Текст книги "Мечтать не вредно (сборник)"

Нет, не это.

Я перелистнула страницу. Быстро нашла ту строчку.

Лебедицу – вороном.

Странно, что же он имел в виду?

Со вздохом закрыв книгу, я посмотрела в зеркало и крутанула пальцем у виска.

Честное слово, Сашенька! Нельзя же так серьезно относиться к снам и фантазиям!

* * *

Ее светлые волосы были распущены по плечам, а осиная талия перетянута широким ремнем.

– Привет, – сказала она, немного разочаровав Пенса голосом. Голос у нее был довольно неприятный. – Пришли соболезновать нашему семейству?

– Ты-то в нем с какого перепугу? – агрессивно осведомилась Эльвира.

Красавица не удостоила Эльвиру взглядом – она была слишком занята Пенсом.

– Кстати, меня зовут Елена, а вас?

– Сергей, – смутился он.

Эльвира дернула его за руку. Елена хмыкнула.

– Ты боишься, ангелочек? Я его не уведу, не бойся…

– Пошла ты, – выругалась Эльвира. – Что ты, что Маркел – ходячие дурные предзнаменования. Надо запретить вам появляться в приличном обществе!

Елена на Эльвирины слова отреагировала неожиданно. Резко схватив ее за шею, она развернула ее лицом к себе и прошипела:

– Послушай, ты, принцесса наследная! Молчи, а то я расскажу, как сначала вы со своей новой подругой ночью выходили из кабинета Филиппа, а потом вместе удирали отсюда! Поняла?

Эльвира побледнела, прижавшись к стене, а Елена совершенно спокойно улыбнулась, провела пальчиком сначала по своим, а потом по Пенсовым губам и нежно промурлыкала:

– До встречи, красавчик!

После чего растаяла в проеме дверей, подобно видению, оставив Пенса и Эльвиру в некоторой растерянности.

– Гусыня, – прошипела ей вслед Эльвира. – Не смотри на нее так восхищенно, Сереженька! Сашке наябедничаю. Кроме того, перед тобой только что продефилировал плод прекрасной пластической хирургии. Видел бы, какой носяра у нее наличествовал до счастливого вмешательства!

– Длинный? – поинтересовался Пенс.

– Нет, – усмехнулась Эльвира. – В виде расплющенной картофелины.

И, толкнув дверь, она втащила Пенса, все еще не сводящего глаз с того места, где только что стояла сногсшибательная красавица, в свою комнату.

Глава 11

Дома царил отвратительный холод. За окнами начинался уже первый снег, но топить, как всегда, не спешили.

– Как вы тут живете! – простонал Лариков. – Я за сегодняшнюю ночь промерз, как во льдах Антарктиды!

– Мы с маменькой, видишь ли, принадлежим к роду Виндзоров, – поведала я. – А у них это традиция – жить в холоде. Привычка, милый. И ностальгия по туманному Альбиону.

– Как так к Виндзорам? – уставился на меня Лариков. – Вы что, родственники английской королевы?

– Скорее уж английской коровы, – раздался за моей спиной голос мамы. – Просто они там любят поддерживать традиции и не пользуются отоплением. На это моя ехидная врушка-дочь и намекает.

Я фыркнула. Маменька моя, урожденная «Виндзорша», стояла на пороге, уже практически одетая и готовая к подвигам на ниве образования, и укоризненно покачивала головой.

– Ма, перестань изображать китайского болвана! – попросила я, с трудом сдерживая смех.

– А ты прекрати смеяться над Андреем Петровичем! – сурово ответствовала она и, поцеловав меня в макушку, попросила своего возлюбленного Ларчика: – Ты уж присмотри за ней, Андрюша! Кажется, она простудилась, и незачем ей по улицам разгуливать!

– Какая разница, что улица, что мой родной холодный и печальный дом! – горестно воскликнула я. – Холод везде одинаковый…

Мама иронично усмехнулась и не снизошла до ответа, оставив мои размышления повисшими в воздухе, отчего он не стал теплее.

– И не пей много кофе, – строго приказала мама. – От него температура поднимается. Лучше чай с медом.

– Чай с медом и с сигаретой – это круто, – проворчала я. – Никто еще до таких изысков не дошел. Я буду первой и единственной.

– Как ты ее выносишь, Андрей? – печально апеллировала мамочка к дражайшему шефу. – Это же законченная нахалка.

– Твое воспитание, ма шери, – ласково чмокнула я ее в щеку. – Ладно, не бойся. Я буду честно пить чай с молоком и медом, торчать под одеялом, как и подобает настоящей Морковке, и не вылезу в эту серую смурь, даже если объявят воздушную тревогу. Так что иди спокойно и посвящай себя посторонним детям – твое дитя под охраной частного сыска!

Она ушла, свято поверив моим обещаниям.

Ничего, если я нарушу их, всегда есть повод списать их на больную голову. Вряд ли состояние моей головы можно охарактеризовать словами: здравый рассудок и трезвая память.

Кстати, о трезвой памяти…

Стихотворная фраза из сна мигом явилась в моей голове и теперь устраивала там подобие канкана. Так славненько выплясывала, поганка, что я даже зажмурилась, пытаясь заставить ее остановиться.

«Кто лебедицу вороном зовет… Я сомневаюсь в явном – верю чуду…»

– Кто лебедицу вороном зовет, – повторила я вслух. Мое бормотание заинтриговало Ларикова.

– Что? – переспросил он. – Ты что-то сказала?

– Так, строчки из Франсуа, – кивнула я. – «Я сомневаюсь в явном, верю чуду, нагой как червь, пышнее всех господ. Я всеми принят – изгнан отовсюду». Черт!

Я подпрыгнула.

– Что с тобой? – испугался Лариков, отнеся мои ярко вспыхнувшие щеки к поднимающейся температуре.

– Это же про Филиппа! Значит, все не лишено смысла, ведь так?

– Ты о чем, Сашенька?

Я отмахнулась от него. «Мне из людей всего понятней тот, кто лебедицу вороном зовет».

Казалось, я вот-вот ухвачу за маленький хвостик чертенка, устраивающего абракадабру и запутывающего ниточки.

Но в этот момент раздалось мощное «т-р-р», свидетельствующее о присутствии в моей квартире чудовища по имени телефон.

Чертенок весело подмигнул и, противно хихикая, убежал со своими клубочками.

Я подняла трубку. Честное слово, я была готова убить этих извращенцев, разбивших мой сложный мыслительный процесс!

* * *

– Интересно, они все решили завладеть Филипповой дачей и замуроваться тут навечно?

Пенс поднял голову и вопросительно посмотрел на Эльвиру, которая застыла у окна.

– Хочешь посмотреть на слет мафии? – спросила она, нахмурив брови. – «Мафии всех стран, объединяйтесь!» Господи, как же они мне надоели! Такие же стандартные, как и все вокруг!

– Если ты их ненавидишь, то почему ты не уйдешь отсюда?

– Потому что я неприспособлена к жизни, – рассмеялась Эльвира. – А средства для моего существования нужны немалые. Я дитя избалованное. Да и маменьку я по-своему люблю. Разве что смотаться в Юнайтед Стэйтс и грабануть там пару банков? Тогда мы с ней сможем свалить на Багамы и радоваться там жизни. Впрочем, мы еще и Филипповы наследники. Так что, может быть, и не надо банки грабить. Он уже награбил нам достаточно «зелененьких»!

Пенс посмотрел на нее и тут же отвернулся, чтобы она не заметила легкой тени, пробежавшей по его лицу. Эльвирины рассуждения вслух Пенсу казались совершенно циничными и грубыми. «Все-таки нельзя так», – думал Пенс.

– Эльвира, а ты слышала поговорку «Не в деньгах счастье»? – робко поинтересовался Пенс.

– А в их количестве, маленький мой святоша, – улыбнулась Эльвира. – Но не думай, я в Филиппа не палила из ружья, хотя мне и хотелось. Так что давай напрягать извилины, чтобы отмазать нашу возлюбленную Сашечку, пока наши достопочтенные гости не разъехались по своим особнячкам.

* * *

Я бросилась к телефону и, сшибив по дороге парочку стульев, схватила трубку.

– Пенс? – закричала я в трубку.

– Простите, это четвертая терапия?

Господи, как же они меня притомили этой своей «терапией»! Но справочная упрямо давала им наш телефон. Я иногда даже начинала подозревать, что там, в справочной, сидит какая-то моя врагиня, которая твердо решила доконать меня бесконечными посягательствами на мой покой.

– Нет, – буркнула я и повесила трубку.

Вернувшись в кухню, я обнаружила, что честный Лариков заваривает мне чай и, покорный воле матушки, накладывает туда мед.

– Ларчик, миленький! – взмолилась я. – Не буду я пить эту пакость! Дай человечку умирающему кофе, молю тебя!

– Но мама сказала, – робко начал Ларчик.

– У меня от чая с медом мыслительный процесс замедляется, – подхалимским голоском прощебетала я. – А от кофе с сигаретой наоборот.

Ларчик сначала хотел мне возразить, но честность была побеждена необходимостью. Он вздохнул, пододвинул к себе чашку с чаем и налил мне кофе.

– Мысли, – сказал он. – Только не увлекайся особенно, а то опять температура поднимется.

– Скорее у меня она поднимется от треволнений, – вздохнула я. – Поскольку очень уж я опасаюсь за Пенса. Как он там, в логове?

– Кстати, о логове, – оживился Ларчик. – Что там у нас с тобой выходит?

– Да выходит ерунда. Понимаешь, я заметила, что к Волкову никто особенной любовью не дышал. Наоборот, все вокруг были наполнены скрытой ненавистью. У любого из присутствовавших на роковом светском рауте была обида на нашего главного героя трагедии. Кстати, у большинства она была банальной, в духе тех пошлых романчиков, которые он так любил почитывать. Волков был завидным женихом…

– Что ж ты от него отказалась?

– Да ну тебя, – отмахнулась я от его иронической улыбки. – Я принадлежу к другой прослойке общества. Интеллигенция называется. У нас свои собственные прибамбасы и совершенно дурацкая честность. А там это немного иначе… Так вот, дело в том, что, как я поняла, вся наша тусовка, вернее, женская половина, собиралась за Волкова замуж. И, когда он нахально представил обществу меня в качестве невесты, они были поражены и явно озлобились.

– И все вместе его и убили, – кивнул Ларчик.

– Вот уж нет, – покачала я головой. – У таких людей, как мне показалось, чувства подчинены выгоде. Только выгоде.

Я затянулась сигаретой и посмотрела на струйки дыма, тянущиеся к потолку.

– А вот кому была выгодна его смерть… Знаешь, Ларчик, мне кажется, что убрать нашего Филиппа хотели уже давно. Но выбирали удобный момент, чтобы было на кого скинуть. Куда уж удобнее оказался данный моментик – тусовка в сборе, у всех куча мотивов от него избавиться, и значит, никто ни о чем не спросит самого убийцу. Того самого «лебедя», которого нам с тобой предстоит найти и обозвать «вороном». Йеху!

Я подпрыгнула.

Вот чего от меня добивался Франсуа!

– А ведь подсказку-то он мне дал, – с любовью погладила я томик баллад. – Миленький! Жаль, конечно, что дальше мыслить придется самой.

Сейчас все зависело от Пенса и Эльвиры. А они, к моему великому сожалению, не звонили!

– Что там у них происходит? – проворчала я, не спуская глаз с телефона. – Обидно, что я не могу там объявиться!

* * *

– Ну, и что мы будем делать? – поинтересовалась Эльвира.

Пенс и сам не знал, с чего надо начинать. Все присутствующие подходили на роль убийцы. Даже физиономии их были вполне подходящими. Поэтому надо было решить, куда пристроить «жучка».

А пристроив «жучка», можно будет считать себя свободным. Пенсу ужасно хотелось поскорее отсюда выбраться. Не нравилось ему здешнее общество…

– Где бы нам его прикрепить? – спросил Пенс.

– В кабинете, вестимо, – улыбнулась Эльвира, – где его убили, там, по всей вероятности, и начнут «следить». Не думаю, что на убийцу нападет раскаяние и он поспешит объявить о своей причастности прямо во время ужина, при полном собрании.

– Как ты все это видишь? – удивился Пенс. – С какой радости некто, нам неизвестный, потащится на место преступления, да еще и начнет там разговаривать сам с собой?

– Ну, разговаривать-то он не станет, – согласилась Эльвира. – По шагам мы тоже вряд ли что узнаем.

– И почему ты вообще решила, что он туда придет?

– А ему же надо все-таки отыскать то, ради чего он пошел на этакий подвиг.

– Подожди, – жестом остановил ее Пенс. – Но почему ты думаешь, что там ему необходимо будет заняться розысками? Возможно, Волкова убили совсем не потому, что им была нужна какая-то конкретная вещица.

– Не знаю, – передернула Эльвира плечиком. – Просто во всех детективах ищут обычно завещание. Или компромат, который имелся у жертвы преступления.

– Ага, – усмехнулся Пенс. – В принципе, ты, может, и права. Иногда в книжках встречаются здравые мысли. Только вот в чем загвоздка. Волкова могли пришить не из-за ценностей его умопомрачительных. А скажем так – из-за себестоимости. Просто потому, что он кому-то очень мешал.

– Ну, тогда мы, милый, «жучков» не напасемся, – вздохнула Эльвира. – Потому что легче найти человека, которому наш герой не мешал. А мешать он умудрялся совершенно всем на свете. Так что сейчас они ходят вокруг гроба с великой скорбью на лицах и с такой же великой радостью в сердцах. Я вообще-то склонна подозревать в содеянном или Ленку, или Маркела. Или их обоих.

– Кто это такие? Ленка и Маркел? – спросил Пенс.

– Ленка – красотка, топтавшаяся на нашем пути давеча. А Маркел – тот урод, который встретился нам внизу. Ленка – бывшая любовница Филиппа и его же секретарь. А Маркел, если ты слышал, один из верховодов группировки «Быки». Вторым числится Поздяков, но только числится. Он уже давно вышел на пенсию.

– И зачем им убивать Филиппа?

– Да незачем, – согласилась Эльвира. – А если Маркелу бы это и понадобилось, он воспользовался бы услугами профи. Маркела, как это ни прискорбно, придется отмести. Ленка могла бы, но ей пришлось бы потом работать, а зарабатывать честным трудом она уже не может. Так что она в Филиппе нуждалась. В общем, Сережка, мы с тобой сами ни за что не разберемся! Давай прикрепим наш «жучок» и поедем назад, устроив предварительный скандал с моей мамашей.

– Ладно, только сначала надо найти телефон, – сказал Пенс.

– Сейчас, – Эльвира выскользнула за дверь.

Пенс остался один, задумчиво рассматривая висящую напротив картинку неизвестного гения примитивизма.

Высокий черноволосый красавец сжимал в объятиях полногрудую красотку.

Почему-то Пенсу казалось, что это Филипп обнимает Эльвиру. При чем тут Эльвира, Пенс понять не мог.

За дверью раздавались взволнованные голоса, один из которых принадлежал Эльвире. Пенс усмехнулся, услышав, сколько ругательств она способна выдать за короткое время.

Да уж, Эльвира находилась, похоже, в конфронтации со всем домом!

Наконец она появилась с сотовым в руке и кинула трубку Пенсу.

– Звони.

– А с кем ты ругалась?

– Нас совершенно гнусно подслушивали, – возмутилась Эльвира. – Эта мерзкая старуха Алиса Давыдовна!

– Кто это?

– Местная прислуга, – фыркнула Эльвира. – И догадайся с трех раз, как я ей отомстила?

– Как?

– Засунула ей в карман фартука «жучок», – расхохоталась Эльвира. – Теперь пусть подслушивает у дверей с пользой для нашего дела!

– Но она же нас слышала!

Пенсу стало не по себе.

– Брось, – отмахнулась Эльвира. – Эта старая коровища совершенно ничего не поняла. Решила, что мы с тобой играем в доморощенных детективов. Поэтому можешь не волноваться – она как раз там возмущенно пищала, что мы не имеем права ее подозревать, что она любила Филиппа, как родного сыночка, и во всем виновата та рыжая сучка, которая тут жила. А вот самое неприятное, что я узнала…

Она замялась.

– Ну? – затеребил ее Пенс.

– Что Маркел поклялся отомстить Сашке. И это уже куда серьезнее. Поэтому надо нам поторопиться с нашими розысками.

Пенс почувствовал, как страх поднимается в душе. Маркела он видел, в серьезности его намерений сомневаться не приходилось.

– Бедная Сашка! – пробормотал он.

– Да брось, справимся! – бодро заметила Эльвира. – Не знаю уж, почему Маркела так распирает. Он должен быть благодарен, а не мстить!

Но Пенсу все-таки было не по себе.

Он набрал Сашкин номер, надеясь услышать ее голосок и немного успокоиться. Но ответом ему были короткие гудки. Телефон был занят.

* * *

Уборки у Алисы Давыдовны было по горло. И, хотя больше всего ей хотелось забраться с ногами в уютное кресло и почитать новую книжицу с заманчивым названием «Мир без тебя», она понимала, что в память о Филиппе она должна держать его дом в стерильной чистоте.

Воспоминание о любимом хозяине, так подло убитом, заставило ее тяжело вздохнуть и смахнуть непрошеную слезинку со щеки.

Бедный мальчик! Что бы ни говорили о Филиппе вокруг нее, Алиса Давыдовна им не верила. Для нее Филипп был лучше всех, как ее собственный ребенок, которого у нее никогда не было и о котором она мечтала.

Точно так же, как и Филипп мечтал, наверное, о матери, ее ему заменяла тетка.

И плохо заменяла, на взгляд Алисы Давыдовны.

Как теперь Алиса Давыдовна будет жить?

Она зашла в комнату для гостей и осмотрелась. Человека, который занимал эту комнату, она недолюбливала уже очень давно.

Все Филипповы несчастья начались, когда этот паразит начал наезжать в гости, на охоту. Не нравилась эта дружба бедной Алисе Давыдовне, но что она могла поделать?

Она смахивала пыль, ворча себе под нос, что лучше бы убили этого жирномордого гаденыша, а не ее драгоценного мальчика!

Внезапно она увидела эту вещицу.

Никто бы и не понял, отчего у нее вдруг так забилось сердце.

Протянув руку, боясь поверить своим глазам, она взяла крест, усыпанный бриллиантами.

– Не может быть, – прошептала она. – О, господи!

Сунув другую руку в карман фартука, она вдруг наткнулась на что-то очень маленькое, похожее на батарейку, и выкинула в угол.

Сейчас ее внимание было приковано к кресту. Она даже и прикинуть боялась, сколько он стоит. Массивный, из чистого золота, да и камни – большие и чистые.

Но только дело было не в этом!

Вчера она видела этот крест у Филиппа! Алиса Давыдовна помнила это очень хорошо. Он сидел, задумчиво вертя его в руках, и, когда она вошла, спросил ее: «Как думаешь, Лисочка, моей невесте этот подарок понравится?»

– Что же это такое? – прошептала женщина побелевшими губами. – Или мне привиделось?

Дверь за спиной открылась.

Алиса Давыдовна быстро положила крест на место и обернулась.

– Я тут убираюсь, – сглотнув комок страха, объяснила она.

Ответа не прозвучало.

Взметнулась рука, и Алиса Давыдовна, всхлипнув от страха и невесть откуда взявшейся боли, медленно осела на пол, напоминая теперь мешок с соломой.

Глава 12

Терпеть не могу это температурное состояние! В носу свербит, щеки пылают, чувствуешь себя совершенно бессильной, и вдобавок ко всему рушатся все твои планы, потому как двигаться становится трудно. А тут еще и телефон сломался!

Я с ненавистью стукнула по аппарату.

– Гаденыш!

Лариков посмотрел на меня с откровенным ужасом.

– Знаешь, что я придумал? Я сам туда съезжу. У меня там знакомый старичок есть.

– Конечно, – вспылила я. – Давай. Я буду тут сидеть в полном неведении, а вы разгуливать по дачам и встречаться с опасностями! Если разобраться, вся эта фигня началась по моей милости. Сидели вы все спокойненько, а тут я решила прельстить Волкова, да еще и заставила его меня похитить!

– Кажется, температура действует уже на твой мозг. У тебя начинается мания величия, – заметил Ларчик. – Еще мне кажется, что надо уложить тебя в постель, запретить открывать дверь и оставить на некоторое время одну.

– Лучше сходи к соседям и позвони. Может быть, починят этот проклятый телефон, – буркнула я.

Он послушно кивнул. Все-таки в простуде есть свои плюсы. Например, твой босс начинает вокруг тебя выплясывать и подчиняется каждому твоему желанию.

Но мрачные мысли не так-то просто удалить из головы, и, когда он вернулся, я сидела, уставившись в одну точку, и только одна мысль донимала меня, как злобный комар. Ее-то я и высказала:

– Ведь нам даже никто не подумает заплатить за то, что мы разыскиваем убийцу злосчастного Филиппа! А если бы меня арестовали на денек-другой, может, мне и наука.

– Дурочка ты, Сашка! – усмехнулся Лариков. – Совсем маленькая дурочка… Ни в чем ты не виновата, успокойся. А кроме того, я сейчас позвонил в милицию своему приятелю, так вот…

Он загадочно ухмыльнулся.

– Никаких сведений об убийстве Филиппа Волкова у них нет. Видно, наши друзья решили сор из избы не выносить. Так что, не будь у тебя простуды, я бы ответил на твое предложение положительно. Уж больно все это любопытно. А телефон твой сейчас починят, у тебя просто трубка плохо лежала.

Телефон, как бы в подтверждение его слов, резко зазвонил. Я даже подпрыгнула.

Лариков поднял трубку и улыбнулся:

– Ну, слава богу! Мы уж не знали, что и думать… Что?!

Он выпустил трубку из рук. Я испуганно посмотрела на него, боясь вымолвить слово. Судя по его посеревшему лицу, там что-то случилось. Неужели Пенс?

Ужас мгновенно напал на меня, как бешеная собака, и я прижала руки к груди.

– Что? – прошептала я побелевшими губами.

– Там еще одна жертва, – сказал Лариков. – Только что нашли. Женщина, которая работала в доме.

– Алиса Давыдовна?

Я вспомнила крупногабаритную фею, и, несмотря на те мучения, что я терпела от нее, мне стало ее ужасно жалко. И особенных мучений-то не было. При чем тут вообще эта достойная женщина?

– Эльвира говорит, что она запрятала к ней в карман «жучок», но сейчас его там нет. Получается, что их «жучок» нашла та самая скотина, которая там так нетрадиционно развлекается. Короче, сдается, они там в опасности. Мне надо туда подъехать!

– Я с тобой, – решительно вскочила я и начала собираться.

– Ты же больна!

– Потом позволю себе такую роскошь, как болезнь, – отпарировала я. – И перестань смотреть на меня укоризненными глазами! Ничего со мной не случится!

Он прекрасно понимал, что спорить со мной бесполезно. Поэтому уныло вздохнул, наблюдая, как я с реактивной скоростью напяливаю на себя джинсы, куртку и кроссовки.

Что ему еще оставалось делать?

Однако мои иллюзии были разбиты. Он внезапно сказал, глядя мне в глаза:

– Послушайте-ка, помощник детектива Данич! Мне кажется, вы начали зарываться!

– Ничего подобного, – фыркнула я. – Детектив Лариков, вы, как всегда, заблуждаетесь. Я просто намереваюсь исправить то, что натворила.

– Не будите во мне зверя, – мрачно посоветовал он.

– Нет уж, – я показала ему язык. Ох, и зря я это сделала!

– Сашка, быстро мерить температуру! – заорал он. – У тебя весь язык белый…

– Ну Андрюшенька! – взмолилась я. – Пожалуйста! Вы ведь без меня там не управитесь.

Но он втолкнул меня в комнату и запер там.

– Ларчик! – кричала я, барабаня кулаками. – Я уже и так была пленницей! Выпусти меня, а?

Словно проснувшись, попугай обрадовался и начал опять свои бесконечные проповеди о собственной красоте.

– Замолчи, – попросила я.

Дверь хлопнула.

– Ну вот, – опустилась я на пол, – так всегда… Но у меня выход всегда найдется!

Благо я тепло одета. Да и ключи от Пенсова гаража при мне. А мотоцикл я водить уже давно научилась!

Поэтому я доберусь до чертовой фазенды!

Распахнув окно, я поежилась от холодного воздуха. Пожарная лестница была расположена почти рядом с моим окном. Стоило только протянуть руку и ухватиться за нее. Что я и сделала.

Повиснув, я старалась не смотреть вниз. Потому как смотреть туда значило сразу же перепугаться и упасть, а это в мои планы не входило.

Прикрыв окно, чтобы мой бедный попугай не простудился насмерть, я повисла на перекладине, нащупала ступеньку лестницы и облегченно вздохнула.

Теперь путь станет легче. Хорошо, что мои кроссовки с шипованной подошвой.

– Справимся, – пообещала я себе, начиная спускаться вниз.

Делала я это, как ни старалась, очень неловко и медленно.

– Успокойтесь, мадемуазель Александрина, – прошептала я, когда моя правая нога чуть не сорвалась со ступеньки. – Вы нужны отечеству. А это не последняя опасность, которая вас сегодня подстерегает.

Наконец я спрыгнула вниз, едва не упав, но удержалась. Отряхнув ладони, я непринужденно улыбнулась моей соседке снизу, вытаращившейся на меня с немым изумлением.

– Здрасьте, – мурлыкнула я.

Она кивнула, все еще продолжая смотреть на меня с невысказанным упреком.

«Кажется, сегодня еще одни иллюзии относительно моей нравственности разбились в прах», – подумала я, открывая Пенсов гараж. Вот и Пенс не ожидает, что я стащу его «Судзуки».

– Прости, что я тебя разочаровываю, Пенс, – вздохнула я, садясь в седло. – Но у меня нет другого выхода. Можешь считать меня недоумком.

С этими словами я нажала на педаль, и «Судзуки» радостно рванул с места.

* * *

Тело Алисы Давыдовны нашли во внутреннем дворе.

Эльвира сидела сейчас, уцепившись за руку Пенса, как за соломинку, напоминая загнанного в угол клетки зверька.

У остальных присутствующих в зале выражения лиц тоже нельзя было назвать спокойными. Даже Маркел задумчиво жевал губами, уставившись в одну точку.

– Ну, ребята, скажу я вам… – нарушил он тяжелую тишину. – Кажись, среди нас маньяк завелся.

– Бежать отсюда надо, – подало голос Лицо, – бе-жать…

Он резко поднялся и, словно вспомнив, что как-никак он представитель власти, начал расхаживать по комнате, заложив руки за спину.

– Сядьте, пожалуйста, – попросила Эльвира. – Меня и так тошнит, а тут еще вы…

– Вы как хотите, а что-то делать надо, – возмущенно начало свою пламенную речь Лицо, Приближенное к Губернатору, не обращая никакого внимания на Эльвиру. – Думаю, я выскажу общее мнение, если опять буду настаивать…

– Ни фига ты не выскажешь, – грубо оборвал его Маркел. – И сел бы ты, право слово, девочка дело говорит. От тебя прям мурашки по коже бегают…

– Если я вам мешаю, я могу уехать, – с готовностью ответило Лицо.

– Никто отсюда не уедет, – подняла голову Эльвира. – И вообще я хочу сказать одну важную вещь. Можете разозлиться на меня, это ваше право. Но мне не верится, что Алиса Давыдовна выпала из окна. Ее убили, и вы, насколько я поняла, с этим моим умозаключением согласны.

Ей никто не ответил. Все молчали, а Эльвира кашлянула и продолжила:

– В общем, так уж получилось, что я вызвала сюда частного детектива. И до его приезда будьте добры отсюда не разъезжаться.

– Что?!

На одно мгновение Пенсу показалось, что Лицо сейчас лопнет или остолбенеет, превратясь у всех на глазах в каменное изваяние.

– Да как вы посмели? – рявкнуло Лицо. – Кто вам позволил? Это же означает крупные неприятности! Для всех нас!

– Сыщик частный? – поинтересовался Маркел, не обращая особого внимания на гневные выкрики Лица.

– Да, – кивнула Эльвира.

– Ну и чего ты психуешь? – спросил Маркел у Лица. – Сыщик частный. Не мент. Неприятности тебе делать не станет, если не попросишь сам. Денег заплатить ему найдем. Так что не бузи. Девочка совершенно права.

– Почему это? – спросил растерявшийся из-за отсутствия поддержки представитель власти.

– Потому что кто-то тут играет в стрелочки, – ухмыльнулся Маркел. – И быть стрелочником мне совсем не хочется. Вот приедет сыщик и со всей этой хмурью разберется. Если, конечно, успеет застать нас всех в живых!

* * *

Дорога на счастье Ларикова была свободной. Повсюду ощущалось приближение зимы, деревья стояли обнаженные, и от этого возникало унылое чувство.

Лариков в очередной раз пожалел, что бросил курить. Последнее время его рука непроизвольно тянулась к сигарете, тем более что Сашка, например, утверждала, что в момент курения у нее лучше работают мозги.

То, что ему в первый раз удалось обыграть эту самоуверенную девчонку, Ларикову нравилось. Он улыбнулся с легким оттенком самодовольства. Посидит взаперти, отдохнет, подумает и полечится.

Торопиться было некуда, и поэтому Лариков не особенно расстроился, когда внезапно попал в пробку.

– Сглазил, – мрачно кивнул он своему отражению в зеркальце заднего вида.

Мимо него промчался мотоцикл.

«Везет, – подумал Лариков. – На мотоцикле, конечно, легче пробиваться через такую напасть, как пробки. Вон по обочине, на полной скорости. Байкеры чертовы».

Байкер, правда, показался Ларикову странным – очень маленьким, как будто это был ребенок или девушка.

На одно мгновение ему даже показалось, что это…

– Да не может этого быть, – пробормотал Лариков. – Я ж ее сам запер.

Фигурка мотоциклиста растаяла вдали. Машины медленно двинулись, и Лариков с облегчением вздохнул, когда наконец-то он снова вырвался на полупустое шоссе, ведущее прямиком к Заманчивому.

* * *

Странно, но стоило мне только помчаться на байке по дороге, беспокойство впервые за все это время немного меня отпустило.

Я чувствовала себя легко и свободно, как птичка, выпущенная на волю.

Подставив свое лицо холодному ветру, я с удивлением обнаружила, что снова ясно мыслю, а это значит, что моя температура сошла на «нет».

– Вот оно, живительное влияние свободы, – пробормотала я и рассмеялась.

Господи, до чего я сейчас себе самой нравилась! Маленькая всадница, спешащая на помощь возлюбленному на его коне…

Вдали замаячила дача Филиппа Волкова, но меня не обманешь!

Это ужасный замок, наполненный привидениями, где томится в оковах прекрасный мой рыцарь!

Но, представив себе жирное Лицо в качестве привидения, я прыснула. Да уж, какое толстенькое у нас получается привидение…

Остановившись, я постучала в ворота.

Конечно, мне открыло одно из «привидений». Правда, на сей раз оно довольно убедительно прикидывалось малорослым охранником и даже вытаращилось на меня с изумлением идиота, но я не обратила внимания.

– Я вернулась, – сообщила я ему, мило улыбнувшись.

Кажется, привидение приняло меня за пришелицу из космоса, потому что как-то дернулось, изменилось в лице и прошептало:

– Откуда это?

Вдаваться в подробности я не стала. Просто отодвинув его плечом, я легко взбежала по ступенькам, толкнула массивную дверь и предстала взорам всех, присутствующих в зале.

– Добрый вечер, – улыбнулась я, обводя взглядом их растерянные лица. – Вот и я. Глава 13

К собственному разочарованию, я довольно быстро поняла, что мне здесь не очень рады.

Пенс, в изумлении таращившийся на меня, не выпускал Эльвириной руки, отчего у меня тут же начала подниматься температура. Эльвира глупо хихикнула и почему-то осмотрела собравшихся торжествующим взором. Ее мамаша трясла двойным подбородком и глазела на меня так, будто я сейчас должна сидеть в одиночной камере, терпеливо ожидая смертного приговора. Лицо, Приближенное к Губернатору, вообще смотрело на меня так, что я всерьез испугалась за его душевное здоровье. Правда, я давно вывела умозаключение, что политикой люди в здравом уме заниматься не станут, поэтому я думаю, что нанесла ему своим визитом не такой уж большой вред. Дамы, его сопровождающие, прижались друг к другу, а Тамочка с мамашей вместе, как после долгой тренировки, хором зашипели на меня. Исключение составляли только тип с бабьим лицом, который, рассмотрев меня, восхищенно присвистнул, и неподражаемая Леночка, продолжавшая курить как ни в чем не бывало.

– Это и есть твой детектив? – поинтересовался тип с бабьим лицом.

– Ну… – неуверенно протянула Эльвира и решительно кивнула.

– А я ее где-то видел, – осклабился тип. – Чего-то ее физиономия мне знакомая.

– Это, Маркел, невеста нашего Филиппа, – пояснила Лена. – Просто ты в тот вечер изрядно напился и рано уехал. Потому не возымел чести познакомиться с ней поближе.

– А-а, – хлопнул себя по лбу Маркел. – И впрямь – она! Филиппок хотел на детективе жениться? Во умора-то!