Текст книги "Рубин для мастодонта"

Глава двенадцатая
Кухня-лучшее место в мире

Мисс Хикс считала, что приличные юные леди не должны быть свидетелями семейных ссор, поэтому сразу после драматического выбрасывания шкатулки вытащила своих подопечных из гостиной, намереваясь запихнуть их в постели. Но Мегги возмутилась:

– А покушать?

И решительно направилась по лестнице вниз, в кухню. Алиса, зевая, за ней. Гувернантка на кухню не ходила – ей, практически настоящей леди, было неприлично ужинать со слугами, иногда приносили ужин в ее комнату, а обедала она обычно с господами. Да и отношения у нее с кухаркой были так себе. Не любили они друг друга.

Официально девочкам не разрешалось сидеть на кухне и болтать со слугами – фи, низшие существа, чему они научат молодых леди! Но кухня была любимым местом Мегги и Алисы. Во-первых, там горела плита и было всегда тепло. А в спальне часто холодно, особенно в сезон дождей, там не топили, потому что считалось полезным спать при +16 градусах. А если жара, то в кухне прохладно, это же подвал. Во-вторых, на кухне всегда есть что-то вкусненькое, и кухарка Дэвис непременно сбережёт кусочек для своих любимиц. В-третьих, на кухне необязательно выпрямлять спину и можно выворачивать носки внутрь и ставить локти на стол, от чего еда кажется в сто раз вкуснее.

А главное – в кухне всегда интересные разговоры! Кухарка Дэвис была из Уэльса, а горничная Мери – из Йоркшира, и они так здорово рассказывали о своих родных местах и вообще обо всём. Горничные старших сестёр, Бетти и Лиззи, были всего-навсего девчонки из соседней деревни Смоллфорд, и Нэнси-судомойка тоже, их слушать неинтересно, а Дэвис и Мери повидали мир. Изредка к кухонному обществу присоединялась няня, и это был праздник – сколько историй о привидениях она знала! Но это случалось редко – няня не отходила от Бобби и жила с ним в детской, наверху. Все тряслись над Бобби – залогом материального благополучия семьи.

Еще был дворецкий Треверс, официальный глава прислуги, но его девочки не любили – он был такой надутый и важный, что всё время хотелось ткнуть его сзади булавкой и посмотреть, что будет. К счастью, Треверс жил в деревне и на ночь величественно удалялся к семье, так что вечерние чаепития в кухне происходили без него. Иногда к женщинам присоединялся камердинер хозяина Луи (он же Дикки Дорн, сын кузнеца), а сегодня из Стенхоупхилла приехал денщик Смит, от которого на кухне ждали рассказов об Индии. Но сейчас они были еще заняты со своими хозяевами. Еще были садовник и верблюдник, но их на чаепития не звали – не по чину.

– И он ка-ак размахнулся, ка-ак запулил шкатулку в окно! А в шкатулке – рубин с кулак величиной! А стоит он сто тысяч фунтов!

– Ну уж и сто тысяч, – прервала Мери кухарка Дэвис.

– Ну не сто, ну, десять тысяч, – не возражала Мери. – А он…

– Дэвис, мы хотим есть! – прямо с порога закричала Мегги. – Что-нибудь осталось от ужина?

– Помилуй бог, мисс, конечно, осталось, – всплеснула руками кухарка Дэвис. – Бедных детей совсем голодом заморили, им бы только рубинами швыряться, а ребёнок не емши! Есть гренки с сыром, а еще поджаренные крендельки, холодный язык, и сосисочку сейчас сварю, а ещё немного тушёной жирафятины с базиликом господа не доели.

– Тушёную жирафятину! – обрадовалась Мегги. – Обожаю! А копчёного хилотерия съели?

– Съели, мисс, ваш батюшка очень уважает копчёного хилотерия с портером. Вот уж чего я не понимаю, носорог он и есть носорог, зверюга некультурная, мясо жёсткое, ну да у господ свои причуды.

– А тарт* есть? У нас же гости, – и Алиса залезла на табурет рядом с Мегги.

– Помилуй бог, мисс, какой тарт в будний день? А гость незваный, нежданный, да еще и француз, чтоб его приподняло да об хилотерия прихлопнуло! Перессорил всех, гад лягушачий. Пудинг есть, правда, початый.

– Рисовый?

– Нет, хлебный, с миндалем и изюмом.

– Хорошо, давай пудинг, да с того края, где много изюма. И еще полей вареньем, – распорядилась Алиса.

– Мисс Алиса, перекиньте назад ваши локоны, а то волос попадет в еду, вы его проглотите, он пойдёт ползать по вашим внутренностям, доползет до сердца и обовьется вокруг него. Сердце в удавке перестанет биться, и вы умрёте*, – сказала горничная Мери.

Алиса послушно перекинула волосы назад – Мери зря не скажет, она умная, не то, что Бетти и Лиззи.

– Мисс Мери, а что дальше с рубином было? – спросила Нэнси-судомойка, дочищавшая каминную решетку.

– Младшим слугам не подобает спрашивать старших о господской жизни, Нэнси, – важно сказала Мери.

Но ей самой хотелось рассказывать дальше, и она махнула рукой на нарушение субординации:

– Дальше хозяин послал Луи посмотреть, куда упала шкатулка, и принести обратно. А мисс Луиза послала меня тоже посмотреть и принести. А мисс Маргарет послала миссис Хаммонд. И мы все там, под окном, всю траву и кусты прочесали – нету шкатулки! И рубина нет!

– Мисс София сама виновата, – сказала кухарка Дэвис. – Больно уж важная. То ей не так, это не так. А по мне так мастер Джек самая подходящая ей партия.

– Шкатулку жалко, – вздохнула Алиса. – Она красивая, ее три часа можно было рассматривать – там и люди, и звери, и цветочки. Рубин не такой красивый – просто красненький.

Пока обсуждали потерю рубина, Мегги доела гренки и с удовольствием перешла к мясу. Хорошо на кухне! Вкусно и красиво, на взгляд Мегги, куда красивее, чем в гостиной. Кухня у Беннингов была старая, весь дом перестраивался много раз, а кухня чуть ли не во времен Средневековья оставалась всё тем же просторным подвальным помещением с кирпичным полом, сводчатым потолком и огромным старомодным камином еще поза-поза-поза-позапрошлого царствования, со скамеечками внутри*, вдоль боковых стенок. Говорят, раньше в камине поджаривали, подвесив на крюк, целую тушу халикотерия*, не говоря уж о быке или трагоцерусе. Одна стенка была железная, и в шкафу, примыкавшему к ней и нагревавшемуся от неё, можно было подогреть еду и даже испечь что-нибудь небольшое. Нэнси-судомойка говорила, что в этом камине живёт призрак. А кухарка Дэвис отругала Нэнси, что это глупости, и она бы не потерпела призрака на своей кухне. И вообще призраков боятся только дураки и те, кто не из Уэльса. Потому что у них в Уэльсе все знают: стоит обойти вокруг призрака девять раз, как он растает*. Так что Мегги и Алиса его не боялись. Хотя Мегги никак не могла понять, как обойти призрака девять раз, если он в камине, а камин вделан в стенку.

Лет десять назад мистер Беннинг распорядился соорудить рядом с этим допотопным чудовищем современную плиту – с несколькими комфорками, с большой духовкой и вделанными баками для нагревания воды – один для мытья посуды, другой для стирки. За это кухарка Дэвис хозяина еще больше зауважала. Старый камин теперь почти никогда не топили, и Мегги любила там сидеть внутри на скамеечке и играть, будто она «отроки в пещи огненной»*

Напротив камина и плиты стоял буфет красного дерева (которое уже было чёрное от возраста и невзгод), тоже гигантский, под стать камину, резной и старомодный до невероятия, за что и был сослан из столовой в кухню. Если бы буфет вдруг ожил (чему Мегги не удивилась бы), то он запросто мог бы затоптать небольшого носорога. Но буфет оживать не собирался, стоял на кухне смирно, как полагается порядочному буфету, только по ночам в его недрах что-то попискивало. К буфету была приделана широкая столешница, на которой при желании вполне свободно можно было спать. Но на ней никто не спал, конечно, это плохая примета – если спишь на столе, скоро будешь спать в гробу. На столешнице резали овощи и прочее, что надобно нарезать. В ящичках буфета, украшенных причудливыми мордочками, хранили ножи и вилки, пряности и солонки и прочие мелочи, в больших отделениях за узорными дверцами стояли банки и горшки с вареньем, пикулями, крупами. Одна полка буфета была мраморная – для хранения продуктов в прохладе.

На полках вдоль стен в тесноте, да не в обиде располагались металлические блюда, медные кастрюли, таганы, горшки, старомодная грелка для тарелок с четырьмя растопыренными кривыми ножками* – будто присела в реверансе, да так и осталась. Для красоты там еще стояли две стаффордширские статуэтки – барыня в оборках и валлиец верхом на жирафе*. В углу висели кожаные вёдра – носить воду при пожаре (избави Бог!). Стены были оклеены лакированной бумагой*, чтобы удобней мыть. Рисовать на такой бумаге было невозможно, Мегги пробовала, когда была маленькая – карандаш скользил и не оставлял следа. Не то, что на обоях в детской, там маленькая Мегги много чего нарисовала, пока няня не видела.

– Вот уж точно, – кивнула Мери, наливая себе еще чая. – Вот и Бетти говорит, что с мисс Софией одна морока – то ей платье мятое, то туфля сношена, то волосы не так уложены. Моя-то миссис – сущее золото, а не хозяйка. После ссоры она расстроилась, сразу в спальню пошла да говорит: «Устала я, Мери, ты мне только корсет распусти да шпильки из волос вынь, а дальше я сама разденусь, а ты поди хоть чаю попей». Я вон третью чашку уже пью, а Бетти всё ещё с мисс Софией занята и к нам не идет. Прямо не знаю, что она там с ней делает, за это время цельный полк кавалерийский можно переодеть, не то, что одну барышню средних размеров. А мисс Луиза требует иногда, чтобы ей Лиззи печальную песню пела, она, дескать, тонкая музыкальная натура и без музыки не заснет. А то бывает, сидит, на луну смотрит и не ложится, а Лиззи не отпускает. Что на неё смотреть-то, на луну!

– Бетти и Лиззи – тоже не ангелы, лентяйки еще те, – хмыкнула кухарка Дэвис. – Им бы сбежать пораньше на свиданку с кавалером. А по закону слугам свободного времени вообще не положено*. Нонеча прислуга не то, что давеча. Вон Элси с фермы даже масла сбить не может как следует. Склизкое какое-то, расползается – фу! Я ей говорю, приноси сливки, я сама собью. Не подам я господам расползающееся масло, это же позор на мои седины. А Элси того и не знает, что если масло не сбивается, надо в маслобойку положить шиллинг* – оно и собьется.

– А у нас говорят, что если масло не сбивается, значит, его заколдовали, – подхватила Мери. – Надо нагреть кочергу и приложить её к каждому углу дома, чтобы отогнать ведьму, которая заколдовала масло*.

– У этого дома углов много. Пока все обойдёшь, кочерга поди остынет, – неожиданно резонно отозвалась Нэнси-судомойка. Она закончила с решеткой и перешла к сковородкам.

Кухарка Дэвис оглянулась на неё:

– Знай своё место, девушка, да не вмешивайся в разговор старших! Лучше запоминай, пригодится, когда замуж выйдешь да своим домом заживёшь. А то теперича никто хозяйства толком не знает. Вот миссис говорит: «Дэвис, я тебе в помощь Глэдди из деревни прислала. А то тебе некогда за чёрной работой французские пирожные печь, а я их так люблю». Добрая у нас миссис, да ничего в хозяйстве не смыслит. Эта девка деревенская первым делом что сделала? Постирала С МЫЛОМ мою любимую тряпицу, в которой я пудинг завариваю!* А все знают, что ткань для пудинга промасливают и мукой присыпают, прежде чем пудинг туда положить, и потом опускают в кастрюлю с супом или мясом, чтобы пудинг сварился. Но ее после готовки никогда не стирают с мылом, а отскребают и кипятят! А от мыла у пудинга мыльный вкус и будет! Ну, пришлось любимую мою тряпицу выкинуть, а уж какая она была удобная! А девку я прогнала, она мне всю утварь перепортит. Коли я помру, уж не знаю, что с хозяйством будет. Летось* вот так болела животом, так болела, чуть не померла, но думаю, нет, нельзя, миссис без меня пропадет.

– Это вы живот простудили, миссис Дэвис, – серьёзно сказала Мери. – Надо холерный пояс* вечером надевать, когда прохладно. Хозяин говорит, что холера приключается от того, что живот застудили. И как холодно, так специальный холерный пояс надевает, шерстяной. Из Лондона выписал. Дорогущий! За эти деньги не то, что пояс – цельные штаны можно купить.

– Ишь ты, – подивилась кухарка Дэвис. – Ну, господам виднее, они образованные. Мисс Мегги, вы хотите что-нибудь еще?

– Да, пудинг, – сказала Мегги, доскребая миску с тушеным мясом. – М-м, как вкусно. Дэвис, ты королева всех кухарок!

– Да ладно, – заулыбалась Дэвис. – Вот мисс, вы образованная леди, так придумали бы, как мастера Джека с мисс Софией помирить. Вишь не ладится у них.

– Вы только скажите, что делать, а мы поможем, – оживилась Мери. – Спровадить бы мисс Софию замуж – в доме повеселее бы стало. Хотя грех сказать, хозяйка-то она отменная, получше старой миссис. Только придирчива больно. Всё ей надо, чтобы по правилам было. А жизнь, она не всегда по правилам идёт.

– И никогда мисс София не похвалит, что вкусно, – кивнула кухарка. – Мастер Джек – тот иной раз и в кухню спустится, поблагодарит, и хозяин тоже. А она нет. Жуёт, будто ей жареный песок подали.

– Я не знаю, как их помирить. Но я думаю, – сказала Мегги.

Все замолкли, чтоб не мешать Мегги думать. Обманутая неожиданной тишиной, из буфета выскочила мышка и побежала по полу. Мери швырнула ей навстречу башмак, мышка шарахнулась вбок.

– Ты чего? – удивилась кухарка Дэвис.

– У нас в Йоркшире все знают: если мышка выбежала внезапно, то она убегает от невидимой ведьмы*, – пояснила Мери. – Так что стоит помочь ведьме поймать мышку. Ведьма потом отблагодарит при случае.

– Пусть ведьма выгонит того француза окаянного, – вздохнула кухарка Дэвис. – Ишь как крутится вокруг мисс Софии! Поди отобьет ее у мастера Джека. И тот лишится наследства.

– Француз тут долго не останется, – многозначительно сказала Мери. – Я постелила ему на Той Самой Кровати.

Глава тринадцатая
Наконец появляется вампир

– На Той Самой? – поёжилась кухарка Дэвис. – Мери, вы умница. Помилуй его бог, завтра поди его уже тут не будет.

– А что за кровать? – удивилась Мегги. – Она как в романах про разбойников? Усталый путник на неё ложится, а она проваливается, и путник падает прямо на острые ножи?

– Ой-ой, что читает эта юная леди! – ужаснулась Мери. – Миссис Дэвис, расскажите про кровать*, а то я подробности подзабыла.

– У нас в Уэльсе все про это знают, – важно начала кухарка, поливая сливками второй кусок пудинга для Мегги. – В Кардиффе один молодой сквайр женился и купил к свадьбе старинную кровать времен Иакова Первого. Красивая такая, резная, узорчатая, балдахин из золотой парчи. И недорого. Но чем-то она молодой жене не понравилась, и кровать поставили в гостевую комнату. Шло время, уже и ребеночек народился, и вот затеяли в доме ремонт. И в гостевую комнату перебралась леди с четырёхмесячным сыночком, а сквайр уехал в Лондон (чтоб не мучиться с ремонтом, вестимо, все мужики такие, хоть они триста раз лорды). И началось неладное – по ночам младенец мечется, плачет, а на третий день помер! И на шейке красная царапина. Доктор сказал, что из ребенка кто-то высосал всю кровь. Прошёл год, и леди родила второго сына. Дитятко было слабое, по ночам плакало, животиком маялось, спать мешало. Сквайр заикнулся было о том, что вот бы здорово, если мать с ребенком поспят пока в гостевой комнате. Но леди была не дура и наотрез отказалась переходить в комнату, где умер ее ненаглядный первенец. Выселили туда сквайра, и что же? В первую же ночь он проснулся от боли в шее. Вскочил, глянул в зеркало – а на коже кровь! Тут уж стало ясно, что кровь высасывает кровать. Сквайр, ясно дело, не четырёхмесячный младенец, не стал ждать, пока его высосут. Он живо продал эту кровать за бесценок – как и предыдущий владелец.

– А может, то были клопы? – спросила Мегги. – Посыпать порошком Китинга – и всё, смерть вампирам!

– Нешто у нас в Уэльсе клопа от вампира не отличат? – обиделась за родину кухарка Дэвис. – У нас в Уэльсе все про эту кровать прослышали, так что там продать её не удалось, какой-то лондонский перекупщик ее забрал. И вот когда я прослышала, что мистер Беннинг купил задёшево старинную кровать (вместо той, что рухнула под толстым мистером Болдингом), у меня так и ёкнуло сердце – ведь все в Уэльсе знают: кто дёшево платит, хорошего не купит. Пошла я, поглядела на резные столбики да старомодный балдахин с золотым шитьём и подумала: «Может, это и не та кровать, а только я и за тыщу фунтов на неё не лягу». И вот, мисс Мегги и мисс Алиса, я вас предупреждаю: не ложитесь на ту кровать, худо будет!

Алиса поёжилась. Мегги подумала: «Надо сделать опыт. Замотать шею толстым шарфом. Интересно, прокусит кровать шарф или нет? А вот еще папа рассказывал, что в Лондоне полицейские ходят в кожаных ошейниках*, чтобы их преступники не задушили. Если лечь в такой штуке, то интересно, кровать будет яростно грызть кожу ошейника или попытается обкусать по бокам?» А вслух она сказала:

– Надо было мсье Лефоше предупредить, что кровать кусачая. Иначе это убийство получается.

– Так я и предупредила! – торжествующе сказала Мери. – Я сказала: «Если вам, мусью, кровать не понравится, заноза там какая или вампир укусит, так вы только скажите, я в библиотеке вам постелю». А он засмеялся и по щеке меня потрепал, как то у нечестивых французов принято! Не поверил. Я честная девушка, я о вампирах всех предупреждаю.

– Ну и сам виноват, – решительно согласилась кухарка Дэвис. – Вы всё сделали правильно, Мери. Следует признать, что вы – редкая умница.

Тут в кухню влетела красная взъерошенная Бетти, схватила с полки миску.

– Что такое? – изумилась кухарка.

– Да неймётся ей! – со слезами в голосе воскликнула Бетти. – Уж полночь скоро, а она всё плачет да бродит, раздеть себя не даёт, а я бы уж её в кровать запихнула, сил моих с ней нету. А сейчас ей, видите ли, лекарство от меланхолии подавай*! Миссис Дэвис, где у нас маленькие яички тех заморских индийских птичек? Не страусиные, а эти… ку… ку… курячьи?* Надо сбить два желтка со стаканом хереса, мускатным орехом и сахаром.

Кухарка вынула из медного ящичка два куриных яйца – модный заграничный продукт, не то, что привычные страусиные. Достала из ящика буфета мускатный орех и банку с сахаром, полезла в поставец с винами.

– От стакана хереса хоть у кого меланхолия пройдёт, – проворчала она. – Может, туда виски добавить? Никакая меланхолия не устоит. Сядь, Бетти, выпей чаю, я взобью тебе лекарство, а то ты в нервах туда по ошибке какой-нибудь мышьяк добавишь.

– Вы такая добрая, – чуть не плача, сказала Бетти, падая на стул. – А я так с ней намучалась! Чашечка чая – это то, что мне надо. И гренки – я и поужинать не успела сегодня.

– Я тебе немного сладкого мяса* оставила, поешь, когда освободишься, – сказала кухарка Дэвис, проворно сбивая ароматную смесь. – Тебе надо больше кушать, ишь какая тощая! Кто тебя замуж возьмёт, такую кочергу!

Бетти приуныла еще больше, молниеносно проглотила чай, подавилась гренком и схватила миску с лекарством (куда миссис Дэвис плеснула-таки немного виски).

– Пока она это будет есть, я её волосы раскручу, корсет расшнурую, а у нее рот будет занят, она возразить не сможет. И я её в постель положу и буду свободна.

И убежала.

– У неё сегодня свиданка была назначена с молодым Хиггинсом, а она, вишь, задержалась, – пояснила Мери. – Вот девка и злится.

– Как бы до беды не довели, – покачала головой кухарка Дэвис. – У девки ветер в голове.

– Да нет, там и родители знают, и вообще всё серьёзно, – заступилась Мери.

– А только всё сорваться может. Молодой Хиггинс – жених изрядный, на него все деревенские невесты вешаются. Вот Бетти и нервничает. Ой, уголек вылетел*. Ну-ка, давайте посмотрим, к чему это.

– Круглый уголёк, – сказала Нэнси-судомойка. – Как кошелек. Значит, к богатству.

– Сколько тебе раз говорить, Нэнси, не вмешивайся в разговор старших тебя по положению, – поджала губы кухарка Дэвис. – Посуду ты старательно моешь и прачка ты неплохая, и не грязнуля, а воспитания никакого. Этот уголёк не круглый, а прямоугольный. Значит, не на кошелек похож, а на гроб. Это к похоронам.

– По-моему, он немножко круглый и немножко прямоугольный, – примирительно заметила Мери, подбирая спорный предмет. – Значит, к похоронам, которые ведут к богатству.

– Это как? – вытаращила глаза Нэнси.

– Это значит богатство по завещанию, – пояснила Мери. – То есть мастер Джек всё-таки женится на мисс Софии и получит завещанное богатство после смерти брата.

– Да, Мери, ты очень умная, – неодобрительно покачала головой кухарка Дэвис. Она начала подозревать, что Мери даже умнее её самой, что неприятно.

– Уголёк… огонь… пожар, – задумчиво процедила Мегги. – Джек получит своё богатство после смерти брата, и поможет ему в этом пожар… София еще не спит, она принимает своё лекарство от меланхолии. И Джек наверняка не спит, он огорченный весь напрочь. Алиса, ты доела? Пошли в спальню! У нас важное дело!