Текст книги "Финал"

14

Донателла

Телла вздрогнула и проснулась. Ее похожие на лихорадочные вспышки сны проносились так быстро, что она не смогла ничего запомнить, но одно знала наверняка: Легендо в них не было.

Привыкнув за два месяца к их встречам в мире сновидений и не найдя его там, она ощутила пустоту. Ничего подобного она не ожидала, особенно теперь, когда Легендо вернул себе все свои силы. Забрав магию колдуньи, он, вероятно, приобрел еще больше могущества, чем раньше. Но во снах Теллы больше не появлялся.

Заметил ли он, как она следила за ним вчера? Возможно, с его способностями до сих пор что-то не в порядке? Или дело в чем-то еще?

Сердце Теллы бешено колотилось, кожа горела огнем, за исключением тех участков, где она соприкасалась с ледяными руками и ногами Принца Сердец.

Грязная кровь святых!

Ей нужно выбираться отсюда! Она не собирается тут ночевать. Необходимо уйти и разыскать сестру, которая, вероятно, до смерти волнуется.

Телла осторожно высвободила ноги из-под Джекса, и он тут же отреагировал, теснее прижав ее к себе и уткнувшись в нее лицом. Телла шумно выдохнула.

Даже во сне красота Принца Сердец выглядела порочной. Его брови сомкнулись в жесткую линию; темные ресницы выглядели такими острыми, что могли уколоть пальцы; и без того бледные щеки приобрели льдистый оттенок синего; а на нижней губе по-прежнему виднелись засохшие пятна крови там, где она укусила его.

Телле вдруг стало очень жарко. Она до сих пор ощущала вкус их поцелуя: терпкий, горький и восхитительно сладкий одновременно, напоминающий яблоки, горе и магию богов и богинь Судьбы. Она отказывалась думать о случившемся как об ошибке, но не могла позволить этому повториться вновь.

Наплевав на грациозность, Телла неуклюже высвободилась из объятий Джекса, вскочила на ноги и бросилась к выходу.

* * *

Постучав в дверь пансиона, Телла уловила запах овсянки на завтрак и крепкого черного чая. Светло-коричневая деревянная панель уже успела нагреться, хотя солнце взошло совсем недавно. Значит, ожидается еще один знойный день. Шея Теллы сзади уже стала влажной от усиливающейся жары.

Она опустила глаза на свое заляпанное грязью и кровью голубовато-фиолетовое платье и пожалела, что перед уходом не украла у Джекса плащ. Если Скарлетт увидит кровь на подоле, то завалит вопросами, на которые Телла не горела желанием отвечать. А вопросов у сестры наверняка накопилось немало!

Но теперь слишком поздно что-то предпринимать. Хозяйка сама открыла дверь и, едва удостоив Теллу взглядом, стала закрывать снова со словами:

– Благотворительностью мы не занимаемся.

– Подождите же! – Телла что было сил ухватилась за край двери. Женщина, должно быть, не узнала свою постоялицу в нынешнем жалком растрепанном существе. – Мы с сестрой снимаем у вас комнаты на втором этаже.

– Больше нет. – Хозяйка поджала губы. – Вы с сестрой были выселены за уничтожение имущества. Уходи, или я прикажу тебя арестовать.

– Вы не можете так поступить! – В прошлый раз Телла в самом деле сорвала простыню с кровати, но вряд ли это можно было счесть уничтожением имущества. – К тому же мы заплатили вперед, до конца года. Так что не смейте меня задерживать, а то как бы сами не угодили за решетку.

Телла толкнула дверь достаточно сильно, чтобы распахнуть ее.

– Стой! – крикнула ей вслед хозяйка пансиона. – Еще один шаг, и, клянусь, я вызову патруль!

– Как вам будет угодно! – отозвалась Телла, взлетая по лестнице. Она не знала, что происходит, но стремилась как можно скорее увидеть свою сестру и…

Телла резко остановилась перед развороченной дверью. С петель свисали жалкие деревянные обломки. Кто-то прибил к раме простыню, но почему-то от этого вид сделался еще более зловещим, как у закрытого гроба на похоронах.

Рывком отдернув ткань, она позвала:

– Скарлетт?

Ее голос был встречен тишиной и полной разрухой. Мебель расколота и обуглена, зеркала треснули, пол усеян острыми осколками светильников. Очень похоже на место преступления.

– Скарлетт! – снова крикнула Телла, на сей раз погромче. При мысли о потере сестры болезненные эмоции, которые забрал Джекс, угрожали вернуться в новой форме. Крови вроде нигде не было, но это вовсе не означает, что Скарлетт не пострадала. И, конечно, Телла и помыслить не могла, что весь этот беспорядок учинила ее сестра.

– Она вон там, господа офицеры, – услышала она напряженный голос хозяйки, а вскоре и сама женщина вскарабкалась по лестнице в сопровождении двух стражей в синей королевской форме.

Теллу охватила паника, тисками сдавившая грудь – так же, как прошлой ночью.

– Скарлетт? – позвала она еще раз, хотя было очевидно, что сестры здесь нет.

К этому времени несколько постояльцев высунули головы из своих дверей. На их лицах отражалась целая гамма эмоций от любопытства до испуга и раздражения, но никто не произнес ни слова, когда стражи приблизились к Телле.

Женщина-страж шагнула вперед первой, медленно и осторожно, словно Телла была бездомной кошкой, грозящей оцарапать или убежать.

– Мы не сделаем вам ничего плохого, – сказала она.

– Только не вздумайте дать деру, – подхватил другой страж, и Телла резко повернула к нему голову.

Тут женщина бросилась на нее и быстро защелкнула на запястьях наручники, опалив кожу грубым прикосновением металла.

– Что вы делаете? – вскричала Телла.

– Вы арестованы по приказу его высочества принца Данте.

15

Донателла

Телла потрясла решетку темницы, чувствуя себя одной из Мойр, Узницей, которую без всякой причины заточили в клетку.

– Ваше высочество!

Всякий раз, как она пыталась позвать Легендо, ее душило магическое заклятие, не дающее сказать ни слова. Но и обращаться к человеку, которого на самом деле не существовало, выкликая имя Данте или, еще хуже, «принц Данте», она была не в настроении. А вот в обращении «Ваше высочество» ей виделось нечто приятно насмешливое.

Ей до сих пор не верилось, что он приказал ее арестовать. Не оттого ли, что заметил, как она следила за ним накануне? Телла сомневалась, что выдала свое присутствие, но даже если и так, это все равно не давало ему права сажать ее в тюрьму.

В свете случившегося, уверяла она себя, можно не терзаться чувством вины из-за поцелуя с Джексом.

Телла снова потрясла решетку. Пронзенные прутьями каменные горгульи бесстрастно смотрели на нее сверху вниз выпученными глазами. Она не знала, как долго провела взаперти в полном одиночестве. Когда ее тащили по коридору, она зорко осматривала другие камеры, гадая, не обнаружится ли в одной из них и колдунья Эсмеральда, но на глаза попадались лишь выгравированные на стенах номера да вырезанные на камнях имена. Телла вовсе не планировала провести в темнице достаточно долго, чтобы у нее появилось желание запечатлеть и свое имя.

– Ты не имеешь права держать меня здесь! – крикнула она.

В конце освещенного факелами коридора со скрипом открылась тяжелая дверь, и раздались уверенные шаги обутых в сапоги ног. Эту походку Телла знала очень хорошо. Легендо еще не был коронован, но уже выступал как входящий в тронный зал император.

Телла скользнула взглядом по его высоким сапогам и черным бриджам, туго обтягивающим мускулистые ноги. Рубашка на нем тоже была черной, а жилет – в тонкую серую полоску в тон шейному платку и лацканам бархатного сюртука. Сам же сюртук был насыщенного ежевичного оттенка – этот цвет считался королевским, и Телла никогда прежде Легендо в нем не видела. Однако не могла не признать, что он ему идет, отлично оттеняя бронзовый оттенок кожи, делая волосы еще темнее, а глаза – ярче, выделяя золотые искорки, которые напоминали ей о сияющих ночью звездах.

Неудивительно, что по всему городу уже начали возводить статуи будущего правителя империи. Возможно, он был лжецом и злодеем, но каким-то удивительным образом даже эти качества в его исполнении казались привлекательными.

Другие камеры были пусты, и Легендо не удостоил их ни единым взглядом. У Теллы сложилось впечатление, что он не стал бы осматриваться по сторонам, даже если бы они были полны смертельно опасных преступников. Он двигался так, словно ничто в человеческом мире не могло причинить ему вреда. Ему незачем было озираться через плечо. По словам колдуньи, у него имелась лишь одна слабость, которая едва ли находилась в этом подземелье.

Теперь ей самой с трудом верилось, что она последовала за ним в другой мир, потому что думала, будто он в опасности. Даже если он и не лукавил, говоря о потере части своих способностей, ей следовало догадаться: он сделает все возможное, чтобы вернуть их.

– Выпусти меня отсюда, ублюдок!

– Я предпочел бы, чтобы ко мне обращались «Ваше высочество».

Легендо приближался к ней своей элегантной походкой, неторопливо шествуя по тускло освещенному коридору. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что он не питает никаких сильных чувств по поводу нынешней ситуации. Но, последние два месяца еженощно встречаясь с ним во сне, Телла наизусть выучила его жесты и походку – как и другие мельчайшие проявления чувств. Вот и сейчас она заметила, что у него дергается жилка на шее, когда он медленно окинул ее взглядом, скользя глазами по босым ногам, голым икрам, растрепанному подолу из перьев. Телла ожидала от него насмешливого комментария, но он лишь задумчиво нахмурил лоб, напряженно размышляя.

Возможно ли, что он не знал о ее слежке, когда ходил на встречу с колдуньей? Зачем, в таком случае, он ее запер?

Она сердито посмотрела на него, когда его испытующий взгляд переместился с ее шеи на губы, и, наконец, на глаза.

В подземелье вдруг стало очень тепло. Легендо все еще взирал на нее напряженно и мрачно, но в то же время с пылом, который она ощущала всем телом, от макушки до кончиков пальцев ног.

Долгое время Телла размышляла, каково будет снова встретиться с Легендо не во сне, а наяву. Гадала, дотронется ли он до нее, извинится ли за то, что бросил на ступеньках перед Храмом Звезд. Однажды она даже воображала, как он просит ее стать его императрицей, но теперь едва не рассмеялась при этой мысли. Тем не менее голос ее, когда она заговорила, звучал совершенно серьезно:

– То, что ты скоро станешь императором, не значит, что можно запирать меня здесь без причины.

Уголки его рта медленно поползли вверх, и на губах появилась высокомерная улыбка.

– Еще как можно. Но, вообще-то, я не хотел, чтобы тебя арестовали. Я лишь велел стражам взять тебя и привести ко мне, как только найдут, – сообщил он холодным, ровным голосом, и Телла, опять же, в отличие от стороннего наблюдателя, отметила, что сказанные им слова остры, точно бритва. Он определенно зол, и зол на нее.

Телле с трудом верилось в происходящее: мать мертва, Мойры проснулись, сестру похитили. Стражи Легендо заточили ее в темницу, но сам он тем не менее глядит на нее так, будто это она в чем-то провинилась.

– В каком преступлении меня обвиняют?

– Я же уже сказал, что не приказывал тебя арестовывать, потому что помню, как ты относишься к клеткам. Я лишь пытался найти тебя.

– Обязательно было для этого привлекать стражей? – Телла старалась говорить так же спокойно, как и он, но давалось ей это непросто. Она чувствовала, что заклинание Джекса слабеет. Стало трудно дышать, в голове стучало. Да и Легендо до сих пор не отпер дверь ее камеры. – Если ты хотел найти меня, почему бы сначала просто не навестить меня во сне и не спросить, где я?

Он быстро сжал челюсти.

– Я пытался.

– Отчего же не смог? – спросила Телла. Вскоре после того, как он впервые появился в ее снах, он научил ее контролировать отдельные их части: маленькие хитрости, призванные изменить то, что на ней надето, и трюки посерьезней на случай, если она не хотела появления в своих сновидениях определенных людей. Но даже злясь на Легендо, она никогда не чинила ему препятствий. – Не я тебя не пускала.

– Знаю. Причина была в чем-то другом.

Телла не видела, чтобы Легендо пошевелил хоть пальцем – должно быть, он воспользовался магией, чтобы скрыть то, что делал, – но внезапно дверь камеры открылась, а у него в руках оказались два кругляшка конфетти в форме карточных мастей: пики и черви.

Тут в сознании Теллы вспыхнуло воспоминание: когда Джекс нес ее через свой игорный дом, с потолка сыпалось точно такое же конфетти. Не оттого ли Легендо злится, что она общалась с Джексом?

– Где ты была прошлой ночью, Донателла?

И снова она не увидела, как он двигался, но каким-то образом отдалился от нее и теперь стоял, прислонившись к решетке камеры напротив, давая понять, что, хотя они и находятся не в очередном сне, некоторые правила остались прежними, а сам он все еще держится на расстоянии.

– Не твое дело, – огрызнулась Телла. – В любом случае, у меня нет времени на пререкания. Мне нужно найти свою сестру.

– Телла! – Голос Скарлетт разнесся по коридору, прежде чем Телла увидела, как она бежит, мелькая малиновым многослойным подолом, достаточно ярким, чтобы осветить все подземелье.

– Куда ты запропастилась? – Скарлетт заключила Теллу в объятия столь крепкие, что у той перехватило дыхание. Или, быть может, она не могла дышать из-за внезапно подступивших к горлу эмоций. Сестра не убита, не ранена и не похищена. Она здесь, живая и здоровая. – Мы обыскали весь город в поисках тебя и Паломы.

– А я думала, что это с тобой случилась беда, – выдавила Телла.

– С чего ты взяла? – Скарлетт бросила обвиняющий взгляд на Легендо.

Он все так же стоял, прислонившись к тюремной решетке и глядя на Теллу прищуренными глазами.

– У меня не было возможности сказать ей, что ты здесь.

– Ох, как хорошо, что ты ее нашел! – Появившийся в конце коридора Хулиан зашагал вперед с важным видом, внося свою лепту в царящее в подземелье мощное удушающее напряжение. Одет он был куда более тщательно, чем обычно, но тем не менее его одежда выглядела несвежей, как будто он носил ее со вчерашнего дня. – Где она была?

– Мы как раз это выясняем, – отозвалась Скарлетт, снова поворачиваясь к сестре. – Легендо нам сообщил, что, по его мнению, тебя похитил Джекс.

Когда Скарлетт увидела, какое растрепанное у Теллы платье, ее собственный ярко-малиновый подол тоже разом потускнел. Телла подумала, что хоть и лишилась горстки перьев за время, проведенное с Джексом, едва ли все так ужасно, как уже навоображала себе старшая сестра. Да и вообще, после того, чему стала вчера свидетельницей, она перестала считать Джекса самым опасным бессмертным из всех ей известных.

– А Палома тоже здесь? – спросил Хулиан.

Скарлетт ничего не добавила, но Телла прочитала застывший в ее глазах вопрос. Глазах, настолько похожих на материнские, что при одном взгляде на них Телла задрожала всем телом. Ощущение было такое, будто ее кости хотели вырваться из плена кожи и убежать, лишь бы не переживать заново ужасы прошлой ночи.

– Телла, что случилось? – Скарлетт снова взяла сестру за руку.

Телла крепко сжала пальцы Скарлетт, как в детстве, на следующий день после того, как их мать исчезла с Трисды. Телла первой обнаружила пропажу Паломы, войдя в материнскую спальню, полностью уничтоженную отцом после того, как нигде не смог найти свою жену. Следом прибежала Скарлетт, взяла сестру за руку и без слов пообещала, что не отпустит до тех пор, пока Телла будет нуждаться в ее поддержке.

– Она снова ушла? – предположила Скарлетт.

Теллу так и подмывало сказать «да». Им обеим было бы намного легче, позволь она Скарлетт поверить, что Палома опять их бросила. Но если Телла сейчас пойдет по легкому пути, потом будет намного труднее выбрать необходимый.

Прошлой ночью она поклялась убить Упавшую Звезду и собиралась довести дело до конца. Она найдет способ уничтожить его, но едва ли получится сделать это в одиночку.

Набрав в легкие побольше воздуха, она вымолвила, давясь словами:

– Вчера наша мама умерла.

Скарлетт отшатнулась и схватилась за живот, как будто из нее вышибли дух.

Телле захотелось снова взять сестру за руку, но она не могла сейчас утешать ее, потому что знала: стоит только замолчать, как начнет плакать. А ей нужно двигаться дальше. Сунув руку в карман, она вынула и зачитала прощальное письмо матери. Затем Телла поведала, как, проигнорировав предупреждение Паломы, последовала за ней в скопище руин, где с тревогой наблюдала за происходящим между матерью и Упавшей Звездой, который, в конце концов, лишил ее жизни. Единственное, в чем Телла была не совсем честна, так это в том, что касалось Джекса. Поскольку все уже знали, что она была с ним, она рассказала, как он нашел ее и вынес из пещеры, но не стала добавлять, что затем он помог ей, забрав себе часть ее горя.

Закончив рассказ, Телла испытала странное чувство, будто их четверка больше не находится в подземной темнице. Хоть она и опять не заметила, чтобы Легендо сдвинулся с места, знала: он создал успокаивающую иллюзию, внутрь которой их всех и поместил. Холодные полы превратились в мягкие кремовые ковры, грубо отесанные стены – в белый мыльный камень, а зарешеченные окна – в красивые витражи с безмятежными изображениями облаков в спокойном небе, которые окрашивали мрачные лица присутствующих бледно-голубым светом.

Хулиан первым принес соболезнования. Слушая Теллу, он придвинулся ближе к Скарлетт и обнял ее за плечи.

Легендо предпочел держаться на расстоянии. Он прислонился к одной из сверкающих стен, но одарил Теллу таким неописуемо нежным взглядом, пришедшим на смену гневу и настороженности, что она глазам своим не поверила.

– Как жаль, что не в моей власти вернуть ее. Я знаю, как много она для тебя значила. Сожалею, что ты потеряла ее таким образом.

Его пальцы дернулись, как будто он хотел дотронуться до нее, но на сей раз Телла порадовалась, что он этого не сделал. Прошлой ночью Джекс держал ее в объятиях, не давая рассыпаться на части, но именно это с ней бы и случилось, если бы Легендо сейчас прижал ее к себе. Его свирепые взгляды и колкие замечания она еще могла выдержать, но проявление нежности с его стороны ее бы уничтожило.

Скарлетт не сказала ни слова, но по ее щекам ручьем текли слезы – куда больше, чем ожидала Телла, учитывая ее непростые чувства к их матери. Телла хотела было подойти к сестре, попытаться успокоить ее вместо Хулиана, но испугалась, что лишь сама расплачется вместе с ней.

Тут Скарлетт оторвалась от Хулиана и обняла Теллу, окутав ее теплом. Грудь Скарлетт сотрясалась от рыданий, но руки оставались непоколебимы, она держала младшую сестру невероятно крепко, так же, как в тот день, когда их мать исчезла с Трисды.

Телла вздрогнула, прижавшись к сестре, но, вопреки опасениям, не рассыпалась на части. Как однажды сказала им мама, нет ничего драгоценнее сестринской любви, и теперь Телла ощутила справедливость этих слов. Она чувствовала, что Скарлетт любит ее вдвое сильнее, чем раньше, пытаясь залечить рану, причиненную смертью матери. Скорого облегчения нечего было и ожидать, и Телла не знала, наступит ли оно вообще когда-нибудь. Но любовь Скарлетт напомнила ей, что, хотя некоторые раны исцелить невозможно, в чем-то другом она стала сильнее.

– Думаю, нам стоит уйти и дать им немного времени побыть наедине, – шепотом обратился Хулиан к Легендо.

– Нет, – тут же возразила Телла, отрываясь от Скарлетт. – Сейчас не время горевать. Оплакивать маму я буду после того, как уничтожу Упавшую Звезду.

– Мы должны остановить и других Мойр тоже, – хлюпнув носом, подхватила Скарлетт. – Нельзя допустить, чтобы еще кто-то пострадал так же, как встреченные нами вчера люди.

– О чем это ты? – спросила Телла.

– Вчера мы видели окаменевшую семью. Подозреваем, это дело рук Отравителя.

– Хотя до настоящего момента мы не были уверены, он ли за этим стоит и проснулись ли остальные Мойры, – добавил Хулиан.

– Но подозревали, что это возможно – и поэтому послали за мной стражу? – Телла повернулась к Легендо, но он ничем не показал, действительно ли беспокоился о ее безопасности или просто ревновал к Джексу. Выражение его красивого лица сделалось отрешенным, не осталось ни следа мягкости и нежности.

– Ты видела каких-нибудь других Мойр, пока была с Джексом? – поинтересовался он. – Знаешь, с кем он сейчас работает?

– Нет, – отозвалась Телла.

Она могла бы поведать больше. Например, где находится игорный притон Джекса и что в нем происходит – Телла не сомневалась, что это всем любопытно. Но теперь их подлинным врагом был вовсе не Джекс, а Упавшая Звезда. По словам колдуньи, у него есть лишь одно слабое место, благодаря которому возможно его уничтожить, – то же самое, что и у самого Легендо.

– Как по мне, следует меньше беспокоиться о Джексе, который в самом деле помог мне прошлой ночью, и больше об Упавшей Звезде. В чем его слабость?

– Не знаю, – ответил Легендо.

– Конечно же, знаешь! – Телла не сводила с него глаз, которые прежде блестели, точно звезды, а теперь стали бездушными, угольно-черными с темно-синими прожилками, того же цвета, что и крылья, вытатуированные на спине у Данте. И как ей только в голову пришло, что Легендо – это всего лишь Данте? Телла должна была все понять по одним его глазам. Зрачки могли расширяться, а белки желтеть или краснеть, но радужка не менялась так, как прежде.

– Не лги мне, Легендо. Эсмеральда же сказала, что у Упавшей Звезды то же самое слабое место, что и у тебя.

Глаза Легендо вспыхнули золотисто-белым, и на миг вокруг них образовались морщинки, как при улыбке, но они исчезли так быстро, что Телла решила, будто ей показалось. Своим замечанием она вовсе не собиралась его веселить.

– То, что она сказала, бесполезно, – с горечью ответил Легендо. – Если мы хотим победить Упавшую Звезду и заполучить шанс убить остальных Мойр, нужно найти другое слабое место.

– Подожди-подожди! Ты ходил к Эсмеральде? – Отразившееся на лице Хулиана потрясение ясно дало понять, что Телла была не единственной, от кого Легендо это скрывал.

– Кто такая Эсмеральда? – спросила Скарлетт, переводя взгляд с одного на другого.

– Давненько я не слышала этого имени, – раздался новый голос, и в мерцающий от иллюзий зал вошла Джованна. Она была одной из самых приветливых исполнительниц Легендо, но также и той, чьи действия труднее всего разгадать. Она всегда улыбалась, всегда выказывала дружелюбие и жизнерадостность. Поскольку никто не может быть счастлив постоянно, Телла иногда представляла, что улыбка Джованны являлась всего-навсего еще одним элементом костюма, который она носила во время Караваля.

Однако сейчас девушка не улыбалась. Когда она приблизилась к Легендо, ее темно-коричневое лицо выглядело нехарактерно суровым. Во время одного из свиданий во сне Легендо сообщил Телле, что, когда закончился последний Караваль, а сам он, его магистр, был объявлен наследником, большинство его исполнителей получили новые роли при дворе. Джованна стала высокопоставленной стражницей и отныне одевалась в темно-синюю военную куртку с золотыми кисточками на плечах, сочетающимися с золотыми лампасами на брюках.

– Сударь, уделите мне минутку внимания. Дело в том, что имело место еще одно происшествие.