Текст книги "Повелители кукловодов"

– Запирайте двери, окна! Се не зандусы! Се нелюди! Опасность с севера!

Слуги заметались по трактиру. Кто-то бросился закрывать ставни и запирать двери, кто-то побежал прочь из зала, надеясь укрыться от нашествия. Долан понимал, что укрыться или убежать уже невозможно. Оставалось одно – сражаться. Молодой конюх по имени Люс удивил его. Он выхватил шпагу из ножен и скомандовал громким и твердым голосом:

– Оружие наголо! Вам некуда бежать! Защищайте свой дом!

Маркиз обнажил меч. На кончиках пальцев вспыхнули синие искры. Мужчина был готов сражаться мечом и магией. Белобрысый чужеземец в одно мгновение утратил вальяжность, подобрался, на лице не осталось ни следа похотливого интереса к женщинам. Лишь стальной блеск серых глаз и жажда крови. Девушки сбились в кучку под лестницей, Адеир и Рози крепче прижали к себе младенцев. Ребенок на руках Адеир заревел, растревоженный криками и шумом.

Несколько мужчин, слуг и постояльцев, вооруженные кто мечом, кто ножом, кто топором, встали плечом к плечу с Доланом, Люсом и белобрысым. Женщины-служанки убежали в подпол. Сама трактирщица выхватила из-под стойки длинный нож и встала рядом с мужчинами. Никто не подумал прогнать ее – она имела право защищать свой дом и свою собственность. Раздался удар в дверь.

– Именем Владычицы Иртел, открывайте, труссссливые людишки!

Конец первой части

Часть вторая. Ветер перемен

Глава 6. Союз Свободных Стран Ремидеи

Вернувшись из Кедари в Атрейн, Лассира перебралась из княжеского дворца в дом Жа’нол. Но разницы не почувствовала. По-прежнему казалось, будто она находится в некой правительственной резиденции, откуда, как из паучьего гнезда, тянутся во все стороны липкие нити интриг и махинаций.

День напролет между домом Жа’нол и дворцом князя-наместника сновали курьеры; сама хозяйка несколько раз на дню уезжала и возвращалась в роскошном экипаже. То и дело являлись с визитом именитые горожане Атрейна – аристократы, купцы, промышленники. Жа’нол закрывалась с ними в кабинете и совещалась, окутав помещение коконом звуконепроницаемости.

Из всего происходящего Лассира могла сделать лишь один вывод: мятеж. Наместник Ловир определенно жаждал стать суверенным властителем. И Жа’нол ему подыгрывала. Несколько раз Лассира замечала в доме курьеров в ливреях других княжеских домов – Ларгии, Кромлы, Патриды. А однажды засекла посланца из зандусской провинции Гесия. Значит, паутина Ун-Чу-Лай не ограничивалась королевством Неидов, охватывая и Зандус. Вскоре волшебница получила еще одно подтверждение тому.

Жа’нол попросила Лассиру отправить клич трем Старым Магам, которых Гретана вместе с ней выслала из столицы в пограничные провинции – охранять рубежи королевства от военной агрессии Зандуса. Каждый Старый Маг набрал себе команду из нескольких молодых – бывших студентов Магической Академии. Жа’нол хотела собрать всех в Атрейне. Прямо в своем доме.

Лассира наотрез отказалась – нельзя оставлять границы без магической защиты. С улыбкой, таившей под обаянием и сексапильностью смертоносный яд, мерканка ответила:

– Милая Ласс, в ближайшее время Зандус не нападет на королевство Неидов. Поверь мне. Очень скоро королю Эвару будет не до того.

Теперь Лассира убедилась, что Эвару Зандусскому и правда не до нападения на северного соседа. Приходилось разбираться со смутой в собственном государстве. Волшебница ощущала себя на жерле вулкана, который вот-вот взорвется. Ожидания оказались не напрасными.

Очень скоро из столицы пришла нота, подписанная неким генералом Шемасом Лебаром. В ней гласилось, что правление династии Неидов завершено. Королевство переименовывается в Иртелию, и князю-наместнику предписывалось в течение двух суток от получения ноты лично выехать в столицу и поклясться в верности Владычице Иртел. В противном случае он объявлялся государственным изменником, еретиком и подлежал смертной казни вместе с семьей.

Точно такие же ноты получили наместники всех провинций, кроме Тарвы. Тарвийский князь содержался под стражей в темнице своего бывшего дворца. Вместо него ноту получил Эвару, король Зандуса. Генерал Лебар от лица Владычицы Иртел требовал вывести войска из земель Верхней Славии, освободить оккупированную территорию королевства Иртелия, выплатить контрибуцию жителям Тарвы и признать сюзереном Владычицу Иртел.

Лассира узнала об этом от Жа’нол, которая от души смеялась над требованиями нот. Князья Ларгии и Патриды выставили столичных посланцев за порог. Князь Кромлы повесил гонца на главной площади, с табличкой на груди: «Подданный Иртелии». Наместник Атреи Ловир по совету Жа’нол принял посланца вежливо, накормил обедом, снабдил провизией и сменной лошадью на обратную дорогу. Но пожаловался на хворобу и невозможность выехать в течение двух дней. Он составил ответную ноту для генерала Лебара: мол, он, Ловир, будет счастлив приехать в столицу и присягнуть Владычице Иртел, как только улучшится его самочувствие.

Князья северных провинций, Олбара и Гвирата, объявили, что не присягнут иному сюзерену, кроме потомка Нея. Они провозгласили генерала Лебара предателем короны, Владычицу Иртел – узурпатором и ересиархом, а принцессу Келитану Неид, исчезнувшую из дворца незадолго до убийства Гретаны и захвата трона, – законной правительницей королевства.

Князь Кромлы первым провозгласил суверенитет своей земли. За ним последовала Ларгия, потом Патрида. Ловир по-прежнему отмалчивался. Вскоре в земли Тарвы хлынули орды нелюдей – сатиров и цвергов, атакуя легионы короля Эвару. Сразу после этого Гесия, западная провинция Зандуса, провозгласила суверенитет. Почти вся армия выдерживала натиск нелюдей в Верхней Славии, Эвару не хватало войск подавить мятеж. Бунтовщики остались безнаказанными.

Три провинции, отделившиеся от королевства Неидов, и Гесия подписали пакт о союзничестве и ненападении. А затем провозгласили, что объединяются в Союз Свободных Стран Ремидеи. В народе длинное название быстро сократили до СССР. У Союза не было единого владыки, бывшие наместники провинций, а теперь – владетельные князья свободных государств – считались равными.

Жа’нол излагала Лассире новости геополитики с довольным выражением сытого кота, разве что не урчала. Судя по всему, события развивались по плану Ун-Чу-Лай… или лично Жа’нол. Лассира не могла понять, где в иерархии Игроков заканчивается воля Великого Магистра и Совета Ордена и начинается воля самой Жа’нол. Подчас ей казалось, что смуглянка действует полностью автономно, что над ней нет высшей власти, и все, что она вытворяет на Ремидее, – хитроумная операция не Ун-Чу-Лай, а одной Жа’нол, с помощью безграничных ресурсов Ордена Игроков.

Лассира оценила хитроумную стратегию мерканки. С ее подачи Ловир не спешил провозгласить суверенитет, отмалчивался и не давал формального повода вторгнуться на территорию Атреи. Жа’нол устранила личную причину Кэрдана направить войска на запад. Он двинул их на юг, мимо озера Фросах, – ровно в том направлении, где сейчас должна проходить фея, его несчастная сестра. Притворившись, что поможет ей добраться до Элезеума, Жа’нол услала девушку прямо Кэрдану в лапы. В очередной раз Лассира поразилась коварству и хитроумию мерканки. Она обыграла всех и получила то, в чем нуждалась – время. Но чего она ждала?..

Параллельно с политическим раздраем и перекраиванием карты Ремидеи Лассиру ждало еще одно потрясение. Довольно скоро после возвращения в Атрейн в доме Жа’нол объявились гости, двадцать четыре человека… Девятерых из них волшебница была совсем не рада видеть. Честно сказать, она и помыслить не могла, что увидит их иначе, чем на поле брани, в смертельной схватке. А тут приходилось ночевать с ними под одной крышей, сидеть за одним столом, слушать их разговоры…

Остальные пятнадцать гостей и подавно потрясли волшебницу. Девять девочек и шесть мальчиков; первое, что они спросили по прибытии:

– Теперь нам можно выходить наружу?

Вопрос задал юноша лет пятнадцати-шестнадцати, с чертами простолюдина и упрямым выражением лица. Жа’нол улыбнулась, не забыв подпустить в улыбку своего характерного очарования, отчего юноша раскраснелся.

– Не сразу, Дерх. Но очень скоро вы будете полностью свободны в перемещениях по Атрейну.

– Почему не сейчас?

– Чтобы не раскрывать преждевременно ваше местонахождение тому, от кого вы сбежали. Не давать ему поводов привести армию в Атрею.

Парень насупился, но вопросов больше не задавал. После прихода необычных гостей Жа’нол окончательно допекла Лассиру, чтобы та убедила трех Старых Магов приехать к ней в Атрейн вместе с подчиненными ренегатами Академии.

– Сейчас, когда здесь эти?! – возмутилась волшебница.

– Особенно сейчас, когда эти уже здесь. Вам предстоят совместные занятия магией.

– Что?! Зачем?!

– Чтобы сражаться с общим врагом, Ласс. Отныне вы и эти ребята – в одном лагере. Вам предстоит сработаться. Стать настоящей командой.

Скрежеща зубами, Лассира передала ее предложение товарищам и рассказала, кто их здесь ждет. Информация об Ун-Чу-Лай и отступниках Кэрдана поразила троих Старых не меньше, чем Лассиру в свое время. Ей пришлось долго объяснять им, почему она решила довериться Ун-Чу-Лай. События, происходящие в столице, убедили магов лучше, чем доводы Лассиры. Через три дня после прибытия беглецов дом заполнило еще несколько дюжин волшебников. Некоторым молодым магам казалось, что они вновь угодили в Академию: ночевали по три-четыре человека в одной комнате, постоянная очередь в уборные, ежедневные занятия магией по восемь, а то и десять часов в сутки.

Дети фей занимались вместе с взрослыми, кроме двух самых младших – трехлетнего мальчика и шестилетней девочки. Маленькие феи не могли изучать боевую магию, но прекрасно осваивали блокирующие контрзаклинания и целительское искусство. Занятия проводились по очереди Старыми Магами, тремя опытными преподавателями-беглецами: Артаном, Ларасом и Хадаром, но чаще всего – самой Жа’нол и ун-чу-лай по имени Ке’Лисо.

Последнего все, кроме Жа’нол, долгое время знали под именем Келик. Лассиру и других Старых шокировала новость, что Орден Игроков сумел запустить «крота» к Кэрдану почти с самого основания Магической Академии. Жа’нол называла орденского собрата Лис – он и впрямь неуловимо напоминал лисицу, хотя его лицо было широким, с крупными чертами и выдающимися скулами. Это он лишил Кэрдана восьми приспешников и привел их в Атрейн.

Ке’Лисо и Жа’нол то и дело затевали странные для Старых Магов занятия, которую полуиронично обозначали словами из древнего ремидейского языка: «интерактив» или «тимбилдинг». Заставляли всю группу вставать в круг, браться за руки, затем магически зафиксировали сплетения рук, окутали участников хоровода Пеленой Слепоты, а затем заставили сдвинуть круг. Магам пришлось вслепую подлезать друг дружке под руки, образуя причудливый клубок тел.

Когда ведущим показалось, что их жертвы достаточно уподобились связке сарделек в лавке мясника, они хлопнули в ладоши.

– А теперь вернитесь обратно в круг – не размыкая рук, не подглядывая, не используя магию! – и для верности отсекли все несколько дюжин человек от маны. Лассира в очередной раз подивилась силе ун-чу-лай.

– Исхода два – либо вы оказываетесь в исходном положении, либо сдаетесь. Если решите сдаться, нужно будет хором пропеть – мама, распутай нас!

Произнося эту фразу, ун-чу-лай еле сдерживались, чтобы не захохотать в голос. Лассира призвала все небесные кары на головы шутников.

Почти час с полсотни человек пытались размотать клубок из собственных конечностей. Под конец увлекательного, но нервного занятия проклятья на голову ун-чу-лай сыпались во всеуслышание.

– Ну что, сдаемся?! – спросил кто-то из беглых приспешников Кэрдана.

«Сдаемся!» – подхватили одновременно Старые, Молодые и беглые. Лишь несколько детей запротестовали, но не перекричали толпу взрослых.

– Мы сдаемся! – заорала хором вся колбасная связка.

– Скажите положенную фразу! – велел Ке’Лисо.

– К бесу фразу! – выкрикнул беглый маг Хадар. – Распутывайте нас!

– Нет фразы – нет сдачи, – ехидно ответила Жа’нол. – Можете продолжать, дорогие!

Несколько магов выругались. Кое-как весь клубок протянул:

– Маааама, распутай наааас!

В этот же миг с глаз спала пелена, магические способности вернулись, хотя руки остались сцеплены. Но распутаться при помощи магии уже не составляло труда. Лассира обнаружила себя лицом к лицу с Артаном, первым учеником и помощником Кэрдана. По физиономии негодяя расплылась мальчишеская ухмылка.

– Хитро они с нами, не находите? – обратился он к Лассире, как будто они никогда не были заклятыми врагами. Волшебница вынужденно кивнула. И впрямь хитро. В этот момент все в кругу ненавидели ведущих куда больше, чем друг друга. Ненависть к мучителям сплотила бывших врагов. Тимбилдинг удался.

Еще больше, чем появление кэрдановских птенцов, Лассиру тревожило исчезновение трех Старых – Ионаха, Фаэлон и Билара. Лассира регулярно поддерживала связь с ними, но после захвата дворца всех трех словно отрезала черная стена. Лассира боялась худшего. Кэрдан ненавидел Ионаха и Фаэлон пуще прочих Старых. Он не упустил бы возможности отомстить. Если они успели бежать, почему не связываются с нею?..

Когда волшебница поделилась сомнениями с Жа’нол, та омрачилась.

– Плохая новость. Если бы наш осведомитель оставался во дворце, мы знали бы их участь… А теперь я ничем не смогу помочь… Разделяю твою тревогу, Ласс.

Вскоре волшебница узнала чуть больше об участи друзей. Но знание отнюдь не облегчило ее душу. Однажды Старый Маг Герт пригласил Лассиру прогуляться по городу. Старые, в отличие от детей фей, пользовались полной свободой передвижений. Они шагали по широким, ровно мощенным улицам Атрейна и разговаривали об их новой жизни. Наконец Герт сказал:

– Я видел Ионаха после нападения на столицу.

Лассира вскрикнула, едва удержавшись, чтобы не затрясти товарища за грудки.

– Так он на свободе?! Почему молчит? Почему ты до сих пор молчал? Где остальные?

– Тише, Ласс. Не шуми так. Я не зря вывел тебя из дома мерканки. Нам не нужны лишние уши. Билар и Фаэ погибли.

Лассира молча сдержала подступивший к горлу ком. Герт продолжал:

– Билар погиб, когда его и Ионаха пытались захватить маги Кэрдана. Он разбил их барьер, чтобы наш друг мог уйти. Фаэлон погибла раньше. Ее убил Гиран.

Волшебница снова вскрикнула.

– Ионах сказал, что Гиран был агентом Ун-Чу-Лай.

Вот сейчас Лассира не издала ни звука. Герт тоже молчал. Наконец женщина спросила:

– Как это все случилось? Как Ионах узнал?..

– Он мало что успел сказать. Но ты знаешь Ионаха. Он не склонен к скоропалительным выводам. Гиран убил Фаэ почти у него на глазах.

– Где он сейчас? Почему скрывается?!

– Я сказал ему, что ты звала нас с собой в дом ун-чу-лай. Он не доверяет тебе.

– Старый дурень! Как он мог думать, что я его продам!

– Что нам делать теперь, вот вопрос. Ионах сказал, что Гирана вытащила сама Великий Магистр Ун-Чу-Лай. Жа’нол говорила тебе что-нибудь об этом?

– Она сказала лишь, что из дворца пропал их осведомитель, и теперь она не в силах разведать участь Ионаха, Фаэ и Билара…

– Она солгала. Скорее всего, она лжет нам во всем. Ей нельзя доверять. Мы должны уходить.

– Вартах и Талим знают?

– Да. Я рассказал им, прежде чем говорить с тобой.

– Спасибо за доверие, – буркнула волшебница.

– А чего ты хотела от меня? Мерканка приблизила тебя к себе. Вплоть до того, что пустила в свою постель! Женщины на все пойдут ради того, с кем спят, неважно, мужчина это или женщина.

– Я с ней не сплю! – вскипела Лассира.

Она не лгала товарищу. После возвращения из Кедари, когда Лассира переехала в дом Жа’нол, они часто занимались любовью. Вместе с волшебницей переехал ее слуга по имени Сирс. На самом деле Сирс был не слугой, а бывшим студентом Магической Академии, присягнувшим Гретане. В королевском дворце Лассира сделала его своим любовником и предавалась с ним постельным играм, где она полностью доминировала, а он исполнял малейшую прихоть Госпожи.

В доме Жа’нол у Лассиры появилась прихоть, чтобы Сирс участвовал в игрищах на троих. На самом деле идея принадлежала мерканке, и волшебница поддержала ее с некоторым сопротивлением. К некоторым нравам вольного города Ка’дара она не сумела привыкнуть за шестьдесят лет жизни на Меркане. Но легкой, непринужденной откровенности Жа’нол было сложно противостоять.

После третьего раза Лассира не могла не заметить странное состояние Сирса. Любовник-слуга выглядел понурым и замедленно отзывался на ее обращение. Она приказала ему объяснить свое состояние. И Сирс признался, что удовлетворение госпожи совместно с хозяйкой дома повергает его в удрученное состояние. Он просил прощения и обещал исправиться. Но Лассира почувствовала себя холодной жестокосердной ведьмой.

Сирс, хоть и повиновался каждому ее слову, предпочитал подчинения, унижения и боль, был живым человеком, а не бесчувственным чурбаном. И он был мужчиной. Ему было неприятно удовлетворять другую женщину помимо своей госпожи. Неприятно смотреть, как госпожа и другая женщина удовлетворяют друг друга. Неприятно чувствовать себя игрушкой в их руках. Он продолжал оставаться послушным рабом. Он не сказал ни слова недовольства, не издал не единой жалобы, носил в себе страдание, пока Лассира сама не приказала ему изложить прямо свое состояние. И даже после этого он не попросил ее избавить от мучительного поручения ублажать ее одновременно с Жа’нол.

Она не имела права требовать от него этого. Всему был предел. Лассира не забыла нотки искренней тревоги в голосе Сирса, когда он страховал ее при первом визите в дом мерканки. Она была для него больше чем хозяйкой. Он имел право стать для нее больше, чем слугой. На нее легла ответственность перестроить их отношения – или отпустить слугу, которому она не могла дать достойного вознаграждения. Лассира недолго принимала решение.

В тот же день она поговорила с Жа’нол, объяснила, что их отношения ранят Сирса, и она считает его достаточно близким человеком, чтобы не доставлять ему подобных переживаний. Больше она не появится в спальне Жа’нол ни с Сирсом, ни одна.

«Прости, если обижаю тебя, – молвила она смуглянке. – Но есть развлечения без обязательств, а есть отношения, где подразумевается взаимная ответственность. У нас с тобой был первый вариант. Сирс, кажется, стал для меня чем-то большим, нежели простое развлечение. Если мне придется выбирать между ним и тобой, я выберу его».

Лассира чувствовала себя не слишком спокойно, расставляя точки над черточками для мерканки. С женщинами никогда нельзя быть уверенной, как они поведут себя при разрыве отношений. Как и с мужчинами. Нервничала она зря. Жа’нол широко улыбнулась и погладила ее руку.

«Я все понимаю, Ласс! Поверь, для меня и ты, и Сирс – в первую очередь команда, и лишь затем – развлечение. В этом городе, на этом материке, в этом мире предостаточно возможностей для развлечений. И гораздо меньше – для настоящей команды. Я намного сильнее дорожу тем, что нам предстоит сделать вместе, чем постельными играми с вами. Ты выбрала достойного мужчину и должна стать для него достойной женщиной. Я желаю вам счастья, дорогая!»

Жа’нол искренне обняла волшебницу. Сейчас Лассира вспоминала те объятья в смятении. Все это время мерканка казалась искренней в добрых намерениях по отношению как лично к Лассире, так и к тому, что было ей дорого. Неужели все ложь и игра, настолько изощренная, что прямолинейный, солдатский ум волшебницы не в силах даже отдаленно разглядеть ее механизмы?.. Чего хочет Жа’нол? Чего хотят Ун-Чу-Лай? Чего хочет их зловещий, непостижимый магистр?

– Что ты предлагаешь? – спросила она Герта.

– Бежать. Присоединиться к Ионаху. Я не могу сказать тебе, где он ждет нас, пока ты не приняла окончательного решения. Мы не можем оставаться марионетками чужеземцев. Надо спасать Ремидею.

Лассира отвела взгляд в сторону. Слова Герта всколыхнули в ней смуту. Ее подозрения в адрес коварных Игроков были почти усыплены. Она решила, что в этой игре, какой бы ни была ее цель, интересы Ун-Чу-Лай совпадают с интересами ремидейского народа. Но их агент притворился влюбленным в Фаэлон, а сам убил ее. А Жа’нол солгала Лассире. Можно ли доверять таким людям?

Внимание волшебников привлекла толпа людей на пересечении двух крупных городских улиц. В центре толпы стоял мужчина в лазурном плаще и громко вещал:

– Искони Атрея была землей богов! Власть князей и королей – лишь тень власти божественной! Подлинные владыки вернулись к нам! Так почто мы до сих пор поклоняемся князьям и королям вместо истинной силы, божественной силы? Признаем же благодатную мощь владык наших, Атра и Атре, поклонимся им, признаем их власть! Нет в Атрее иных правителей, кроме Светлых Близнецов!

Лассира нередко наблюдала проповедников в лазурных плащах после прибытия в Атрейн. Они возвещали власть Атров, требовали возобновить в храмах Создателя служение Близнецам и передать правление атрейской землей в руки служителей богов, как было до нашествия Нея.

Первое время городская стража не обращала внимания на проповедников. Но чем дальше, тем больше росло их число в городе, тем громче становились их речи, тем больше народу они собирали вокруг. Князь-наместник, судя по всему, решил принять меры. Вот и сейчас патруль стражников растолкал толпу, схватил под грудки мужчину в лазурном плаще и поволок за собой под свист и улюлюканье слушателей.

Лассира поморщилась. Она вспомнила княжеских курьеров, по нескольку раз на дню прибывавших в дом Жа’нол. Вспомнила медлительность и осторожность Ловира в реакции на ноты из бывшего королевского дворца. Вспомнила коварную, двусмысленную улыбку Жа’нол. Волшебница поняла, что ей не по себе в игре мерканских хитрецов. Какие бы цели они ни преследовали, ей отведена роль пешки в этой партии. Лассира не любила быть пешкой.

– Я согласна, Герт. Но Сирс пойдет со мной.

Маг нехотя кивнул. Ему не нравился ренегат Академии, но он не мог отказать Лассире.

– Когда мы уйдем? – спросила волшебница.

– Завтра. Предупреди своего мальчишку и собери все необходимое.

Волшебница кивнула. Проводив взглядом городскую стражу, уводившую проповедника в лазурном плаще, маги развернулись и пошли назад.

Возле дома Жа’нол царила привычная толчея и суматоха. У крыльца стояли две повозки, заляпанные дорожной грязью, туда-сюда сновали бесчисленные слуги. Волшебники вошли в дом – и с порога почуяли, что творится нечто экстраординарное даже для этого дома, неординарного самого по себе. В холле собрались почти все обитатели дома, выражение лиц было самым разным – от восторга и благоговения, до испуга и неприкрытого отвращения. Сама Жа’нол носилась из угла в угол, улыбалась и перекидывалась короткими фразами почти с каждым гостем. Увидев Лассиру и Герта, она тут же бросилась к ним.

– Ласс! Герт! Я вас потеряла! Пойдемте-ка, у меня для вас большой сюрприз! Хочу кое-кому вас представить.

Она увлекла магов в направлении высокой, плечистой мужской фигуры, что возвышалась над мечущимися людьми, как утес над морской пеной. Великан источал уверенность и непоколебимое спокойствие. В то же время от него веяло мягкостью и теплом, которых было трудно ожидать в таком крупном, мощном мужчине.

– А вот и еще два моих друга! Франек, познакомься – Лассира, Герт! А это Франек, тоже мой друг! А это… отойди-ка в сторону, Фран, не загораживай нас…

Великан приветливо кивнул Старым Магам и шагнул вбок. И тогда волшебники увидели другую фигуру, прежде скрытую его могучим телом. Маленькая, худая женщина ростом не выше подростка. Было что-то детское в ее лице – неправильном, несимметричном, одновременно некрасивом и притягательном.

Младенческая мягкость очертаний поразительно контрастировала с жестким, целеустремленным выражением. Особенно – с остротой пронизывающего взгляда. Светлые, серые глаза смотрели так, словно собирались пробурить дырку в переносице собеседника. От этого всезнающего взгляда укрыться было невозможно. Сквозь него просвечивала колоссальная внутренняя сила, которой женщина буквально дышала.

Длинный, тонкий, чуть заостренный нос; выступающие скулы, губы полные и мягкие, скошенный подробородк, русые волосы острижены до мочек ушей и уложены короткой пышной копной. Лассира уже видела это лицо – призрачное, бестелесное, неуловимо схожее с обезьяньей мордочкой. Сейчас его обладательница стояла перед ней во плоти.

– А это магистр Ветария А’Джарх, прошу любить и жаловать!

Теперь Лассира поняла, для чего Жа’нол хотела выиграть время. Кажется, долгожданный час пришел. Больше нет нужды оттягивать и лавировать. Грядет кульминация Большой Игры.