Текст книги "Нимфоманка"

Глава 12

– Он на красный свет пошёл! – утверждала женщина в дублёнке, следя за тем, как полицейский что-то быстро пишет в протоколе осмотра места происшествия и добавила: – Я сбоку от него стояла.

– Не торопитесь! – взмолился полицейский.

Он поднёс руку с авторучкой ко рту и стал дышать, пытаясь отогреть то ли пасту, то ли пальцы.

– А машина точно не сигналила! – продолжала рассказывать женщина, не обращая внимание на мольбы полицейского. Она всё ещё находилась под впечатлением произошедшего и говорила громко. Женщина была главным свидетелем. То ли от возникшего вдруг чувства собственной значимости, то ли оттого, что куда-то опаздывала, она торопилась рассказать всё и сразу, но от этого сбивалась и перескакивала с одного на другое.

– Понятно, – проговорил полицейский и пообещал: – Так и запишем, водитель звукового сигнала не подал!

– Да я бы и не успела! – проскулила девушка.

Её уже опросил инспектор и теперь машину грузил эвакуатор.

На виновницу наезда было страшно смотреть. Трясясь как осиновый лист, она держала двумя руками пластиковый стаканчик с кофе. Перемешанные с тушью слёзы оставили на её щеках грязные дорожки. Мокрые волосы на голове топорщились. Несмотря на ветер и снег, она была без шапки и не накинула даже капюшон.

– Простынет! – подумала я вслух, но больше ничего не предприняла.

– Наверное, он из деревни, – сделала вывод Ольга, глядя на то, как от тротуара отъехала карета «скорой помощи», увозя в своём чреве мужчину.

– Пойдём! – позвала я и увлекла Ольгу обратно, к кафе.

– Куда ты меня тащишь? – гадала она, скользя подошвами своих сапожек по обледенелому асфальту.

– Ты разве не хочешь узнать, кто это? – спросила я её и потянула за ручку двери.

На Ольгином лице отразилось недоумение.

– Зачем? – допытывалась она.

– Сама говорила, что интересно, – напомнила я, и подтащила её к барной стойке.

– Вы рассчитаться? – поинтересовался бармен, напомнив, что мы выскочили, так и не заплатив за кофе.

– Да, извините! – попросила я прощения и полезла в сумочку.

– А почему не догонял? – спросила его игриво Ольга.

– Кого?

– Нас.

– И так понятно было, что вернётесь, – сказал он, беря у меня из рук деньги. – Да и сумма не та, чтобы за посетителями бегать…

– А может, просто мы тебе понравились? – не удержалась и спросила я.

– И понравились тоже, – признался парень. – К тому же не походите вы на тех, кто из-за двух чашек кофе убегать будет, сломя голову.

Я вспомнила, как мы неслись к выходу, и прыснула со смеху.

– Ты чего? – спросила Ольга настороженно.

– Представила, что было в головах у тех, кто не понял, что стало поводом нашего забега, – объяснила я причину своего веселья.

– А Никодим ваш знакомый? – спросил бармен.

– Его зовут Никодим? – Ольга оживилась.

Я сходу сориентировалась и заявила:

– Никодим мой друг!

– Друг?! – изумилась Ольга.

Я глядела на бармена честными глазами, но чувствовала на себе взгляд Ольги и продолжила врать:

– Просто он меня не узнал.

– Так ты его знаешь? – недоумевала Ольга.

– Конечно! – подтвердила я, поскольку объяснять ей цель вранья было некогда. А всё было просто. В стране, где популярен лагерный шансон и которая прошла через девяностые годы не приветствовались свидетели каких либо событий. Рестораны, бары и ночные клубы ни что иное, как площади для обмена мнениями. Ведь в большинстве своём люди выбирают подобные заведения именно для встреч. Не всегда они происходят между влюблёнными. Диалоги за столом нередко переходят в более острые фазы общения, а бармены зачастую становятся очевидцами этого. Время и жизнь, а так же обстоятельства научили эту категорию держать язык за зубами. Мне было известно это не понаслышке, ведь за свою жизнь я успела побывать даже в шкуре официантки придорожного кафе.

– Вас Севастьянова вместо себя отправила? – попытался угадать между тем парень.

– Откуда ты её знаешь? – спросила я, убедившись, что поступила правильно.

– Ну как же, – он повеселел и объяснил: – Она здесь встречи клиентам устраивает.

– Каким клиентам? – допытывалась я.

– Разным, – продолжал парень и напомнил: – Вы же сказали, что знаете Никодима.

– Никодима знаю, – подтвердила я, и уточнила: – Но не знаю, кого он здесь искал.

– Севастьянова известный адвокат, – сообщил парень не без гордости и стал вводить в курс дела: – Приезжала сюда по причине того, что когда-то жила в этом доме, а заодно назначала у нас в кафе встречи клиентам.

Я сходу сообразила, что парень не знает, что хитрая женщина никогда не жила в этом доме, а кафе выбрала местом для своих встреч с клиентами ввиду близости офиса. Ещё я догадалась, что это место она использовала для тех, кого назначила на роль своих жертв, а в офисе принимала обычных посетителей. Однако Ольга этого не поняла и всё чуть не испортила.

– Она разве здесь жила? – спросила она.

– Капучино, пожалуйста! – потребовала молоденькая женщина, возникшая за моей спиной.

– Минуту! – пообещал бармен и переключился на клиентку.

Я обрадовалась передышке и слегка задела Ольгину ногу кончиком своего сапога.

Ольга встрепенулась.

– Что?

– Молчи! – попросила я.

– Почему? – не могла она взять в толк.

– Потом объясню! – заверила я её.

Бармен обслужил женщину и вновь подошёл, и встал напротив.

– И так, на чём мы остановились? – спросил он.

– Ты сказал, что Никодим ждал здесь Севастьянову и что она известный адвокат, – напомнила я.

– А вы говорили, будто знаете Никодима! – воскликнул бармен и отчего-то обрадовался.

– Он позвонил утром и сказал, что будет здесь, – соврала я.

Бармен вытаращился на меня так, словно я ему сказала, будто мы переспали и у него есть дочь…

– Позвонил? – переспросил он.

– Да, а что тут такого? – поинтересовалась я вызывающе, почувствовав какой-то подвох.

– Но ведь Никодим не пользуется телефоном! – ошарашил бармен.

– Почему это он не пользуется телефоном? – вновь вмешалась Ольга.

Я снова сходу поняла, что допустила оплошность и надо сманеврировать. Мало ли почему он не пользуется современными средствами связи? В конце концов, такие люди сплошь и рядом. Одни, например, не без оснований считают, что использование сотового телефона приводит к раку головного мозга, другие попросту так и не смогли его освоить… Может у Никодима такие толстые пальцы, что он не способен попадать ими на кнопки? Да мало ли? Главное, что не мог позвонить и всё тут…

– Он попросил знакомую! – почти крикнула я.

Ольга не могла взять в толк, что происходит и лишь пробормотала:

– Какую знакомую?

– Потом объясню, – пообещала я и, глядя на бармена, потребовала: – Рассказывай!

– Что? – не мог он взять в толк.

У меня в голове созрел план.

– Дело в том, что Никодим плохо знает Москву и вообще, не любит город, – заявила я торопливо.

– Я это заметил, – подтвердил бармен.

– Он приехал, чтобы решить какие-то проблемы, но я не смогла из-за занятости с ним встретиться сразу, и он стал заниматься ими самостоятельно…

– Понятно! – Бармен кивнул, а Ольга громко икнула.

– Сегодня я выкроила время и приехала, как он сказал, сюда, но не узнала одноклассника, – продолжала на ходу сочинять я, и объяснила: – Мы ведь со школы не виделись, а нашёл он меня через Интернет в социальных сетях…

– Социальных сетях, – эхом повторил бармен, а Ольга снова громко икнула и стыдливо прикрыла рот ладошкой.

– Дай ей воды! – приказала я бармену.

– Сейчас, – пообещал он и взял стакан.

– Зачем мне вода? – недоумевала Ольга.

Но я оставила её вопрос без внимания и снова обратилась к бармену.

– Значит он здесь не первый раз?

– Не первый, – подтвердил бармен и стукнул донышком стакана о стойку. – Иначе как бы я его знал?

– Действительно, – пробормотала я, размышляя как вытащить из него побольше информации о загадочном посетителе со странным именем Никодим.

Но бармен сам начал говорить.

– Он когда пришёл первый раз, я попытался его выставить за двери, – стал рассказывать парень и посетовал: – Сами видите, у нас охраны никакой, а директор требует, чтобы случайные посетители не портили наш имидж. К тому же ваш одноклассник ничего не заказывал, а просто сидел. Я предложил ему пойти в соседнее помещение. Там пельменная… Он тогда и сказал, что его здесь должны были ждать. Тут как раз заехали патрульные полицейские, – продолжал бармен. – Они его увидели и сразу документы потребовали…

– И что? – торопила я, сгорая от нетерпения.

– Никодим показал им паспорт и сказал, что набожный, – ответил бармен и, с каким-то детским восторгом, добавил: – Он и вправду часто крестится…

– Не заметила, – призналась я.

– Потом действительно пришла Севастьянова, – продолжал он. – Она заказала себе кофе, и они о чём-то говорили…

– Понятно, а потом?

– Потом Никодим пришёл на следующий день, но она не появилась. Он прождал около часа и ушёл. И так уже неделю ходит…

– А сегодня под машину попал, – заключила я, посмотрела на Ольгу и предложила: – Пойдём?

– Куда?

– В больницу…

– Может, ты объяснишь теперь, что всё это значит? – спросила Ольга уже в машине.

– Охотно, – пообещала я и отъехала от тротуара.

– Для начала скажи, куда мы направляемся?

– Я же сказала, в больницу! – напомнила я.

– В какую и зачем?

– В девятую городскую, – сообщила я и стала объяснять: – Хочу узнать, зачем этот странный верующий в бога человек ждал Севастьянову.

– Для чего?

– Подозреваю, что он её очередная жертва.

– Ну и что?

– Как что? – удивилась я, и спросила: – А тебе не кажется, что его не случайно сбила машина?

– Как же! – изумилась Ольга. – На красный шагал, а ты говоришь!

– Надо проверить! – заявила я, и стала объяснять свой порыв: – Можно было конечно поверить в случайное совпадение, если бы этот несчастный ждал кого-то другого, но он должен был встретиться в кафе с Севастьяновой.

– А он действительно несчастный! – пожалела Ольга.

– Почему? – спросила я, ловя себя на мысли, что мне, отчего-то этот большой и сильный мужчина показался беззащитным, и нуждающимся в защите ребёнком…

– Слишком у него вид такой, – она замялась…

– Честного и открытого человека, – попыталась я угадать.

– Доверчивого! – попала в самую цель Ольга и сказала очевидное: – А с такой внешностью в Москве – ты жертва.

– Это точно! – соглашалась я, и вдруг заподозрила, что тянет меня к нему не только первобытная сила. Струнами сострадания шевельнули воспоминания об отшельнике Егоре, с которым я провела на заимке лето.

– Ты уверена, что он здесь? – спросила Ольга, когда я въезжала на парковку у проходной больницы.

Бетонная площадка, у забора из металлических прутьев, оказалась до отказа забита машинами. Ломая голову извечной проблемой автомобилиста, куда приткнуться, я оставила вопрос Ольги без ответа и процедила сквозь стиснутые в бессильной злобе зубы:

– Как всегда!

На удивление, словно испугавшись моего гнева, из рядком стоявших легковушек, стал выруливать «Ниссан» и я тут же встала наизготовку, чтобы сразу занять его место.

Глава 13

– Черепно-мозговая травма могла быть намного серьёзнее, если бы не папаха, – сообщил врач, и с детским восторгом признался: – Только в кино такие видел!

– Одевается наш Никодим действительно оригинально! – произнесла я с облегчением, одновременно всеми силами пытаясь создать у доктора впечатление, будто перед ним человек, который хорошо знает поступившего в отделение пациента и тут же поинтересовалась: – Сколько в таких случаях длится лечение?

– Это зависит от многих факторов, – сказал он и стал перечислять: – От степени тяжести, возраста и физического состояния человека.

– Вы сказали, что травма могла быть серьёзнее, – напомнила я ему уже с тревогой в голосе и попыталась предположить: – Значит, не так всё страшно?

– Вы не так меня поняли! – проговорил он и объяснил причину своего оптимизма: – Не будь на голове ничего, и ваш Никодим бы сейчас был не здесь, а…

Врач закончил предложение своеобразно. А именно, просто посмотрел под потолок, словно надеясь увидеть там среди уже освободившихся в этой больнице от тел и вознёсшихся душ, полупрозрачный образ порхающего Никодима. Ничего не скажешь, весёленький доктор! Разве можно так с людьми? Тем более с теми, которые переживают за больного! Ну нет, таких гнать в шею из больницы надо.

Конечно, я не стала говорить этого вслух. Как и большинству женщин, мне было достаточно мысленно отругать человека и представить сцену нравоучения со стороны, как наступало облегчение. Но и в долгу я не осталась и сделала вид, будто ужаснулась. Мне легко удавались разного рода выражения своих эмоций. Я вскрикнула, но при этом не забыла прикрыть ладошкой рот.

– Так и есть, – подтвердил он и предположил: – Где-то с недельку полежать придётся. У него ведь кроме сотрясения, ещё множественные ушибы мягких тканей имеются.

– Понятно, – проговорила я, размышляя, кем мне на это раз представиться и спросила: – Он сейчас в сознании?

– Да, конечно, – подтвердил врач и похвалил: – На редкость крепкий мужчина!

– Что есть, то есть! – согласилась я и осторожно поинтересовалась: – К нему можно?

– А вы кем приходитесь? – задал вопрос врач.

– Я его соседка! – соврала я, окончательно войдя роль и торопливо добавила: – У него в Москве никого кроме меня нет.

Я была уверена, что в этом случае у меня будет больше шансов попасть в палату к Никодиму и уже не понимала, для чего больше мне это надо. С одной стороны, конечно, хотелось узнать, что ещё намутила Севостьянова. С другой, чисто по-человечески было жаль этого мужичищу. И не только из-за того, что он наверняка стал или должен был стать очередной жертвой беспринципного адвоката, а ещё и потому, что попал под машину. На фоне сверкающего мегаполиса Никодим казался беззащитным и ранимым, и меня охватило непреодолимое желание о нём позаботиться, словно я вдруг узнала, что это и есть моё основное предназначение в жизни. Вот так вот, жила себе молодая женщина по имени Марта. Искала своё счастье, влюблялась, страдала, преодолевала трудности, рисковала жизнью, боролась, болела свинкой и ангиной, как вдруг явился архангел и объявил: "Вот видела Никодима?" "Да," – отвечаю. "Он и есть тот, ради чего тебя на этот свет мамашка твоя произвела…" И исчез тот архангел, так и не сказав до конца, в чём теперь мои обязанности. То ли женою Никодимовой стать, то ли просто горшки из под его могучего тела таскать, пока он к постели прикован. Но то, что потребность заботиться появилась, факт.

– Странный у вас сосед, – пробормотал врач и попросил пояснить: – Как такое могло случиться, что во всей Москве у него кроме вас никого нет?

Я поняла, что сморозила глупость и тут же нашлась:

– Сосед в деревне!

– Да, через два дома живут!? – с сарказмом «подтвердила» Ольга.

Отчего то врач тут же потерял интерес ко мне и обратился к напомнившей о себе Ольге:

– А вы кто?

– А я подруга! – заявила Ольга.

– Чья? – спросил врач.

– Её! – Она взяла меня под руку.

– Подруге нельзя! – принял решение врач и посмотрел на меня со словами: – А вам только пять минут.

– Мне больше и не надо! – обрадовалась я, уверенная, что где пять, там все десять и стала пересказывать возникший в голове план посещения: – Узнаю, что привезти ему. Ведь даже нет зубной щётки… И тапочки наверное надо.

Ольга разозлилась из-за того, что я оставляю её в коридоре и язвительно спросила:

– Кто же мог подумать, что под машину попадёт?!

– Знал бы, с собой всё ещё утром взял, – пошутила я.

– Халат накиньте! – напутствовал врач.

Никодим лежал в палате на двоих, но соседняя кровать была пуста.

«А ведь где-то сейчас есть человек, который даже не подозревает, что скоро окажется на ней! – неожиданно пришедшая в голову мысль сменила другая: – Все под богом ходим. Живёшь вот так вот, строишь себе планы на следующий день, неделю, месяц. Задумываешься ребёнка родить через год, замуж выйти. Хлоп и нет уже тебя, и никогда не будет. И не родиться ребёнок, а у него свой. То есть мой внук…»

К горлу вдруг подступил ком, а на глаза навернулись слёзы.

Я посмотрела на Никодима. Он был подключён к какому-то прибору. Вернее от его руки тянулся провод к устройству, похожему на небольшой старомодный телевизор, который тихонько попискивал.

– Здравствуйте, – поприветствовала я мужчину и оробела.

– Здравствуй! – проговорил он с удивлением и добавил: – Красавица!

– Скажете тоже! – прошептала я, вмиг лишившись от такого комплимента голоса. Нет, то что я не дурнушка, мне было известно. В краску вмиг вогнал проникновенный голос, которым Никодим отвесил мне комплимент. Если бы он знал, сколько в его хрипловатости той редкой мужской сексуальности!

Никодим, смуглый от загара и ветра, на фоне белоснежной подушки и простыней, показался мне огромным. Я восхитилась его раскосматившейся бороде и сильным рукам, лежащим вдоль туловища поверх одеяла.

– Мы знакомы? – спросил он.

– Я видела вас в кафе, – стала рассказывать я, одновременно подумав, что борода это мерзко и противно в постели для женщины. Ещё я вдруг отчётливо представила, как в ней запутываются хлебные крошки, а на усы попадают частички пищи. Разбушевавшееся воображение сменило картинку и вот я уже вдруг вижу, как Никодим попил пиво и над верхней губой у него повисли куски пены. Не дам отпускать усы и бороду Никите! – приняла я решение.

– Точно! – воскликнул между тем он и вспомнил: – Вы у окна сидели!

– Так и есть! – подтвердила я и призналась: – Когда всё случилось, мы с подругой выбежали на улицу…

– Не дал я вам почаевать, – огорчился он.

– Ну что вы! – стала я его успокаивать и заверила: – Будет ещё время…

– Первый раз под машину угодил, – посетовал он.

– Надо же когда то начинать! – вырвалась у меня шутка, но я тут же улыбнулась и поспешила посочувствовать: – Угораздило вас, не позавидуешь…

– В следующий раз внимательнее буду, – заверил он меня.

– Вы держитесь! – просила я, размышляя, как перейти к главному и попыталась убедить: – Всё хорошо будет…

– Спасибо! – поблагодарил он и признался: – Даже неудобно как-то… Совсем незнакомая женщина, красавица, пришла проведать.

Я вдруг решила, что наступил самый подходящий момент и объяснила:

– Просто после всего мы с подругой вернулись в кафе и узнали, что вы тоже ждали Севастьянову.

– Ирину? – произнёс он и признался: – Так и есть!

– А вы не могли бы сказать, зачем она вам понадобилась? – выпытывала я осторожно.

– Отчего же нет? – вопросом на вопрос ответил он и объяснил: – Дело у меня к ней.

– Какое?

Лицо Никодима вдруг стало загадочным, как у ребёнка.

– А вот этого поведать тебе, сестрица, не могу, – с сожалением признался он и по-детски лаконично объяснил: – Нельзя.

Я расстроилась.

– Почему?

– Тайна, – заявил Никодим так, словно выдал что-то сокровенное.

– Неужели всё так серьёзно? – спросила я, удивляясь тому, как он говорит.

– Да оно как бы и нет, но Ирина просила никому до конца дела не говорить, – пояснил он и с назиданием добавил: – Так положено.

– А откуда приехали?

– Из Америки…

– Откуда? – переспросила я, решив, что ослышалась и тут же задала вполне резонный вопрос: – Неужели в Америке такие совсем не американские мужики живут?

– Живут, – эхом повторил он. – Только сейчас-то я уже не там, а в России обосновался с семейством. Возверталися к родным истокам…

– Мне Ирина назначила в кафе встречу, чтобы перепоручить ваше дело, – стала врать я, восхищаясь собственной находчивостью. – Она сама не в состоянии продолжать заниматься проблемой.

– Отчего же это?

– Срочно уехать ей надо было…

– Вот те раз! – Он поморщился от подступившей боли и сообщил: – А я смотрю, трубку не берёт…

– Вы звонили ей? – удивилась я, вспомнив разговор с барменом, который утверждал, будто Никодим не пользуется телефоном. Действительно, трудно было представить в его огромной ручище маленький сотовый телефон.

– Звонил, – подтвердил он. – Но она не отвечала и неожиданно спросил: – А споймали того баловня али нет?

– Какого? – не поняла я.

– Как же! – Никодим приподнялся и посмотрел по сторонам, словно надеясь увидеть в палате ещё кого-то. – Меня ведь под машину то, подтолкнули. Случайно, наверное, но с силой!

У меня в груди что-то ёкнуло.

– Свидетельница сказала, будто вы на красный свет светофора пошли, – вспомнила я и добавила: – Никто не видел, что вас толкнули.

– В спину пихнули! – расстроенно проговорил он и задался вопросом: – Неужто убёг?!

– Когда мы подошли, вы лежали, – стала вслух вспоминать я и перечислила: – Рядом стояла женщина в дублёнке, старик какой-то, да пара школьниц…

– Вот как так можно? – возмутился Никодим.

– Нехорошо, – согласилась я, и предположила, что наезд автомобилем связан с тем делом, которое привело Никодима на встречу с адвокатом Севастьяновой.

– Баловник! – негодовал Никодим и спросил: – А может случайно?

– Может и случайно, – сказала я, уверенная, что это не так, но решив пока не высказывать своего мнения. Тем более, не зная, какие такие вопросы этот странный мужчина собирался решить через мошенницу.

– Да простит его бог! – Никодим пошарил по углам взглядом и украдкой осенил себя крестом.

«А вдруг никакой он не верующий, а просто изображающий из себя такого?» – подумала я.

Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила посмотреть на Никодима более внимательно. Я даже стала вглядываться в бороду, ища на ней признаки бутафорской.

«А что, сколько сейчас самых разных сект и религиозных общин придумано для одурачивания людей? – задалась я вопросом и сама же на него ответила: – Только в одной Москве не одна сотня наберётся. Они как грибы после дождя плодятся».

– А как вы с Ириной познакомились? – зашла я с другой стороны.

– Понадобился знающий человек, вот я и нашёл по объявлениям, – сообщил он с неохотою.

Я поняла, что рассказывать этот странный человек ничего не хочет, и попыталась убедить его по-другому.

– Вы бы не тянули время, – стала уговаривать я и попросила: – Расскажите и всё. Ведь рано или поздно всё равно придётся это сделать. Кроме меня Ирина никому своих дел не поручает. Я же со своей стороны обещаю содержание нашей беседы сохранить в тайне, точно так же, как хранила ваши секреты Ирина!

– Не можу! – упирался он.

– Никто не узнает! – выпалила я.

– Нет!

– Клянусь! – воскликнула я и едва не осенила себя крестным знаменем, но во время опомнилась и просто приложила ладонь к груди.

– Не клянись никогда! – предостерёг он строго и насупил брови.

Я промолчала.

– Я с семейством своим переехал пять годков назад, – начал он свой рассказ. – Из Америки… Обосновались мы во Владимирской области… Скит там есть. Поселились в доме брошенном. Кроме нас ещё три семьи там обитают. Все как есть приезжие. У меня детишки ещё совсем малые были. Обустроились, зажили. Стали скот разводить, улей купил… Я сейчас пасеку большую держу, – похвастал Никодим не без гордости и добавил: – Мёд продаю, и настойки у меня в ходу на меду. Слыхала про пчелиную моль?

– Про какую? – не поняла я.

– Вот, многие дивились, пока не распробовали, – проговорил он и добавил. – Её тоже развожу. Много в Москве клиентов. Даже для магазинов покупают… В общем, не бедствуем. Только вот школы там нет. Поначалу, пока ребятишки малые совсем были, сами справлялись. Жена у меня по образованию программист…

– Кто? – Я подумала что ослышалась.

– А чего ты удивляешься? – Он улыбнулся в усы и посетовал: – Нас зря такими дремучими всё время выставляют. Я когда с ней познакомился, она только из этих мест с родителями переехала. Институт закончила, и родители решили эмигрировать. Уже там веру приняла.

– Из-за вас? – догадалась я.

– Я не неволил! – сказал он.

Двери открылись, и на пороге возник доктор.

– Вы ещё здесь? – изумился он.

– Ещё минуту! – взмолилась я и для наглядности выпрямила один палец.

Доктор посмотрел на Никодима, словно проверяя, не прибила ли я его и кивнул.

– Хорошо, – разрешил он.

– Так здесь-то зачем? – спросила я.

– Не могу я говорить незнакомому человеку! – вновь завёл он старую пластинку.

Снова открылись двери, и появилась уже медсестра. В руке она несла штатив с капельницей.

– Посторонних прошу покинуть палату! – строго потребовала она.

– Я зайду завтра! – пообещала я.

– Ты вот ещё что, красавица, принеси мне кружку! – спохватился Никодим и уточнил: – Только новую!

– Так у вас есть! – с этими словами я показала на тумбочку, где стоял стакан с водой.

– Не можу я из такой посудины пить, – признался Никодим и объяснил: – Не положено нам мирское…