Текст книги "Руги и русы"

И поляки, и чехи находились перед неразрешимым противоречием: они очень сильно не любили немцев, но подчинились им церковно, а затем и политически. Для Укрутного это был всего лишь вопрос дипломатии. Помирившись с немцами и признав их верховную власть, он смог создать крупную державу. Мешко в своем княжестве еще не сталкивался с этой проблемой. Владения лехитов доходили на севере до Поморья (оно сохраняло самостоятельность), на востоке – до Мазовии, на западе – до Силезии и на юге – до границ Малой Польши. Понятно, что поляки в то время были младшими партнерами чехов. А вот полабские славяне – равноправными союзниками. Ни они, ни руяне упорно не признавали христианство. Это сыграло с ними злую шутку.

Дело в том, что Болеслав Укрутный фактически предал своих полабских друзей, когда признал себя вассалом Оттона. Отчасти в этом и состоял смысл вассалитета. Болеслав отказывался от самостоятельной политики на западном фронте, чтобы развязать себе руки на востоке и севере.

В свою очередь Оттон, помирившись с чехами и черными хорватами, мог беспрепятственно оперировать на двух театрах военных действий: в Италии и Полабье. Венгров, как мы видели, он отбросил и дал поручение чехам добить. Сделать это до конца не удалось, но венгры были серьезно ослаблены.

Для судеб Европы все эти перемены имели самые неожиданные последствия. Оттон решил восстановить империю Карла Великого. Или всё тот же «Евросоюз», да простит нам читатель этот несколько вольный термин, пригодный скорее для публицистики, чем для популярной исторической книги. Но он хорошо отражает смысл происшедшего.

Крупных итальянских походов Оттон совершил два. В 952 году, еще до битвы при Лехе, он впервые явился в Италию, имея вполне романтическую причину для этого: его позвала на помощь двадцатидвухлетняя вдова Адельгейда Бургундская. Первым мужем Адельгейды был король Италии Лотарь из семьи Каролингов, но он умер в 950 году. Вдова унаследовала корону, но тут же нашлись желающие, чтобы ее отнять. Маркграф Беренгар II Иврейский вознамерился женить своего сына на Адельгейде. Молодая женщина укрылась от его домогательств в замке Каносса.

Оттон пришел Адельгейде на помощь, разбил врагов, взял прекрасную вдову в жены и короновался железной короной лангобардских королей. Это был первый шаг на пути к императорскому венцу.

В 961 году Оттон вновь явился в Италию, чтобы навести там порядок, а в феврале следующего года сделался императором, получив венец из рук папы. Это была вершина могущества энергичного саксонца (саксом его называть уже нельзя). Тем временем восточные маркграфы Оттона вели энергичное наступление на полабских славян.

«Полабы» сражались против немцев с беззаветной храбростью; даже оставшись в одиночестве, они продолжали сопротивление. Самыми упорными были ободриты.

В 938 году они напали на немцев и разгромили пограничные районы Восточно-Франкского королевства. Но тут славяне неожиданно для себя столкнулись с новым человеком. Тот совсем недавно был назначен в Магдебург «легатом» (если передавать должность в латинской традиции), или маркграфом (если говорить по-немецки). Наместника звали Геро, или Герон. Он получил прозвище «железный маркграф» за безжалостную решимость при выполнении приказов короля. Магдебург стал центром Восточной Саксонской марки – административной единицы, которую немцы создали специально для борьбы со славянами.

Столкнувшись с проблемой усмирения славян, Герон прежде всего решил отомстить за разгромленную границу. В 939 году он под предлогом мирных переговоров собрал 30 славянских старейшин на пир, напоил допьяна и велел своим воинам перебить. Уцелел только один участник пира, который бежал к своим и принес черную весть. Славяне были потрясены вероломной расправой и начали войну. Заметим, что Герон плохо разбирался в этнопсихологии. Он полагал, что, перебив славянских лидеров, уничтожит и возможность сопротивления славянских общин. То есть переоценил личностный фактор. Западные политики до сих пор любят действовать подобными методами: устранив или перекупив лидера враждебной страны, они добиваются усиления своего влияния. Сейчас, когда существуют достаточно сложные системы управления обществом, это оправданно. Достаточно сменить лидера в неугодной стране, чтобы изменить курс. Новый правитель расставит на ключевые посты своих людей, и страна изменится. Спецслужбы, министерства и ведомства будут беспрекословно выполнять приказы руководства, а недовольных можно либо уничтожить, подстроив бытовое убийство, либо маргинализировать, изгнав на обочину политической жизни. Самый удачный пример такой операции – уничтожение континентальной империи СССР, когда удалось не только разрушить страну, но и изменить форму собственности, сыграв на примитивных инстинктах большинства населения. Социальная революция произошла без потрясений, а затем началось самоуничтожение внутри суперэтноса. Столь блестящие операции уникальны, но и, реализованные в меньших масштабах, они приносят успех.

Однако для удачного применения подобных технологий требуется, повторимся, сложно организованное общество. У славян его не было. Мы имеем дело с архаичной общиной, которая вела себя как единый организм. Как ни странно, в этой примитивности оказалось спасение славян. Убийство старейшин не стало смертельным для этноса в целом. Напротив, община выбрала новых вождей и начала беспощадную войну с немцами.

Ободриты, вильцы и сербы перешли в наступление на правом берегу Эльбы. Бранибор был взят, немецкие поселенцы в нем перерезаны. Фронт простирался от низовьев Эльбы до границ Тюрингии. «Железный маркграф» посеял ветер, который породил такую бурю, с которой пограничные немецкие войска оказались не в состоянии справиться. Но король Оттон не стал наказывать Герона, коего считал храбрецом и способным администратором. Маркграф действовал в русле королевской политики, а то, что не повезло уничтожить всех славян одним ударом, – что ж, неудачи бывают у каждого, а удары следовало множить и наносить точнее.

В 940 году немцы собрались с силами и опять перешли в наступление на славян. Им помог предатель по имени Тугомир из племени стодорян. Он попал в плен еще при Генрихе Птицелове и был воспитан в Германии. Немцы внушили Тугомиру, что именно он должен унаследовать власть в племени. В те времена в Европе самым прогрессивным общественным устройством считалась наследственная монархия, и поползновения славян установить у себя демократическое правление встречались немцами враждебно. Тевтоны насаждали всюду в славянских землях маленькие монархии и стремились поставить их под свой контроль. Дело было перспективное, немцы находили сторонников в славянской элите, представители которой метили на место монархов.

Тугомир был отпущен немцами и явился в Бранибор, сообщив, что бежал от врага. Он обнаружил, что во главе вождества стодорян стоит его племянник – тот самый, что спасся от Герона после памятной резни. Тугомир пригласил племянника на пир и предательски убил, доделав то, что не смог «железный маркграф».

Новый князь подчинил стодорян немцам, получил титул герцога Бранденбургского и правил племенем восемь лет до 948 года, после чего умер. Его предательство имело известное значение. Полабские славяне устали от неравной борьбы с Германией, а стодоряне были одним из ключевых племен, измена которого обрушила военную систему вильцев и ободритов. Во всяком случае, те и другие признали зависимость от Германии. Так что метод точечных ударов всё же оправдал себя, хотя и не сразу. Маркграф-убийца Герон торжествовал победу.

Заканчивая рассказ о Тугомире, нужно уяснить, что он открыл длинный список славян-предателей, которые жаждали войти в западную элиту и превратить своих подданных в крепостных. Тогда главные европейские ценности выглядели именно так. Впоследствии лозунги сменятся, но суть останется та же. Европейцы сформируют набор благ и заманчивых символов, с помощью которых будут привлекать членов враждебных элит на свою сторону. А вот у противников европейского мира это не получится.

Следующая мысль автора многим покажется странной и далеко выходит за рамки предлагаемого исследования, но к ней стоит прислушаться. Если мы попробуем обобщить сказанное, получится, что славяне ответили на вызов Запада лишь в XX веке, противопоставив интернационалу западных элит свой интернационал – союз низших классов против высших под красным флагом коммунизма. Этот глобальный проект оказался для Запада столь страшен и разрушителен, что его не могут простить и всячески стирают из памяти русских. Впрочем, это уже вновь политика в чистом виде, которая уводит нас от магистральной линии исследования – от судеб славян и их связи с русами. Поэтому воздержимся от конечных выводов и оставим эту мысль для анализа вдумчивым читателям.

Что касается Герона, то его владения постоянно росли. Сие свидетельствует о систематическом истреблении славян этим человеком. Оттон передал ему земли лужицких сербов и возвел в сан герцога (949). Области стодорян с Бранденбургом вскоре после смерти Тугомира также отошли Герону. Лужицу плотно заселили выходцы из Саксонии. Поэтому много позже, когда Саксонское герцогство распадется на несколько владений – светский Брауншвейг-Люнебург, церковные уделы Бремен и Верден, вольный город Гамбург и т. д., – именно Лужица получит название Саксония.

Одновременно с расширением владений Герона немцы стали проповедовать среди полабских племен христианство и основывать епископства. Но имелось одно важное отличие от христианизации Чехии и Польши. Чехи и поляки принимали учение Христа добровольно, делали выбор сперва в пользу православных, затем – в пользу Запада. У полабских славян такого выбора не было. Немцы рассматривали их как объект экспансии, навязывали христианство и взимали десятину – тяжелый налог в пользу Церкви. Местных жрецов разогнали и перебили, людей заставили верить в чуждого Бога, епископами сделались иноземцы немецкого происхождения, которые бормотали свои псалмы по-латыни, а славян заставляли платить, платить, платить. Покоренные племена должны были отдавать налоги и еще участвовать в военных предприятиях императора Оттона. Всё это не нравилось славянам.

Довольно подробно историю христианизации «полабов» в этот период описывает Адам Бременский. К его «Деяниям архиепископов Гамбургской церкви» мы и отсылаем интересующихся читателей.

Для немцев проблема роста империи заключалась в том, что они всегда воевали на нескольких фронтах, пытаясь расширить свой ареал, но сил не хватало. В противном случае полабских славян удалось бы уничтожить гораздо раньше. Например, «железный маркграф» часто сопровождал короля Оттона в его дальних походах, будь то итальянская авантюра или внутренние войны с собственными герцогами. Одной из таких отлучек воспользовались укры (Uchri в транскрипции Видукинда Корвейского; см.: Деяния саксов. Кн. III, 42). В 954 году они восстали. Мятеж показался столь опасным, что Оттон вернул Герона в его герцогство и направил на подмогу войска другого герцога – Конрада Франконского. Немцы разгромили укров, взяли богатую добычу и вернулись к себе.

Но в следующем году в самой Германии начались смуты. Один из саксонских графов, Вихман Младший, попробовал захватить всё герцогство целиком, был посажен в тюрьму, но обманул своего надсмотрщика Ибона и бежал к славянам (955). Вихман нашел убежище у двух князей ободритов, Накона и Стоигнева («Стойнефа», как называют его Видукинд и Титмар Мерзебургский). Ободриты восстали, и Вихман Младший стал одним из их предводителей. «Со стороны славян пришла ужасная война, – пишет Титмар, – которую начали, подстрекаемые графами Вихманном и Экбертом, Накко и брат его Стойнеф» (Хроника. Кн. II, 12).

Против повстанцев выступило саксонское войско во главе с герцогом Генрихом Биллунгом, дядей Вихмана Младшего. Саксонцы подступили к городу славян Свитлескару (Шафарик транскрибирует его как «Светлая сторона», а современные комментаторы считают, что подразумевается не город, а заэльбский район в земле ободритов). Биллунг попытался уничтожить славян и захватить их укрепление внезапным налетом. Но защитники были начеку. Славяне бросились к оружию и оттеснили врага. Герцог Генрих убрался в Саксонию.

Ободриты под начальством Вихмана сами вторглись в земли саксонцев. Войск в герцогстве было мало, люди попрятались в городах. Не исключено, что часть саксов, которая не хотела креститься, вообще перешла на сторону Вихмана. Главные же силы немцев сражались в это время в Баварии против мятежников и внешних врагов – венгров. Поэтому северо-восточная граница оказалась беззащитна.

Славяне осадили один из саксонских городов, его защитники капитулировали на почетных условиях свободного выхода. Имущество горожан по условию капитуляции должно было достаться победителям. Ободриты вошли в открытые ворота, но тут кто-то из них признал в жене горожанина свою бывшую рабыню, то есть имущество. Славянин схватил женщину за руку, но получил от ее мужа удар кулаком по лицу. В ответ славяне набросились на немцев и учинили резню. Взаимная ненависть двух народов оказалась слишком велика и не предполагала компромиссов.

Ободриты вернулись домой с победой, объективно оказавшись спасителями Венгрии. В битве на Лехе венгры потерпели поражение, но избежали окончательной гибели: вся королевская армия двинулась наказывать ободритов. Мадьяры утратили часть владений, но смогли заново собрать силы.

Полабские славяне, сообразив, что им грозит суровая расправа, послали к королю делегацию с повинной. Они соглашались платить дань немцам на условиях невмешательства короля во внутренние дела полабских вождеств.

Оттон изъявил согласие заключить мир, но потребовал наказания для тех, кто произвел набег на Саксонию и учинил резню в захваченном городе. Славяне, как всякий примитивный народ, исповедовали принцип коллективной ответственности, поэтому оставили условия короля без ответа и начали собирать ополчение. В предприятии участвовали все племена, кроме руян. Последние неожиданно перешли на сторону немцев. Заманчиво предположить, что в руянах заговорил древний голос германской крови, но доказательств мы не имеем никаких. Свентовит-Святовит, святилище которого имелось у руян, – это славянский бог, а не бог германцев. Но с другой стороны, Ругевит – это германское слово. Однако сами руги относились к «германцам-2», а немцы – это уже следующий, третий виток этногенеза; к тому же они исповедовали христианство. Значит, причины предательства руян надо искать ближе. Возможно, они в том, что ободриты и вильцы перестали нуждаться в арбитре, каковым была «теократическая республика» руян. В «русах» уже никто не почитал верховных судей. На Рюген перестали приносить богатые жертвы, потому что сократилось паломничество к единому святилищу полабских славян. Очень часто за идейными спорами стоят материальные интересы.

Оттон и руяне выступили против «полабов»; в войске короля, разумеется, находился верный Герон.

Военная диспозиция вильцев и бодричей не интересовала хронистов, но замысел славянских воевод можно восстановить так. Они спрятали женщин и детей в нескольких укрепленных градах. Родовые поселки сожгли. А в поле вывели объединенное ополчение, которое должно было нападать на врага, действовать по обстоятельствам против руян или немцев, а главное – мешать врагу осаждать грады. В войске славян служил Вихман. Он собрал немецкую дружину из таких же перебежчиков, что усилило войска «полабов» рыцарской конницей.

Славяне выбрали выгодную позицию за рекой Дошей, прикрытую густым лесом и топким болотом. Сюда почти одновременно подошли войска Оттона и дружина руян.

Немецкий король двинулся через лес, обнаружил болото и отправился по тропинке через него, чтобы штурмовать позиции славян. Но оказалось, что немец угодил в ловушку. Его рыцари растянулись на лесной и болотной дороге, славяне окружили вражеское войско засеками, отрезали обратный путь и блокировали. Озадаченные немцы находились в окружении несколько дней, начались болезни. Наконец король Оттон направил к младшему князю ободритов, Стоигневу, верного Герона, чтобы путем переговоров выпутаться из сложной ситуации.

Дело не заладилось. Герон подъехал к реке и, крича, стал вызывать на переговоры Стоигнева, который командовал авангардом славян. Стоигнев, «скрежеща зубами и изрыгая множество ругательств», как говорит Видукинд, стал насмехаться над Героном, Оттоном и германской армией. Герон вспылил и объявил, что на следующий день немецкое войско пойдет в атаку, чем оказал услугу славянам, рассказав о планах германского командования.

Уже ночью Оттон поднял своих стрелков, велев им обстрелять славян из луков и метательных орудий, чтобы принудить врага перейти в наступление. Это не помогло. Утром немцы попытались атаковать переправу через реку, но славяне верно угадали направление главного удара и отбились. Однако они недооценили немцев. А главное, не приняли во внимание, что теперь бок о бок с теми сражаются руяне. Над руянами принял начальство Герон (дружина этого племени составляла тысячу человек, сообщает Видукинд). Они прекрасно знали и местность, и тактические приемы славян. «Железный маркграф» незаметно вышел из лагеря с дружиной руян, промаршировал несколько верст и приказал навести гати через болото и мосты через реку Дошу. Руяне выполнили приказ, ибо годились для этой работы гораздо лучше, чем тяжеловооруженные немецкие рыцари. После этого Герон подал сигнал императору, что проблема решена. Оттон поднял армию и двинул ее к переправам. «Полабы» сообразили, что обмануты, и бросились наперерез, но шли к месту назначения дольше противника по болотистым тропам. Немцы успели переправиться, когда к ним едва-едва подоспели запыхавшиеся передовые отряды славян. Последовала атака германцев, во время которой рыцари «вынесли» с поля боя славянскую пехоту. Стоигнев подоспел с небольшой конной дружиной, но не решился бросить ее в бой против milites (воинов; так называли в латинских хрониках тяжеловооруженных кавалеристов того времени) Оттона. Славянская пехота обратилась в бегство, Стоигнев тоже отступил. Настала паника, полабские воины рассеялись. Сам Стоигнев оказался в сопровождении всего двух витязей. «И, поскольку был утомлен сражением и лишился оружия, нашему воину по имени Госед удалось его обезглавить», – пишет Видукинд (Деяния саксов. Кн. III, 55). Этот Госед (Хозед в другой транскрипции) был столь храбр и предприимчив, что одного из телохранителей князя взял в плен и доставил к Оттону. Подобные подвиги поощряли национальное самолюбие немцев и порождали миф об их превосходстве над славянами.

Резня продолжалась до вечера. Семьсот пленников было взято в тот день. Их казнили подле трупа Стоигнева. Главного советника князя тоже поймали, выкололи ему глаза, отрезали язык и оставили живого среди семисот трупов. После этого Вихман Младший разочаровался в славянах и бежал через всю Германию во Францию, где вновь принялся плести интриги против Оттона.

Казалось, «полабы» усмирены навек, если верить данным немецких хроник. Но похоже, перед нами вновь преувеличение. Большая часть ополченцев разбежалась, а погибли в основном дружинники Стоигнева – те самые семьсот человек, которых казнили неподалеку от его трупа. Это были кавалеристы, которые не могли спастись.

Второй ободритский князь, Након, уцелел. Его имя не упоминается в немецких летописях среди живых, но его нет и среди мертвых. Следовательно, Након выжил, продолжал борьбу, а затем ободриты заключили мир, и князь к нему присоединился.

Еще до этого немцев ждали неудачи. Тюрингский маркграф Дитрих выступил против славян, но попал в засаду на болоте и потерял много людей. Кроме того, не все славяне признали мир с немцами после битвы на реке Доше. Ратари продолжали войну. В 957 году против них выступил сам Оттон, но успеха не добился.

«Полабы» опять призвали Вихмана Младшего. Тот покинул Францию и через Саксонию свободно проехал к славянам. Это свидетельствует, что тогдашняя Европа была населена чрезвычайно редко; после великих миграций, войн и эпидемий она лишилась большей части населения, и одинокий рыцарь мог свободно путешествовать по территории, заросшей лесами и лишенной людей. Правда, земли славян были еще реже заселены. Поэтому, как только доходит до реальных цифр, мы видим не сотни тысяч, а десятки воинов. Тысяча человек считается крупным войском, потери в 50 рыцарей оплакивают как огромные, а фантазии о том, как немцы перебили 200 тысяч славян, мало кого могут ввести в заблуждение.

Действия Вихмана были на сей раз неудачны. Он встретился на поле боя с Героном, вступил с ним в переговоры и неожиданно помирился. Голос крови и социальная близость оказались важнее разногласий. Вихман получил амнистию и вернулся в Германию. На этом кончилось его приключение в стране полабских славян.