Текст книги "Я тебя не помню"

15

Максим

– Где ты провела ночь? – я посмотрел исподлобья на сестру, когда она появилась в гостиной, и отложил телефон в сторону.

О том, что у нее появилось увлечение, я давно догадался. И мне совсем не нравилось, что она скрывала его от меня. Я понимал, что многое изменилось за мое отсутствие, а Наташа повзрослела, и ограничивать ее свободу я не собирался – всего лишь уберечь от ошибок.

– А ты? – спросила она, копируя мой тон. – Будем считать, что с появлением Нади стены этого номера не будут больше сотрясаться от одиночества и тишины. Думаешь, два минуса на плюс дадут в итоге положительный результат? – иронизировала Наташа, а я не смог сдержать усмешки.

– Не переводи тему и зубы мне не заговаривай. Ты хотя бы предохраняешься?

Сестра застыла на месте, как вкопанная, а потом резко покраснела.

– Максим…

– Страсть и чувства могут угаснуть, а нежелательная беременность или венерические заболевания – серьезные вещи. Может быть, познакомишь со своим мальчиком, если у вас все так серьезно? – мне показалось, что Наташа покраснела еще больше, а потом резко побледнела, услышав о моем желании пообщаться с ее молодым человеком.

– Я не собираюсь это обсуждать с тобой, а тем более ни с кем знакомить! Мы с подружками гуляем, и прекращай меня смущать!

– Хорошо, тогда сходи сама к врачу и обсуди это с ним, если я вгоняю тебя своими словами в краску. Я серьезно, Наташа.

– Я тоже! Прекращай! Мне пора на курсы.

– С подружкой? – спросил я, не сводя с нее внимательных глаз.

Сестра схватила сумку в руки, обулась и выскочила из номера.

Поразительно, какое появилось рвение и старание к учебе, когда я затронул тему ее отношений с парнями. Нужно будет уточнить у Ивана, что за мальчик вскружил голову моей сестре, и провести с ним воспитательную беседу. Появление племянника или племянницы – вовсе не плохо, но Наташе еще рано заводить детей, а мне становиться дядей. Впрочем, как и отцом, пока не обрету полной свободы.

Все утро я провел в спортзале, а когда вернулся в номер, Надя уже уехала с Иваном на работу. Наташа тоже сбежала куда-то ни свет ни заря. Сам же я лишь ближе к полудню отправился в офис. На вторую половину дня была назначена важная встреча, но я не мог сконцентрироваться на делах, а все время размышлял о Наде и ее вчерашних словах. Они не выходили из головы. От нее можно было ожидать всего, чего угодно. Обманутая женщина, которую шантажировали ребенком – смертельное оружие – бомба замедленного действия. Я даже всерьез задумывался о том, что, когда она вспомнит меня, то будет молчать об этом до последнего. Недаром говорят: «В тихом омуте черти водятся». А мы оба знали, что из ангельского у нее была только оболочка. И все же я не мог осуждать Надю за эти мысли и слова. Потому что каждый думал о себе и своем комфорте. Осталось лишь что-то решить с моим влечением к чужой жене.

– Максим Даянович, – окликнула меня Света, мой секретарь, когда я, поднявшись на нужный этаж, прямиком направился в свой кабинет. – К Вам посетитель. Точнее посетительница. И она говорит, что по личному вопросу.

Бросив любопытный взгляд в угол приемной, я заметил Алису, сидящую в кресле рядом с журнальным столиком. Вот же принесла нелегкая. Только ее мне сейчас и не хватало. Или это Хабаров подослал ее вместо себя, чтобы разнюхала обстановку?

Я опустил глаза на длинные, стройные ноги, которые выглядывали из-за стола, и усмехнулся. Пришла меня соблазнять? Кивнув ей, чтобы проходила за мной в кабинет, я попросил Свету никого ко мне не впускать и ни с кем не соединять в ближайшие полчаса.

– Твой секретарь прямо, как овчарка на досмотре. Хорошо, что не попросила вывалить содержимое сумочки на стол и не провела тщательной осмотр, – натянуто улыбнулась Алиса.

– С недавних пор я минимизировал контакты и не общаюсь с кем попало. Как ты меня нашла? – я расположился в кресле и осмотрел свою гостью с ног до головы, снова задерживая взгляд на стройных, длинных ногах.

– Это было не так уж и сложно, – она заметила мой взгляд и томно вздохнула. Я догадывался, зачем она пришла ко мне, но хотел убедиться в этом лично. – Компания Хабарова на слуху, а новость, что ты выкупил акции у Даневича, быстро облетела все деловые источники. Как ты вышел? Без помощи Динара не обошлось, да? Кстати, как у него дела? Давно его не видела…

– С Динаром все в порядке. Зачем ты пришла?

Все же деньги меняли людей. И не в лучшую сторону, а Алиса была тому прямым подтверждением. Неискренность и фальшь я теперь чувствовал за версту. Чтобы смотреть постоянно в идеальное, неживое лицо и трахать пустышку, необходимо иметь стальные нервы и крепкую психику. Хабаров поэтому возвращался домой к жене после всех своих любовниц?

– Я подумала, что тебе сейчас необходима поддержка, а ты совсем один… – она приблизилась к столу и села на самый его край, слегка расставляя ноги в стороны, открывая моему взору полоску чулок и кружевного нижнего белья. – В прошлом ведь нам было не так и плохо, да, Максим?

– Ключевое слово – в прошлом. Алиса, зачем пришла? – повторил я свой вопрос.

– Я слышала, что между тобой и Хабаровым назревает нечто вроде войны. Глеб очень злится, что ты увел у него жену и используешь ее в своих целях. Поговаривают, у нее не все в порядке с головой. Может быть, куда занятнее будет использовать меня и мою помощь?

Я с самого начала был готов к этой шумихе. А идти до конца принял решение еще задолго до того, как появился в офисе этой компании. Люди за Хабаровым стояли серьезные, и я прекрасно осознавал все риски, принимая предложение Парфенова.

– Уверена, что в правильный кабинет заглянула с предложением о поддержке? Или думаешь, меня все женщины Хабарова интересуют? А, может быть, он тебя попросил зайти ко мне и узнать, что да как? Я свои планы с посторонними людьми не обсуждаю. Силой никого рядом с собой не удерживаю. Шантажом не занимаюсь. Его жена сама ко мне пришла. Можешь так ему и передать.

– Совсем ты волчонком стал, Максим, а я тебя помню другим…

– Я тебя тоже, – я встал и навис над Алисой. Положил свою руку на стол рядом с ее бедром, и наклонился к ее лицу, глядя в глаза. – Не пытайся прикидываться овцой, взгляд у тебя, как у матерого хищника. Я в тюрьме сидел, а не в психиатрической больнице. Дурака из меня делать не нужно.

Отступив от нее, я подошел к окну. Достал пачку с сигаретами из пиджака.

– Кстати, как он там? Переживает за деньги? Или за то, что дочь оставил без матери? – чиркнул зажигалкой и закурил. – А тебе он, что пообещал? Только имей в виду, что слова таких людей нужно делить пополам. Если обещал купить новую красную машину, то максимум, что ты получишь – это красные трусы.

– Ты точно безбашенный, Макс. Лавров ведь и до тебя доберется. Вот тогда и посмотрим, как ты заговоришь. Я же по-хорошему к тебе пришла. Предупредить. Глеб ничего об этом не знает.

– Здесь не букмекерская контора. Ты пришла оценить свои шансы с Хабаровым? Не советую на него ставить, но и со мной тебе ловить нечего. Можешь передать ему, что никаких сделок я ни с кем заключать не буду. А тебя, если еще раз увижу в своем кабинете… – опустил глаза вниз: Алиса так и не сменила позы, сидела на краю стола, и призывно раздвинув ноги, ждала от меня решительных действий. – То обязательно получишь то, чего заслуживаешь, а потом сразу же окажешься за дверью со спущенными трусами и без поддержки Хабарова. Мужчины по своей природе собственники, своим делиться не любят, а с дешевками расстаются быстро и легко.

Я открыл окно, впуская в кабинет свежий воздух, и выкинул окурок на улицу.

– Какой же ты гад! – обиженно воскликнула девушка и спрыгнула со стола.

– Жизнь была не сахар последние несколько лет, чтобы с тобой любезностями сейчас обмениваться. Вон пошла, – я кивнул на дверь, думая, о том, что наш диалог затянулся.

Громко цокая каблуками, Алиса покинула мой кабинет, а я вернулся за стол и сосредоточил внимание на бумагах, дав указание Свете никого ко мне сегодня больше не впускать.

Около семи вечера я набрал Ивана и спросил, где Надя. Он сказал, что она провела весь день в разъездах по работе, а сейчас находится в фонде. Хабаров с его слов не объявлялся, и это было очень странно. Алиса наверняка уже передала ему мои слова. Мерзавец готовил ответный ход?

– Я сейчас подъеду к вам и сам заберу ее. Дождитесь меня, – отдал указание Ивану, набирая номер секретарши по внутренней связи. – Света, подготовь мне информацию о самых лучших нейрохирургических клиниках Москвы и Санкт-Петербурга.

– Поняла, – тут же отозвалась девушка, а я бросил трубку, взял ключи от машины и направился вниз.

16

Надя

Я вышла из здания фонда и сразу заметила красный спортивный автомобиль Шведова. Почему он не унимался? Неужели рассчитывал на что-то? Я не отвечу ему взаимностью. Все мои мысли занимала дочь и предстоящий развод с Глебом. Внутри будто все обросло толстым слоем льда, а я билась об него и не могла выбраться наружу.

Быстро осмотрев парковку на наличие еще одного «сюрприза», и убедившись, что Глеба поблизости не было, я сделала шаг к красной машине. Максим курил и смотрел куда-то вдаль с задумчивым видом. Меня он заметил лишь, когда я приблизилась.

– Освободилась? – окинул меня быстрым взглядом, а затем открыл дверцу автомобиля и кивнул на пассажирское сиденье.

– Только давай, сразу договоримся? С тобой я никуда не поеду. У меня был тяжелый день, – начала я перечислять. – И я просто мечтаю вернуться в номер и лечь в постель…

– У меня такое же желание, но сомневаюсь, что мне будет позволено переступить порог твоей комнаты, поэтому ограничимся нейтральной территорией?

Я слегка прищурилась, глядя в его лицо, а он снова кивнул на сиденье.

– Садись, у тебя нет выбора. К тому же я хочу поговорить с тобой о серьезных вещах.

– Например?

Максим усмехнулся.

– Буду рассказывать правду. Заинтриговал?

– И в самом деле неожиданно… – тихо пробормотала себе под нос, забираясь в салон.

Но ведь это могла быть его очередная уловка?

Спустя полчаса мы сидели в «Террасе». В прошлый раз нам не удалось ее посетить, потому что мне стало нехорошо на прогулке в Петергофе. И с того дня мало что изменилось. Не в плане здоровья, а ощущений. Я очень тосковала по Дине, это чувство мешало жить полноценной жизнью: меня больше ничего не радовало, не было аппетита, и я была готова подписать все, что угодно, только бы мне дали с ней увидеться.

Официант принес меню, но я даже не открыла его и отвернулась к окну, комкая в руках салфетку.

– О чем ты хотел поговорить? – не поворачиваясь к Максиму спросила я, чтобы не показывать, как на самом деле была расстроена. Сомневаюсь, что он поймет чувства матери, которая никогда так надолго не расставалась со своим ребенком.

– Не хочу, чтобы ты совершила ошибку, о которой впоследствии пожалеешь.

– О чем ты?

– Хочу свозить тебя на осмотр в одну из лучших клиник Москвы. Тебе в любом случае понадобится независимая оценка твоего состояния у другого специалиста. В компетенции Морозова, который вел твое лечение, у меня есть большие сомнения.

– Почему?

– Хочешь снова услышать от меня резкие и неприятные эпитеты в адрес твоего мужа? Я не буду подбирать слова, как и объяснять очевидных вещей, которые ты сама прекрасно понимаешь, просто не хочешь этого признать.

У меня не было оснований верить этому человеку. И меня не покидало ощущение, будто мы с ним все же были знакомы в прошлом. Все на это указывало. Начиная с его взглядов, от которых покалывало кожу на теле, и, заканчивая тем, что он не отступался от своих намерений мне помочь. Разве мужчина ради желания заполучить женщину себе в постель будет так рисковать? Нет, здесь было что-то еще…

– Надя, я не хочу настраивать тебя против кого бы то ни было. Мне важно, чтобы ты сама смогла составить свое мнение относительно всей ситуации, которая сложилась вокруг тебя. Я выберусь на поверхность при любом раскладе. Мне терять кроме свободы нечего, а вот ты… Хабаров ведь задумал смешать тебя с грязью, а ты ищешь ему оправдания. Твои чувства к нему такой силы, что ты готова это терпеть?

– Сейчас мне кажется, что их никогда и не было, – я тяжело вздохнула. – И дело далеко не в чувствах, Максим.

– Действительно? А в чем тогда?

– Я по-прежнему не намерена обсуждать свою личную жизнь с посторонним для меня человеком.

– В общем, на днях я поговорю с Динаром, попрошу его забрать на время Наташу к себе, а мы с тобой съездим в Москву. Уверен, Хабаров нанесет тебе еще не один удар и, поверь, это будет очень больно. Я всерьез опасаюсь за твое душевное состояние. Будь в моих возможностях вернуть тебе дочь прямо сейчас, я бы это сделал. Такая возможность у меня есть: девочку можно попытаться выкрасть, но это чревато серьезными проблемами. Я бы не стал до суда даже дергаться, а затаился.

– Ты просто не представляешь, как тяжело проводить дни в ожидании неизвестно чего. Я боюсь, что Глеб выиграет суд и лишит меня родительских прав. Фактически я ушла из дома… И все люди, которые на нас работают, подтвердят это, потому что он им платит!

– Конечно, подтвердят, – хмыкнул он. – Будь готова к тому, что он будет играть очень некрасиво, а еще давить на тебя ребенком или шантажировать. На кону стоит его свобода, большие деньги и репутация. Твой отец отдал ему лакомый кусок. И, честно сказать, у меня в голове не укладывается, что родную дочь настолько можно не любить, и так в итоге подставить…

– О чем ты? – я не должна была испытывать неловкость, но именно ее я сейчас и чувствовала.

– Твоя доля в наследстве – всего лишь эти акции, жалкие двадцать процентов против наших сорока с Хабаровым. Понимаешь, о чем я? Машина, квартира на окраине Москвы – даже не в центре – и эти двадцать процентов… А все остальное имущество за твоим мужем. Твои вчерашние слова ввели в меня ступор, когда ты сказала, что собираешься отдать ему последнее. Ты о себе с дочерью подумала? Что ты оставишь ребенку? На что и где вы будете жить? Отдашь мужу и его любовницам все, что принадлежало когда-то твоей семье, а дальше что?

– Не нужно строить из себя доброго рыцаря! – громко воскликнула я, негодуя, что он все перевернул, хотя и говорил правильные вещи. Но я все верно понимала: Глебу нужны были эти акции, а мне Дина!

– Я им даже не хочу притворяться, – он положил свою руку на мою и легонько сжал ее, а я тут же постаралась избавиться от его прикосновения, на что он лишь усмехнулся. – Как провела день, Надя? – спросил он после небольшой паузы, переводя тему. – Иван сказал, что ты была сегодня в трех госпиталях?

Я замешкалась, почувствовав, как сердце учащенно забилось в груди, а кожу на руке будто обожгло кипятком после его прикосновения. Поразительно, как рядом с ним меня бросало из крайности в крайность. С Глебом такого шквала эмоций никогда не было.

– Может быть, я как-нибудь съезжу с тобой? – поинтересовался Максим, не отводя от меня серьезного взгляда.

– Что? – я удивленно захлопала глазами. Глеб даже вскользь не интересовался моими делами в фонде, не говоря уже о совместных поездках по подобным местам. – Тебе это и в самом деле интересно?

– Не скажу, что страдания других людей меня привлекают или вызывают интерес, но если ты выбрала данную сферу услуг и тебе хочется помогать другим – это достойно уважения. Я хочу посмотреть на работу фонда изнутри. Как-никак компания, акции которой я недавно выкупил, спонсирует его работу…

Ну зачем Шведову все так усложнять? Зачем куда-то ехать со мной, а главное ради чего? Неужели ему это и в самом деле было интересно? Да ни за что не поверю!

– Ты можешь поехать, если хочешь этого, – старательно скрывая нарастающую внутри тревогу, произнесла я.

– Договорились. Я скорректирую свои встречи и дела, только назови день.

– Завтра, – я наблюдала за его лицом, но ничего кроме задумчивого выражения на нем не промелькнуло.

Я намеренно выбрала самый загруженный день, Шведов не осилит даже одной поездки в больницу и сольется под каким-нибудь предлогом уже через час. Я была в этом уверена.

– Хорошо. Завтра… – он внес какие-то пометки в телефон. – А в конце недели мы съездим вдвоем на несколько дней в Москву. Я поручил секретарю подобрать лучшие нейрохирургические клиники.

– Почему нельзя этого сделать в Питере? Я знаю много хороших врачей…

– Так нужно, Надя. Просто доверься мне.

– Незнакомому для меня человеку? – вздернув бровь, уточнила я.

– Своего мужа ты знала пять лет, а он сделал то, чего ты от него не ожидала.

Шведов убрал телефон в карман пиджака, подозвал официанта и расплатился за наш ужин, к которому я почти не притронулась.

Мы вышли на улицу и направились к его машине. Я уже собиралась сесть в салон, когда Шведов вдруг обнял меня за талию и резко притянул к себе. В нос ударил аромат его парфюма, а я инстинктивно выставила руки вперед, касаясь его твердой груди, чтобы оттолкнуть, но он не позволил мне этого сделать, лишь теснее прижав. Меня захлестнула паника, а чувства сдавили горло огненным кольцом, мешая сделать полноценный вдох.

– Не нужно, не отталкивай меня, Надя… – низким голосом произнес он, глядя мне в глаза, а в следующую секунду вжался влажным ртом в мои губы, лишая остатка кислорода.

Все случилось так быстро и неожиданно, что я не поняла, как это произошло. В этом жадном поцелуе было столько чувственности, которой никогда даже отдаленно не было между мной и Глебом.

17

Надя

Я дернулась в его руках, пытаясь высвободиться из крепких объятий, но Шведов даже не пошевелился, а продолжал впиваться в мой рот жадным и ненасытным поцелуем.

– Не нужно, Максим. Отпусти, – выдохнула я, и, что было сил, оттолкнула его от себя, чувствуя, как сердце больно колотится о ребра.

Он отступил и долго, пристально смотрел мне в глаза.

– Надя…

– Ты же видишь и чувствуешь, что для меня сейчас самое главное ребенок! А с тем, что сделал Глеб… Он ведь подорвал мое доверие абсолютно ко всему. И… мне неприятно думать о короткой интрижке на одну ночь… – я отрицательно покачала головой и обняла себя руками, словно защищаясь от него. – Секс без обязательств – это не про меня.

Хотя, возможно, именно легкий флирт помог бы мне отвлечься от плохих мыслей. Или запутать все только сильнее в моей жизни. После предательства мужа искать утешение в объятиях мужчины, которого я даже толком не знала, – сомнительное удовольствие.

– Поехали отдыхать, Надя, – от его низкого и хриплого голоса по позвоночнику побежали мурашки.

Максим открыл для меня дверцу, и я забралась в салон. Всю дорогу до отеля мы ехали в полном молчании. Шведов изредка бросал в мою сторону короткие взгляды, а я делала вид, что их не замечаю. Губы до сих пор покалывало от его поцелуев, а по телу прокатывалась дрожь от осознания, что отвечала ему и думала в тот момент о продолжении.

Когда мы вошли в здание и подошли к лифту, он снова обнял меня и рывком прижал к себе.

– Ты же не меня боишься, а своих ощущений? Тебе ведь понравилось со мной целоваться?

Я вся сжалась, внутренне сопротивляясь своим чувствам, которые вызывал этот человек.

– У меня сейчас все сложно в жизни, Максим, а новые проблемы мне ни к чему. Впрочем, как и привязанности. Я не хочу переходить черту, каким бы прекрасным любовником ты в итоге не оказался.

Максим улыбнулся, а я мысленно отчитала себя за то, что была слишком разговорчива с ним.

– Надя, люди часто создают проблемы сами, а еще выдумывают границы и рамки, которые только у них в голове.

– Намекаешь, что я твоя проблема? – насмешливо спросила я.

– И не только проблема. Это ведь мне всю ночь ворочаться в кровати, представляя, что через стенку находится объект моего желания, но я не могу к нему прикоснуться.

– Как будто мои отказы тебя останавливали.

– Не останавливали, – согласился он и обхватил рукой мой затылок, снова впиваясь губами в мой рот с такой силой, что почти причинял боль.

Чувства шли вразрез с желанием противостоять мужскому натиску. Сердце бешено билось в груди, а голова кружилась от нехватки кислорода: Шведов не целовал, а поглощал меня без остатка, ничего от меня прежней не оставляя. И если он сейчас не остановится, то единственный способ привести его и заодно себя в чувство – отвесить ему пощечину, если слов он не понимал и не слышал.

Сбросив его руку с затылка, я сделала шаг назад, часто и глубоко дыша. Он смотрел, впившись взглядом в мои глаза, а мне казалось, он сейчас снова притянет меня к себе и обрушится на мои губы с новыми поцелуями. Но ничего подобного не произошло.

Лифт остановился на нашем этаже, двери расступились, и мы вышли. Шведов проводил меня до номера, открыл дверь ключом, но сам заходить внутрь не стал., Молча развернулся и пошел по коридору к лестнице.

Всю ночь я ворочалась и плохо спала. Мне снились кошмары, и наутро я проснулась с разбитой головой. Ощущение тяжести в затылке не покидало меня все предыдущие дни, но я уже научилась терпеть этот дискомфорт. Похоже, что организм, отходя от привычных доз препаратов, получаемых раньше, перестраивался на новый лад. Возможно во флакончике с лекарством от мигрени, который остался дома, могли быть совершенно другие препараты. Я больше не могла исключать подобной версии с учетом вскрывшихся обстоятельств.

Проверив почту на телефоне, я заметила входящее сообщение от Глеба. Руки сильно задрожали, а глаза тут же сделались влажными, когда я нажала на значок конверта. Он прислал мне видео с дочерью. Их прогулку в парке, и как они разговаривали обо мне. Дина без конца спрашивала у него, где мама и когда она вернется. Обещала Глебу, что будет вести себя хорошо, только бы я снова была рядом с ними.

В сердце словно вонзили много маленьких и острых игл, каждая из которых была отравлена ядом.

– Надя, – в дверях показался Шведов. – Мы вчера договорились, что я поеду с тобой в госпиталь и посмотрю на работу фонда… – он осекся, когда я подняла стеклянные глаза к его лицу.

Я больше не в силах была справиться с болью и заглушить голос дочери, который без конца повторял: «Папа, а где мама?», «Папа, я хочу к мамочке», «Папа, а она скоро вернется?», «Папа, а мама ушла, потому что я не ела кашу и много баловалась?».

Я чувствовала себя предательницей, хотя это было не так. Но ведь моя маленькая девочка всерьез думала, что мама оставила ее из-за каких-то детских шалостей.

– Что случилось? – спросил он, приближаясь.

Я бросила телефон на комод и скрылась в ванной. Поток слез душил меня. Казалось из той ямы, в которую закинула меня жизнь, мне теперь не выбраться в одиночку. Меня не было около пятнадцати минут, а когда я вернулась в спальню, Максим сидел на кровати и внимательно смотрел в мой телефон. По голосу дочери, разносившемуся по комнате, я поняла, что он смотрел видео, которое прислал мне Глеб.

– Сколько девочке лет? – спросил Шведов, не отрывая глаз от экрана телефона.

– Четыре, – дрожащим голосом ответила я.

– Даневич говорил, что ты недавно родила…

– Какая разница когда! – в сердцах воскликнула я. – Максим, я хочу вернуться домой. Я больше так не могу… Если ты хочешь, чтобы я помогала тебе, верни мне дочь. Мне плевать, что будет учитывать суд, но она скучает по мне, а Глебу это безразлично! Я каждый день пытаюсь собраться с силами, но у меня ничего не выходит, и чувство такое, что я скоро свихнусь. Ты и представить себе не можешь, как это тяжело, когда у тебя отнимают самое дорогое… Он с минуту рассматривал мое лицо, меня трясло, и я пыталась глубоко дышать, чтобы успокоиться.

– Я хочу обратно свою дочь. Верни мне ее, а после развода я обещаю, что уеду в Псков и ни ты, ни Глеб обо мне никогда больше не услышите. Мне не нужна ни компания, ни деньги. Я получу диплом, устроюсь куда-нибудь на работу обычной медсестрой, а когда все успокоится, переберусь в Москву, в квартиру, которую оставил мне отец.

– Почему в Псков? – спокойно спросил он.

– Там живет сестра бабушки. У нее хороший и просторный дом. Она будет нам рада.

– Четыре года, говоришь… – задумчиво произнес Максим и встал с кровати. – Ладно, я подумаю, что можно сделать. А сейчас поехали в фонд. У меня еще много дел на сегодня, а завтра нам нужно быть в Москве.

Мне оставалось лишь мечтать о такой железной выдержке, которая была у Шведова. И ехать я сегодня больше никуда не хотела, а мечтала забраться под одеяло и заснуть, чтобы хоть немного забыть об этой ужасной действительности. И проснуться, когда все закончится, а Дина будет со мной.

– Десять минут на сборы, – сказал он отрешенным голосом и вышел из комнаты, держа в руках мой телефон.

Через пятнадцать минут мы спустились на лифте вниз, а затем вышли на улицу. Погода стояла хмурая, и накрапывал дождь. Максим достал сигареты, но забираться в машину не торопился.

– Получается, ты в аварию уже беременная попала? – спросил он.

– Да, – ответила я, не совсем понимая, зачем он об этом спрашивал. – Но те дни, когда пришла в себя после аварии, я помню, как в тумане. Машина перевернулась, а я сильно ударилась головой. Меня выписали из больницы уже с округлившимся животом, – я грустно улыбнулась, вспомнив день родов.

Глеб так радовался появлению дочери… Неужели так правдоподобно возможно разыграть любовь. И любил ли он меня?

– Мой секретарь скинула мне на почту список клиник в Москве, которые могут взять тебя на обследование в ближайшие дни. Было бы замечательно раздобыть твое предыдущее лекарство и отправить его на экспертизу.

– Это невозможно. Даже если Глеб действительно пичкал меня какими-то запрещенными препаратами, то, наверное, уже уничтожил все следы. Я могла бы сдать кровь, но прошло много времени… К тому же я не знаю, что искать. Это всего лишь твои предположения.

– Да, время упущено. Но ничего. После того как мы вернемся из Москвы я что-нибудь придумаю. Я переслал себе его видео, а у тебя удалил.

– Что? Зачем ты это сделал?

– Чтобы ты не засмотрела его до дыр, – на полном серьезе произнес он, поглядев мне в глаза. – Он же специально все это делает. Давит на твое слабое место, и должен признать, у него это очень хорошо получается. Если бы я вовремя не появился утром в твоей спальне, то ты, наверное, была бы на полпути к себе домой?

Я опустила глаза.

– И угодила бы прямиком в его западню. Надя, прошу, возьми себя в руки. Я постараюсь тебе помочь, но мне нужно время.