Текст книги "Подари мне надежду"

– Всё, похоже, эта змея была одна! – окончив осмотр своего жилища, сделала заключение Валентина. – Теперь будем ежедневно осматривать хижину и внутри, и снаружи.

– Бабушка говорила, когда мы ходили в лес за грибами, что прежде чем входить в заросли, нужно потопать ногами, – ещё с опаской оглядываясь по сторонам, сказала Ирина. – Эти гады по земле слышат очень хорошо и уползают.

Девушки, уже готовые к очередной работе, кивали соглашаясь.

– Значит, введем поочерёдные прогулки вокруг хижины, – успокоившись, что больше никого не нашли, сказала Валентина, – а ещё лучше, если вырубим вокруг побольше кустов и травы! Всё расчистим, чтобы было больше чистого пространства. Вот и для Ганны нашлась работа, она будет прогуливать Чи-чи вокруг хижины! – повернувшись в сторону костра, она громко спросила: – Ганна, ты будешь гулять с Чи-чи? Мы сделаем тебе широкую дорогу, и ты будешь с обезьянкой по ней гулять. Хорошо?

– Да, хорошо! – обрадовавшись предложенному развлечению, улыбаясь ответила Ганна.

Девчонки согласились с Валентиной и, не откладывая на завтра, приступили к выполнению очередного задания на выживание.

Отлаженный быт давал им много свободного времени, и они выдумывали для себя всевозможные занятия. Днём Валентина учила подруг приёмам рукопашного боя. Они каждый день тренировались, отрабатывая удары друг на друге. Из сухой травы сделали большую грушу и повесили её на дерево. Поочереди колотили по ней и руками, и ногами, мечтая встретить своих мучителей и отделать их, как эту грушу.

Сидя на крыльце хижины и наблюдая за занятиями девушек, от восторга Ганна хлопала в ладоши. Она не могла принять участия в тренировках. Её нога заживала, но свободно ходить она ещё не могла, поэтому, на радость девушек, в основном, сидела. Но, несмотря на неудобство и боль, она ежедневно вместе со всеми ходила на озеро купаться. Сильно хромая, опираясь на сделанный для неё Ириной костыль, шла стараясь не отставать. Опустившись в воду, даже умудрялась плавать! Всё остальное время молчала, внимательно слушая и наблюдая за всем происходящим. Если ей что-то нравилось, радовалась громко, очень эмоционально. Но это было лучше, чем её внезапные страхи!

Страх у неё начинался совершенно, без каких-либо внешних признаков, просто она боялась, но непонятно чего. Лихорадочно начинала поиск предмета страха, а он у неё всегда был один. Она боялась, что её украдут и она не выживет на этом острове. В такие моменты девушки бросали все дела и были рядом с Ганной, пытаясь её успокоить и чем-то отвлечь.      Вечерами, когда о жизни на большой земле уже всё было рассказано девушки, лёжа на своих лежаках, учили друг друга языкам. Катя хорошо знала немецкий, а Валентина английский. Они даже устраивали дни, иностранных языков. Конечно, многих слов из их нынешней жизни они не знали, но выкручивались, вставляя русские. Иногда получалось даже очень забавно. Активное участие в этих вечерах принимала Ганна, она торопилась ответить на заданный вопрос вперёд всех и, ответив правильно, радовалась как ребёнок.

Слишком велико у девушек было желание выжить и выбраться с этого острова. Каждая из них делала всё, чтобы остаться в живых и вернуться домой!

Глава 35

Прошло уже пять месяцев, как девушки прожили в джунглях. Страшные события, произошедшие с ними, не прошли бесследно – Катя оказалась беременной. Она нагружала себя непосильной физической работой: прыгала с деревьев, поднимала тяжести, била по животу, всячески старалась прервать эту беременность, но ничего не получалось, живот с каждым днём рос вместе с ребёнком. Сколько она пролила слез, с отвращение глядя на свой живот!

Однажды, ночью девушки проснулись от сильного рыдания – это плакала Катя.

– Я не хочу его, я его ненавижу! – с отчаянием и безысходностью говорила она сквозь слёзы.

– Катя, не надо! – села рядом и, пытаясь хоть как-то успокоить бедную девушку, с сочувствием проговорила Валентина. – Ребёнок не виноват, в нём же и твоя частичка тоже.

– Нет, Валя, не уговаривай, если он даже родится, я убью его!

– Катя, ты что такое говоришь? – взмолилась испуганная Ирина. – Нельзя так! Валя правильно сказала – он твой. И откуда ты знаешь, может быть, он тоже ненавидит их вместе с тобой?

Но уговоры совершенно не действовали на Катю. Страшно и больно было на неё смотреть. Девчонки боялись, чтобы она в порыве отчаяния, что-нибудь с собой не сделала, и договорились следить ещё и за ней. Так и ходили вместе куда она, туда и они. Катю это очень раздражало и украдкой поглядывая на Ганну, в страхе она думала, что закончит также.

Однажды во время дневного сна в самую жару, когда они обычно прятались в хижине от зноя, Катя сбежала. Спохватившись Ирина с Валентиной очень испугались. Они бегали, искали её и на озере, и на берегу, обошли все окрестности, кричали, но всё было напрасно! Ближе к вечеру они отправились в сторону скалы и там, у статуи Будды нашли беглянку. Она стояла перед статуей на коленях и молилась, бормоча что-то сквозь слёзы. Голос у неё охрип, глаза опухли от слёз. Катя стояла на коленях и просила избавить её от этого ребёнка, порождённого ужасом и кошмаром. Подруги стояли рядом, с трудом сдерживая слёзы.

– Катя, хватит, поднимайся, пошли, – начала её уговаривать Валентина. – Не надо, пожалей себя!

– Как вы не понимаете, – дрожа всем телом, сквозь слёзы ответила та, – я же не смогу жить, глядя на него. Он же будет мне напоминанием этого кошмара, который я мечтала забыть и начать всё сначала. Как я смогу жить заново, если он будет всегда рядом со мной? Это же на всю оставшуюся жизнь страшная пытка!

Она так устала и обессилила, стоя на коленях несколько часов, что, не сопротивляясь, поднялась и поддерживаемая Ириной, пошла в хижину. Девчонки её успокаивали, уговаривали, а сами отлично понимали, что если бы это случилось с ними – было бы то же самое!

Катя плакала ещё два дня без остановки, а потом потихоньку успокоилась. Начала заниматься домашними делами и в работе отвлеклась. Казалось, что всё наладилось. По их календарю получалось, что они прожили на острове уже почти шесть с половиной месяцев!

После этой пропажи Кати, начались проблемы с Ганной. Она не принимала участия в её поисках, а сидела, забившись в угол хижины со страхом озираясь по сторонам.

– Они забрали Катю, – без остановки шептала Ганна. – Я же говорила, я же говорила! Они нас всех заберут!

Всё время пока Валентина с Ириной искали Катю, Ганна не выходила из хижины, а когда девушки вернулись и пытались её вывести на улицу, она билась в истерике и кричала. Кричала, что очень боится, потому что это были те парни, которые привезли их сюда, и что она их опять видела, они вчера выглядывали из-за кустов и следили за ними, а сегодня пропала Катя. Ганна начала прятаться и жила в не проходящем страхе. Ежесекундно ждала, что теперь должны прийти за ней. Плакала, зарывалась в одеяло, боялась выйти из хижины и совсем перестала оставаться одна. Самое страшное, что на фоне этих страхов у неё начались сильные головные боли: и днём, и ночью, она рычала как зверь, вцепившись в голову ногтями, сжимая её с такой силой, что казалось, вот-вот раздавит.

Такой кошмар длился целый месяц! Измучались все. От крика и плача, ни спали ни днём, ни ночью. Больше всего пугало то, что у Ганны появилась навязчивая идея – покончить с собой. Теперь ей мерещилось, что за каждым кустом прятались парни, которые её похитили, она постоянно кричала и хваталась за кого-нибудь. От такого страшного, не предсказуемого поведения, Чи-чи начала её бояться и не подходила к ней. Ганну это бесило, и она иногда просто бросалась за ней, как собака. Теперь приходилось караулить её круглосуточно. Установили дежурства и все по очереди сидели рядом, с ужасом наблюдая за тем, как с каждым днём ей становится всё хуже и хуже.

Однажды утром Валентина с Ириной проснулись от громкого крика. Катя так сильно кричала, что девушки сначала испугались, только потом поняли, что произошло.

– Я, проспала! – приоткрыв дверь и выглядывая наружу, кричала она. – Господи, девчонки, я прокараулила Ганну!

Моментально, не дожидаясь полной тишины в джунглях, девушки выскочили из хижины. Все вместе сбегали на берег, но никого там не найдя, побежали к озеру. Подбежав, остановились как вкопанные. Катя без сил, вся дрожа, опустилась на землю. На поверхности воды, лицом вниз плавала Ганна. Девушки долго стояли, глядя на распластанное на воде тело и молчали.

– Нужно её вытащить и похоронить, – опомнившись, подошла к кромке воды и сказала Валентина.

– Это я виновата! – сквозь слёзы произнесла Катя. – Я её прокараулила!

– Ты здесь совершенно ни при чём! – с сочувствием посмотрела на неё и совершенно спокойно ответила Валентина. – Это случилось бы рано или поздно, мы бы не смогли следить за ней постоянно. Она последнее время начала хитрить, обманывать, изворачиваться, она уже давно это задумала – перешла черту. Если сказать просто, то это было уже неизбежно! Впоследствии её удержали бы только верёвки, но от этого она озлилась бы и было не безопасно с ней жить. Произошла полная безнадежность в её помутнённом сознании, постепенное угасание всего человеческого. Её жизнь замкнулась на одной чёрной точке. Она уже не видела окружающего мира, так как его видим мы с вами, она уже не видела ни солнца, ни света, ни звёзд на небе. Для неё жизнь замкнулась на этой чёрной точке и не было физиологической возможности выйти из этого состояния. Когда есть надежда, как у нас с вами, то можно перенести самые страшные трудности и испытания, а вот потеря надежды склоняет к самоубийству. В клинике, под воздействием сильных препаратов её бы вылечили, а здесь в этих условиях болезнь потихоньку прогрессировала, и другого исхода просто не могло быть. Никто не виноват! Вся проблема в ней, она не мечтала и не старалась вернуться домой. Сколько мы с ней провели разных бесед, сколько уговаривали, убеждали что мы здесь временно, что придёт время и мы вернёмся домой, обязательно вернёмся, а она качала головой и говорила, что это бред, что мы здесь навсегда!

Замолчав, Валентина посмотрела на подруг, понимая, как им страшно. Но выхода нет, хотя ей тоже было и страшно, и неприятно, но она старше их, она работник прокуратуры и чаще чем нормальный человек видела трупы.

– Это совсем не страшно, только, кажется страшным, – стараясь как-то подбодрить их и, превозмогая собственное отвращение, сказала Валентина, – просто неприятно и всё. Но это нам нужно сделать, обязательно! Давайте, девчонки, встряхнитесь. Мы с Ирой её вытащим на берег, а ты Кать сходи к хижине и принеси ей чистую одежду из чемодана и захвати что-нибудь, чтобы закрыть лицо. Да, и принеси инструменты, нужно срубить кусты и выкопать могилу.

Катя встала и тяжёлой походкой пошла к хижине. Пока она ходила, девушки вытащили Ганну на берег и начали расчищать площадку недалеко от озера. Работа была очень трудной, копать могилу было просто невозможно – сплошные переплетённые корни и камни. Больше пяти часов у них ушло на подготовку неглубокой ямы. Немного передохнув, они переодели девушку, на дно могилы настелили листья пальмы и положили на них Ганну, закрыв лицо красивым новеньким полотенцем, укрыли девушку листьями пальмы и засыпали землёй.

– Нужно из палок сделать крест и табличку с именем прикрепить, – когда закончили страшную работу, устало вздыхая сказала Ирина.

– Девчонки, – взглянула на уставших подруг и сказала Катя, – мы ведь даже не знаем её фамилии?!

– Валя, – вскинула глаза и тяжело дыша спросила Ирина, – а как мы потом, когда вернёмся, сможем объяснить кто она такая?

– Я в её чемодане видела какие-то бумаги, думаю, что даже при отсутствии паспорта мы сможем узнать её фамилию, – отдышавшись ответила Валентина. – Не волнуйтесь, её и ту польку опознают по тем документам, которые остались в их чемоданах. Одежду думаю, за это время мы с вами износим, а всё что необходимо для опознания, оставим. Всё, девчонки, хватит об этом! Нужно отдохнуть, сил совсем нет. Давайте искупнёмся и пойдём домой. Сегодня у нас был самый трудный день, за всё время пока мы живём на острове!

Девушки разделись и молча нырнули в воду, чтобы освежиться после трудной, грязной работы во время дневного пекла. Ирина с Валентиной купались долго, несколько раз уплывали под водопад и стояли там под сильным холодящим потоком. Казалось, что они совсем не хотели вылезать из воды.

Глава 36

Немного искупнувшись, Катя уже давно сидела в тени большого дерева. Она так сильно устала, что сил не было даже сидеть в воде. Наблюдая за купающимися подругами, с грустью думала о том, что из пяти выброшенных на остров девушек, их осталось только трое! Какая страшная судьба была у погибших, а ведь они тоже приехали сюда отдохнуть, позагорать и покупаться в море!

Вздохнув, она с грустью смотрела на подруг. Вдруг, тело пронзила резкая, острая боль! Схватившись за живот, она с силой сжала его руками, но боль становилась всё сильнее и сильнее. Подруги испугавшись, выскочили на берег.

– Катя, что с тобой? – взяв её за руку, взволнованно запричитала Ирина. – Катя, Катя! Валя, что с ней, она не умрёт? Валя, что ты молчишь?

– Рожать она собралась, вот что! – испугавшаяся не меньше чем Ирина, задрожавшим голосом ответила Валентина.

– Как рожать, ещё же рано?!

– Дойти до хижины не успеем, да она и не сможет в таком состоянии, – пытаясь успокоиться и сосредоточиться, проговорила Валентина, – так что будем рожать здесь!

Держась за живот, Катя каталась на камне издавая животные звуки.

– Валь, говори, что делать! – понимая, что нужно успокоиться и полностью довериться Валентине, в испуге спросила Ирина.

– В первую очередь, возьми себя в руки, – сжав в комок всю свою волю и пытаясь быть твёрдой и решительной сказала Валентина. – Беги в хижину, принеси: одеяло, пару чистых футболок и захвати нож. Беги и как можно быстрее!

Ирина подскочила и быстро убежала. Валентина помогла Кате спуститься с камня на ровную землю. Палкой сбила траву, разгоняя всяких букашек. Схватки у Кати не проходили. Они, по расчётам Валентины, уже должны прекратиться и дать ей время отдохнуть, но судя по Катиным крикам, боль только усиливалась!

Прибежала запыхавшаяся Ирина. Девушки расстелили одеяло и перекатили на него Катю.

– Валь, а ты умеешь? – дрожа от страха, но с надеждой глядя на Валентину, спросила Ирина. – Что делать-то?

– Откуда я умею, помню только, как сама рожала! – пытаясь казаться спокойной и хладнокровной, хотя внутри всё дрожало, ответила Валентина. – Выхода всё равно нет. Я знала, что, когда начнётся, кроме меня будет некому. Скорую не вызовешь!

– Валь, а нож зачем? – трясясь от страха так, что стучали зубы и пряча руку с ножом за спину, спросила Ирина. – Ты, что её резать будешь?!

– Ирка, ты что, от страха совсем сдурела? Это, чтобы потом у ребёнка пуповину отрезать, – посидела молча, глядя на Катю и вздохнув Валентина сказала: – Ну, давай, Ир, ты держи ей голову на своих коленях, а я буду встречать.

– Кого встречать? – не поняв Валентину спросила Ирина.

– Как кого? Ребёнка!

– Валь, – услышав про ребёнка, Катя очнулась и тяжело дыша ни сказала, а прохрипела, – как только он из меня вылезет, ты его утопи!

– Что ты, Катька, сдурела! – заплакав от испуга, почти закричала Ирина. – Грех-то какой! Ты о чём говоришь?!

Катя начала рычать с такой силой, что у неё вздулись вены на шее.

– Всё, прекратили! – скомандовала Валентина. – Началось. Катя ты сдерживайся. Говорят, что так быстро нельзя рожать. Держись!

– Не могу, не держится! – сквозь рычание выдавила Катя.

– Ты дыши, глубоко дыши, – вспомнив свои роды, скомандовала Валентина. – Вот так, хорошо! Еще глубже!

Ирина испуганно гладила Катю по голове, из глаз текли слёзы и капали на лицо подруги. Вместе с Катей и Валентиной она тоже глубоко и громко дышала, как будто этим могла облегчить страдания подруги. Катя опять очень сильно закричала, выгибая спину встала почти на мостик.

– Дыши, дыши! – с силой прижимала её к земле, продолжала громко говорить Валентина. Через какое-то время, она воскликнула: – Всё, пошёл! Катя, давай, я вижу головку. Теперь только не останавливайся. Теперь тужься, изо всех сил тужься, выдавливай его из себя. Только не останавливайся!

Валентине было очень страшно, но понимая, что кроме неё это никто ни сделает, она пыталась держать себя в руках и своим поведением показывать, что знает, что делает.

Сколько прошло времени, из них не понимал никто. Катя кричала и билась, Ирина плакала со страхом глядя на неё и на Валентину.

– Тужься, тужься! – охрипшим голосом повторяла одно и то же Валентина уже в сотый раз. – Не останавливайся, я его вижу!

Время шло, девушки уже обессилили, Катя корчилась от боли и кричала охрипшим голосом, а ребёнок замер и не шёл. Валентина помня, как соседке по родовой помогали родить, обхватила одной рукой Катин живот и попробовала надавить на него. Получилось! Ребёнок пошёл! Дрожащими руками, поймав ребёнка за головку и аккуратно придерживая его, пытаясь не тянуть, она помогала Кате. Последний толчок и ребёнок вышел. Катя размякла и повисла на руках у Ирины.

– Почему он молчит? – измученная и измождённая, не сводя глаз с ребёнка, охрипшим голосом спросила Катя.

– Не знаю! – со страхом глядя на младенца, ответила Валентина.

– Валь, а почему он фиолетового цвета? – прижав к себе голову Кати, тихо спросила Ирина.

Валентина без остановки теребила и шлёпала лежащего у неё на руках крошечного мальчика.

– Он мёртвый! – дрожащим голосом произнесла она и подняла на подруг глаза полные слёз.

Они все втроём заплакали и было не понятно: толи от радости, толи от горя! Прошло немного времени и Катя опять схватилась за живот. В один момент у Ирины высохли слёзы на глазах.

– Валь, она что, опять рожает? – с ещё большим страхом, спросила она.

– Нет. Наверное, место выходит!

– Что выходит?

– Ну, то в чём жил ребёнок.

Почти бес усилий Катя освободилась от всего, что было в ней и все с облегчением вздохнули. Валентина отрезала пуповину и перевязала её травинкой, крепкой как шёлковая нить. Мальчик лежал на одеяле рядом с Катей. Девушки с болью и тяжёлой скорбью смотрели на него и тихо плакали.

Ребенка похоронили недалеко от озера, на небольшой поляне, рядом с могилой Ганны. Катя через несколько часов смогла встать и с помощью подруг добраться до своего лежака.

Для них это был очень трудный и страшный день! За один день им пришлось сделать две могилы. С болью они думали о том, что на их острове появилось ещё и кладбище.

Катя пролежала несколько дней. Она уже чувствовала себя хорошо, но подруги, всё равно не давали ей далеко ходить и тем более, что-то делать. Время шло, постепенно Катя восстановилась и начала жить нормальной жизнью, и как все заниматься повседневными делами. Но всегда, по дороге на озеро, невольно бросала печальный взгляд в сторону, где за деревьями виднелись два креста.

Глава 37

В один из обычных дней, по их календарю во вторник, ближе к обеду на тропинке от берега они услышали шум. Спокойно встав, взяли в руки палки и приготовились к бою. Стояли в ожидании. В их глазах и разумах не было страха, были только спокойствие и решимость.

Из леса к ним вышел маленький старичок в оранжевом одеянии. Увидев их, от неожиданности он остановился. Девушки и старичок, какое-то время молча смотрели друг на друга.

– Вы, кто? – изумлённо глядя на них, на английском языке спросил старичок.

– А, вы? – вместо ответа спросила Валентина.

– Я, Буддийский монах, приехал на эти святые места, чтобы побыть одному и помолиться. Вы, откуда здесь?

Девушки поняв, что пришло спасение, отпустили палки.

– Нас сюда на вертолёте привезли и оставили. Вот уже больше девяти месяцев, – ответила Валентина.

– Вы, кто такие? Откуда?

– Мы русские, из России!

– Так это вас ищут всей полицией всё это время? – явно понимая, кто они, сказал старичок. – Город и весь пригород уже на несколько раз обыскали! Все злачные места перевернули.

– Дедушка, вы на лодке? – вытирая глаза, подошла к нему и сквозь слёзы спросила Катя.

– Нет, лодка ушла.

– Как ушла? – чуть не разрыдавшись, произнесла она.

– Меня высадили и уплыли, – понимая, что очень расстроит найденных на острове девушек, с грустью ответил монах.

– А когда за вами вернуться? – приобняв растерянную и чуть не плачущую Ирину, спросила у монаха Валентина.

– Мне очень жаль, но за мной придёт лодка только через два месяца!

– Почему? – с досадой, почти простонала Катя.

– Я же сказал, что приехал, чтобы побыть одному, помолиться у святой горы.

– И телефона у вас, конечно нет! – не столько спросила, сколько сказала Валентина, обведя взглядом расстроенных девчонок.

Старичок в ответ только помотал головой.

– Девчата, Кать, Ир, не расстраивайтесь, в любом случае это – конец! – вздохнув с грустью, но улыбаясь проговорила Валентина. – Через два месяца мы поедем домой. Вы только подумайте, что осталось всего два месяца! Через шестьдесят дней для нас всё закончится, и мы вернёмся домой.

Девушки вытерли слёзы, поняв, что Валентина права, что им пришло спасение и всего через два месяца они выберутся с этого острова и вернутся домой. Они теперь понимали, что этот остров не забыт Богом, потому что им пришло спасение! Всего через шестьдесят дней они вернутся домой на свою любимую родину, которая их помнит, ждёт и ищет.

Монах, чтобы ему не мешали, построил для себя шалаш у скалы и жил там один, совсем не появляясь у хижины. Девушки тоже не ходили к нему, понимали, что он приехал сюда не для общения с ними. Только иногда утром, очень рано, кто-нибудь из них замечал уходящего от озера монаха. Так, на расстоянии, они и жили, не мешая друг другу.

К концу второго месяца девушки перебрали свои вещи и постирали то, что ещё можно носить. Приготовили на дорогу джинсы с футболками, оставшиеся вещи собрали в один уцелевший чемодан. Вернуться в город без денег, без документов и купить, что-то из одежды, у них не будет возможности. Благо джинсы, хоть и подорвались немного, но ещё совсем даже ничего. Вот с обувью было совсем плохо, особенно у Кати; кроссовки и шлёпки, она уже давно завязывала верёвкой.

С особой щепетильностью девушки навели порядок в хижине, отпустили с поводка всю пойманную рыбу, помылись, оделись и сидели в ожидании монаха. Перед ними стоял единственный полупустой чемодан, оставшийся на троих и два чемодана погибших девушек. Они стояли как новенькие и вещи в них почти все уцелели. Девушки по возможности пытались не трогать вещи Ганны и той польской девушки, которая погибла.

Приготовившись, сидя у костра, подруги молча ждали монаха. Он пришёл к ним только к вечеру.

– Здравствуйте! – подойдя ближе, негромко, немного наклонившись вперёд сказал монах.

– Здравствуйте! – быстро встав со своих мест, хором ответили девушки.

– Завтра утром, будьте готовы, приплывут за мной, – глядя на их радостные лица, сказал монах. Но заметив, как они вдруг опечалились и на стоящие рядом чемоданы, спокойно спросил: – Вы, что, уже собрались? – они чуть не плача закивали. Монах улыбнулся и, сложив руки на груди, проговорил: – Ну, не расстраиваетесь так! Завтра утром для вас всё закончится. Поверьте, вы ещё будете вспоминать время, прожитое здесь. Ведь вам наверняка многое пришлось вспомнить из своей жизни и о многом подумать. В суете мирской, нам так не хватает времени остановиться и подумать, а вам было дано это время. Поверьте, жить вы дальше будете совсем по-другому, многое в той своей жизни, переосмыслив и поменяв!

Он повернулся и медленно пошёл к себе в шалаш. Девушки, провожая его взглядом, ещё долго стояли задумавшись. Когда он скрылся за деревьями, постояв грустно думая о его словах и не произнеся ни слова, Катя повернулась и пошла в сторону озера. Подруги молча пошли за ней. Пройдя мимо озера, она повернула на поляну где была могилка малыша. Подошла к ней, постояла надрывно вздыхая и опустилась на колени. Закрыв лицо руками заплакала. Подруги опустились рядом и, обняв её, тоже плакали.

Катя пришла проститься со своим ребенком, которого так не хотела. Она сейчас об этом очень жалела и винила себя.

– Бедный, мой мальчик, прости меня! – тихо бормотала Катя и подняв глаза произнесла громко даже с испугом: – Нужно было дать ему имя и как-то окрестить. Как я буду писать записки в церкви за упокой его души?!

– Ты, его сейчас назови, и он не будет лежать безымянным, – проглотив комок, перекрывающий дыхание, пытаясь держаться как можно спокойнее, сказала Валентина.

Девушки ждали, не мешая Кате.

– Я назову его Виктором! – задумалась и произнесла она.

– Вот и хорошо! Теперь мы знаем, что здесь покоится – Виктор Сидоров. Не плачь Катя, не надо и не думай о том, что он не крещённый. Мы на могилке смотри, какой крест соорудили, так что он под крестом лежит, значит крещённый!

Они долго безутешно плакали, но это были слёзы не только по умершему мальчику, они плакали, вспоминая весь свой путь, по которому им пришлось пройти с того самого момента, как их украли и как начались все эти кошмары. Сейчас всё закончилось, но на душе тревожно и неспокойно. Обидно, что всё это случилось, что судьба так жестоко и безжалостно поступила с ними!

С трудом успокоившись и не проронив ни слова, они пошли спать. Завтра трудный и радостный день! Но ночь прошла без сна. Ожидание завтрашнего дня не давало успокоиться. Они так долго мечтали об этом, так долго и трудно шли к дню, когда покинут этот остров и вернутся домой, к своим родным и близким, что внутреннее волнение не давало уснуть. Как не пытались, но смогли только немного подремать.

С первыми лучами солнца девушки встали, как по команде. Наскоро умылись, оделись и сидя на крыльце, жевали фрукты в ожидании монаха. Он пришёл через час. Молча махнул рукой, и они пошли за ним по тропинке. Отойдя от хижины, Катя остановилась. Повернулась и посмотрела на дом, который спасал и согревал их все эти месяцы. Помахала сидящей на крыльце обезьянке, бросила прощальный взгляд в сторону озера, мысленно попрощавшись с сыном, и быстрым шагом пошла догонять остальных. На душе было смешанное чувство, была и грусть, и жалость к себе, а главное – радость, радость от того что всё закончилось!

Глава 38

На берег они пришли рано, лодки ещё не было. Устроившись на поваленном дереве, начали ждать.

Долго ждать не пришлось! Вдалеке показалась лодка, она была сначала, как маленькая черная точка. Девочки смотрели на эту точку затаив дыхание, не отрывая глаз, не замечая, что слепит солнце и бегут слёзы. Точка, медленно увеличиваясь, приближалась к ним. Лодка подплыла к берегу очень тихо, мотор работал практически бесшумно. Понятно, почему они не услышали его! Воткнувшись носом в песок лодку развернуло и из неё на берег выпрыгнул молодой парень. Удивлённо глядя на девушек подошёл к монаху и о чем-то спросил его.

– Садитесь в лодку! – переговорив с ним, повернулся к девушкам и скомандовал монах.

Валентина глядя на подруг понимала, что они чувствуют сейчас тоже, что и она. Несмотря на тридцатиградусную жару тело трясло в ознобе, тряслись руки, ноги и не было сил встать.

– Всё, девчата, встаём! Возвращаемся! – громко приказала, не понимая себе или им, Валентина.

Встала первой и шагнула к лодке, девочки по очереди пошли за ней. Их усадили, поставив чемоданы рядом. Оттолкнув лодку от берега, молодой матрос ловко запрыгнул в неё, и они поплыли. Девушки смотрели на удаляющийся остров и благодарили: и остров, и себя, и Господа Бога, за то, что остались живы, за то, что смогли преодолеть все трудности и выжить. Выжить и дождаться вот этой, незабываемой минутки, дождаться спасения!

Плыли долго, больше двух часов. Если бы на лодке не было крыши, сделанной специально от солнца, было бы невыносимо тяжело. Но они старались не обращать на это внимания, ведь они возвращаются домой!

Пришвартовались к пирсу какой-то небольшой деревушки. Их высадили на берег и отвели, как они поняли, к местному начальнику: толстому, лысоватому мужчине. Монах ему что-то очень долго рассказывал. Потом, этот толстый дядя с изумлённым видом, не сводя глаз с девушек, снял трубку телефона и долго куда-то звонил. Дозвонившись, продолжая смотреть на них немигающими глазами, также долго говорил, повторяя всё, что рассказал монах.

– Поехали! – положив трубку, на ломанном английском, произнёс он.

– Куда? – не вставая со стула, спокойно спросила Валентина.

– В город, в полицейский участок.

– Нам сначала нужно связаться с Российским консулом.

– Пока мы едем, всех оповестят. Будет вам и консул, и Интерпол, всё сейчас будет! Из-за вас нам житья нет, каждый день по джунглям лазим, сами стали как обезьяны.

После услышанного, Валентина встала и спокойно пошла. Катя с Ириной оглядываясь по сторонам, шли следом. В город их везли на джипе, хоть и немного грязном, но с кондиционером. Всего через час они приехали. Девушки узнали – это был тот город, в котором они отдыхали и были когда-то счастливы!

В здании полиции, идя по коридору, они заметили, что им уступают дорогу провожая взглядами. В кабинете начальника было много людей в форме. Девушкам указали на стулья, они сели и им начали задавать вопросы.

– Мы хотели бы в первую очередь переговорить с Российским консулом, – жестом руки уверенно остановила говорящего полицейского Валентина.

– Да, да! Он уже подъехал, сейчас будет!

– Тогда давайте немного подождём.

Все замолчали, искоса поглядывая на девушек. По коридору послышались быстрые шаги. Вошёл очень приятный мужчина средних лет в светлых брюках и белой рубашке с коротким рукавом, без галстука. Он кинулся к девушкам. Было заметно, что он очень взволнован.

– Живы, вы мои хорошие! – обнимая и целуя девушек, по-отцовски приговаривал мужчина. – Все живы, как я рад! – окружающие стояли в ожидании, не мешая им. Немного успокоившись, консул положил перед полицейским начальником какую-то бумагу и твёрдо произнёс: – Сейчас я забираю девушек, а завтра, когда они отдохнут, мы с ними приедем. Опрос будем вести вместе с представителем Интерпола, под протокол и под камеру. Готовьтесь!

Он указал девушкам на дверь, и они уехали. Их разместили в небольшой гостинице при консульстве, в одной большой комнате. Персонал гостиницы был русский, поэтому они чувствовали себя как дома, в России. Первое, что им дали сделать, это позвонить родным. Когда девушки по очереди звонили родителям, много говорить не пришлось, не могли говорить: ни девочки, ни родители. Они просто плакали, бросая редкие фразы. Женщины, находящиеся рядом, глядя на них не могли сдержать волнения и слёз.

Только Катя не смогла поговорить с мамой, телефон у неё почему-то не отвечал. Мама Ирины – Зоя сообщила, что Надя уехала из деревни и продиктовала её новый адрес в Крыму. Катю успокоили, что её найдут и отправят телеграмму.