Текст книги "Современные страсти по древним сокровищам"

2. Столица Прикаспийской низменности

Уральск – город особенный. О его древности известно не шибко много. О дате возникновения Уральска до сих пор идут споры между историками. В историческом очерке И.П. Аникина «Рыцари речного войска» можно прочитать следующее.

Археологи раскопали в районе Уральска развалины шести городищ – так называемый "оазис городов».

О существовании в древности одного из городков "оазиса" под названием Саксин было разыскано Санкт-Петербургским профессором Хвольсоном в сочинении арабского географа Ибн-Даста. Этот древний арабский писатель побывал в X веке в нынешних Уральских краях и написал в своем отчете о путешествии в наши северные края о древних поселениях. Его арабский текст с русским переводом и примечаниями был издан профессором. Хвольсоном в Санкт-Петербурге, в 1870 году.

Это же подтвердил арабский путешественник Абу-Хамид-Рахим-ал-Гарнати. Он приехал в город на Яике в 1131 г и прожил в нем 20 лет. По его сообщению город также назывался Саксин. Гарнати выезжал из него периодически в Хорезм, Булгары, Киев и города Владимиро-Суздальского княжества. После окончания купеческих контрактов Гарнати возвращался в Саксин. В сообщении арабского непоседы указаны маршруты и расстояния его путешествий. По ним уральский историк и археолог Г. А. Кушаев сделал заключение о нахождении Саксина где-то в районе Уральска.

У Саксина было выгодное положение на реке Яик (императрица Екатерина II преименовала «Яик» в «Урал»), как раз посередине между Хорезмом и Владимиром. Бойко шла торговля между Югом Азии и Севером Европы.

С утверждениями И.П. Аникина и Г.А. Кушаева не согласны другие исследователи древности. Например, астраханские. Одним из древнейших памятников на территории Астраханской области является Самосдельское городище в Камызякском районе. Известен памятник давно, но интерпретировался он лишь как золото-ордынское поселение. Однако в 1989 году школьным учителем села Самосделка А. Пуховым на городище были обнаружены фрагменты керамики гораздо более древнего периода.

С 1990 по 1995 гг. археологическая экспедиция Госдирекции охраны памятников Астраханской области под руководством С.А. Котенькова проводила разведочные работы на городище. В 2000–2003 годы исследования на Самосдельском городище проводились под руководством Э.Д. Зиливинской и Т.Ю. Гречкиной.

Эти исследователи пришли к выводу, что городище возникло в хазарское время (IX–X вв.), продолжало существовать непрерывно в XI–XII вв. и в XIII–XIV вв.

Были выдвинуты предположения об идентификации городища со столицей Хазарии – городом Итиль.

Но изучив результаты археологических раскопок и древние документы, исследователи Г.А. Фёдоров-Давыдов с М.И. Артамонов, Ф. Вестберг и Б.Н. Заходер решили, что Самосдельское городище, разросшееся и ставшее более благоустроенным к XI веку, можно соотнести с легендарным Саксином, о котором упоминал средневековый путешественник, купец и писатель Абу Хамид ал-Гарнати, называя его городом гузов. Они же высказали мнение, что Саксин – это часть восстановленного Итиля, последней столицы Хазарии, разгромленной в X веке князем Святославом. Итиль пал в 968–969 годах под напором руссов и огузов.

Г.А. Фёдоров-Давыдов с М.И. Артамонов, Ф. Вестберг и Б.Н. Заходер по своему прочитали записки ал-Гарнати и заявили, что они косвенно подтверждают эту точку зрения. Ал-Гарнати сообщает, что в городе Саксин (Саджсин) «существует сорок племён гузов, каждое из которых обладает собственным эмиром. У них большие жилища; в каждом жилище громадная палатка, вмещающая сотню человек и укрытая войлоком». Тот же ал-Гарнати упоминает среди населения города ещё и булгар, сувар, хазар. Причём, каждое из этих племён имело свою соборную мечеть и свой квартал. Кроме того, путешественник упоминает о «тысячах» купцов из Магриба и из других стран, которых он видел в Саксине, что говорит о значительных торговых связях Саксина и об их интенсивности. Да и сам ал-Гарнати, будучи купцом, приехал в Саксин по торговой надобности. По материалам раскопок последних лет можно с твердой уверенностью сказать, что именно огузский и булгарский компоненты составляли основу населения Самосдельского городища X–XIII веков, что делает ещё более вероятной локализацию Саксина именно на месте Самосдельского городища.

Наделал «шороха» древний ал-Гарнати в нашем демократическо-смутном времени. Разные историки тянут его «одеяло» на себя.

Чем же отличаются город Уральск и астраханское село Самосделское друг от друга? С точки зрения экономических связей между Западом и Востоком Саксину предпочтительнее быть…, но не будем вмешиваться в исторические распри.

Одно лишь очевидно, что между Западом и Востоком могло быть несколько торговых путей. В Персию из Великого Новгорода проще было бы сплавиться по Волге, а затем, минуя Самосдельское городище, выйти в Каспийское и по нему достигнуть желанную страну.

«Шелковый путь» из Китая в тот же Великий Новгород проще было бы проложить через городище на месте нынешнего Уральска.

Недаром в современной Республике Казахстан решили возобновить «Шелковый путь» из Китая в Европу и приступили к «стройке века» – к созданию международного автомобильного транзитного коридора «Западный Китай – Западная Европа». Этот транзитный коридор будет пролегать через Хоргос, Алма-Ату, Чимкент, Туркестан, Кызыл-Орду, Байконур, Аральск, Карабутак, Актобе и Уральск. А далее по территории России через Казань, Нижний Новгород до Санкт-Петербурга. Полноводная река грузоперевозок потечет в скором времени через весь Евразийский континент. А чтобы движение по автокоридору было не просто быстрым, но и безопасным, за машинами на трассе будут следить из космоса с помощью современных навигационных систем типа Glonass (Сара ГАЛИЕВА, общенациональная ежедневная газета «КАЗАХСТАНСКАЯ ПРАВДА», Алма-Ата№ 232 (27506) 13.07.2013).

Нам более определенно известно о казацком прошлом Уральска, когда нынешняя река Урал носила название Яик. На его правом берегу чуть ли не на развалинах Саксина был основан в 1584 году Яицкий городок. Официально датой основания города считается 1613 год. В 2013 году должно было широко праздноваться 400-летие этого бывшего казацкого города. Но историки не смогли определиться – сколько же лет городу на реке Урал на самом деле? Четыреста, семьсот или тысяча? Но вернемся к неоспоримым фактам.

В 1591 году яицкие казаки приняли подданство России, но до Петра I имели полную автономию. В 1773–1775 годах яицкие казаки стали ядром восстания под руководством Емельяна Пугачёва, выступашим под именем «императора Петра III». После разгрома восставших в 1775 году императрица Екатерина II повелела переименовать реку Яик в Урал, а Яицкий городок в Уральск. Это то, что изветно доподлинно.

Уральские казаки служили отечеству и занимались рыболовством, бахчеводством и скотоводством. Красная рыба давала основной доход городу, и вся его жизнь была построена от одного вида лова до другого.

Будущий составитель русского словаря, а тогда подполковник оренбургской управы В.И. Даль часто бывал по служебным делам в Уральске. Он так рассказывал в письмах своим родственникам о занятиях уральцев:

«Писал я вам когда-то, из Уральска, каким побытом держится здесь промысел рыбный; писал, никак, что багрят у нас рыбицу зимней порой, по льду, когда ложится она почивать на ятовья, как ложится медведь на зиму в берлогу; что плавня бывает осенняя и весенняя: раскидывают сети с бударки, с остроносой, щегольской, тонкой отделки долбленой лодчонки, плывут по реке да наслушивают рукою, когда толкнет в сеть хрящевым носом своим осетр, шип, не то севрюга…».

Оренбургский чиновник В. И. Даль собирал здесь свои материалы к «Истории пугачёвского бунта». Он беседовал с казаками, знавшими Пугачёва лично. Даль прослужил в Оренбурге в течение восьми лет. Неоднократно предпринимал поездки в Уральск и приуральные степи. В год визита в Уральск Пушкина Даль в течение 12 недель кочевал между казацкими станицами и казахскими аулами, записывал песни и сказания, одним из первых стал изучать казахские эпосы. Владимир Иванович впервые познакомил Россию с Прикаспийскою степью в рассказах «Майна», «Бикей и Мауляна». Пользовался огромным уважением за свою честность и интерес к краю. Акын Махамбет Утемисов написал оренбургскому генерал-губернатору Перовскому: «…пришли праведных чиновников, которые бы вникли в бедственное положение… Особенно мы желаем, чтобы жалобы наши были исследованы господином подполковником Далем».

И Пушкин оказался в Уральске осенью 1833 года в сопровождении В. И. Даля для сбора таких же материалов к такому же историческому событию «Пугачевский бунт». Александр Сергеевич беседовал с казаками, знавшими Пугачёва лично. Жене Наталье он писал: «Последнее письмо моё должна ты была получить из Оренбурга. Оттуда поехал я в Уральск – тамошний атаман и казаки приняли меня славно, дали мне два обеда, подпили за моё здоровье, наперерыв давали мне известия, в которых имел нужду, и накормили меня свежей икрой, при мне изготовленной».

Вот так Александр Сергеевич впервые откушал черную российскую икорку.

Т. Шевченко был в Уральске непродолжительное время по дороге в Мангышлак, куда он был сослан.

Композитор А. А. Алябьев руководил здесь городским оркестром.

Здесь же Л. Н. Толстой гостил в 1862 году у своего товарища по Севастополю наказного атамана А. Д. Столыпина, отца будущего реформатора России. «… Живём мы в кибитке, погода прекрасная. Я нашёл приятеля Столыпина атаманом в Уральске и ездил к нему и привёз оттуда писаря, но диктую и пишу мало. Лень одолевает при кумысе…». Под впечатлениями от поездки Лев Николаевич написал повесть «Казаки».

А.Д. Столыпин, назначенный наказным атаманом в 1857 году, оставил в Уральске о себе добрую память. По его указанию в степном запыленным городе были предприняты первые попытки посадить деревья. Появился первый бульвар. Впоследствии ему присвоили имя А.Д. Столыпина. С его подачи в Уральске в 1858 году был организован постоянный театр.

Этот театр прославился тем, что Ф. И. Шаляпин на заре своей карьеры в 1891 году, будучи на гастролях в Уральске, пел на его сцене. Федор Иванович оставил очень сердитые воспоминания об Уральске:

«…мы поехали в Уральск, город, поразивший меня обилием грязи и отсутствием растительности. Посредине городской площади стояло красное кирпичное здание – театр. В нём было неуютно, отвратительно пахло дохлыми крысами и стояла жара, как в бане. Мы сыграли в этом склепе для усопших крыс один спектакль, а на следующий день прибыл цесаревич (будущий император Николай II) и нас отправили к атаману, где он завтракал, петь песни на открытой сцене. Хор у нас был небольшой, но чудесный».

Вот таким был Уральск в конце XIX века.

И тем не менее в Уральске после Ф.И. Шаляпина побывал В. Г. Короленко. Он работал в архиве Уральского казачьего войска с июня по сентябрь 1900 года. Как и его предшественники, искал свидетельства событий Пугачёвского бунта. Написал очерки «У казаков» и «Пугачёвская легенда на Урале»

Г. Тукай, знаменитый татарский поэт, провёл в Уральске детские и юношеские годы в семье сестры отца (с 1895 по 1907 годы), сотрудничал с местными татарскими газетами, начал своё поэтическое творчество.

Большую роль в жизни города играло купечество. В городе существовала Татарская слобода. Татары служили в войске, многие были офицерами, но основным их занятием была торговля. К концу XIX столетия в Уральске насчитывалось около 100 татарских потомственных дворян, а из 450 человек, принадлежащих к купеческим семьям, татар было 300. По переписи 1897 года в городе 6129 человек считали татарский язык родным. Они составляли треть населения Уральска. Татары являлись своеобразным связующим звеном между Россией и кочевыми родами казахов. В татарских типографиях Уральска были напечатаны первые газеты на казахском языке.

В 1894 году к Уральску была подведена железная дорога, получившая имя Рязанско-Уральской. Это послужило большим стимулом к дальнейшему развитию города. Кроме бурного появления мануфактур и фабрик появилось локомотивное депо.

А затем была Гражданская война. Во время войны Уральск находился в центре ожесточённых боёв. Был занят большевиками в 1919 году. После этого городу пришлось выдержать продолжительную осаду казачьей белой Уральской армии.

Долгое время Уральск оставался конечной станцией дороги, соединявшей город с центром России. В советское время в 1936 году была построена железнодорожная линия до Илецка, установившая прямое сообщение через Оренбург с остальным Казахстаном и Сибирью.

В годы Великой Отечественной войны решением Военного совета Сталинградского фронта от 16 октября 1942 года, Уральск стал прифронтовой зоной и пунктом противовоздушной обороны страны. В город было эвакуировано из центра 14 промышленных, работавших на фронт предприятий, 20 военных госпиталей, формировались воинские соединения.

В 1970-е годы в Уральске было организовано производство крупнокалиберных пулеметов на заводе «Металлист», приборов для флота на заводе «Омега» и Уральском филиале ЦНИИ Гидроприбор.

В послевоенное время и ныне определяющим в Уральске стал завод «Зенит». Он был создан на базе эвакуированного в 1941 году из Ленинграда завода «Двигатель» имени К. Е. Ворошилова. Во время войны выпускал специальное военно-морское вооружение – самонаводящиеся торпеды и морские мины. За заслуги в обеспечении армии и флота в годы Великой Отечественной войны, завод, единственный среди предприятий Казахстана, был награждён орденом Отечественной войны 1 степени. После войны был единственным заводом в СССР, производившим траловое вооружение флота. В 1980-е к многочисленной морской тематике добавилось производство мобильных пусковых установок противокорабельных ракет.

В настоящее время предприятие ориентировано на выпуск специальной техники, катеров и кораблей, оборудования для нефтегазовой отрасли. Теперь приоритетное развитие получило производство военных кораблей и катеров.

В 1993 году вышло постановление Кабинета Министров Республики Казахстан, в соответствие с которым завод был определен головным предприятием по строительству судов для силовых структур республики.

За последнее время заводом было освоено серийное производство катеров водоизмещением до 50 тонн. Это катера проекта 0200 «Буркiт» и проекта 100 «Сункар». Они стоят на вооружении пограничной службы Республики Казахстан. Эксплуатируются на Каспийском море.

Освоена также технология производства судов нового класса водоизмещением около 240 тонн. Этот новый проект катера позволил Береговой охране Пограничной службы Республики Казахстан вести эффективную борьбу с быстро движущимися целями – нарушителями морских границ республики и браконьерами, ведущими незаконный лов рыбы в казахстанском секторе Каспийского моря.

Благодаря Уральску в Республике Казахстан появился свой морской Каспийский флот.

В развитии промышленности города большое значение имеет Карачаганакское нефтегазоконденсатное месторождение, расположенное в 150 км от Уральска на территории Бурлинского района. Это важнейший объект республики не только по газу, но и по добыче жидких углеводородов.

Вот таким серьезнейшим оказался для нас город Уральск. Мы – то думали, что это захудалый городишко по сравнению с теми городами, с которыми имело связи наше ракетно-космическое КБ «Южное».

Но как возвысится в ваших глазах город Уральск, когда вы, уважаемые читатели, ознакомитесь с его археологическими находками!

3. Золотые клады «императора Петра III»

Нагрянули мы и к родственникам Николая Федоровича. Они оказались яицкими казаками. Сразу же был накрыт стол. После первой, второй и третьей начались разговоры о Емельяне Пугачеве. Он до сих пор является национальным героем уральских жителей. Много легенд было сложено в Уральских горах и Прикаспийской низменноси о Емельяне Ивановиче. И самые потрясающие о его золотых кладах.

Родился Емельян Иванович в 1742 году на Дону. Участвовал в Семилетней войне (1756–1763) и в русско-турецкой войне (1768–1770).

В ходе последней в 1770 году он был произведен в хорунжие. Полковник Кутейников направил его в родные донские степи в составе команды из ста казаков для замены лошадей.

Но вернуться в действующую армию Пугачев не захотел. Начальству отписал, что «…и гнили у него грудь, и ноги». Поэтому он нашел себе замену. Не просто замену, а за деньги – казака Бирюкова из Глазуновской станицы на реке Медведице.

Медведица – река моего раннего детства. На ее берегу 22 июня 1941 года мой папа учил меня плавать. Папа ушел сражаться с гитлеровцами. Потом наступил огненный 1942 год. Гитлеровцы рвались к Сталинграду. Наш поселок Михайловку, ее железнодорожную станцию Себряков, железнодорожный мост через Медведицу фашисты непрерывно бомбили. Во время гитлеровских бомбежек все население наших домов пряталось в бомбоубежище. Когда бомбежки прекращались, люди выползали из бомбоубежища на свет божий. Но меня вытащить не могли. Я так был напуган, что стал заикаться. Линия Сталинградского фронта проходила километрах в десяти от нас.

Вот о чем напомнила мне речка Медведица, возле которой издавна поселились казаки.

Но вернемся к нашему повествованию.

Емельян дал Бирюкову за замену «2 лошади с седлами, саблю, бурку, зипун синей, харч всякой и денег 12 рублев». Богатым человеком был Емельян!

Сам же направился в столицу Войска Донского Черкасск проситься в отставку. В отставке ему отказали, предложив лечиться в лазарете или самостоятельно. Пугaчёв предпочёл лечиться самостоятельно, после чего поскакал на коне повидать свою сестру Феодосию с зятем Симоном Павловым в Таганрог. Там зять проходил службу. В разговоре с Симоном Пугaчёв узнал, что тот с несколькими товарищами хочет бежать со службы. Пугачем вызвался ему помочь. Беглецов поймали. На допросе с пристрастием Павлов рассказал об обстоятельствах побега. Выдал своего помошника Пугaчёва. Емельян был вынужден скрываться. Его задержали, но он бежал. Пытался перебраться на Терек, к тамошним казакам. Встретился на Северном Кавказе со старообрядцами. Те подсказали ему, как можно легализоваться. Сделать это было чрезвычайно сложно, но если постараться, то вполне доступно, зная, что много старообрядцев скрылось от гонений в малороссийских землях в Польше.

В журнале "Вопросы истории" за 1966 год были опубликованы записи показаний Е.И. Пугачева на допросах. На самом первом допросе в Яицком городке, 16 сентября 1774 года, Пугачев показал, что в то время Екатерина II, поняв, что одними карательными мерами беглых раскольников из Польши не вернуть, особым манифестом предложила раскольникам вернуться добровольно, обещая не преследовать их и поселить там, где кто захочет.

Знающие люди из северокавказских старообрядцев посоветовали Пугачеву, как, пользуясь манифестом, получить законный паспорт: "Иди в Польшу, в слободу Ветку, там живут одни староверы. Поживи среди них, а потом появись на любой заставе. Если спросят тебя, откуда ты, что ты за человек, то скажи, что раскольник, родился в Польше, но желаешь жить в России; больше тебя не станут спрашивать и выдадут паспорт".

Добрался Пугачев до польской границы в станицу Стародубскую (ныне это Брянская область – С.А.). Местные люди его предупредили, что, не побывав и не пожив в Ветке (ныне это районный центр в Гомельской области Белоруссии), ты можешь быть разоблачен при неверных ответах на вопросы начальника заставы о памятных местах, об известных людях Ветки и окрестных с нею слобод.

А теперь возвратимся к основному допросу Пугачева в Москве 4 ноября 1774 года. Протоколы допроса частично были опубликованы в 1935 году в журнале "Красный архив". Проводил допрос обер-секретарь Сената С. Шешковский. Читаем в записи показаний: "По приезду в Стародубскую Климову слободу Коровка (сопровождавший Пугачева – С.А.) спросил тутошнего незнаемого ему жителя, где живет поп Михайла, и оной житель сказал, что де поп Михайла живет в Стародубском монастыре, куда оне и поехали. И сыскал там оной Коровка того попа, однако ж его, Емельку, прежде отвел в келью к старцу Василью, у коего они и жили оба недель с пятнадцать. Оному же Василию рассказал и о побеге своем с Дону, и оной Василий сказал: "Здесь много проходит всяких беглых, и отсюдова только нужно провесть через заставу, а там де пойдут на Ветку и, малое время побыв там, прямо придут на Добрянский фарnост и окажутся выходцами, так де им с форпоста и дают билеты, куда кто пожелает на поселение". И он, Емелька, услышав о сем от оного старца, спросил ево: "Пожалуй, батюшка, уж и нас ты Бога ради так же выпроводи". И оной старец сказал: "Поноровите де немного, покуда с теперешнева места перейдет застава в другое место, так я вас провожу". И после сего оной старец, сведав, что застава в другое место перешла, то, взяв их обоих заграницу и выпроводил пеших, а лошади остались в монастыре, и выведи их на небольшую тропинку, где нельзя инаново как ходить пешим, сказал: «Вот это прямая дорога на Ветку». И потом, простясь со старцем, оной пошел в монастырь, а Емелька с Коровкой пошли на Ветку, куда дошли они в третий день. И Коровка пошел к знакомому попу, имяни его не знает, а он (Емелька – С.А.) остался в Слободе…».

На эту запись показаний опираются авторы всех публикаций о пребывании Пугачева на Брянской земле. Правда, есть и сомневающиеся в ее точности. Например, генерал-лейтенант, профессор, академик Петербургской академии наук Н. Дубровин (1837–1904). Он был редактором журнала «Русская старина» (с 1896 года). Роль Н. Дубровина в исследовинии восстания Е. Пугачева огромная. Итогом его работы стала книга «Пугачев и его сообщники». Обилие фактического материала и множество ранее неизвестных фактов сделало исследование Н. Дубровина одним из самых полных и ценных источников об истории Пугачевского бунта. В монографии освещены все главные эпизоды сражений.

Императрица Екатерина II приняла серьезные меры для того, чтобы о Крестьянской войне под предводительством Е. Пугачева не появилось ни слова на страницах российской печати. Действительно, найти хотя бы упоминание о происходивших событиях, о Пугачеве в газетах того времени невозможно. «Санкт-Петербургские ведомости» не напечатали ни строчки о потрясших Россию событиях. Но европейская печать регулярно и подробно освещала все успехи и неудачи Пугачева. После подавления пугачевского бунта, российские историки ухитрялись публиковать свои работы о прошедшей войне в иностранной прессе. Одним из первым, кому удалось обойти цензурные "рогатки" и воссоздать картину Крестьянской войны с непредвзятых, реальных позиций, стал А. С. Пушкин со своей «Историей Пугачева».

Первым же историком, которому было разрешено без какого-либо ограничения использовать архивные материалы Крестьянской войны, был Николай Федорович Дубровин.

Его сомнения в неточности записи показания Е. Пугачева заключаются в том, на допросе велись не протокольные записи, а изложения показания.

К мнению Николая Федоровича присоединился и житель Брянской области краевед А. И. Поддубный, («Клинцовский летописец», 2007 год). Но все историки сходятся в одном – Пугачев дважды пересек польскую границу и на заставе получил российский документ на беспрепятственное передвижение по России и жительство в ней.

Итак, перебрался Емельян в Ветку, пожил там некоторое время, пообщался со староверами, явился на границу, ответил на заставе на все вопросы, получил указ о переселении в Заволжье и паспорт. Вот так Емельян Иванович оказался в Иргизском старообрядческом монастыре.

Поселился в старообрядческом ските Введения Богородицы, у настоятеля Филарета, от которого услышал о произошедших волнениях в Яицком казацком войске. Добрался до Яицкого городка (в наше время город Уральск). В городке встретился с одним из участников яицкого восстания Денисом Пьяновым. В разговоре Пьянов и Пугaчёв обсуждали возможность организации побега скрывающихся участников восстания на Кубань. Пьянов рассказал о том, что ранее служил в царском войске императора Петра III.

В ответ Пугaчёв заявил:

– Я-де вить не купец, а государь Петр Федорович, я та-де был в царицынских покоях, та Бог меня и добрыя люди сохранили, а вместо меня засекли караульного солдата, а и в Питере сохранил меня один офицер.

Так Емельян провозгласил себя императором Петром III и начал подготовку казацкого восстания.

Отряд Пугачева, вместивший в себя не только яицких казаков, но и крестьян, работных людей, татар, калмыков и иных недовольных людей, осадил Оренбург…

Первый карательный отряд под командованием генерала Кара был пугачевцами разгромлен. Но корпус Бибикова нанес Пугачеву серьезное поражение, лишив всех орудий. Неся потери, Пугачев отступил от Оренбурга и укрылся в Уральских горах, в окрестностях моего любимого Златоуста.

Снова нагрянули мои личные воспоминания. В Златоусте я делал свои первые шаги в ракетостроении. Но об этом позже.

Пугачев приступил к подготовке нового войска. Многим Емельяну помогли башкиры.

Затем был давно задуманный поход на Москву. В июле 1974 года повстанцы Пугачева подошли к Казани. Но потерпели поражение. Остались без артиллерии. Пугачев переправился на правый берег Волги. Появление армии повстанцев спровоцировало массовое восстание крестьян. Силы пугачевцев настолько возросли, что восставшие стали представлять реальную угрозу для Москвы, тем более, что Пугачев опубликовал манифест от освобождении крестьян от крепостной неволи.

В августе 1774 года были взяты Саранск, Пенза, Петровск, Саратов. Однако штурм Царицына оказался неудачным. Пугачева предали донские казаки и калмыки. Пугачев, преследуемый корпусом Михельсона, отошел к Черному Яру (рядом находился Капустин Яр, где в пятидесятых годах XX столетия был создан ракетно-космический космодром «Капустин Яр», где мне приходилось запускать ракеты). Повстанцы были разгромлены. Емельян Пугачев бежал в заволжские степи.

Последнее крупное сражение произошло в начале сентября 1774 года у Солениковой ватаги. Преданный соратниками, Пугачев был схвачен 26 сентября 1774 года и доставлен в городок на Яике.

В Яицком городке началась война «императора Петра III» с российской несправедливостью, в нем же и закончилась.

Суд над Емельяном Ивановичем Пугачевым проходил в Москве 8 – 10 января 1775 года. Приговор Сената был утвержден императрицей Екатериной II. Пугачев был казнен в Москве на Болотной площади 21 января 1775 по новому стилю.

Выпили мы за помин души Емельяна Ивановича. Родственники Николая Федоровича вспоминали, как старики говорили Пушкину, что по сей день почитают Емельку царём Петром. Поэт записал ответ одного из стариков на его вопрос о Пугачёве: «Он для тебя Пугачев, отвечал мне сердито старик, а для меня он был великий государь Пётр Федорович».

Далее разговор продолжился на самую зажигательную – золотую тему.

Один из родственников Николая Федоровича восьмидесятилетний Владимир Павлович Косолапов поведал то, что ему рассказывал его прадед:

– В начале XIX века к развалинам крепости Рассыпной под Оренбургом приезжали уральские казаки. У них в руках был план, нарисованный будто бы самим Емельяном Ивановичем. Вроде бы, где-то возле развалин крепости в Дикой балке Пугачев зарыл золото повстанцев. На плане вроде бы было сказано – под большой березой. Однако, уральцы, увидев, что в балке росла не одна береза, смутились. Порылись возле нескольких берез, ничего не нашли. Унылые отправились во свояси.

Но в середине XIX века в той заросшей балке поселились беглые крестьяне. Они начали строить для себя землянки. Одну начали копать под первой попавшейся березой. И выкопали пугачевский клад. Утаить его не смогли. Прибежал народ. На крики примчался урядник. Забрал клад себе.

Услышал я тогда и другую легенду.

В начале двадцатых годов XIX века, в морозный декабрьский день брела по златоустовской дороге нищая старушка. Много их в тогдашней России, оставшихся одними одинешеньками, просили на дорогах милостыню. Та старушка постучалась вечером в избу внука смотрителя Златоустовских заводов.

– Пустите переночевать Христа ради, люди добрые! Идти дальше нету силенок.

Старушку на ночлег пустили. Но на наутро выяснилось, что ей восемьдесят лет. И как же ей, бездомной, дальше переставлять свои больные ноженьки? Прожила старушка у внука смотрителя Златоустовских заводов до весны. А весной собралась старушка помирать. Уже на смертном одре подозвала хозяйку дома и прошептала ей: «Слушай, Ивановна! Жить мне уже недолго, день, два… Грешница я была великая… Ведь я была полюбовницей пугачевского атамана… Когда разбили нас на реке Урале, мы бежали через Сатку. Ехали в кибитке и везли большой сундук… Ночью приехали к реке Ай… Мой-то и говорит мне:

– Акулина! Дело нашего «батюшки» Емельяна Ивановича обернулось плохо… Этот сундук полон серебра и золота. Давай его зароем здесь.

Вытащили мы сундук, нашли на берегу два дуба, вырыли под ними яму топором,… положили в нее клад и завалили землей да каменьями…

Старушку добрые люди похоронили. А когда снег растаял и земля потеплела, пошел внук Иван с женой Авдотьей на берег речки Ай…

Эту легенду я знал уже и ранее по следующей причине. После окончания Новочеркасского политехнического института я получил направление в Златоуст, на секретный машиностроительный завод. Пропуск у меня был во многие секретные цеха. Зашел в тот, где изготавливали авиационные и танковые пулеметы.

Удивило меня, как выправляли мастера пулеметные стволы. На стуле сидел старичок – белая борода. Ему подносил молодой парень пулеметный ствол. «Белая борода» направлял ствол на матовый шар с зажженной электрической лапочкой. Старичок всматривался в ствол и указывал молодому, по какой части ствола ударить молоточком, чтобы выправить неровность.

Было это в 1961 году. Тогда еще не разработали для выпрямления пулеметного ствола новую электронную технологию.

Поздоровался я с тем дедушкой. Дедушка Сергей Константинович был рад тому, что молодой человек заинтересовался им. Устроил небольшой перерывчик. Во первых спросил:

– Откуда родом, юноша?

– Из Ростова-на-Дону, учился в Новочеркасске.

– Донской казак, значит. А я казак уральский. Приходи ко мне на Уржумку вечерком. Побалагурим. Выпьем чарочку за знакомство. Давно я не разговаривал с донским казаком! Емеля ведь тоже был с Дона. Поведаешь мне о донском житье-бытье.

Сергей Константинович жил с семьей рядом с златоустовским машгородком в пристанционном поселке Уржумка. Знаменита Уржумка до сих пор тем, что обосновалась на величайшем месте – почти на перевале Уральского хребта, возле знака особого рода. На его одной стороне прикреплена бронзовая плита с надписью – «ЕВРОПА», а на другой – «АЗИЯ».