Текст книги "Повелители кукловодов"

– Я бы тоже не связалась. У меня не оставалось выбора. А еще они отучают меня бояться. Точнее, учат действовать, несмотря на страх. Понимаешь?

– Нет, Рози. Феи не знают страха. Прости, что смеялась над тобой. Я ведь просто не могла понять.

– Повезло тебе, – вздохнула Розали. – Хотела бы я стать тем, кто не чувствует страха…

– Повезло? Мне? Хочешь стать такой, как я? Осторожнее в желаниях, Рози.

Розали поняла, что сморозила глупость.

– Прости. Пожалуй, страх не так уж и плох по сравнению с другими вещами. А еще страх может вызывать азарт.

– Это мне тоже незнакомо.

Эдера ускорила шаг и оторвалась от спутников, чтобы спокойно покормить Мэлдана. Дальше она шла на приличном расстоянии от Розали с Че. Настроение у Рози опять испортилось. Она понимала, как тяжело подруге. Но Создатель, как же тяжело быть рядом с тем, кому тяжело! Похоже, она еще не скоро освоит это искусство…

Крепость на перевале показалась через три часа пути. Че убедился собственными глазами, что зрению феи стоит доверять. Еще два часа переходов по горным тропам – и достигли ее ворот, сиротливо скрипевших на ветру. Крепость оказалась заброшенной, но почти не разрушенной. Девушки, захваченные любопытством, бросились вперед. Че одним прыжком нагнал их, схватил Рози за плечо левой рукой. Эдеры он благоразумно избегал касаться. В правой руке он держал меч.

– Куда прете, глупые курицы? Это может быть логово разбойников.

– Там никого нет, – холодно ответила Эдера.

– Откуда тебе знать? Смотришь не только сквозь туман, но и сквозь стены?

– Именно. Здесь не чувствуется человеческой ауры.

Че вновь саркастически хмыкнул, выпустил плечо Рози, но меч в ножны не убрал. Мох и дикие горные растения густо покрывали подъезд к воротам, ни одна протоптанная тропка не вела внутрь крепости, но Че не расслаблялся.

В маленьком холле пахло прогнившей древесиной. Утлые столы и лавки стояли вдоль стен, а в центре был сложен круглый очаг. Че с обнаженным мечом ступил на лестницу в конце зала. Девушки последовали за ним. Даже младенцы замерли, захваченные настороженностью взрослых.

Втроем они поднялись на смотровую площадку. Холодный вихрь тут же обрушился на них. Казалось, площадка продувалась ветрами со всех четырех сторон. На северо-западе виднелось холмистое Гвиратское Плато. Чем дальше на север, тем выше и круче становились холмы, а на границе с Олбаром высились каменистые склоны.

Юго-западный горизонт запирали пики Гевазийского Хребта. Там, в сотнях милях от заброшенного бастиона, властвовал бог-гора Атрос, породитель всех речных божеств, что стекали с Гевазийских гор. Эдера и Розали смотрели на запад с тоской и сожалением. За цепью гор лежали в густой и сочной зелени, еще не тронутые осенней позолотой, родная Эдере Атрея и любимая обеими девушками Ларгия.

На юго-востоке колыхалось золотое море тарвийских равнин. Путники не видели, но знали, что в двухстах милях к югу стоят легионы Зандуса, занявшие земли бывшей Верхней Славии – провинции Тарва. Полторы тысячи лет назад княжество Тарва было вассально Славийскому Элатару – союзу жрецов бога Слава. Армия Нея-завоевателя покорила Тарву, но встряла на ее южных границах. Славия и Занду – два свободных государства-соседа, искони враждовавших меж собой подобно Гвирату и Ларгии на северо-западе, объединились для борьбы с жестоким северным захватчиком.

Ней так и не смог захватить южные страны. Тарва вошла в состав его империи, а король Занду через двести лет хитростью подчинил себе Славийский Элатар. Так возникло королевство Зандус. Еще шестьсот лет спустя оно объявило войну королю Ордону Неиду. Войска Зандуса заняли Гесию и Патриду – южные прибрежные провинции. Тем самым Зандус нанес удар по морской торговле королевства Неидов, отрезав кратчайший путь к материку Весталея.

Началась очередная смертоубийственная сеча. Армия Неидов отбила Патриду, а Гесия осталась в составе Зандуса. С тех пор стычки между двумя государствами – северным и южным – продолжались несколько веков. А затем воцарился мир, продлившийся два столетия. До тех пор, пока король Отон Неид по воле Придворного Мага Кэрдана не провозгласил новую эпоху завоеваний. На сей раз честолюбивый царедворец вознамерился подчинить всю Ремидею единому правлению – своему. Король Отон был лишь номинальной фигурой. Истинная власть была сосредоточена в руках Кэрдана.

И вот теперь, когда Отон был низложен и отравлен дочерью в провинциальной крепости, власть Кэрдана свергнута, столица и окрестные земли сожжены магическим пожаром, – теперь небесно-голубые стяги Зандуса реяли в сердце Ремидеи. А походные шатры в тон знаменам устилали выжженный солнцем травяной покров, будто сапфиры.

А за этим лоскутом земли с голубизной на золоте простиралась бескрайняя степная пустошь. Формально степные земли подчинялись Неидам. Но никогда власть королевства не была устойчива в этих краях. Никто из правителей-Неидов не сумел до конца подчинить хитрые изворотливые племена. Степняки жили сами по себе, мнимо принимая владычество оседлых, но неизменно ускользали от попыток навязать им чуждые порядки и образ жизни.

Туда, в Дикие Степи, лежал путь маленькой команды Розали. Ей предстояло доставить Эдеру к рубежам Восточных Столбов и там ждать дальнейших распоряжений Жа’нол. Сейчас, обозревая бескрайний простор, что им предстояло покрыть, Розали в очередной раз ужаснулась безумию Жа’нол. Как можно было отправить их в столь долгий и опасный поход, да еще и возложить ответственность на нее, неопытную бестолковую девчонку?! Как она справится? Что с ними будет в конце этого похода? Доживет ли она, Рози, до конца похода? За своих спутников она мало беспокоилась. А вот что ждет ее саму? Она не фея, не магичка и не многоопытный убийца. У нее нет ни врожденной защиты, ни достаточных навыков. Вернется ли она с востока?..

Так путники, каждый в собственных мыслях и чувствах, безмолвно взирали на открывшуюся панораму. Эдера прошептала – не столько остальным, сколько себе:

– Как же красиво…

– Местами ваша Ремидейка вполне симпатична, – поддакнул Че. – Там, где вы не успели ее загадить.

– Ее загадили такие как ты, – презрительно бросила Эдера.

– При чем здесь я? – удивился Че. – Мерканцы и пальцем не тронули ваш материчок. Вы сами пожгли да потопили его, да поубивали друг друга. Неплохо справились, скажу я тебе.

– Жгли, топили и убивали люди, подобные тебе. Неважно, мерканцы они или ремидейцы. Подлость не имеет национальности. Вы не видите в людях людей, вы не видите в земле красоты. Вы берете и пользуетесь, пользуетесь, пользуетесь – а потом, когда высосали досуха, выбрасываете за ненадобностью. Неважно, люди то или земля. Я на это насмотрелась. Я вижу тебя насквозь, Че’Вара. Дай тебе волю, ты загадишь все вокруг себя. Вы все, ун-чу-лай, такие.

Че хмыкнул в своей характерной пренебрежительной манере.

– Знаешь что? Дождись пока твой муженек сцапает тебя и скажи это ему. На него ты насмотрелась, а про меня не знаешь ничего, цыпочка. И уж подавно про Ун-Чу-Лай. Даже она, – он ткнул в Розали, – ничего про них не знает. Поэтому закрой варежку, пока я не воткнул тебе туда кое-что, высосать досуха.

Че одарил Эдеру очередным презрительно-похотливым взглядом, шагнул в лестничный проем и ушел вниз по ступеням. Розали тревожно взглянула на подругу – что она сделает? Эдера посмотрела на северо-восток.

– Он прав. Я говорила сейчас не с ним. Но скажи я все это Кэрдану, он точно так же высмеял бы меня в лицо. Какой смысл упрекать того, у кого нет совести?

Розали осторожно подошла к подруге и погладила ее по плечу. В первый раз Эдера заговаривала при ней о своем муже-брате. Может, это знак ее доверия? Не совершить бы очередную ошибку, не спугнуть…

– Не слушай Че, Эдди… Кэрдан не сцапает тебя. Мы дойдем до Столбов. А потом до Элезеума. Ты будешь свободна от него.

Эдера повернулась лицом к подруге. Розали еле сдержалась, чтобы не отшатнуться от нее. В ее глазах стояла непроглядная боль.

– Ты так уверена, что я хочу быть свободной от него? Ты сама хочешь быть свободной от своего белобрысого убийцы, который каждую ночь бьет и унижает тебя? Ты ничего не знаешь о феях и Вязи. Ты такая же самоуверенная дура, как твои ун-чу-лай. Делаешь вид, что хочешь утешить, а на деле – играешь и используешь. Такая же как Кэрдан. Вы все одинаковые, все люди.

Розали будто кнутом ударили. Ей захотелось повернуться спиной к Эдере и сбежать вниз по лестнице, к «белобрысому убийце». Вся жестокость Че, вся его извращенность не ранили девушку так больно и так глубоко, как безжалостные слова подруги. Да сколько можно, в самом деле?! Жа’нол может советовать что угодно, но Рози ведь не железная, сносить нападки Эдеры до бесконечности! Чем она их заслужила, за что Эдера так с ней?! Гнев, обида на незаслуженные оскорбления распирали ее. Миг – и Розали почти взорвалась. Но вдруг вспышка гнева потухла, а в сердце хлынуло сострадание и сопереживание. Розали даже не поняла, как это произошло. Она вдруг почувствовала, как же больно должно быть самой Эдере, если она может так ранить лучшую подругу детства…

– Эдди… Прости, если я опять сморозила не то. Ты права, я ничего не знаю ни о тебе как фее, ни о твоих отношениях с Избранным. Каким бы он ни был, он твой Избранный. Я и впрямь полная дура, что лезу с бестолковыми утешениями. Я не знаю как утешить тебя, Эдди. Не знаю как подойти, не знаю что сказать… Но клянусь тебе Создателем и всеми древними богами – я не играю и не использую тебя! Я ничего не знаю о феях, но знаю одно – ты моя лучшая подруга. Мы дружили десять лет! Фея ты или человек, ты хочешь счастья, как любое живое существо. В чем бы ни было твое счастье, Эдди, – я желаю тебе его! Если я как-то могу помочь, хоть капельку приблизить тебя к счастью, просто скажи. Я люблю тебя, я сделаю все, чтобы помочь тебе.

Розали протянула подруге руки. Эдера смотрела на нее пару секунд, а потом позволила себе приникнуть к ее плечу – аккуратно, чтобы не придавить Мэла с Кари, – и разрыдаться.

– Ох, Рози… Я скверная подруга, да?

– Ты самая лучшая из подруг, Эдди! Всегда была и будешь!

Вместе девушки спустились в маленький зал крепости. Че нигде не было. Они тревожно переглянулись, и тут он вошел в зал с охапкой сухих веток.

– Не желаете помочь, цыпочки? Греться будут все, а таскать – один папа Че?

Эдера вздохнула.

– Рози, посидишь с Мэлом и Кари? Я принесу дров.

* * *

Когда стемнело, трое взрослых сидели вокруг пылающего очага и варили на нем грибную похлебку. Младенцы лежали подле матери в толстой овчине. Помешивая варево в котелке, Эдера вдруг запела:

За далёкими морями, средь хребтов и мрачных скал,

Шёл над мглистыми горами непроходный перевал…

Не дракон и не демон охранял ущелья сон —

Возвышал немые стены неприступный бастион.

Кто, когда его построил и зачем – никто не знал,

Только путникам дорогу он навеки закрывал.

Сквозь глазницы чёрных бойниц, через мрак стальных окон

Днём и ночью наблюдает неусыпный гарнизон.

Розали удивленно смотрела на подругу, а потом улыбнулась, узнав мотив, и подхватила быстрый, рваный ритм задорной песни:

Вьюга снежная свистела и кружил осенний лист —

Все подходы под прицелом у заряженных баллист.

Колья, ров, кругом ловушки, арбалета чтится культ,

А под стенами игрушки – батарея катапульт.

И гласит легенда наша, будто, страхом окружён,

Никогда не знал осады неприступный бастион.

И ни рыцарь, и ни варвар, маг иль кто-нибудь другой

Даже в мыслях не решались горы перейти тропой.

Стала та тропа неторной, преумножила молва

Нерушимость укреплений, неприступных, как скала.

Годы шли, и ветры злые изменили лики гор.

Там, где были только камни, зашумел высокий бор.

И засыпали обвалы ту тропу на перевал,

Где когда-то, по преданью, древний бастион стоял.

Но его седые стены и гранит могучих плит

Не упали, не осели – крепь стоит, как монолит.

Пусть пройдут века, эпохи, время в бездну улетит —

Силу древней цитадели странный бастион хранит.

И когда под звёздным небом стихнет колокольный звон,

Я во сне своём увижу неприступный бастион.

[Авторы и исполнители песни «Бастион» – самарский акустический дуэт «Фарамир и Захар».]

Глядя друг другу в глаза, подруги допели песню мелодичным речитативом. Че слушал без единой ухмылки и насмешливого фырканья. Даже бесчувственного убийцу зачаровало искусное пение девушек. Тонкий, высокий голосок Розали причудливо гармонировал с сочным, богатым обертонами тембром Эдеры.

Розали происходила из семьи бродячих музыкантов родом из Тарвы. Когда ей было шесть лет, ее родители участвовали в большом представлении на именинах князя-наместника Ларгии. Тот никогда не забывал, что своим благосостоянием Ларгус и вся провинция были обязаны речной торговле. Почитая старые традиции, князь каждый год праздновал именины посреди Ларга. Вся знать провинции и представители крупнейших купеческих домов собрались на княжеском галерном флоте любоваться изысканным музыкальным представлением с жонглерами, акробатами, огнеметателями, поэтами. Почти полсотни артистов были задействованы в спектакле.

В разгар представления галера перевернулась. Княжеские гвардейцы, отряженные охранять мероприятие, с помощью магов спасли почти всех артистов. Не повезло лишь полудюжине несчастных. Среди них – супруги-музыканты, лютнист и флейтистка. Князь выделил достойную денежную компенсацию семьям артистов, погибших ради увеселения публики. А дочь музыкантов, оставшуюся сиротой, отдал в Обитель Святой Устины, снабдив монастырь щедрым пожертвованием.

В монастыре шестилетняя Рози то и дело напевала разные песенки. В семье ее окружали музыка и пение, а детская память запечатлевает ритмическую речь быстро и прочно. Остальные девочки легко подхватывали и запоминали необычные уличные баллады, которые дочь бродячих артистов принесла с собой.

По мере взросления девочек песни угасали в их памяти. Сама Розали позабыла большую часть песен детства. Но не Эдера с феноменальными способностями феи. Каждая песня, услышанная от подруги, сохранилась в ее памяти навеки. В любой момент она могла воспроизвести любую балладу из репертуара погибших лютниста и флейтистки.

– Как думаешь, Рози, откуда взялся сей Бастион? Может, песня о нем?

– А почему бы нет? Взгляни сама. Непроходимый перевал… Высохший ров. Седые стены и гранит могучих плит. Наверняка о нем!

– Так кто же его возвел?

– Может, могучие горные тролли? – лукаво улыбнулась девушка. – Или наоборот, карлики, упорные и трудолюбивые, чтобы защититься от троллей. Или от людей!

Крепость располагалась на границе Гвирата и Тарвы, и совершенно очевидно стояла здесь со времен до Нея, когда провинции были свободными княжествами и охраняли свои пределы. Но на Эдеру нашло шаловливое настроение – впервые после отъезда из Обители Святой Устины – и она дала разгул фантазии.

– Или дивная раса хевья, что населяла Ремидею до появления человеческих племен!

Че хмыкнул. К нему наконец вернулся неизменный сарказм. Но в его льдистых глазах промелькнули искры интереса.

– Какие еще хевья? – спросил он.

Эдера промолчала. Розали тронула ее за локоть.

– Скажи, Эдди! Я не знаю про хевья. Ты всегда читала и знала больше нас всех.

– Оно ему надо? Какое дело убийце с Мерканы до легенд Ремидеи?

Розали закатила глаза к потолку.

– Эдди, тебе обязательно быть такой?! Ну расскажи, а! Интересно ж!

– Ой, ну ладно. Только ради тебя. Итак, когда-то, в пору, пока люди не явились на Ремидею, и элементали безраздельно властвовали над землей, к востоку от Гевазийских Хребтов обитал маленький народец Хевья…

Слушая длинную сказку Эдеры, Розали тихо прикорнула головой на овчине рядом с посапывающими младенцами. Через бойницу древнего бастиона в темном небе сияла россыпь звезд. Вскоре все трое мирно задремали подле пылающего очага, забыв на время о вражде и неприязни.

Глава 3. Вторжение

С того дня, как Иртел явилась в королевский дворец, прошла почти неделя. Дворец кипел и стоял на ушах, как гигантский муравейник. Ремонтные работы прекратились, инструменты и строительные материалы валялись в палатах и коридорах, в одночасье став ненужными.

Королева Гретана наконец согласилась перенести столицу. Но куда – не было времени решить. Перевалочным пунктом выбрали Бримал – административный центр провинции Гвират. Оказавшись в безопасности, подальше от Иртел и козлоногих, можно будет подумать – оставить столицу там или перебраться в Ларгус или Атрейн.

Временный выход подсказал Гораций. С потерей знойного дона Антонио Гретана вновь обратилась к опостылевшему любовнику. В такое жуткое время королева не могла обойтись без поддержки и оперлась на то плечо, которое ей подставили.

Телохранители-островитяне, на которых она привыкла полагаться, исчезли, как все их земляки. После налета козлоногих монстров башня Островной Лиги опустела. В столице не осталось ни одного человека с Архипелага Тринадцати Островов.

Старые Маги могли бы торжествовать победу – они изначально советовали королеве перенести столицу с Сожженной Земли, подальше от опасной богини. Но с тех пор в реконструкцию дворца было вложено слишком много трудов. А нашествие сатиров унесло слишком много жизней. Из Старых Магов в столице остались лишь двое: Ионах и Билар. Торжествовать стало некому и нечего.

Раньше Старых Магов было семеро. Несколькими месяцами ранее королева услала из столицы четверых – якобы для защиты южных границ от военной агрессии Зандуса. На самом деле молодой маг Молас просто устранял конкурентов за влияние на Гретану. А в ночь после пришествия Иртел и нападения козлоногих погибла волшебница Фелион. Но о том никому не было известно, кроме двоих оставшихся Старых Магов. В ужасе от явления богини и Ее козлоногих слуг, в суете и спешке предстоящего исхода из дворца никто не заметил отсутствия Фелион. Никому не было дела до ее участи.

Старые Маги давно впали в немилость Гретаны, и весь двор приучился не замечать их. Единственная сфера столичной жизни, где маги сохранили влияние, – реконструкция дворца, да и то – лишь ее технические аспекты. Реконструкция прекратилась, и Старые Маги полностью утратили вес.

Для мага Билара такое отношение не стало сюрпризом. В молодости он провел много лет при дворе короля Ратона IX – прадеда низложенного Отона. Придворные замашки были хорошо знакомы ему и не менялись веками. Ионах, простолюдин из Олбара – горной провинции, где люди славились прямотой и порядочностью, – переносил человеческую неблагодарность и забвение хуже. Хотя и он за много лет постиг низость и переменчивость человеческой натуры.

Никто из Старых Магов не имел иллюзий насчет людской доброты, участия, благодарности. Потому они и жили отшельниками долгое время, пока Фелион не призвала их поддержать мятеж Гретаны и пресечь тиранию Кэрдана. Это она вызволила шестерых отшельников из добровольного заточения, собрала одиночек в команду. Последняя попытка помочь человечеству, в котором маги разочаровались. Они превозмогли разочарование и вышли навстречу людям. Но люди в очередной раз презрели их, воспользовались помощью без признания и благодарности, а потом отвергли.

Ионах и Билар оплакивали давнюю подругу вдвоем, ни с кем не делились скорбью. В торопливой суматохе исхода из столицы оба мага каждый вечер выкраивали четверть часа, чтобы почтить молчанием ее память. Ионах испепелил тело, не желая хоронить его на Сожженной Земле или нести на новое место. Вряд ли Фаэлон хотела бы мыкаться по Ремидее после смерти. Пусть ее душа будет свободна в том мире, куда она отправилась. Билар поддержал решение товарища.

На шестой день после гибели волшебницы два мага опять пришли в ее покои и встали точно на том месте, где она простилась с жизнью. Они казались полной противоположностью друг друга. Билар – щуплый, вертлявый, с длинными седыми усами и седой шевелюрой. Ионах – массивный, тяжеловесный, с короткой толстой шеей, русыми волосами и бородой.

Несколько минут они предавались безмолвной скорби. А затем Ионах отступил на шаг и сказал Билару:

– Сократим сегодня траур, друг. Мне нужно поделиться с тобой одной загадкой. Стоило сделать это раньше, но горе застилало мне разум…

Билар кивнул, приглашая товарища продолжать. Ионах спросил:

– Помнишь, когда мы уводили из дворца принцессу Келитану и княжну Риган, принцесса сказала, что хочет забрать материнскую брошь, и попросила проводить ее?

Билар наморщил лоб.

– Припоминаю… Ты предупредил, что ее покои давно разграблены, но она настаивала.

– Верно. Так вот, дело было не в броши. Принцесса хотела сообщить мне кое-что наедине. Сейчас, после признания капитана Лебара и гибели Фаэлон, ее рассказ проливает свет на личность проклятого убийцы.

– Гирана? – уточнил Билар.

– Гирана. Проклятого Че.

– Я весь внимание, друг! – воскликнул Билар.

– Когда принцесса и княжна убегали из дворца первый раз, Ее Высочество подслушала подозрительный разговор казначея Альтуса и незнакомца, которого он называл «Че». Казначей докладывал, что ему удалось наладить доверительные отношения с маршалом Горацием. «Че» предложил намекнуть маршалу на возможность нового государственного переворота. Расспросить Горация, кого тот посчитал бы предпочтительным правителем вместо Гретаны.

Билар запустил руку в седую, но пышную копну волос. Через пару секунд щелкнул пальцами. Он умел быстро сопоставлять факты и делать выводы.

– Так что же, Гиран-Че заставил капитана Лебара внушить принцу Конару идею стать королем, потому что на Конара указал Гораций? Какая в том выгода Кэрдану? Для чего ему интриговать в пользу Конара Гелла?! Тот никогда не проявлял себя сторонником Магической Академии и лично Кэрдана. И зачем Кэрдану и его ученикам освобождать принцессу и княжну?

– И зачем спрашивать мнение Горация? – прибавил Ионах.

– Это как раз очевидно. Чтобы вовлечь маршала в новый заговор. Создать у него ощущение причастности. Сколь тонкая игра! Вовсе не похоже на стиль Кэрдана!

Билар услышал о признании Шемаса Лебара уже после гибели Фелион. Три Старых Мага: Фелион, Ионах и Билар – считали, что изменником был гвардейский капитан Ровим, сослуживец Шемаса. Когда сторонники Кэрдана похитили тело маркизы Долан, Старые Маги поняли, что во дворце есть предатель, который впустил похитителей.

Молодой маг Гиран, любовник Фелион, обещал найти предателя. Он указал на капитана Ровима. И лишь признание Шемаса Лебара открыло Ионаху, что Гиран солгал, а значит, предатель – сам Гиран.

Шемас рассказал, как не смог отказать Долану в просьбе и впустил беглых магов. Как невидимка Че шантажировал его этим поступком, чтобы капитан подстрекал принца Конара стать королем. Наконец, как Че заставил капитана организовать побег принцессы Келитаны и княжны Лаэтаны Риган.

Ионах, а вслед за ним – Фелион, сделали вывод, что Гиран действовал в интересах беглых магов, а то и самого Кэрдана – если тот был вместе с учениками. И лишь сейчас оба мага обнаружили противоречие, когда их подруга уже была мертва.

– Ты прав, друг, – сказал Ионах. – Не стиль Кэрдана. Не выгода Кэрдана.

– Но чья?!

– В том разговоре, который подслушала принцесса, казначей Альтус упомянул Ун-Чу-Лай. По словам Келитаны, Че не понравилось упоминание и он приказал Альтусу больше не произносить вслух сие наименование.

– Ун-Чу-Лай?! Закатные Игроки?! Ее Высочество не ослышалась?

– Не знаю слов в нашем наречии, кои можно перепутать с подобным названием. Кроме того, я говорил тебе о невероятной трансгрессии здесь в проклятый вечер гибели Фаэлон. Разверзлось окно трансгрессии, женщина ростом с отрока выпрыгнула из него, спеленала меня магическими путами, схватила Гирана и потащила в то окно, невзирая на его сопротивление. Когда они скрылись, путы рассеялись. Я чувствовал каналы, что тянулись в безмерную даль, уходили за пределы Ремидеи. Не исключено, что карлица трансгрессировала себя как раз с Мерканы. Немыслимый риск, немыслимое деяние…

– Карлица? – перебил Билар. – Опиши подробно, как она выглядела?

– Не карлица в строгом смысле. Просто очень невысокая женщина. Худая, с длинным носом. Волосы короткие, русые. Глаза… – Ионах вызвал в памяти картину шестидневной давности. – Светлые. Острые и пронизывающие, будто стилет. Пугающий взгляд. Она схватила Гирана и поволокла аки слепого кутенка. Хоть он раза в два больше и тяжелее. Не иначе, спеленала магией, как и меня.

Билар вновь прищелкнул пальцами.

– Все сходится! Русые волосы, светлый пронизывающий взгляд, длинный нос – именно так мэтр Балах описывал Ветарию А’Джарх, Великого Магистра Ун-Чу-Лай! Игроки высоко ценят Гирана, если сама Великий Магистр явилась вытащить его с противоположного края света!

– Но Балах написал «Закатных Игроков» более двух веков назад!

Билар пожал плечами.

– К тому времени Ветария А’Джарх уже была Великим Магистром почти четыре столетия. Что такое еще двести лет для мага ее уровня?

– Если Гиран – агент Ордена Игроков, а не Кэрдана, что это меняет? Чем чреваты интриги Ун-Чу-Лай для Ремидеи?.. Меньшее они зло или большее, нежели Кэрдан или Иртел?..

– Кто знает, друг. Балах описывал Ун-Чу-Лай как весьма экспансивную и опасную структуру. А магистра А’Джарх – как зловещую личность. Но не стоит забывать, что мэтр Балах состоял в ордене Том-Ба, конкурирующем с Ун-Чу-Лай. Сами Том-Ба практиковали жестокие и бесчеловечные методы укрепления влияния. К тому же, Балах писал свой труд по беседам с изгоем Ун-Чу-Лай. Я бы не стал во многом полагаться на «Закатных Игроков». Они полны домыслов и искажений. Бесспорно одно – Ун-Чу-Лай во главе с магистром Ветарией обладают колоссальной магической мощью и политическим весом. Они укрепляют свое влияние где только возможно. И похоже, добрались до Ремидеи. К добру или к беде – это сила, с которой нам надо считаться.

– Сила, сгубившая Фаэлон. Кому бы ни служил Гиран – Кэрдану или Ун-Чу-Лай – он подонок и останется подонком. Он лгал Фаэлон, использовал ее и убил. Единственное, что имеет значение – Кэрдан с приспешниками не были в курсе каждого нашего шага, если Гиран продавал нас не ему, а Ун-Чу-Лай. Мы можем полагать себя в относительной безопасности… Хотя бы некоторое время.

Билар вздохнул.

– Наша главная опасность сейчас – Иртел. Она близко, а Ун-Чу-Лай далеко. А Кэрдан с учениками – что комариный укус по сравнению с Ней…

– Ты прав, Билар. После Иртел даже Кэрдан кажется безвинным агнцем… И слава Создателю, нам не приходится иметь дело с ними обоими одновременно…

Не успел Ионах договорить, как в воздухе пробежало странное колебание. Маги насторожились, сканируя ментальное поле.

– Иртел! Она вернулась, Ионах! А с ней… Создатель, это не может быть он!

– Это он, Билар! Будь проклят мой язык! Скорее вниз!

– Стой, Ионах! – седобородый маг ухватил русоволосого товарища за руку. – Мы ничего не сможем поделать. Нас только двое. Надо уходить.

– Мы не можем бросить людей!

– Но и помочь не можем. Вряд ли Кэрдан тронет людей. Ему нужны те, кто будет служить и работать. А вот нас с тобой он убьет. Надо уходить, бежать на юг! Собрать остальных. Не пустить его дальше.

– Надо спасти хоть кого-то!

Раздался яростный стук в дверь покоев, будто молотили древком копья… или пики. Маги услышали знакомый грубый акцент с присвистом:

– Открывайте, именем Владычицы! С-с-ступайте вниз-с, чессствовать Владычицу и Ее ссслужителей!

Раздался другой голос – человеческий, без свистящего акцента:

– Да здесь маги! Сильные, судя по ауре! Зовите милорда, он обрадуется! Ставим барьер, чтобы они не удрали!

Ионах и Билар переглянулись. Билар выпалил скороговоркой:

– Брат, ты всегда вел нас за собой, тебе и вести нас дальше. Тех, кто еще жив. Беги, не оставляй Ремидею на растерзание Иртел и Кэрдану! Найди способ сразить его.

– Поздно, Билар. Они воздвигли барьер. Осталось сразить столько, сколько сможем.

– Я прорву барьер, а ты беги.

– Билар, не смей!!!

Ионах сжал плечо друга будто в тисках. Щуплый седой маг с легкостью вырвался из могучей хватки товарища.

– Не глупи, друг. Беги! Кто, если не ты?

Раскинув руки, Билар взлетел в воздух. Окно бывших апартаментов Фелион треснуло, маг выпорхнул наружу, вспыхивая черным пламенем. Россыпь синих искр завихрилась вокруг него и осыпалась на стену дворца. Ионах в отчаянии закричал. Его друг полыхал факелом, открывая ему путь. Сердце рвалось на куски, но Ионах собрал волю в кулак, обернулся стрижом и вылетел в окно. Не время скорбеть по очередному ушедшему товарищу. Жертва Билара не должна стать напрасной. Оправдает ли он ее? Теперь у него просто нет выбора. «Кто если не ты?» – звучало в сознании птицы, уносившейся из смертельной западни.

Как неделю назад, в Тронной Зале королевского дворца собрались почти все обитатели. Двухметровые существа с человеческими головами и козлиными ногами подгоняли их, тыкая в спины древками пик. Сатиры загородили все входы и выходы из Тронной Залы, держа пики наперевес.

Окостеневшая от ужаса Гретана съежилась в комок на троне. Перед троном всхлипывал на коленях казначей Альтус. Рядом с ним стояли еще несколько придворных. Кто-то, как лорд Крамах, смотрел в лицо предводителям захватчиков с гордостью и презрением. Старый родовитый царедворец понимал, что не в силах повлиять на свою участь, и был готов принять смерть, но не унижаться перед врагами. Кто-то, как маршал Гораций, наблюдал за нелюдями исподтишка. Он не терял надежды постичь их логику, показаться полезным и выжить.

Солдат и королевских гвардейцев обезоружили и согнали в кучку. Память о предыдущем нашествии была свежа, и мало кто оказывал сопротивление козлоногим. Лишь несколько трупов героев или безумцев упокоились на ступенях лестниц, в коридорах или палатах дворца.

Особняком от прочей дворцовой публики стояли несколько десятков молодых магов – бывшие студенты Магической Академии, присягнувшие Гретане ренегаты. Маги из Бродячего Айлена по-хозяйски рыскали по Тронной Зале, вытаскивали тех, кто пытался затеряться в толпе, и отправляли к остальным ренегатам.

В проеме парадного входа заклубилась леденящая дымка. Сердца людей окутало холодом. На пороге появилась знакомая девичья фигурка. Богиня вошла в Залу и направилась к трону. Гретана, дрожа и стуча зубами, попыталась сползти с трона, уступить место богине, но Вион-Меш ткнул ее древком пики. Гретане пришлось сесть обратно.

– Как смеешь ты, ничтожная, занимать Мое место? – промолвила богиня.

Гретана опять попыталась вскочить, и опять Вион-Меш не позволил ей. Козлоногий скалился и ухмылялся. Богиня хохотала над Гретаной, которая никак не могла слезть с трона.

– Довольно, – промолвила наконец богиня.

Вион-Меш с поклоном опустил пику и шагнул назад. Гретану подхватило с трона незримым вихрем и стряхнуло на ступени у подножия. Иртел взошла по ступеням и уселась на трон.