Текст книги "Кукла для Палача"

Глава восемнадцатая. Ярослава

Мои сборы проходят настолько медленно, что одна только чистка зубов обходится мне семью минутами.

Семью с половиной, если точнее.

Кажется, я истратила половину флакончика пасты, а эмаль точно отбелилась тона на два, минимум.

С такими скоростями я даже немного начинаю завидовать улиткам. На моём фоне они просто спринтеры с пропеллером ускорения в одном месте.

Всю ночь я составляла для себя грамотную речь, которую собираюсь выпалить в кабинете директора на одном дыхании, потому что иначе я просто запутаюсь во всей этой нумерации законов и буквах подпунктов. Только чем ближе я подхожу к центру, тем прозрачнее становится моя уверенность.

Перед кабинетом директора пробегает малыш с не слишком хорошей координацией движений, в то время как я сижу на скамейке и выравниваю дыхание перед важным разговором. Одна нога у него цепляется за другую, и ребёнок летит вперёд на всех своих ранее набранных километрах в час, ударяясь подбородком о жёсткую плиточную поверхность.

Глупо спрашивать всё ли хорошо в такой ситуации, но я не могу придумать вопрос лучше, когда подхожу к нему и присаживаюсь на корточки.

– Запачкалась, – мальчик сначала глянул на свою футболку с пятнами крови из разбитого подбородка, а потом как-то обречённо вздохнул. – Моя любимая.

Вообще-то я ожидала более бурную реакцию. Но вместо слёз и криков малыш лишь отчаянно пытался привести свою одежду в норму, делая, на самом деле, лишь хуже.

– Давай-ка отведем тебя к врачу. Я слышала, у него есть разноцветные пластыри. Может, и с «Железным человеком» найдутся? – на футболке был изображен именно этот супер-герой.

– Разноцветные? Правда?

– Самая настоящая.

По дороге в кабинет малыш вцепился в мою ладонь так, что в какой-то момент мне даже стало больно. Я была уверена, что его страх относится не к болезненным ощущениям, которые его ждут при обработке ссадины, а к чему-то иному.

Неужели родители настолько запугали малыша наказаниями за испорченные вещи?

Пластырь Богдан выбрал с машинками.

После этого мы с ним отправились на поиски его отца, который, по словам мальчишки, отлучился по важным делам. Маленький непоседа решил в это время изучить центр самостоятельно.

– Сын! Что уже случилось? – нам навстречу шёл довольно высокий мужчина в деловом пальто нараспашку.

Я обрадовалась, что родитель, наконец, нашёлся, но улыбка резко слетела с моих губ, когда малыш спрятался за моей спиной и вцепился пальцами в коленку, чудом не продырявливая чёрный капрон своими маленькими пальчиками.

– Богдан..? – незнакомец сам опешил, наблюдая за реакцией ребёнка.

– Только не бей меня, пожалуйста… – протянул жалобно, щекоча мне ногу своим дыханием. – Я могу ходить в грязной.

– Я её собственными руками задушу, – мужчина выдохнул в сторону, а потом присел, чтобы малыш мог видеть его глаза. – Послушай, Дань, никто не собирается тебя бить. Что произошло? Упал? – он быстро уловил суть. – Ну, запачкался, с кем не бывает? Я в твоём возрасте домой вообще чёрным от грязи приходил.

– Он упал в коридоре, подбородок немного подбил. Кровь на футболку попала, там пара капель, – я решила вмешаться.

– Купим новую, – мне кивнули, но глаза мужчины были направлены на ребёнка. – Так что, будем дальше дружить?

– И ты не будешь меня наказывать? – малыш пискнул и выглянул из-за моих коленей.

– Никаких наказаний, честное отцовское, – незнакомец протянул ладонь своему сыну, а тот, поколебавшись, вложил в неё свою маленькую ручку. – Посиди пока на лавке, ладно? Мне нужно поблагодарить твою спасительницу.

Мужчина жестом попросил меня отойти в сторону.

– Богдан жил в детском доме до некоторого момента. Запутанная история, я не стану вдаваться в подробности. Просто хочу, чтобы Вы знали: никто его сейчас и пальцем не тронет. Воспитатели в этой шарашке позволяли себе очень многое, мне ещё долго придётся убеждать Даню в том, что бояться больше не надо, – я прищурилась. Звучит складно, но меня все равно не отпускала ситуация. – Я что, похож на монстра, который бьёт детей? – усмехнулся по-доброму и перевел взгляд на сына. – Он – лучшее, что со мной случалось. Мой сын.

– Ладно, выглядите Вы вроде прилично, но за малышом я буду приглядывать.

Если меня не уволят.

В голове резко всплыло моё неоконченное дело.

– Я только рад. Ему сейчас не помешает повышенное внимание. Детьми совершенно не занимались.

– Меня всегда очень расстраивают такие истории. Если уж идешь с детьми работать – тем более, с теми, которым судьбы сложная выпала – так проживай всё душой. Выкладывайся.

Что-то разоткровенничалась я перед незнакомым человеком.

А всё почему?

Просто оттягиваю неприятный момент, когда порог кабинета нашего директора переступлю. Мне уже девочки донесли, что меня ожидают.

Выдыхаем, Ярослава, и топаем ножками по лестнице ради лишних двух минут мнимого спокойствия.

– Хорошо, что есть такие люди, как Вы…

– Ярослава.

– Ярослава. Красивое имя. Те, кому не наплевать на чужих детей. Спасибо. Всего Вам доброго. Думаю, еще встретимся, – мужчина одаривает меня лёгкой улыбкой, подхватывает сына на руки и скрывается за дверью.

А я остаюсь посреди безлюдного коридора с надеждой вернуться сюда завтра.

Глава девятнадцатая. Марат

В машину ко мне сесть не захотела.

Силой надо было запихнуть.

Видел ведь, что девчонка дрожит вся. По сторонам глазенками своими бегает, к каждому шороху прислушивается. Со мной она хоть в безопасности была бы. Отношения между нами, мягко говоря, не самые лучшие, но силой брать хрупкую девушку я точно не собираюсь.

Проехал немного вперёд, на обочину свернул и фары погасил. Подождать решил, пока автобус последний мимо меня проедет – Кукла явно в него сесть должна – чтобы хотя бы таким способом её довести до подъезда.

По дороге схлопотал столько сигналов от других водил, сколько общей сложностью до этого в жизни своей не слышал. Мне пришлось подстраиваться под скорость автобуса, а потом и вовсе по метру в минуту проезжать, когда малышка на улицу выскочила и по темноте к дому своему побрела.

Стоял под окнами, как дурак, ждал, когда свет в каком-нибудь окне зажжётся, чтобы точно убедиться – дошла. Других вариантов всё равно не было. Если за ней пошел бы – узнала бы. В лучшем случае я бы схлопотал сумкой по лицу, в худшем Кукла может носить с собой какую-нибудь перцовку для глаз. Мы бы оба там от кашля скрючились.

После в клуб переместился.

Сидел в кабинете, в бумаги зарывшись, кофе глушил, долбая бармена звонками каждые минут двадцать ради свежей порции.

Погорячился я сегодня, нельзя у девчонки работу отбирать. Не забыть бы позвонить этому Альберту с утра и отменить всё. Денег, правда, всё равно отвалить придётся, чтобы без лишних расспросов ситуацию замять.

Только до сих пор перед глазами картинка, как малышка с администратором обжималась на заднем дворе.

Клоун этот после моего сообщения почти мгновенно в дверь стучит.

– Войдите.

На пороге топчется, пока я кивком головы сесть не предлагаю.

– Вы что-то хотели, Марат Наилевич?

Чтобы тебя тут не было.

Как не нравилась мне эта рожа хитрая, так и продолжаю копаться в делах, чтобы хоть за что-нибудь зацепиться и тихо убрать его. Он же сам не свалит. Здесь нужны рычаги.

Давление, от которого он всегда оглядываться будет.

– Расскажи-ка мне, ты всех девочек через свою постель прогоняешь? Кастинг у тебя такой? – не собираюсь вокруг да около. Быстрее выясню – быстрее разойдёмся. Мужик на меня тоже косо посматривает. В кабинете своём предпочел закрыться, когда я здесь появился сегодня, хоть до этого задницей стул барный шлифовал.

– Девочек, в основном, отбирают наши опытные ведущие танцовщицы. Вы на что-то намекаете? – волнуется перед начальством, но старается в руках себя держать. Только я привык всё замечать.

Брови сведены к переносице – слегка, но выдают характерное напряжение. Ручку в руках вертит, сглатывает часто. До него со спины дотронься – в космос долетит быстрее самой современной ракеты.

– Я? Да вот понять пытаюсь, насколько у тебя взгляд беспристрастен, – нарочно на «ты» перехожу. Интересно, осмелится ли. – Я не хочу потом слышать негативные отзывы от наших гостей. Свалится какая девчонка с тумбы и выяснится, что она только вчера на каблуках стоять научилась. А в лучший… – делаю акцент на этом слове. – Мужской клуб в городе её взяли по знакомству.

– Уверяю Вас, у нас работают настоящие профессионалы. Теперь уж точно.

– Что это значит?

– Не знаю, стоит ли Вам рассказывать…

– Я, по-моему, твоего мнения на этот счёт не спрашивал. Пора бы тебе уже уяснить: если я вкладываю бабки в проект – меня касается всё, что в нём происходит. Закончилась твоя сладкая жизнь без тщательного контроля заведения.

Игоря я уважаю. Но исключительно как человека. Друга. Его манера управления мне не подходит, я привык знать всё.

– Девушка, которая Вам понравилась в первый вечер… Ходили слухи, что она гостей переманивала. Предлагала свои услуги по, так сказать, сниженной цене. Проще говоря, домой тех приглашала к себе или в номера гостиничные. Гость получал танец с продолжением, а платил меньше, чем если бы захотел получить всё то же самое у нас в клубе, – складно так чешет, верить его убедительности хочется.

– И почему ты её защищал? – вполне логичный вопрос.

– Не хотел говорить. Думал, сам смогу разобраться. Она довольно крупную сумму из кассы вытащила. Я дело замял, свои доложил. У меня и запись имеется, – в телефоне что-то щёлкает, а после из динамиков голос Куклы звучит.

– Я всё отдам…

– Расписку напишешь.

– Конечно. Всё, что скажешь. Только не рассказывай никому, пожалуйста. Очень тебя прошу, Влад…

Реальность наотмашь бьёт. Пощёчина такой силы, что ещё долго ныть будет.

– Здесь я мог контролировать выплаты. Вычитал из премий, платил меньше, чем остальным. А сейчас сам из-за неё влетел. Неизвестно, вернет она мне деньги или нет…

– Ещё раз такое повторится – вылетишь вместе со всеми девками. Состав сменим, гости не заметят даже. Понял? – кивает. На болванчика похож, который со мной в машине катается. Племяха выбирала.

Из кабинета на запредельной скорости вылетает.

Мне успокоиться не помешает. Заказываю из бара какое-то дорогое пойло, а после перекатываю жидкость в стакане, наблюдая за тем, как лёд медленно от температуры плавится.

Вот и я похожим образом поплыл.

Из-за девки, которая в итоге оказалась такой же… Обычной.

Давно привык к акулам силиконовым, а тут разглядеть что-то пытался. Шансы давал. Практически готов был поверить в искренние мотивы, а Кукла меня лишь на крючок подсаживала, чтобы поиметь мой кошелёк в конечном счете. И меня.

Цинично так, со взглядом ранимым, псевдо-искренним.

Думал, что правильная она. Одна на тысячи. А девчонка такой лишь в моей голове оказалась. И ведь удалось же куда-то внутрь забраться, перевернуть всё, что-то человеческое разбудить, давно забытое.

Пальцы сами к трубке тянутся. В голове вдруг всплыло, что борову позвонить должен был с отменой.

Телефон в стену летит. Нахер всё. Никакого больше сострадания к мышкам, которые руку по локоть оттяпать в состоянии.

Самому от себя смешно. Взрослый мужик, а так легко повёлся.

Сомнений не остаётся – игра продолжается. Капкан уже приготовлен, а выбора у девчонки нет. Одна дорога. В мои руки.

Если с тропы свернёт, в такую глубокую пропасть полетит, что выбраться из неё можно будет только в иллюзиях.

И она это понимает.

Глава двадцатая. Марат

Импульсивность.

В памяти до сих пор сидят случаи из молодости, когда я в проблемы влезал из-за этой черты характера. С возрастом старался искоренить в себе это дерьмо, но вышло не до конца. Иногда прорывается сквозь осознанность и портит мне жизнь.

Так и вчера случилось. Телефон всмятку, новый не удалось ночью достать, отложил на утро. Забрать получилось около двенадцати, раньше глаза разлепить не смог из-за того, что вернулся поздно. Я, честно говоря, особо и не волновался, зависимости не имеется, но вот Дарьке, судя по её взволнованному голосу, несколько седых волос обеспечил.

Пришлось все дела переносить и в ресторан её после салона сотовой связи гнать на предельной скорости.

– Марат! Наконец-то! Что у тебя с телефоном было? Всё утро звонила, слушала голос автоответчика. Я себе места не нахожу… Устроили мне погром, спугнули постоянных гостей, накрутили меня. Смотри… – ладони вперед протягивает, а у меня в глазах рябить начинает от их дрожи.

К себе сестрёнку притягиваю, по спине глажу, пока её колотить не перестает.

– Успокойся. Запрись в своём кабинете, я всё улажу. Вкратце ситуацию я понял, позже подробности мне нарисуешь.

На закупках Дарька попалась. Доверила этот вопрос третьим лицам и пролетела. По бумагам один поставщик, а по факту имя компании в отчётах нарисованное. Продукты левые, суммы в документах из воздуха взяты. Кто же станет разбираться в непричастности собственника? Всё сейчас на сестру полетит, несмотря на то, что на деньги кидали именно её.

Последствия банкета, который у неё заказан был, в виде многочисленных обращений в больницы – то ещё веселье. Так и вскрылось.

– Он занят…

– А там им что надо? У тебя же документация в другом месте хранится. Сама говорил, что кабинет – личное пространство для передышек.

– Там твой друг с главным по комиссии, единственное помещение без хаоса вокруг, я им и предложила. Он совершенно случайно заглянул после того, как всё началось. Пообедать хотел. Увидел всё это, предложил свою помощь… Я растерялась, ты не отвечал на мои звонки… – начинает что-то быстро лепетать в своё оправдание, а я к сути возвращаюсь.

– Какой ещё друг?

– Мы его в «Радуге» тогда встретили. Помнишь? Когда втроём с Мирой сидели.

С «другом» Алиев сильно преувеличил. Когда-то были, не спорю. Только вот давно уже всё в землю зарыто.

– Ладно, посиди за каким-нибудь столиком. Выпей кофе с коньяком, последнего можно от души налить. Я тебя потом сам домой отвезу, – кивает в ответ, волосы нервно приглаживает. На губы взгляд опускаю – искусаны все. Не помешает Дарьке дома с племяшкой отсидеться несколько дней.

Пусть кулинарит своё несъедобное месиво, а я за это время постараюсь замять конфликт.

В дверях едва лбами не сталкиваемся с незнакомым мужиком примерно моего роста. По роже его довольной понимаю, что счастье ему сегодня привалило отнюдь не малое. Сколько месячных зарплат, интересно, ему Алиев пообещал за решение всех проблем?

– Какие нынче запросы у местных структур? Номер счёта для возврата мне пришли. Лучше сегодня, не люблю в должниках ходить.

– Я помогал красивой женщине по доброте душевной, а не тебе. Никакого долга нет, – скалится, дразнит меня намёками на свои намерения в сторону Дарьки.

Цирковое шоу от Алиева, а у меня персональный билет на лучшее место. Клоун.

– Ты даже дышать в сторону моей семьи не смей. Если старые обиды решил на сестре выместить – думать забудь, – моментом с языка срывается. Сказанное осознаю, лишь заметив удивление в глазах бывшего друга.

– Сестре? Я думал, это ба…женщина, – исправляется под моим взглядом. – Твоя. Ну, не скрою, побесить хотел тебя через неё – не более. А тут такая информация вскрывается. Подробности будут?

– Нет, – бросаю резко, но стул для себя отодвигаю. Всё равно рассказать придётся, раз уж начал. Не у меня выпытает, так Дарьку достанет своими расспросами.

– Да ладно, Марат. Я умру от любопытства. Насколько мне помнится: у твоего отца был один ребёнок, который сейчас сидит передо мной.

– Никому.

– Никому, – подтверждает старую клятву. С тех времен, когда близкими друзьями были.

– Как выяснилось, дети могут рождаться и вне законных браков, – усмехаюсь, откинувшись на спинку стула. – Ходил отец на сторону. Любовница вытрясла из него крупную сумму за аборт и молчание, но со сроками промахнулась – поздно было делать. Признаться побоялась, родила и отказалась от девочки. Я сам о Дарьке узнал пару лет назад, она в другом городе жила. Сюда перевез, ресторан открыл, так спокойнее. Особо не распространялся, как ты успел заметить – только матери через некоторое время признался, но они обоюдно решили не знакомиться. Надежда была, что передумают, но… Теперь уже и говорить об этом не стоит.

Всё правдой было. Единственный человек после матери, которому я все факты выложил. Почти все – не стал особенно в историю сестры углубляться, совсем лишним было бы.

– Как узнал?

– Подруга женщины той на меня вышла. Мамаша Дарьки на последней стадии рака душу хотела облегчить, письмо накатала, слёзно умоляла девочку найти. Два с лишним десятка лет жила спокойно и о судьбе родного ребёнка не беспокоилась, а перед смертью проняло. Поняла, видать, что натворила.

Как можно ребёнка своего вот так бросить – для меня до сих пор загадка. Женщина та умерла через несколько дней после того, как подруга её со мной связалась. Не успела на дочь посмотреть. Жизнь наказала.

– Её удочерили? – Эмин напрягся, кулаки сжал.

Неужели настолько проникся?

– Детский дом.

Кулак тяжелый в стол врезается.

И я его прекрасно понимаю.

Глава двадцать первая. Марат

Мне самому до безумия жаль Дарьку. Она особенно не делилась со мной подробностями жизни до совершеннолетия, но я примерно могу представить условия, в которых маленькой брошенной девочке пришлось существовать.

Ни единого родного человека рядом.

Это, действительно, страшно.

Только, с другой стороны, я рад тому, что ей не довелось познакомиться с кулаками нашего отца.

– Так куда тебе бабки перекинуть? – разрушаю повисшую тишину, решив довести дело до конца.

– Клининг лучше вызови, я не бедствую. Считай, что я заплатил твоей сестре за услугу. Мне от неё кое-что понадобится. Расслабься, всё в рамках приличий, – ещё немного и у кого-то проредился бы зубной ряд. – Мне нужно, чтобы она поговорила с одним парнем. Ему семь, на твою сестру он претендовать не будет, можешь не переживать, – вопросительно вскидываю брови, потому что парой расплывчатых фраз Алиев не обойдётся. Особенно если ему нужна помощь моей сестры. – У меня встреча через полчаса, ехать пора. Посидим как-нибудь, старое-доброе вспомним, о новом друг другу расскажем.

– Посмотрим.

Странная штука – время. Никогда не знаешь, куда его извилистая дорожка повернет.

– Ты сделал то, что я просил? – Эмин вспоминает наш прошлый разговор.

– Пока нет. В ближайшие дни.

– Какого дьявола ты тянешь? – из кабинета в зал вышли, где Дарька уже шваброй орудовала.

Тапочки пушистые между столами мелькают, как заводная крутится по помещению, всё и сразу стараясь на места вернуть. Просьба старшего брата, конечно, мимо ушей – велел же сидеть спокойно и нервы успокаивать.

– Не твоё дело, – почти рычу, потому что лавина наружу прорывается.

Не мог я просто взять и зайти в кабинет отца. Блок стоит. После его смерти мать просила в бумагах разобраться, но ей хватило одного взгляда в мои глаза. Помню, кивнула понимающе и сказала, что я в любое время смогу это сделать, если у меня желание появится.

До сих пор его не было, но теперь это стало необходимым делом – наступлю себе на горло и открою эту чёртову дверь. Перешагну порог трёх десятков квадратных метров, в пределах которых я однажды чудом избежал смерти.

Мне тогда лет четырнадцать было. После школы домой вернулся, а у матери синяк новый на лице зреть начинает. У меня в глазах рябь, полыхает всё – по лестнице рванул быстро на второй этаж, в кабинет к отцу залетел с твёрдым намерением за всё ему ответить, а в итоге получил сам.

Он меня в сторону от себя оттолкнул, я затылком налетел на угол стола дубового и тут же на пол рухнул. В ушах шумело, встать не мог, всё вокруг кружилось. Пальцами к затылку, их кровью жжёт. Прилично я так пролежал, мать вокруг суетилась в истерике, умоляя отца скорую вызвать.

В больничке сказали: набери я чуть больший разгон при падении – всё. Закончился бы.

Зрение потом долго восстанавливалось: вблизи единым пятном буквы сливались, очки даже какое-то время таскал в школу, потому что невозможно было в учебниках что-то разглядеть.

– Красавица, проблем у тебя, считай, больше нет. Лишь пару кадров сменить придётся, но в такое место очередь из желающих выстроится, как только вакансии откроешь. Я бы и сам пошёл к такой начальнице, но, увы, слишком занят всякой мелочью, – Алиев обаяние своё включил, когда с сестрой разговор затеял, а Дарька и рада.

Мелочью он занят, ага. Прибедняется в своей обычной манере.

– Исчезни уже, вшивый рыцарь. Созвонимся, когда я в бумажках поковыряюсь, – деньги я ему верну в любом случае, а про остальное уже решать не мне.

Каменный век давно прошёл – сестрёнку в пещере не спрячешь. А Эмин осознаёт, что хозяйство я ему в случае чего отстрелю без капли наркоза. На полном серьёзе и со всем присущим мне садизмом.

– Спасибо Вам за помощь, очень меня выручили, – Алиев пытается ответить что-то вроде «я всегда к твоим услугам, красотка», но я раньше выталкиваю его за дверь и щёлкаю замком. – Марат! – сестренка взвизгивает и пытается мне за спину заглянуть – я ею полностью стекло в двери закрываю – но у Дарьки никак не выходит сдвинуть меня с места.

Руки на груди скрещивает, дуется, ещё немного и пар недовольства из ушей пойдёт.

– Сестрёнка, перестань хмуриться. Морщины появятся раньше времени, на косметологов тратиться придётся, – она на это лишь сопит возмущенно и кулаком мне под нос тычет, смех вызывая.

– Ну и пусть появляются. Мне с твоими собственническими замашками всё равно не светит мужчину найти. Боюсь представить, как ты Мирку в подростковом возрасте опекать станешь. Между прочим, у неё уже жених есть в садике.

– Не страшно. Что там в ухаживаниях? Лишняя порция печенья на полдник от поклонника или охраняемое место в песочнице? Пусть играются, – улыбаюсь, мысленно согласившись со словами сестрёнки.

Трудно племяшке придётся с таким дядькой.

За это время Эмин выход находит. В окно панорамное стучит, а я Дарию поймать не успеваю, когда она в сторону дёргается. Сестра фотографирует визитку с его номером телефона, а я по шее собственной ребром ладони провожу, предупреждая Алиева еще раз о возможных последствиях.

Уже дома Даря клятвенно обещает мне пару дней не появляться в ресторане, после чего я со спокойной душой стараюсь быстрее расквитаться со всеми запланированными делами. Машину на задний двор коттеджа загоняю почти под ночь.

Напряжение, за день скопившееся, в железо выплёскиваю и лишь перед сном о Кукле вспоминаю. Странно, что директор не проявился до сих пор – новый взнос мужик должен до договоренности получить после отчёта.

Экран телефона вспыхивает, оповещение из программы слежения за периметром. Камеры движение рядом с забором засекли.

Картинку на экран вывожу, но в такой темноте за окном могу лишь приблизительный силуэт разглядеть. Если глаза не подводят – женщина вырисовывается.

Дарька в гости решила заглянуть?

Поздно уже для таких визитов. Она с малышнёй, должно быть, возится.

Одна из бывших?

Так те давно на местах сытных примерных жён из себя изображают, о прошлом стараясь не распространяться.

Все, на самом деле, всё знают, но делают вид, что очередная краля богатого папика в лучшие свои годы крючком вязала, а не дорожки белые снюхивала, заливая мерзость эту шампанским коллекционным.

Иногда меня удивляла их выносливость: прыгали с тусовки на тусовку семь дней в неделю тридцать суток в месяц. Если на него тридцать один выпадал – выходной получался. Если нет – коктейли сами собой не выпьются. На износ отрабатывали.

Дверь на себя, очевидно, дёргаю раньше, чем гостья ночная постучать успевает, потому что первое, на что я взглядом натыкаюсь – ладонь хрупкая со сжатыми в кулак пальцами. В воздухе зависла на несколько секунд.

Что ж, с намерением быстро выпроводить чужака с моей территории я погорячился.

Такая неожиданность мне нравится.