Текст книги "Жди меня"

Глава 9

Оставшись вдвоем с Греем, Минерва еще долго слышала звенящее эхо слов Фергюса. Стоит ли верить им? А если нет, тогда чему вообще верить?

Как разобраться во всей этой путанице? Жалея, что на ней столь причудливый наряд, Минерва прошла в темный угол комнаты, единственный угол, который не был завален рулонами чертежей и тканями, и присела на табурет.

– Ты сердишься на меня? – спросил Грей.

– Да.

– Почему?

– Ты сам знаешь.

Осторожно, но решительно прикрыв дверь, Грей медленно приблизился к возлюбленной.

– Ты сердишься потому, что я настаиваю на своем. И совершенно напрасно. Мы же заключили договор. Ты согласилась стать моей женой.

– Да. Но ты прекрасно понимаешь, что все далеко не так просто.

– Нет, не понимаю.

– Тут и понимать нечего. Я сдержала слово, а ты нет.

Но Грей явно остался при своем мнении.

– По-моему, нам не о чем говорить, – вздохнула Минерва.

– Напротив, нам предстоит долгий разговор. Прежде всего надо возобновить помолвку. Обсудить, как мы проведем ее. Затем все обдумаем, договоримся, сколько времени будет длиться помолвка. Я бы предпочел сразу перейти к свадьбе. Ее надо подготовить особенно тщательно – потому что это будет самая прекрасная из свадеб, какие только видел Бэллифог. Предлагаю сразу же отправиться к преподобному Памфри.

Минерва отвернулась.

– А что потом? – спросила она. – Что будет дальше?

Грей положил ладони на плечи любимой.

– А потом, – тихо ответил он, – я буду иметь удовольствие сделать тебя своей женой.

Минерва невольно опустила глаза. С тех пор как Грей вернулся, ее часто бросало в жар. Вот и сейчас ее будто охватило пламя. А когда Грей склонился и поцеловал ее в шею, огненная волна накрыла ее, лишая воли.

– Завершение церемонии бракосочетания – важное событие, дорогая. Несомненно, ты уже успела обо всем подумать.

– Само собой. – Минерва хотела ответить резко, но голос почему-то подвел ее.

– Хочешь, мы поговорим об этом?

Вкрадчивый голос Грея будто обволакивал ее.

– Не стоит. Мне вполне хватит собственного опыта.

Длинные пальцы Грея скользнули за воротник ее шифонового одеяния.

– Боже, твой полупрозрачный наряд восхитителен! После свадьбы я позабочусь о том, чтобы ты почаще носила его.

– Зачем?

Грей тихо рассмеялся и поцеловал ее в мочку уха.

– У тебя же богатый опыт. Догадайся сама.

Прижавшись губами к ее шее, Грей заставил Минерву наклонить голову и осыпал множеством кратких, нежных поцелуев ее висок, щеку, бархатистый подбородок и плечо, которое еще совсем недавно было прикрыто тканью.

– Когда мы расставались, ты была совершенно неопытной и невинной, Минерва, – продолжал он, прокладывая дорожку поцелуев. – Я никогда не целовал тебя так, как сейчас, верно?

– Да, – кивнула Минерва, даже не пытаясь остановить его.

– А вчера вечером наш поцелуй был менее целомудренным, правда?

Зачем он напомнил ей об этом?

– Ты хочешь сказать, потому, что ты просунул язык мне в рот?

Грей усмехнулся:

– Если я не ошибаюсь, моя способная ученица, ты последовала моему примеру. И не испытала разочарования.

Его горячее дыхание ласкало ее, заставляя желать… Минерва сама не знала, чего хочет.

– Минерва!

– Если ты намекаешь, что вчерашний поцелуй пробудил во мне более сильные чувства, чем я испытывала прежде, то ты абсолютно прав. Я вынуждена с тобой согласиться.

Его пальцы заскользили вниз, неумолимо приближаясь к груди Минервы. Она понимала, что должна остановить его, но молчала.

– Если бы не ты, я бы не выжил, – пробормотал Грей, словно разговаривал сам с собой. Найдя губами краешек ее рта, он поцеловал его и прижался к щеке.

Его пальцы тем временем спускались все ниже.

Надо остановить его.

Еще ниже.

– Ты… – он вздохнул, прикоснувшись к ее полной груди, прикрытой легким шифоном, – ты так чудесно сложена, дорогая. Ты не знаешь себе цены. И мне это очень нравится! У тебя бесчисленное множество достоинств.

Еще ниже…

– Я никогда не причиню тебе боли и ничем не опозорю тебя. Никогда! Ты веришь мне, Минерва?

Откуда она могла знать? Особенно теперь, когда подушечка среднего пальца Грея касалась темного кружка с затвердевшей бусинкой в центре.

Ощущение было незабываемым. Правда, слишком слабым, но прекрасным.

– Скажи хоть что-нибудь, Минерва. Прошу тебя.

– Да, – еле выговорила она неожиданно для самой себя.

– Любимая, я больше не в силах ждать!

Минерва твердо знала: сейчас последует нечто еще более восхитительное и неповторимое. Она откинула голову и удивила Грея, издав слабый стон.

– Ты тоже изнываешь от нетерпения! – обрадовался он. – Но я вынужден помнить о благоразумии. Я поклялся оберегать твою чистоту столько, сколько понадобится.

– Да, – слабо вымолвила она. Почему ей вдруг стало нечего сказать? Минерва качала головой из стороны в сторону, прижимаясь затылком к животу Грея.

Ногтями он обвел ее набухшие соски. Казалось, он не сомневался, что она испытает неизъяснимое блаженство. Чтобы не упасть, Минерва вцепилась в табурет.

– Милая моя Минерва! – бормотал Грей, сжимая ее соски, которые вдруг ощутимо затвердели. Обхватив большими и указательными пальцами, Грей слегка пощипывал их. – Мы еще наверстаем упущенное, – пообещал он.

– Мне… мне так нравится. О, Грей!

Он вновь сжал ее соски, пробуждая в Минерве блаженный трепет. А ей хотелось, чтобы это ощущение длилось до бесконечности.

– Ты должна быть моей, – заявил Грей, – и как можно скорее.

– Еще! – взмолилась Минерва, не задумываясь о том, что ей следовало произнести совсем другие слова. Неудивительно, что так много женщин сбилось с истинного пути в погоне за тем, что мама называла «опасными плотскими наслаждениями». – Доставь мне удовольствие, Грей.

– Непременно, мисс. – Он рассмеялся, не разжимая пальцев. Второй ладонью он подхватил ее грудь снизу, с губ его сорвался мучительный стон.

– Тебе плохо? – встревоженно спросила Минерва.

– Мне никогда еще не было так хорошо, – возразил он. – Ты способна сделать меня самым счастливым мужчиной Шотландии. Не двигайся, дорогая. Я скоро возьму себя в руки, но прежде ты должна позволить мне еще одну вольность.

Еще одну вольность?

– Разумеется!

К полному изумлению Минервы, Грей спустил легкий шифон с ее плеч, обнажив грудь, встал перед ней на колени и коснулся губами того места, до которого только что дотрагивался пальцами.

Вскрикнув, Минерва запустила руку в волосы Грея, но он, похоже, ничего не заметил.

Он самозабвенно втягивал ее сосок в рот, слегка прикусывал его зубами, обводил кончиком языка. Неописуемые ощущения!

Грей издал невнятный возглас наслаждения.

– Это блаженство, Грей. – Опустив голову, она увидела его темные волосы на фоне нежной кожи левой груди и его загорелую руку, поддерживающую правую грудь. Минерве вдруг показалось, что ее собственная грудь увеличилась в размерах.

При этой мысли она смутилась. Но мужчинам нравится большая грудь – иначе женщины не тратили бы столько сил, чтобы придать пышность этой части своего тела.

Минерва замерла. Грей положил ладонь ей на колено и начал продвигаться вверх по ноге к бедру.

Это вызвало наплыв новых чувств в самой глубине ее существа.

Минерва почувствовала, что между ног у нее стало влажно.

О подобных явлениях она слышала от знакомых девиц. Почему-то такие разговоры вызывали у нее смутный стыд – наверное, потому, что после отъезда Грея она часто бывала предоставлена сама себе, и… Но неужели его прикосновения так заворожили ее, что вызвали трепет во всем теле? Заставили лоно увлажниться?

Быть не может!

Свободной рукой Грей поглаживал ее грудь. Подняв голову, он вдруг взглянул на нее, а она едва удержалась, чтобы не попросить его продолжать ласки. Грей явно любовался ее грудью. Внезапно Минерва задышала прерывисто и глубоко. Ее грудь ныла, требуя продолжения.

Грей пробормотал что-то неразборчивое и снова уткнулся лицом в ложбинку между ее грудей.

Откуда-то из глубины, должно быть, из самой души, хлынул поток мощных эмоций. Минерва погладила волосы Грея, взяла его за подбородок и заглянула в глаза.

Она не могла улыбнуться: чувства так переполняли ее, что ей было не до улыбок. Приоткрыв губы, Минерва ощутила, как на глаза ей наворачиваются слезы.

Бросив последний взгляд на ее грудь, Грей тщательно прикрыл ее, натянув легкий шифон ей на плечи и расправив его. Он поднялся, подал Минерве руку и помог ей встать.

Они вновь слились в поцелуе, лаская друг друга языками. Только на этот раз поцелуй продолжался гораздо дольше, наполнив Минерву сладкой истомой. Укромное местечко между ее ног увлажнилось еще сильнее.

– Я должен остановиться, – вдруг произнес Грей так резко, что Минерва вздрогнула и нахмурилась. – Незачем так удивляться, милая. Это мне полагалось испытать потрясение, а не тебе. Ты бесподобна. Послушай, почему бы нам сразу не сыграть свадьбу? Разумеется, предстоит немало дел, но для нас самое важное – быть вместе.

– Да, – кивнула Минерва, признавая правоту жениха. – Мы немедленно пойдем к моим родителям. Ведь выбора у нас нет.

Едва заметно заколебавшись, Грей отозвался:

– Пожалуй.

– Я не пойду наперекор воле родителей.

– Само собой. – Его взгляд и голос вдруг стали ледяными. – Именно за это я и люблю тебя. Но отныне ты должна принадлежать только мне. Минерва, у меня есть свои причины держать истину в тайне. Надеюсь, скоро я смогу поведать ее тебе. А пока… помоги мне.

– Если хочешь – пожалуйста, но…

В дверь постучали, и в комнату тотчас ворвалась Дженет Арбакл. Она застыла на пороге в картинной позе, а затем направилась к дочери, шурша подолом нового шелкового платья.

– Брамби сказал, что вы оба здесь, – произнесла она, недружелюбно поглядывая на Грея. – Минерва, ты уже не ребенок. Тебе известно, что оставаться наедине с мужчиной неприлично.

Если бы мать вошла в комнату несколько минут назад, у нее было бы гораздо больше причин для беспокойства. Минерве вдруг представилась рука Грея, ласкающая ее грудь, губы, касающиеся соска, и по всему ее телу пробежала дрожь.

– Мы с Минервой помолвлены, миссис Арбакл, – напомнил Грей. – Она согласилась стать моей женой еще до того, как я покинул Англию.

– Но помолвка была неофициальной.

– По вашему настоянию. Ваш муж согласился объявить о помолвке, как только я вернусь. Я вернулся.

– Гораздо позже, чем вы обещали. Неужели вы надеялись, что на руку моей дочери не найдется претендентов? Уверяю вас, вы заблуждаетесь.

– Мама, прошу тебя!

– Не вмешивайся, – отрезала Дженет. Под слоем искусно нанесенных румян ее лицо казалось бледнее обычного. – Я не собиралась заходить сюда, поскольку была уверена, что ты не настолько глупа, чтобы попасть на крючок обманщика. Человека, который бросил тебя.

– Я не бросал вашу дочь. – На лице Грея отразился такой гнев, что Минерва вздрогнула. – На самом деле… – Он вдруг осекся, перевел взгляд с Дженет Арбакл на Минерву, и на его щеке дрогнул мускул.

– О вашей причастности к глупостям, которыми увлекается Минерва, не может быть и речи.

Минерва вполне владела собой, но последние слова заставили ее нахмуриться – не от страха, а от горечи.

– Будьте любезны покинуть этот дом, мистер Фэлконер!

Грей перевел взгляд на Минерву.

– Я не намерен задерживаться там, где мое присутствие считают недопустимым, – заявил он. – Ты едешь со мной?

Минерва заколебалась, отчаянно желая дать разумный ответ. Ей хотелось закричать: «Да, да!»

– Ты останешься здесь, Минерва, – заявила мама.

– Минерва! – напомнил о себе Грей.

– Он не тот, за кого себя выдает, – продолжала Дженет. – Этот человек – самозванец.

– Не может быть! Мама, это Грей. Я хорошо знаю его.

– Конечно, это Грей. Но спроси его, где он провел три года после того, как покинул Вест-Индию!

– Она уже спрашивала, – сообщил Грей, поднимая бровь, – но я решил рассказать об этом потом.

– Потому, что вы не рискнули! – выпалила мама. – Нам известны ваши замыслы. Вы прохвост, сэр, сущий проходимец. Мы слышали, что вы уже посмели обвинить нас – да, нас! Моего талантливого, почти гениального Портоса, и меня саму, женщину, которая за всю жизнь не заслужила ни единого упрека! Вы утверждали, что ваше длительное отсутствие – наша вина. И не вздумайте отпираться!

Минерва ахнула.

– Кто это вам сказал? – спросил Грей.

– Видишь, Минерва? – воскликнула мама. – Он ничего не отрицает.

– Я спрашиваю, где вы услышали эту совершеннейшую чепуху?

– Посмейте только сказать, что вы этого не говорили!

Резко отвернувшись от Минервы, Грей направился к двери. На пороге он помедлил.

– Должен признать, вы умная женщина, миссис Арбакл. Только из вежливости я хочу пожелать вам всего хорошего.

Глава 10

Чертова деревушка полностью соответствовала своему названию.[1]1
  Бэллифог – проклятый туман (англ.).


[Закрыть] С раннего утра Грей бродил по окрестностям в густом тумане, плотной стеной отгораживающем его от остального мира. Вскоре начался снег, и туман рассеялся, словно улетучился к свинцово-серым тучам.

«Какая красота, – раздраженно думал Грей, – особенно для человека, который в состоянии любоваться природой».

– Чертов туман! – пробормотал он, оступившись на узкой деревенской улочке и чуть не повалившись носом в снег. – Тут поневоле пожалеешь о морском бризе… – Чувство юмора не изменило ему и сейчас. Поразмыслив, Грей вдруг понял, что, забыв об осторожности, может вновь оказаться на опостылевшем острове.

Радоваться еще рано. Ему по-прежнему грозит опасность.

Однако Грей не собирался складывать оружие, доставив истинное удовольствие Портосу, Дженет Арбакл и всем их сообщникам.

Впереди, точно луч света во мраке, показалась разукрашенная витрина деревенской лавчонки.

Неужели он больше никогда не почувствует себя в безопасности? За пояс брюк Грей предусмотрительно заткнул пистолет. Просторный черный плащ скрывал его из виду, а тяжесть оружия придавала ему уверенности. В голенище сапога Грей спрятал нож.

Супруги Арбакл перехитрили его, первыми выдвинув обвинения и с негодованием отвергнув свою причастность к исчезновению. Целью Дженет Арбакл было предостеречь незадачливого жениха: если Грей вздумает подать на них в суд, объяснения у них давно наготове. Должно быть, коварная чета надеялась, что он отступит, поджав хвост и смирившись с поражением.

Но не тут-то было! Он уже прошел огонь, воду и медные трубы. С разоблачением Грей решил подождать до тех пор, пока не женится на Минерве. Только после этого она станет оружием в борьбе с собственными родителями. Если супруги Арбакл и любят кого-нибудь, так только свою дочь. Опасаясь навредить ей, они будут молчать. А сама Минерва сначала наверняка возненавидит его, но потом, если повезет, все простит. Правда, ей придется навсегда порвать с родными: Грей не собирался поддерживать дружеские отношения с людьми, которые пытались его убить.

Эти мысли сводили его с ума.

Грей пинал по пути многочисленные ледышки. Мимо проезжали повозки, которые каждую среду съезжались с окрестных ферм на деревенский рынок. Сегодня как раз была среда. Ежась от холода, с полными корзинами продуктов, Грея обгоняли крестьяне.

За спиной Грея висел большой кожаный мешок. Прежде чем поддаться искушению побродить по окрестным холмам, он направился прямиком в церковь, где находился фамильный склеп Фэлконеров. Там Грей надеялся спрятаться от настойчивой невесты Кэдзоу, которая вчера вечером нашла сразу несколько причин, чтобы зайти к нему.

Ее голос напоминал Грею скрип железа по стеклу. Он резал обнаженные нервы.

От ее вопросов, соблазнительных поз и плоских шуток Грея тошнило.

Ему требовалось уединиться, чтобы ознакомиться с положением семейного предприятия. И если это возможно только в церкви, значит, так тому и быть.

При необходимости Грей решил последовать совету Кэдзоу: уйти в армию, пока его враги не состарятся и не откажутся от преследований.

Но такой шаг означал бы потерю Минервы.

Вчера он допустил непростительную ошибку.

И все-таки ничуть не жалел о ней. Минерва была бесподобна, он вожделел ее, как ни одну женщину на земле. Грей догадывался о ее чувственности, и это мучило его с тех пор, как они расстались.

Грей знал, что большинство мужчин – прежде всего самцы, и он не исключение. Однако ничуть не жалел о своей страсти к прелестной Минерве.

Неожиданный порыв ветра швырнул снег ему в лицо. Поплотнее запахнув плащ, Грей наклонил голову. В эту минуту он шагал мимо деревенского постоялого двора «Летучий барабан и свинья» – единственного места в округе, где можно было пропустить стаканчик.

Должно быть, дилижанс прибыл совсем недавно. Кучер распрягал усталых лошадей, вокруг багажа суетились пассажиры. В чистом воздухе витал запах конского пота, навоза и кожи.

Навстречу Грею шли двое: низкорослый, сгорбленный субъект неопределенного пола в мешковатых, развевающихся одеждах, и тощий надменный джентльмен. Коротышка почти волочил по снегу два туго набитых ковровых саквояжа. Его худосочный спутник, облаченный в десятилетней давности костюм повесы с Бонд-стрит, вышагивал налегке, если не считать чересчур длинной трости, очевидно, целиком сделанной из серебра. Эту трость незнакомец бережно прижимал к груди левой рукой.

Спохватившись, Грей отвел взгляд от странной пары и продолжил путь.

– Эй! Эй, вы! Псст!

Грей остановился, пораженный давно вышедшим из моды окликом «псст» вместо «постойте». Несомненно, тощий щеголь заметил пристальный взгляд Грея и счел его оскорблением. Только этого ему не хватало! И почему неприятности валятся на него как из рога изобилия?

– Да-да, вы! – подтвердил незнакомец и направился к Грею. Под его ногами поскрипывал снег. – Ну наконец-то! – облегченно вздохнул он, приблизившись. – Не могли бы вы помочь нам? Похоже, здесь не встретишь образованного человека.

Грей не стал уверять, что Бэллифог кишит высокообразованными людьми.

– Чем могу помочь?

Незнакомец приподнял самый высокий цилиндр, какой Грею случалось видеть.

– Сайлас Минер, – представился он. – Безумно рад встрече с вами. А это мой камердинер Финиш, Микки Финиш. С виду он невзрачен, но, уверяю вас, это бриллиант чистейшей воды.

– Охотно верю, – пробормотал Грей, загипнотизированный видом абсолютно лысой головы Сайласа Минера. Этот джентльмен густо пудрил лысину. На ней не было ни волоска. Мертвенная белизна макушки резко контрастировала с желтоватым лицом, на котором пышно разрастались холеные светлые усы, окладистая борода и клочковатые длинные брови. – Так чем могу служить?

– Мы заплутали, любезный, – объяснил Минер, пошевелив туловищем, туго затянутым в корсет и оттого приобретшим нелепую форму дуги, выгнутой вперед. Пошарив в карманах своих ярко-желтых брюк, Минер выудил оттуда золотой соверен. – Эта монета достанется вам, если вы скажете, где можно найти Олафа Клака.

Грей лишился дара речи. Обижаться было бессмысленно: его новый знакомый оказался болваном.

– Вернее, мне следовало бы спросить, где находится Модлин-Мэнор. Клак там, черт бы его побрал. Мы намерены убедиться, что он…

Странный бесполый спутник Минера наступил ему на ногу – очевидно, чтобы удержать от дальнейших объяснений. Затем Финиш дернул его за рукав красного пальто и потянулся к его уху.

– Довольно, Финиш! – отмахнулся Минер, поспешно убирая монету в карман. – Я уже понял свою ошибку. Боюсь, я несколько отвлекся и не заметил… Видите ли, по натуре я артист, а нам, творческим личностям, трудно сосредоточиться на обыденных подробностях жизни!

Грей молчал. Эти двое вызвали у него острую неприязнь. Они выглядели вполне безобидно, но что-то в них раздражало – а может, казалось смутно знакомым? Но откуда Грей мог знать этих путников? Он присмотрелся. Нет, встретившись с такими гротескными персонажами, он вряд ли забыл бы их.

Наверное, длительное уединение пагубно сказалось на его рассудке.

Его подмывало отправить этого фата в Уиллинок, к Портосу Арбаклу – не менее эксцентричной творческой натуре. Но Грей рассудил, что присутствие чудаковатого путешественника ему ничем не поможет, если не повредит.

– Модлин-Мэнор находится в двух милях от деревни, – любезно сообщил он. – К северу.

– В двух милях? В двух милях?! Но мне сказали, что поместье расположено в Бэллифоге. – Минер огляделся, останавливая взгляд на вывеске постоялого двора и деревенских лавках. – Надеюсь, я не ошибся и это действительно Бэллифог? Здесь чертовски туманно. – И он отрывисто засмеялся собственной остроте.

– Извозчика вы найдете возле постоялого двора, – подсказал Грей, собираясь продолжить путь. – Зайдите туда и спросите, не согласится ли кто-нибудь довезти вас до поместья за шиллинг.

По-прежнему прижимая трость к груди, Сайлас Минер поднял великолепные брови.

– Непременно последую вашему совету! На редкость разумное решение. Правда, я надеялся дойти до поместья пешком, и дошел бы, если бы не эта омерзительная погода!

Кивнув, Грей повернулся, чтобы уйти.

– Кстати, с кем имею честь, сэр? Простите, что сразу не спросил вашего имени…

– Грей Фэлконер. – Не желая тратить время на обмен любезностями, Грей двинулся к церкви.

Оглянувшись, он увидел, что странная пара стоит на прежнем месте, провожая его взглядом. Заметив, что Фэлконер смотрит на них, путники заторопились к постоялому двору.

Качая головой, Грей двинулся к церкви, стоящей на краю деревни.

Прошагав четверть мили, он очутился у ворот церкви святого Олдхелма и сразу увидел самого преподобного Памфри, сметающего снег с каменного крыльца.

Дальнозоркий Памфри издалека узнал Грея, хотя не видел его несколько лет.

– Ба, кого я вижу! Молодой Фэлконер! – воскликнул священник. – Я слышал, что вы вернулись домой. Рад, очень рад за вас.

– Благодарю, ваше преподобие, – откликнулся Грей. – Вы не против, если я немного побуду в склепе Фэлконеров? Мне надо подумать…

На вытянутом лице Памфри отразилось веселое изумление.

– Подумать, говорите? Искренне рад за вас! Я бы сказал, давно пора. Грею Фэлконеру, который покинул Бэллифог четыре года назад, вечно не хватало времени для размышлений.

Склонив голову, Грей снял шляпу, прежде чем войти в церковь.

– Вы правы. В то время я был гораздо моложе и опрометчивее. Только с возрастом к человеку приходит мудрость.

– Но далеко не к каждому. Впрочем, я всегда знал, что вы когда-нибудь поумнеете. Входите, добро пожаловать. Господь будет рад вашему обществу.

Преподобный Памфри родился в Бэллифоге, учился у прежнего священника церкви Святого Олдхелма, а затем его отправили в семинарию. Наставник Памфри не сомневался, что его подопечный непременно вернется на родину. Так Памфри и сделал, а заодно привез с собой Памелу – миниатюрную, хлопотливую, как птичка, жену.

Войдя в величественное старое здание с узким нефом и прекрасным витражом за алтарем, Грей зашагал между рядами деревянных, почерневших от времени скамей. Вышитые руками дочерей, жен и матерей коврики для молений, многие из которых уже поблекли и обтрепались, обозначали места, отведенные семьям прихожан-старожилов.

В глубине церкви, рядом с устрашающего вида купелью, вырезанной из громадного дуба в незапамятные времена, виднелись позолоченные ворота склепа Фэлконеров.

С чувством благодарности и неожиданного спокойствия Грей вынул ключ от склепа, захваченный из Драмблейда, и отпер ворота.

Здесь все осталось по-прежнему. Отдавая дань памяти усопшим, Фэлконеры предпочитали сидеть не на скамьях, а в деревянных креслах, коричневые кожаные сиденья и спинки которых были покрыты сетью мелких трещин.

Закрыв за собой ворота, Грей опустился в кресло, принадлежавшее его отцу. Сегодня ему так не хватало отцовской рассудительности и проницательности.

Развязав мешок, он разложил на каменном полу связки книг и бумаг. Плащ хорошо согревал Грея, а прохлада склепа казалась справедливой платой за покой и уединение.

Он взглянул на брегет лишь через несколько часов. К тому времени чувство умиротворения улетучилось без следа.

Что, черт возьми… Грей оборвал себя, упрекнув в кощунстве. Но куда же, черт возьми, Кэдзоу девал деньги?

Громадные, немыслимые суммы! Эти суммы Кэдзоу время от времени снимал с личных счетов племянника, которыми имел право распоряжаться, пока Грею не исполнилось двадцать пять лет. Вернувшись в Англию, Грей намеревался сам заняться своими финансами.

Может, Кэдзоу пристрастился к азартным играм? Вряд ли. Тогда в чем же дело? Неужели у Кэдзоу возникли финансовые затруднения и он решил поживиться деньгами племянника, зная, что тот не вернется?

Кэдзоу заметно изменился, но он всегда был порядочным человеком. Вряд ли он унизился бы до воровства. Расхождения в отчетах должны иметь другую причину – конечно, если это просто расхождения. Насколько понимал Грей, деньги были потрачены по необходимости. Однако все эти расходы обозначались в книгах как «разное». Ничего не понимая, Грей усиленно потер виски. Как можно потратить такие суммы на мелочи? И почему затрат так много?

В памяти вдруг зазвучали отдаленные голоса. Хвастливые, заплетающиеся от спиртного. Голоса изредка становились громче, до Грея долетали обрывки слов. Речь шла о каком-то мистере Некто: его называли болваном за то, что он уплатил и продолжал платить деньги просто так, ни за что.

Грей устремил вперед невидящий взгляд. Перед его мысленным взором проходили безликие тени в отблесках костра, разведенного на берегу моря. В ту ночь корабль вернулся в тихую гавань, и банда до рассвета праздновала победу. Каждый раз, когда пираты устраивали попойку, Грей ждал, что в запале они убьют его. Он ни на миг не сомневался, что когда-нибудь с ним покончат. Но Богу было угодно продлить его жизнь.

Мистер Некто…

Затопав озябшими ногами, он подышал на ладони и снова начал вглядываться в цифры. Увлекшись, он и не заметил, что в склепе не один, Грей оторвался от своего занятия только когда услышал знакомый голос:

– Вот ты где! Перепугал меня до смерти. – Прикрыв за собой ворота, в склеп шагнул Кэдзоу. – Ты никому не сказал, куда идешь. Никто из слуг не видел, как ты покинул дом.

Прикрыв обеими руками разложенную на коленях книгу, Грей понадеялся, что дядя не поймет, чем он занят. Неужели это Кэдзоу пытался избавиться от него?

– К счастью, одна весьма странная пара, которая брела по аллее, дрожа от холода, сообщила мне, что повстречалась с тобой возле постоялого двора, а затем ты направился к церкви…

– Извини, – произнес Грей, по-прежнему занятый своими мыслями. – Ты говоришь про верзилу в старомодной одежде и коротышку с…

– Да, о них, – подтвердил Кэдзоу. – Хорошо, что я встретился с ними. Пришлось усадить их в экипаж и отправить в Модлин-Мэнор. Иначе они замерзли бы до смерти.

– Ты говоришь, они шли к Драмблейду? – спохватился Грей. – Странно… Я ведь объяснил им, что Модлин-Мэнор находится к северу от деревни.

Кэдзоу хмыкнул.

– И посоветовал им нанять экипаж.

– По-моему, бедняги слишком понадеялись на свои силы, – предположил Кэдзоу. – Впрочем, это не важно. Я знаю, чем ты занят. Нам надо объясниться, пока не поздно.

Грей вспомнил, как Сайлас Минер с готовностью извлек из кармана соверен. Этих денег с избытком хватило бы, чтобы с комфортом добраться до Модлин-Мэнора. Но как и Кэдзоу, Грею было некогда размышлять о странном поведении новых знакомых. Он взглянул на книгу, а когда поднял голову, то обнаружил, что и Кэдзоу не сводит с нее глаз.

– Ты разоблачил меня. – На пухлом лице дядюшки отразились смирение и покорность судьбе. – Но на самом деле все совсем не так, поверь мне. У меня возникли сложности, и мне не осталось ничего другого, как воспользоваться твоими счетами. Надеюсь, ты меня понимаешь?

– Кэдзоу, я ничего не понимаю, – возразил Грей притворно беспечным тоном.

Откашлявшись и потоптавшись с ноги на ногу, дядюшка растерянно развел руками, не зная, как объясниться.

– Ты хочешь сказать, что тебе не хватало денег и ты решил одолжить их у меня. Я правильно понял?

– В некотором смысле – да.

– Так да или нет?

– Да.

– Ясно.

– Но тому виной были известные обстоятельства.

Грей вздохнул:

– Кэдзоу, имение приносило солидный доход. Кроме того, ты получал свою долю прибыли от фамильных предприятий – более чем внушительную по меркам любого человека.

– Но в последнее время мои расходы… заметно возросли. Я познакомился с Эльдорой… Ты же понимаешь, я должен был произвести на нее впечатление, чтобы она заинтересовалась мной.

Грей решил, что еще не пришло время сообщить Кэдзоу, какое впечатление сложилось у него о самой Эльдоре Мейквелл. Оставалось ждать, когда Кэдзоу наконец одумается и порвет с этой алчной особой.

– Но твои деньги я тратил не на Эльдору. Честное слово! Нет, побрякушки для нее я покупал сам – именно поэтому и оказался в стесненных обстоятельствах. Я предпочел бы расплачиваться из собственного кармана, однако он был почти пуст, и, кроме того, мне не удавалось управлять поместьем так умело, как это делал твой отец. Я обнаружил, что деньги утекают у меня сквозь пальцы. Понимаешь, я никогда не интересовался… впрочем, ты и сам знаешь, что я лишен деловой хватки. Но прежде мне всегда хватало собственных доходов и я берег деньги семьи, верно?

Грей растерянно приоткрыл рот и снова закрыл его. Неужели Кэдзоу намерен открыто признаться во всех своих провинностях?

– Ты согласен? – вновь спросил Кэдзоу. – В конце концов на карту было поставлено слишком многое. Я не осмелился не заплатить по счетам, боясь потерять все. Конечно, я мог бы отложить миг расплаты, но не решился. Грей, я просто не смог. Вот я и расплатился твоими деньгами. Теперь ты знаешь все. Умоляю, прости меня! Мне так стыдно! Я сделаю все возможное, чтобы вернуть тебе деньги, несмотря на то что растратил их не только по своей вине…

– Кэдзоу! – прервал Грей, приглаживая волосы. – Прошу тебя, замолчи! Для начала я сам выясню, что именно с тобой произошло. Но дело не в этом. Ты решил, что я все равно не вернусь. Нет, не возражай – я понял это без слов. Ты воспользовался моими счетами только потому, что уже считал их своими. Это меня не радует, но по крайней мере я в состоянии понять причины твоего поступка. – Грей пребывал в полном смятении и растерянности. Да, этого он никак не ожидал.

– Все было совсем иначе! – воскликнул Кэдзоу, и из его глаз потекли слезы. Всхлипнув, он смущенно отвернулся.

Тоже смутившись, Грей встал и положил книгу расходов в кресло. Подойдя к Кэдзоу, он произнес:

– Дядя, чистосердечное признание – лучший способ загладить вину.

– Да-да, разумеется. – Кэдзоу шмыгнул носом, склонил голову и подтянул перчатки. – Грей, я не оправдал твоего доверия. Эван справился бы гораздо лучше, чем я. Признаюсь, я был в панике. Откровенно говоря, у меня уже и руки опустились…

Грей потрепал дядю по плечу.

– Расскажи все как было. Мы найдем выход.

– Ты слишком добр ко мне. – Кэдзоу поднял голову, и Грей увидел, что слезы льются по его щекам и повисают на подбородке крупными каплями. Кэдзоу утерся перчаткой. – Господи, какое унижение! До чего я докатился!