Текст книги "Финал"

16

Донателла

По созданным магией Легендо иллюзорным витражам поползли тонкие трещинки.

– Какая Мойра виновна на этот раз?

– Снова Отравитель. Он превратил в камень всех гостей на свадьбе неподалеку от замка Идиллуайлд. Теперь с ними все в порядке, – быстро добавила Джованна, – а вот с той, кто их спасла, увы, нет. Отравитель оставил записку, в которой говорилось, что все снова оживут, только если кто-то добровольно согласится поменяться с ними местами. И сестра невесты пожертвовала собой.

Скарлетт прижала руки к груди, будто хотела вознести молитву святым.

– Эта девушка до сих пор остается статуей?

Джованна угрюмо кивнула.

– Мне очень жаль, сударь. Мы приняли меры предосторожности, о которых вы просили.

Легендо задумчиво потер рукой подбородок.

– Перенеси девушку в каменный сад и проверь, не сможет ли какое-то из снадобий, что Делайла продает во время Караваля, обратить заклинание вспять. Гости хотя бы сумели дать точное описание Отравителя?

– Нет, – ответила Джованна. – Но у одного из присутствующих сложилось впечатление, что с Отравителем мог быть кто-то еще.

Легендо выругался себе под нос.

– Как, по-вашему, следует ли нам отменить завтрашний Полуночный Лабиринт и велеть жителям оставаться дома? – спросила Джованна.

– Нет, – отозвался Легендо. – Мы можем ввести общегородской комендантский час для людей, которые не приглашены, объяснив, что это необходимая мера в связи с подготовкой к коронации. Однако если отменим Лабиринт, всем станет ясно, что что-то не так.

– Но ведь так на самом деле и есть. – Хулиан послал брату мрачный взгляд, который тем не менее выглядел дружелюбным по сравнению с ледяным взором самого Легендо.

– Боги и богини Судьбы питаются страхом, – напомнил он. – Я не хочу, чтобы Валенда превратилась для них в пиршественный стол. Кроме того, насколько нам известно, на данный момент бодрствуют только Упавшая Звезда, Отравитель и Принц Сердец.

– Джекс угрозы не представляет, – запротестовала Телла. – Мойра, вызывающая наибольшее беспокойство, это Упавшая Звезда – пока он жив, и остальным вреда причинить не удастся. Но Легендо не собирается говорить нам, как его победить, потому что слишком боится раскрыть собственную слабость. – Телла наградила его самым хмурым взглядом, на какой была способна.

Ноздри Легендо раздулись, и на витражи тут же наползли мрачные грозовые тучи, засверкали молнии. Телла поняла, что это вовсе не совпадение.

– Оставьте нас с Теллой ненадолго наедине.

Повторять дважды не потребовалось. Хулиан и Джованна повернулись и быстро зашагали прочь по коридору. Лишь Скарлетт замешкалась, вопросительно глядя на Теллу, но, получив от нее ободряющий кивок, также удалилась. Телла понимала, что этот разговор несколько запоздал.

Как только они остались одни, она быстро повернулась к Легендо и тут с удивлением заметила, что окружающая обстановка снова изменилась. Потолок теперь находился на высоте четырех этажей, а стены из белого мыльного камня оказались обшитыми роскошными панелями красного дерева. На них висели книжные полки, уставленные толстыми томами, которые явно никто никогда не открывал. Также здесь имелись полные разнообразных диковинок стеклянные шкафчики, освещенные мягким светом, похожим на пыльцу фей. В тюремной камере Теллы ревело пламя, согревающее спину, а ноги по лодыжку утопали в необычайно мягких мехах. Затем появились обтянутые красным бархатом кресла с широкими, напоминающими морские раковины спинками, как те, на которых она часто сиживала в своих совместных снах с Легендо. На сей раз кресла расположились по обе стороны пылающего камина, приглашая присесть отдохнуть. С куполообразного потолка полилась нежная скрипичная музыка.

Телла невольно сравнила эту сцену с темным кабинетом Джекса, его потертым кожаным диваном и коврами с подпалинами. Вот уж поистине подходящее место для совершения ошибок и неудачных сделок! Хотя она ни словом не обмолвилась о том, что провела ночь с Джексом, ей почему-то казалось, будто своей роскошной иллюзией Легендо пытается доказать: то, что мог дать ей Джекс, никогда не сравнится с тем, на что способен он сам.

– Ты похваляешься своими способностями или пытаешься меня отвлечь?

– Просто решил, что так тебе будет удобнее. – Легендо пересек элегантный кабинет и оперся локтем о каминную полку. – Если не нравится, могу изменить. Напомни, какой сон увлек тебя сильнее? Тот, что с зебрами?

Он одарил ее дразнящей улыбкой и сразу сделался гораздо более похожим на Легендо из ее сновидений, чем на ту его ипостась, которая некоторое время назад появилась в подземелье. Его ухмылка стала шире, и Телла почувствовала, что ее платье изменилось, приобретя более изящный вид: растрепанные перья превратились в черно-белые шелковые полосы, точно такие же, какие были на облегающем наряде из упомянутого им сна. Она тогда призналась, что не верит в существование зебр, и Легендо тут же призвал к ней этих удивительных животных. А его неспособность отвести от нее взгляд и вовсе повергала ее в душевный трепет.

– Перестань пытаться отвлечь меня, – воскликнула Телла. – И сними чары с моего платья. Я не горю желанием становиться следующей Эсмеральдой.

Улыбка Легендо тут же погасла.

– Ты и Эсмеральда…

– Только не нужно уверять, что мы ничуть не похожи, – предупредила Телла. – У меня сложилось именно такое впечатление, когда я шпионила за тобой.

Глаза Легендо затуманились.

– Тогда почему ты так расстроена?

– Потому что ты ее обманул, забрал всю магию, а потом куда-то унес ее саму!

Внешне выражение лица Легендо нисколько не изменилось, но оно словно озарилось внутренним огнем, который разгорался все жарче и ярче, меняя цвет с оранжевого на обжигающий красный.

– Если бы ты знала ее, то не стала бы жалеть, Телла. Она вовсе не невинная овечка. Я забрал ее, чтобы она могла заплатить за свои преступления. Эсмеральда очень стара. Раньше она была супругой Упавшей Звезды и помогла ему создать Мойр. В плен карт она заперла их много позже. Эсмеральда несет ответственность за их существование, и Храм Звезд хочет ее за это осудить.

– Но какое это имеет отношение к тебе? – не поняла Телла.

– Возможно, ты помнишь, что я заключил сделку с храмом. – Легендо снял сюртук, вынул запонку и закатал рукав своей черной рубашки. Со стороны могло показаться, что он поступает так из-за изнуряющего жара от огня, но Телла тут же устремила взгляд к клейму на внутренней стороне его запястья.

Отметина теперь казалась далеко не такой жестокой, как в первый раз, когда Телла увидела ее у него на коже. Наоборот, она поблекла настолько, что стала едва различимой, как будто, исцеляясь, постепенно исчезала. Однако Телла не забыла, как она выглядела раньше – и что означала. Храм Звезд заклеймил Легендо в обмен на разрешение Телле войти в хранилище, где ее мать спрятала проклятую Колоду Судьбы, в которой томились в заточении Мойры.

– Я поклялся храму своим бессмертием, что приведу колдунью, которая помогла сотворить Мойр. Если бы я не доставил Эсмеральду, то умер бы той ночью, и ничто не вернуло бы меня к жизни. Понимаю, ты сейчас злишься на меня, но, я надеюсь, не желаешь мне смерти.

Конечно, она не хотела его смерти. Одна только мысль о том, что Легендо попал в беду, заставила Теллу последовать за ним в другой мир. Но признаваться в этом было равносильно тому, чтобы обнажить перед ним душу, и она не спешила этого делать, поскольку сам он по-прежнему оставался загадкой.

Когда Легендо заключил соглашение с Храмом Звезд, позволив заклеймить себя вместо Теллы, она восприняла это как великую жертву с его стороны. Однако теперь, зная, на что он готов ради получения желаемого, Телла сомневалась, поступил ли он так, чтобы не отдавать ее храму или, наоборот, чтобы точно знать: она войдет в хранилище и заберет карты – для него.

Ей хотелось думать, что он действовал в ее интересах, но наверняка знать не могла, да сейчас это и не имело значения. Хоть Легендо и объяснил ей все касательно колдуньи, самый главный вопрос пока так и оставил без ответа.

– Так вот почему ты не хочешь рассказать мне о своей слабости? – спросила она. – Неужели в самом деле решил, будто я жажду твоей смерти? Будто воспользуюсь твоим слабым местом против тебя?

Он смотрел в огонь, избегая ее взгляда.

– Слабость, которую я разделяю с Упавшей Звездой, не принесет нам никакой пользы, когда дело дойдет до победы над ним.

– С каких это пор ты заботишься о пользе дела?

– Я не… – Легендо резко замолчал, и его взгляд метнулся мимо Теллы, как будто он услышал шум за пределами созданного им мира иллюзии.

Телла, напротив, не замечала ничего подозрительного до тех пор, пока в стене рядом с камином не появилась дверь, через которую вошел Армандо.

Съежившись, Телла придвинулась ближе к камину и Легендо.

Армандо был исполнителем, игравшим роль жениха ее сестры во время первого Караваля, в котором они со Скарлетт принимали участие. Телла не выносила его самодовольной улыбки, расчетливых зеленых глаз и того, как раздражающе он постукивал пальцами по лезвию кинжала у себя на бедре. Как и Джованна, он тоже был одет в костюм гвардейца Легендо: в темно-синюю военную куртку с блестящим рядом золотых пуговиц.

– А ему что здесь понадобилось? – окрысилась Телла.

– Армандо согласился охранять тебя, когда меня не будет рядом.

– Нет, – тут же отказалась она. – Не хочу, чтобы он повсюду ходил за мной по пятам, да и вообще, охрана мне не нужна.

Легендо пронзил ее взглядом куда более жарким, чем пылающее у него за спиной пламя.

– Не затем я освобождал тебя из плена карт, чтобы Мойры прикончили тебя у меня на глазах.

Телла открыла было рот, но не смогла придумать никаких возражений. Легендо никогда не говорил, что именно он сделал, чтобы спасти ее из заточения. Единственный раз, когда он вообще упомянул об этом, был той же ночью, когда он признался, что не готов пожертвовать ею. Но как только она назвала его своим героем, он бросил ее и ушел, поставив все под сомнение.

– Ты можешь остаться здесь, во дворце. – Легендо оттолкнулся от каминной полки и взял свой сюртук с похожей на раковину спинки кресла. – Покои в золотой башне, в которых ты раньше жила, все еще твои. И прежняя комната Скарлетт тоже.

– Чего ты хочешь взамен? – прищурившись, спросила Телла.

– Начнем с того, что я вообще тебя не прогонял. – С этими словами Легендо развернулся и прошел сквозь иллюзорные стены, как будто сожалея, что сболтнул лишнего.

По мнению Теллы, напротив, объяснений с его стороны было явно недостаточно.

17

Скарлетт

В то время как Телла и Легендо говорили о Мойрах и иллюзиях, Скарлетт хотела бы, чтобы происходящее вокруг именно иллюзией и оказалось.

Окружающее пространство было исполнено эмоций, пестрящих самыми разными оттенками цвета, так что у Скарлетт не получалось ни уследить за ними, ни проигнорировать. Она никогда не испытывала ничего подобного. Происходящее сейчас было гораздо более интенсивным, чем те короткие вспышки, которые она видела у Николя и Хулиана. Скорбный могильный серый цвет лег на пол подобно смертоносному туману, встревоженные фиолетовые лозы лизали стены коридора, а темная, пугающая зелень делала все остальное болезненным и ядовитым.

Скарлетт задыхалась. С трудом сообщив Джованне и Хулиану, что ей не хватает воздуха, она, спотыкаясь, побрела к ведущей на лестницу тяжелой двери. Даже оставив Теллу и Легендо одних в подземелье, чтобы они могли спокойно поговорить, Скарлетт до сих пор чувствовала сокрушительный вес тяжелого серого горя Теллы и острую ярость ее пылающего красного гнева, направленного на Мойр. Эмоций Легендо Скарлетт видеть не могла, но готова была поклясться, что именно от них ей так трудно дышать. Или, может, так сказывается собственное горе из-за потери матери.

– Малинка! – Хулиан бросился к ней.

– Не надо. – Скарлетт стряхнула его руку, не в силах сейчас выносить еще и его беспокойство, закручивающееся синими штормовыми вихрями и яростными…

Внезапно зрение Скарлетт затянуло черной пеленой.

– Малинка!

18

Донателла

Легендо не просто переехал во дворец, он стал принцем в полном смысле слова. Повсюду сновали слуги, похожие на трудолюбивых пчел: они готовились к предстоящей коронации и занимались масштабным ремонтом.

За годы правления Элантины дворец с резными колоннами, ткаными настенными коврами и живописными полотнами основательно покрылся пылью и сам стал частью истории. Телла понимала, что резиденция нового императора будет совершенно иной.

Легендо обладал красотой падшего ангела, неизменно привлекающей внимание. Чернильно-черные татуировки на его теле теперь были скрыты пошитыми у лучших портных костюмами, но привычка опутывать людей тонкой паутиной лжи, в которую невозможно не поверить, никуда не делась. Наверняка его дворец станет ошеломляющим строением, под стать незаурядной личности нового владельца.

Телла снова забарабанила в дверь покоев своей сестры в сапфировом крыле. Вход был едва виден за строительными лесами, но в данный момент работы не велись, так что Скарлетт не могла не услышать стук.

– Либо ее там нет, либо намеренно не отвечает, – услужливо подсказал Армандо.

– Я твоего мнения не спрашивала. – Телла постучала снова, просто чтобы дать выход собственной злости. Она не сомневалась, что Легендо нарочно назначил Армандо, которого, как он знал, она на дух не переносит, ее личным охранником.

Телле стало интересно, не с Хулианом ли сейчас Скарлетт. Из того, что она увидела в подземелье, заключила, что парочка помирилась. Во время очередной встречи в сновидении неделю назад Легендо сообщил Телле о возвращении Хулиана в Валенду, но, насколько ей было известно, Скарлетт он нанес визит далеко не сразу. Похоже, они разрешили свои противоречия и воссоединились – или Скарлетт вовсе не была так сильно влюблена в него, как утверждала, – эта черта была у сестер общей.

На всякий случай Телла постучала в дверь еще раз, но была вынуждена признать правоту Армандо: либо сестры нет, либо просто не хочет открывать. Так или иначе, Телла не могла праздно стоять на пороге и ничего не делать, в то время как боги и богини Судьбы разгуливают на свободе.

Ранее, вернувшись в свои покои, Телла приняла ванну, отскребла грязь, приставшую к ней в пещере, и переоделась в тонкое льдисто-голубое платье с многоярусными юбками, которое, похоже, забыла забрать, когда переезжала из дворца. А вот воспоминаний о произошедшем в руинах ей никогда не стереть из памяти. В ушах до сих пор звучало «клик-клик-клак» поворачивающегося циркового колеса, а перед глазами стояла неизменная картина: израненное тело матери, неподвижно лежащее на полу пещеры.

Упавшую Звезду нужно остановить – и заставить сполна заплатить за то, что сотворил с ее матерью. Если Легендо не собирается раскрыть ей, в чем заключается слабость Упавшей Звезды, придется найти кого-то другого, кто бы это сделал. И она уже знала, к кому обратиться. К Джексу.

Холод лизнул спину Теллы. На мгновение она снова оказалась в его кабинете. Она лежала на полу, разгоряченная, за исключением тех участков тела, которые соприкасались с его ледяными конечностями.

Она понимала, что вернуться в его логово – затея неудачная. Но кому, как не другой Мойре, знать слабое место Упавшей Звезды? Кроме того, Джекс и сам упоминал о ненависти к Гавриилу, не так ли?

Телла украдкой взглянула на следующего за ней по пятам Армандо. Оторваться от него, похоже, будет непросто, но не может же она взять его с собой к Джексу! Если об этом визите прознает Легендо, то, чего доброго, действительно запрет ее в башне!

Телла полагала, что ее утреннее перемещение в темницу было ошибкой. Однако она понимала, что имеет дело не с Легендо из своих снов, который, как она почти себя убедила, мало чем отличается от Данте, но с Легендо-бессмертным, будущим императором, Легендо, который пойдет на что угодно, чтобы получить желаемое. Если он захочет не допустить ее дальнейшее общение с Принцем Сердец – ради ее собственной безопасности, разумеется! – то наверняка примет меры куда более действенные, чем просто назначение ей персонального охранника.

Телла ускорила шаг, проходя мимо каменного сада. Стоящие здесь в изобилии статуи некогда – много столетий назад – были живыми людьми. Тогда миром правили Мойры, жестокие боги и богини, считавшие своих подданных всего лишь игрушками. Одна из Мойр превратила своих слуг в камень только для того, чтобы заполучить реалистичные садовые украшения. Телла не знала, теплилась ли искра жизни в глубине неподвижных оболочек, были ли способны эти замершие в веках люди видеть, слышать и воспринимать окружающий мир, но готова была поклясться, что их лица сделались еще более испуганными с тех пор, как прошла молва об освобождении Мойр из плена Колоды Судьбы. Телла задумалась, не перенесли ли сюда и сестру невесты, которая сегодня превратилась в камень, или нашелся способ вернуть ее к жизни – хотя это маловероятно.

Когда она добралась до каретного сарая, руки и ноги у нее подрагивали от напряжения.

– Его высочество предпочел бы, чтобы ты не покидала территорию дворца, – сообщил Армандо.

– А я бы предпочла, чтобы у него не было так много секретов, – парировала Телла, запрыгивая в небесную карету, которая должна была доставить ее в район Храмов.

Армандо со стоном устроился на сиденье напротив, и уютный экипаж тронулся в путь.

– Надеюсь, что мы хотя бы держим путь в какое-нибудь интересное место.

– На самом деле, мы никуда путь не держим. – С этими словами Телла открыла дверцу и выскочила наружу. Она порвала подол своего льдисто-голубого платья и чуть не вывихнула лодыжку из-за неловкого приземления. Поднимись карета еще выше, и Телла непременно покалечилась бы, но стоило рискнуть, чтобы избавиться от общества ненавистного соглядатая.

Армандо бросился к двери, но экипаж уже набрал высоту, прыгать с которой было небезопасно.

Телла послала ему насмешливый воздушный поцелуй.

– Я не скажу его высочеству, что ты за мной не уследил, если сам будешь держать язык за зубами.

С этими словами она села в другой воздушный экипаж, который должен был доставить ее в Университетский городок к Принцу Сердец.

19

Скарлетт

Подушки в дворцовых покоях Скарлетт были куда мягче, чем те комковатые недоразумения, на которых она спала в пансионе. Да и простыни тоже казались намного свежее. От них пахло прохладным ветерком, звездными ночами и единственным парнем, которого она когда-либо любила.

Подушки и простыни, как и сама кровать, принадлежали не ей. Она лежала в постели Хулиана, которая представлялась ей самым безопасным местом в мире. Скарлетт хотелось обнять пуховую подушку, свернуться калачиком и снова погрузиться в сон.

– Малинка! – услышала она голос Хулиана, мягкий, но достаточно твердый, чтобы показать: он знает, что она уже не спит.

Она села и медленно открыла глаза. Зрение сфокусировалось не сразу, в первое мгновение оставаясь нечетким, но, к ее облегчению, никаких многокрасочных проявлений чувств в комнате не наблюдалось. Ее окружали вполне характерные для спальни цвета: прохладные темно-синие простыни, текуче-серые занавеси в углах кровати, теплая коричневая кожа Хулиана и пьянящий янтарь его глаз.

Его комната была выдержана в тех же тонах и казалась слегка необузданной, под стать его внешности. Его подбородок покрывала щетина, волосы выглядели так, словно он то и дело ерошил их пальцами, а шейный платок и вовсе валялся на полу у его ног. Скарлетт не требовалось видеть его эмоции, чтобы заметить владеющее им беспокойство. Он сидел подле нее на кровати и, судя по настороженному виду, был готов подхватить, если она снова лишится чувств.

– Сколько я провела без сознания? – спросила она.

– Достаточно долго, чтобы дать понять: это не искусная уловка, чтобы забраться в мою постель.

Скарлетт вымученно улыбнулась.

– А что, если я подтвержу, будто и правда все нарочно подстроила?

– В таком случае я бы ответил, что тебе не нужно идти ни на какие ухищрения, поскольку в моей постели тебе всегда рады. – Он одарил ее озорной усмешкой, и она поверила бы ему, если бы не увидела тонкие серебряные нити тревоги, льнущие к его телу. Интересно, догадывается ли он, что она упала в обморок вовсе не от горя?

Скарлетт хотелось снова закрыть глаза, чтобы не видеть эмоции Хулиана, но от него самого она отгораживаться определенно не желала.

– Спасибо, – сказала она.

– Готов во всем тебя поддержать! – Он придвинулся ближе к изголовью кровати, без слов приглашая прислониться к нему, если захочет, и она так и сделала.

Скарлетт положила голову на его крепкое плечо и закрыла глаза. Ей удалось приглушить окутывающее его серебряное беспокойство, но не избавиться от него. Прежде она считала, что воспринимаемое ею горе испытывает только Телла, но, похоже, часть его принадлежала и ей самой.

– Не ожидала, что мне будет так больно, – призналась Скарлетт. – Я-то думала, что лишилась мамы давным-давно. Я была зла на нее, не доверяла ей и не хотела, чтобы она возвращалась в нашу жизнь, отвергала ее… Вообще не желала ее снова видеть.

Хулиан крепче обнял Скарлетт и поцеловал в лоб. Она не знала, как долго они так просидели, и было ли ей грустно из-за кончины матери или из-за того, что сама желала ей смерти. Она хотела носить траур по Паломе, как пристало хорошей дочери – а Скарлетт всегда старалась быть хорошей. Однако в отношении собственной матери она давно оставила эти попытки.

– Не знаешь, где сейчас моя сестра? – спросила Скарлетт.

– Полагаю, что она все еще с Легендо, – ответил Хулиан.

Скарлетт медленно откинула одеяло, намереваясь встать, но в то же время опасаясь, что, пока она была без сознания, ее волшебное платье, питающее слабость к Хулиану, могло превратиться во что-то не вполне приличное. Она не сумела скрыть удивления, обнаружив, что на ней все тот же малиновый наряд, что и прежде, и задалась вопросом: а вдруг истощившие ее эмоции отняли у платья часть его магии?

Хулиан, неверно истолковав ее колебания, спрыгнул с кровати.

– Тебе нужна помощь?

– Спасибо, сама справлюсь, – отказалась она, но Хулиан уже подхватил ее, прижал к себе и быстро и бережно перенес в гостиную.

– Хулиан, я и сама могу идти.

– А вдруг я просто искал предлог, чтобы обнять тебя? – Он ухмыльнулся, как вор, которому сошла с рук кража.

Она прильнула к нему. Находиться в его объятиях было приятно и позволяло отвлечься от всевозможных ужасов, которые в противном случае наводнили бы ее разум.

Хулиан усадил ее на бархатный диван, теплый от солнечных лучей, проникающих через высокие, от пола до потолка, окна. На кофейном столике напротив стоял поднос с закусками, с которого Хулиан взял для нее несколько бутербродов и немного сыра. Пока она ела, заметила, что повязка по-прежнему находится у него на руке и, хотя сам он не переоделся, выглядит свежей, как будто он специально сменил ее.

Скарлетт осторожно коснулась ткани.

– Ты так и не рассказал мне, что случилось.

– Это тайна. – Он нарочно отодвинулся от нее, чтобы оказаться вне ее досягаемости.

Скарлетт не могла понять, шутит он или говорит серьезно.

– Ты что же – вечно собираешься ходить с этой повязкой?

Он положил руку себе сзади на шею, как и всегда, когда не хотел о чем-то говорить.

– Почему тебя это так интересует?

– Потому что выглядит так, будто тебе больно, но ты не намерен рассказать мне, что случилось.

– Что, если вместо этого я открою тебе секрет?

Прежде чем она успела ответить, Хулиан сбегал в свою спальню и вернулся с книгой в матерчатом переплете, такой старой, что ее обложка цвета охры истончилась, как лист бумаги.

– Пока ты была без сознания, я попросил доставить эту книгу из библиотеки Легендо. В ней содержатся одни из самых первых упоминаний о Мойрах и их Судьбоносных предметах.

Скарлетт поджала под себя ноги, чтобы освободить ему место на диване.

– Собираешься почитать мне сказку на ночь?

– Возможно, позже. – Он вытащил из кармана и нацепил на нос очки, придавшие ему мальчишеский, очаровательный и еще более милый вид. – Ты сохранила ключ, который вчера дала тебе маленькая девочка?

Скарлетт сунула руку в карман платья и вытащила его.

– Этот?

– Советую обращаться с ним осторожнее! Думаю, малышка была права, говоря, что он волшебный. Подозреваю, что он может оказаться одним из восьми Судьбоносных предметов.

Хулиан сел рядом с ней на диван, и, касаясь ногой ее колен, зачитал:

– «Содержащийся в Колоде Судьбы Ключ Грёз предсказывает осуществление мечтаний. Он способен отпереть любой замок и перенести своего владельца к человеку, с которым тому хочется встретиться.

Однако Ключ Грёз нельзя присвоить силой. Чтобы воспользоваться им, необходимо получить его в подарок.

Подобно многим другим Судьбоносным предметам, Ключ сам выбирает себе владельца, часто появляясь из ниоткуда, прежде чем его отдадут кому-то достойному и нуждающемуся в нем».

Закончив читать, Хулиан встретился со Скарлетт взглядом:

– Как тебе такой секрет, Малинка?

Ключ на ладони Скарлетт замерцал ярче и стал значительно теплее. Он и в самом деле выглядел зачарованным. Возможно, винить следовало собственное смятенное сознание, но у Скарлетт и правда возникло чувство, что ключ надеется: она им воспользуется – и надежда его была еще крепче, чем у маленькой девочки с косичками, уверенной, что Скарлетт и сама волшебница.

В настоящий момент, однако, Скарлетт себя волшебницей не чувствовала. Ее эмоции казались хрупкими и сухими, как потрескавшаяся краска. Но Хулиан так старался подбодрить ее своим секретом, который на самом деле больше походил на подарок, неосязаемый, но полученный в самое подходящее время. Он мог бы сказать, что это его дар ей в устроенном ею состязании кавалеров, но не сделал этого. И Скарлетт не хотела омрачать нынешнее мгновение упоминанием о конкурсе или Николя.

– Идеально. – Ей даже удалось выдавить из себя улыбку. – Чтобы убедиться, что так и есть, предлагаю вместе попробовать его в деле.

Лицо Хулиана озарилось, губы растянулись в усмешке.

Скарлетт показалось, что кто-то постучал в дверь, но Хулиан, если и услышал, то не подал виду. Он не сводил глаз со Скарлетт, протянувшей ему хрустальный ключ, который сверкал еще сильнее, чем раньше, как будто она сказала именно то, что он хотел услышать.