Текст книги "Тыквенно-пряный парень"

Так странно слышать «Альбина, пожалуйста, закройте окно» или «Маргарита, вы готовы отвечать?». Непривычно, немного неловко, но жутко приятно.

– Доброго утра, класс. Устали? – Кира Витальевна, улыбаясь, садится за стол.

Ей около сорока. Она – эффектная брюнетка с густой копной кудрей. Всегда стильная, идеальная. Порой я думаю: что она забыла в школе? Кажется, преподает просто для удовольствия.

– До конца четверти у нас остается ровно два урока. Оценки будем выставлять на следующем, а сегодня дам шанс желающим поправить свое положение. Делимся на группы по пять человек. Выбираем капитанов. Победившая команда получает повышение оценки на один балл.

Кангин поднимает руку. Кира Витальевна усмехается, понимая, какой вопрос он хочет задать.

– А если у кого-то уже пятерка, то в качестве приза получите золотой купон. Дает автоматическую пятерку за любую контрольную, кроме четвертной, или за любой ответ у доски по вашему выбору. Эдакий спасательный жилет на случай невыученной темы. Еще вопросы? Нет? Тогда даю пять минут, делитесь!

– Андрей! – Ритка тут же машет Лукину. – Давай вместе!

От этой идеи я не в восторге, но она логичная. Рита и Андрей встречаются, он неплохо разбирается в точных науках, подруга чуть хуже, но по химии у Риты твердая четверка. А я в таких играх – слабое звено.

И тут Рита поворачивается ко мне и говорит:

– Ты же не обидишься, если мы позовем Кангина, Алешину и Крапивина?

– Что? – до меня не сразу доходит смысл ее слов.

– Аль, ну не обижайся, правда. Тебе же без разницы, с кем сидеть, ты все равно не вытянешь на пять. А мне не помешает. И Андрею надо зарабатывать оценки.

– Ну если Андрею надо… – растерянно бормочу я и пожимаю плечами. – Делай что хочешь.

Рита, конечно, все понимает: эмоции написаны у меня на лице. Подруга закатывает глаза.

– Аль, ты прям «драма квин». Это просто урок химии.

Я молчу, утыкаясь в телефон. Не хочу делать вид, что все нормально. Мне обидно, и пусть это чувство иррациональное и глупое, я не готова от него отмахнуться. И бегать по классу в поисках команды, которая возьмет балласт с нулевыми знаниями, тоже.

Как и всегда в таких ситуациях, разделиться без помощи Киры Витальевны не получается. Несколько минут она с робкой надеждой смотрит на хаос, а затем твердой рукой начинает приводить его к порядку.

– Так, кто у нас без команды? Тимошина и Слепцов? Ага… так. Слепцов – присоединяйся к команде Лукина.

– Кира Витальевна, – лениво отвечает Андрей, – как-то это несправедливо. У нас в команде пять сильных ребят, это уже преимущество, а если нас шесть – у других не останется шансов. И в чем тогда смысл борьбы?

– Да… – задумчиво говорит учительница. – Пожалуй, ты прав. Тогда делаем вот как. Кангин образует собственную команду, к нему идут Магистратов, Коваленко, Карпова и Шнайдер. В команде Лукина остаются Алешина, Крапивин и переходят Тимошина и Слепцов.

Лица вытягиваются у всех и сразу.

У Ритки – от того, что ее отправили в другую команду.

У Андрея – от того, что ему повесили меня и Слепцова.

У меня… пожалуй, перспектива сидеть без команды меня пугает меньше командной работы с Лукиным и Слепцовым.

– Но Кира Витальевна, я же… – Рита не находит подходящих слов.

– Андрей прав, Маргарита, цель игры – дать шанс в честной борьбе, а не одарить пятерками тех, кто и так способен на них заработать. Примазаться к команде отличников и получить халяву легко, но давай ты попробуешь помочь команде знаниями, а не организаторскими способностями.

Рита краснеет. План не сработал, а еще с ее обожаемым Андреем снова сижу я. Что-то мне подсказывает, все плохо кончится. Для нашей дружбы тоже.

«Это просто урок химии», – вертится у меня на языке, но я заставляю себя промолчать.

Парни сдвигают парты, чтобы можно было сесть кругом. Кира Витальевна рисует на доске турнирную таблицу. Краем глаза я вижу, как Рита возмущенно что-то бурчит, и, улучив момент, наклоняюсь к Андрею.

– Не хочешь поменяться с Кангиным?

– А что такое, Тыква? Ты в моем присутствии тупеешь и думаешь лишь о моей неземной привлекательности?

– У меня на тебя аллергия, чихать начинаю!

– Таблеточку дать? Всегда с собой ношу. Тоже жуткая аллергия на тыкву.

– Я серьезно, Луковая Башка! Рита – твоя девушка. Она расстроена. Хочет быть в твоей команде.

Андрей заканчивает пододвигать к партам стулья и бросает рюкзак на дальний, у окна.

– А что ж ты сама не поменяешься с ней, Тыква? – с ехидной усмешкой спрашивает он.

Я вспыхиваю мгновенно, до самых кончиков ушей. Сама не знаю почему, просто чувствую, как горят щеки. Действительно тыква, иначе не скажешь. Тыква со свечкой в голове вместо умных мыслей.

А правда, почему я не поменяюсь?

Я разворачиваюсь, чтобы подойти к Рите, но Кира Витальевна хлопает в ладоши – игра началась.

– Итак, первое задание для разминки. Я зачитываю вам какой-нибудь исторический факт, а вы угадываете название элемента из периодической таблицы. Не перекрикиваем! Кто будет отвечать без моего разрешения, буду отнимать баллы. Всем понятно? Поехали!

Вскоре я перестаю чувствовать себя балластом в команде, потому что таковым себя чувствуют все. По мере усложнения заданий, от простейших загадок до серьезных задач, Лукин и Кангин превращают викторину в личную дуэль.

Андрей явно учился в хорошей школе, он щелкает вопросы Киры Витальевны как орешки, кажется, удивляя и ее саму. Кангин, несмотря на то что большую часть времени уделяет спорту, – сын химиков и с молоком матери впитал знания, недоступные мне.

Другие команды остаются далеко позади и в какой-то момент просто выключаются из борьбы, с удовольствием превращаясь в зрителей. Да и мы уже не пытаемся помочь капитанам, только поддерживаем единственным доступным способом: не мешая.

– Стоп! – объявляет Кира Витальевна. – По итогам пяти туров счет…

Некоторое время она сосредоточенно смотрит в таблицу, а потом хмыкает.

– Равный. Что же мне с вами делать… ага. Ладно. Капитаны, воздаю должное вашим знаниям – вы молодцы. Пятерки совершенно заслуженные. Однако я не вижу главного: стремления других членов команды сражаться за приз. Поэтому финальный тур у нас будет такой. Случайным образом вы выбираете представителя вашей команды, не капитана. Они выходят к доске, и я задаю один-единственный простейший вопрос. Кто первый отвечает правильно, тот и приносит своей команде победу.

Народ разочарованно гудит, и мне хочется тоже.

– Кира Витальевна, но разве честно свести все противостояние к одному вопросу?

– Не все, Маргарита, а финал. У нас командная игра, а команда – это не только капитаны-отличники. Так, где-то у меня были спички, сейчас организуем классический жребий.

Поочередно Кира Витальевна подходит то к команде Кангина, то к нам, и мы тянем спички до тех пор, пока не попадется короткая. Первым жребий падает на Риту, и, хватаясь за спичку следом за подругой, я уже знаю, что произойдет.

– Как драматично, – фыркает Слепцов.

– Ого, ты знаешь такое сложное слово? – огрызается Рита.

– Коваленко, что за тон при учителе! Давай к доске, хватит тут со всеми препираться. Альбина, вперед. Итак, девочки, задаю вопрос. Кто первый ответил – того и победа. Если кто-то отвечает неправильно, у второй шанс исправить и забрать приз. Если ответ не знаете обе, то задаю следующий. Но учтите, всего пять вопросов. Не ответите ни на один, приз уйдет к команде на третьем месте.

Класс взрывается хохотом, команда, отставшая от наших еще в начале, принимается улюлюкать, и Кире Витальевне приходится постучать карандашом по столу.

– Хватит, я сказала! Тише! Угомонитесь, до конца урока осталось десять минут.

Чувствуя, как страх подкатывает куда-то к горлу, я виновато смотрю на Андрея. У меня нет никаких шансов. В химии я даже не ноль, а пустое место, обозначения которому еще не придумали. Сейчас команда проиграет, меня назначат виноватой, и к длинному списку причин для ненависти добавится еще одна.

Кажется, я так устала от постоянных попыток сохранить хрупкое равновесие, что готова поддаться позорной панике и выскочить из класса. Но Лукин выглядит совершенно расслабленным и равнодушным, как будто ему совершенно плевать, победим мы или я сейчас обесценю все его усилия. Может и правда плевать. Что ему какая-то оценка по химии?

– Вопрос первый. Посмотрите на картинку и скажите, что объединяет эти предметы.

От страха я, кажется, готова отключиться. Кира Витальевна показывает небольшую карточку с двумя приклеенными фотографиями.

Рассыпанный кофе и острый перец чили.

– Алкалоиды, – вдруг вырывается у меня.

– Еще раз? – просит Кира Витальевна.

– Ну… в кофе кофеин. Кофеин – это алкалоид.

Я понятия не имею, есть ли какой-то алкалоид в остром перце, и вообще, что это такое. Но недавно я делала пост в телеграм-канале кофейни, где писала о том, что такое кофеин. Точнее, просто копировала инфу из интернета. Алкалоид – единственное, что я запомнила, связанное с химией.

– Ты что, угадала? – обреченно вздыхает учительница.

Я виновато пожимаю плечами.

– Ну не совсем. Я читала про кофеин. Но я не знаю, есть ли алкалоиды в перце.

– Капсаицин. Я рассказывала о них как-то раз. Жаль, конечно, что ты запоминаешь такие вещи из интернета, а не с моих уроков, но… поздравляю, Тимошина, держи свой приз и пользуйся им с умом.

Она смотрит на ржущего до колик Лукина.

– И всех остальных тоже касается.

Я смотрю на Риту, и робкая улыбка сходит с моих губ.

Никогда не видела у подруги такого холодного взгляда.

Да это же просто химия, черт возьми!

Оглушительно громко звенит звонок, он находится прямо напротив кабинета. И вместе с ним заходит наша классная.

– Ребята, на минуточку! Пожалуйста, буквально пару минут у вас отниму, потом отпущу пораньше с последнего урока. К нам обратился детский дом. Очень нужны волонтеры на новогодний праздник. В этом году им совсем не досталось финансирования, сами знаете, у нас с этим сложно. Нужны артистичные старшеклассники. Нарядиться Дед Морозом и Снегурочкой, разыграть небольшой спектакль, заслушать стишки и выдать детям подарочки. Если вдруг кто-то хочет, может – поднимите, пожалуйста, руку.

Мне не надо даже думать, я мгновенно тяну руку вверх. И краем глаза замечаю, как во всем классе точно так же, не раздумывая, мой жест повторяет еще один человек.

Конечно, это Андрей.

Тот, кто растет без родителей, не способен пройти мимо тех, кто нуждается в празднике. Мне хочется так думать. Мне самой часто дарили праздник. Когда люди узнавали, что бабушка растит меня одна, то всегда старались сделать что-то хорошее. Однажды Рита спросила, не унижает ли меня такое отношение.

– Как будто подачки. То куртку, то билеты в театр, то конфеты, то на елку. Типа на тебе, деточка, посмотри хоть, как дети живут.

– Нет, – пожала плечами я. – Куртка – это куртка, театр – это прикольно, конфеты мы любим, а на елках весело. У бабушки нет денег, чтобы везде меня водить, поэтому если предлагают помощь, мы пользуемся.

Тогда Ритин вопрос показался мне странным и нелогичным. Почему подарки и поддержка должны унижать? А сейчас я рада, что бабушка не воспитала во мне токсичную гордость, которая мешает жить.

– Альбина, Андрей, хорошо. Тогда после уроков подойдите ко мне, все расскажу. Всем спасибо, хорошего дня. Больше вас не задерживаю.

Вслед за неспешно удаляющейся классной вылетает Рита, на ходу хватая вещи. Дверь за ней с грохотом захлопывается.

– Хм… – Кира Витальевна хмурится. – Не думала, что проигрыш ее так расстроит.

Когда я возвращаюсь за парту, чтобы забрать вещи, улучаю момент и наклоняюсь к Лукину:

– Иди и поговори с ней.

– О чем? – с явным раздражением в голосе спрашивает он. – Что невежливо хлопать дверьми?

– Андрей!

Кажется, я впервые называю его по имени. Или просто забыла? Но если и так, то для Лукина это тоже шок, он даже отрывается от запихивания тетрадей в сумку.

– Ты только что согласился сделать очень хорошее и важное дело. Я помню, как радовалась таким праздникам, когда была маленькая. Для тех деток увидеть Деда Мороза, получить из его рук подарок – настоящее новогоднее чудо. И если ты способен его им подарить, значит, ты хороший человек. А хорошие люди не поступают так со своими девушками. Рита ревнует, она хочет нравиться тебе. Хочет внимания. Если не готов быть с ней – брось ее, но не играй и не игнорируй ее чувства!

Лукин долго на меня смотрит, словно сомневается, всерьез я несу этот высокопарный бред или издеваюсь. И когда он понимает, что я и не думаю шутить, закатывает глаза.

– Ты – душнила, Тыква. Все, иду разговаривать, видишь? Твоя душенька довольна?

– Похоже, показалось, – пробурчала я.

Как в одной белобрысой башке, так похожей на луковицу, могут уживаться две личности. Андрей, который не раздумывая соглашается устроить праздник сиротам, и Лукин, который не упускает случая меня поддеть?

По дороге в класс меня вдруг осеняет жуткой догадкой. А если Андрей сейчас бросит Риту?! Да она никогда меня не простит! Решит, что это я его надоумила (и Лукин не упустит шанса ей об этом сообщить). Или, что еще хуже, приревнует. Ритка порой до ужаса вспыльчивая и нелогичная. С нее станется в порыве эмоций решить, что Андрей бросил ее из-за ошибки на уроке или…

Ритки нет. Сбежала с уроков, не захотела со мной сидеть. Место рядом отсутствует, напоминая о надвигающейся грозе.

– Что ты ей сказал?

– Что? – Лукин поднимает голову, а сидящая рядом с ним Оля Алешина от любопытства даже перестает дышать.

– Что ты сказал Рите? Она не пришла на урок.

– Ничего я твоей Рите не говорил. Попросил не обижаться. Она ответила, что у нее болит голова, и отпросилась у классной домой. Я хотел проводить, но Рита отказалась. Все, конец истории. Давай, придумывай, почему я урод. И вообще, Тыква, ты за мои отношения волнуешься больше, чем за свои. Не думала о причинах?

– Я волнуюсь за Риту! Она моя подруга, в конце концов!

– Ой ли? – фыркает Лукин, и от дальнейшего допроса его спасает звонок.

Весь урок я нахожусь в прострации. К счастью, сегодня у нас исправление оценок за эссе, а его я написала вполне неплохо. Так что просто прорешиваю варианты ЕГЭ, пока учительница разбирается с двоечниками.

Что имел в виду Андрей?

Да, в последнее время мы с Ритой не ладим. Я списываю это на общую усталость и нервы. Все сейчас на взводе. Позади – первое полугодие одиннадцатого класса. Отовсюду доносится «вы должны сдать ЕГЭ!», «от экзаменов зависит ваше будущее!», «думайте, куда поступать!», «на бюджет сейчас не поступишь!», «готовьтесь, а то уйдете из школы со справкой!». Это давит, добавляет нервозности.

Плюс я отдалилась. Погрузилась в работу и вражду с Андреем. Мы с Ритой намного реже стали гулять, переписываться и созваниваться. Хотя я совершенно искренне считаю, что это потому, что у нее появился парень. Но, надо признать, я и сама едва успеваю и работать, и учиться. Совсем нет времени на дружбу.

Новый год вносит свои коррективы. Все бегают в поисках подарков, пытаются доделать важные дела перед длинными каникулами.

Как тут остаться спокойным?

Мы и раньше ссорились. Неделями могли не разговаривать, но потом все равно мирились. Первой не выдерживала я, но и Рита с готовностью забывала обиды. Наша дружба держится годами. И никакая Луковая Башка ее не испортит.

Только почему у меня ощущение, что я уговариваю сама себя?

После уроков мы идем в учительскую, получать инструкции для праздника. Я слегка волнуюсь: никогда не играла роль Снегурочки. Я вообще не очень артистичная и активная. Но научилась общаться с клиентами и быть позитивной, научусь и быть настоящей снежной девочкой.

– Альбина, Андрей, – улыбается классная, – спасибо, что согласились. Очень радостно видеть, что вы готовы помогать другим. Молодцы. Смотрите, к нам обратился пятый детский дом, над которым мы взяли шефство. В этом году у них не получается по деньгам нанять актеров для поздравления, а мужчин в учреждении не осталось. Как вы знаете, учитель физкультуры у нас теперь тоже девушка, поэтому решили просить старшеклассников. Нужно прийти в костюмах, поздравить детей, поводить вокруг елки хоровод, послушать стишки и выдать заранее приготовленные одинаковые подарки. Ничего сложного. В подарках и сладостях дети не нуждаются, а вот в общении со взрослыми ребятами – очень даже. Я буду вам благодарна, если выручите. Из девятого «Б» согласились провести праздник в младшей группе, а вам дадим ребят постарше. Справитесь? От меня, разумеется, официальное освобождение и по пятерке каждому.

– Мы же не за пятерки, – бормочу я.

– Знаю, но благодарность заслуженная.

– Татьяна Александровна, а идеи принимаются? – вдруг спрашивает Андрей. – А то чего мы как все: Дед Мороз, Снегурочка. Может, устроим нормальный праздник?

– И что ты подразумеваешь под нормальным праздником? На него деньги нужны, Андрей. – А с финансированием в этом году не получилось.

– Ну так вот сейчас и получится. У меня есть кофейня. Точнее, ей пока занимается тетя, но родители оставили ее мне, так что я там тоже вроде как хозяин. Можем устроить праздник там. С чаепитием, поздравлением от Снегурочки и всем прочим.

– Ну не знаю… – хмурится классная. – Идея, конечно, хорошая, но…

– Огонь! Сходят, прогуляются, развлекутся, нафоткаются. У нас там сейчас красиво. Почти как в модном ресторане.

– Много вопросов, Андрюш, сложно. Альбина, ты что думаешь?

Я украдкой смотрю на Лукина, пытаясь понять, серьезно он или просто в очередной раз рисуется. Но он выглядит совершенно серьезным.

– В детстве я отдала бы все, чтобы побывать в таком месте, как наша… его кофейня. Она по-новогоднему волшебная. Мы сделаем там идеальный праздник! У нас есть новогодние десерты, распускающиеся цветком чаи, горячий шоколад с маршмеллоу, какао со взбитыми сливками, имбирные пряники! Рождественский плейлист. Елка сияет! Я каждую веточку гирляндой обматывала! Открытки новогодние…

– Стой, стой, стой! Я поняла, ты в восторге от идеи. Хорошо. Если Андрей действительно готов спонсировать такой праздник, я поговорю с заведующей. Но Андрей, ты – несовершеннолетний.

– Осталась пара месяцев…

– Неважно. Пока что по закону за тебя отвечает твой опекун. Пусть Мария Январовна позвонит мне и подтвердит, что она не против, хорошо?

– Конечно.

– Альбина, скинь мне подробный план праздника. В произвольной форме. Что будете делать, чем угощать, со скольки до скольки и так далее. И вот еще что. Благородный порыв – это отлично. Но не переусердствуйте. Вы молодцы. Не взваливайте на себя больше, чем сможете унести. Понятно?

Мы дружно киваем, хотя лично мне вообще ничего не понятно. Я только что ввязалась в какую-то безумную авантюру.

– Что мы творим?! Да нам никогда не разрешат!

– Это почему?

– Мы же школьники!

– И? У них нет денег на праздник, я его им спонсирую. Какая разница, сколько мне лет? Тетя просто скажет, что не против, и переведет денег.

Мы останавливаемся возле раздевалки в ожидании охранника, который уже спешит с ключами.

– Или ты боишься?

– Что? – Я удивленно на него смотрю. – Чего? Выступить в костюме Снегурки перед детьми?

– Нет. Кофейню ведь придется закрыть на время праздника. Меньше выручка, меньше шансов победить.

Не верю, что он действительно это говорит. Смотрю и не понимаю. Как?! Как один человек совершает совершенно противоположные по смыслу поступки?!

– Ты что, задумал праздник, чтобы победить?

Мы в тупике. В моральном. И довольно обидном.

Лукин считает, я нервничаю из-за выручки. Я подозреваю, что им движет вовсе не альтруизм. Мы оба ошибаемся, но никому не хватает духу признаться. И мы смотрим друг на друга одинаковыми, полными молчаливой обиды глазами.

– Эй! Вы чего в проходе застряли?! – возмущается охранник.

Я быстро подхватываю шубу и, на ходу ее надевая, несусь к двери.

– Тыква! Эй! – доносится мне в спину. – Тыква, стой!

Не оборачиваясь, я иду по свежевыпавшему снегу, оставляя на нетронутом белом холсте темные следы.

– Альбина!

Я оборачиваюсь. Лукин стоит на крыльце, сжимая в руках куртку.

Кажется, он тоже впервые назвал меня по имени.

– Позвонишь вечером? Обсудить праздник.

– Позвоню, – едва заметно улыбаюсь я.

А снег все падает и падает. Наряжает город к главному празднику всех, кто верит в чудо.

Глава 9
Какао с маршмеллоу

«Единственное, что я могу сказать подписчикам про вашу кофейню – обходить ее стороной!»

Смотрю на свое отражение в зеркале, что висит в подсобке, и пытаюсь натянуть на образ Снегурочки веселую улыбку. Получается так себе, но я упорно стараюсь, потому что через несколько часов придут дети, и мне придется усиленно изображать помощницу Деда Мороза. Даже несмотря на то, как плохо на душе.

Я совсем забыла про блогершу! Когда мы совместно с классной, заведующей детским домом и Лукиным согласовывали день и время для праздника, я забыла о рекламной интеграции, которую собиралась оплатить. И когда наутро получила сообщение «Я буду в 13:00, с подругой, оплатите рекламу не позднее 12:00», то похолодела.

«Мег, приношу свои извинения, я совсем забыла вас предупредить! Сегодня кофейня закрыта, у нас новогодний праздник для деток-сироток. Мы можем перенести рекламу на другой день? Понимаю, что должна была предупредить заранее, совсем вылетело из головы!»

«Даже не знаю, что сказать. Я в шоке. Впервые в жизни вижу такое неуважение к чужому времени. Очередь на рекламу расписана на много недель вперед, я специально для вас освободила несколько часов сегодня. Вы издеваетесь?»

«Еще раз приношу свои извинения. Праздник случился внезапно, мы не могли отказать. Давайте я заплачу вам за сториз, в которой вы скажете подписчикам, что реклама сорвалась из-за праздника для детей-сирот? Думаю, они поймут вас».

«Единственное, что я могу сказать подписчикам про вашу кофейню – обходить ее стороной!»

На этом моменте я оказываюсь в черном списке. Хорошо, что есть Ритка. Кто же еще, кроме любимой подруги, принесет мне прекрасное?

– Что ты сказала Мег? Она на меня психанула!

– Рит, я извинилась тысячу раз. Мы договорились на сотрудничество, на сегодня. И сегодня нас попросили провести праздник для сирот. Я забыла ее предупредить заранее, виновата! Предложила оплатить ей сториз с упоминанием кофейни и праздника, она на меня разобиделась.

– Слушай, ты такая интересная, Аль. Человек жертвует временем, готов тебе идти навстречу, делиться аудиторией, а ты, блин, забыла!

– Рит, я забыла. Давайте меня за это расстреляем, да? Я извинилась. И хочу тебе напомнить, что праздник решил устроить твой парень. Он хозяин кофейни, а я – наемный сотрудник.

– Значит, не надо было ввязываться и играть роль крутой бизнесменши! Знала бы я, что ты так меня подставишь перед Мег, даже не пыталась бы помочь!

– Знала бы я, что ты так отреагируешь, не принимала бы помощь.

На этом мы прекращаем разговор. И прямо сейчас в мире рождается самая грустная и раздражительная Снегурочка.

Наверное, Рита права. Спор с Лукиным не принес мне ровным счетом ничего хорошего. Единственная подруга отдалилась, учеба… ну, за месяц с учебой не произошло ничего страшного, но я почти не готовлюсь к ЕГЭ, и если до Нового года можно дать себе послабление, то после придется вплотную садиться за варианты.

Впрочем, после того, как отобьют куранты, спор закончится. И мне очень не нравится, что я испытываю сожаление по этому поводу.

– Тыква, ты тут?

Лукин без стука заглядывает в подсобку и получает прямо по лбу кроссовкой.

– За что, я еще ничего не успел сказать?!

– За то, что тыквой назвал – раз! За то, что без стука вломился – два! А если бы я переодевалась?

– Согласен, надо тщательнее оберегать свое ментальное здоровье… Ай!

Вторая кроссовка прилетела четко в то же место.

– На фига ты переоделась? Мы еще не накрыли.

– Просто померила. Чтобы не было сюрпризов в виде торчащих ниток, дырок и прочей ерунды.

Мне хочется, чтобы Лукин скорее ушел. Платье Снегурочки мне выдали в школе. На всех новогодних елках Снегурочку играла наш педагог по культурно-массовым мероприятиям, и платье подшивали под ее рост. Я чуть выше, оттого короткая серебристая юбка слегка открывает коленки. Зато кокошник смотрится сказочно. На эту роль гораздо лучше подошла бы блондинка, моя рыжина не вписывается в образ снежной девицы. Но я все равно улыбаюсь зеркалу.

Зря Рита не пришла помогать. Официальная причина – английский, но ради интересного занятия подруга не гнушалась переносом репетиторов. Зато Кир вносит посильный вклад. Таскает коробки, расставляет столы.

Мы выносим елку в центр, хоровод – обязательный атрибут праздника. Парни расставляют вдоль стен столы, а я убираю в подсобку все, что можно разбить или сломать. Дети есть дети.

В один момент дверь кофейни открывается.

– Извините, мы не работаем! – кричит Андрей.

Он как раз пытается соединить провода с розеткой так, чтобы никто не споткнулся, и не видит вошедшего. А вот я замираю с салфетницами в руках и мысленно просто выть готова!

– Здравствуйте, Вероника Михайловна, – говорит Кир.

– Здравствуйте, – уныло бормочу я.

– Что, снова кофемашина сломалась?

– Нет, – бурчит Андрей, – елка сбежала, вот поймал, привязываю.

– Лукин! Ты, может, будешь думать, прежде чем учителю хамить?

С тяжелым вздохом Андрей выпрямляется. В воздухе ощутимо пахнет грозой, а гроза в декабре – это очень нехорошо!

– Сейчас я сделаю вам кофе. Какой хотите, Вероника Михайловна?

– Нет, Альбина, мы закрыты на спецобслуживание.

Впервые с момента знакомства я слышу в голосе Андрея стальные нотки. Пора признать: хулиганистый невыносимый мальчишка вырос. И пусть он все еще невыносим, но уже давно не мальчишка.

– На двери висит объявление о том, что сегодня кофейня закрыта.

– Надо было запереть, – хмыкает Вероника Михайловна.

– Прошу прощения. Не думал, что прочесть пару слов для кого-то станет проблемой.

– Лукин, а ты ничего не перепутал?

– Нет. Я ничего не перепутал. Вероника Михайловна, в школе вы – учитель. И как ваш ученик я обязан слушать вас, выполнять ваши требования и задания, а также уважительно относиться. Но мы сейчас не в школе. Это, – он обводит рукой зал, – моя кофейня. Вы пришли сюда в первый раз, обхамили мою сотрудницу, крайне некультурно себя повели, так еще и отыгрались за обиду в школе. Сейчас вы снова приходите, игнорируя объявление на двери, начинаете разговор с хамского тона и недвусмысленно угрожаете, используя служебное положение. Вам ничего не стоило сказать: «Андрей, Альбина, понимаю, что вы закрыты, но не могли бы вы сделать мне кофе?» И мы бы сделали, угостили вас десертом и пожелали хорошего дня. Но вместо этого вы пытаетесь давить авторитетом учителя. Но нам повезло, у нас есть камеры. Я могу взять запись и поднять вопрос в кабинете директора и в родительском комитете. И если педсовет и родители скажут, что я должен выполнять все ваши капризы даже за стенами школы или что вы имеете полное право отыгрываться на мне и моих сотрудниках на уроках, то так тому и быть. Принесу вам публичные извинения, чашку кофе и клятву держать для вас двери «Магии кофе» открытыми круглосуточно. Так что, берем запись и идем? Ребята тут справятся, я совершенно свободен.

Открыв рот, мы дружно смотрим на Андрея. Я, Кир и Вероника Михайловна. Истерично мигает елка, гирлянда то включается, то отключается. Даже музыка стихает, и звенящая тишина немного пугает.

А затем Вероника Михайловна разворачивается на каблуках и вылетает из кофейни.

– Ну ты крут, – свистит Кир.

– Да достала, – бурчит Лукин и возвращается к елке.

– Здесь же нет камер, – говорю я, а мысленно холодею.

Вдруг поставили и мне не сказали? Тогда я узнаю, кто такой тыквенно-пряный парень!

– Нет, но она не захочет проверять. Я таких много знал. Они смелые только с теми, кто слабее. Обслуживающим персоналом или учениками. Тыква, чего застыла? Давай быстрее! Скоро начинаем!

Опомнившись, я заканчиваю с уборкой, вытираю столы и вместе с Киром начинаю накрывать на столы.

План у нас простой: воспитатели приведут детей, они попьют чаю и поучаствуют в конкурсах – Кир проследит, чтобы все было в порядке и всем всего хватило. Потом прямо с улицы зайдем мы в костюмах и устроим небольшое представление. Ничего сложного, ничего волшебного, но я все равно бросаю на Андрея любопытные взгляды.

Он изменился. В этом нет ничего особенного, конечно, редко какой пятиклассник не умнеет и не взрослеет к концу школы. Но все же Андрей изменился. Я до сих пор помню его небрежное «поживее», обидное «Тыква», но сегодня он второй раз защитил меня от неадекватной клиентки. Наверняка получив удовольствие от снисходительного «моя сотрудница», но все же вступился, а не поддакнул и нашел еще один повод поиздеваться. Проводил до дома, когда я осталась без куртки. Не выгнал из команды на игре по химии.

Нет, хороших поступков Лукина не наберется столько, чтобы перевесить плохие, но, пожалуй, не буду больше кидаться в него кроссовками. До Нового года.

– О чем это ты думаешь? – хмыкает он. – Чего лыбишься?

– Так, ничего.

Мы греемся в торговом комплексе неподалеку. Когда Кир скинет СМС, побежим в кофейню, радовать детей представлением. Дед Мороз с огромным мешком и Снегурочка в мини и в туфлях на шпильке привлекают внимание. Хорошо, что в будний день народ почти не ходит по магазинам.

– Вы артисты, что ли? – спрашивает продавщица одного из отделов. – А сколько берете за поздравление?

– Мы волонтеры, – улыбаюсь я. – Выступаем для детей-сирот.

– Молодцы какие. А то все за деньги да за деньги. Дочь для внуков заказала Деда Мороза: пять тысяч за пятнадцать минут! А внук чего? Посмотрел, сказал: «Мам, в тренде сейчас Санта, ну ты чего». Вот тебе и Новый год.

Мы фыркаем, но отходим подальше, чтобы не заболтаться и не пропустить СМС.

– А заработок неплохой, да, Тыква? Можешь взять своего дружочка и прочесать город. Заработаешь на плюшки.

– Он мне не дру… Стой, а ты кого имеешь в виду?

– Ого! – притворно удивляется Лукин. – У тебя их целый список? А с виду скромная и порядочная.

– Еще одно слово, и вместо кроссовки получишь по лбу каблуком! Каждый раз, когда я думаю, что ты изменился, стал умнее, взрослее, добрее, ты…

– Что я?

– Ничего. Ведешь себя как шестиклассник.

– Снегурка-Снегурка, у тебя кокошник съехал.

Андрей протягивает руку и поправляет тяжелый кокошник, который я с таким трудом прикрепила к волосам. Я ежусь, по коже бегут мурашки. Наверное, кто-то открыл дверь, впустил поток холодного воздуха.

От необходимости продолжать разговор спасает Кир.

«Выходи».

И мы несемся по морозу, стараясь не поскользнуться на утоптанном снегу, на глазах у удивленных прохожих. Только рядом с кофейней останавливаемся, восстанавливая дыхание. Холодно, страшно, но одновременно с этим ужасно весело. Дед Мороз из Лукина так себе. Слишком тощий. И Снегурка ему под стать. Зато носы красные у нас обоих.