Текст книги "Счастье будет!"

Глава третья, в которой становится ясно, что кадры решают все

Поиск работы в Москве – занятие самодостаточное. То есть искать работу – это вполне себе отдельная работа. Моя знакомая Оля, которая промышляет подбором персонала, дала мне совет, рискованный и привлекательный одновременно. «Поиском новой работы нельзя заниматься с бухты-барахты, с криками „Да возьмите же меня хоть кто-нибудь! В хорошие руки! Недорого!“. Возьми отпуск, – говорит она, открывая свою пудреницу MAC, – и хорошенько подумай, чем бы тебе хотелось заняться. Представь, какую именно компанию тебе хотелось бы осчастливить своим присутствием. Взвесь все минусы, которые тебя могут ожидать. И только потом приходи – и продавай себя так, как будто ты разносчик „Гербалайфа“».

Чего же я хочу? Я представила себе всю свою скудную профессиональную деятельность. Гагарина. Микросхемы. Унылых, как рыба хек, журналистов газеты «Техника для дома и семьи». Было очевидно одно – менять, видимо, придется все и сразу. Мне совершенно отчетливо хотелось другого.

Что я люблю? Чем я готова заниматься круглые сутки, даже совершенно бесплатно?

Сидеть в баре с Катей? Трепаться с Нинкой? Выбирать себе одежду?

А ведь есть же на свете девушки счастливые и легкие, как весенняя вода! Они встречают восход солнца, обсуждая модели красивых платьев, а потом идут в роскошные магазины, чтобы посмотреть, поступили ли в продажу вещи из новых коллекций... В их прямые обязанности входит чтение глянцевых журналов (тут я мастер) и посещение модных вечеринок (в этом мне, наверное, вообще нет и не может быть равных). Где, кроме прочего, наверняка самое что ни на есть рыбное место на предмет неженатых и привлекательных самцов. Что, несомненно, волнует меня... как профессионала. Роскошные каблучки от Jimmy Choo там стучат не по скучным корпоративным паркетам, а по неровным камням модных улиц столицы – Третьяковского проезда и Столешникова переулка. Вот! Вот чего я хочу и куда мне надо.

Просмотрев порядка ста вакансий «специалист в отдел продвижения труб водопроводных», я натк нулась на несколько заманчивых предложений. Крупная торговая компания, которая владела доброй половиной всех роскошных магазинов Москвы в Столешниковом переулке и ГУМе, ищет пиарщика на какой-то засекреченный бренд. В требованиях к потенциальному кандидату значатся налаженные контакты с глянцевой прессой, а также опыт работы в индустрии моды. Я открыла дверь кабинета и вышла, чтобы налить себе кофе в маленький картонный стаканчик.

По длинному, как рабочий день, коридору плыла величественная фигура главной помощницы Гагарина, Елены Шумской. Это звезда нашего офиса, девушка, примечательная во всех отношениях: платиновая блондинка в экзотических нарядах, она воплощает самые смелые корейские мечты об идеале русской красавицы. Зеленые колготы в крупную сетку подчеркивают Еленины безупречные коленки, а в смелом разрезе ее дизайнерской кофты роятся пластиковые стрекозы. В последний раз я видела таких лет в десять, когда ходила с дедушкой на рыбалку – он насаживал их на крючок. Вглядываясь в выпученные сетчатые глаза насекомых, которые надвигались на меня со скоростью пять километров в час, я поняла – опытом работы в индустрии моды я обладаю. И я никому не позволю недооценивать этот опыт.

Через два часа, выпив три стаканчика жиденького американо и дописав свое блистательное, как мне казалось, резюме, я опубликовала его на сайте, откликнулась на вакансию мечты и отправилась встречаться со своей давней знакомой – журналисткой молодой и скандальной газеты «Бизнес».

Моя приятельница Катя – хрупкая и интеллигентная девушка, в прошлом предпочитавшая всем другим развлечениям травку и сатанизм. Кроме того, она так забористо и весело ругается матом, что считается своей даже в самых отмороженных интернет-тусовках. Сейчас же ее сердце разбито малодоступным красавцем совершенно иного сорта. Судя по отрывочным сведениям с передовой любовного фронта, Катя идет ва-банк и пытается разбить схему, постоянно толкавшую ее в объятия системных администраторов; она встретилась с настоящей добычей – роскошным кандидатом на руку и сердце и, приблизительно, принцем, который, с одной стороны, от Кати без ума, но с другой – плевать на нее хотел. Мы собрались обсудить его нелогичное поведение за ланчем в «Хард Рок Кафе» на Арбате, заодно я решила передать Кате пресс-релиз и макеты нового телефона с караоке.

Катерина, которая элегантно задержалась на двадцать минут, была облачена в легкую красную юбку и шелковый топ с низким вырезом. Она светски поцеловала воздух возле моей щеки и схватила документы тонкой рукой с аккуратным французским маникюром. В воздухе запахло новым ароматом Prada и свежими сплетнями.

– Ничего себе! Это же натуральный минет! – заорала Катя, развернув релиз. По ее интонации было не понять, радуется она или возмущается. Соседние столики заметно оживились.

– Катя, тсс... тшшш.... только не опять! – взмолилась я, пытаясь прикрыть лицо волосами и вообще сделаться как можно незаметнее.

– А я люблю минет! Особенно когда член большой! – произнесла Катя как можно громче, задорно поглядывая на соседние столики. Девушки, сидящие за нами, понимающе заулыбались. Все-таки американский ресторан – правильное место для встречи с Катей, находящейся в стадии брачных игр.

– А кто говорит, что хороший секс бывает и с маленьким, те просто врут! – не унималась Катя.

Женщина за правым столиком оторвалась от крылышек в остром соусе и подняла два перепачканных больших пальца вверх, как бы говоря: «Катя, ты молодец, и я полностью присоединяюсь к твоей речи». Мужчина, который сидел рядом с ней, закашлялся и нервно заерзал на стуле. Кажется, мы только что испортили ему аппетит.

Нам принесли коктейли от заведения. То ли они оценили выступление Кати, то ли, что вероятнее, начали ждать, когда мы захмелеем и заткнемся. Я посасывала ледяной дайкири через широкую черную трубочку и слушала, слушала, слушала...

Обычно монолог Кати делится на несколько легкоразличимых частей. В первой, которую я особенно не люблю, Катя жалуется, что недостаточно красива для того, чтобы найти свою настоящую любовь. Она критически оценивает свою грудь, ноги и манеру одеваться. Предыдущие встречи с Катей приучили меня к мысли, что на первую часть марлезонского балета может быть только один ответ: «Катя, ты изысканна и прекрасна, и я не вижу в тебе никаких, даже самых маленьких недостатков. Да и твоя юбочка – чудо! Где ты такую отхватила?»

Получив необходимую массу тяжеловесных женских комплиментов, Катя начинает второе действие «Те же и мужчина». Он, как правило, недоразвитый козел, который втоптал нежные Катины мечты в грязь и при этом задолжал за травку. Подробному описанию подвергаются также первичные половые признаки козла, которые для Кати играют едва ли не ключевую роль. Так что все эти разговоры про то, что женщинам не важен секс, а также размеры, – полный бред! Вы не знаете Катю!

Третья часть – моя самая любимая. Ради нее я готова часами позориться в общественных местах, вжимаясь в стол от стыда и смеха, пока Катя расписывает своих бойфрендов под хохлому. В третьей части Катя выдает настоящие ноу-хау по способам поиска и завоевания мужчин. Некоторые из них поражают в самое сердце.

В этот раз ради знакомства с мужчиной Катя провернула операцию такого масштаба, что я не уверена, укладывается ли произошедшее в рамки российского законодательства.

Мы с Катей оказались в числе приглашенных на редкое мероприятие – торжественный ужин по поводу встречи выпускников страшно знаменитой и такой же баснословно дорогой бизнес-школы Wharton, который в этом году проходил в России. Ужин, к слову сказать ужасно организованный, проходил в шатре, специально раскинутом в зеленых кустах подле усадьбы Кусково. Из закусок здесь были только свекольный мусс с крабами и селедочный паштет; зато прямо перед Катей сидел настоящий суперприз, стоящий сомнительной кухни в стиле фьюжн, – молодой и неженатый вице-президент одного из известных западных банков, вернувшийся в Москву после окончания бизнес-школы.

Он был там не один; вообще, на ужине впору было грести частым гребнем и консервировать впрок. Рядом со мной сидел рыжий и общительный шотландский инвестиционный банкир, который оказался вегетарианцем и пытался сменять свой бифштекс на мою порцию спаржи. Я уж было настроилась на то, что долг гостеприимства заставит меня давиться жестким мясом, как вдруг к моему новому знакомому (кажется, его звали Эндрю, хотя я могу и ошибаться) подсела его супруга. Супруга обладала дорогой крокодиловой сумкой и столь же экзотической профессией – дизайнер бриллиантов. В ходе недолгой и сдержанной беседы я выяснила, что она придумывает новые формы огранки драгоценных камней. Вздохнув, я принялась за спаржу.

Тем временем Катя была крайне заинтригована новым знакомством.

Вениамин Линдман – а вице-президента звали именно так – был очень породистым трофеем. У него были приятные очки в неброской оправе и классический галстук в семь сложений шелка. В его облике присутствовала подкупающая харизма хорошего мальчика из приличной еврейской семьи; его хотелось и остерегаться, и оберегать одновременно. Ощущение близости настоящей добычи действовало Кате на нервы и горячило кровь; она, как старатель на золотых приисках, физически почувствовала манящий аромат удачи.

Кто знает, может быть, это судьба привела ее сюда, под гостеприимные холсты снятого напрокат белесого шатра в Кусково, и теперь все – включая счастье будущих детей – зависит только от нее? Катя выскочила в дамскую комнату, которая оказалась синей кабинкой экологического туалета, и вернулась не скоро и во всеоружии. На ней красовался свежий макияж, пуговицы на блузке были призывно расстегнуты до грани, за которой заканчивалось приличие. Под успокаивающее бормотание Михаила Горбачева, виновного в распаде СССР, в палатке зарождалось большое советское чувство.

Развитие сценарного плана, к сожалению, не предполагало танцев; других же возможностей продемонстрировать Линдману, чего он по нерасторопности может лишиться, Катя не имела. Коварный соблазнитель, Веня повел себя прямо по технологии try and buy – рассказал о невероятных успехах на поприще реконструкции и развития, а потом как-то весь охладел и обмяк и взялся есть безе и слушать спикеров. Катя же, которая еще за аперитивом начала представлять свое свадебное платье, а к кофе стала репетировать фразу, которую она скажет маме Вениамина при знакомстве, была безутешна.

– Я уродина? – громко прошептала она, перегнувшись через разделявшую нас пахучую бутоньерку с лилиями. – Я отвратительный крокодил?

От меня пахнет? У меня прыщ? Я размазала тушь или у меня кривые ноги?

– Ты прекрасна, – вещала я, тревожно принюхиваясь. От жары и теплого белого вина у меня кружилась голова. – Ты великолепна, восхитительна и сексуальна. Не тревожься. Может быть, у него несварение от мусса, а здесь очередь в экологический туалет. А может, он боится, что его сослуживцы станут свидетелями его слабости и личной жизни. Кстати, возможно, он вообще голубой. У них это в порядке вещей, в Америке.

Катя смерила меня неприветливым взглядом. С голубыми у нас тоже вышла история. Катин гейдомер, которым она так гордилась, неожиданно дал сбой – в результате бедная девушка провела полмесяца в бесплодных попытках привлечь внимание недоступного коллеги из соседнего отдела. К моей гордости, Жукова раскусила я – для этого мне стоило только заявиться в Катин офис в смелом декольте и завести разговор о новинках селективной парфюмерии. Константин запалился сразу, даже не взглянув на вызывающе колышушийся перед его носом ум и талант, а потом сознался, что имеет пятнадцатипроцентную скидку в магазине парфюмерии «Articoli». Он перечислил все ноты сердца нового парфюма арабского дизайнерского дома Shaik и проконсультировал меня по поводу крема с икорным экстрактом. Через неделю мы, весело смеясь, ели вместе тирамису в Correa’s на Большой Грузинской и обсуждали Костины проблемные взаимоотношения с ветреным Александром, который изменяет направо и налево. Такая блин, вечная молодость.

– Пусть лучше это будет мусс, – процедила Катя.

Тем временем в шатре начали подавать ликеры. Вечер переставал быть томным и явно стремился к своему завершению; объект так внезапно вспыхнувшей страсти позевывал и косился на выход, при этом не забывая одаривать Катю длительными маслеными взглядами. Однако мы обе прекрасно знали железное правило: в случае с инвестиционными банкирами, вице-президентами, управляющими холдингами, членами советов директоров и любыми другими мужчинами в костюмах соглашаться на приглашение в гости в первый же вечер – значит подписать будущим отношениям смертный приговор. Секс в первую ночь прокатывает только со студентами, сисадминами, бас-гитаристами и солдатами срочной службы: для этих категорий граждан, чей возраст, кроме досадных исключений, не превышает наш, открытый контакт не является противопоказанием к дальнейшим встречам. Можно только догадываться, с чем это связано: как будто для творческой молодежи хороший секс является поводом к разговору, в то время как затянутые в галстуки обладатели кондиционеров в машине считают его финальным актом совершения сделки и торопятся сбежать с переговоров, не заплатив.

Оценив ситуацию, Катя перешла к плану Б. К этому моменту она уже обсудила с Вениамином все, что было возможно обсудить, и настало время выбрасывать парашют – находить контакты для будущего интервью. В принципе, в этом незамысловатом сюжетном ходу таились как перспективы, так и опасности. С одной стороны, под предлогом интервью Катя всегда имела шанс вытащить Вениамина в уютный итальянский ресторанчик. С другой стороны, переходя на деловые правила игры, она рисковала – в робком юноше могло безоговорочно победить купленное задорого в Wharton Business School профессиональное начало, и тогда прощай букет невесты и медовый месяц на Сицилии – любые Катины поползновения будут неуместны.

Мы возвращались с приема помятые, но не побежденные; в животе у меня бурчало (привет, свекольный мусс!), а в сумочке прибавилось несколько визитных карточек – лотерейных билетов нового тысячелетия. Они могли открыть для нас заветные двери и стать пропуском в новую жизнь, а могли оказаться пустышкой, что, откровенно говоря, было более вероятно.

О невероятная вера в чудеса! Ужасно, что ты есть, и спасибо, что ты есть. В самые страшные времена, когда силы готовы покинуть нас навсегда, когда мы возвращаемся с неудачной вечеринки, наедаемся шоколадным мороженым и в который раз решаем умереть в одиночестве, в мятой майке, перед холодильником, не смывая тушь на ночь, ты посещаешь нас, надежда на чудо. Все что угодно может тебя зажечь, и, забыв разочарования, пережитые раньше, с твоей помощью мы получаем способность снова смотреть вперед и верить – все обязательно, обязательно будет хорошо.

Вот и сейчас, если я была настроена пессимистично, то Катя не собиралась сдаваться. Назавтра она отправилась с добытой у Линдмана карточкой к нашей приятельнице Ольге в кадровое агентство.

Мало кто знает, как приличное кадровое агентство может изменить жизнь юной девушки. Однако у всех приличных агентств есть прекрасная и незаменимая вещь – база клиентов. Подобно тому, как в кондитерской все лучшие пирожные разложены на стеклянных витринах, в архивах кадровых агентств вы можете найти анкеты всех самых аппетитных женихов города и узнать о них правду – ту, которую они никогда не расскажут вам на первом свидании.

Их фотографии, происхождение, место жительства, образование, опыт работы и главное – семейное положение! То, за что многие незамужние женщины заплатили бы миллионы, информация, которая могла бы сэкономить нам километры нервных окончаний и килограммы тонального крема, хранится здесь мертвым и весьма труднодоступным грузом.

Однако стоит ли и говорить, что женская дружба открывает любые двери: через полчаса уговоров перед Катей лежало подробное резюме Линдмана, и она знала, что будет делать с ним дальше. Листок бумаги формата А4, к которому Катя прильнула исстрадавшимся за годы девичества взглядом, хранил море упоительных тайн. Пробежав его глазами десять, а то и двадцать раз, Катя как будто долго и задушевно поговорила со своей зазнобой. Она узнала, в какую школу ходил ее нежный Венечка, когда еще не работал в банке и не носил галстуков в семь сложений шелкового полотна от Lanvin. Она узнала, что в свободное от зарабатывания денег время Веня ведет общественную работу – собирает живущих в Москве выпускников университетов Лиги Плюща в бане Сандуны по четвергам. Среди официальных увлечений у деятельного Вениамина значился гольф; пометка, сделанная карандашом, свидетельствовала, что Вениамин – знаток вин и член союза французских сомелье. Катя чувствовала себя нефтяником, неожиданно наткнувшимся на богатое месторождение в собственном цветочном горшке. Внимательно посмотрев на домашний адрес Вениамина и поцеловав листок в заветное слово «холост», она решилась. Решилась заменить банальный звонок с приглашением на случайную встречу у подъезда.

На подготовку к «случайной встрече» ушло двенадцать дней. Все это время Катя посещала косметолога, делала эпиляцию в самых немыслимых местах, читала вслух историю Лиги Плюща и все винные гиды, которые оказались в продаже книжного магазина «Москва» на Тверской. Кроме того, она висела на телефоне, сообщая мне во всех подробностях об изменениях своего веса, самочувствия и мироощущения. Что и говорить, к тому прекрасному вторнику, в который похорошевшая Катя наметила выйти на прямой контакт с объектом, я ждала их встречи сильнее, чем поляки – Рождества.

Забегая вперед, скажу, что все прошло как по маслу: продежурив у подъезда Леонида добрых минут сорок, Катя таки добилась желаемого эффекта абсолютной случайности. Уже через неделю они пили просекко в Kalina Bar’е, и Катя проявляла удивительную осведомленность во всех вопросах, интересовавших Вениамина. Она рассказала ему всю историю Лиги Плюща и изящно врала про свое непреодолимое желание закончить практически все входящие в Лигу университеты сразу. Катя вскользь упомянула о своих еврейских корнях и пристрастии к русской парной. Рассеянно прочитав винную карту с французским прононсом, она сообщила притихшему Вене, что предпочитает старую добрую классику – питает симпатию к провинции Бордо – и что для красных вин этого региона хорошими годами стали 1994-й и 1996-й. Что и говорить, через десять дней Катя проснулась на сатиновых простынях непроходимо холостяцкой квартиры Линдмана. Казалось бы, можно было жарить омлет и кричать «ура!»; однако уже через два дня Вениамин, включив моторчик на спине, улетел на конференцию в Сан-Франциско. Линдман улетел, но обещал вернуться; две недели отсутствия без звонка Катя объясняла разницей во времени и врожденной деликатностью Вени, который боится ее разбудить.

Всегда ли нужно смотреть в лицо реальности или иногда стоит ее себе придумать?

В мутное утро, последовавшее за подробным изучением пресс-релиза, а если честно, бутылкой мерло, килограммом куриных крылышек, литром кофе и групповым спиритическим сеансом, на котором мы мысленно телепортировались в Сан-Франциско и пытались понять, о чем думает негодяй Линдман, меня разбудил телефонный звонок. Женский голос, в котором не отражалось никаких эмоций, сообщил – через два дня мне предстоит первое собеседование.

Я включила Синатру и пошла в душ. Из зеркала на меня смотрела уставшая, очень уставшая девушка с кругами под глазами. Непонятно почему, но я не чувствовала страха, только приятное волнение, которое порхало у меня в животе. Я включила воду, и зеркало моментально запотело, спрятав от меня эту усталую девушку. Я улыбнулась. И написала свое имя на зеркале – Алиса.

Я стояла на дороге, вымощенной желтым кирпичом, а впереди маячил призрачный Изумрудный город – работа моей мечты.

Наше счастье в наших руках, решила я.

Глава четвертая, в которой я не знаю, что надеть, и встречаю старых знакомых

В нашей жизни так много различных перемен, и почти каждая из них способна наполнить сердце радостью. Смена сезонов приносит распродажу и новые туфли, смена фамилии дает кольцо и ощущение превосходства над подругами, новый любовник приносит цветы и – кто знает? – может быть, новые скрытые инфекции, смена пола открывает абсолютно новые возможности и позволяет изменить круг общения, ну а мне всего лишь предстояла смена работы. О’кей, возможная смена работы, потому что – кто знает? – может быть, мне чего-нибудь не хватает.

Наверняка чего-нибудь не хватает! Я точно знаю!

Тревожные дни перед собеседованием я провела, жуя шоколадки и собирая информацию о компании «Джакарта». Каждая новая статья в Интернете наполняла меня восторгом и священным ужасом. Одна из крупнейших в стране компаний, «Джакарта» представляла в России интересы многих легендарных мировых марок. Масштабы бедствия, в которое я попала по собственной воле, поражали и радовали, и я не только хорошенько перепугалась, но и окончательно поняла – да! да! Я хочу с ними работать.

– Между первым собеседованием и первым свиданием много общего, – глубокомысленно изрекла Нина, выныривая из моего шкафа. На ее голове была черная шляпка с вуалью, купленная мной в состоянии аффекта после просмотра фильма «Эвита» с Мадонной в главной роли. – Ты не знаешь, что надеть, ты не знаешь, что говорить, тебе неловко и кажется, что ты произвела отвратительное впечатление, – тут Нина чихнула, и от вуальки полетела пыль, – а заканчивается свидание тем, что ты не знаешь, как отвязаться от этого придурка!

Нина крутилась у зеркала, примеряя шляпку-таблетку то так, то сяк. Шляпка имела странный фасон и Нине придавала вид чрезвычайно сосредоточенный и уморительный. В целом, Нина напоминала Масяню, которая собралась на скачки. Я фыркнула.

– Мдааа... – произнесла Нина. – Отменная шляпка. Я не понимаю, зачем ты ее купила, но... если вдруг кто-нибудь помрет – тебе всегда есть что надеть!

Моя подруга умела найти позитив во всем.

Шел четвертый час изнурительных примерок. Квартира была близка к полному разгрому. Кругом валялись отдельные детали гардероба, вешалки, журналы «InStyle» и «Elle», открытые на статьях «Как потратить сто тысяч долларов» и «Как сэкономить, одеваясь у Hermes и Manolo Blahnik». Мне нужно было выглядеть профессионально, но не скучно, креативно, но без клоунады, модно, но с намеком на хороший вкус и классическую школу. Перебрав целую гору джинсов, пиджаков и брюк-дудочек (своих, Нининых, а также взятых напрокат у всех подруг моей весовой категории), я нашла:

• отличный летний костюм, который прекрасно подходил для спонтанной ловли бабочек в тропических лесах Малайзии;

• превосходные брюки для йоги, которые вот уже месяца два как куда-то запропастились;

• пару толстых свитеров, на которых было написано большими вязаными буквами: «Отдай меня бабуле»;

• несколько миленьких шарфиков и гольфы, которые мне вообще непонятно было кому отдать;

• непарный носок бывшего бойфренда, который тут же был мстительно изрезан в мелкие клочки. Однако вопрос о том, что я надену на неумолимо надвигающееся собеседование, оставался открытым.

– Здравствуй, дорогой, скажи, пожалуйста, а что сейчас носят? – В безвыходных ситуациях я звонила с этим классическим вопросом Денису, моему безукоризненному проводнику в непроходимых джунглях столичной моды.

Денис был идеальным мужчиной – красивый, стильный, он обладал потрясающим чувством юмора и даже однажды принес мне горячий суп в термосе, когда узнал, что у меня грипп. Все в нем было гармония, все диво, все выше мира и страстей, и девушки всей Москвы, от ЦАО до самых до окраин, готовы были бы стоять за него грудью, когда бы не одно досадное обстоятельство – девичьи груди совершенно не волновали Дениса. Этот идеальный мужчина предпочитал других, совершенно не идеальных, с моей точки зрения, мужчин, и некоторые из них, увы, отвечали ему взаимностью.

Мой вопрос вызвал у Дениса бурю эмоций.

– Ну я же тебе не Эллочка Людоедка! Кроме того, у тебя формы, и с тобой все иначе. – И с первым, и со вторым я была совершенно согласна. – Так что без полевых работ тут никуда. Слушай, у меня идея! Ты давно выходила в свет?

– Торговый центр «Европейский» считается? – насторожилась я.

– Ммм... Надеюсь, ты имеешь ввиду «Rixos Royal Spa». – В голосе Дениса сквозил снобизм приезжего человека. – Сегодня я иду на вечеринку Dolce&Gabbana, давай там встретимся и поговорим? Я гляну на тебя, а ты по сторонам. Прихвати с собой прибор ночного видения!

– Спасибо тебе, Денис! Ты лучший из лучших!

– Люблю-целую, крошка!

На собеседование мне одеться было трудно, очень трудно. Но зато на вечеринку я собралась абсолютно без всяких проблем. Через пару часов, затолкав Нину в такси, я неслась по Лубянской площади, перепрыгивая через прозрачные летние лужи. На мне были пышная юбка цвета «пепел розы», белая майка от Kova&T и серые замшевые летние сапоги. Довершал образ черный замшевый клатч от Alexander McQueen с рокерской обрезанной перчаткой на застежке. Когда я узнала о самоубийстве дизайнера, я собрала деньги, которые копила на персонального тренера, и выкупила клатч у Нинки. Она привезла его из Америки и совсем не носила.

Меня ожидала роскошная вечеринка, на которой всемирно известные дизайнеры должны были представить Денису, ну и мне тоже, новую зимнюю коллекцию и заодно угостить нас бутербродами. Прекрасная комбинация для вечера среды.

Мероприятие, по десятибалльной шкале пафосности колебавшееся между пунктами «пять» и «шесть», проходило в узком, вытянутом зале «T.R.E.T.Y.A.K.O.V lounge». На длинных диванах сидели и частично лежали редкие модели, коротко стриженные редакторы глянцевых журналов, сами журналы, а также многочисленные секретарши и домработницы особо важных клиентов, отхватившие себе приглашения вместе с утренней почтой босса. Мужчин в помещении не было, если не считать двух-трех обильно волосатых фотографов в синих джинсах. Острую нехватку тестостерона восполняли официанты, прохаживаясь между столиками в приятных черных одеждах. В руках у них были подносы, а на подносах стоял зеленый суп в рюмке – еда странная и опасная, призванная уменьшить популяцию тусовщиков как минимум вдвое, а с учетом невидимых глазу перспектив генетической мутации – и в несколько раз.

Я огляделась и без труда нашла Дениса – он разговаривал с высоким брюнетом в роговых очках. Народ постепенно прибывал, как это всегда бывает на подобного рода вечеринках: самое интересное начинается в конце и занимает от силы десять – пятнадцать минут, после чего роскошная публика перемещается в какой-нибудь клуб или модное кафе, чтобы обменяться новостями. Взяв шампанское с черной деревянной стойки бара, я начала осторожно пробираться сквозь толпу к своему приятелю.

– Тебе не кажется, что здесь чего-то не хватает? – прошептала я на ухо Денису.

– Чего, крошка? У тебя закончилось шампанское?

– Нет! Где вся та одежда, ради которой мы сюда пришли?

Мы посмотрели по сторонам. Действительно, это был некоторый... эээ... недочет со стороны организаторов. Собственно коллекции нигде не было видно.

– Привет, Алька! – раздался над ухом знакомый мягкий баритон. Голос звучал слегка смущенно.

– Вася! – Я чуть не поперхнулась шампанским (ммм... Москва очень маленький город, не так ли?).

Василий Караулов, знаменитый в узких кругах как Вася Продмаг, был занятным порождением мира модного бизнеса. Его родственница владела ничем не примечательным продуктовым магазином в весьма примечательном Третьяковском проезде – владела по праву и сумела получить максимальную выгоду из своих владений. Примечание: вокруг лавки с колбасами и плавленым сыром находилась настоящая Мекка моды, одна из главных эрогенных зон современной Москвы, а сам проезд был горячим местом, подходившим для открытия еще одного, и еще, и еще многих блистательных бутиков, которые невозможно назвать словом «магазин». Стоит ли и говорить, что, когда родственница получила предложение по продаже магазинчика, она смогла сделать его максимально привлекательным? Одной из частей сделки было пожизненное трудоустройство мальчика Васи, который и был принят в отдел маркетинга модной компании. Назначение изменило хрупкий внутренний мир Васи, да и его внешность. Вася, каким я его знаю, всегда был чрезвычайно внимателен к своему облику и носил уложенные блестящие кудри, а также бархатный пиджак с шелковым платком в кармашке, причем платок всегда был под цвет галстука, что важно.

Мы познакомились с Василием в Санкт-Петербурге на вечеринке для менеджеров, которую меня попросила организовать местная бизнес-школа. У нас нашлись общие друзья. После всех хлопот с владельцами яхт-клуба, остывшими закусками и нагревшимся шампанским я лежала в массажном кресле в квартире Татьяны, а ее муж в соседней комнате пил коньяк и приучал Васю к курению сигар. Муж Татьяны, Виктор, – великий человек. В далекие времена развитого социализма его родители обитали на Кубе, где Виктор закончил девять классов посольской школы. Годы жизни в Гаване слепили из Виктора вполне законченного современного авантюриста. Если бы он был рожден в позапрошлом веке, то непременно стал бы пиратом; в наше скудное романтикой время Витя развлекался, организовывая рок-группы, женясь на француженках и занимаясь яхтингом. Годам к сорока он все же остепенился и увлекся бизнесом, благо бизнес в России – достойная альтернатива пиратству и по уровню адреналина ничуть ему не уступает. Одним из занятий Виктора, который и положил начало этой истории, было изготовление эксклюзивных стеклянных сувениров.

Роскошные дорогие игрушки – маленькие копии «Harley-Davidson» в масштабе 1:20, которые можно было уместить на ладони, – стали любимым детищем Виктора. Как настоящий творец, он проводил вечера напролет, разглядывая прозрачные и цветные мотоциклы и придумывая новые приятные мелочи, которые помогут им прославиться. Мечтой Виктора был качественный пиар, после которого, как он думал, мотоциклы станут нарасхват. Тут ему и подвернулся Вася.

– Если мы договоримся о цене, я сделаю тебе фотографию мотоцикла с самой Шерон Стоун! – пообещал Вася. – У меня с ней близкий контакт... – Тут он подмигнул, чтобы все поняли, насколько близкий контакт у него с малюткой Шерон.

– Вау! – только и смог вымолвить Витя, и через месяц-другой уже потрясал вожделенной фотографией. На ней, смущенно улыбаясь, стоял Вася, а по правую руку от него – Шерон Стоун, с Витиным мотоциклом в одной руке и чрезвычайным букетом чайных роз – в другой. Вид у Шерон был слегка озадаченный, ну да Виктора это не интересовало. Вполне довольный сделкой, он чмокнул Васю в лоб, вручил ему три тысячи долларов и отправился показывать фотографию друзьям – особенно тем, кто скептически отзывался о его мотобизнесе.