду подзаправлюсь. Кому-нибудь что-нибудь нужно?

Уэйнрайт погремел льдом в стакане:

– Мне бы не помешала вторая порция. Схожу с вами.

Он собрался встать, но Сэм подошел к нему:

– Не надо, я вам принесу.

– Спасибо, дружище. – Уэйнрайт передал Сэму стакан.

Сэм чувствовал спиной взгляд Уэйнрайта, входя в сумрачный коридор. А потом столовая осталась позади, и он оказался в светлой кухне.

Уэйнрайтовы «Фантомы прерии» все еще лежали на стойке.

Сэм торопливо схватил книгу. Поставил стакан Уэйнрайта рядом с бутылками со спиртным, повернулся спиной к коридору и открыл «Фантомы».

Похоже на учебник. Он не читал эту книгу – он ее изучал.

Уэйнрайт обращался с «Фантомами» так же, как обращались с книгами студенты Сэма: загибал уголки страниц, подчеркивал или выделял желтым слова и предложения, писал заметки на полях.

Сэм пролистал книгу. На середине он наткнулся на нечто твердое – загадочный предмет выпал на пол.

Сэм нагнулся и подобрал его.

Это оказалась фотография. Судя по виду, оригинал. Блеклая, немного пожелтевшая. На ней были запечатлены две сидящие рядом женщины: одна – на кушетке, похоже довольно неудобной, другая – в инвалидном кресле. У обеих были черные волосы, но та, что сидела в инвалидном кресле, стянула их в тугой пучок, а у другой они падали свободно, обрамляя лицо. Рукой Уэйнрайта на фотографии были подписаны имена: «Ребекка» над женщиной в инвалидном кресле и «Рейчел» над женщиной на кушетке.

Сестры Финч.

Рейчел смотрела прямо в камеру, темные глаза резко выделялись на чрезвычайно бледном лице. Ребекка же глядела куда-то левее, за пределы кадра. На ее губах играла еле заметная таинственная улыбка.

Что-то знакомое было в их облике. Сэм слышал истории о сестрах, но никогда раньше их не видел. Их лица чем-то зацепили его, и он не мог понять чем.

Кожа. Их кожа кажется слишком гладкой. Искусственной. Как будто это глина или резина.

Как…

– Как у Уэйнрайта.

От звука собственного голоса у Сэма на секунду замерло сердце.

Сунул фотографию в задний карман и вернул книгу на место. Он откручивал крышку с бутылки водки, когда услышал за спиной шаги.

Уэйнрайт стоял на границе света, не выходя из сумрачного коридора:

– Все в порядке, Сэм?

Сэм натянул на лицо улыбку и кивнул, надеясь, что получится не слишком наигранно:

– Да. Все в норме. Как раз водки вам наливаю.

Уэйнрайт кивнул:

– Думаю, мы готовы перебираться в гостиную. Скоро начнем интервью.

Сэм наполнил стакан Уэйнрайта до середины и протянул ему.

– Спасибо, дружище.

– Не за что, – ответил Сэм, но стакан не выпустил.

Уэйнрайт удивленно склонил голову набок: