Текст книги "Запретное дитя"

Глава 4. Тайны беседки

Солнце медленно клонилось к закату, окрашивая перистые облака на небе в нежные персиковые и лиловые тона. В воздухе разливалась прохлада, напоенная ароматами ночных фиалок и жимолости. Дворцовый парк постепенно погружался в синеватые сумерки.

Франсуа крался по усыпанной гравием дорожке, то и дело озираясь по сторонам. Стараясь ступать неслышно, он миновал аккуратно подстриженные кусты самшита, украшенные причудливыми мраморными статуями, и приблизился к большому фонтану со скульптурой Артемиды в центре.

Лунный свет мерцал на водной глади, превращая струи в жидкое серебро. Где-то в кустах сладко заливался соловей, словно аккомпанируя взволнованному биению сердца юного графа.

За фонтаном виднелась увитая розами изящная беседка – обиталище нимф, как окрестили ее придворные дамы. Трепеща от волнения, Франсуа ступил под ее ажурный свод, оплетенный цветущими побегами.

В полумраке беседки он различил хрупкий женский силуэт. Облаченная в светлое платье, перехваченное под грудью голубой лентой, Мадлен de Ла Тур казалась эфемерным видением, сотканным из лунного света и аромата роз.

– Франсуа… Вы пришли, – выдохнула она, робко выступая ему навстречу.

Юноша застыл, не веря своему счастью. Дрожащими руками он сжал тонкие пальчики Мадлен, отчаянно пытаясь совладать с охватившими его чувствами.

– Мадемуазель Мадлен… О, вы не представляете, как я счастлив видеть вас! Ваша записка… Я не смел и надеяться на подобную честь… – сбивчиво зашептал он, едва осмеливаясь поднять взор на прелестное личико девушки.

Мадлен опустила ресницы, явно смущенная пылкостью его тона. Но в уголках ее губ затаилась лукавая полуулыбка.

– Я… Я тоже рада нашей встрече, граф. Не зная почему, с того самого момента на балу, я не могу выбросить вас из головы…

Чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди, Франсуа выдохнул:

– О, Мадлен! Вы покорили меня без остатка. Я грезил лишь о том, чтобы вновь увидеть вас, говорить с вами… Молю, скажите, есть ли надежда, что мои чувства небезразличны вашему сердцу?

Мадлен подняла на него сияющий взгляд, в котором плескалась нежность пополам с лукавством.

– Быть может, отважный граф, есть более верный способ это выяснить, чем расспросы? – прошептала она, кокетливо склоняя головку набок.

От этих слов у Франсуа закружилась голова. Неужели прелестная Мадлен намекает на… поцелуй? О, как давно он грезил о том, чтобы прильнуть к ее устам, таким манящим в серебристом мерцании луны!

Осмелев от охватившего его чувства, юноша привлек девушку ближе, обвивая рукой ее тонкую талию. Мадлен трепетно вздохнула, но не стала противиться, устремляя на Франсуа долгий призывный взгляд из-под опущенных ресниц.

Их лица были так близко, что Франсуа ощущал на своих губах ее легкое дыхание и аромат флердоранжа, исходящий от локонов. Сердце бешено стучало, в ушах шумела кровь. Начисто позабыв о риске и осторожности, юный граф приник к устам возлюбленной страстным, жарким поцелуем.

И в этот миг мир вокруг словно растворился, потеряв всякое значение. Были лишь они двое – два трепещущих сердца, две пылкие души, слившиеся в объятии под сенью ночи. Их поцелуй длился и длился, заставляя забыть обо всем на свете.

Но вдруг за спиной раздался зловещий треск веток и приглушенные голоса. Франсуа и Мадлен отпрянули друг от друга, как ужаленные, испуганно озираясь по сторонам.

– Что это? – дрожащим шепотом выдохнула девушка, вцепившись в рукав Франсуа. – Нас обнаружили?

Юноша похолодел. Если их застанут вдвоем, в уединении беседки – доброму имени Мадлен придет конец! Но и себя выдавать нельзя – дуэль с Сен-Мегреном должна оставаться в тайне…

– Тише, – прошептал он, лихорадочно размышляя. – Кажется, сюда кто-то идет. Нужно немедленно скрыться. Бегите в ту сторону, я задержу их!

И, коротко поцеловав побелевшие от страха пальчики Мадлен, Франсуа решительно шагнул из беседки навстречу приближающимся голосам.

Мадлен бросила на него последний умоляющий взгляд и, подхватив юбки, со всех ног кинулась прочь, мелькнув светлым призраком меж кустов. Франсуа невольно поморщился от треска веток, но в следующий миг взял себя в руки.

Лихорадочно пригладив волосы, он с нарочитой небрежностью привалился к мраморной колонне, всем своим видом изображая задумчивого мечтателя, решившего полюбоваться луной в одиночестве. Как раз вовремя – из-за поворота аллеи выступили две фигуры в темных плащах.

– Граф де Вивонн? – удивленно воскликнул один из них знакомым голосом. – Вот так встреча! Что вы здесь делаете в столь поздний час?

Говоривший откинул капюшон, и Франсуа с облегчением узнал мужественное лицо Армана де Гиша. Рядом с ним стоял давешний паж – видимо, тот самый, что доставил юноше записку от Мадлен.

– Граф де Гиш? – наигранно изумился Франсуа, шагая им навстречу. – Вот так совпадение! Я лишь решил прогуляться перед сном, полюбоваться звездами. Они нынче так ярки! А вы что здесь делаете?

Арман смерил его внимательным взглядом, явно подмечая и взъерошенные волосы, и зацелованные губы. Усмехнувшись уголком рта, он небрежно отозвался:

– Да вот, посылал Пьера с поручением к вашей особе… Но, похоже, мой паж умудрился заплутать в трех соснах! Что ж, прогуляемся вместе, Вивонн. Луна и вправду нынче хороша. А заодно обсудим грядущую дуэль – кое-что мне удалось разузнать о вашем сопернике.

С этими словами Арман подмигнул Франсуа и, взяв его под локоть, повлек за собой вглубь парка. Юноша бросил настороженный взгляд через плечо, но Мадлен и след простыл – лишь колыхались тяжелые гроздья глициний, роняя на гравий лепестки.

Они не спеша брели по петляющим аллеям, то окунаясь в тень раскидистых каштанов, то выходя на открытые лужайки, озаренные мерцающим светом луны. Арман де Гиш говорил вполголоса, доверительно склоняясь к самому уху Франсуа:

– Итак, друг мой, я разузнал кое-что любопытное о нашем дорогом виконте. Как славно, что вы оказались в парке – не придется тревожить вас в покоях и будить ненужные толки! Слушайте внимательно. Сен-Мегрен, конечно, известный забияка и дуэлянт. За ним числится уже не меньше десятка поединков – как с оскорбленными мужьями, так и с соперниками за благосклонность дам. Однако, по слухам, его излюбленный прием – внезапный выпад в корпус после серии обманных финтов. Он любит застать противника врасплох стремительной атакой. Так что будьте начеку и не поддавайтесь на уловки.

Франсуа кивнул, мысленно делая заметку. Значит, Сен-Мегрен любит действовать внезапно? Что ж, он будет готов. В конце концов, граф де Вивонн тоже не промах и немало преуспел в искусстве фехтования.

– Благодарю за сведения, Арман, – горячо откликнулся юноша, пожимая руку друга. – Не знаю, что бы я без вас делал. Вы так много для меня сделали! И я постараюсь не подвести. Завтра этот мерзавец ответит за каждое свое слово!

Де Гиш одобрительно хлопнул Франсуа по плечу и лукаво прищурился:

– Не сомневаюсь, Вивонн. А теперь поведайте-ка мне… Чем вы занимались в беседке, прежде чем я вас отвлек? Уж не свидание ли у вас там было, а? Я давно подозревал, что между вами и прелестной Мадлен пробежала искра. Ваш румянец лишь подтверждает мои догадки!

Франсуа смутился и отвел взгляд, чувствуя, как горят щеки. Ну надо же было Арману так не вовремя появиться! И как теперь быть? Не признаваться же, в самом деле…

Словно уловив его колебания, де Гиш фыркнул и добродушно похлопал Франсуа по спине:

– Да бросьте, друг мой! Здесь нечего стыдиться – в конце концов, вы завтра будете сражаться за честь мадемуазель де Ла Тур. Вполне естественно, что между вами вспыхнули нежные чувства. Любовь лишь добавит вам решимости одержать победу в поединке!

Эти слова развеяли смущение Франсуа. И правда, его любовь к Мадлен чиста и возвышенна. Они предназначены друг для друга самой судьбой! И завтрашняя дуэль лишь скрепит их союз. Юноша улыбнулся и решительно тряхнул головой:

– Вы правы, Арман. Я люблю Мадлен всем сердцем и душой. И завтра буду сражаться во имя нашей любви! Сен-Мегрен падет к моим ногам, и честь моей дамы будет восстановлена!

Де Гиш расплылся в понимающей усмешке:

– Истинный пыл влюбленного! Что ж, держите это чувство в себе, Вивонн. Оно сослужит вам добрую службу. А я прослежу, чтобы завтра все прошло без лишних глаз и помех. Ну а теперь – по коням! Вам нужно как следует выспаться перед боем. Сладких снов – надеюсь, ваша муза посетит вас и там!

С этими словами Арман подмигнул и, насвистывая веселый мотивчик, растворился в ночных тенях парка. А Франсуа, бросив последний взгляд на беседку, где еще витал призрачный аромат флердоранжа, со вздохом побрел к своим покоям.

Сон не шел. Прокручивая в голове грядущий поединок и сладкие воспоминания о поцелуях с Мадлен, юный граф так и эдак ворочался на парчовых простынях. Предвкушение опасности мешалось с любовным томлением, заставляя сердце то сжиматься, то трепетать от восторга.

Наконец, забывшись тревожной дремой, Франсуа очутился на залитой солнцем поляне. Напротив него стоял Сен-Мегрен с обнаженной шпагой и надменной ухмылкой. А чуть поодаль, за деревьями, маячил светлый силуэт – Мадлен! Ее глаза сияли, как звезды, а по щекам струились слезы…

– Вперед, ничтожество! – вскричал Сен-Мегрен, бросаясь в атаку. Франсуа вскинул шпагу, принимая вызов. Он будет стоять до конца, защищая свою любовь и честь! Клинки скрестились со зловещим лязгом…

И в этот миг Франсуа очнулся, тяжело дыша и весь в холодном поту. За окном брезжил сизый рассвет – час дуэли приближался. Юноша поспешно вскочил с постели и принялся одеваться. Пора было выдвигаться к Булонскому лесу – навстречу своей судьбе.

…Утренняя дымка медленно таяла меж стволов вековых буков, орошая траву прохладными каплями росы. Где-то в кустах трещала малиновка, приветствуя новый день. Узкая тропинка, петляя меж могучими корнями деревьев, вывела Франсуа на широкую поляну.

Там уже ждали Арман де Гиш и еще один дворянин – судя по одеянию, секундант Сен-Мегрена. А сам виконт расхаживал неподалеку, небрежно помахивая обнаженной шпагой и насвистывая что-то себе под нос. При виде Франсуа он растянул губы в ядовитой усмешке:

– А, явился, голубь мой воркующий! Я уж думал, вы предпочтете валяться в постели, прижимая к груди платочек своей зазнобы. Что ж, посмотрим, так ли вы горазды махать клинком, как охмурять дурочек!

Франсуа метнул в него яростный взгляд, до боли стискивая эфес шпаги. Как смеет этот наглец так отзываться о Мадлен?! Он заплатит за каждое свое слово!

– Довольно болтовни, Сен-Мегрен, – процедил юноша, становясь в позицию. – Я здесь, чтобы смыть вашу клевету собственной кровью. Защищайтесь!

Со свистом рассекая утренний воздух, их клинки скрестились в стремительном выпаде. Бой начался.

Сен-Мегрен атаковал бешено и напористо, обрушивая на Франсуа град ударов. Стиснув зубы, юный граф отражал их один за другим, чувствуя, как немеют пальцы на эфесе. Противник и впрямь был силен и опытен. Но и Франсуа не желал сдаваться. Во имя Мадлен, во имя их любви!

Они кружили по поляне, словно в стремительном танце, и от лязга стали звенело в ушах. То один, то другой переходил в наступление, и роса с примятых трав летела во все стороны.

– Что, притомился, щенок? – прохрипел Сен-Мегрен, когда Франсуа слегка отступил после очередного выпада. – Прикажешь передать твоей красотке, что ее дружок пал, как последний трус?

Эта насмешка привела Франсуа в неистовство. С яростным криком он ринулся на подлого виконта, удвоив натиск. Их шпаги сталкивались и высекали искры, но никто не желал уступать.

И все же постепенно Франсуа начал брать верх. Сен-Мегрен заметно выдыхался, его удары слабели. Еще миг – и стремительный финт пробил его защиту. Пронзительно вскрикнув, виконт рухнул на колени, зажимая рану в плече.

– Проси пощады, мерзавец! – прорычал Франсуа, приставляя острие шпаги к его горлу. – Это тебе за Мадлен и за все твои грязные инсинуации!

Сен-Мегрен скрипнул зубами, но раздраженно выплюнул:

– Будь ты проклят, Вивонн! Я признаю поражение. Доволен? Подавись своим триумфом!

С этими словами он без сил повалился на траву, заливая росу кровью. Его секундант подхватил виконта под руки и поволок прочь, бросив на Франсуа испепеляющий взгляд.

А юный граф застыл, тяжело дыша и не веря своему счастью. Неужели он победил? Неужели отстоял честь своей возлюбленной?

– Блестяще, друг мой! – к нему подлетел ликующий Арман, хлопая по плечу. – Вы были великолепны! О, Мадлен непременно должна об этом узнать. Уверен, ваша отвага вознесет вас в ее глазах до небес!

И правда – разве мог Франсуа желать большего? Он одержал верх в честном бою, защитил доброе имя своей дамы сердца. Теперь ничто не омрачит их взаимной любви. Ничто не встанет меж ними.

Глава 5. Лики коварства

Вести о дуэли Франсуа де Вивонна и Жоржа де Сен-Мегрена разлетелись по дворцу со скоростью лесного пожара. Шепотки, смешки, многозначительные взгляды – казалось, знатная публика только и судачит о том, как молодой провинциал уделал признанного забияку, да еще и ради дамы сердца!

Кто-то восхищался отвагой и галантностью Франсуа. Кто-то жалел «бедняжку» виконта и посмеивался над самонадеянным юнцом. Разгоряченные сплетники гадали, кто же таинственная зазноба рыцаря без страха и упрека, из-за которой скрестились шпаги. Мадемуазель де Ла Тур? Вот это поворот!

Словом, жизнь Луврского дворца забурлила с утроенной силой. И Франсуа де Вивонн в одночасье превратился из безвестного новичка в главного героя скандальной хроники.

Впрочем, самого юношу мало волновали пересуды за спиной. Все его мысли были об одном – о Мадлен. Знает ли она о его подвиге? Дошли ли до нее вести о поединке? Ах, как он жаждал вновь увидеться с ней наедине, заглянуть в сияющие глаза, сжать нежные руки! Теперь-то, после всего случившегося, они непременно будут вместе.

– Вивонн, никак вас совсем замотали любовные грезы? – насмешливый голос Армана де Гиша вырвал Франсуа из задумчивости. – Вы витаете в облаках и не слышите, как вас зовут!

Юноша смущенно улыбнулся, спохватываясь. И правда, он совсем потерял счет времени, бесцельно слоняясь по анфиладам Лувра. А Арман, верный друг, вон уже который раз окликает, пытаясь обратить на себя внимание.

– Простите, де Гиш. Я задумался… Столько всего произошло! Никак не могу собраться с мыслями.

Арман понимающе хмыкнул и подмигнул:

– Еще бы, после такой-то победы! Вы теперь главный герой дня, Вивонн. О вас только и судачат по всем углам. Но я пришел не просто так. У меня для вас послание… от вашей обожаемой Мадлен.

Сердце Франсуа подпрыгнуло к самому горлу. Неужели?! Ему от Мадлен? О, как он ждал этого! Неужели она зовет его на свидание?

Взволнованно выхватив из рук графа де Гиша надушенный конверт, юноша трепещущими пальцами сломал сургучную печать. Изящный почерк Мадлен бежал по гладкому листу, словно журчание весеннего ручейка:

«Мой милый, бесстрашный Франсуа!

Весть о вашем блистательном подвиге, совершенном во имя моей чести, повергла меня в трепет. Ах, как отважно вы сражались с этим наглецом Сен-Мегреном! Мое сердце было с вами там, на поляне. И оно ликовало, когда вы одержали верх.

Умоляю, приходите сегодня в полночь в часовню святого Губерта у восточной стены. Мне не терпится поблагодарить вас лично за все, что вы для меня сделали.

Одна лишь мысль о встрече с вами заставляет меня сгорать от нетерпения. Прошу, не разочаруйте даму, которая всецело принадлежит вам!

Вся ваша,

Мадлен».

У Франсуа закружилась голова от переполнивших его чувств. Мадлен приглашает его на тайное свидание! Да еще и в такое романтичное место, как старинная часовня… О, это ли не доказательство ее ответных чувств? Теперь им ничто не помешает!

– Благодарю, Арман, – с жаром воскликнул он, сияя от счастья. – Вы настоящий друг! Не знаю, как бы я справился без вашей поддержки и советов. Эта записка… Она значит для меня больше, чем все королевские милости!

– Ну, ну, – усмехнулся де Гиш, примирительно похлопывая юношу по плечу. – Не будем забегать вперед, мой пылкий Ромео. Вам еще предстоит добиться благословения семейства вашей Джульетты. А это, смею заметить, задача не из легких. Все же Мадлен – фрейлина самой королевы-матери. Такую партию просто так не отдадут безродному провинциалу, будь он хоть распрекрасным рыцарем. Нужно действовать тонко, исподволь. Втираться в доверие ко двору и лично Екатерине Медичи. А уж там…

Франсуа нахмурился, чувствуя, как сжимается сердце от дурных предчувствий. Арман прав – одной лишь пламенной любви недостаточно. Путь к руке Мадлен будет долгим и тернистым. Но разве он боится трудностей? Разве не поклялся быть с возлюбленной, чего бы это ни стоило?

Он решительно тряхнул каштановыми локонами и расправил плечи:

– Я готов пойти на все ради нашей любви, Арман. Никакие препятствия меня не страшат. Королевские милости, благосклонность двора, расположение Екатерины Медичи – я добьюсь всего этого, лишь бы быть рядом с Мадлен! Вы поможете мне? Научите, как правильно себя вести, чтобы снискать успех при дворе?

Де Гиш смерил его долгим внимательным взглядом, а потом медленно расплылся в улыбке:

– Что ж… Вы смелый малый, Вивонн. И куда более решительный, чем кажетесь. Мне это по душе. Да будет так! Я стану вашим проводником и союзником в деле покорения Лувра. Но действовать нужно осторожно и поэтапно. Слишком рьяные и самонадеянные здесь долго не живут – придворные акулы враз учуют выскочку и сожрут вместе с потрохами. Так что слушайте меня, друг мой, и запоминайте…

С этими словами Арман де Гиш подхватил Франсуа под локоть и увлек за собой вглубь дворцовых покоев. По дороге он вполголоса давал юноше ценные наставления – кому льстить, кого опасаться, с кем сближаться, а с кем держать ухо востро. Называл имена, от которых у де Вивонна голова шла кругом – сплошь принцы крови, верховные сановники, кардиналы и герцогини.

Однако Франсуа слушал друга очень внимательно, стараясь не упустить ни единой детали. От этих уроков придворной науки зависело все – его положение, репутация, будущее рядом с Мадлен.

О, Мадлен… При мысли о ней сердце Франсуа начинало петь. С каким нетерпением юноша ожидал полуночи, когда сможет вновь прижать к себе хрупкий стан возлюбленной! Как мечтал заглянуть в ее лучистые глаза, прочесть в них искреннюю любовь…

Однако до назначенного часа еще нужно было дожить. И Франсуа погрузился в круговерть дворцовой жизни, старательно применяя наставления своего опытного друга.

Вот он расточает комплименты знатным дамам, щеголяя остроумием и галантностью. Вот очаровывает дочерей влиятельных сановников безупречными манерами и образованностью. Вот блистает в беседах с вельможами познаниями в охоте, лошадях и соколиной охоте. И всюду рядом – мудрый Арман де Гиш, незримо направляющий каждый его шаг.

Неудивительно, что к полуночи Франсуа чувствовал себя совершенно измотанным. Голова шла кругом от обилия новых лиц и имен, от бесконечной игры в угодничество и притворство. Ах, как все это утомительно! Но ради Мадлен он готов был вытерпеть и не такое.

Часовая башня пробила двенадцать гулких ударов. Пора! Убедившись, что коридоры пусты, Франсуа выскользнул в сад через потайную дверцу, известную лишь посвященным.

Ночной воздух приятно освежил разгоряченное лицо. В черном небе ярко сияли звезды, и откуда-то доносился сладкий аромат ночных фиалок. Юноша вдохнул полной грудью и решительно зашагал по росистой траве, пробираясь к восточной стене.

Вот и часовня святого Губерта – древняя, увитая плющом, больше похожая на заброшенный сарай. Того гляди развалится от первого дуновения ветра. Но Мадлен выбрала именно это укромное место для любовного свидания… Разве не романтично?

Воровато оглянувшись по сторонам, Франсуа проскользнул внутрь через низкую арку. В нос ударил затхлый запах пыли и старых книг. Неужели Мадлен еще не пришла? Юноша сделал несколько неуверенных шагов вглубь часовни, вглядываясь во тьму.

– Мадлен? Любовь моя, вы здесь? – позвал он вполголоса, чувствуя, как от волнения срывается голос.

Тишина. Лишь шорохи мышей за стенными панелями, да уханье филина снаружи. Где же она? Неужели записка была лишь жестокой шуткой? Франсуа ощутил, как внутри медленно поднимается волна страха и разочарования.

Но тут скрипнула половица, и из глубины часовни раздался до боли знакомый голосок:

– Франсуа? Это вы? Слава богу, я уже начала волноваться!

И прежде, чем юный граф успел хоть что-то сообразить, из-за колонны выпорхнула закутанная в темный плащ фигурка и с размаху кинулась ему на шею.

– Мадлен! – только и смог выдохнуть потрясенный Франсуа, порывисто прижимая девушку к себе. – Любовь моя… Я уже боялся, что вы раздумали…

– Глупенький! – рассмеялась Мадлен, крепче обвивая руками его шею. – Разве могла я не прийти после всего, что между нами было? После вашего благородного подвига? Вы мой герой, Франсуа. Мой храбрый рыцарь!

И она с жаром припала к его губам страстным поцелуем. Потрясенный до глубины души, юноша пылко ответил на ласку, упиваясь вкусом и нежностью ее уст. О, этого блаженного мига он ждал так долго!

Но тут по часовне прокатилось гулкое эхо приближающихся шагов. Кто-то тяжело шел прямо сюда, гремя подкованными каблуками по каменным плитам. Влюбленные отпрянули друг от друга в смятении.

– Что такое? – испуганно прошептала Мадлен, комкая в пальцах край плаща. – Нас обнаружили?! О боже, если кто-то увидит нас вместе…

Не успела она договорить, как дверь часовни с треском распахнулась. На пороге, озаренные бледным лунным светом, стояли двое дюжих мужчин в темных одеждах. Их лица скрывали низко надвинутые шляпы.

– Вот вы и попались, голубки! – прогремел зычный бас. – Полночные шашни в святом месте? Какой позор! Вы пойдете с нами, и немедленно. Королева-мать будет очень недовольна.

Франсуа похолодел от дурного предчувствия. О нет, только не это! Кто эти люди? Неужели соглядатаи Екатерины Медичи? Теперь его репутация при дворе будет безвозвратно погублена! И Мадлен… ее доброе имя будет втоптано в грязь!

– Прошу вас, господа… – пролепетал он, пытаясь встать между незнакомцами и перепуганной девушкой. – Это недоразумение! Мы просто…

Но договорить ему не дали. Один из громил шагнул вперед и с размаху впечатал увесистый кулак в скулу незадачливого любовника.

Вспышка боли – и Франсуа рухнул на холодные плиты, теряя сознание. Последнее, что он услышал перед тем, как провалиться в небытие – душераздирающий крик своей возлюбленной:

– Франсуа!!! НЕТ!

А потом мрак поглотил все вокруг.

…Очнулся Франсуа в холодном и сыром подземелье. Голова раскалывалась от боли, во рту стоял привкус крови. Он со стоном приподнялся на локте и попытался оглядеться.

Мрачные стены из грубо отесанного камня, узкое зарешеченное окошко под потолком, вонь застоявшейся воды и нечистот. Он в тюрьме? Но за что? И где Мадлен? Что с ней стало?

Ужасные воспоминания обрушились разом, и Франсуа застонал, обхватив голову руками. Их застали вместе, в часовне! Он опозорил свою возлюбленную! Навлек на нее немилость Екатерины Медичи! Какой же он идиот… И теперь поплатится за свое безрассудство.

Словно в ответ на его терзания, загремели ключи в замке, и тяжелая дубовая дверь распахнулась. На пороге стоял Арман де Гиш собственной персоной. Бледный, с плотно сжатыми губами и потухшим взглядом.

– Де Гиш? – слабо выдохнул Франсуа, щурясь от света факела в руках тюремщика. – Вы? Но как… Почему я здесь? Что произошло?

Граф шагнул в камеру, и дверь за ним захлопнулась с жутким скрежетом. Присев на корточки рядом с растерянным узником, он глухо вздохнул и покачал головой:

– Ох, Франсуа, Франсуа… В какую же историю вы вляпались! Королева-мать в ярости. Еще бы – застать одну из ее фрейлин в обществе мужчины, да еще и в святом месте! Это чудовищный скандал. Вас обоих ждет суровая кара.

Юноша почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. В глазах потемнело от отчаяния.

– Мадлен… Что с ней? Где она? Молю, скажите, что с ней все в порядке! – взмолился он, цепляясь за камзол друга трясущимися руками.

Де Гиш поморщился и бережно отстранил его, поправляя помятые кружева.

– С ней все будет в порядке, если вы проявите благоразумие, – веско произнес он. – Послушайте, Франсуа. Сейчас не время для пылких порывов и безрассудств. На кону честь мадемуазель де Ла Тур и ваша собственная жизнь. Если вы не хотите обречь себя и свою возлюбленную на опалу и позор – вы должны отречься от Мадлен.

– Что? Нет! – от потрясения у Франсуа перехватило горло. – Я не могу! Не стану! Я люблю ее!

– Тише! – зашипел Арман, нервно оглядываясь на дверь. – Не кричите. Вас могут услышать. И ради всего святого, возьмите себя в руки! Напрягите свой ум. Единственный способ спасти Мадлен от бесчестья – убедить двор, что между вами ничего не было. Что ваше появление в часовне – случайное совпадение. Вы заблудились и искали в ночи дорогу, а Мадлен отправилась туда помолиться в одиночестве. Вот и все.

Франсуа помотал головой, не желая верить в услышанное. Как? Отказаться от своей любви? От Мадлен? После всего, что было? Какая ужасная, невозможная мысль!

Но Арман был неумолим. Он стиснул плечо юноши и продолжал втолковывать, глядя прямо в глаза:

– Поймите, глупец. Если вы сейчас закатите истерику и начнете распинаться в вечной любви – вы только ухудшите ситуацию. Всем станет очевидно, что вы любовники. Мадлен ждет монастырь, а вас – пожизненное заключение, если не плаха. Королева в гневе страшна. Так что возьмите себя в руки и ДУМАЙТЕ. Ради вашей же возлюбленной!

Тяжело дыша, Франсуа прикрыл глаза. В голове билась единственная мысль – он не может подвести Мадлен. Не может допустить, чтобы ее репутация была погублена. Даже ценой собственного счастья.

Несколько мучительных мгновений он боролся с собой. А потом разом обмяк, будто из него вынули стержень, и кивнул.

– Хорошо, Арман. Вы правы. Я не должен губить Мадлен своим безрассудством. Если единственный способ спасти ее – солгать… То я солгу. Скажу, что между нами ничего не было. Все, как вы велите.

Лицо графа де Гиша смягчилось. Он ободряюще похлопал Франсуа по спине и поднялся на ноги.

– Вот и славно. Вы поступаете мудро, друг мой. Потерпите. Я сделаю все возможное, чтобы вызволить вас отсюда и замять скандал. Держитесь. И помните – теперь все зависит от вас.

С этими словами он кивнул стражнику, и дверь за ним захлопнулась, оставляя Франсуа наедине с гнетущими мыслями и разбитым сердцем.

О, Мадлен! Его милая, невинная Мадлен! Простит ли она его за эту ужасную ложь? Поймет ли, почему он так поступил? Сможет ли он сам когда-нибудь себя простить?

Отчаяние и тоска накрыли юношу удушающей волной. Он со стоном опустился на холодный пол и уткнулся лбом в колени, кусая губы. Что теперь будет? Неужели это конец его мечтаниям, конец их с Мадлен любви?

От горьких раздумий Франсуа отвлек гул голосов за стеной и грохот отпираемых засовов. Кто-то приближался к его темнице, и судя по звону шпор и скрежету латных перчаток – это были отнюдь не тюремщики.

Дверь распахнулась, и в камеру вошли двое мужчин в богатых придворных костюмах. Первый – смуглый, с иссиня-черными волосами и орлиным профилем. Второй – светловолосый и холеный, с тонкими чертами и ироничной полуулыбкой.

Франсуа затаил дыхание. Он узнал незнакомцев – еще бы, их лица не раз мелькали при дворе. Герцог Анжуйский – младший брат короля. И граф де Муи – известный покровитель гугенотов. Что эти двое могут делать в его камере?

Сердце юноши забилось быстрее. Он попытался встать, но герцог жестом остановил его и сам опустился на корточки рядом.

– Не трудитесь, юноша. Я пришел поговорить с вами как друг, – мягко произнес он, вглядываясь Франсуа в лицо проницательными карими глазами. – Ваша история наделала много шума. И, признаться, мы с графом де Муи крайне заинтересовались вашей персоной.

– Моей персоной? – растерянно переспросил де Вивонн. – Но… Почему? Чем я мог привлечь ваше высочайшее внимание?

Герцог Анжуйский понимающе улыбнулся и покосился на своего спутника. Тот шагнул ближе и пояснил:

– Видите ли, Франсуа… Можно называть вас Франсуа? Так вот, вы еще новичок при дворе, но уже умудрились прославиться доблестью, безрассудством и, чего таить, умением влипать в скандалы. Но нам это даже на руку. Такой смельчак может оказаться крайне полезен… для некоего дела.

Fransuа похолодел. О каком таком деле толкует граф? Неужели его пытаются вовлечь в какой-то заговор? Но он слишком ничтожен, чтобы быть в чем-то полезным особам королевской крови!

Видя замешательство на лице юноши, герцог Анжуйский успокаивающе поднял руку:

– Не пугайтесь раньше времени, друг мой. Речь не о государственной измене. Скорее… о шпионаже во благо Франции. Видите ли, при дворе неспокойно. Католики с гугенотами грызутся, как пауки в банке. Того гляди, страна опять полыхнет. Вот мы с графом и стараемся приглядывать за враждующими партиями. А для этого нужны верные люди в свите Его величества и королевы-матери. Понимаете, к чему я клоню?

Франсуа нахмурился, лихорадочно размышляя. Шпионить за придворными? Разузнавать сплетни и секреты? И докладывать герцогу Анжуйскому? Звучит опасно… и заманчиво. В конце концов, разве у него есть выбор?

– Я… Понимаю, монсеньор, – медленно проговорил он. – Но чем я могу быть полезен? Я всего лишь мелкий провинциальный дворянин. У меня нет ни связей, ни влияния.

Собеседники обменялись понимающими усмешками.

– В этом-то и соль, – подал голос граф де Муи. – Вас пока никто не принимает всерьез. От вас не ждут подвоха. А значит – станут болтать в вашем присутствии, не таясь. Вот вы и будете нашими глазами и ушами, Франсуа. Конечно, не бесплатно. Мы похлопочем, чтобы с вас сняли обвинения. И будем и впредь обеспечивать протекцию по мере надобности. Ну так что, вы с нами?

Сказать, что Франсуа был ошарашен – ничего не сказать. Голова шла кругом от свалившихся новостей. Еще недавно он был всего лишь пешкой в чужой игре, жертвой придворных интриг. А теперь ему выпал шанс самому влиять на события! Пусть и не самым честным путем…

Перед мысленным взором юноши возник образ Мадлен – испуганной, безутешной, оплакивающей их загубленную любовь. Нет, он не может ее так подвести! Он должен выбраться из этой передряги и защитить свою возлюбленную, чего бы это ни стоило. Даже если придется запятнать руки.

Франсуа выпрямился и решительно взглянул в лица своих высокопоставленных искусителей. В груди разгоралось тьмя пламя решимости.

– Я согласен, господа. Я стану вашим шпионом. Глазами и ушами в королевском дворце. Взамен на вашу протекцию и освобождение от обвинений. По рукам?

Герцог Анжуйский и граф де Муи просияли одинаковыми хищными улыбками. Первый протянул Франсуа руку и крепко пожал его ладонь.