Текст книги "Ниже был только ад. Обжигающе-искренняя история о боли, зависимости, тюрьме, преодолении и пути к успеху"

Глава 4

Приехав на взросляк, я ошалел. От восторга. На улице был движ, точно в каком-то районе Индии. Между бараками висело бельё, кто-то играл в нарды, другие чифирили по кругу. На стадионе играли в футбол. У турников стояла тьма народу. Кто-то загорал на травке. Из окон валил шансон. В сравнении с малолеткой попасть сюда было всё равно что освободиться.

После того как я разместился в бараке, меня пригласили на чай. Это были взрослые ребята, все в наколках, с коронками на зубах или вместо зубов, поди разбери, короче, коты (Коренные Обитатели Тюрьмы) – настоящие уркаганы.

Я и представить себе не мог, что однажды превращусь в нечто подобное. «Слышь, малой, – обратился ко мне один из них, – ты кто по жизни вообще?»

У этого дяденьки отсутствовало одно ухо, за что он носил прозвище Резаный. Он не первый раз сидел за поножовщину. Чуть что, говорят, с ходу режет. Сам весь в шрамах. Умопомрачительно мрачный персонаж.

«По жизни пацан…» – промямлил я.

Тут нужно было следить за словами, и поэтому я чувствовал себя неуверенно. Боялся сказать что-нибудь не то.

«Пацаном ты на малолетке был. Сейчас-то ты кто?» – Резаный повернул голову, мол, жду ответ, той стороной, где ухо отсутствовало. Там была просто дырка, вокруг которой росли волосы.

Я заглянул в эту дырку. Интересно, без уха точно так же слышат? Я не знал, что ответить.

«Ну, чё молчишь?» – Резаный улыбался, сверкая бронзой.

«Не знаю, кто я…» – выдавил я, опустив голову.

Все заржали. Мне не нравилось, когда надо мной смеялись. Люди с низкой самооценкой неспособны воспринимать адекватно смешки в свою сторону. Меня это злило ужасно. Но я ничего не мог поделать. Они смеялись, а я в этот момент размышлял: «Настанет день, когда на планете не останется ни одного человека, в общении с которым я буду чувствовать себя неуверенно…» – так и сказал про себя.

Почему кто-то любит пренебрежительно общаться с другими? На самом деле ставить себя выше других и высмеивать – это тоже показатель низкой самооценки. Люди со здоровой самооценкой общаются со всеми (неважно, кто перед ними) одинаково вежливо и уважительно.

Уверенные в себе люди не будут пользоваться вашей наивностью, некомпетентностью или слабостью.

Сильные люди одинаково общаются и с официантом, и с президентом. Это называется «цельность». Они постоянны. Они стабильны. Они со всеми одинаковые.

И наоборот – люди с низкой самооценкой мимикрируют под обстановку. У них нет стержня и высоких принципов, на которые они бы могли опираться, поэтому они подстраиваются под собеседника. С теми, кто ниже их по статусу, они вообще не считаются, но, стоит им встретить тех, кто их выше по всем параметрам, они начинают раболепствовать и лезть из кожи вон, чтобы понравиться.

Многие из нас сталкивались с насмешками, непониманием и унижением. В подобных неприятных ситуациях все реагируют по-разному. Кто-то просто обидится, уйдёт в защиту, даже не думая, что стоит что-то менять в себе. В таком случае человек будет нарываться на такие же ситуации вновь и вновь. Сама Вселенная будет ему их подкидывать, не потому, что она жестока, а для того, чтобы он сделал правильный вывод и вышел на новый, более осознанный уровень.

Когда мы нарываемся на таких внутренне нестабильных людей, которые нас ни во что не ставят, мы можем обозлиться – в этом случае такие пренебрежители или пренебрегатели будут попадаться нам вновь и вновь.

У меня есть знакомый, который всю жизнь нарывается на таких обесценщиков. Ему кажется, что его вообще никто не уважает. И он совершенно уверен, что люди по большей части – уроды.

Если бы он принял решение изменить себя – выйти ментально на другой уровень, то через какое-то время с удивлением для себя обнаружил бы, что с ним все считаются и разговаривают уважительно.

Сейчас я понимаю, что Резаный стал для меня мощным стимулом к развитию. И я его, кстати, встретил спустя десять лет в другой «командировке», где он уже вёл себя совершенно иначе.

Я продолжал ежедневно перечитывать книгу Карнеги. Да, я её привёз с собой, а некоторые страницы даже заучил наизусть. Моё мышление менялось. Я всё больше задумывался о своей судьбе и о том, что было бы здорово перевернуть свою жизнь кардинально, написать такую же вдохновляющую книгу и, возможно, даже выступать на сцене с мотивирующими речами. Но тогда я ещё не представлял, какой невероятно сложный путь в плане трансформации для этого требуется пройти.

На следующий день я вышел прогуляться. Передвижения по лагерю были разрешены. Ты мог делать что хочешь. Администрации здесь будто вообще не существовало. Зеки жили сами по себе. Вот тут я его и встретил, Вована, парня из своего двора. Он жил в соседнем подъезде, я вспомнил, как мы провожали его в тюрягу, но даже не думал, что встречу его здесь. Он бежал откуда-то радостный, с книгой под мышкой. Увидев меня, он тормознул:

– Славян, а ты чё тут делаешь?!

– Сижу! – с улыбкой до ушей ответил я.

Блин, я так рад был его видеть. Вообще встречать знакомых в тюряге по-особенному радостно. Мы обнялись. «Погнали ко мне чай пить», – предложил Вован. Я с радостью согласился. Он жил в восьмом бараке. Шконка в углу, рядом столик, шахматы, книги. Вован работал в кочегарке. После работы ходил в качалку.

Вован заварил чай, достал пряники и камень гашиша.

Наркотики, почти любые, можно было купить прямо в лагере. Мы дунули, попили чайку и отправились на прогулку.

Для прогулки в этот раз выбрали стадион. В лагерях, где можно свободно передвигаться, есть такая история, что ты каждый день выбираешь, куда сегодня отправишься гулять.

В этой Устюженской зоне было три варианта: можно было гулять у барака, можно на стадионе, можно у санчасти. Занимаешь полосу, как в бассейне, и ходишь туда-сюда.

 МЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МОЖЕМ СТАТЬ ДРУГИМИ ЛИЧНОСТЯМИ. НО ДЛЯ ЭТОГО НУЖНО ПРОЧИТАТЬ МИНИМУМ СТО КНИГ ПО САМОРАЗВИТИЮ.

На стадионе так могли гулять человек сто, наматывая за день десятки километров.

«Ну чё, Славян, какие планы вообще?» – Вован был в очень бодром состоянии духа, от него веяло силой и уверенностью.

«Не знаю… Сейчас вот книгу читаю Карнеги, развиваю речь, учусь общаться…» – ответил я.

Я ещё ни разу никому не говорил, что мне откликается тема саморазвития и что вроде как внутри меня зарождается идея изменить себя и жизнь кардинально.

Но Вован производил впечатление, будто ему эта тема тоже интересна. И я не ошибся. «О, красавчик! Я сам плотно на таких книгах! – Его глаза загорелись. – Без саморазвития, Славян, ни черта не добьёшься!»

Книги реально могут изменить наш мозг, продолжал Вован, учёные доказали, что клетки мозга нейропластичны, мозг в буквальном смысле слова может перестраиваться и меняться.

Мы действительно можем стать другими личностями. Но для этого нужно прочитать минимум сто книг по саморазвитию.

«Сто?» – для меня это была невообразимая цифра.

«Сотня минимум!» – подмигнул Вован.

«О’кей, я понял…» – Я реально был готов это сделать.

Вот так я повстречал своего первого наставника. Вован был единственным, кто поддержал меня в стремлении измениться. Он стал моим первым ориентиром, и я начал неосознанно его моделировать[1]1
  Моделирование – это понятие из НЛП (техники нейролингвистического программирования направлены на копирование или моделирование поведения людей, добившихся успеха в некой области, для приобретения их навыков).


[Закрыть].

Согласно этому понятию, самый быстрый способ достичь мастерства в чём-либо или получить какой-то желаемый результат – найти человека, который уже имеет то, что тебе нужно, и начать его моделировать. То есть копировать его стратегию, ну или по-простому – повторять его шаги.

Нужно узнать, с чего он начал, во что верит, что изучал, как себя мотивировал, и как бы надеть его убеждения на себя.

Все великие художники, писатели, спортсмены имели какой-то ориентир и либо осознанно, либо неосознанно его моделировали.

К примеру, для величайшего баскетболиста Коби Брайанта ориентиром являлся легендарный Майкл Джордан. Для многих боксёров ориентирами являются Мухаммед Али и Майк Тайсон.

В идеале ориентир должен быть не слишком заоблачным, чтобы было легче поверить, что и ты способен быть таким же. Но самое крутое – найти ориентир, который начинал с точно такого же уровня и состояния, в котором ты сам сейчас находишься, – так у тебя появляется возможность узнать, что нужно сделать в самую первую очередь, чтобы изменить положение вещей.

У тебя появляется возможность выяснить, какой именно шаг он сделал в самом начале своего пути, и повторить его. С ориентирами всё становится проще. К примеру, вы девушка, и у вас проблемы в отношениях, вы зависаете в обидах и, возможно, обвиняете во всех ваших бедах партнёра. Вы можете найти девушку-ориентир, у которой в отношениях царит абсолютная гармония, и начать выяснять, что именно она делает каждый день, чтобы получать такой результат. Тут вы можете подумать: «Ей просто повезло с партнёром…» – ради Всевышней любви, не думайте так – этим вы загоняете себя в ловушку беспомощности.

Высший уровень осознанности – вообще перестать объяснять чьи-то успехи простым везением. В 99,9 % случаев это не везение, а результат правильной стратегии. Если какой-то человек имеет нужный нам результат, а у нас не получается его достичь, значит, этот человек понимает и делает нечто такое, чего мы пока не понимаем и не умеем.

Когда мы говорим: «Ему просто повезло» – мы не хотим принимать тот факт, что чего-то не видим и не осознаём.

В таком случае изменить что-либо становится невозможно. Как бы ни было трудно, нам необходимо признать, что успешный в какой-то сфере человек делает что-то принципиально по-другому, и нам нужно выяснить, что именно и как он это делает.

В большинстве случаев это могут быть действия не физического характера. В большинстве случаев человек достигает крутого результата, потому что имеет правильный настрой, высокую самооценку и веру в то, что Вселенная к нему доброжелательна. А мы, к примеру, в отличие от него, с детства себя жалеем, самооценка у нас ниже плинтуса, и ещё до кучи есть ограничивающее убеждение, что весь мир против нас, – в таком случае моделировать нам нужно в первую очередь не действия человека, а перенимать его взгляды, ценности и убеждения. То есть подражать его мировоззрению.

Всё это мне объяснил Вован. Ну и я принялся его моделировать. Мне хотелось быть таким же сильным и уверенным, как он.

На этой волне и прошёл мой первый срок – в ежедневном общении с Вованом и чтении книг. Назовём этот период зарождением мечты. Хотя было бы точнее назвать его началом величайшей битвы. Битвы с самим собой, точнее, со своими демонами.

Глава 5

Вован освободился на полгода раньше меня. Оставил мне все свои книги и шахматы. Через пару месяцев я получил от него письмо. На листочке было всего несколько строк. Он слегка описал прелести свободы и в конце пожелал мне крепости духа. Мне понравилось это словосочетание: крепость духа.

Каждый день я выписывал из книг цитаты великих людей и представлял, как выхожу на свободу и добиваюсь успеха.

Это был март. 2006 год. Я вышел за забор.

Первое Освобождение – это ни с чем не сравнимое впечатление.

Реальность ощущается так плотно, что хоть ножом режь. Адреналин зашкаливает. В каждой клеточке тела одновременно вспыхивают миллиарды фейерверков.

За неделю до освобождения я каким-то чудом дозвонился до мамы. Мы договорились, что она будет ждать дома.

 ПЕРВОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ – ЭТО НИ С ЧЕМ НЕ СРАВНИМОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ.

Вот я приезжаю в Череповец. Захожу во двор. Поднимаюсь по лестнице в подъезде. Останавливаюсь у двери. Провожу рукой по косяку, сердце бьётся так сильно, что я его слышу. Подношу руку к звонку, на секунду замираю, представляю звук маминых шагов за дверью… нажимаю… слышу эту птичью мелодию… шаги… да, точно такие, как в детстве.

Когда дверь открылась, восторг, удивление и смущение смешались во мне. Мама изменилась. Алкоголь делал своё дело. Мы обнялись. В квартире всё было так же.

«Проходи, сынок… чай с тортиком будешь?» – Мама была слегка подшофе.

«Буду, мам», – ответил я.

На меня волной нахлынули воспоминания. Каждая мелочь в квартире рождала ассоциации, и я проваливался в какую-то тоскливую пропасть. Я сидел за столом, пил чай, мама курила у окна.

«Как срок прошёл?» – спросила мама. Она не смотрела мне в глаза.

«Нормально…» – ответил я.

«Ну ты тут живи, сынок… Я живу в другом месте…»

Мама жила с дядей Серёжей. Он тоже плотно употреблял. По закону Вселенной – подобное притягивает подобное.

 ТРАВМИРОВАННЫЕ ЛЮДИ ОЧЕНЬ ЧАСТО ЗАВИСАЮТ В ПРОШЛОМ.

Мама ушла. Я сидел в большой комнате на диване – любимое место папы. Провалился в прошлое.

Травмированные люди очень часто зависают в прошлом.

Ты можешь вытеснить какие-то болезненные воспоминания, но они никуда не денутся.

Будто выступаешь на сцене, но в зале есть шумный парень, который орёт и всех обламывает. Ты просишь охранника выставить его за дверь. Охранник хватает его и выводит из зала. Ты продолжаешь выступление, но слышишь, как он кричит за дверью. Весь зал его слышит. Вроде можно продолжать, но настрой уже не тот…

Вот примерно так выглядят вытесненные в тёмные углы подсознания травмы. Ты можешь напрямую о них не думать, но что-то тебя заставляет регулярно вспоминать прошлое, копаться в нём. Отсюда инфантильность. Ты не можешь повзрослеть.

Травма как бы привязывает тебя к тому возрасту, когда тебе было больно.

Ты будто душевно замораживаешься в том состоянии. Узел в душе не даёт продвигаться дальше: взрослеть, выходить на новые уровни ответственности, психика стагнирует.

Я зашёл в ванную, мне нужно было помыться.

Вот тут он и покончил с собой… Мне рассказали, что мама приехала от бабушки, зашла в квартиру и почувствовала запах. Папа лежал уже неделю, может, и больше. Ни крови, ни воды. Худое, серое, скрюченное тело. Папу увезли и похоронили родственники, которые вскоре обиделись на меня, что я не приехал навестить его могилу. Они не понимали, что у меня от одной только мысли о нём кишки скручивало. Я набрал ванну. Залез в неё. Холодный булыжник внутри меня давил на грудь. Я чувствовал себя слабым и беспомощным.

Вован по-прежнему жил в соседнем подъезде. Я зашёл к нему на следующий день. Мы обнялись. Он стал ещё здоровее.

«Проходи в комнату, у меня тренировка, сейчас закончу, и пойдём гулять», – сказал он, улыбаясь во весь рот.

Из колонок долбила музыка. В комнате была штанга, гантели, куча книг и мужских журналов. Шахматы на столе. Он был, как обычно, на своей волне.

«Если хочешь, можешь приходить ко мне тренироваться», – сказал он после очередного подхода к штанге.

«Да! С удовольствием!» – ответил я.

Это не было враньём. Я действительно хотел тренироваться.

Вот эту часть пишу специально для тех людей, которые хотят похудеть, выйти на другой уровень дохода, перестать употреблять алкоголь или наркотики. Скорее всего, у вас бывали такие моменты, когда вы хотели прекратить что-то делать или, наоборот, что-то начать. Но через пару недель бросали и возвращались к привычному образу жизни. Возможно, вы даже называли себя слабохарактерным. Скорее всего, кто-то говорил вам, типа: «Значит, слабо хочешь…» Но вы-то чувствуете, что желание у вас реально есть, вот только не можете понять, почему у вас не получается совершить прорыв.

Вот в чём дело: у каждого из нас есть сознание и подсознание. Большинство людей осознаёт только своё сознание. Сознанием мы выносим суждения, типа: 3 + 3 = 6, пытаемся спрогнозировать будущее, вспомнить, куда положили банковскую карту, решаем, что пришло время раз и навсегда отказаться от сахара. Наше сознание похоже на суетливого трудягу. Оно отдыхает, только когда мы спим. Стоит нам проснуться, сознание тут же начинает строить планы и пытаться взять всё под свой контроль. Важно понимать, что сознание развивается или деградирует в зависимости от того, как мы его используем.

 ТРАВМА КАК БЫ ПРИВЯЗЫВАЕТ ТЕБЯ К ТОМУ ВОЗРАСТУ, КОГДА ТЕБЕ БЫЛО БОЛЬНО.

Подсознание же – не аналитическая часть мозга. Оно было развито уже в то время, когда мы плавали в утробе матери. Подсознание – это все наши инстинкты и глубинные установки. Подсознание хранит всё, что мы когда-либо слышали, видели и чувствовали. Это хранилище, куда складывается абсолютно вся получаемая нами информация.

И вот тут важно понимать, что подсознание верит абсолютно всему, потому как не имеет никаких фильтров. Если родители, наблюдая в телике богатого человека, морщили лицо и говорили: «По-любому наворовал…» – наше подсознание этому верило.

Если папа с мамой показывают пример, что семейная жизнь – это орать друг на друга, дети перенимают эту модель отношений.

Девяносто процентов всех наших суждений о мире складывается до шести лет, и дальше эти подсознательные установки будут управлять нашими реакциями.

Подсознанию плевать на наши желания, оно рулит нами в зависимости от того, какую информацию в него вложили в первые годы жизни. И если вы сейчас не имеете того, что вам нужно, причина этого кроется в вашем подсознании. У вас есть какие-то убеждения, которые напрямую противоречат вашим желаниям.

И это не просто предположение – это стопудовая истина. Если бы у вас не было ограничивающих убеждений, вы бы уже давно имели то, что вам нужно. Я гарантирую, каждый раз, когда вы возмущаетесь: «Почему у меня не получается?!» – причина кроется в каком-то убогом, обламывающем, странном убеждении, которое вы таскаете в своём подсознании, сами того не подозревая. Вот почему большинство людей, пытаясь создать превосходную жизнь, постоянно спотыкаются.

Предположим, у вас проблемы с алкоголем. Скорее всего, вы с детства наблюдали пьющих взрослых. Вы видели, с каким огромным энтузиазмом они поглощают эту жидкость. В какой-то момент вам захотелось попробовать, вы потянулись к бокалу шампанского или к кружечке пива, но вам сказали: «Маленький ещё»; в этот момент вы сделали неосознанный вывод: вырасту – буду делать так же.

В основе любой зависимости лежит установка, принятая неосознанно в детстве, что употреблять алкоголь – это нормальное, естественное занятие.

Можно сказать – необходимое. Никто не говорил вам, что употреблять – это неприемлемо. Вы слышали: употреблять – это нормально, главное, в меру. На поминках пятьдесят грамм – святое дело. В Новый год бокальчик шампанского – национальная традиция.

Большинство алкоголиков не могут представить свадьбу или любой другой праздник без алкоголя. Трезвый праздник, вы серьёзно?

То же самое с бедностью и богатством. Вы могли наблюдать, как ваши родители не вылезают из финансовых трудностей, тряслись над каждой копейкой и вечно ворчали, что деньги на деревьях не растут. Со временем в вашем подсознании укрепилось убеждение, что деньги – это вечная головная боль.

И вот вы взрослый и хотите грести бабло лопатой, но ваша зарплата по факту с гулькин нос. Вы полностью повторяете модель родителей. Ведь ваше подсознание испытывает недоверие к деньгам. Оно считает, что большие деньги недоступны и что если вы будете зарабатывать огромные суммы, то родители будут считать вас плохим человеком. В этом случае вы будете оставаться бедным, сколько бы вы ни старались разбогатеть.

Даже получив огромную сумму, вы с ходу её растратите, потому что иметь большие деньги противоречит вашим убеждениям.

Вы сами сделаете всё, чтобы обрубить себе возможность получить то, что хотите.

Либо вы всё-таки позволите себе иметь то, что вам нужно, но это будет сопровождаться огромным стрессом (посмотрите на закодированных от алкоголя ребят), в конечном счёте у вас сдадут нервы, и вы всё потеряете.

Выпивая вечером третью бутылку пива или съедая третий кусок торта, мы не осознаём, что нами руководит подсознание. Мы не осознаём, что внутри нас прямо сейчас происходят внутренние конфликты. Желание похудеть воюет с подсознательным стремлением защититься от мира с помощью жира. Желание перестать бухать борется с подсознательным страхом, что все друзья будут считать вас белой вороной. Мы словно давим одновременно одной ногой на газ, другой на тормоз – так никуда не уедешь.

Поэтому, когда я говорил Вовану, что обязательно буду с ним тренироваться, я высказал ему своё искреннее сознательное желание… вот только у моего подсознания были совершенно другие планы.

Глава 6

Когда Вован закончил с тренировкой, мы отправились на прогулку. Прошлись по магазинам, он купил мне джинсы, куртку и шапку. Потом мы зашли в кино, была премьера «Бумер-2», и в начале фильма главный герой тоже освобождается из тюряги и в машине играет песня «Я свободе-е-ен… словно птица в небесах…» – было очень в тему.

На следующий день я проснулся в своей комнате, в своей кровати. На стене висел ковёр, который я в детстве рассматривал перед сном, все эти узоры. Захотелось встретиться со своими старыми дружбанами, отдохнуть, развлечься.

По большому счёту за два года ничего не изменилось. Мои приятели по-прежнему бухали, употребляли наркотики и тусовались в ночных клубах. Поэтому, встретившись с Климом и Бочей, мы погнали в «Карусель», в самый лютый ночной клуб Череповца. Уже в клубе мы купили экстази, закинулись по колесу, чтобы оторваться по полной.

В последний месяц в тюрьме я занимался боксом, спарринговался чуть ли не каждый день. Помню, как бил по груше и представлял на её месте чувака, который якобы до меня докопался. Типа я стою такой спокойненько в углу, он подходит, дерзит, я ему сначала говорю: «Приятель, успокойся…» – он не успокаивается… и я усыпляю его правым боковым в голову. На тренировке говорили: «На свободе могут докопаться, надо быть готовым, удар должен быть поставлен…»

Так всё и вышло. Я стоял спокойно в углу. Клим с Бочей жгли каблуки на танцполе. Ко мне вплотную подошёл паренёк, упёрся в меня.

«Как звать тебя?» – спрашивает он.

«Приятель, успокойся», – отвечаю я.

«Пойдём-ка на улицу выйдем», – кричит он и хватает меня за рукав.

Мы вышли. Боча с Климом – за нами. Зашли за клуб, в тёмную подворотню. На что этот парень рассчитывал, непонятно. Всё шло по заранее продуманному в зоне сценарию, бедолага рухнул и отключился после первого удара.

Я резко крутанулся на сто восемьдесят градусов и отправился ловить такси. Машина стояла у входа в клуб, я залез в тачку, оглянулся, пацанов не видно. Я попросил таксиста подождать минутку. Повернув за клуб, я увидел, что Клим с Бочей забивают бедолагу ногами. Просто прыгают на нём. «Пацаны, надо валить!» – крикнул я. Они послушали. Мы запрыгнули в машину и уехали. Парень остался лежать за клубом.

Вот ещё один ярчайший пример, как работает мозг. Неоднократно прокрученная мысль, подкреплённая эмоцией, проникает в подсознание. Я не просто допускал эту ситуацию в своей голове, я к ней готовился.

Если ты к чему-то готовишься, представляя это событие ярко, с эмоцией, репетируя в движениях, воображая, как это может произойти в реальности, Вселенная создаст этот случай, точнее, ты сам его притянешь в свою жизнь. Поэтому я всем рекомендую запомнить формулу: М + Э = Р (Мысль + Эмоция – создают Реальность).

Вот что тут самое интересное – успех же я тоже представлял, чуть ли не каждый день воображая, как зарабатываю деньги, выступаю на сцене, помогаю людям. Почему же этого со мной не случилось? Всё просто: когда я представлял себя, к примеру, на сцене – на самом деле я не верил, что это произойдёт, это было просто допущение.

Между тем, чтобы допускать что-то и готовиться к чему-то, – огромная разница.

Большинство людей, которые хотят изменить жизнь, могут мечтать о бизнесе, успехе, крутой машине, домике у моря, но одновременно откладывать деньги на чёрный день. Успеха они не дождутся, чёрный день – да. Ещё раз: хотеть чего-то и готовиться к чему-то – это не одно и то же. С нами случается то, к чему мы готовимся.

Чтобы было максимально понятно: представьте, что вам звонят из правительства и вы узнаёте, что приглашены в Кремль. Вас выбрали случайным образом, им нужны люди, которые расскажут о своей деятельности и что именно они хотели бы улучшить в этих сферах.

Естественно, там будут журналисты и телевидение. Встреча через три дня. За вами приедут. Теперь представьте, как вы проведёте эти три дня, о чём вы будете думать, говорить с друзьями и близкими… вы будете готовиться. Вы будете прокручивать в голове это событие. Вы будете выбирать, во что одеться. Вероятно, вы даже несколько раз отрепетируете своё выступление. Всё это вы будете делать, потому что уверены, что это точно должно произойти.

Понимаете? На самом деле, когда вы говорите, что хотели бы добиться успеха, это имеет очень слабое значение, потому что слова сами по себе ничего не значат, покажите, к чему вы готовитесь, и будет понятно, что вас ждёт впереди.

Читая Карнеги и фантазируя об успехе, лёжа на тюремной шконке, я действительно желал изменить жизнь и добиться процветания… но морально я готовился к выживанию на приземлённо-бытовом уровне.

К чему готовился, то и получил.

 ВО МНЕ ВОПИЛА ЖЕРТВА. ОБВИНЯЯ СВОИХ ПОДЕЛЬНИКОВ, Я СНИМАЛ С СЕБЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.

На следующий день нас приняли. Вчерашний парень оказался в больнице. В отделе я узнал, что Клим вытащил у него телефон. Так получилась 162-я статья – разбойное ограбление по предварительному сговору, карается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет. Нас выпустили до суда под подписку.

«На хера вы его ногами забивали?» – возмущался я.

Я был, мягко говоря, раздосадован. Мне казалось, что меня подставили. Я обвинял в случившемся Клима и Бочу.

«Клим, ну на фига ты телефон у него забрал?! Если бы не ваша самодеятельность, сто шестьдесят второй статьи бы не было!» – кричал я на всю улицу.

Во мне вопила жертва. Обвиняя своих подельников, я снимал с себя ответственность.

Естественно, мне тогда недоставало ума и смелости признать, что я сам создал это событие. Обвинять других или обстоятельства в собственных неудачах – чертовски безответственная, но чрезвычайно удобная штука.

Теперь мы дружно решили, что терять нечего и, пока мы ещё на свободе, стоит оторваться на всю катушку. Когда ты выпущен под подписку, выжимай максимум из каждого дня – такова была наша философия.

На четвёртый день мы встретились с Лидой. Она изменилась. Повзрослела. Плотно выпивала. Шутила, что хочет выйти замуж за «Ягуар», в 2006 году это был самый ядерный алкококтейль.

Депрессия уже цепко хватала её за лодыжки. Тоже детские психотравмы. Она частенько разгуливала ночами по кладбищу с мыслишками о самоубийстве.

Мы затарились пивом. Зашли в подъезд. О чём-то болтали. Два потерянных подростка.

Конечно, она чего-то ожидала от меня, но я уже был настроен на очередной срок, какие тут могут быть отношения?

Но была и ещё одна загвоздка – я боялся влюбиться. Держать вообще всех людей на дистанции было моей защитной стратегией.

Я отчаянно нуждался в любви, но одновременно боялся близости. Рассуждал я так: не будет близости – не будет боли.

Когда встречаются два травмированных человека, их сердца могут тянуться друг к другу, но подсознательные страхи и неврозы будут искрить, не позволяя создать здорового союза.

В отношениях хотя бы один партнёр должен быть психологически в норме, чтобы другой мог, грубо говоря, ударяться об этот адекват и тоже приходить в норму. Если же оба травмированные невротики – пристёгивайте, ребята, ремни.

Уголовное дело затянулось на четыре месяца. Всё это время мы пытались забыться в пьянках, гулянках и поглощении всевозможных наркотиков.

Вован однажды попробовал меня вразумить: «Славян, ты не туда полез. На хрена тебе эта компания?»

«Какая уже разница, Вован, всё равно закроют», – отмахнулся я.

Мама жила с дядей Серёжей. Мы практически не виделись. Я толком даже не помню то время, просто выброшенные месяцы. Безумие. Я напивался каждый день до умата. Чтобы заснуть. Я валялся на том же диване, где всегда валялся отец, в такой же позе, с такими же бутылками и с тем же фоновым теликом. В таком же отчаянии.

 Я ОТЧАЯННО НУЖДАЛСЯ В ЛЮБВИ, НО ОДНОВРЕМЕННО БОЯЛСЯ БЛИЗОСТИ. РАССУЖДАЛ Я ТАК: НЕ БУДЕТ БЛИЗОСТИ – НЕ БУДЕТ БОЛИ.

В августе состоялся суд. Тот парень на суде попросил, чтобы нам дали максимально жёсткое наказание. «Вот урод, сам наехал на меня, ещё и наказание просит максимальное!» – подумал я. Опять она – позиция жертвы. Нам влепили по пять лет общего режима. Всего четыре странных месяца на свободе.

Устюжна, встречай меня вновь. Жизнь катилась куда-то вниз.

Оказавшись вновь в тюрьме, я призадумался: что, чёрт возьми, происходит? У меня было ощущение, будто я вообще не контролирую эту реальность. Словно некая невидимая сила управляет моей жизнью. Я сидел в камере и обвинял того парня, который на меня наехал в клубе… своих приятелей, которые зачем-то добили его и вытащили у него телефон… судью, который вынес несправедливое, на мой взгляд, решение… я бы и Бога обвинил, но тогда я ещё в него не верил.

Короче, я пытался себе как-то объяснить, почему я вновь зависаю в тюряге. И ничего лучшего не мог придумать, кроме как перекинуть ответственность на других. Легче от этого мне, понятное дело, не стало.

Тогда я принял решение, что на этот раз проведу срок действительно с пользой. Пять лет буду читать книги и всё переосмысливать. Я говорил себе: на этот раз я точно выйду другим человеком.

Но стоило мне приехать в лагерь, я подхватил всеобщую волну и снова принялся употреблять наркотики.

Ещё одна проблема была в том, что я был ведомым.

Я понимал, что нужно развиваться, что нужно меняться, но у меня не было своего направления. Поэтому я всегда мимикрировал под обстановку. Всегда были какие-то люди рядом, которые оказывали на меня влияние, сбивали меня с толку.

Когда у тебя нет цели в жизни, нет собственных принципов, на которые ты можешь опереться, нет твёрдой убеждённости в собственной правоте и, соответственно, нет внутренней целостности – ты неизбежно будешь поддаваться влиянию окружающих.

В 2006 году в лагерях почти все употребляли наркотики. Мы кололись героином, бухали, курили спайс, нюхали амфетамин. Наркотики просачивались отовсюду: летели через забор, затягивались через передачки, заезжали в промзону вместе с углём – это была не зона, а скорее наркопритон.

Я дозвонился до Лиды. Не знаю, на что я рассчитывал: пять лет тюрьмы впереди, а она будет ждать такого раздолбая? Но у нас завязалось общение. Ей тоже было одиноко. Мы начали созваниваться каждый день. Получается, я уже мотал второй срок, а ей только через два года должно было исполниться восемнадцать.

Наши отношения, если то недоразумение вообще можно назвать отношениями, смахивали на исписанный истеричными строчками скомканный листок бумаги. Я сходил с ума от ревности и звонил каждый день: «Ты где?!»

«Я у подружки…» – отвечала она.

«Дай трубку подружке!» – кричал я.

Безумие. У меня свои страхи, у неё свои, оба не в адеквате.

На самом деле я её использовал. Мне было удобно, она делала всё, что нужно. Даже привозила мне наркотики. Я звонил ей, называл место, она забирала груз и летела ко мне на краткосрочное свидание.