Текст книги "Герцог из ее грез"

Софи Барнс
Герцог из ее грез

Настоящая книга является художественным произведением. Все имена и названия, персонажи, место действия и сами события являются плодом авторского воображения или же используются в художественных целях. Их не следует считать реальными лицами или событиями. Любое сходство с подлинными событиями, местами действия, учреждениями, организациями либо отдельными лицами, как ныне живущими, так и покойными, является результатом случайного совпадения.

Посвящается прекрасному автору и другу Коди Гари

© Sophie Barnes, 2018

© Jon Paul, обложка, 2019

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2019

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2019

Глава 1

Хантли-хаус, Лондон, 1818 год

Когда Томас Август Хитмор, третий герцог Ковентри, как-то утром заглянул в имение Хантли, меньше всего он ожидал увидеть его сестру, леди Амелию, распластавшейся на мокрой траве.

Однако именно в таком виде она по счастливой случайности перед ним и предстала. Сам он, откровенно говоря, направлялся в кабинет к Хантли. Но стеклянная створчатая дверь в конце коридора оказалась открытой, и он услышал голос младшей сестры Хантли, леди Джульетты.

– Осторожно! – крикнула она в самый неподходящий момент.

Такое предупреждение нельзя было оставить без внимания, поэтому Ковентри, повинуясь инстинкту, миновал хозяйский кабинет (у которого остановился дворецкий Хантли, Пирсон) и через створчатые двери вышел в сад.

– Бог мой! – воскликнула Джульетта.

Они взглянули друг на друга через пелену солнечного света, пробивавшегося сквозь крону вяза. Взгляд Ковентри скользнул в сторону и упал на леди Амелию – девушка как раз повернулась к нему лицом. Она широко раскрыла глаза, а затем отвернулась и поспешила подняться с земли, прежде чем герцог понял, что именно промелькнуло в ее взгляде.

Он удивился и почувствовал, как уголок его рта пополз вверх.

– Вижу, вы решили последовать советам своей невестки, – произнес Ковентри.

В ответ леди Амелия сердито глянула на него – ведь герцогиня Хантли уже целый месяц пыталась научить ее светским манерам.

Раф Мэтьюс, герцог Хантли, который бóльшую часть жизни провел вместе с сестрами в трущобах Сент-Джайлса, унаследовал титул и внезапно обнаружил, что их жизнь перевернулась с ног на голову. Переехав в Мейфэр[1]1
  Мейфэр – район в Центральном Лондоне. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.)


[Закрыть], они изо всех сил пытались оправдать ожидания высшего общества. И Томас прекрасно понимал, как нелегко им пришлось.

– Разве пятна от травы на юбках юных дам больше не в моде? – сухо поинтересовалась леди Амелия.

Она вытерла руки о платье, оставляя на белом муслине грязные следы.

– Насколько мне известно, нет, – ответил Томас. Он окинул девушку взглядом с головы до ног. Оставалось только вздыхать, глядя на ее испачканное платье. – Надеюсь, вы не ушиблись?

Леди Амелия коротко кивнула, и каштановый локон живописно упал ей на лоб. И покачивался перед ореховыми глазами, пока она не сдула его с лица.

– Ничуть, – пробормотала девушка.

– Очень рад. – Томас перевел взгляд на леди Джульетту, которая не сводила глаз с розового куста, и вновь обратился к леди Амелии: – Главное, что вы остались целы. – Он помолчал, наблюдая за тем, как порозовели ее щеки, а потом задал вопрос: – Вы не расскажете мне, что случилось?

После непродолжительного молчания леди Амелия указала на ветви растущего рядом дерева.

– Я возвращала на место свалившееся гнездо и не удержалась.

Томас кивнул. Ну конечно, чем еще она могла заниматься? Леди Амелия, как всегда, просто не могла не помочь тому, кому повезло в жизни меньше, чем ей. По словам ее брата, она уже принесла в дом несколько бездомных котов, для которых пришлось подыскать новое жилище.

– Вы могли бы попросить помощи у садовника, – подсказал Томас.

Он понимал, что привычка лазать по деревьям может нанести репутации юной леди большой ущерб.

Особенно если учесть, что их сад граничил с Грин-парком и каждый, кто прогуливался по аллее, расположенной недалеко от забора, мог стать свидетелем неподобающего поведения леди Амелии.

– Разумеется. – Девушка скрестила руки на груди, и Томас задумался: стоит ли продолжать этот разговор?

Но что же он за друг, если не будет искренне говорить то, о чем думает? Томас несколько секунд помолчал и наконец произнес:

– Кроме того, я посоветовал бы вам вытащить из волос сухие листья и вообще привести себя в подобающий вид. Близится время визитов.

Заметив, что ее щеки стали пунцовыми, герцог решил воздержаться от дальнейших замечаний, чтобы не смутить девушку еще больше. Он поклонился ей и хотел уже отправиться на поиски Хантли, но вдруг заметил, что тот стоит тут же, прислонившись к дверному косяку.

– Пирсон доложил мне, что вы здесь, – улыбнулся Хантли. – Если вы закончили бранить мою сестрицу, я думаю, вы не откажетесь от кофе?

– Да, пожалуй, не откажусь. – Томас последовал за хозяином в дом. – Прошу меня просить, если я позволил себе лишнее, но я полагаю, так или иначе следовало сообщить вашей сестре о том, что леди не подобает падать с деревьев в грязь.

Хантли наградил его насмешливым взглядом, когда они входили в его кабинет.

– Вам нет нужды извиняться, Ковентри. Я высоко ценю ваши критические замечания. Откровенно говоря, в этом кроется одна из причин, почему я желал с вами поговорить. Прошу, присаживайтесь. – Он жестом указал на любимое кресло гостя.

– Благодарю. – Томас, не сводя глаз с Хантли, опустился в бархатное кресло, откинулся назад и закинул ногу на ногу. – О чем пойдет речь? В записке не было сказано ничего конкретного.

Хантли некоторое время смотрел на него, поджав губы, и наконец ответил:

– Вам известно, как я дорожу нашей дружбой, верно?

Не понимая, чем был вызван этот вопрос, Томас заерзал в кресле, но кивнул:

– Да, разумеется.

– Чертовски трудно, знаете ли, учитывая мое прошлое, найти людей, которым можно доверять. – Лицо Хантли стало задумчивым. – Но вы… вы не связаны никакими обязательствами ни со мной, ни с моей семьей, и тем не менее вы от нас не отвернулись. На самом деле, если бы не ваше участие, Габриэлла могла бы выйти замуж за этого мерзкого ублюдка, которому так благоволили ее родители.

Томас сжал пальцы в кулак.

– Филдинг, – произнес он сквозь стиснутые зубы. – Этот человек ее совершенно недостоин.

– Согласен, недостоин. – Хантли наклонил голову. – Но у меня тоже темное прошлое, отягченное любовью к боксу и знакомством с Карлтоном Гутри. Многие подозревают, что он один из опаснейших преступников страны, однако же это ничуть вас не смутило.

Томас пожал плечами.

– Меня заинтриговала сложившаяся ситуация – в ней крылась загадка, которую необходимо было разгадать. И, узнав вас получше, я понял, что вы один из самых благородных людей, которых я имел удовольствие знать. Не говоря уже о том, что титул требует определенного уважения, вне зависимости от прошлого человека, которому он принадлежит. Однако больше всего мне импонирует то, насколько вы не похожи на остальных. – Ковентри склонил голову набок и изумленно изогнул брови. – Вы словно глоток свежего воздуха, Хантли.

Раф засмеялся.

– Что ж, благодарю вас, Ковентри. То, что вы поддерживаете меня и моих сестер, дорогого стоит. – Он стал серьезным. – Мне неловко вас о чем-либо просить…

В дверь постучали, и вошла служанка. Она поставила на письменный стол поднос с кофе и поспешно удалилась. Хантли налил две чашки кофе и одну из них пододвинул Томасу.

– Но дело в том, что я решительно не знаю, к кому еще обратиться.

Тон собеседника заставил Томаса задуматься. Он сделал глоток горячего кофе и ответил:

– Изложите суть проблемы, Хантли, и посмотрим, чем я смогу вам помочь.

– Кстати, как себя чувствует ваша матушка? – поинтересовался Хантли, поднося чашку к губам.

Это вопрос застал Томаса врасплох.

– Моя… она в добром здравии, благодарю. – Он невольно нахмурился.

Хантли кивнул.

– Вот и славно, вот и славно. – Он отставил чашку в сторону.

Томас еще сильнее нахмурился и после непродолжительного молчания воскликнул:

– О, ради всего святого, Хантли! Говорите, в чем дело, прошу вас! К чему вы клоните? Я уже…

– Я хочу, чтобы вы стали наставником Амелии и Джульетты… на три недели… ну, может, на четыре.

Томас едва не поперхнулся кофе. К счастью, ему удалось глотнуть, но он закашлялся и поморщился.

– Извините! О чем же вы просите? – переспросил Ковентри сдавленным голосом.

Сложив руки на груди, Хантли смотрел на гостя с таким видом, как будто в его просьбе не было ничего особенного.

– Признаться, со дня свадьбы нам с Габриэллой так и не удалось в полной мере насладиться обществом друг друга. Она чувствует себя в ответе за Амелию и Джульетту. Несмотря на разразившийся скандал, мы вновь стали получать приглашения, и Габриэлла, жертвуя собственным временем, готова сопровождать моих сестер на балы и вечера. – Раф глубоко вздохнул. – Я же хотел бы отправиться с ней в свадебное путешествие. Если нам с супругой удастся ненадолго уединиться… – Он почесал затылок и лукаво улыбнулся Томасу.

Временами, когда эмоции брали над ним верх, Хантли вновь превращался в хулигана из Сент-Джайлса, где провел бóльшую часть своей жизни. Ковентри изогнул бровь.

– Я в полной мере понимаю, что вами движет, мой добрый друг, но обычно в подобных делах обращаются к особам женского пола, а не к мужчинам. И уж точно не к холостякам.

Хантли нахмурился.

– Родители Габриэллы остались после свадьбы в Глостершире, чтобы проводить больше времени со старшей дочерью.

Поправ правила приличия, леди Виктория вышла замуж за простолюдина, который впоследствии бросил ее с ребенком на руках. А недавно она начала все сначала с приятелем брата, Бенджамином Томпсоном, недавно назначенным управляющим в имении Хантли.

– Но тетушка Габриэллы, леди Эверли, останется в имении, поэтому мы, естественно, обратились и к ней. Признаюсь честно, она согласилась переехать сюда на время нашего отсутствия.

– Вот и чудно!

– Однако…

Хантли запнулся. Томас вопросительно приподнял бровь:

– Ну…

– Вы знакомы с леди Эверли?

– Разумеется. У нее превосходное чувство юмора, и она держится гораздо свободнее, чем ее чопорные брат и невестка. Однажды на балу я увидел, как она курит сигару – не обращая внимания на всеобщее изумление.

– Прошу меня простить, но разве леди пристало курить?

– На публике – нет. И уж точно не на балу. Многие сочли подобное поведение неподобающим.

– Именно поэтому я и отважился на этот шаг. – Хантли решительно взглянул прямо в глаза Томасу. – Я испытываю личную симпатию к леди Эверли, но совсем не уверен, что она будет подавать Амелии и Джульетте надлежащий пример. Опасаюсь, что моих сестер ждут неприятности, если она одна станет за ними присматривать. Именно поэтому я и надеюсь, что вы приглядите за Амелией и Джульеттой. Кроме всего прочего, общение с вами, уважаемый герцог, будет для них весьма полезно.

Томас крепко сжал губы и выдохнул через нос. Он уже начал понимать, почему Хантли поинтересовался самочувствием его матушки. Видимо, он не слишком-то доверяет леди Эверли и не уверен, что под ее руководством его сестры добьются успеха, поэтому надеется, что вдовствующая герцогиня Ковентри заполнит бреши в их воспитании. Томас более серьезно задумался над предложением Хантли и наконец спросил:

– А леди Амелии и леди Джульетте известно о ваших планах?

Хантли отвел взгляд:

– Я решил сперва заручиться вашим согласием, а уж потом уведомить сестер.

Томас кивнул:

– В этом есть резон.

Хантли соединил пальцы и открыто взглянул собеседнику в лицо:

– Честно говоря, я думаю, что мое отсутствие пойдет им на пользу.

– С чего бы это?

– Я занят спасением собственной репутации, а вы человек уважаемый. Пока меня не будет, благодаря вам в свете по-новому посмотрят на моих сестер. Ведь, учитывая возраст Амелии, осталось совсем немного времени на то, чтобы найти ей супруга. Еще год – и ее будут считать старой девой.

Томас ответил Хантли взглядом, в котором сквозило сомнение.

– Другими словами, вы просите меня не только присмотреть за вашими сестрами, но и найти для них подходящую партию?

– Только для Амелии. У Джульетты еще есть время.

– Не знаю, Хантли. То, о чем вы просите, не просто неожиданно. Это… – Ковентри не знал, как закончить свою мысль, чтобы не обидеть приятеля.

– Настоящий вызов? – подсказал Хантли. – Поверьте, я прекрасно вас понимаю. Дело в том, что Амелии очень сложно приспособиться к новой жизни.

– Еще сложнее, чем вам?

Хантли кивнул:

– Да, думаю, так оно и есть.

Изумленный Томас вновь откинулся на спинку кресла. До сих пор ему даже в голову не приходило, что леди Амелии гораздо сложнее быть у всех на виду, чем ее брату.

– Я думал, что ей понравится ходить по магазинам, покупать красивые вещи, примерять бальные туалеты. Большинство юных леди обожают наряжаться…

– Большинство юных леди чуть ли не с рождения готовятся к своему дебюту. По-моему, моих сестер выход в свет скорее напугал, чем обрадовал. Но в их нынешнем положении пути назад уже нет.

Томас так напряженно задумался над предложением Хантли, что на его лице заходили желваки.

– Три недели, говорите?

– Или четыре. Но не больше, – заверил его Раф.

– Отлично, – сказал Томас. – Я согласен и даже призову на помощь свою матушку.

Лицо Хантли расплылось в улыбке.

– Вы знали, что я вас об этом попрошу?

– Я понял, что вы не просто так справлялись о ее здоровье.

На лбу Хантли залегла морщина.

– Полагаете, она станет возражать?

– Не знаю. – Томас постучал пальцами по подлокотнику. Он ненадолго отвел взгляд, но потом вновь посмотрел Рафу в глаза. – Последние несколько лет моя матушка живет в уединении, но если мне удастся ее уговорить, надеюсь, это ее отвлечет.

Хантли опечалился.

– Как же это опрометчиво с моей стороны, – прошептал он с искренним раскаянием. – Я совсем забыл о вашей сестре. Я…

– Не стоит извиняться… – Томас почувствовал, как скрипнули его зубы. – Я предпочел бы не говорить о Мелани.

– Ковентри…

– Не я один потерял сестру. Верно?

Хантли тяжело вздохнул.

– Быть может, сменим тему разговора? – спросил Томас и, дождавшись, когда Раф кивнет в знак согласия, произнес: – Итак, я поговорю со своей матушкой и вечером дам вам знать, что она об этом думает.

– Сердечное спасибо, Ковентри! – Хантли встал, чтобы проводить Томаса в прихожую. – Надеюсь, вскоре вы потребуете от меня какой-нибудь ответной услуги и я смогу отплатить вам за любезность.

Ковентри улыбнулся.

– Мы же друзья, Хантли. Мой долг – помогать вам.

Быть может, благодаря этому ему удастся победить преследующих его демонов и обрести покой.

– Надеюсь, что вы вдвоем прекрасно проведете время, – сказала Амелия неделю спустя, обнимая Габриэллу в прихожей.

В элегантном платье из сиреневого муслина герцогиня выглядела настоящей светской леди, каковой и была с самого детства. От остальных представительниц высшего общества ее отличали чуткость и прямота. Амелия оценила это с первой встречи.

– А ты уверена, что у вас с Джульеттой все будет хорошо во время нашего отсутствия? – в десятый раз спросила Габриэлла. – Еще не поздно все отменить…

– Нет-нет. Что ты! – Амелия отступила на шаг и взглянула в прекрасные голубые глаза Габриэллы. – Вы с Рафом имеете право побыть наедине, подальше от нас и от всяких дел. Уверяю тебя, вам не стоит беспокоиться.

Габриэлла хотела что-то возразить, но ее мысль так и осталась невысказанной – в прихожую вошел Раф, который незадолго до этого наблюдал на улице, как закладывают экипаж.

– Сундуки уже погрузили, – сообщил он и взял со столика в прихожей бобровую шапку, которую положил туда слуга. Хантли секунду разглядывал ее, потом покачал головой, словно не понимая, что это такое. – Готова отправиться в путь, Габриэлла? – Раф положил шапку на место и, казалось, тут же совершенно забыл о ее существовании, повернувшись к столу спиной.

– Готова. – Габриэлла ободряюще улыбнулась Амелии и подошла попрощаться с Джульеттой и леди Эверли, которые стояли возле входной двери. Без молодоженов этот дом опустеет. К тому же Раф отпустил своего слугу и секретаря навестить родных, пока его и Габриэллы не будет.

– Мы скоро вернемся, вы даже соскучиться не успеете, – сказал Раф Амелии, желая ее утешить. Он наклонился и поцеловал сестру в щеку. Затем, выпрямившись, встретился с ее взглядом. – А вы пока, надеюсь, будете впитывать все то, чему вас станут учить леди Эверли и вдовствующая герцогиня Ковентри. Эти дамы многое знают.

В ответ Амелия лишь улыбнулась, чтобы скрыть волнение, и проводила брата до двери, где их уже ожидала Габриэлла. Девушка смотрела, как ее брат ведет свою жену (а ее невестку) вниз по лестнице, помогает ей сесть в экипаж, а потом и сам забирается внутрь. Мгновение спустя возница хлестнул лошадей. Амелия, стоя рядом с Джульеттой и леди Эверли, махала рукой, пока экипаж не свернул за угол и не скрылся из виду.

– Я тоже надеюсь когда-нибудь побывать в Париже, – с тоской вздохнула Джульетта, когда все они вернулись в дом. – Думаю, их поездка получится очень романтичной.

– Так и будет, моя милая, – заверила ее леди Эверли. – Нисколько не сомневаюсь, что герцог и герцогиня сполна насладятся этим путешествием… А не выпить ли нам чаю в ожидании Ковентри?

– Конечно, – выдавила из себя Амелия и проглотила ком в горле.

С тех самых пор, как брат сообщил ей о том, о чем они договорились с Ковентри неделю назад, ее воображение рисовало такие картины, что девушка не могла уснуть по ночам.

– Должна признаться, я немного беспокоюсь, думая о знакомстве с вдовствующей герцогиней, – сказала Джульетта, когда они вошли в гостиную.

Она подошла к сонетке[2]2
  Сонетка – комнатный звонок для вызова прислуги, приводившийся в действие с помощью шнурка (устар.).


[Закрыть], осторожно дернула за шнурок и присоединилась к Амелии и леди Эверли, которые уже устроились на диване, обитом серебристо-алым шелком. Джульетта опустилась в кресло, решив оставить еще один диван для гостей.

– Не стоит тревожиться, – успокоила ее леди Эверли. – Вдовствующая герцогиня очень приятная, добрая женщина. Они с сыном во многом похожи, а, насколько я знаю, герцог у вас опасений не вызывает.

– Нет-нет, – пробормотала Амелия, стараясь не обращать внимания на холодок в животе.

Сама мысль о том, что ей придется проводить в компании герцога Ковентри много времени, вызвала у нее приступ тошноты. Ведь тогда он заметит все ее недостатки – этот мужчина, которого Амелия считала идеальным.

Она-то надеялась, что и дальше будет брать уроки хороших манер, держась от него на расстоянии. Ее план заключался в том, чтобы поразить герцога Ковентри своими успехами, когда они случайно встретятся в следующий раз. Но случилось так, что в понедельник он вышел на сад и застал ее в неподобающем виде. Это было весьма болезненным ударом по ее самолюбию.

– Ковентри всегда был необычайно добр к нам. – На губах Джульетты застыла благодарная улыбка. – Если честно, ума не прикладу, что бы мы без него делали.

– Не приложу, – поправила ее леди Эверли.

– Верно. – Улыбка Джульетты потускнела. Девушка сосредоточенно нахмурила брови. – Ума не приложу.

Амелии и ее сестре потребовалось чуть больше месяца интенсивных занятий, для того чтобы избавиться от просторечных слов, к которым они привыкли за время жизни в трущобах, и теперь девушки в основном разговаривали правильно. Конечно, случалось, что они забывались. Амелия знала, что такое происходит с ней и ее братом, когда они раздражены или взволнованны. Но даже когда она следила за собой, грамотная речь давалась ей гораздо легче, чем правильная осанка.

Поймав себя на этой мысли, девушка расправила плечи и выпрямила спину. В этот момент пришла служанка – узнать, зачем ее звали хозяева.

– А по-моему, Ковентри тоже выиграет от этой сделки, – сказала леди Эверли, как только служанка удалилась, чтобы принести чай. – С тех пор как умерла его сестра, он места себе не находит. Если хотите знать, ему самому нужна помощь. Он стал более общительным с тех пор, как познакомился с Хантли.

– Прошу прощения, а почему умерла его сестра?

Амелия не смогла удержаться от этого вопроса. Она не переставая думала о герцоге Ковентри, с тех пор как он пригласил ее на танец – на балу, который давал ее брат три недели тому назад. Ковентри был ослепительно красив; его волосы песочного цвета казались немного растрепанными, что отличало его от изнеженных лордов; в уголках теплых карих глаз залегли веселые морщинки. А губы…

– Насколько мне известно, – произнесла леди Эверли, прерывая размышления Амелии, – бедняжка подхватила инфлюэнцу, путешествуя по Европе, и вскоре после возвращения домой преставилась.

Амелия вздрогнула. Она слишком хорошо знала, каково это – потерять сестру. Смерть Бетани разбила ей сердце. Амелия понимала, что никогда не сможет оправиться от этого удара, сколько бы времени ни прошло.

– Для ее родных это, должно быть, стало ужасной трагедией.

Леди Эверли со вздохом кивнула.

– Отец Ковентри преставился за год до этого – по крайней мере, ему не пришлось хоронить собственную дочь. А вдовствующая герцогиня и молодой герцог долгое время не появлялись в обществе. Вы сами увидите: ее светлость даже спустя столько лет продолжает носить траур.

– А сколько лет прошло с тех пор? – спросила Джульетта.

– Лет пять. Или четыре, – ответила леди Эверли.

Вернулась служанка. Она поставила поднос на столик, стоявший посреди комнаты, и уже собиралась удалиться, но тут в комнату вошел дворецкий Пирсон.

– Прибыли вдовствующая герцогиня Ковентри с сыном, герцогом Ковентри, – доложил он. – Прикажете просить?

Амелия нерешительно взглянула на леди Эверли, но та после минутной паузы прошептала:

– Амелия, это ваш дом. Вам и отвечать. Я здесь всего лишь гостья.

Девушка была благодарна за этот совет. Она велела Пирсону проводить гостей, а затем постаралась взять себя в руки: у нее бешено колотилось сердце.

Ковентри, который вошел следом за своей матерью, не разочаровал Амелию. Он улыбался ей поверх головы герцогини, которая рядом с ним казалась еще ниже ростом. Сегодня Ковентри облачился в новый темно-синий сюртук, покрой которого выгодно подчеркивал его могучие плечи. Под сюртуком Амелия разглядела жилет на тон светлее, также прекрасно скроенный и привлекавший внимание к широкой груди герцога. Наряд дополняли бежевые бриджи, сидевшие на его бедрах как влитые.

Амелию охватила дрожь. Ни одному мужчине не следует быть столь привлекательным, иметь такой идеально слепленный подбородок и такие манящие губы, при виде которых у нее возникали греховные мысли о лобзаниях. За годы жизни в трущобах Амелия не раз становилась свидетельницей поцелуев. Она еще и не такое видала! Жители района Сент-Джайлс не скрывали своих желаний и с готовностью удовлетворяли собственные потребности в любом удобном месте… Наверное, ей не следовало думать об этом, попивая чай со знатью.

Амелия встала – чуть быстрее, чем намеревалась (из-за напряжения, которое сковало ее тело), и направилась поприветствовать герцогиню Ковентри.

– Добро пожаловать. – Девушка присела в глубоком реверансе, хотя и не любила кланяться, потому что чувствовала себя при этом довольно неловко. – Знакомство с вами для нас огромная честь, ваша светлость.

– Благодарю вас, моя дорогая. – Вдовствующая герцогиня кивнула Джульетте и леди Эверли. – После всего, что рассказал о вас мой сын, я просто обязана была с вами познакомиться. – Уголки ее губ изогнулись в приветливой улыбке. Герцогиня повернулась к сыну. – Тебе должно быть стыдно! Почему ты не сказал мне, что у герцога Хантли такие очаровательные сестры?

– Прошу меня простить, матушка, – ответил он сухо, но глаза его при этом лукаво блеснули. – Тебе же прекрасно известно, что я стараюсь не говорить об очевидном.

– Touché![3]3
  Тушé! – восклицание фехтовальщика, признающего, что удар соперника достиг цели.


[Закрыть] – Леди Эверли зааплодировала, а вдовствующая герцогиня игриво похлопала сына по руке и направилась к свободному дивану.

Чувствуя, что ее щеки предательски зарделись, Амелия поспешила пригласить и герцога присаживаться и отвернулась, чтобы вернуться на свое место – слава богу, теперь их разделял стол, сервированный для чаепития. Несмотря на то что Ковентри наверняка привык расточать дамам комплименты и в данном случае имел в виду не только Амелию, но и ее сестру, сердце девушки неистово забилось. И унять это биение возможно только при условии, что она будет находиться подальше от герцога.

А ей еще придется угощать всех чаем, и при этом нельзя пролить ни капли.

Прекрасно!

Амелия потянулась за чайником и крепко вцепилась в ручку, чтобы скрыть дрожь в пальцах. Разливая чай по чашкам, она затаила дыхание. Затем, поставив чайник на стол, Амелия облегченно вздохнула и тут же поняла, что сделала именно то, чего пыталась избежать – привлекла к себе нежелательное внимание.

– Все же постарайтесь не волноваться, – сказала вдовствующая герцогиня, добавляя в чай сахар и капельку молока. – Надеюсь, мы все здесь друзья, поэтому не стоит тревожиться по любому поводу. Леди Амелия и леди Джульетта, мы с сыном тут для того, чтобы вам помочь. Как и леди Эверли. Разве не так? – Поднеся чашку к губам, герцогиня взглянула поочередно на вдовствующую графиню и герцога и сделала большой глоток.

– Вне всякого сомнения, – подхватил Ковентри.

Он непринужденно откинулся на спинку дивана, на котором устроился вместе с матерью, и вытянул ноги перед собой.

Амелия не могла удержаться от зависти. Она посмотрела на свою чашку, гадая, сможет ли взять ее, не зазвенев фарфором, но тут же отказалась от этой идеи и сложила руки на коленях. Быть может, сидя неподвижно, легче выглядеть настоящей леди?

– Надо отдать вам должное, вы обе делаете успехи, – сказала леди Эверли. – Невозможно поверить, что вы – те самые юные леди, с которыми я познакомилась в кабинете у вашего брата вскоре после того, как он унаследовал титул.

Амелия невольно съежилась, вспомнив это знакомство, свои сутулые плечи и безграмотную речь.

– Разумеется, совершенству нет предела, – продолжала леди Эверли, – но я хочу превратить вас обеих в завидных невест – на зависть остальным дебютанткам. Советую вам стремиться к совершенству и продолжать брать уроки хороших манер.

– Я… я… – Амелия огляделась под пытливыми взглядами. – А мы должны это делать?

Она чувствовала себя так, как будто ее растягивали и сжимали, пытаясь втиснуть в форму, которую приготовило для нее общество. В отсутствие Рафа и Габриэллы Амелия предпочла бы сделать передышку и сосредоточиться на новом проекте, которым занималась не только для собственного удовольствия, но и ради жителей Сент-Джайлса.

– Ваш братец просил нас в первую очередь отыскать вам мужа, – сказал Ковентри.

Его темные глаза встретились с взглядом Амелии, и она затрепетала.

– Не извольте обо мне беспокоиться: я не имею ни малейшего желания следовать по этому пути.

Амелия отвела взгляд, теребя свое платье и думая о том, а не спрятаться ли ей под ковриком? Быть может, тогда присутствующие не обратят внимания на ее взволнованный тон.

– Моя дорогая, – вздохнула вдовствующая герцогиня. Она обращалась к Амелии как к наивному, избалованному ребенку, но при этом ободряюще улыбалась, и девушка поняла, что герцогиня желает ей добра. – Я могу узнать, сколько вам лет?

Амелия нерешительно молчала. Было слышно, как тикают часы, отсчитывая секунды.

– Двадцать два, – наконец ответила она.

Вдовствующая герцогиня склонила голову, выражая сочувствие, и это заставило Амелию в очередной раз осознать собственное несовершенство.

– В следующем году многие сочтут вас старой девой. Вы этого хотите?

Амелия молча смотрела на вдовствующую герцогиню, раздумывая над своей участью. Она не могла представить, что у нее не будет семьи… не будет детей. Но больше всего ее пугала мысль об одиночестве.

К тому же ей страшно было даже подумать о том, что она до конца своих дней будет жить за счет брата. Амелия терпеть не могла обращаться к кому-нибудь за помощью. В Сент-Джайлсе все было иначе: Раф зарабатывал деньги, а она присматривала за домом и заботилась о том, чтобы всех накормить. Но теперь, когда ее брат стал герцогом и женился, она не могла ничего предложить ему взамен, кроме дополнительных затрат и волнений.

– Нет, – ответила Амелия. – Нет, конечно.

Леди Эверли удовлетворенно кивнула:

– Именно поэтому я взяла на себя смелость и составила список.

– Список? – удивилась Джульетта.

Не говоря ни слова, графиня подошла к столику, взяла листок бумаги и протянула его герцогине. Та нестерпимо долго изучала его, а потом, прищурившись, взглянула на Амелию и Джульетту.

– Полагаю, эти джентльмены отлично вам подойдут.

– Какие джентльмены? – поинтересовался Ковентри.

Он взял у матери из рук список, просмотрел его и изумленно поднял брови:

– Внушительный перечень претендентов.

Леди Эверли кивнула, а вдовствующая графиня довольно улыбнулась, и Амелия поняла, что ее судьба уже решена. Следующие несколько недель ее будут пытаться сосватать и она окажется в центре событий. В этот момент ей отчаянно не хватало Габриэллы. Хоть невестка и заставила Амелию пройти через множество мучений, стремясь сделать из нее светскую даму, все это не могло сравниться с тем, что чувствуешь, когда тебя хотят представить многочисленным джентльменам, и при этом единственный человек, который тебе интересен, с жаром поддерживает эту идею.