Текст книги "Охота на Смерть. Кризис веры"

4

Решение брать с собой на работу души, по которым представители Рая и Ада отказывались подписывать отчеты, считалось у жнецов временной мерой. До тех пор пока в голову не придет более удачная идея, что с ними делать, или не удастся договориться с ангелами и демонами. И первые несколько месяцев эта задумка себя оправдывала. Жнецы делали свою работу, души тихо-смирно стояли в сторонке, и даже их непрерывный рост никого не смущал.

Проблемы начались, когда случилось непредвиденное: неприкаянные души начали между собой переговариваться.

До этого момента они всегда и везде следовали за жнецами молча, занимаясь сбором информации по интересующей их теме загробной жизни через созерцание происходящего вокруг. В основном для переосмысления прожитых лет и собственного успокоения. Однако далеко не каждая неприкаянная душа могла похвастаться кристально чистой репутацией в мирской жизни, отчего вера на благополучный итоговый исход имелась не у всех. И для тех душ, которые были лишены ее в большей степени, ожидание превращалось в томление, а благоговейная ностальгия по прожитым дням – в глубочайшую депрессию по прощелканной «прошлой жизни». Держать это в себе они не захотели. Но и открыто обсуждать свои страхи, касаемо дальнейшей судьбы, не зная, какая на это будет реакция жнецов, побаивались. Поэтому первое время разговоры на тему того, насколько у кого все плохо, и что их за это может ждать, неприкаянные души вели исключительно украдкой и шепотом. Довольно скоро к таким обсуждениям стали присоединяться души, у которых, по их мнению, в ближайших планах на жизнь будет «все хорошо». Им лишний раз хотелось удостовериться, что их догадки о теплом местечке в новой системе координат верны, а заодно самоутвердиться за счет неудачников. Когда мнения одних групп начали идти вразрез убеждениям других, сдерживаться в рамках шепота стало труднее.

Однако окончательно потерять страх и начать разговаривать в полный голос, не обращая внимания на жнецов, неприкаянных душ побудил не внутренний групповой опыт, а внешний. Так или иначе, жнецы между собой пересекались, а вместе с ними пересекались и сопровождающие их души. Порой такие пересечения происходили в рамках довольно замкнутого пространства, и тогда группы душ начинали делиться друг с другом накопившимся метафизическим опытом. И вот однажды подобная встреча ушла от принятого формата ведения диалога: сначала с шепота на повышенные тона, а затем и вовсе переросла в жаркий бесконтрольный спор на фоне религиозной нетерпимости. В результате которого не выяснилось, чей бог круче, но выяснилось, что перешептываться вовсе не обязательно, поскольку жнецы им ничего плохого не сделают. Более того, с ними тоже можно разговаривать, и за это они тоже ничего плохого не сделают. И, вообще, жнецы – довольно безобидные ребята.

Когда эти новости разлетелись во все концы, бедные жнецы просто не знали, куда им деваться: со всех сторон на них посыпалось: а что? а как? а почему? И это хорошо еще, что среди их «живых клиентов» периодически встречались юристы и политики, и было у кого позаимствовать такие понятия как «конфиденциальность» и «невладение данной информацией», а главное, практические навыки уклонения от прямых ответов на четко сформулированные вопросы, иначе еще неизвестно, чем бы все закончилось. А так непробиваемая несговорчивость жнецов довольно быстро нейтрализовала бум нездорового любопытства среди неприкаянных душ, и все вернулось на круги своя.

Минут на десять. Затем от одной из групп пришла радостная весть о том, что над жнецами можно издеваться.

Душа, не получив желаемых ответов на свои вопросы, не пожелала возвращаться к общему вялотекущему обсуждению наскучивших для себя тем. Вместо этого, чтобы хоть как-то себя развлечь, она начала вслух комментировать записи, подсмотренные в заполняемом жнецом отчете. К ней тут же присоединились другие души: сначала не согласные с ее мнением, потом согласные. Слово за слово и от повсеместной скуки не осталось и следа, только споры. Настолько жаркие, что, если бы после смерти было возможно рукоприкладство, то следующим развлечением неприкаянных душ стала бы «стенка на стенку». Но, увы, такие опции как «подкрепить свои слова чем-то более весомым, нежели простая угроза» или «ответить за свой базар» для бестелесных материй были недоступны. У них даже толком не получалось друг друга обматерить. Любое слово, нацеленное на общепонятную и исчерпывающую идентификацию личности, чья крепость зашкаливала за этические рамки загробного мира, на выходе из «диафрагмы» трансформировалось. В итоге каждая вторая душа слышала в свой адрес, что она: «тюлень», «олень», «долбоежик» или их дальний родственник «долбодятел». Со временем, чтобы не разводить сумятицу – кто кого кем считает – души разработали и успешно внедрили в обиход систему крайне обидных невербальных жестов. Но вернемся к издевательству над жнецами.

Когда души начали комментировать их записи, один из них не сдержался и накричал на них. Как он потом оправдывался перед коллегами за то, что замечания в его адрес были настолько несправедливыми, что задели его до глубины души. Однако это было уже не важно. Новость о том, что над жнецами можно и нужно издеваться молниеносно облетела группы неприкаянных душ и затмила собой все иные занятия. Повсюду начались массовые и обязательно крайне необъективные комментарии их записей. Цель: вывести жнецов из себя и заставить потерять присущий им самоконтроль. Как оказалось, это несравнимо лучше, чем собачиться между собой. Вскоре доведение жнецов до истерики приняло спортивный интерес: стало важно не просто вывести их из себя, а сделать это максимально быстро и эффективно, причем эффективность измерялась громкостью и продолжительностью истерики. И чем сильнее они кричали, тем сильнее их изводили…

Это привело к тому, что жнецы стали не только постоянно отвлекаться и психовать, но и ошибаться, количество неприкаянных душ резко подскочило и скрывать это стало уже невозможно.

5

Когда Сир Орхус узнал о неприкаянных душах, он рвал и метал. Первых трехсот жнецов, из принесших ему недобрую весть, он отстранил от занимаемой должности, даже не выслушав их объяснений. Вторые две сотни, прежде чем отправиться в Небытие, успели сообщить, что это не их вина, а… «ангелов и демонов», но это сообщила уже третья группа «приговоренных». Четвертая – успела поведать о том, что неприкаянные души научились контактировать между собой, тогда как пятая – каким образом это доводит жнецов до истерики и почему это стало причиной всех нынешних бед. К тому моменту, когда Глава Службы мрачных жнецов полностью осознал всю тяжесть ситуации, численность ее отделов уменьшилась на треть. Сокращение, как таковое, все же состоялось.

Однако проблему неприкаянных душ это не решило. Сир Орхус понятия не имел, что ему в сложившейся ситуации делать. Инструкция на этот счет молчала, хоть он и проштудировал ее несколько раз вдоль и поперек; от подчиненных вразумительных ответов, почему души себя так ведут, а главное, откуда они узнали язык мертвых и свободно на нем разговаривают и читают, он не получил. Капнуть глубже, только по известным ему соображениям, Глава Службы мрачных жнецов не решился. Вместо этого после очередной бессонной ночи он придумал себе служебную командировку в максимально отдаленной точке Вселенной, так чтобы по ее окончании, сразу отправиться на Ежегодное Собрание Высших Сил.

Перед отбытием он издал указ, из которого следовало, что до его возвращения вводится полнейший запрет на какие-либо контакты с неприкаянными душами, а также им запрещается читать отчеты жнецов. И пояснение: «Мрачный жнец, чей отчет станет достоянием общественности, отстраняется от занимаемой должности». В назначенное время секретарь вывесила документ на доске объявлений.

Жнецы внимательно его изучили и сошлись во мнении: насколько внимательно указ не перечитывай, понятнее от этого не становится. Однако уточняющие вопросы им задать было не кому, их Глава укатил по делам далеко и надолго.

– Ну, кто из вас, что как понял? – спросил один из них, обращаясь, скорее, к конкретным коллегам, нежели вынося на всеобщее обсуждение.

– А чего ты на нас так смотришь? – удивились Эстрагон и Кэрак. – Мы сами видим это в первый раз. Очевидно, что нам нужно сделать так, чтобы души потеряли к нам всякий интерес и при этом не совали нос в наши отчеты.

– Очевидно. Есть предложения как это сделать?

– А у тебя?

– У меня нет.

– И у нас нет. Но надо, чтобы были, если мы не хотим, чтобы нас тоже не стало.

– Полный игнор? – поступило предложение.

– Тупус, опять ты?! – раздраженно воскликнул Эстрагон, оборачиваясь на голос.

– Я, – кивнул жнец. – И, я думаю, что если мы дружно перестанем обращать на них внимание, перестанем с ними разговаривать, реагировать на их шуточки, даже смотреть в их сторону не будем, рано или поздно неприкаянным душам это надоест, и они от нас отстанут.

Старший коллега подошел к нему вплотную и хлопнул по плечу:

– Красавец! Вы посмотрите на него: просто красавец! Как же мы-то до такой гениальной идеи не додумались?! – Он повернулся к собратьям. – Может, потому что сложно не обращать внимания на души, будучи ими с ног до головы облепленными! Вот лично ты, Тупус, как собираешься заполнять отчет, когда куда бы ты ни пошел, они там, куда бы ни отвернулся, они там? Будь добр, проясни для нас бестолковых!

Жнеца не смутили ни повышенное внимание, ни контекст:

– Конечно. Для этого можно заполнять отчеты по очереди: один заполняет, второй приглядывает за его душами. Я заполняю, ты приглядываешь за моими, ты заполняешь, я приглядываю за твоими. Обычная взаимовыручка.

– Обычная взаимовыручка?! – всплеснул руками Эстрагон. – У кого-нибудь есть возражения?

– Нет, – растерянно покрутили головами жнецы.

– Более дельные предложения?

– Нет.

– Ну и отлично! Значит, на том и порешили, всем разойтись!

Жнецы потянулись на выход. Кэрак подловил Эстрагона и отвел в сторонку:

– Ты чего такой нервный?

– Ничего! – огрызнулся тот. – Мы в прошлый раз поступили, как предложил Тупус, и к чему это привело?! Каждого третьего пустили в расход!

– Скажем так, каждого третьего пустили в расход вовсе не из-за него.

– А из-за кого?

– К примеру, из-за того кто был уверен, что ангелы и демоны рано или поздно чухнутся, а они не чухнулись. Или из-за того кто оказался слишком ранимым и, души, когда это поняли, начали жестко издеваться над всеми жнецами.

– Ты на меня намекаешь?! – взъерепенился Эстрагон.

– Я никому ни на что не намекаю, я лишь хочу…

– Да пошел ты на хрен, Кэрак, понял!

– Я-то понял, – спокойно отреагировал жнец. – Но, главное, чтобы и ты кое-что понял.

– Что именно? – обиженно кинул Эстрагон.

– Что в эти неспокойные времена особенно важно держаться всем вместе, а не срываться друг на друге, как ты сейчас, сначала на Тупусе, а потом на мне, – пояснил Кэрак. – На взаимных упреках мы далеко не уедем. Каждый из нас ошибается, ошибается много, но только помогая друг другу мы сможем своевременно обратить на эти ошибки внимание и их исправить. Тем самым выправим ситуацию.

– Все слышали? Взаимовыручка! Передайте остальным. – Раскрасневшийся, Эстрагон чуть ли не выбежал из здания Службы мрачных жнецов.

Кэрак подошел к Тупусу и похлопал по плечу:

– Не переживай, он не держит зла конкретно на тебя, просто ему нужен кто-то на ком его можно выместить.

– А я и не переживаю, – ответил жнец. – Просто хочу помочь, чем могу.

– Это похвально, – одобрительно произнес старший коллега. – Кстати, я обратил внимание на твои показатели. Конечно, не доска почета, но уже очень к этому близкие. Так что если есть желание помочь не только словом, но и делом, я готов взять тебя в свою команду.

– Сочту за честь, – обрадовался Тупус.

Кэрак улыбнулся:

– Хорошо. Тогда я поставлю тебя в смену с совсем зелеными юнцами, так чтобы когда вы передавали друг другу души, ты мог бегло проверять их отчеты и давать пару-тройку дельных советов по оптимизации трудовой деятельности. Согласен?

– Согласен, без проблем.

– Ну и отлично.

На том жнецы разошлись.

Уже через неделю модель поведения, предложенная Тупусом на мозговом штурме, дала первые положительные результаты. Как только жнецы начали коллективно избегать любых визуально-вербальных контактов с душами, издевательства прекратились. А довольно скоро и в целом интерес к их персонам со стороны неприкаянных душ угас. Потеряв доступ к отчетам, они даже между собой практически перестали разговаривать, видимо, обсудив к тому моменту все, что только возможно. Лишь изредка, при смене обстановки, души перекидывались друг с другом короткими фразами, после чего погружались обратно в скуку смертную.

Довольные собой, мрачные жнецы выдохнули. И с нетерпением стали дожидаться возвращения Сира Орхуса с Ежегодного Собрания Высших Сил. В кои-то веке они намеревались сообщить ему радостные новости.

Однако так и не дождались. Неугомонные души снова нашли, чем все испоганить: от одной из них поступило предложение попробовать повторить все то же самое, но только не со жнецами, а с живыми.

6

С Ежегодного Собрания Высших Сил Глава Службы мрачных жнецов вернулся в отличном расположении духа. Это стало заметно по несвойственной для него беззаботной легкости, с которой им преодолевался длинный коридор в направлении рабочего кабинета. При этом он насвистывал себе под нос непритязательные мотивы, чем окончательно вызывал смятение среди встречающихся ему подчиненных.

Конечно, Сир Орхус отдавал себе отчет в том, что сегодняшнее его появление станет предметом не однодневных пересудов, но ему было все равно. Он по-прежнему возглавлял Службу и, что еще важнее, по-прежнему оставался жив и здоров, тогда как буквально несколько дней назад, с радостью, согласился бы и на меньшее…

Если отмотать чуть назад, то ЕСВС, как всегда, началось с обсуждения текущих дел. Дел из года в год довольно идентичных и порядком всем поднадоевших, отчего Сир Орхус даже не заметил, как потерял нить повествования очередного докладчика и погрузиться в собственные мысли. А уже из них в полудрему, прислушиваясь, когда Председатель Собрания объявит, что настала его очередь выступать.

Но так случилось, что его очередь не объявили… иначе он бы услышал… или регламент Собрания по какой-то причине претерпел изменения, причем в самый последний момент… иначе он бы услышал… хотя, никаких предпосылок к этому не было… иначе он бы… услышал… что, учитывая его высокую административную важность… то есть занятость… вполне простительно… даже если что-то могло проскользнуть мимо его… у-ш-е-е-е-й…

Включился Сир Орхус, когда Председатель перешел к обсуждению главного вопроса на повестке дня: отказу представителей Рая и Ада визировать отчеты мрачных жнецов. Что для Главы этих самых жнецов стало полной неожиданностью, поскольку он понятия не имел, что все в курсе. Он планировал сообщить об этом членам ЕСВС лично, когда ему дадут слово. Теперь получалось, что он все знал и молчал, а о таком молчать ни к коем случае нельзя, и без этого у него имелось за что получать сапогом в сфинктер. На металлический наконечник он не рассчитывал. Не удивительно, что бедняга, аж подпрыгнул, когда понял, что на ровном месте оказался крайним. И от острого дефицита, имеющегося при себе вазелина, у него защемило сердце.

И не только.

Однако исправлять что-то было уже поздно.

Тем не менее Сир Орхус попытался. Правда для этих целей уже не годилась, поскольку прозвучала бы крайне неправдоподобно, поэтому он прибегнул к тому, что у него получалось лучше всего: сложное многоступенчатое оправдание «со стрельбой», «погонями» и «невероятными акробатическими трюками». Перемешав ложь с полуправдой, Сир Орхус надеялся всех убедить, что про отказ представителей Рая и Ада визировать отчеты мрачных жнецов он, конечно же, знал, в связи с чем подготовил на эту животрепещущую тему доклад, с которым собирался всех ознакомить в порядке своей очереди, а о том, что это является главным вопросом на повестке дня, естественно, нет… поскольку… поскольку… неважно, уважительную причину на этот счет можно придумать, когда спросят… естественно нет, иначе, без всякого сомнения, подал бы всю имеющуюся у него на этот счет информацию заблаговременно, в надлежащей форме, как того требует регламент Собрания.

И все бы у него получилось, если бы в повестке к Собранию главный вопрос не был указан крупными золотыми буквами на первой странице. В связи с чем Председатель, все внимательно выслушав, попросил Главу Службу мрачных жнецов объяснить, почему он не читает то, что по долгу службы читать обязан в первую очередь. Положение Сира Орхуса усугубилось, и к возникшим незадолго до этого смешанным чувствам страха и обиды у него добавился стыд. Окончательно веру его пятой точки на более-менее положительный исход подкосили последовавшие за этим регламентированные выступления представителей Рая и Ада.

Первым масло в огонь подлил архангел Варахиил, сухо и деловито озвучивший, почему ангелы-хранители отказываются подписывать отчеты мрачных жнецов. Вторым – Владыка Тьмы и Демонов Вельзевул, также как и первый докладчик, уйдя от помпезной и растянутой не на один час речи, по делу аргументировавший, что не устраивает демонов-искусителей. И та идиллия, с которой ангелы и демоны его топили, окончательно вжала Сира Орхуса в кресло, ибо, на его памяти, эти две противоборствующие стороны раньше вот так вот сходились во мнении аж целых ноль-запятая-ноль-ноль-ноль-ноль-ноль-в-бесконечной-степени раз.

После чего Председатель остановил Собрание, поскольку проведение дальнейших слушаний было нецелесообразным. Имелся куда более серьезный вопрос, требующий принятия безотлагательных действий. Когда он объявил получасовой перерыв и удалился в комнату для совещаний, Сиру Орхусу совсем поплохело. Его во второй раз лишили слова, на этот раз защитного, то есть его мольбы и унижения о пощаде останутся не услышанными и на справедливое решение ему рассчитывать не приходилось. Потребовался нашатырь.

Смерть также присутствовал на Собрании. И происходящее его более чем устраивало. Он даже о своем праве голоса решил не напоминать Председателю, дабы его суровый взгляд не расфокусировался с абсолютно потерянного взгляда Главы Службы мрачных жнецов. Вместо этого он сделал триумфальный марш у себя в голове погромче и продолжил наслаждаться моментом.

Его ухмылку Сир Орхус запомнил. Он давным-давно возненавидел Смерть, как за предвзятое отношение к нему лично, так и к его подчиненным. И за то, что тот считал своим долгом каждый раз окунать его и его жнецов головой в дерьмо да поглубже даже за самые незначительные ошибки. Так что при случае обязательно вознамерился вернуть ему должок. Единственное, чего Сир Орхус не понимал, почему Смерть вместо того, чтобы раз и навсегда с ним разделаться, в итоге промолчал, тем самым упустил прекрасную возможность, которую, несомненно, очень долго ждал и что есть сил приближал.

Даже теперь, когда, отделавшись нелегким испугом, Глава Службы мрачных жнецов сидел в любимом кожаном кресле в любимом рабочем кабинете и с закинутыми на стол ногами потягивал любимый молочный коктейль, эта загадка не покидала его мысли. И вместо того, чтобы проанализировать, каким-таким чудесным образом стала возможна полная амнистия для его шкуры, а главное, сделать из этого правильные выводы, в его голове крепко-накрепко засели ухмылка Смерти и абсолютно противоречащее ей бездействие.

Наконец, после длительных раздумий, все еще пялясь в потолок, Сир Орхус усмехнулся:

– Наверное, ты решил, что мне и без того конец?! И, показывая свою беспристрастность, ты явно рассчитывал возглавить надо мной судебный процесс?! Накося выкуси! – После чего он начал заходится злорадным смехом: «Второго такого шанса тебе теперь долго не представиться! Более того, тебе теперь еще и косяки наши разгребать, идиота кусок! Ха-ха-ха!»

– Мне?! – раздался растерянный голос.

Глава Службы мрачных жнецов вздрогнул от неожиданности, а его ноги с грохотом упали на пол: в дверях стоял один из подчиненных и удивленно на него таращился.

– Что, тебе?! – рыкнул он на него.

– Не знаю, Сир. Вы сказали, что теперь мне разгребать все наши косяки, – промямлил жнец. – Поэтому… я даже… и не…

– Это я не тебе.

– Не мне?

– Не беси меня, Тупус! – возмущенно воскликнул Сир Орхус. – Говори, зачем пришел?

– Ну, я даже не знаю с чего начать…

– С главного начни… Или выйди за дверь, подумай, потом возвращайся!

Жнец скривился в нервной улыбке:

– Сир, кажется, у нас проблемы.