Текст книги "Неподходящее знакомство"

– Хорошо, – сразу откликнулась Джозефин, испытывая огромное облегчение.

– Тогда, может, заедешь за мной в отель? Ну, например, во вторник, часиков в одиннадцать. У меня уже будет список адресов, – говорила Саманта, неторопливо собирая сумку, пиджак, солнечные очки. Джозефин безоговорочно согласилась. – Кстати, дорогая, не хочу вызывать такси, чтобы не задерживать тебя. Что, если твой шофер отвезет меня после того, как доставит тебя? Не возражаешь?

Молодец, Сэмми, в изобретательности тебе не откажешь, подумала Джозефин и ответила:

– Думаю, ему проще начать с твоего отеля. Что касается остального то я, безусловно, не возражаю.

Хотя это и означает, что она приедет совсем не скоро. Отель Саманты находился рядом с аэропортом, а Нортвэй-роуд на противоположном конце города.

Две женщины сели в роскошный лимузин. Шофер завел мотор, и машина тронулась.

10

С замирающим сердцем Джозефин пробежала по дорожке к темному дому, нетерпеливо отперла дверь и вошла.

Неужели не дождался? Уехал? Черт бы побрал Сэмми! Черт, черт, черт!!!

Она взбежала на второй этаж, заглянула в спальню, в ванную – нет. Прошла по остальным комнатам – с тем же успехом.

Спустилась вниз и тут заметила полоску света под дверью гостиной.

Сердце ее подпрыгнуло и сделало кувырок с переворотом. Он здесь! Она приготовилась извиняться за опоздание, но, переступив порог гостиной, замерла.

Дуглас полулежал на низком диване с закрытыми глазами и ровно, размеренно дышал. Джозефин позвала его сначала шепотом, потом еще раз – громче, но он даже не пошевелился.

Пиджак валялся на кресле, поверх него – галстук, ботинки – под кофейным столиком. Казалось, что Дуглас устроился с комфортом.

Она на цыпочках вышла и отнесла в спальню свою сумку. Потом вернулась в гостиную. Дуглас за это время не сменил позы. Гмм… такого приема она уж никак не ожидала.

Что делать? Разбудить? Но у него утомленный вид. Тогда она сбросила туфли на высоких каблуках, пошевелила пальцами ног, сняла жакет и пристроилась рядом с ним, свернувшись калачиком. С наслаждением вдохнула знакомый мужской запах и смежила веки.

Дуглас что-то пробормотал, чуть подвинулся и обнял ее за плечи, подтянув ближе. Она расстегнула три верхние пуговицы его рубашки, положила ладонь на его теплую грудь и удовлетворенно вздохнула, прислушиваясь к ритмичным ударам сердца.

Пусть он пока немного поспит, решила Джозефин, а потом я его разбужу. Это была последняя ее связная мысль…

Когда она открыла глаза, то первым делом увидела окно, в которое вливался яркий солнечный свет. Привстав, огляделась и поняла, что находится на кровати в спальне. И ее костюм висит на спинке кресла неподалеку.

А рядом… рядом лежит Дуглас и, улыбаясь, наблюдает за ней.

– Доброе утро, – приветливо сказал он. – Я приехал сюда сразу из аэропорта. А ты что можешь сказать в свое оправдание?

Джозефин потрясла головой.

– Ничего не понимаю. Что случилось?

– Да ничего. Кроме того, что я проснулся внизу, на диване в гостиной, часа в три ночи и обнаружил, что ты сладко спишь у меня в объятиях. Причем настолько крепко, что даже не почувствовала, как я перенес тебя и уложил в постель.

– Ты раздел меня, а я не проснулась? – недоверчиво спросила она. – Но как такое возможно?

– Я долгие годы тренировался, готовясь к этому событию, – усмехнулся Дуглас. Он успел как раз вовремя, чтобы перехватить занесенную ею для удара подушку. – Думаю, ты спокойно проспала бы и второе пришествие, – продолжил он, притягивая ее к себе. – Чего не могу сказать о себе. Эти кружевные лоскутки, которые ты, очевидно, называешь бельем, так взволновали меня, что я практически лишился сна.

– Приятно слышать, что мои старания не пропали даром, – пробормотала она и начала покрывать его тело мелкими, быстрыми поцелуями. Потом подняла голову и тоном соблазнительницы сказала: – Но, может, мы еще сумеем использовать эти… лоскутки?

Дуглас застонал.

– Дорогая, прости, но я не могу. Должен ехать. На самом деле, мне надо было уйти еще полчаса назад.

– Черт побери! – Джозефин посмотрела на него в полном отчаянии. – Не может быть! Как же… Но я… Это невыносимо, Дуг!

Он поцеловал ее в губы – жадно, страстно, почти яростно. С трудом оторвавшись, спросил:

– Что, если мы встретимся сегодня вечером? Или это уже будет считаться нарушением правил? Клянусь, что теперь точно не засну.

– С удовольствием, – немедленно согласилась она. – Но только если пообещаешь, что останешься на всю ночь.

– Договорились, – тут же ответил Дуглас. – Но с одним условием: ты принесешь будильник.

Джозефин нервно смотрела, как он одевается.

– И еще, Дуг… – решилась наконец она. – К разговору о правилах…

– А? – Он обернулся.

– Мне не нужен лимузин с шофером, чтобы добираться сюда, – сказала Джозефин. – Я могу делать это самостоятельно.

– Он скоро будет здесь, – ответил Дуглас. – Но если тебе так хочется, тогда это в последний раз.

– Да, хорошо. – Она помолчала, потом неуверенно продолжила: – И еще одно. Меня вчера неожиданно задержали, и я никак не могла предупредить тебя. Так, может быть… может быть, мы обменяемся контактными телефонами… ну, на случай непредвиденных обстоятельств, а?

Он так удивился, что его брови взлетели до самой линии волос.

– Но мне казалось, что ты именно этого и пытаешься избежать всеми силами, разве нет?

Джозефин отвела глаза.

– Да, конечно, но мы с тобой оба занятые люди. Всякое может случиться. Я не хочу никакого недопонимания в этом вопросе. Только телефонные номера, – поспешно пролепетала она. – Никаких других личных подробностей, естественно.

– Естественно, – иронично ответил Дуглас. – И только на экстренный случай. Хорошо.

Когда он ушел, Джозефин еще какое-то время лежала на кровати, размышляя над его словами, вспоминая интонации. Трудно сказать, что он уступил с легкостью и удовольствием. Скорее она вырвала это согласие. Похоже, ему понравилась мысль вести «раздельные» жизни и оставаться свободными и независимыми.

Но ведь и мне тоже, напомнила она себе. И, между прочим, я же не спросила, откуда он прилетел… А он не поинтересовался, почему я задержалась. Это своего рода взаимное доверие, разве нет?

Удастся ли мне когда-нибудь узнать, достоин ли он этого доверия? – вздохнула Джозефин.

– Не понимаю, милая, что с тобой творится, – раздраженно произнесла Саманта. – Мы осмотрели не меньше дюжины квартир, а от тебя ничего не возможно добиться. Ты здорова?

Джозефин, все еще переполненная чудесными воспоминаниями о позапрошлой ночи, вздрогнула и пришла в себя.

А Саманта между тем продолжала:

– Тебе уже пора самой заняться поисками подходящего жилья…

Джозефин нетерпеливо перебила:

– Не понимаю, о чем ты, Сэмми. Ты прекрасно знаешь, что у меня есть дом.

– Ну да, крохотулька-недомерок. Подходящий только для одинокой женщины.

– Надеюсь, ты еще не забыла, что я не замужем.

– Не волнуйся, не забыла. Хотя считаю, что тебе пора бы уже подумать о смене своего положения.

– Спасибо, дорогая, за совет, но я вполне довольна моим, как ты выражаешься, положением и не собираюсь менять его. И должна заметить, что именно твой пример окончательно убедил меня в этом. Что касается квартиры… пожалуй, та, что мы видели в центре, понравилась мне больше всего. И еще, наверное, часть дома в Саутгроув.

– Нет, милая, я не согласна. Дом показался мне довольно мрачным. А вот в центре… да, думаю, если ничего лучшего не найдется, то остановлюсь на этом варианте.

– Не понимаю, зачем тебе нужна именно я. Почему ты не посоветуешься с Гарри? – промямлила Джозефин.

– Он всегда согласится с моим выбором, – отмахнулась Саманта. – Что это ты так вдруг озаботилась его чувствами? Уж не понравился ли он тебе?

– Вот уж нет, – возмутилась младшая сестра. – Только этого еще не хватало! Просто странно, что ты игнорируешь его мнение.

– Не волнуйся за него и за его чувства. Гарри в состоянии сам о себе позаботиться.

– Ну, тебе виднее, – уступила Джозефин, которой было глубоко наплевать на любовника сестры. Ей только хотелось поскорее закончить с едой, выпить кофе и уйти, предоставив Саманте продолжать поиски самостоятельно.

Но та продолжала возбужденно обсуждать осмотренные сегодня квартиры, потом перешла на рассказы о своей работе и будущем журнале. Он будет называться «Моды и годы» и охватит все возрастные категории читательниц – от тинейджеров до старушек. Наконец она устала, бросила салфетку на стол и сказала:

– Закажи мне кофе, милая, пожалуйста, пока я попудрю нос.

Оставшись в одиночестве, Джозефин сделала знак официанту и погрузилась в размышления.

Она была рассеянна и неразговорчива, потому что смотрела квартиры так, словно выбирала жилье не для сестры, а для себя и Дугласа. Мысленно прикидывала, как расставит купленную вместе с ним мебель, какие занавески повесит на окна, какого цвета ковры расстелет в гостиной и спальне. Как будет выглядеть комната, в которой они с Дугласом сядут вечером перед телевизором. Словом, каким будет дом, в котором они проведут вместе всю свою жизнь…

Я не имею права думать о таких вещах, яростно напомнила она себе. Это не только глупо и беспочвенно, это в высшей степени опасно. Потому что совершенно не то, что мне необходимо.

А во всем была виновата позапрошлая ночь. Ночь, которая буквально изменила все ее существо. Ночь, о которой можно только мечтать… Воспоминания о которой заставляли ее дышать часто-часто, как после долгого бега…

Приехав в дом 21 по Нортвэй-роуд, Джозефин обнаружила, что Дуглас уже ждет ее с нескрываемым пылом и нетерпением. Она сразу кинулась к нему, в его объятия, приоткрыв губы, мечтающие о жгучих поцелуях.

В этот раз у них не было времени не только на разговоры, но даже на то, чтобы медленно раздеться. Они опустились тут же на ковер, срывая друг с друга одежду, и соединились, не медля ни секунды.

Их близость оказалась слишком страстной и яростной и окончилась слишком быстро. Она кончила почти в ту же минуту, когда он проник в нее, а он содрогнулся в судороге оргазма на несколько секунд позднее.

Потом они долго лежали, потрясенные силой взаимного стремления, не зная то ли плакать, то ли смеяться. Еще позже Дуглас отнес ее в спальню, опустил на чистые простыни и принялся творить любовный шедевр – медленно, мягко, с поцелуями легкими и нежными, как пух, искушая и соблазняя, и постепенно подводя к вершине наслаждения, и позволяя отступить, и снова толкая вперед, и опять отпуская, пока она ни застонала, моля об освобождении и утолении.

После они сразу же уснули, исчерпав силы. Но когда только-только забрезжил рассвет, Джозефин проснулась, ощутив, как его руки опять начали упоительный танец любовной ласки.

Это была самая лучшая, самая потрясающая ночь в моей жизни, думала она, вздрагивая всем телом. Зато утреннее расставание обернулось настоящим кошмаром. Для нее, по крайней мере.

Она и не представляла, что будет так нуждаться в нем, и не только из-за секса. Ее чувство к Дугласу становилось все сильнее. И это тревожило ее.

Потому что Джозефин не знала, что Дуглас испытывает по отношению к ней. О, конечно, он наслаждался их близостью – это было очевидно. Он получал не меньшее удовольствие от ее тела, чем давал ей.

Но, похоже, Дуглас принял ее строгие ограничения, поскольку ни разу даже не дал понять, что желает чего-то большего. А это уже начинало раздражать. Потому что с каждой их встречей Джозефин все больше хотелось поговорить с ним на самые разные темы, рассказать, как прошел ее день, узнать, как складывался его, чем он занимался.

Она уже давно ощущала исходящую от него бешеную энергию. Он расслаблялся полностью только во сне. И выглядел тогда моложе… Лет на тридцать, не больше. Иногда ей даже казалось, что она замечает в нем какую-то… слабину, даже уязвимость… Но скорее всего это был лишь плод ее воображения. Результат желания разобраться в том, какой же он на самом деле.

Ясно, что жизнь у него напряженная и суматошная. Дуглас постоянно улетает и прилетает с разных концов света. Деньги для него не проблема. Он одевается в дорогие костюмы и категорически возражает каждый раз, когда она пытается предложить поделить затраты на содержание дома 21 по Нортвэй-роуд.

И еще, естественно, ее интересовала его семья. Был ли он единственным ребенком или имеет братьев и сестер. Живы ли его родители.

Я столько всего не знаю о нем, в тоске вздыхала Джозефин, и могу никогда не узнать.

К тому же ей хотелось рассказать ему о своей семье, о том, о чем лишь вкратце упомянула при первой встрече. О матери и отце, которые снова начали звонить ей через день, жалуясь друг на друга, но тем не менее все еще склонные в очередной раз зарегистрировать брак. Очевидно, затем, чтобы снова затеять бракоразводный процесс… И о Саманте, которая, хоть и собирается, по ее словам, остепениться и осесть на одном месте, тем не менее отпускает любовника обратно в Калифорнию. Зачем? Чтобы завести нового?

Но больше всего ей не хватало самых обычных, простых вещей. Таких, как приготовление завтрака, совместного тихого сидения перед телевизором и, главное, возможности засыпать в его объятиях каждую ночь и просыпаться каждое утро там же.

Если Дуглас считал секс, каким бы страстным и жгучим тот ни был, адекватной заменой всем этим радостям, то она нет.

Джозефин снова тяжело вздохнула. Ей было нелегко признаваться себе в том, что теперь открытая связь выглядела в ее глазах много привлекательнее. И уж, конечно, она никогда не скажет об этом Дугласу… Потому что не в состоянии объяснить это не только ему, но и самой себе.

На этот счет у нее не было ни малейших заблуждений. Имей Дуглас представление о том, о чем она думала все утро, возя сестру от квартиры к квартире, он не явился бы на следующее свидание и она больше никогда не увидела бы его.

Джозефин потрясла головой, пытаясь прогнать ужасную мысль… И вдруг увидела, как Дуглас вошел в ресторан в сопровождении другого мужчины.

На мгновение она подумала, что у нее начались галлюцинации, что он просто привиделся ей, что его образ всплыл из глубин растревоженного сознания. Но когда увидела, как официант, почтительно кланяясь, проводит его к лучшему столику, поняла, что это происходит наяву.

Боже, разве такое возможно? Сначала непредвиденное столкновение «У Марго», теперь здесь… Хотя кто может запретить ему проводить деловые встречи – а это была явно деловая встреча – в лучших ресторанах города? Слава Богу, сейчас он хоть в мужском обществе!

Но как ей справиться с этим? С подкатившим к горлу комом? С затрепетавшим сердцем? С пересохшим ртом?

В это мгновение Дуглас обернулся и заметил ее. Он что-то сказал своему спутнику и направился к ней.

А с другой стороны, от дамских комнат, к столику уже приближалась Саманта. И она оказалась на месте первой.

– Джози, дорогая… – начала она, но младшая сестра уже вскочила на ноги и схватила свою сумочку.

– Сэмми, пойдем, пожалуйста, скорее отсюда! Мне надо срочно возвращаться на работу!

– Уже? – Саманта взглянула на часы и удивленно вскинула брови. – Но мы же собирались посмотреть еще ту квартиру в Темпле. К тому же я еще не выпила кофе…

– Извини, но никак не могу. – Джозефин задыхалась от волнения. – Пойду попрошу официанта принести счет…

Она повернулась – и Дуглас преградил ей путь.

– Мисс Перкс? – Он улыбался, но лишь губами. Глаза же горели гневом. – Какой приятный сюрприз. И миссис… – Дуглас обернулся к Саманте и вопросительно посмотрел на нее.

– Мисс Перкс. Мисс Саманта Перкс, – ответила Джозефин, в ужасе наблюдая, как старшая сестра немедленно одарила его самой очаровательной, самой пленительной из своих улыбок.

Саманта окинула Дугласа с ног до головы оценивающим взглядом, одобрительно кивнула и снова просияла. Как и всегда, когда в поле ее зрения попадал привлекательный мужчина. Так было, даже когда она была замужем за своим обожаемым Эдди.

Но никогда прежде этого не случалось с моим мужчиной, в полном отчаянии думала Джозефин. Никогда до сегодняшнего дня…

А Саманта уже протянула длинную узкую руку с ухоженными ногтями, и Дуглас взял ее, но не пожал, а поцеловал, словно воздавая должное ее красоте. Старшая из сестер Перкс нежилась в его восхищении, как в солнечных лучах.

– О, вы знакомы с моей ненаглядной Джози? – проворковала она. – А она ничего мне не говорила…

Дуглас напрягся. Посмотрел на Джозефин, и она вздрогнула – настолько холодным был его взгляд.

– Мы встречались с мисс Перкс раз или два. По делу. Но, возможно, она не помнит меня.

Ей стало плохо. В желудке неизвестно откуда появился огромный и тяжелый камень.

– Конечно, помню. Но сейчас, к сожалению, я должна идти, – внешне спокойно сказала она. – Дела зовут.

– Надеюсь, – вежливо, слишком вежливо произнес Дуглас, – вы уходите не из-за меня?

С трудом шевеля языком, Джозефин ответила:

– Нет-нет, никоим образом. Просто… мне пора возвращаться на работу. – Она повернулась к сестре. – Сэмми, ты идешь?

– Нет, дорогая, – откинувшись на спинку стула, ответила Саманта. – Я хочу еще выпить кофе. – Она послала очередную ослепительную улыбку Дугласу. – Моя сестра такая нетерпеливая! Вечно куда-то спешит. Но, может быть, вы составите мне компанию?

– Почту за честь, – ответил Дуглас, опускаясь на освобожденное Джозефин место.

Он не удостоил ее даже взглядом, когда она пробормотала слова прощания, а Саманта едва кивнула, уже углубившись в беседу с ним.

Джозефин пробиралась к выходу, борясь с подкатившей к горлу тошнотой. За столиком Саманта отчаянно флиртовала с Дугласом, и Джозефин подумала, что, может быть, странные намеки Эдди на обстоятельства их развода были не пустыми словами. Возможно, именно сестра была виновницей распада их семьи…

И еще что-то подспудно тревожило ее. Мое имя! – поняла вдруг Джозефин. Он знает мое полное имя! И всегда знал! Но откуда? Да, ясно, «Мексиканское седло»! Наверное, узнал, очаровав ту молоденькую девушку в офисе. Черт побери! Впрочем, трудно упрекать ее. Дуглас буквально источает мощные сексуальные чары, даже когда не хочет этого. Вот и Саманта сразу ощутила их и немедленно ответила.

Наверняка она уже выяснила, кто он такой, думала младшая сестра, скрежеща зубами. Как зовут, чем занимается, какая у него семья – все-все, чего я не смогла узнать за все это время.

– Что-то не в порядке, мэм? – спросил ее метрдотель.

Джозефин, заметив его, взяла себя в руки и поспешно ответила:

– Нет-нет, благодарю вас, все хорошо.

Но, прежде чем выйти, все-таки оглянулась и тут же пожалела об этом. Дуглас и Саманта сидели рядом, почти соприкасаясь головами, и оживленно беседовали.

Джозефин сжала ручки сумки, как горло ненавистного врага, и заспешила на улицу, на яркий солнечный свет.

Я потерпела сокрушительное поражение, думала она, чуть не плача. В битве, о существовании которой даже и не догадывалась.

11

Миранда отпустила ее на целый день, но Джозефин намеревалась после ресторана вернуться на работу. Поэтому с несказанным удивлением обнаружила себя в Скеттердейле на пути к Нортвэй-роуд. Ей необходимо было побыть одной, разобраться в своих мыслях и чувствах, и подсознательно это место показалось самым подходящим.

Но, войдя в дом 21, она сразу поняла, что решение было категорически неправильным. Воспоминания немедленно нахлынули на нее со всех сторон. Ей слышался страстный шепот Дугласа, его неровное от еле сдерживаемой страсти дыхание, виделись сильные руки, раздевающие ее…

Джозефин бессильно опустилась на диван, закрыла глаза и заткнула уши, стремясь отгородиться от них. Потому что теперь ей нужно разобраться в других образах и ощущениях.

Так вот, значит, какой он – настоящий Дуглас, думала она. Всего тридцать шесть часов назад она лежала в его объятиях, чувствуя себя в полной безопасности, а сейчас… сейчас осталась одна на горной вершине, овеваемая ледяными ветрами.

Приходилось признать, что он такой же, как все остальные. Существующее положение ему быстро приелось, стало казаться скучным, и он с удовольствием устремился к следующей жертве, едва лишь появилась возможность.

Именно этого она и боялась. Именно от этого старалась защититься… Безуспешно…

– Я позволила себе думать, что с ним все будет иначе, – еле слышно пробормотала она. – Один Бог знает, как я хотела, чтобы было иначе. Ну и дура! Ведь с первого взгляда было ясно, что он способен походя разбивать женские сердца, не задумываясь ни на мгновение. Но, благодарение Господу, он хотя бы не узнает о моем разбитом сердце и не будет праздновать победу…

Джозефин разыскала бутылку скотча, что принесла сюда в самую первую их встречу, налила себе полбокала и снова вернулась на диван.

Итак, ей довелось наблюдать в действии то, что Эдди называл «убойной силой Саманты». Ее старшая сестра всегда была не только потрясающе красивой, но и удивительно чувственной женщиной. Лишь беззаветная любовь к мужу удерживала ее от наслаждения плодами многочисленных побед над беспомощными перед ее чарами мужчинами. Сейчас, после развода, сдерживающее начало отсутствовало.

Поэтому, не зная, что Дуглас любовник ее «маленькой Джози», она включила смертоносное обаяние на полную мощность. Так стоит ли удивляться, что Дуглас моментально пал жертвой этого оружия?

Только вот почему, понимая все это, она ощущала себя обманутой и преданной? Обеими сторонами… Глупо. Хуже чем глупо. Бессмысленно. Сэмми понятия не имеет о ее связи с Дугласом, а он…

В конце концов, это была ее собственная идея – полная независимость и отсутствие взаимных обязательств. Ни прошлого, ни будущего, лишь наслаждение настоящим.

Джозефин прикусила палец с такой силой, что ощутила вкус крови. Этого не должно было случиться, не должно! И во всем виновата она и только она!

Если бы не ее идиотское требование, они с Дугласом встречались бы совершенно открыто. И она уже давно познакомила бы его с Самантой. И тогда та не стала бы завлекать его.

Сейчас же ее обвинить не в чем: Дуглас для нее случайный деловой знакомый сестры.

Несчастная женщина сбросила туфли и свернулась на диване клубочком, пытаясь спрятаться от раздирающей ее внутренности боли.

Возможно ли, что Дуг серьезно увлечется Самантой? Почему же нет? Она, хотя и старше его, но незначительно. Не больше чем на два-три года.

Красивая, независимая, не имеющая семьи, не боящаяся быть предметом общественного внимания, ее сестра вполне могла пойти на новую связь. Особенно теперь, когда ее нынешний любовник Гарри готовился вернуться в Сан-Франциско. Ей, редактору модного женского журнала, и ее детищу совсем не помешает реклама, даже такая.

Боже мой, как такое могло случиться? – с тоской и отчаянием думала Джозефин, делая глоток из бокала.

Ее внимание привлек какой-то звук. Она замерла, сосредоточилась и поняла, что это открылась входная дверь. Уборщица? Нет, дом в идеальном состоянии. Значит… значит, это шаги Дугласа. Но вот пришел он один или…

У Джозефин болезненно сжалось сердце. Это его дом, он оплачивает аренду, он имеет полное право появляться здесь в любое время дня и ночи и приводить сюда, кого захочет.

Когда Дуглас появился на пороге гостиной, она стояла рядом с диваном и смотрела прямо на него.

Похоже, он все же был один… Какое счастье, какое облегчение!..

– В чем дело? – спросил Дуглас. – Ты выглядишь так, словно увидела привидение.

Она вызывающе вскинула голову.

– Я не думала, что кто-то может прийти сюда, вот и все. Что ты тут делаешь?

– Ищу тебя, – медленно ответил он. – Тебя не было дома, так что я решил попытать счастья здесь.

– А где Саманта?

Он пожал плечами.

– Полагаю, поехала смотреть квартиру. Тебе стоит знать лучше. Ты же ее младшая сестра, а не я.

– Она сама сказала тебе это?

– Конечно, почему нет?

– Обычно она пытается скрыть этот факт. Чтобы не догадались о ее истинном возрасте, – с непонятной горечью произнесла Джозефин.

– Ясно… – протянул Дуглас.

– Угу, тебе удалось заполучить еще крупицу информации обо мне. Наверное, уже целое досье собралось, да?

Дуглас печально усмехнулся.

– В нем полно пробелов. Зияющих провалов.

Он медленно пошел ей навстречу. Джозефин попятилась и упала на стоящий у нее за спиной диван.

– Что с тобой? – остановившись и прищурившись, спросил Дуглас. – Какого черта ты ведешь себя таким странным образом? Сначала шарахаешься от меня в ресторане как от прокаженного. Теперь пятишься, словно боишься заразиться. В чем дело?

В голове ее метались обрывки разрозненных мыслей, но ни одну из них Джозефин не готова была озвучить. Поэтому промолчала, только села и поправила юбку.

– Или хочешь таким образом показать, что не желаешь заниматься со мной любовью? Считаешь, я пришел именно за этим? Чтобы размяться после ланча?

– Надеюсь, мое присутствие не помешало твоим планам? – спросила Джозефин, уязвленная его оскорбительным тоном.

– Если честно, я собирался напиться. Но поскольку результатом будет короткое забвение, но длинное похмелье, то предпочту беседу с тобой.

– Это обязательно?

– Да. Иначе не приехал бы. – Дуглас помолчал, глядя на нее в упор, потом спросил: – Итак, чем объясняется твое поведение? Я вхожу в ресторан, вижу женщину, которая только вчера утром лежала в моих объятиях, иду поздороваться, а она бежит от меня как от чумы.

– Ты не должен был подходить ко мне! – почти закричала Джозефин. – Мы с тобой встречаемся здесь и только здесь. Такова договоренность! Помнишь?

– Боюсь, это больше неприемлемо, – угрюмо ответил он. – Если только ты заранее будешь выдавать мне список ресторанов, баров и клубов, которые планируешь посетить в ближайшее время. Тогда я постараюсь избегать их. Хочешь?

Она смотрела в сторону и молчала, словно взвешивала такую возможность. Потом выдавила:

– Нет.

– Очень хорошо. Тогда можно сделать так, чтобы следующие наши встречи проходили, как положено у цивилизованных людей?

– Думаю, да, – ответила Джозефин. – В этот раз… все произошло очень неожиданно.

– Да. И ты выказала почти открытую враждебность.

Она покраснела.

– Я… смутилась. Ведь я знала, что Саманта будет ожидать, что я представлю вас друг другу. А я даже твоего полного имени не знаю.

– Макштайнер. Дуглас Т. Макштайнер, – тихо сказал он. – Если вдруг понадобится на будущее.

– Да, но я даже не могла придумать, как объяснить, кто ты такой. Что, надо было сказать: мой случайный любовник?

– Безусловно, нет. Ты могла бы представить меня своим другом.

– Значит, ты – мой друг?

– Безусловно. Есть и буду всегда, независимо от всего остального.

Независимо от того, останемся мы любовниками или нет, поняла Джозефин. Какое зловещее предупреждение. Значит, он собирается… собирается скоро расстаться с ней. Когда она наскучит ему. А какие у нее шансы против Саманты – блестящей, умной соблазнительницы Саманты? Да нулевые, надо признать сразу.

– Скажи мне, Джози, только честно, почему ты такая? Почему боишься человеческого тепла, привязанности? – заглядывая ей в глаза, спросил Дуглас. Спросил так нежно, так заботливо…

Ей хотелось поверить в его искренность, участие, рассказать обо всем, что видела в своей семье, что заставило ее избегать близких отношений с мужчинами. Эмоционально близких. И еще поведать, что ее попытка не привязываться к нему потерпела поражение. Что она любит его, любит до беспамятства, до самозабвения. Мечтает и думает только о нем.

Она открыла рот, потом вспомнила, как он поцеловал руку Саманте, какими глазами смотрел на нее, и закрыла. Крепко, словно улитка раковину.

– Я думаю, нам стоит сохранять наши отношения такими же, как и раньше. Никакой личной информации. Хотя бы там, где это возможно, – после долгого молчания ответила Джозефин.

– Как хочешь, – сухо, о, как сухо, проговорил он. Потом добавил внезапно охрипшим голосом: – Кстати, нет ли у тебя еще каких-нибудь требований, которые я мог бы удовлетворить? Коль скоро мы оба здесь?

И, притянув к себе, Дуглас начал покрывать поцелуями ее лицо…

Прошло полтора месяца. К великому облегчению и радости Джозефин, пыл Дугласа не угас. Он встречался с ней раз, а то и два в неделю. Часы протекали в страстном самозабвении, во взаимном удовлетворении страсти.

Ее чувство к Дугласу росло и крепло с каждым днем. Джозефин с нетерпением ждала каждого свидания и уходила удовлетворенной и успокоенной. Но, увы, теперь вот удовлетворения этого хватало ненадолго.

Ей просто необходимо было знать, как он проводит то время, когда не занимается с ней любовью в доме на Нортвэй-роуд.

Но, похоже, это так и останется для нее тайной за семью печатями на всю оставшуюся жизнь.

После той встречи с Самантой, когда Дуглас назвал ей свое полное имя, она считала, что, поскольку начало положено, он скоро поведает ей и другие подробности своей жизни. Но нет, он возвел вокруг себя подобие высокой каменной стены, и все ее попытки пробить в ней брешь оказались обреченными на неудачу.

Сколько бы она ни пыталась намекать, что открылся такой-то новый ресторан или вышел на экраны фильм, который ей хотелось бы посмотреть, он не реагировал. Так же, как и на ее ненастойчивые, но неоднократные предложения встретить его в аэропорту. В постели Дуглас по-прежнему был страстным и ненасытным любовником, но в остальные сферы своей жизни ее не допускал.

Временами, когда накатывали приступы невыносимого одиночества, Джозефин думала, как бы предложить ему пересмотреть условия их соглашения и начать встречаться открыто, а не только в их уютном любовном гнездышке. Но не осмеливалась, боялась, что он отвергнет ее. Однако больше всего страшилась узнать, что она не единственная женщина в его жизни. Что ему есть кого сопровождать в ресторан, водить в кино, что другая приезжает встречать в аэропорт.

Потому что понимала: ей не пережить этого знания. Лучше уж оставаться в блаженном неведении. Но, несмотря на это решение, стремилась хоть что-то выяснить о нем и его делах. Попыталась даже проверить номер оставленного ей на экстремальные случаи телефона, но безуспешно. Телефонная компания отказалась сообщить данные о его владельце. Просмотрела телефонный справочник и обзвонила всех Дугласов Макштайнеров – их оказалось трое, – но ни один не был ее Дугом. Каждый раз, заходя в ресторан, внимательно оглядывала зал, надеясь и боясь увидеть его…

Но кого упрекать в этом? Она сама во всем виновата, она и только она одна. Ни прошлого, ни будущего, только наслаждение настоящим. Это была ее затея, ее собственная, будь она неладна!

Джозефин тосковала и мучилась. Каждый раз после трехдневной разлуки она начинала думать, что, возможно, не увидит его больше никогда…

И ведь именно этой боли ей хотелось избежать. Кто бы мог подумать, что все получится так ужасно?

При встречах с Самантой она прикидывала: а не спросить ли о Дугласе у нее? И даже открывала рот для вопроса, но сразу безмолвно закрывала его. Если Сэмми тут же позабыла о случайном знакомом, то не стоит выдавать своего интереса. Если же нет, то лучше ей не знать, на чем порешили ее сестра и ее возлюбленный.