Текст книги "Советы юным леди по безупречной репутации"

Элиза не предполагала, что когда-нибудь снова услышит от него такой тон, и ее щеки вспыхнули.

– Если бы вы хоть раз попили из него чай, вы бы меня поняли, – отшутилась она.

– Возможно, мне следует попробовать, прежде чем соглашаться, – сказал он и добавил умоляюще: – Вы уверены? Мне не удастся уговорить вас взять что-то более ценное?

Она покачала головой, и его улыбка стала шире.

– Как это на вас похоже – просить о такой безделице, – заметил он. – Вы столь малого хотите для себя.

Элиза могла бы сказать, что это не проявление бескорыстия, что меньше всего на свете она хотела бы ощутить удушающий гнет фамильных бриллиантов на своей шее. Но она не станет этого делать. Не теперь, когда Сомерсет так на нее смотрит. Как смотрел когда-то, до того, как распался их мир.

– Вы не изменились, – сказал он.

Их взгляды встретились, улыбки померкли, тяжесть случившегося, воспоминания о том, кем они когда-то были друг для друга, казалось, тяжким бременем легли на плечи обоих.

– А я бы не отказалась от бриллиантов, если они больше никому не нужны, – вмешалась Маргарет, разрушив настроение.

– Вижу, вы тоже не изменились, мисс Бальфур, – с улыбкой сказал Сомерсет и покачал головой. – Как всегда полны жизни и остроумны.

– Бывают недуги, которые не исцелить даже водам Бата, – заметила Элиза, и Маргарет рассмеялась.

Но Сомерсет посерьезнел.

– Как ваше здоровье? – заботливо спросил он у Элизы, словно у прикованной к постели древней тетушки.

– Отлично, – ответила она.

– И разве она не выглядит отлично? – намекнула Маргарет.

Элиза попыталась утихомирить кузину взглядом.

– Так и есть. Вы прекрасно выглядите, – тихо сказал Сомерсет, всматриваясь в Элизу. – Новое платье?

– Да, – произнесла она пересохшими губами.

– Оно вам идет.

Простой комплимент, но его ценность от этого не стала ниже.

– Вы по-прежнему принимаете воды? – спросил граф.

– Да. Но мы ходим в Галерею еще и для того, чтобы повстречаться с нашими новыми друзьями.

– С новыми друзьями, – повторил Сомерсет. – К их числу вы относите и Мелвиллов?

– Нет, – торопливо ответила Элиза.

– Да, – одновременно с ней выпалила Маргарет.

Сомерсет снова нахмурился.

– То есть, – попыталась объяснить Элиза, – мы встречались с ними всего пару раз, и я не уверена, что нанесу им ответный…

– Я бы не хотел переступать границы дозволенного, миледи, но должен предупредить вас: будьте осмотрительны, когда дело касается Мелвиллов. Я слышал разные истории…

То, как он это сказал – осторожно, словно тщательно подбирая слова, – подстегнуло любопытство Элизы.

– Истории предосудительного характера? – спросила она, не желая показать, как сильно ее занимают подробности, притом что на самом деле они очень ее занимали.

Что такого Сомерсет успел услышать о Мелвилле, вернувшись в страну лишь недавно?

– Это не те истории, которые я стал бы пересказывать в присутствии леди, – заявил он.

– А жаль, – вздохнула Маргарет.

И как бы Элиза ни восхищалась деликатностью Сомерсета, в душе она против своей воли согласилась с кузиной.

– Могу лишь сказать, что я не посоветовал бы вам таких друзей, – продолжил Сомерсет. – Женщина вашего… Женщина в вашем положении должна быть осторожна.

Забота и стремление ее защитить располагали к себе, и Элиза на мгновение испытала соблазн их поощрить. Но нет, это было бы слишком несправедливо.

– Мелвиллы очаровательны, – сказала она. – Но насколько я успела понять за время нашего знакомства, пусть и недолгого, эта черта – единственное нарушение приличий с их стороны.

Не было необходимости упоминать ни о столкновении карет, ни о подслушанных оскорблениях, оба эти события внезапно ушли далеко в прошлое, показались незначительными перед лицом радости оттого, что Сомерсет нанес ей визит.

«Еще целых две недели!»

– Уверена, вы со мной согласитесь, если проведете больше времени в их обществе, – добавила она.

– Полагаю, у меня будет возможность убедиться лично, – сказал Сомерсет, однако, судя по вскинутым бровям, он в этом сомневался.

Часы пробили один раз. Сомерсет встал:

– Вынужден попрощаться. Вы собираетесь посетить Галерею-бювет завтра утром?

– Да, собираемся, – с готовностью ответила Элиза.

– Я найду вас там, – сказал он, отвесил поклон и удалился.

– О мой бог, – выдохнула Элиза, едва заслышав, как за ним закрылась парадная дверь.

Он остается. Он остается, и она снова его увидит. Завтра.

«О мой бог!»

– Жизнь в Бате становится по-настоящему интересной, – подвела итог Маргарет, и в голосе ее прозвучало довольство кошки, только что вылакавшей большой горшок сливок.

Глава 9

То обстоятельство, что Элиза хоть немного поспала ночью, было не чем иным, как чудом. Ей долго не удавалось заснуть, и тогда она – за последнюю неделю это вошло в привычку – устроилась в постели с альбомом, надеясь, что баюкающие движения карандаша по бумаге успокоят ее взбудораженный ум. Но сколько она ни старалась передать элегантность интерьеров Кэмден-плейс или внешний вид Галереи-бювета (теплые, уютные образы), раз за разом ловила себя на том, что зарисовывает сценки, развернувшиеся сегодня в гостиной: озорная улыбка Маргарет, когда та обменивалась колкостями с леди Каролиной, внимательный взгляд Мелвилла, обследующего книжные полки, и Сомерсет… Снова и снова Сомерсет. Его руки, сжимающие поля шляпы, нахмуренные брови, выражение лица, когда он ее поддразнивал.

Она так и заснула с карандашом в руке, и вошедшая утром Пардл недовольно поцокала языком, заметив угольные мазки на простынях.

– Сегодня бомбазиновое, миледи? – спросила горничная.

– Нет, думаю, лучше шелковое, – решила Элиза.

Это платье было значительно более изысканным, чем наряды, в которых она обычно посещала Галерею-бювет, но с учетом особенных обстоятельств, знаменующих сегодняшний день, оно представлялось более подходящим. Элиза жаждала новой встречи с Сомерсетом горячее, чем чего бы то ни было, и ей пришлось дважды напомнить себе, что теперь торопиться некуда. Она сможет видеться с ним каждый день до начала марта. В Галерее, в бальных залах, в церкви. После стольких скудных лет внезапно открывшееся пространство выбора ошеломляло, и она считала минуты до выхода из дома. Как только часы пробили четверть десятого, Элиза и Маргарет отправились в путь по брусчатым мостовым Бата с той поспешностью, какая только позволительна дамам благородного происхождения.

Они остановились на входе, обмениваясь вежливыми приветствиями с полудюжиной знакомых. Элиза лихорадочно оглядывала помещение в поисках Сомерсета. Наконец она его нашла – он стоял в центре зала, беседуя с миссис и мисс Винкворт.

– Бедняга, – посочувствовала графу Маргарет.

Элиза охотно согласилась и сделала было шаг вперед, но кузина поймала ее за руку.

– Тогда нам тоже придется с ней разговаривать, – сказала Маргарет, покачав головой. – Пусть лучше он сам к нам подойдет.

– Ради всего святого, когда они успели познакомиться? – посетовала Элиза, пытаясь перехватить взгляд Сомерсета.

Считалось неприличным просто подойти к постороннему человеку и заговорить с ним. Следовало подождать или попросить общих знакомых, чтобы вас формально представили. Но миссис Бальфур, требуя соблюдения этого правила от остальных, считала, что на нее оно не распространяется. Ничего удивительного, что миссис Винкворт, видимо, придерживается сходных убеждений. Оставалось только надеяться, что Сомерсета не оскорбит бесцеремонность этой дамы.

– Вероятно, миссис Винкворт углядела перстень с печатью, и этого оказалось достаточно, чтобы подойти и представиться самой, – предположила Маргарет, мысля в том же направлении.

– Приглашу его завтра с нами на променад, – прошептала Элиза подруге, пока они ждали. – Леди Хёрли говорила, что часто отправляется в Сидни-Гарденс после воскресной службы. Мы можем прогуляться все вместе.

Идиллическое видение предстало перед ее внутренним взором, и в этот момент Сомерсет наконец их заметил. Раскланялся с Винквортами, направился к Элизе, и чем ближе он подходил, тем более высоким, значительным и прекрасным казался. Солнечные лучи, проникавшие сквозь большие окна, окутывали его фигуру золотистым свечением.

– Добрый день, миледи, мисс Бальфур, – сказал он, окидывая быстрым и (кажется?) одобрительным взглядом платье Элизы. – Прекрасно выглядите.

– Спасибо, – отозвалась она, мысленно похвалив себя за выбор платья. – Вижу, вы познакомились с Винквортами?

– Ваши соседи, как я понял, – ответил он кивнув. – По словам миссис Винкворт, я уже встречался с ними обеими раньше, в опере, хотя у меня не осталось никакого воспоминания об этом знакомстве. И, учитывая, что мисс Винкворт в то время было не больше восьми лет, я не могу не усомниться в достоверности подобного утверждения.

Маргарет фыркнула.

– Надеюсь, они были не слишком назойливы, – сказала Элиза.

– Они были совершенно очаровательны. Впрочем, миссис Винкворт без устали критиковала осанку дочери.

Граф помолчал и тактично добавил:

– Знаете, меня посетило странное чувство, что миссис Винкворт мне кого-то напоминает.

Заметив поддразнивающую улыбку, дрогнувшую в уголках его губ, Элиза ощутила, как ее собственные губы изгибаются в беспомощном подражании.

– Я испытала похожее чувство, когда впервые с ней встретилась, – сказала она, стараясь говорить ровно.

– Я так и подумал.

Элиза едва смогла сдержать улыбку, очень довольная тем, что замкнутость Сомерсета еще немного сдала позиции по сравнению со вчерашним днем. Перед ней простирались две недели, и она представила сотню таких встреч и все большую раскованность Сомерсета в ее присутствии.

– Вы сегодня виделись с мистером Уолкотом? – спросила она.

– Да, хотя он, боюсь, мечтает отправить меня в Иерихон. Я должен многому научиться в деле управления поместьями, чтобы достойно исполнить долг владельца.

Многие джентльмены ценили свои земли только за богатство и получаемые от них привилегии. И куда меньше владельцев ставили на первое место долг перед теми, кто от них зависел. Элизу не удивило, что Сомерсет относится ко второй категории.

– Мне повезло, что мистер Уолкот терпелив, как философ, – добавил он с самоуничижительной гримасой.

Элиза удивилась. Она знала поверенного совсем с другой стороны.

– Не сомневаюсь, что я еще менее способная ученица, – с иронией заверила она Сомерсета.

Мистер Уолкот ясно дал ей это понять, когда она беседовала с ним во второй раз.

– Разве ваш отец не взял на себя заботу о ваших землях? – спросил Сомерсет.

– Нет, но на следующей неделе у меня назначена встреча с управляющим. Я накопила множество вопросов к нему. Боюсь, он сочтет меня исключительной дурочкой.

Обстоятельно покорпев над сухими текстами книг, взятых в библиотеке, она пришла к заключению, что ей придется научиться очень многому.

– Не глупи, Элиза, – сказала Маргарет. – Ты намного умнее, чем половина знакомых мне лордов.

– Исключая присутствующих, разумеется, – многозначительно добавила Элиза, кивнув Сомерсету.

Маргарет окинула его задумчивым взглядом, словно вознамерилась не сходя с места оценить его умственные способности.

– Умоляю, мисс Маргарет, к какому бы выводу вы ни пришли, не делитесь им со мной, ибо уверен, льстить мне вы не станете, – серьезным тоном произнес Сомерсет, но глаза его улыбались.

Он повернулся к Элизе:

– Согласен, леди Сомерсет обладает быстрым умом и огромной долей здравого смысла. Однако если я могу предложить свою помощь…

Элиза поколебалась. Во время встречи с мистером Уолкотом она повторно отвергла его предположение о том, что ее отец, брат – любой другой мужчина – лучше справятся с поместьями. Но сейчас забеспокоилась: если она примет помощь Сомерсета, не означает ли это капитуляцию? Хотя с другой стороны… Она представила, как сидит с ним рядом, голова к голове, склонившись над книгами счетов. Привлекательная картина.

– Вы очень добры, – сказала она. – В особенное замешательство меня приводит Чепстоу.

Сомерсет задумчиво нахмурился:

– Пожалуй, по поводу Чепстоу вам лучше посоветоваться с моим зятем, ведь эти земли граничат с его имениями.

Поскольку Элиза от всей души недолюбливала Селуина, а сам он наверняка вознегодовал бы в ответ на подобную просьбу, учитывая обиды, связанные с завещанием, это предложение ее не устраивало.

– Чудесная мысль, – сказала она неискренне. – Обязательно спрошу у него при следующей встрече.

– Вы можете сделать это уже сегодня, – обрадовал ее Сомерсет. – Он и моя сестра приехали в Бат. А вот и они!

Повернувшись, Элиза увидела, что к ним действительно приближаются лорд и леди Селуин. Какой ужас!

– Леди Сомерсет! – прогремел Селуин. – Как чудесно вас встретить!

Они обменялись поклонами и реверансами, а леди Селуин подчеркнуто внимательно оглядела Элизу с головы до пят.

– Мы так встревожились, узнав, что вы нездоровы, миледи, – сказала она с явным притворством. – Но теперь вижу, что беспокоиться не следовало. Вы сияете, как начищенный пятипенсовик.

Она произнесла это настолько оскорбительным тоном, что Элиза вспыхнула. Кажется, шелковое платье было ошибкой.

– Я не знала, что вы приехали в Бат, – проговорила она.

– Всего на один день, – ядовито улыбнулась леди Селуин. – Как только я услышала, что мой брат собирается две недели жить в гостинице, сочла сестринским долгом увезти его к себе!

– Моя сестра считает, что «Пеликан» – подобие ада, – обратился Сомерсет к Элизе. – Но меня эта гостиница вполне устраивает. Близко и к мистеру Уолкоту, и к управляющему, и ко всем моим землям.

– Как и Сэнкрофт! – вставила леди Селуин. – И ты будешь в кругу семьи. А здесь ты никого не знаешь, кроме леди Сомерсет.

– Ты забыла о мисс Бальфур, – возразил граф.

– Какое упущение с моей стороны! – откликнулась леди Селуин и задержала на Маргарет ледяной взгляд, прежде чем навсегда забыть о ее существовании. – По крайней мере, ты должен приехать к нам хоть ненадолго, девочки будут счастливы снова тебя увидеть.

При упоминании о племянницах Сомерсет заметно смягчился.

– А еще я слышал, – сообщил Селуин, наклоняясь вперед, словно собирался доверить присутствующим огромную тайну, – что повар на вечер готовит телятину.

Он многозначительно кивнул.

– Телятину я люблю, – рассмеялся Сомерсет.

Элиза потрясенно застыла. Селуины собираются его увезти! Он только приехал, он только начал вести себя естественно в ее присутствии, и теперь, всего через день из обещанных двух недель, Селуины намерены его умыкнуть. Якобы для краткого визита, но самодовольная мина на лице леди Селуин подсказывала, что, как только Сомерсет попадет в дом сестры, она его оттуда не выпустит.

– Прошу, леди Сомерсет, вы должны присоединиться к нашим уговорам, – заявила леди Селуин. – Конечно, вы согласитесь, что граф не может ужинать один в подобном заведении. Было бы слишком трагично.

Это не должно произойти. Прежняя Элиза, возможно, позволила бы такому случиться, смиренно приняла бы свою судьбу, какие страдания это ей ни причинило бы. Но новая Элиза не позволит.

– По правде говоря, – сказала она, повинуясь внезапному порыву, – я как раз собиралась пригласить лорда Сомерсета к нам на ужин, познакомить со здешним обществом. Сегодня.

Встречное предложение такого рода было невежливым, и Сомерсет свел брови, а леди Селуин многозначительно смерила взглядом черное платье Элизы. Но ту уже было не остановить.

– Теперь, когда закончились десять месяцев траура, моя матушка предположила, что мне позволительно устраивать скромные званые ужины – всего пять-шесть близких друзей, без всякой помпы.

Ничего подобного ее матушка не предполагала. Но если миссис Бальфур, строжайшая блюстительница нравов, сочла это приемлемым, то и у Сомерсета наверняка не найдется возражений.

– Разумеется, я не хотела бы помешать вашей поездке в Сэнкрофт, – добавила Элиза. – Но если леди Селуин беспокоит, что вы будете ужинать в одиночестве…

Лоб Сомерсета разгладился.

– Какое удачное стечение обстоятельств, – вкрадчиво заметила леди Селуин. – Могу я спросить, кто еще приглашен?

Элиза ошеломленно воззрилась на нее.

– Конечно, наши близкие друзья, – начала она, мысленно перебирая имена людей, на которых можно было бы рассчитывать в такой ситуации.

Кто придет на ужин, если приглашение сделано в тот же день? К сожалению, остановиться она могла только на…

– Винкворты! Наши соседи. И еще… э-э-э…

– Мелвиллы, – без заминки добавила Маргарет.

– Граф? – потребовала ответа леди Селуин.

– Они в Бате? – изумился Селуин.

– Да… прибыли недавно, – подтвердила Элиза, стараясь скрыть от всех тревогу в голосе.

Сомерсет снова нахмурился. Проклятье! Неужели Маргарет было так необходимо назвать человека, который ему уже не нравился? Единственная пара их знакомых, с которыми Сомерсет совершенно точно не захотел бы ужинать!

– И мы тоже подадим телятину, – в отчаянии добавила она.

– Я с удовольствием к вам присоединюсь, – сказал Сомерсет. – Моя сестра может не беспокоиться, что я останусь всеми покинутый за столом «Пеликана».

Элиза с облегчением улыбнулась. В наступившем молчании Селуины и Сомерсет устремили на нее выжидательные взгляды. Ах да!

– Конечно, мы бы пригласили и вас, если бы знали, что вы в Бате, – произнесла она с неохотой. – Мне жаль, что вы сегодня возвращаетесь в Сэнкрофт.

Нисколько не жаль.

– Право, это затруднение легко разрешается, – сказала леди Селуин. – Мы просто перенесем отъезд на утро, а «Пеликан» наверняка примет и нас.

– Чудесное предложение, моя дорогая, – поддержал жену Селуин, огорчив Элизу. – В какое время нам прибыть?

– Поскольку в Бате ложатся спать рано, не могу представить, чтобы вы пригласили нас за стол позже чем в шесть часов, – вскользь заметила леди Селуин.

Выхода из ситуации Элиза не видела. Ее покинула способность быстро соображать.

– В половине… в половине седьмого, – слабым голосом произнесла она. – Восхитительно, что вы сможете к нам присоединиться.

Она и Маргарет присели в глубоких реверансах, распрощались с компанией и удалились.

– Умоляю, не сочти меня чересчур прозаичной грубиянкой, – начала Маргарет, когда они уходили, – но могу я спросить, почему ты пригласила их, судя по всему, на вымышленное суаре?

– Ты была там, Маргарет! – прошипела в ответ Элиза. – Селуины собирались заманить его к себе телятиной, и я запаниковала. Эти слова просто вылетели у меня изо рта…

Только сейчас она начала в полной мере осознавать все последствия столь поспешного решения.

– Что я наделала?! – сказала она, остановившись на верхней ступеньке. – Устроить званый вечер во время траура! Да мать с меня голову снимет! Мы должны немедленно все отменить. Ох, но тогда Сомерсет уедет в Сэнкрофт, и Селуины победят… Но как, ради всего святого, не отменить?

– Все будет хорошо, – успокаивающим тоном сказала Маргарет и потянула подругу за руку.

Элиза не поддалась, Маргарет поцокала языком, словно подбадривала лошадь, и потянула сильнее. Элиза сдвинулась с места.

– Ужин пройдет в приватной обстановке, у нас дома, – сказала кузина, – а половина участников – практически наши родственники!

Это было большой натяжкой. Впрочем, Элиза была склонна согласиться, вот только…

– У нас нет других гостей, – простонала она.

– Ты сейчас пойдешь к Винквортам, потом к Мелвиллам, – предложила Маргарет. – А я поговорю с Перкинсом, и суаре перестанет быть вымышленным.

Она подтолкнула кузину локтем:

– Да?

– Да, – с благодарностью откликнулась Элиза. – Да! А я в самом деле… в самом деле сказала, что мы подадим телятину?

– В самом деле, – ответила Маргарет и сжала губы, словно старалась не рассмеяться. – Даже на мой слух это прозвучало дерзко.

Итак, сейчас почти одиннадцать утра, суббота. Вероятность того, что повар раздобудет телятину, исчезающе мала. Элиза снова безутешно простонала.

На Кэмден-плейс подруги разошлись в разные стороны. Элиза в сопровождении озадаченной Пардл отправилась к Винквортам, надеясь, что приглашение будет сделано быстро и принято легко. Но соседей не оказалось дома. Элиза оставила записку, умоляя их прийти и принося извинения за столь позднее приглашение. Если миссис Винкворт получит записку вовремя, она точно придет. Но если нет…

Элиза поспешила на Лора-плейс и там сообразила, что не помнит, с какой стороны от леди Хёрли поселились Мелвиллы. Номер четыре или восемь? Она замедлила шаг, обдумывая безумную мысль, не отправить ли Пардл постучать и туда и туда, но ее внимание привлек звук открываемой двери. Повернув голову, она увидела Мелвилла, выходившего из четвертого номера. Он через плечо разговаривал с кем-то внутри.

– Мелвилл! – воскликнула Элиза, мгновенно просветлев.

Граф вздрогнул.

– Боже правый! – сказал он, поворачиваясь к ней и прижимая руку к сердцу. – Вы намерены меня убить?

– Мои извинения, – опомнилась она.

– Чему обязан этим (пусть и несколько сомнительным) удовольствием, миледи? – поинтересовался Мелвилл и провел руками сверху вниз по рединготу, словно стряхивая удивление. – Я бы пригласил вас в дом, но вы застали меня на пути в город.

– Можно мне вас сопроводить? – предложила Элиза и немедленно покраснела.

Надо же было так нескладно выразиться!

– Сопроводить меня? – переспросил Мелвилл, забавляясь. – Вы намерены защищать мою добродетель от бандитов?

Но руку предложил. Элиза молча оперлась на нее, и они пошли рядом. Она впала в раздумья: как преподнести приглашение? В идеале хорошо бы выложить его очаровательно, словно под влиянием внезапного порыва, избежав неуклюжей прямолинейности.

– Я надеялся сегодня днем снова нанести вам визит, – сказал ее спутник. – На этот раз, возможно, более продолжительный, чем первый.

Среди сегодняшних треволнений Элиза совершенно забыла о поспешном завершении первого визита, и ее щеки в который раз вспыхнули от стыда.

– Примите мои искренние извинения, – сказала она. – Мне жаль, что вы подумали, будто должны поскорее завершить визит. Это не входило в мои намерения.

– Пустяки. Каролина объяснила, что вы влюблены в Сомерсета. Кстати, мне любопытно: а вы называете его племянником?

Элиза едва не поперхнулась.

– Я… я… я… – заикаясь, начала она. – К-как вы посмели! Никакой он мне не племянник! И я в него не влюблена!

– Я никому не расскажу, если вас беспокоит именно это, – заверил Мелвилл.

– Если это меня беспокоит? – переспросила Элиза. – Милорд, вы переходите все границы, задавая столь бесцеремонные, столь неделикатные… Многие люди назвали бы это беспримерной наглостью.

– Надеюсь, вы к их числу не относитесь. Они невыносимо скучны.

– Мы могли бы обратиться к более традиционным темам, – предложила она, отчаянно пытаясь взять бразды правления в свои руки. – Например, о том, какая нынче прекрасная погода.

– И как долго мы должны разговаривать о погоде, – спросил Мелвилл, с сомнением взглянув на небо, – прежде чем сможем вернуться к более интересным материям? Что заставило вас выйти не за него, а за его дядю? Титул?

Все, довольно. Решительно невозможно, пребывая в здравом рассудке, пригласить этого человека на ужин. Необходимо отменить всю затею. Может, солгать Сомерсету, что остальные гости отказались, сославшись на нездоровье? Но такая ложь рискует быть немедленно раскрытой. Или притвориться, что больна она сама? В конце концов, Сомерсет думал, что так и есть. Но каковы гарантии, что Винкворты, столь предприимчиво навязывающие свое общество Сомерсету, не упомянут в разговоре с ним запоздалое и быстро отозванное приглашение? При всех возможных исходах Элизу ждет унижение. Она представила себе, какую самодовольную мину состроит леди Селуин, услышав о внезапной отмене званого вечера, и как нахмурится Сомерсет, порицая столь неизящные манеры.

Элиза тряхнула головой. Нет, так не годится. Она должна попытаться выйти из положения с пользой для себя.

– Причиной моего прихода к вам сегодня, – упрямо сказала она, – было намерение пригласить вас на скромный ужин у меня дома.

– Танцы будут? – заинтересовался Мелвилл.

– Разумеется, нет!

Невозможно танцевать в черном платье.

– Очень жаль. И на какую дату назначено это благословенное событие?

– Мм… на сегодня. Это было внезапное решение… надеюсь, вы простите, что получили приглашение так поздно.

Спутник бросил на нее взгляд искоса, словно предположив, что Элиза о чем-то умалчивает.

– Кто еще будет? – с подозрением спросил он.

– Сомерсет. И Селуины. И, надеюсь, Винкворты.

– Ясно. Что же, после продолжительных раздумий и учитывая свои предыдущие договоренности, боюсь, вынужден сообщить, что прийти не смогу.

– Какие предыдущие договоренности? – требовательно спросила Элиза.

– Я договорился с самим собой проводить как можно меньше времени в обществе Винквортов. Я обнаружил, что презираю их – за исключением мисс Винкворт, которую нахожу всего лишь скучной.

– Вы виделись с ними лишь однажды!

– На мой взгляд, вполне достаточно.

– Но это оправдание неудовлетворительно, – запротестовала Элиза.

– К чему мне оправдания? Простой факт заключается в том, что я не предвижу для себя удовольствия от посещения этого ужина. Зачем нам идти?

Элиза внезапно остановилась посреди мостовой и повернулась к Мелвиллу. Ее охватила такая досада на этого человека, на все случившееся, что она едва не расплакалась.

– Я полагала, вы ищете моей дружбы, милорд, – в отчаянии бросила она. – А что такое дружба, если не поддержка в подобных ситуациях?

Мелвилл надолго задержал на ней взгляд.

– Пожалуй, мы можем заключить сделку, – предложил он.

Элиза возвела глаза к небесам, молча прося у Бога терпения.

– Какую сделку? – спросила она наконец, не отводя глаз от неба.

– Если мы придем… – протянул Мелвилл, словно одновременно пытался сообразить, что ему потребовать взамен, – то вы покажете мне свои картины.

Удивленно воззрившись на него, Элиза промолвила:

– С вами легко иметь дело.

Она ожидала чего-то гораздо более возмутительного.

– Я так вам и говорил все это время, – заметил Мелвилл.

– Сделка принимается, – сказала Элиза, пропустив мимо ушей последнюю фразу. – Пожалуйста, приходите в половине седьмого. – И поспешила прочь.

– В половине седьмого?! – вскричал ей вслед Мелвилл голосом, в котором явственно звучал ужас.

Элиза не удостоила его ответом.