Текст книги "Руги и русы"

Богемскими чехами правила династия Пржемысловичей, о начале которой мало что известно. Смутные упоминания о первых князьях династии содержатся у летописца Козьмы Пражского. Ученые относят данные сведения к 720 году. Славянские роды в этих краях управлялись женщинами, одна из них была прорицательница Любуша (Либуше). Она вышла замуж за пахаря Пржемысла, который покончил с матриархатом и основал династию чешских князей. Княжество было очень маленьким и располагалось вокруг будущей Праги. Оно вошло в состав Великоморавской державы, но еще до этого, вероятно, было частью рыхлой федеративной Великой Хорватии, расположенной в Карпатах и тянувшейся от Галичины до Судет. Видимо, эта конфедерация образовалась после распада державы Само.

У поляков и чехов есть сходные легенды о князе Кроке, который правил славянами. По одной из этих легенд, Крок основал Краков, убив местное чудовище. Затем наступил матриархат, и племенем правила сестра Крака – Ванда.

В легенде о Краке отразились смутные воспоминания о господстве хорватов, на смену которым, надо думать, пришел более упорядоченный союз мораван. Как свершился переход? Какую роль в нем играли соседи славян – франки и авары? Обо всём этом можно только догадываться.

Правда, к позднейшим источникам нужно относиться с крайней осторожностью. Например, Ян Длугош, опираясь на авторитет более раннего польского хрониста Кадлубека, называет Крака Гракхом, пытаясь выдать его за потомка древних римлян… Из этого следует, что такие антинаучные курьезы, как «новая хронология» Фоменко и Носовского, не появляются на пустом месте.

Вернемся к чехам, которыми правит Пржемысл.

После Пржемысла в книге Козьмы Пражского – семь бессодержательных имен чешских князьков. Более менее историческими они становятся лишь с конца IX века. Козьма пишет о некоем князе Гостивите, который владычествовал в окрестностях будущей Праги. Сыном этого Гостивита был Борживой (870? – ок. 890) – первый исторически достоверный князь вождества чехов. По версии Козьмы, Борживой «был крещен достопочтенным Мефодием, епископом Моравским», то есть принял православие (Чешская хроника. Кн. 1, 10). Козьма обозначает эту эпоху как времена «императора Арнульфа и Святополка, короля Моравии». Обозначение статуса Святополка – «король» – должно снять вопросы о существовании Великой Моравии. Более мелкие вождества (в том числе чехов) возглавляли князья.

Нужно понимать, что в это время чехи – лишь одно из племен, живших на территории древней Богемии, откуда славяне вытеснили когда-то бойоваров. После аварского нашествия новые славянские племена переселялись в Богемию. На юге и западе обосновались дулебы, бежавшие с Волыни, сюда же выселились черные хорваты. Последние заняли восток страны. Имелись и более мелкие вождества. Возможно, они отпочковались от более крупных, например зличане – от черных хорватов. Лишь при Борживое размножилось и стало заметным смешанное племя чехов в центральной части Богемии. Но оно оставалось одним из многих. Борживой попытался крестить соплеменников. Попытки закончились плачевно, чехи восстали, вождество поступило под прямой контроль Святополка Моравского. Святополк вскоре умер, и власть над чехами получили сыновья Борживоя – сперва Спитигнев (895? – ок. 916), а затем Вратислав I (ок. 916–921).

Чешские князья по-прежнему не контролировали всю Богемию. Они подчинили центральную часть региона. Чтобы проводить устойчивую политику, чехам требовалось искать дружбы с черными хорватами или с дулебами. Похоже, в этих маневрах и состоит смысл ранней чешской истории. Сперва в борьбе за Богемию лидировали хорваты и притесняли чехов. Тогда чехи стали союзниками дулебов.

В итоге запад Богемии объединили чехи с дулебами, а восток – зличане; столицей последних был град Либице. Зличане – это подразделение богемских хорватов. Но поскольку в итоге они проиграли борьбу, мы называем страну Чехией, а не Зличанией или Хорватией.

Чехи были настолько тесно связаны с полабскими славянами, что князь Вратислав I женился на девушке из племени стодорян по имени Драгомира. «В жены он взял себе Драгомиру, женщину из сурового племени лютичей, из области Стодор», – пишет Козьма Пражский (Чешская хроника. Кн. 1., 15). Напомним, что на землях стодорян высилась крепость Бранибор, захваченная немцами и переименованная в Бранденбург, а сами стодоряне входили в союз вильцев. Это и объясняет враждебность тевтонов по отношению к чехам. Последних воспринимали как союзников стодорян.

Германский король Генрих Птицелов явился с войском в Западную Чехию, которой правил тогда один из сыновей Вратислава. Это мог быть либо святой Вацлав (921–929), либо Болеслав Укрутный (929–967?), который убил брата и сам занял трон. Козьма об этом не пишет, он словно не замечает немецкого нашествия.

Зато Видукинд Корвейский сообщает, что Генрих «подошел к Праге, городу чехов, и принял подчинение их короля» (Деяния саксов. Кн. 1, 35). Хроника Регинона уточняет, что этому предшествовало большое сражение, но помещает кампанию под 928 годом, и это отсылает нас к правлению святого Вацлава. Из путаных объяснений Видукинда и сообщения Регинона можно сделать вывод, что Болеслав Укрутный воспользовался вторжением немцев, предал брата и убил его, после чего сделался князем Пражским и согласился платить дань немцам. История была настолько грязна и неприглядна, что Козьма Пражский даже не решился ее рассказать, а может, и не знал о ней, так как заинтересованные лица из семьи чешских князей приказали предать забвению компрометирующие факты. Опять-таки не нужно думать, что славяне отличались особенной подлостью. Отвратительных поступков очень много и в германской королевской семье, а в истории внутридинастийных расправ «длинноволосых королей» их не счесть. Дело в другом. Славяне в столкновениях с немцами выступают как обороняющаяся сторона, и поэтому череда предательств славянских князей или племен омерзительна вдвойне.

Так или иначе, чехи признали зависимость от Германии. Кстати, ни Видукинд, ни Регинон не знают этнонима «чехи». Для них это Boemiorii или Boemii, богемцы. Это же название употребляет Козьма Пражский, который пишет про чехов на чуждой славянам латыни. Лишь современные переводчики называют чехов – чехами, а вильцев – лютичами.

Итак, Германское королевство методично завоевывало приграничных славян. Видукинд утверждает, что одной кампанией Генрих Птицелов покорил ободритов, вильцев, гаволян, доленчан, чехов и ратарей. Повторение сербов-доленчан и чехов, вроде бы покоренных раньше, заставляет думать, что Видукинд просто обобщает сведения о нескольких кампаниях. Уточнить даты помогают другие источники. Например, Козьма Пражский говорит, что в 931 году немцы крестили ободритов и датчан. Это – крайняя дата немецких завоеваний. Между вторжением в Чехию и покорением ободритов могло состояться столкновение с ратарями, одним из племен союза вильцев, которые напали на город Wallislevu, или Валислебен, в Старой марке, граничащей со славянами. Город был взят ратарями и разрушен, а жители перебиты или угнаны в плен. После этого ратарей поддержали союзники – видимо, все вильцы. Возможно, к ним присоединились и ободриты.

Но Генрих Птицелов не счел восстание достойным большого беспокойства. Он поручил выступить против славян двум графам – Бернгарду и Титмару. Те собрали конный корпус, получили подкрепления из Саксонии и двинулись на врага, осадив град Лечин на Эльбе. Славяне пришли на выручку с большим войском и окружили врага, но промедлили. Ночью выпал дождь, земля размокла, и многочисленная славянская пехота увязла в грязи. Рыцари атаковали на рассвете в лучах восходящего Солнца, когда небо очистилось от туч. Западный хронист любуется видом сверкающих кольчуг и мечей. От славянских одежд на припеке пошел пар.

Начался бой. Первый натиск славяне выдержали. Тогда Титмар послал в обход 50 всадников, они сокрушили врага, началась резня. Судя по размерам отряда, пущенного в обход, перед нами небольшое столкновение, но немцы рассказывали, что уничтожили 200 тысяч славян, а 800 человек взяли в плен. Первая цифра преувеличена раз в сто, вторая – ближе к реальности. Пленным славянам немцы услужливо сообщили, что подвергнут их казни, после чего перебили.

Затем Генрих Птицелов сам выступил против ободритов и обложил их данью, а заодно разгромил их союзников – датчан, живших в Южной Ютландии. После этого король направил христианских миссионеров к датчанам и ободритам. Границы Германии были усмирены.

Почувствовав силу, Генрих отказался платить дань венграм. Те бросили против немцев две армии. Одна потерпела поражение в Южной Саксонии, другая – в Тюрингии при Риаде на реке Унструт. В этом последнем сражении немцами командовал сам Птицелов. Победа над тяжеловооруженными венгерскими конниками произвела огромное впечатление на германцев, и Генриха тут же на поле боя провозгласили «отцом отечества». Сражение случилось в 933 году. Для немцев это было своеобразное Куликово поле. Оно сыграло большую роль в сплочении племенных герцогств, хотя и не избавило от венгерских набегов.

В 934 году Генрих вновь ходил на датчан и усмирил их. После этого бросился на ободритов и прошел их землю насквозь вплоть до области племени укров. Впервые немцы дошли до Одера.

Подавив славян, Генрих Птицелов задумал поход на Рим – несомненно, для того, чтобы стать императором. Но сперва поход отложили, чтобы лучше подготовиться, а затем король тяжело заболел и, почувствовав приближение смерти, передал трон своему сыну Оттону I (король 936–962, император 962–973). При нем для полабских славян настали черные дни.

Глава 3. Империя немцев

Сразу после смерти Птицелова «полабы» снова восстали. Похоже, зачинщиками мятежа были не они, а чехи. Чешский князь Болеслав I Укрутный был, как часто случается, отвратительным и аморальным человеком, но искусным дипломатом, способным полководцем и блестящим политиком, который задался целью сбросить власть немцев и создать славянскую империю, что и выполнил в ходе своего долгого царствования. Он переориентировался в своих предпочтениях на черных хорватов, после чего сумел объединить Богемию, подавил дулебов, затем отбил у венгров Моравию и Словакию и, наконец, захватил Силезию, Малую Польшу с Краковом и, возможно, земли белых хорватов в Галиции. Это мощное государство известно византийцам как Великая Хорватия. О его существовании пишет император Константин Багрянородный в сочинении «Об управлении империей». По его мнению, богемские и польские хорваты никогда не порывали связей со своими южными сородичами – теми, что заняли территорию современной Хорватии. Странно, что никто из исследователей не идентифицировал государство Болеслава Укрутного с Великой Хорватией, хотя византийский царь Константин ясно указывает, что она располагалась на территории Чехии и в Карпатах. Другой вопрос, что карпатская Хорватия, по мнению Константина, существовала гораздо раньше, еще в VII веке, что прекрасно коррелирует с легендами о Краке, под которым мы должны подразумевать полумифических хорватских князей. Но при Константине «Великая Хорватия» очень усилилась, и царь это отметил. Если идентифицировать ее со страной Укрутного, мы приходим к выводу, что Константин Багрянородный прекрасно осведомлен о делах карпатских славян и абсолютно прав в конечных выводах. Но вернемся к борьбе славян с немцами.

В 936 году Укрутный атаковал кого-то из славянских князей в Лужице, обвинив его в сотрудничестве с немцами. Болеслав хотел занять землю лужицких сербов, соединиться с ободритами и напасть на Саксонию. Сами ободриты тоже напали на немцев, так что наличие большого союза славян против Германии не подлежит сомнению.

Король Оттон I бросил против врага две армии. Сперва немцы одержали победу и рассеяли чехов, затем чехи напали на германских воинов, занятых грабежом обоза, и рыцари потерпели поражение.

Одновременно шла борьба тевтонов с полабскими славянами. Первой целью стали ратари. Против них выступил по приказу короля военачальник Герман Биллунг. Немецкие хронисты характеризуют Биллунга как честнейшего человека и отважного воина. Он отбросил славян кавалерийской атакой. Следом шла армия самого короля. Оттон разгромил славян и вбил клин между чехами и ободритами. После этого о войне между Укрутным и Оттоном больше ничего не известно. В 938 году немцы напали на венгров и нанесли им новое поражение, но чем закончились дела с чехами, непонятно.

Благодаря союзу с черными хорватами Укрутный целиком подчинил Богемию, но подробностей мы не знаем.

Следующая бесспорная дата в чешской истории – 950 год. В это время Болеслав выступил против немцев, но потерпел поражение и признал себя вассалом короля.

Вассалитет оказался выгодным делом. В 955 году чехи и хорваты участвовали вместе с немцами в знаменитой битве на реке Лех, где нанесли страшное поражение венграм. С этого времени венгерские набеги на Европу постепенно прекращаются, а сами венгры понемногу превращаются в оседлый народ.

Чехи использовали победу в своих интересах. Болеслав отправился в восточный поход и присоединил Моравию и Словакию. Вскоре после этого он занял Малую Польшу с Краковом и, может быть, Галицию, то есть все земли карпатских хорватов. Впрочем, русские историки не признавали за ним последнего приобретения – Галиции, но делалось это скорее из политических соображений. Галицкая земля считалась собственностью Древней Руси, а потому историки не могли «отдать» ее чехам.

Могущество богемского князя достигло высшей точки. Правда, оно было недолгим. Примерно в то же время, когда Болеслав расширял свои владения, вокруг Гнезно возникло княжество поляков. Впоследствии эти земли получат название Великой (то есть Старшей) Польши. Это полный аналог Велико– и Малороссии с тою лишь разницей, что поляки «назначены» быть одной нацией, а велико– и малороссы – разными.

Великопольское княжество было несколько младше Чешского. Однако, отстав на старте, оно, как часто бывает, опередило соседа на середине дистанции, чтобы проиграть в конце еще более «молодому» претенденту на лидерство – России.

Польские легенды о первых князьях столь же туманны, как легенды чехов. В первой летописи, автором которой считается человек с условным именем Галл Аноним, о начале польской истории говорится очень смутно. Больше сведений содержится у Винцентия Кадлубека и анонимного автора «Великой хроники». Из старинных легенд явствует, что давным-давно лехитами правил некто Крак, в честь которого назван Краков. Это явный отголосок господства хорватов, но только не в Великой, а в Малой Польше, тем более что город Краков расположен именно там. У Крака была сестра – прекрасная Ванда. По ее имени, считает хронист, лехиты стали называться вандалами. Это – отголосок переселения славян на земли вандалов в Силезии и прилегающих областях.

Затем рассказ без видимой связи с предыдущими событиями перемещается в Великую Польшу. Поляки избирают князя по имени Лешек I и в связи с этим возвращают себе старое название «лехиты» уже как люди Лешека. Этот князь не имел детей (явное указание на то, что власть не была наследственной). Ему наследовал Лешек II; как мы покажем ниже, это могло произойти после длительных усобиц.

Трудно вычленить рациональное зерно в этих рассказах. Путаница усугубляется головокружительными хронологическими пассажами летописца. Крак у него – современник ассирийского правителя Ассуера (иногда под ним понимают персидского Артаксеркса), Лешек I – сверстник Александра Македонского, а Лешек III – уже Юлия Цезаря. После этого сменилось три поколения, и на свет появился легендарный Пяст – основатель польской княжеской династии. Времена Пяста можно с большой долей уверенности отнести к IX веку. То есть Лешек III и его потомки жили в среднем по триста лет – сущие пустяки.

Перед нами – извечное желание народа показать свою древность по отношению к соседям и связать прошлое с кем-нибудь из известных людей. Так, во времена Ивана Грозного московских Рюриковичей объявят далекими потомками императора Августа. Что же происходило в Польше на самом деле?

Данные археологии и логика вещей позволяют сказать, что капля правды в рассказе хрониста есть, хотя многое перепутано.

Действительно, сперва все польские племена обосновались в Малой Польше. Это было во второй половине VI века, когда от «родительского» племени дулебов, живущего на Волыни, отпочковывались молодые вождества. Все вместе они составляли федерацию «склавинов», которой управлял вождь с иранским титулом мусок. Безусловно, на территории Польши славяне взаимодействовали с остатками вандалов, часть которых оставалась в Силезии, а часть продвинулась на земли лугиев. Следовательно, времена условной «Ванды» нужно ставить впереди эпохи Крака.

В первом десятилетии VII века происходит нашествие аваров, которые сперва разгромили антов на Днепре, а затем обрушились на «склавинов». Тогда-то на берега Вислы и приходит мифический «Крак» – хорватский князь, а сербы убегают от аваров дальше и находят приют в Лужице.

В. Грабеньский, автор популярной «Истории польского народа», считает Крака современником князя Само, и, возможно, так оно и было, хотя, конечно, хронология очень условна.

В Польше воцаряется хаос, аварские отряды доходят до самых Мазур. Часть малопольских племен – лехиты – бежит на север во главе со своими старейшинами – «лешеками» (легенда объединила их в образе Лешека I). Лехиты спасаются от аваров на территории Великой Польши.

Аварское господство в этих краях быстро сходит на нет. Появление государства Само, а затем Болгарского каганата на Балканах отвлекает внимание аваров от территории Польши. Белые хорваты и лехиты предоставлены сами себе, между ними вспыхивают усобицы. Результатом становится то, что по меньшей мере два племени лехитов – радимичи и вятичи – бегут от этих безобразий далеко на восток. Первое находит новую родину на Среднем Днепре, второе – в рязанских и брянских лесах. Возможно, с ними переселяются также дреговичи и часть кривичей. Дата переселения остается спорной, оно могло произойти и вне связи с аварским нашествием. Например, после свержения легендарного князя Помпилиуша Хотышко, о чем поговорим ниже.

Хорваты остаются самым многолюдным вождеством в Карпатах, они переживают взлеты и падения, но восстановить союз «склавинов» и тем более антов им не удается. Наступает эпоха Великой Моравии, и мораване подчиняют хорватов.

Приходит время вторжения венгров и нового хаоса, после чего чехи и черные хорваты воссоздают Великую Хорватию на новой основе – уже не как федерацию племен, а как наследственную державу во главе с единым князем.

Тогда же в районе Гнезно возникает новая польская династия Лешеков, представителям которой удалось расширить вождество лехитов и присоединить к нему соседние племена. Династия включала четырех князей: Лешека II, Лешека III, Помпилиуша I и Попеля (Помпилиуша II Хотышко). Прозвище Хотышко переводили как «метелка», ибо на голове князя вместо шевелюры торчал пучок волос. Но может быть, речь идет о характерном чубе ругов, который отличал их от славян? Впрочем, сведения первых поляках настолько легендарны, что столь далеко идущие выводы, как присутствие ругов в Гнезно, по одному только чубу Хотышки делать нельзя.

О Попеле говорят Галл Аноним и Винцентий Кадлубек, о Помпилиуше – автор «Великой хроники». У Галла читаем, что Хотышко – это вообще отдельный персонаж. Так что вопрос запутан даже здесь. Более логична версия «Великой хроники», согласно которой вторая династия Лешеков не прижилась на польской почве. Династический принцип передачи власти еще не стал господствующим среди местных славян, которые жили в условиях демократии. Но кончилось это как раз победой монархии.

«Великая хроника» сообщает, что Помпилиуш Хотышко был дурным правителем: «В самом деле, он больше стремился водить с девушками хороводы, нежели вести войны, вследствие безудержного стремления к постыдной роскоши и из-за лености стал нерадивым» (Глава 6. О Помпилиуше Втором).

«По совету бесстыдной жены» Помпилиуш расправился со своими дядьями, то есть со старейшинами лехитов. Это указание на раскол общины и на выступление бояр против власти князя. В вождестве начались распри, Хотышко потерял значительную часть территориальных приобретений, сделанных предками.

Всё кончилось политическим переворотом, в результате которого община свергла непопулярного князя, отдав власть одному из крестьян – Земовиту, сыну Пяста. По имени последнего, который, похоже, никогда не правил, а был просто одним из видных членов общины, династия лехитов получила название Пясты. Племя лехитов обитало вокруг города Гнезно («гнездо»). По-видимому, перед нами тот же процесс, что и у чехов: из осколков старых родов возникает новое племя, которое завоевывает соседей.

Легенда гласит, что Хотышко был съеден мышами после того, как бежал «в какую-то высоченную башню» (выражение «Великой хроники»). Видимо, он был осажден врагами и умер во время осады.

Есть странное ощущение, что именно эти события привели к переселению радимичей и вятичей на восток, после чего союз лехитов сжался до окрестностей Гнезно. Хронология настолько запутанна, а легенды столь туманны, что мешают сделать окончательный вывод.

Ясно одно: ослабевшее вождество лехитов возглавила новая династия – Пясты. По легенде, княжеская власть переходила от отца к сыну: мифическому Земовиту наследовал легендарный Лешек IV, тому – Земомысл, а затем появился стопроцентно исторический персонаж польской истории – Мешко I (960? – 992). Семь лет жизни после рождения Мешко был слеп, затем прозрел, в чем община увидела свидетельство его необычности и признала князем.

За пять лет до начала правления Мешко маленькое княжество чехов начало завоевания и в короткий период создало державу, простиравшуюся от Галиции до Дуная. Чешский князь Болеслав Укрутный предпочел вступить с лехитами в союз и выдал за Мешко свою дочь Дубровку – ревностную христианку. Предание гласит, что она вышла замуж с одним условием: пусть Мешко примет веру в Христа. Князь лехитов согласился и принял новое учение по латинскому обряду. После этого было создано Познанское епископство, подчиненное в церковном отношении немецкому архиепископу Магдебурга. Оттон I считал своего славянского единоверца вассалом, как и князя чехов.

Военные силы Мешко были невелики. Еврейский сефард-ренегат Ибрагим ибн Йакуб, объездивший много стран, пишет о польском князе, что в его распоряжении 3000 конных латников. Войско отборное, но небольшое. Для покорения редконаселенных славянских земель его хватало, а для отпора немцам было явно недостаточно. Из этого следует, что дружины полабских славян еще меньше, и ни о каких «двухстах тысячах убитых» в сражении при Лечине, о котором мы рассказали выше, речи быть не могло.

Итак, Мешко стал католиком. Выбор веры оказался крайне важен. Польша, как и Чехия, постепенно отдалялась от славянского мира и перешла в лагерь романо-германских народов, который сегодня называется Евросоюз. Дорога туда была для поляков мучительной, кровавой и горькой и закончилась полным преображением народа, когда-то вышедшего из вождества «склавинов».