Текст книги "Свадьба до знакомства"

Глава 9

Когда он был ребенком, фестиваль огня в Уишклиффе являлся любимым днем, самым главным за весь год событием. Лучше, чем Рождество, когда от него требовали наряжаться в жесткую, неудобную одежду и идти в церковь. Даже лучше, чем день рождения.

Волнение, которое сопровождало фестиваль, ощущалось неделями.

В этом году больше обычного. Как только Тони рассказал Отэм о почти языческом осеннем празднике, проводимом в поместье, она приняла эту концепцию и настояла на том, чтобы принять в нем самое активное участие. Виктория была в восторге оттого, что у нее появился сообщник, который поможет с планированием, и в течение последних двух недель дом был наполнен ароматом яблок и корицы. Вокруг царило почти осязаемое волнение, будто должно произойти нечто большое.

Тони был рад отвлечься, надеялся, что ночь, проведенная в Лондоне, поможет ему преодолеть увлечение женой. Похоже, это возымело противоположный эффект. При виде того, как она соскользнула с ветки яблони, у него едва не остановилось сердце. Прижимая ее к себе, в безопасности и так близко, он заставил его снова забиться.

Как ни старался, он не мог изгнать воспоминание о полуночном поцелуе. Или забыть, как близко был к тому, чтобы снова поцеловать ее под яблоней, не оправдываясь ночным кошмаром. Он просто хотел поцеловать ее. Неоднократно. Тони вздохнул. Нужно поговорить с ней о том, что происходит между ними. Неизвестно, правда, к чему это приведет, но разговор нужен.

Тем не менее Тони откладывал это. Отэм отвлек предстоящий фестиваль, более того, это отвлекло и Викторию, настолько, что на прошлой неделе она не заметила инспектора по недвижимости и фотографа, делавшего снимки дома и поместья для сайта продаж.

Поэтому Тони и откладывал разговор с Отэм. Даже если все пройдет хорошо, как он и надеется, у них впереди всего шесть недель притворного брака. А если все пойдет плохо, у них еще шесть недель, чтобы продолжать притворяться.

Ощущая беспокойство и некоторую растерянность, Тони выглянул из окна кабинета. Сегодня вечером фестиваль огня. Его любимая ночь в году. И он не собирается тратить ее впустую, слоняясь вокруг жены, к которой не может прикоснуться. Нужно отвлечься, фестиваль огня – идеальный способ сделать это. Осталось закончить несколько электронных писем.

Его внимание снова отвлеклось от окна. Он со вздохом закрыл ноутбук. На поле уже были установлены деревянные прилавки, готовые подавать горячую еду и, конечно же, теплый сидр из прошлогодних запасов. Сбор яблок закончился, можно делать новый сидр. На самом деле именно с этого и начался фестиваль, хотя Тони подозревал, что он имеет гораздо более древние языческие корни.

Современная версия, придуманная его дедом, стала праздником для всех, кто работал на сборе яблок для приготовления сидра. В наши дни они в основном нанимали сезонных рабочих, а раньше на эту работу приезжали семьи из поместья, и вечеринка была их дополнительной наградой вдобавок к ежедневной зарплате.

В центре поля, вдали от деревьев, окаймлявших поместье, пылал костер. Тони был в курсе, что использовал старина Гарет, чтобы куча разгорелась с таким драматическим свистом, но решил не спрашивать. Важно то, что, когда придет время, костер будет готов.

Отэм просунула голову в дверь. Зеленая шапочка с помпонами очаровательно смотрелась на ее рыжевато-каштановых кудрях.

– Сейчас наливают первый сидр. Скоро начнут прибывать гости.

– Верно. Сейчас иду.

Он посмотрел на стол, убедился, что все бумаги, связанные с продажей, спрятаны, а когда снова поднял глаза, Отэм протянула ему стеганое пальто и ярко-красную шапочку с помпонами.

– На самом деле там не так уж и холодно, – заметил он, моргая.

Она потрясла перед ним шляпой.

– Осень, Тони. В Англии. Тебе нужна шляпа.

– Я буду стоять рядом с чертовски большим костром, Отэм. И я вырос здесь, если помнишь. А если ты думаешь, что холодно сейчас, представляю, как тебе покажется январь!

Ее не будет здесь в январе, не так ли? К тому времени три месяца истекут и она уедет домой. Хорошее настроение испортилось, и Тони нахлобучил на голову шляпу. Криво улыбнувшись ему, Отэм подошла ближе и протянула руку, поправляя шляпу. Когда ее пальцы коснулись его виска, Тони обнаружил, что затаил дыхание. Не смея вдохнуть, зная, что один только ее запах заставит его целовать ее, никогда не останавливаясь.

– Ты готов.

Отэм отступила, кивнула ему и улыбнулась, хотя и напряженно.

Она тоже это почувствовала?

Нельзя больше откладывать. Пришло время встретиться с тем, что между ними, лицом к лицу. Сегодня вечером он не выпускал ее из виду.

Праздничная атмосфера накрыла Отэм в тот момент, когда она вышла из боковой двери Уишклифф-Хаус. Ранний вечерний воздух загудел от возбуждения, когда солнце скрылось за деревьями, и наступили сумерки.

Это было волшебное время. Свежая прохлада осеннего воздуха, потрескивание огня в жаровнях у продуктовых прилавков, хруст листьев под ногами. В ночном небе высыпали звезды, в воздухе пахло яблоками, корицей и сменой времен года.

На Тони была самая очаровательная шерстяная шапочка. Неудивительно, что Отэм чуть не поцеловала его прямо в кабинете. Атмосфера фестиваля и привлекательность Тони почти победили все ее лучшие порывы.

Хотя на самом деле разве плохо поцеловать его?

Она приняла решение, когда он принес ей чашку сидра из киоска, мимо которого они проходили. Виктория рассказала ей о фестивале и о том, как он появился. Может быть, Тони и думал, что это связано с урожаем яблок, но остальные знали лучше.

Они уже миновали осеннее равноденствие и приближались к Самайну, окончанию сбора урожая и началу зимы. В прошлые века это время года было последним шансом для людей навестить семью и друзей из других деревень, прежде чем выпадет снег. Костры зажигали, чтобы проводить людей домой и отпраздновать. В это время завеса между живыми и мертвыми истончалась, мир становился сверхъестественным, особенно в таких местах, как это. С богатой историей.

Кроме того, это знаменовало окончание старого кельтского года и начало нового. Шанс отпустить старые пути и старые убеждения и начать новые. Возможно, пришло время рискнуть. Тони вернулся, проталкиваясь локтями сквозь растущую толпу, чтобы передать Отэм чашку сидра.

– Что ты об этом думаешь?

Он усмехнулся, оглядывая собравшихся. «Здесь, должно быть, сотни людей, – подумала Отэм, – все местные, из поместья. В некотором смысле его семья».

– Я думаю, это невероятно. И очень рада, что оказалась здесь сейчас.

– Я тоже.

Судя по тому, как напряженно он смотрел на нее сверху вниз, она поняла, что он говорит не о себе. Тони радовался, что она здесь. Может быть, даже был рад, что женился на ней. И не только потому, что она отвлекла всех от планов по продаже поместья.

Боже, он же продает поместье. Состоится ли вообще фестиваль огня в следующем году? Вдруг он последний? Трудно представить это сейчас. С Тони, улыбающимся ей, в шляпе с помпонами, ярко выделяющейся на фоне темнеющего неба. Его глаза светились обещанием предстоящего вечера.

Ее бросило в жар.

– Когда Гарет зажжет костер?

Он отвел взгляд в сторону гигантской кучи из дерева и палок, которую Гарет собирал неделями.

– Как только хорошенечко стемнеет. – Он схватил ее за руку. – Давай. Пойдем на разведку.

Отэм участвовала в планировании фестиваля, поэтому знала все киоски и мероприятия. Она предположила, что Тони тоже в курсе всего, хотя он и казался пораженным, очарованный каждой новой вещью, с которой они сталкивались во время экскурсии по полю.

Там играла фолк-группа, невероятно душевно. На деревянных стульях в виде поганок, стоявших небольшим кругом, сидели маленькие дети, а волшебник в остроконечной шляпе читал им сказки. Тони ахнул, оценив масштаб фейерверка, устроенного на соседнем поле.

Вокруг стояли прилавки с местными продуктами, подавались горячие блюда и напитки. Целый прилавок был отдан сладостям, и большинство детей, которые не слушали волшебника, не вырезали тыквы и не мастерили волшебные палочки в зоне ремесел, толпились в очереди за конфетами.

Они снова наполнили свои кружки сидром и взяли рулет со свининой и яблоками и уселись на одну из скамеек подальше от огня, чтобы наблюдать за главным событием, присоединившись к пению обратного отсчета. Гарет с пылающим над головой факелом медленными, размеренными шагами направлялся к куче дров. Когда толпа вскричала «ОRдин!», он поднес факел к куче, отпрыгнул назад, и его довольная улыбка осветилась вспышкой пламени, взметнувшегося вверх, охватив всю стопку за считаные секунды.

– Вот это настоящий костер, – прошептал Тони Отэм.

Она вздрогнула.

– Однажды я заставлю его рассказать, как он это делает.

Отэм умолчала о том, что в следующем году его здесь не будет. Не спросит он ничего у Гарета. Однако ей казалось, что это один из самых прекрасных моментов в жизни и не стоит разрушать его реальностью. Еще один жизненный девиз ее матери всплыл в голове, непрошеный: «Лови идеальный момент, он может не повториться».

Отъезд через шесть недель. Вот почему, когда Отэм повернулась к Тони и увидела желание в его глазах, изгибе губ, она воспользовалась своим идеальным моментом и поцеловала его.

Он целовал свою жену.

Наконец-то. Тони потянулся, чтобы прижать ее ближе к себе, запустив руку в великолепные каштановые кудри и сдвинув шапочку с помпонами. Углубил поцелуй. Правильный, осознанный, не вызванный кошмарами поцелуй. Тот, от которого не нужно было вырываться, опасаясь, что этого не хочет Отэм. На этот раз она поцеловала его.

Как он мог забыть, каково это? Правда, тогда он еще не знал ее так близко.

– Молодожены целуются у костра. Практически картинка с открытки. Романтично.

Он узнал этот голос, просто не ожидал услышать его снова, особенно сейчас.

Тони неохотно отстранился от Отэм и поднял глаза.

– Джулия. Какого черта ты здесь делаешь?

– Ну разве так можно приветствовать старого друга? – Оттолкнув его с дороги бедром, она уселась рядом с ними на скамейку, явно предназначенную для двоих.

Тони схватил Отэм, усадил рядом и обнял за плечи.

– Ты не собираешься меня представить?

Он не собирался. Он вообще не хотел, чтобы эти две части его жизни как-то пересекались. Но у него не было выбора. Их окружали люди из поместья, одни из самых больших сплетников в стране, как всегда говорил его отец, кровно заинтересованные в его личной жизни. И некоторые, вероятно, помнят Джулию по ее прошлым визитам. Причем не обязательно с любовью.

Тони вздохнул.

– Отэм, это Джулия. Джулия, это моя жена, Отэм.

Джулия придала своему лицу заинтересованное, но удивленное выражение. Тони не особенно впечатлило это, а вот Отэм неловко заерзала у него под мышкой.

– Я не поверила, когда услышала новости. Тони Блайт женат? На американке? Сказала, что они, должно быть, ошиблись. Тони не из тех, кто женится. Однако вы здесь!

Ее высокий, звенящий смех теперь резал ему уши. А ведь когда-то он находил его очаровательным. До того, как узнал ее настоящую.

– Мы действительно здесь, – подтвердил он и замолчал.

– Я всегда говорила, что никто не женится до тех пор, пока не найдет подходящего для брака человека.

Голос Отэм был веселым и счастливым, будто она проигнорировала все оттенки разговора. Но Тони-то знал ее лучше. Она, вероятно, оценила ситуацию и теперь использует тактику, которая больше всего разозлит Джулию и прогонит ее. Сейчас он был дико рад, что женился на ней. Ну и, конечно, ему не терпелось целоваться снова.

– Возьмите, к примеру, меня, – продолжала Отэм, и ее американский акцент стал ярче обычного. – Я имею в виду, никто никогда не ожидал, что я выйду замуж. Слишком свободный дух, всегда иду своим путем, никогда ни к чему не привязываюсь. Моя бабушка была в отчаянии от меня! «Отэм, – говорила она, – ну какой мужчина женится на тебе, когда ты все время своевольничаешь? Мужчины хотят не этого! Им нужны женщины-домоседки, которые пекут яблочный пирог и рожают детей. Вот и все!» К счастью, Тони просто влюбился в меня и захотел жениться на мне ради меня самой. Разве это не замечательно?

С этими словами она обхватила его за плечи и снова поцеловала, глубоко, сильно и многозначительно.

Этого оказалось достаточно, чтобы заставить Тони забыть о присутствии Джулии.

– Что ж. Я оставлю вас, голубков, наедине, – сказала Джулия, когда из толпы при виде поцелуя раздался одобрительный возглас.

Тони попытался поднять руку, чтобы помахать, но пальцы, казалось, не хотели оставлять спутанные волосы Отэм, и он не стал утруждать себя.

Когда они наконец оторвались друг от друга, Джулии уже не было. Зрителям, очевидно, наскучили их выходки, и они тоже ушли. Остались только они двое, огонь, звуки скрипок и песня со сцены на другой стороне. Некоторые танцевали. И Тони подумал, не пригласить ли ему Отэм потанцевать. Но им было так уютно вместе, и он не хотел, чтобы это заканчивалось. Разве что продолжение будет еще лучше.

Отэм положила голову ему на плечо и удовлетворенно вздохнула. Тони решил воспринять это как хороший знак.

После долгого совместного созерцания пламени Отэм сказала:

– Мой бывший украл все мои деньги.

Тони моргнул и попытался собраться с мыслями.

– Тот, о котором ты упоминала в самолете?

– Да. Я же говорил тебе, что пошла ради него на жертвы, верно?

Она посмотрела на него, он кивнул.

– По правде говоря, я не думала, что это жертвы. Мечтала, как мы вместе построим будущее, поэтому рассматривала уступки как инвестиции в это будущее. Но оказалось, на самом деле он вообще не был заинтересован в будущем со мной, просто хотел заполучить деньги и сбежать.

Тони выругался и крепче прижал ее к себе.

– Я должна была догадаться. Моя мама всегда говорила, что ничто не вечно. Когда мы начинали, я была так уверена, что он любит меня! А потом все больше сводилось к тому, чего хотел он, что он считал правильным. Ему просто нравилось держать меня под контролем. Каждый аспект моей жизни.

Она покачала головой, в груди у Тони все сжалось от ярости, какой он не испытывал с того дня, как узнал, что брат с племянником погибли.

– Он причинил тебе боль.

– В основном просто напугал меня. Я оставила деньги, свои вещи, бросила все и сбежала. И только тогда поняла, что больше всего он хотел именно денег от продажи дома моих бабушки и дедушки. А когда они закончились… Он даже не искал меня.

Она слегка пожала плечами и затихла.

Однако Тони слышал достаточно ясно.

– Зачем говорить об этом сейчас?

Уж не сорваться ли следующим самолетом в Америку? Усложнить парню жизнь.

– Джулия – твоя бывшая, верно? – Отэм одарила его легкой, мягкой улыбкой. – Я подумала, если хочу узнать о тебе, нужно поделиться собственным прошлым.

– Да, моя бывшая.

Прислонившись спиной к деревянной скамье, он надежнее притянул Отэм в свои объятия, обхватил руками за талию, пытаясь придумать, как лучше преподнести свою историю.

– Мы познакомились, когда я открывал бизнес в Лондоне. Мы с Финном искали инвесторов, поэтому обращались к людям, у которых много денег. Я нравился ей, потому что у меня была подходящая семья, а она нравилась мне, потому что помогла мне познакомиться с нужными людьми. Вряд ли это была любовь. Скорее – удобства.

– А что произошло между вами? Я имею в виду, если это была не настоящая любовь, почему Джулия проделала такой путь сегодня, чтобы убедиться, что ты правда женат?

– Она забеременела, – признался Тони. – Я сделал предложение, сочтя это правильным. И она…

– Она сказала «нет», – догадалась Отэм, когда он замолчал.

– Хуже. Она рассмеялась мне в лицо.

Даже сейчас воспоминание причиняло боль, хотя он понимал, что была ранена его гордость, а не сердце.

– Она сказала, что я не из тех парней, за которых выходят замуж. Да, было весело, но она не собирается соглашаться на меня и, более того, предпочтет за благо избавиться от ребенка, чем проведет всю жизнь прикованная ко мне.

Лицо Отэм побледнело даже в свете костра, глаза стали огромными и круглыми.

– Она сделала это?

Тони пожал плечами:

– Это подразумевалось по умолчанию. Потом выяснилось, что она не была беременна, но все уже было кончено.

Он всегда был только неполноценным младшим сыном, не соответствовавшим идеалу, который установили Барнаби и отец. Он с головой ушел в бизнес вместе с Финном, путешествуя все больше по мере того, как они росли и становились успешнее. Держался подальше от Уишклиффа, насколько мог. До того дня, когда получил худший телефонный звонок в своей жизни и прибежал обратно. Слишком поздно.

– Я больше не видел ее до похорон и был слишком шокирован смертью Барнаби и Гарри, чтобы испытывать чувства при встрече с ней. Она притворилась, что последнего разговора никогда не было. А Финну объяснила, что мы слишком разные.

Отэм громко рассмеялась.

– Надеюсь, Финн послал ее. Ты сказал ему правду?

Тони покачал головой. Он вообще ни с кем не обсуждал разрыв с Джулией. Слишком уж это было тяжело.

Отэм крепко сжала его руку.

– Джулия права. Ты не для таких девушек, как она. Ты заслуживаешь большего.

– Все к лучшему, – согласился он, – если бы я женился на ней, никогда бы не встретил тебя. И это было бы немыслимо.

Всего пару месяцев назад он и представить не мог, что женат. Даже когда приехал в Уишклифф с женой, ему и в голову не приходило, что она может так много значить для него. Он не перенес ее через порог спальни. Пора бы исправить эту оплошность.

Глава 10

– Хочешь продолжить? Ты уверена? – Тони слегка запыхался, когда они достигли входной двери.

– Думаешь, я слишком тяжелая? – съязвила Отэм.

– Беспокоюсь, вдруг завтра ты снова передумаешь.

Первый проблеск сомнения промелькнул в ее голове, и она отбросила его в сторону.

– Речь не о завтрашнем дне, а о сегодняшнем вечере.

Тони нахмурился. Отэм встала на цыпочки и поцеловала его между бровей. Он рывком прижал ее к себе, крепко обхватив ее бедра, и без предупреждения поднял ее на руки, рассмеявшись, когда она вскрикнула от неожиданности.

– Вы хотели, чтобы вас перенесли через порог, леди Блайт.

– Так что неси меня, – заявила Отэм, хотя могла добраться до спальни как угодно, лишь бы быстрее.

К счастью, похоже, Тони пришла в голову та же мысль, потому что, едва они оказались внутри, он пинком захлопнул за ними дверь и твердым шагом направился к лестнице.

– Отпусти меня, – приказала она, когда они достигли первой ступеньки. Он поднял бровь в ответ на ее просьбу, и она добавила: – Я наперегонки с тобой доберусь до нашей кровати.

Он бросил ее так быстро, что она чуть не потеряла равновесие, однако ей удалось опередить его в спальне, несмотря на отчаянную потребность постоянно прикасаться к нему. Тони каждые несколько шагов притягивал ее к себе, чтобы поцеловать. Они добрались до спальни. Он прижал ее к двери, касаясь ее каждым дюймом своего тела.

Прижавшись лбом к ее лбу, он прошептал:

– Уверена?

– Очень. – Она вновь поцеловала его.

Он повернул ручку двери, и они провалились в комнату, которую делили неделями, правда совсем не так.

Она на секунду запнулась, когда увидела аккуратный ряд подушек по центру кровати, и вспомнила, зачем они здесь. Тони оказался позади нее, прокладывая поцелуями дорожку вниз по ее шее. Отэм потянулась, чтобы отбросить в сторону подушки.

Сегодня вечером она просто хотела насладиться моментом. А муж не мог насытиться ее поцелуями и прикосновениями к ней. Он будто впервые испытывал эти ощущения.

Тони снял с нее одежду, провел руками по ее коже, едва осмеливаясь верить тому, что получил это по-настоящему.

Больше никаких размышлений о ночи, которую он пропустил.

Тони полз по кровати, пока не накрыл Отэм, приподнявшись над ней.

– Ты не слишком ли одет?

– Не для того, что я планирую.

Ее глаза потемнели.

– И что же ты планируешь?

– Собираюсь хорошенько запомнить тебя, начиная отсюда.

И он поцеловал пульсирующую точку на ее шее, спускаясь к ключицам, улыбаясь, когда она извивалась, отчаянно желая большего.

– Я больше не рискну забыть нашу ночь.

Намного позже, когда он коснулся и поцеловал каждый дюйм ее тела, пока она не закричала, они занялись любовью. Вжимаясь, переплетаясь руками на подушках.

Тони посмотрел ей в глаза и понял, что наконец дома.

В это время небо взорвалось фейерверком.

– О чем ты думаешь? – спросила Отэм позже, когда они лежали в постели, окруженные остатками ненужной стены из подушек.

– Я не способен думать сейчас.

– Лжец. У тебя задумчивое лицо. – Она зевнула и перевернулась на бок. – Расскажи мне.

Он повторил ее движение, повернувшись к ней лицом.

– Теперь я рад, что не помню нашу брачную ночь.

– Почему? – нахмурилась Отэм.

– Потому, что сегодня вечером все было идеально. И это сейчас, когда я знаю тебя, а не во время нашей первой встречи. Мне нравится то, что это мое первое воспоминание о нас вместе.

Отэм перестала хмуриться и улыбнулась, даже несмотря на то, что у нее уже закрывались глаза.

– Ты такой классный, – сонно пробормотала она.

Улыбаясь, Тони поцеловал ее и прошептал:

– Спи крепко, милая.

Он знал, что сегодня ночью кошмаров не будет. А завтра станет еще лучше. Потому что Отэм в его постели, в его жизни. И в сердце тоже.

На следующее утро Отэм проснулась от солнечного света, струящегося сквозь открытые шторы, тяжелой руки на талии и расслабленного ощущения удовлетворенности. Наступила реальность. Она нарушила собственные правила. Черт возьми, не просто нарушила, бросила в костер старого Гарета и сожгла!

«Ты сначала прыгаешь, а уж потом думаешь».

Слова бабушки, сказанные ею бесчисленное количество раз, звучали в голове.

Она хотела переспать с Тони и переспала. И на этот раз дело даже не в том, что она не подумала о последствиях. Она вообще не думала ни о чем другом с тех пор, как приехала в Уишклифф. Слишком уж сильно его хотела. Она могла бы обвинить свет от костра, сидр или даже его бывшую девушку. Да просто атмосферу фестиваля. Но все сводилось к тому, что она хотела Тони намного больше, чем следует. А притом им оставалось быть женатыми всего полтора месяца.

Уходя, мама прошептала ей: «Хорошие моменты не вечны, но всегда будет следующее приключение». Уишклифф стал ее приключением, хотя она с самого начала знала, что это ненадолго. И тем не менее зашла слишком далеко.

А все дело в том, что Тони – не случайное увлечение, а ее муж. Он хороший и добрый. В такого действительно можно влюбиться. Если бы она ослабила бдительность.

Но он продает поместье, чтобы очертя голову броситься в очередное приключение. И уже без нее. Она не должна была снова с ним спать, отдавать свое сердце. Тем не менее, лежа рядом с ним в лучах раннего утреннего солнца, она не сожалела об этом.

– Ты проснулась, – пробормотал Тони, резко садясь в постели и хватаясь за простыни, чтобы прикрыться.

– Зато теперь я гораздо лучше помню, что привело нас сюда.

Усмехнувшись ей, он многозначительно повел бровями – нелепое движение, по-прежнему вызывавшее у нее желание упасть на матрас рядом с ним, поцеловать эту улыбку.

Чего она определенно не собиралась делать. А возможно, даже и не сожалела о прошлой ночи, но не стоит повторять те же ошибки. Она достаточно натворила такого в своем прошлом.

– Нам не следовало этого делать. Я имею в виду прошлую ночь.

– Почему бы и нет? – Тони приподнялся на локте и посмотрел на нее.

– В конце концов, мы женаты. Я перенес тебя через порог и все такое.

Щеки Отэм потеплели от воспоминания: его руки крепко обнимают ее, грудь прижимается к ее щеке, собственный нервный смех при мысли о том, что он может уронить ее, пытаясь открыть дверь.

А потом их первая ночь вместе была полностью стерта, перезаписана тем, что они разделили сейчас.

В брачную ночь они были незнакомцами. Теперь они… Кто? Друзья? Более того. Любовники. Теперь она знает его, а он – ее. Теперь он может дразнить ее, заставлять смеяться, а она – отплатить тем же. Между ними возникло то, чего она так старалась избежать.

То, во что не рискнет ввязываться в дальнейшем.

– Я не пытаюсь связать тебя, если ты об этом. – Он пошел дальше: – Почему бы не повеселиться без обязательств, пока есть возможность?

– Мы женаты, Тони. Нити уже есть.

– Тогда еще больше причин использовать их по максимуму.

Его широкая улыбка говорила о том, что он уверен в своем аргументе. Но она разочарует его.

– Мы подписали контракт. Никакого секса.

Тони медленно кивнул, будто только сейчас понял, что она говорит серьезно.

– Мы так и сделали. Но, Отэм, это соглашение между нами. Мы можем изменить его, если захотим. И прошлой ночью… – Он замолчал, нахмурившись.

– Прошлой ночью я хотела тебя, – стоит признаться в этом и себе, и ему, – но думаю, я увлеклась фестивалем огня, нашим разговором, музыкой…

– Все эти языческие костры. Слава богу, это не Белтейн, я полагаю. Кто знает, что бы мы вытворяли тогда?

Тони пытался шутить. Но его напряженные плечи, когда он сидел, прислонившись к изголовью кровати, и сжатые челюсти свидетельствовали об обратном.

Интересно, когда это она так хорошо научилась читать его мысли?

– Я просто думаю, что все равно скоро уезжаю, и потому есть ли смысл продолжать? Брак только по договору.

Это прозвучало спокойно и рассудительно, не так ли? Вероятно, он не заметил паники, бушевавшей внутри ее. Страха слишком сильно влюбиться в него. Не нужно рисковать. Она думала, что любит Робби, и к чему это привело? Попала в ловушку отношений, замешенных на деньгах, контроле и страхе. Это разбило ее сердце и доверие к себе. О, она знала, что Тони не такой, как Робби.

Но она-то оставалась прежней. И знала себя. Знала Тони. Знала, что его в планы на будущее не входят долгие отношения, а это не более чем забава, пока он не продал поместье и не двинулся дальше. В конце концов, они оба согласились на это.

– Брак по договору, – повторила Отэм, пытаясь собрать одежду. Наверняка прошлой ночью нижнее белье на ней было.

Тони молчал так долго, что она рискнула взглянуть на него.

– Если это то, чего ты действительно хочешь, – сказал он наконец, – тогда мне тоже лучше забыть о прошлой ночи.

Тони тяжело поднялся с кровати и, схватив брюки, выскочил в ванную. Отэм вздохнула и быстро закончила одеваться, торопясь уйти до того, как он вышел.

Следующая неделя выдалась ужасной. И для Тони, и для всех остальных, с кем он контактировал. За исключением того, что Отэм казалась довольной положением дел. Они уже не спали вместе. Стена из подушек снова вступила в силу, и он не думал, что ночные кошмары снесут ее. Хуже того, они даже не обедали вместе, не разговаривали и не шутили, как раньше. Ужины проходили в тишине. Тони работал в кабинете до тех пор, пока Отэм не засыпала на своей половине кровати.

Если бы не один ночной инцидент, он был бы уверен, что она больше не интересуется им вообще.

Однажды ночью, далеко за полночь, выходя из кабинета, Тони столкнулся с Отэм на верхней площадке лестницы.

Она его не видела, это стало ясно по тому, как она вскрикнула от неожиданности, когда они столкнулись. Он схватил ее, чтобы удержать от падения с лестницы, и внезапно обнаружил, что прижимает к перилам. На ней не было ничего, кроме тонкой пижамы, и он чувствовал ее тело рядом с собой. Ее дыхание участилось, глаза широко раскрылись, соски под тонкой футболкой напряглись уж точно не от холодного октябрьского воздуха.

Боже, он хотел поцеловать ее, чертовски уверенный в том, что и она тоже этого хотела. Но они заключили сделку. Поэтому он отступил, извинился. Она пробормотала, что шла за водой, и вернулась в спальню. Он провел всю ночь, мучимый снами о ней, в то время как она крепко спала по другую сторону стены из подушек.

Теперь, спустя неделю после фестиваля огня и совместной ночи, все только ухудшилось. И улучшений, казалось, не предвидится.

Он вернулся в Уишклифф с желанием продать дом и взвалить ответственность за управление поместьем на кого-то другого. Какая жестокая ирония: поместье теперь давало возможность сбежать от невыносимого напряжения брака, ведь он бросился управлять этим местом, чтобы увеличить дистанцию между собой и Отэм. А теперь хотел убежать от собственных растущих и, к сожалению, невзаимных чувств к чертовой жене.

На следующее утро, в понедельник, позвонил агент. И внезапно более масштабный план побега снова показался возможным.

– Ты нашел кого-то? Неужели?

Несмотря на то что поместье было отличной инвестицией для подходящего человека, в мире их насчитывалось не так много, особенно с учетом оговорок при продаже, которые Тони включил, чтобы защитить нынешних работников и жителей Уишклиффа и окрестных деревень. Он надеялся, что они найдут кого-нибудь до того, как истекут три месяца с Отэм, но по мере того, как проходили недели, он терял оптимизм. Теперь казалось, что произошло чудо.

Агент бубнил о деталях, в том числе о длинном списке документов. Тони распорядился отправить его по электронной почте, зная, что не сможет запомнить все, слишком уж занят размышлениями. Он добился именно того, что намеревался сделать. Незаметно нашел покупателя. Во многом благодаря ложной безопасности и рассеянности, вызванной женитьбой на Отэм. Разве он не должен быть взволнован? Даже в восторге? А он чувствовал себя таким… противоречивым. Он хочет продать. Не желает становиться виконтом, не хочет управлять поместьем, которое в некотором смысле убило отца и Барнаби.

Тони не хотел такой жизни, зная, что не сможет соответствовать памяти брата.

Однако он наслаждался этим. Ему нравилось знакомиться с поместьем и его жителями, и не важно, что для этого пришлось занять место покойного брата. Ему нравилась работа, которой он всегда избегал. Он, к его крайнему удивлению, с радостью принимал на себя ответственность за это.

Безусловно, многое из этого было связано с ситуацией здесь. И прежде всего с тем, что его вела Виктория и сама уже двигалась дальше.

Более того, у него есть Отэм.

Отэм, чтобы каждый день обедать с ней и рассказывать о делах в поместье. Ей удалось подружиться со всеми, даже со старым Гаретом, и теперь она отчитывалась перед ним о том, что говорили персонал и арендаторы. Отэм, с которой можно посидеть вечером у костра, строя планы на будущее. Отэм в его объятиях, в его постели, на одну драгоценную ночь.

Она – причина того, что ему понравилась эта жизнь. И причина того, что он так несчастен с ней последнюю неделю. Через месяц она уедет. Нужен ли ему Уишклифф без нее?

– Хорошо, – ответил он на последний вопрос агента, – пришлите мне список, и я передам вам всю эту информацию.

Он вернется к своей обычной жизни. Путешествуя по миру, работая где угодно, свободно передвигаясь. Без нее. Повесив трубку, Тони одержимо обновлял свой почтовый ящик, пока не появился список от агента. Открыв его, он просмотрел текст и вздохнул. Все, что ему было нужно до сих пор, оцифровано и легкодоступно, благодаря заботливому управлению Барнаби и Виктории. Хотя материал, который они хотели получить сейчас, был более старым и мог храниться только в деревянном картотечном шкафу, со всеми важными документами отца, касающимися наследства. Тони выдвинул первый ящик и начал собирать то, что было нужно.