Текст книги "Свадьба до знакомства"

А пока она хочет получить максимум информации о месте, где станет хозяйкой.

– По обе стороны от поместья две деревни.

Карта Уишклифф-Хаус, деревень Уишклифф и Уэллсон-Уотер была буквально выжжена в его мозгу. Он, как пролетающая чайка, мог видеть это сверху с того времени, когда изучал карты с Барнаби и отцом. В детстве он пробирался в кабинет отца, чтобы на большой карте над столом проследить линии рек и ручьев, живых изгородей и переулков.

– Столетиями раньше они были привязаны к земле, а за людей, которые там жили, отвечал хозяин поместья. В наши дни деревни самостоятельны, кроме коттеджей на территории поместья, никто не должен нам арендную плату или что-то еще. Правда, многие люди работают в сфере недвижимости. Здесь нет большой индустрии, кроме туризма, так что все взаимосвязано.

– А как насчет самого дома?

– Подожди минутку и сама увидишь.

Они находились в миле или около того от деревни Уишклифф. Еще два поворота, и они окажутся в идеальном месте для обзора: в конце длинной аллеи, которая ведет от дома до края поместья у скал.

Они увидели Уишклифф-Хаус, его бледный камень светился в лучах раннего сентябрьского солнца, стекла окон сверкали, как гребни волн на море. Деревья выстроились вдоль дороги. Величественный, внушительный, но спокойный вид.

Глава 5

Прижав тыльную сторону ладони ко рту, Отэм посмотрела на Уишклифф-Хаус. Это был не маленький особняк, как она ожидала, а, по сути, дворец.

В большом доме ее бабушки и дедушки в Новой Англии был сад, терраса и огороженная подъездная дорожка. А еще домработница и повар и персонал, приглашаемый для обслуживания вечеринок, которые любила устраивать бабушка. Продав дом, Отэм была уверена, что никогда больше не будет жить в столь роскошном месте. Похоже, ошибалась. Она мимолетно подумала о бабушкиной библии, лежащей в чемодане. Не настоящая Библия, хотя бабушка ходила в церковь и притворялась религиозной. Нет, это была книга, по которой она действительно жила и завещала Отэм задолго до своей смерти, как только стало ясно, что она больше не может делать все сама.

Между напечатанными страницами рецептов и поверх большинства из них были наклеены, например, заметки об этикете. Сколько блюд требуется для фуршета на семьдесят персон. Контрольные списки планирования вечеринки, свадьбы или похорон. Способы складывания салфеток. Секретный рецепт начинки.

Эта книга была мозгом бабушки на бумаге, все, что за свои восемьдесят пять лет она узнала о развлечениях, ведении домашнего хозяйства и о жизни вообще.

Отэм неукоснительно следовала правилам бабушки при организации похорон и даже нашла полезную заметку о подготовке дома к продаже. А потом убрала книгу в сумку и больше на нее не смотрела. Потому что жила по правилам бабушки и дедушки всю жизнь, с тех пор как переехала к ним в возрасте восьми лет. Им троим было ясно, что те же самые правила, от которых бабушка с дедушкой чувствовали себя безопасно и уверенно, Отэм лишь раздражали.

– Ты похожа на свою мать, – сетовала бабушка, – хочешь прожить много жизней и не можешь усидеть на месте.

Однако Отэм отложила все эти возможные жизни, чтобы присматривать за ними, когда они уже были очень больны, и она знала, что бабушка и дедушка оценили это. Возможно, они не понимали друг друга, но любили. И это еще одно напоминание о том, что ничто не вечно – ни хорошее ни плохое.

Так что после похорон Отэм продала дом и стала кочевницей. Библия оказалась не нужна ни на пляжах Таиланда, ни в тропических лесах Южной Америки. В ней не было никаких советов о появлении на сцене Евровидения. Да и у компании по организации свадеб, в которой она работала, были собственные контрольные списки.

Тем не менее она возила книгу с собой по всему миру. И теперь в Уишклифф-Хаус та могла пригодиться.

– Ты можешь отказаться, – сказал Тони, видя ее оторопь. – Я отвезу тебя в аэропорт, куплю билет и дам денег на первое время. Только оставь контактные данные для развода.

Еще одна вещь, о которой не упоминается в библии бабушки. Как развестись с мужчиной, за которого вышла по пьяни.

Отэм покачала головой:

– Нет. Мы заключили сделку, и я не отказываюсь. Три месяца.

Пока она придерживается собственных правил, с ней все будет в порядке. А уже к Рождеству она окажется на пути к очередному приключению.

– Тогда ладно. Поехали.

Отэм бросила последний взгляд на дорогу, ведущую к Уишклифф-Хаус. Как же ей не хватает бабушки! Она молчала до самого дома, что вполне устраивало Тони. Он был не в настроении разговаривать.

С каждым знакомым поворотом дороги, мимо которого они проезжали, он чувствовал, как на его плечи наваливается тяжесть дома, а вместе с ней приходит страх перед тем, во что он ввязался.

Однажды зимой они с Финном поднимались во время шторма по тропинке в скале, и их чуть не унесло в море. А по соседству с Уишклиффом находилась ферма, и дочь фермера соблазнила его, когда ему было шестнадцать, а ей восемнадцать.

Дорога изогнулась, и они проехали мимо старого поместья отца Финна, третьей стороны треугольника между Уишклиффом, фермой Орчард и морем. Дом и земля были проданы много лет назад, а его отец жил в Лондоне, отдалившись от своего единственного сына.

Когда они подъехали еще ближе, перед ними предстала деревня Уишклифф, точь-в-точь такая, какой Тони помнил ее с детства. У него защемило сердце. «Королевский герб», паб, где он выпил свою первую легальную пинту пива. Ряды коттеджей с террасами. Маленькая нормандская каменная церковь.

Отэм, глядя в боковое окно, пробормотала:

– Так я и представляла себе английскую деревню.

Тони промычал в знак согласия, но больше ничего не сказал. Просто не находил слов. Они выехали из деревни на знакомую дорогу, которая вела к Уишклифф-Хаус. Ему хотелось притормозить, проползти последние четверть мили до дома. Но он и так уже ехал ниже разрешенной скорости, а дорога быстро исчезла под его колесами.

– Мы на месте.

Он остановился перед домом, рискнул взглянуть на Отэм и увидел, что ее глаза стали еще шире, чем когда она проснулась и поняла, что вышла за него замуж. И щеки слегка порозовели.

Она открыла свою дверь, он придержал ее, прежде чем подоспел Эндрюс, старый дворецкий его отца.

– Познакомься с домочадцами.

Все выстроились на ступеньках перед домом, и Тони вдруг осознал, насколько, должно быть, архаично это выглядит со стороны. Но Отэм, пока они шли к дому, просто выпрямила спину, на ее лице сияла яркая, счастливая улыбка. Будто все действительно шло по плану с самого начала. Он задавался вопросом, каково это – вернуться в Уишклифф с невестой под руку, принимая роль, которую ждал всю жизнь. В другой вселенной, где он был старшим сыном, наследником, которого готовили к титулу виконта. Где он рискнул своим сердцем и получил в ответ любовь. Вселенная, в которой он планирует собственное счастливое будущее.

Мир, в котором он не потерял брата и племянника в результате несчастного случая.

Мир, в котором женщина рядом с ним по любви, а не из-за денег. Но какой смысл тратить время на размышления, это совсем другой мир. Даже вселенная не та.

Появление Виктории в открытой входной двери вернуло его к реальности. Она выглядела усталой. Неудивительно, ведь ей приходилось нести на своих плечах весь этот мир вместе с горем.

Сейчас он мог бы забрать у нее часть этого. Ему еще в прошлом году следовало остаться. Чувство вины грызло его уже несколько месяцев. Однако Виктория была решительно настроена остаться, уверенная, что так будет лучше для них обоих.

Он мог все исправить. И он был не один. Это вносило изменения.

Отэм удивленно вздохнула, и он подумал, уж не забыл ли предупредить молодую жену о живущей здесь Виктории. Невестка, уравновешенная, элегантная и грациозная, была одета в темно-серый костюм, а темные волосы уложены в прическу, которая Отэм никогда не удавалась. Неужели он не упоминал о невестке? Отэм, не глядя на него, пробормотала:

– Что-нибудь, о чем ты забыл упомянуть?

Хорошо, что она не была одурманенной новобрачной, хотя и чувствовала себя совсем не уверенно в сложившейся ситуации. Она почти хотела, чтобы Финн прилетел с ними из Хитроу.

– Виктория, – обратился Тони, – познакомься с моей женой.

Виктория уже спускалась к ним по каменной лестнице, как вдруг замедлила шаг. Отэм на мгновение испугалась, что та может споткнуться и упасть. Но невестка взяла себя в руки и продолжила спускаться величественным шагом.

– Если ты женился и не пригласил меня, Тони Блайт, у тебя большие неприятности.

Ее голос звенел, как хрустальные бокалы бабушки, тем не менее улыбка была теплой. Когда она подошла к ним, Тони убрал руку со спины Отэм, чтобы обнять другую женщину. Настоящие объятия. Для любимого члена семьи.

– Виктория, это Отэм. – Он по-прежнему улыбался, хотя в глазах таилось беспокойство, когда он посмотрел на Викторию. Теперь Отэм заметила морщинки в уголках ее глаз и темные тени под ними. – Отэм. – Тони не знал ее второго имени. Почему они не поделились хотя бы базовой информацией до того, как прибыли сюда? Однако ему удалось вывернуться. – Отэм Блайт.

– Ты действительно женился?

Глаза Виктории были грустными. Тони неловко переминался с ноги на ногу, избегая ее взгляда.

– Боюсь, это вышло спонтанно. – Отэм протянула Виктории руку. – Он возвращался домой, и мы просто не могли смириться с мыслью о том, что не будем вместе.

Виктория взяла ее за руку и тепло улыбнулась, тем самым ослабив напряжение Отэм.

– Дорогая, это моя невестка Виктория.

Невестка. Жена покойного брата. Стало понятнее.

– Приятно познакомиться, – отозвалась Отэм.

– Виктория присматривала за поместьем, пока я решал деловые проблемы, впрочем, я тебе уже говорил, – пояснил Тони.

По взгляду, которым обменялись эти двое, Отэм не смогла определить, чья это была идея.

– И я готова передать все это тебе. Мне пора вернуться в реальный мир и поискать себя, собственный путь.

Улыбка Виктории была грустной. Отэм задумалась, интересно, насколько смешанные чувства одолевают ее сейчас. Она вышла замуж за виконта, завела семью и, вероятно, ожидала состариться в Уишклифф-Хаус. А тут вдруг появляется Тони с какой-то случайной американкой и выгоняет ее из дома. Даже если бы она сама хотела уйти. Отэм смотрела на окна и дымоходы и пыталась представить, каково это – отказаться от такого места.

– И мне даже не нужно беспокоиться о том, что ты будешь перегружен, поскольку ты не один. – Хрупкая улыбка Виктории снова была направлена на Отэм. – Я уверена, что все в поместье будут рады новой хозяйке.

– Но ты ведь останешься ненадолго, правда? – выпалила Отэм, прежде чем смогла обдумать это. Вероятно, приглашение сначала следовало обсудить с мужем. Но поскольку он забыл предупредить о Виктории, она решила, что это справедливо.

– Отэм права, – одобрил Тони, – незачем спешить только потому, что мы вернулись. Останься, помоги нам устроиться.

Взгляд Виктории метался между ними, она прикусила нижнюю губу, обдумывая варианты.

– Кроме того, мне нужно, чтобы кто-то ввел меня в курс дела, – добавила Отэм.

Виктория улыбнулась.

– Думаю, я смогу остаться еще на пару недель. Коттедж, который я купила, нуждается в ремонте. Было бы неплохо пока пожить здесь.

– Тогда все решено.

Тони предложил одну руку Отэм, другую – Виктории. Та поддразнила:

– Разве ты не хочешь перенести жену через порог?

– Давай оставим это для спальни, милый, – парировала Отэм и лишь у входной двери поняла, что сказала.

Спальня. Общая. Они многое не обсудили.

Глава 6

Странно было вернуться в главный обеденный зал Уишклифф-Хаус, ведь он последние годы так старательно избегал этого места.

Сидеть во главе стола рядом с женой сродни погружению в параллельную реальность. Однако экономка, миссис Хит, и кухарка настояли на официальном ужине в честь его первой ночи в резиденции в качестве виконта.

Виктория сидела напротив Отэм. Вдовствующая виконтесса напротив новой. Разговор вышел немного натянутым, но, поскольку их постоянно прерывали новыми тарелками с едой, не слишком неловким. Всегда можно было обсудить очередной вкусный кусочек. Отэм, к удовольствию или облегчению Тони, знала, какой набор столовых приборов подходит к тому или иному блюду. Он лениво гадал, где она этого нахваталась, и вдруг понял, что вообще мало что знает об истории Отэм, когда Виктория начала расспрашивать об этом. Включая важнейшую часть, касающуюся их отношений.

– Как вы встретились и полюбили друг друга?

Тони замер, не донеся вилку до рта. Еще одна вещь, которую они должны были обсудить, иначе кто-нибудь в мгновение ока разоблачит их как мошенников. Сплетники в Уишклиффе свое дело знают. А уж Виктория – худшая из них.

Отэм, улыбаясь исподтишка, с обожанием посмотрела на него. Тони старался не переоценивать это зрелище.

– Ты расскажешь, милый, или предоставишь это мне?

Ее голос был таким сладким, будто она собиралась поведать подлинную историю любви. Включила ли она в свое обширное резюме слово «актриса»? Тони не мог вспомнить.

– Да, дорогая, – он откинулся на спинку стула и приготовился слушать, – я знаю, как тебе нравится рассказывать это.

– Финну уже пришлось выслушать нашу историю во время полета, – призналась Отэм.

– Финн был с тобой?

Ему показалось или Виктория действительно напряглась при упоминании о лучшем друге?

– Он встретил нас в Вегасе, – коротко ответил Тони, – но пропустил свадьбу. Все злятся на меня из-за этого.

Злились бы, если бы это была настоящая свадьба. По любви. Он предполагал, что люди переживут, когда они с Отэм расстанутся через три месяца. К тому времени накопится гораздо больше поводов для недовольства им. Делая мысленную заметку рассказать Финну любую историю, придуманную Отэм, Тони жестом попросил ее продолжать. Она принялась рассказывать. С удовольствием.

Это было невероятное выступление. Если бы он сам не участвовал в том, что произошло на самом деле (хотя он и не вполне участвовал), ни за что не поверил бы ей. Она говорила с энтузиазмом, добавляя мелкие детали, придающие реальности. Тони отметил то, как искусно она вплетала правду в вымысел, и это было самым впечатляющим в ее повествовании.

Они встретились в баре, он спас ее от агрессивного пьяного клиента. Однако, по версии Отэм, это произошло несколько недель назад. Она не потеряла работу, а он наведывался в бар всякий раз, бывая в городе. Между ними завязалась дружба, которая быстро переросла в нечто большее.

– Неожиданно, но мы просто не смогли расстаться. – Отэм нежно погладила его руку.

– Я уверена, – уклончиво ответила Виктория.

Тони старался выглядеть влюбленным, чтобы помочь продать историю.

Отэм одарила его дерзкой улыбкой.

– И он не упоминал о своем положении в обществе, пока мы не поженились. Вот где была неожиданность!

Он осознавал, что она делает. Убеждает Викторию в том, что вышла замуж не за деньги и статус.

– Если бы я знала, что к Тони прилагается поместье, еще подумала бы, пожалуй.

– Почему? – спросила Виктория с явным любопытством в голосе.

– Ну это же огромная ответственность. Перед землей, перед людьми на ней. Я пока мало знаю, но вы, должно быть, приняли на себя много забот в прошлом году, пока Тони отсутствовал. Перед таким приданым нужно подумать хорошенько.

Тони по лицу невестки отследил момент, когда Отэм покорила ее. Ведь речь зашла не о романтике или любви, а об ответственности. Отэм не могла знать об этом, но ее слова почти повторяли сказанное Викторией после похорон, когда Тони предложил ей остаться в Уишклиффе на год. Может, невестка просто дала ему время смириться с новыми обязанностями, чтобы он мог правильно их исполнять?

Естественно, Виктория только повторила слова Барнаби об ответственности быть виконтом.

От отца к сыну. На протяжении веков.

Пока линия наследования Уишклиффа не дошла до него. Виконта, который не должен был наследовать и не смог бы сравниться с мужчинами, его предшественниками.

Он не был рожден для этой ответственности. Отец ясно дал ему понять, да и брат тоже.

Тони построил карьеру так, чтобы ему не оставаться на одном месте, и это роднило их с Отэм. Он построил собственную жизнь вдали от Уишклиффа. Конечно, его бизнес предполагал свои обязанности, но на его условиях и при активной поддержке Финна. Его выбор и личная жизнь до сих пор никогда ни на кого не влияли. Но оказалось, каким-то образом ему удалось правильно выбрать невесту. Одобрительная улыбка Виктории подсказала ему, что Отэм прекрасно впишется в их жизнь, несмотря на неожиданность их брака.

Тони содрогнулся при мысли о том, что скажет Виктория, поняв, что он планирует продать поместье.

– Все прошло хорошо.

Довольная улыбка Тони несколько успокоила нервы Отэм. Невестка откровенно напугала ее, но, 3 С. Пемброк похоже, не собиралась поднимать шум по поводу прихода Отэм на ее место.

После того как Отэм поведала фальшивую историю о своей любовной связи с Тони, Виктория, казалось, достаточно расслабилась, чтобы непринужденно болтать во время следующих четырех блюд и кофе. Похоже, она планирует вернуться в мир, начать все заново. Ее коттедж – новый виток в прежней карьере, а она, по-видимому, занималась антиквариатом и историей искусств. Словом, жизнь вдали от Уишклиффа.

– Теперь я наконец передаю это место в надежные руки. – Виктория улыбалась Тони и Отэм.

– По крайней мере, она купилась на историю любви, – заметила Отэм, когда они остались одни.

– Ты правильно упомянула ответственность. Умно с твоей стороны.

Тони проглотил остатки вина, со стуком поставил бокал на стол и встал.

– Пошли, нам о многом нужно поговорить.

Отэм не могла не согласиться и последовала за ним по темному коридору, повернула направо у лестницы и поняла, что перестала напрягаться в попытках запомнить маршрут или угадать, куда они идут.

Тони толкнул тяжелую деревянную дверь, такую же, как и все остальные, заглянул в комнату и с усмешкой повернулся к ней:

– Как я и думал. Привычки не меняются.

Дверь распахнулась полностью, открыв за собой уютную комнату, уставленную книгами, со столом из темного дерева, пылающим камином и двумя удобными на вид креслами.

– Кабинет моего отца, – объяснил он, – а потом и Барнаби. Отец обычно уединялся здесь после ужина, и прислуга всегда разводила для него огонь. В старом доме становится холодно.

Отэм заметила. После лета в Неваде сентябрь в Англии выдался очень холодным, а у нее недостаточно свитеров, чтобы справиться с зимой.

Может быть, следующей остановкой после Англии будет какое-нибудь действительно экзотическое место. Судя по сумме за три месяца пребывания здесь, на которой они с Тони сошлись в самолете, у нее будет достаточно средств, чтобы взять настоящий отпуск, прежде чем она найдет работу. Вот было бы здорово! Лежать на пляже с напитками под маленькими зонтиками, ничего не делая.

Впрочем, кого она обманывает! Она никогда не умела сидеть сложа руки, ничего не делая. Правда, теперь не нужно беспокоиться о том, во сколько обойдется ее следующее приключение.

– Полагаю, теперь это твой кабинет. – Отэм опустилась на подушки.

– Так оно и есть.

Казалось, Тони настолько погрузился в свои мысли, уставившись на стол, что она не была уверена, слышит ли он ее. Потому и ждала. После нескольких долгих мгновений, когда слышно было лишь потрескивание огня, он поднял глаза и натянуто улыбнулся ей.

– Ты хотел поговорить, – напомнила она.

Он кивнул.

– История, которую ты рассказала Виктории за ужином…

– Ты же ее одобрил, – прервала его Отэм, – сказал, что я ей нравлюсь.

– Думаю, да, но у нее еще появятся вопросы. О тебе, о нас. И она будет ожидать, что и ты тоже кое-что знаешь обо мне.

– Основы взаимоотношений, – кивнув, согласилась Отэм, – все, о чем говорят на первых свиданиях.

– Только у нас их не было. Вот почему я думаю, что мы должны сделать это сейчас.

– Расскажи мне, каково было расти в Уишклиффе. Что тебе больше всего нравилось в жизни здесь?

Это, по крайней мере, вызвало легкую улыбку. Похоже, его прошлое было не таким уж плохим.

– Больше всего мне нравилось проводить время с Барнаби. Летом, когда мы бывали дома вместе.

– Ты жил в интернате? Тебе там понравилось?

Отэм прочитала много книг об английских школах-интернатах, которые нашла в книжном шкафу в доме бабушки и дедушки, но и понятия не имела, насколько все точно описано. Правда, речь в них шла о школах для девочек первой половины двадцатого века.

Он пожал плечами:

– Все было в порядке. Я не ненавидел это, как некоторые из тамошних парней, но не был королем школы. Кроме того, Финн учился со мной, поэтому многое было терпимо. Да и Барнаби был всего на пару лет старше. И если бы у меня возникли какие-либо проблемы, то…

Итак. Детство, школьный опыт, любил своего брата. Отэм по-прежнему не видела травмы. Ах да, он еще не упомянул о матери! А уж если кто-то и знал, какую эмоциональную травму способна нанести мать, так это Отэм. Может быть, так оно и было.

– Расскажи мне о родителях.

Тони кивнул.

– Мой отец умер семь лет назад, мне тогда было двадцать четыре. Моя мать умерла три года спустя, почти день в день.

– Ты был слишком молод, чтобы потерять их обоих.

«Но, по крайней мере, у него была родительская помощь».

– Они были старше, когда поженились и когда у них родились мы с братом. Здоровье матери ухудшалось в течение нескольких лет, так что это не стало неожиданностью. А отец… У него случился обширный инфаркт, причиной тому – стресс от управления этим местом.

Он окинул кабинет хмурым взглядом.

– А твой брат? Ты сказал, что он и твой племянник умерли в прошлом году. Могу ли я спросить…

– Несчастный случай во время плавания. В море. Барнаби хотел давать уроки парусного спорта здесь, в поместье. Ну, как еще один источник дохода. Они с Гарри отправились опробовать новую лодку, но что-то пошло не так. Было расследование, но…

– Мне очень жаль.

Она вспомнила грустные глаза Виктории. Интересно, как невестке по-прежнему удается вставать каждое утро.

«Вечно не длится ни плохое ни хорошее. Просто продолжай жить».

Голос матери по-прежнему ясно звучал в голове Отэм, как и в тот день, когда та сказала это, помахав рукой на прощание. Отэм стояла на крыльце, обнимая бабушку, даже не поверила сначала. Но жизнь с мамой была хорошей, пока не кончилась. А потом жизнь с бабушкой и дедушкой была хорошей, пока она не достигла подросткового возраста и оказалось, что в ней больше от мамы, чем им хотелось бы. Потом они заболели, и все ухудшилось. Тогда Отэм начала верить в то, что, возможно, ее мама все-таки права.

Она задавалась вопросом, чувствует ли Тони то же самое. Финн немного рассказал ей об их бизнесе, пока они сидели в аэропорту. В основном это было связано с тем, чтобы дать людям возможность работать из любой точки мира. Никаких связей, не нужно оставаться на одном месте или беспокоиться о ежедневных поездках в офис.

Статус виконта связывал Тони с Уишклиффом. Место, которое, как он думал, убило его отца и, возможно, брата, хотя он и не обмолвился об этом. Неудивительно, что он хочет его продать.

Перед мысленным взором снова промелькнуло лицо Виктории, ее потеря была запечатлена в каждой черточке. Не поэтому ли он хотел невесту, которую не знал и не любил? Возможно, и не планировал подобное, но ухватился за предоставившуюся возможность. Было ли это связано с их одинаковым мироощущением? Если ты слишком долго остаешься на одном месте, становится больно, не так ли?

– Тони, я…

Он заговорил прежде, чем она успела сформулировать свою мысль.

– А что насчет тебя? Я так понимаю, ты не из Лас-Вегаса?

Итак, они пока закончили говорить о нем.

– Нет.

Он ждал, пока она продолжит говорить. Люди заподозрили бы неладное, если бы он не знал о ее прошлом. И да, она могла бы придумать историю. Только зачем? Она вот такая и, кроме того, не собирается задерживаться здесь надолго, чтобы беспокоиться о сплетнях.

Более того, правду всегда легче запомнить, чем ложь.

– Я родилась в Калифорнии, но выросла в маленьком городке на севере штата Нью-Йорк с бабушкой и дедушкой. Отца не знала. Первые несколько лет мы жили вдвоем с мамой, справлялись достаточно хорошо. Большую часть времени.

Какое-то время.

Отэм помнила хорошие дни, но плохих дней иногда становилось больше, чем хороших. Тогда ее мама была под кайфом, или ее снова бросали, или она просто плакала и не могла встать с постели.

– Но когда мне исполнилось восемь, она решила, что пришло время для новой жизни. Она отвезла меня в дом бабушки и дедушки и оставила там.

Отэм часто думала, почему мама не бросила ее раньше. До того, как она запомнила, на что похожа жизнь с мамой, и ту ужасную поездку на автобусе через страну. Не помнила бы, как стояла на пороге большого, внушительного дома в совершенно новом штате, ожидая, когда кто-нибудь откроет дверь, надеясь, что она им понравится, хотя пролила шоколадное молоко на свое лучшее платье.

– Она не осталась с тобой?

Голос Тони был мягким, голубые глаза потеплели при свете камина.

Отэм покачала головой.

– Они с бабушкой не могли ужиться. Вот почему мама ушла из дома, когда ей было всего шестнадцать. Мне она сказала, что это временно. И ушла, время от времени навещая меня. А потом перестала. Через два года я поняла, что она никогда не вернется.

Отэм даже не хотела видеть мать. Жизнь с бабушкой и дедушкой была жесткой, структурированной, старики возлагали на нее серьезные ожидания. Но это было предсказуемо. Отэм нравилось точно знать, что произойдет и когда. Она так старалась быть такой же, как они. Наслаждаться комфортом, следуя правилам.

А в подростковом возрасте полностью проявились материнские гены, и она поняла, что никогда так жить не сможет. Потом она ухаживала за бабушкой и дедушкой в последние дни их жизни. После чего тяга к свободе и приключениям стала непреодолимой. Отэм пошла по стопам своей матери, сбежала из огромного дома в штате Нью-Йорк.

– Ты была счастлива там?

– В основном. – Чтобы не видеть жалости в глазах Тони, Отэм оглядывала комнату. – Кабинет твоего отца напоминает мне кабинет моего дедушки. Когда я приехала, дом оказался больше, чем я могла представить. Бабушка и дедушка были важны для местного общества. Много вечеринок в саду, званых обедов, бриджа и так далее. Я помогала бабушке организовать их.

Отэм рассмеялась, с удивлением обнаружив, что это прозвучало горько. Она годами не горевала о бабушке и дедушке. Для них обоих было облегчением уйти. Отэм знала, что лучше не пытаться удержать их. Ничто не вечно, хорошее и плохое.

Конечно, она грустила, хотя и примирилась с их смертью. Теперь, однако, больше всего на свете хотела, чтобы здесь оказалась бабушка. Она бы знала, что делать в случае, когда неожиданно вышла замуж за виконта.

– Ну, просто идеальная тренировка для этого места, – сказал Тони, не обращая внимания на ее слезы, и одарил ее невероятно доброй улыбкой. – Ты, должно быть, очень по ним скучаешь. Мне так жаль, что ты рано потеряла их.

И она подумала, что, может быть, он не так уж и черств, особенно когда соскользнул со стула, встал перед ней на колени и раскрыл руки, предлагая ей обняться.

Она наклонилась в объятия, а когда его руки крепко обвили ее, почувствовала, что это может стать домом.