Текст книги "Частная жизнь импрессионистов"

В 1886 году, когда Дюран-Рюэль представлял импрессионистов в Нью-Йорке, Моне пребывал в Бель-Иль-ан-Мэр, ужасном, зловещем месте, как он рассказывал Алисе, но очень красивом – «с момента первого приезда сюда я не мог противиться его искушению». Море, по его словам, было там «невиданного цвета» – глубокое, покрытое фиолетовой, бирюзовой и синей рябью, которая притягивала к себе с неба красные отблески. Он уже решил для себя, что если удастся в результате этой поездки привезти шесть хороших картин, то Дюран-Рюэлю достанутся только три из них.

Нью-йоркская пресса продолжала проявлять интерес к выставке. Газеты печатали статьи противоречивые, но содержательные. Обозреватель «Сан» считал, что Дега рисует плохо, однако, судя по представленным работам, несомненно, имеет способности, чтобы рисовать хорошо. «Экспресс» заявляла, что Ренуар рисует, как плохой ученик, а «Нью-Йорк мейл» сравнивала его с Леонардо. В целом американская публика не оставалась равнодушной и демонстрировала любознательность.

Продажи, хотя и не были многочисленны настолько, чтобы сразу поправить финансовое положение Дюран-Рюэля (не говоря уже о самих художниках), вызвали озабоченность у консервативно настроенных коллекционеров, которых обеспокоило неожиданное внимание, проявленное к Дюран-Рюэлю. Они затеяли кампанию за обложение тридцатипроцентным налогом всех ввозимых в страну иностранных произведений живописи.

Чтобы избежать этой угрозы, 25 мая Джеймс Саттон и Дюран-Рюэль перенесли выставку в просторную, только что отремонтированную галерею Национальной академии дизайна на углу 23-й улицы, между Мэдисон и Парк-авеню. Хоть академия и находилась под покровительством Американской ассоциации искусств, расположенной напротив, через улицу, она в отличие от Ассоциации декларировала сугубо просветительские цели, и потому размещенная здесь экспозиция освобождалась от коммерческих налогов.

Место было чрезвычайно выгодное: просторное светлое здание с фасадом в стиле венецианской готики обращало на себя внимание как образец современной архитектуры, и именно отсюда начались перемены на рынке современного американского искусства – в академии стали устраивать вечерние приемы, на которые художники приглашали друзей, любителей живописи и потенциальных покупателей. В этом помещении Дюран-Рюэль еще показывал привезенную им коллекцию импрессионистской живописи, к которой добавилось 21 полотно из собрания Александра Кассата, и за это время продал картин на 18 тысяч долларов. Среди предоставленных Кассатом картин была и «Репетиция балета» – та самая, которую Луизин Элдер (теперь миссис Генри Хэвмейер) купила в свое время по совету Мэри Кассат, когда они впервые открыли для себя Дега, зайдя в галерею Дюран-Рюэля в районе Пигаль.

Генри Хэвмейер тоже одолжил картины для продленной выставки. На следующий день после открытия экспозиции в Американской ассоциации искусств Луизин родила второго ребенка, поэтому не могла посетить ее сама. Но в Национальную академию дизайна она послала вместо себя Генри и попросила купить ей картину Мане, если его произведения там будут. Он купил «Лосося», которого счел великолепным, однако добавил: «Должен признаться, что “Мальчик с мечом” – это для меня уж слишком». Даже в 1886 году, через 15 лет после того, как картину увидели впервые, было по-прежнему трудно, как впоследствии объясняла Луизин, понять «метод, которым пользовался Мане, рисуя натуру при свете».

Когда Дюран-Рюэль сообщил о своем возвращении в Париж, Ренуар написал, что надеется первым пожать ему руку. В свои галереи на Пигаль Дюран-Рюэль вернулся окрыленный успехом и, как только Моне приехал из Бель-Иля, тут же отправился к нему в Живерни, а после написал письмо, в котором обещал выплатить ему 1000 франков и предлагал в дальнейшем вести расчеты наличными. Моне презрительно вернул ему письмо.

Почти сразу же Дюран-Рюэль приступил к подготовке новой выставки на Манхэттене. Но тут возникли сложные и затяжные споры относительно таможенных пошлин, в конце концов разрешившиеся тем, что ему позволили выставить, но не продавать картины в Нью-Йорке. Чтобы не платить огромный налог, он был обязан отправить все полотна обратно в Париж, а потом покупатель, если пожелает, должен был снова выписать понравившуюся ему картину в Нью-Йорк.

В экспозицию второй выставки Дюран-Рюэль наряду с импрессионистами добавил и уже известных мастеров, таких как Буден, Курбе и Делакруа. Эта выставка тоже пользовалась серьезным вниманием критики. «Коллектор» выделял «Казнь императора Максимилиана» Мане как полотно «мощное и величественное в своей вдохновенности и вызывающе-демонстративном отрицании всех традиций живописи».

Доходы Дюран-Рюэля не могли быть гарантированы, однако пока действовало правило, согласно которому все картины после окончания выставки следовало отправлять обратно во Францию. Именно поэтому он в 1888 году вернулся в Нью-Йорк и открыл там, в квартире на Пятой авеню, 297, свою первую американскую галерею. Он сохранил также и обе свои парижские галереи и в течение нескольких следующих лет постоянно курсировал туда-сюда через Атлантику, устраивая свои дела в Нью-Йорке.

Когда американский бизнес был налажен, он передал управление им сыновьям Жозефу, Шарлю и Жоржу, а сам опять обосновался в Париже и продолжил руководить галереями на Пигаль. Эдмон Гонкур, в 1892 году нанесший ему визит в Батиньоле, нашел его – после всех трудностей, через которые ему пришлось пройти, – в «доме, удивительном для перекупщика XIX века. Огромная квартира на Римской улице, заполненная картинами Ренуара, Моне, Дега и т. д., со спальней, где в изголовье кровати висит распятие, и столовой, где стол накрыт на 18 персон и перед каждым гостем стоит “свирель Пана” из шести винных бокалов. Жеффруа сказал мне, что этот стол импрессионистского искусства накрывают подобным образом каждый день».

К тому времени, когда импрессионисты составили ему состояние, Дюран-Рюэлю исполнился 61 год.

Умри я в шестьдесят, – заметил он в своих мемуарах, – я бы умер погрязшим в долгах посреди кучи невоспетых сокровищ.

Эпилог

В конце 1880-х годов парижская сцена искусств кардинально изменилась. На ней утвердились вчерашние новички: Сёра, Синьяк, Гоген, Тулуз-Лотрек, Ван Гог. Приближалась эпоха fin-de-sie {1} cle.[31]31
  «Конец века» (фр.) – обозначение характерных явлений периода 1890–1910 гг. в истории европейской культуры.


[Закрыть] Импрессионисты доживали свой век в относительном благополучии, хотя их творческая борьба продолжалась.

Кайботт умер в 1894 году в возрасте 42 лет от кровоизлияния в мозг – безвременная смерть, которой он всегда боялся, настигла-таки его. Кончина Кайботта дала новый толчок распрям между импрессионистами. Его наследство включало в себя картины всех членов группы, за исключением Кассат и Моризо. Ренуар, Малларме и Теодор Дюре, понимая, что таким образом Моризо будет исключена из будущих музейных коллекций, дернули за все нити, и правительство купило ее «Женщину на балу».

Моризо овдовела в 1892 году. Когда умер Эжен, она поседела за одну ночь, и здоровье ее стало стремительно ухудшаться. Берта переехала с Жюли в дом поменьше, где продолжала рисовать. В январе 1895 года Жюли заболела гриппом. Ухаживая за ней, Берта заразилась сама и умерла в феврале.

Узнав о ее кончине, Ренуар, работавший тогда в Кань-сюр-Мэр, отбросил кисти и помчался в Париж. Берта завещала, чтобы он и Малларме взяли на себя заботу о Жюли.

После смерти Берты ее творческая репутация в течение почти столетия все больше уходила в тень, пока феминистки – историки искусств вновь не открыли публике ее работы, которые стали теперь часто выставляться в Париже в музее Мармоттан вместе с картинами Моне.

Сислей так никогда и не примирился полностью с недостатком публичного признания импрессионистов. После того как в начале 1870-х бизнес его отца потерпел крах, он пребывал в хронической депрессии, хотя перед посторонними заставлял себя демонстрировать бодрость. Обосновавшись в 1880-х годах в Морэ-сюр-Луань, он почти утратил связь с другими импрессионистами.

В 1890-х Эжени страдала раком языка, и он устранился от общественной жизни, чтобы ухаживать за ней. А потом выяснилось, что у него самого рак горла. Уже на смертном одре он призвал Моне и обратился к нему с предсмертной просьбой позаботиться о двух его детях.

Сислей умер в январе 1899 года. Обнаружив, что дети друга остались нищими, Моне немедленно организовал благотворительную акцию в галерее Жоржа Пети. Она состоялась в мае 1899 года и включала продажу произведений самого Сислея и продажу работ художников, входивших в первоначальную группу импрессионистов. Акция имела большой успех и принесла Жанне и Пьеру Сислеям более 145 тысяч франков.

Писсарро получил признание при жизни, хотя ничего для этого не предпринимал. В 1903 году Лувр купил у него две картины. Он по-прежнему считал, что импрессионисты «далеко еще не поняты» современниками. В последний год жизни он испытал бурный прилив творческой энергии и, прежде чем его здоровье начало стремительно ухудшаться, закончил 57 полотен маслом и гуашью.

Убежденный, что Дюран-Рюэль занижает цены на его картины, Писсарро в последние месяцы чувствовал, будто рисует только для того, чтобы угождать вкусам коллекционеров. Он умер в ноябре 1903 года. Его сын Люсьен тоже стал успешным и признанным художником.

Сезанн женился на Гортензии в апреле 1886 года. Через шесть месяцев умер его отец, и Сезанн унаследовал Жас де Буффан. В 1906 году он в качестве почетного гостя присутствовал в библиотеке Межан в Экс-ан-Провансе на открытии бюста Золя, умершего в сентябре 1902 года.

Когда кто-то упомянул в своей речи об их дружбе с Золя, Сезанн не смог сдержать слез. Он разорвал дружеские узы с писателем в 1886 году, после того как тот опубликовал «Творчество» – роман о неуравновешенном и неуспешном художнике, образ которого, по мнению многих, был списан с Сезанна. Холодно поблагодарив Золя за присланный экземпляр, он больше никогда не разговаривал с ним. Однако услышав о кончине старого друга, был сражен горем.

В последние месяцы собственной жизни он говорил сыну:

– Как художник я теперь начинаю яснее понимать, как писать с натуры… Но я по-прежнему не могу в полной мере отдать должное тому напряжению, которое разворачивается перед моим сознанием.

Ренуару он признался, что ему «понадобилось сорок лет, чтобы открыть, что живопись – не то же, что скульптура.

Гортензия сказала Анри Матиссу:

– Видите ли, Сезанн никогда не понимал, что он делает… Вот Ренуар и Моне, они твердо знали свое ремесло.

Сезанн умер в 1906 году.

Дега продолжал осваивать новые направления, хотя зрение ухудшалось. В 1895 году он купил фотокамеру и начал снимать своих натурщиц, балерин и друзей, а также отражения в зеркалах и «атмосферу искусственного или лунного света».

В 1893 году в доме Анри Руара он познакомился с Полем Валери и представил его Жанни Гобийяр – дочери Ив, сестры Берты Моризо. В 1900 году Жанни и Поль поженились, церемония бракосочетания была «сдвоенной»: одновременно венчались Жюли Мане и сын Анри Руара – Эрнест. К тому времени Дега переехал на улицу Виктора Массе, 37, где его каждый день видели прогуливающимся в цилиндре, с тростью, – эдаким стареющим, частично потерявшим зрение фланёром. К 1897 году он рассматривал собственные картины через лупу и уже не мог читать. В 1898 году Дега выставил свои балетные картины в парижской галерее Дюран-Рюэля. Валери назвал их «настоящим чудом – танцовщицами с какой-то другой, удивительной планеты». В 1907 году сын его друга Людовика Алеви Даниэль прочел ему из только что опубликованной книги Антонена Пруста воспоминания о Мане.

– Что за участь! – вздохнул Дега. – Быть преданным в руки писателей!

Он умер десять лет спустя, в 1917 году.

Ренуар на пороге пятидесятилетия имел троих сыновей. Сначала он купил дом в Эссуа, в Бургундии, на родине Алины, но начал страдать от ползучего артрита, который заставлял его каждую зиму спасаться в теплом климате Кань-сюр-Мэр, в горах над Ниццей. В 1903 году, обнаружив там старый фермерский дом, построенный среди оливковой рощи, Ренуар обосновался и прожил в нем остаток жизни, рисуя в своей садовой студии, под теплым южным солнцем.

Алина умерла в 1915 году. В последние годы жизни Ренуара слуги и сыновья перемещали его на носилках в инвалидное кресло. Руки художника, во избежание воспаления и образования язв, были перебинтованы, кисти ему вставляли между пальцами. Ренуар умер в 1919 году, полупарализованный артритом. В день смерти он еще рисовал и, в какой-то момент отбросив кисть, произнес: «Думаю, я начинаю кое-что в этом понимать».

Моне жил в Живерни, рисуя многочисленные стога сена, маки и виды местного собора. Все его картины распродавались моментально и по высоким ценам. В 1889 году они с Роденом устроили совместную выставку в галерее Жоржа Пети.

Моне развел сад, в 1890 году купил дом и расширил участок, устроив «сад воды» и пруды с водяными лилиями, собрал коллекцию японского искусства и превратил усадьбу в сохранившийся по сей день оазис, где царят буйство красок и красота.

В 1908 году он все еще утверждал:

– В моем возрасте мне это уже не по силам, тем не менее я хочу добиться, чтобы наиболее полно выразить все, что чувствую.

После смерти Ошеде в 1891 году Моне неожиданно и тихо женился на Алисе 16 июля 1892 года. В 1912 году он сказал Гюставу Жеффруа:

– Нет, я не великий художник.

Умер Моне в 1926 году.

Кассат устроила две персональные выставки в галерее Дюран-Рюэля – в 1891 году и (гораздо более масштабную) в 1893-м. В 1895 году Дюран-Рюэль организовал ей выставку в Нью-Йорке, где было представлено 58 полотен.

Незамужняя и бездетная, она продолжала восхищать свою публику картинами и гравюрами, изображающими матерей с детьми. В последние годы жизни она, так же, как Моне и Дега, боролась с неуклонно подступающей слепотой. С 1914 по 1918 год жила в Грассе, на Ривьере, и часто навещала Ренуара. Скончалась в 1926 году.

Своей всемирной славой импрессионисты обязаны Дюран-Рюэлю. Основав галерею в Нью-Йорке, он расширил спектр своей деятельности и мало-помалу преодолел финансовые трудности. На протяжении 1890-х годов он сумел не только упрочить репутацию импрессионистов, но и поднял цены на их полотна. Дюран-Рюэль продолжал покупать их картины и картины их последователей, включая Люсьена Писсарро, Синьяка и Сёра. В 1893 году Дюран-Рюэль устроил выставку Гогена; в 1894 году – Одилона Редона; 1902 году – Тулуз-Лотрека. (В том году он также снова получил эксклюзивные права на работы Камиля Писсарро.)

Окрыленный успехом, который сопутствовал ему в Америке, он расширил границы своей международной деятельности, которая охватывала теперь Лондон, Стокгольм и Берлин. После его смерти Моне, единственный остававшийся в живых участник первоначальной группы импрессионистов, сказал Жозефу Дюран-Рюэлю:

– Я никогда не забуду, чем мои друзья и я обязаны вашему отцу.

Поль Дюран-Рюэль скончался в 1922 году.

Дополнительные пояснения
Рынок импрессионизма

Открытие галереи Дюран-Рюэля в Нью-Йорке ознаменовало начало популярности импрессионистов в Америке. В Британии признание ценности импрессионистских работ шло медленно, несмотря на экспозиции, которые Дюран-Рюэль устраивал в Лондоне еще при жизни художников. Сестры Дэйви из Кардифа собирали картины импрессионистов и завещали свою коллекцию Национальному музею Уэльса, но в 1920 году Галерея Тейт отклонила предложение купить что-либо из этой коллекции.

Тем не менее в Америке и Франции рынок произведений импрессионизма стабильно процветал. Метрополитен-музей в Нью-Йорке, Лувр и Национальная галерея «Жё-де-Пом» в Париже стали пополнять свои собрания работами импрессионистов. В 1987 году коллекции Лувра и «Жё-де-Пом» были объединены и перенесены в новый, только что созданный музей Орсэ, где занимают теперь целый этаж.

Признание импрессионистов в Британии началось только в 1970-х годах. Цены на их произведения стали бурно расти. В эти годы картина «После купания» Эдгара Дега была продана за 141 750 фунтов. Цены на работы других импрессионистов были приблизительно такими же. На аукционах «Сотбис» и «Кристис» продавались картины Мане, Моне, Писсарро и Ренуара. Моне: «Деревянный мост в Аржантее» продан за 168 000 фунтов; Ренуар: «Жан Ренуар с обручем» – за 194 250 фунтов.

Цены росли и на протяжении всех 1980-х годов, картины стали продаваться за суммы, каких прежде никто не мог бы представить себе даже в самых дерзких мечтах.

В феврале 2002 года аукцион «Кристис» под названием «Импрессионистское и современное искусство» собрал в общей сложности 42,1 миллиона фунтов. Термин «импрессионизм» теперь весьма вольно применяют и к произведениям неоимпрессионистов, и к работам более ранних и более поздних художников (барбизонцев, фовистов, группы «Наби»), никак не связанных с изначальным сообществом импрессионистов.

Наиболее известные произведения художников, в свое время создавших группу, впоследствии получившую название «импрессионисты», продаются теперь за миллионы фунтов. В ноябре 2005 года «Дейли телеграф» сообщила, что покупатели истратили почти 165 миллионов фунтов на главных нью-йоркских аукционах «Сотбис» и «Кристис» «Импрессионисты в Нью-Йорке». Правда, под «импрессионистами» подразумевались также Пикассо, Боннар и Тулуз-Лотрек, но доминировали картины представителей подлинной группы импрессионистов: цикл «Водяные лилии» Моне (7,9 миллиона фунтов), «Натюрморт с яблоками и печеньем» Сезанна (7,9 миллиона фунтов), «Японский мостик» Моне (2,9 миллиона фунтов), «Игра в прятки» Берты Моризо (2,9 миллиона фунтов).

Из выпуска 2005 года ежегодного «Сборника аукционных рекордов» Хислопа:

МАНЕ

«Две груши» – £735 294 $1 317 600 €1 073 529

«Портрет Берты Моризо» (гравюра) – £2000 $3640 €3000

«Олимпия» (гравюра) – £2375 $3800 €3468

МОНЕ

«Дорога в Живерни» – £380 000 $699 200 €554 800

«Берег Сены в Лавакуре» – £441 176 $750 000 €644 117

«Ветей» – £2 450 000 $4 459 000 €3 577 000

РЕНУАР

«Лес Марли» – £698 324 $1 250 000 €1 019 553

«Дети на берегу моря» —£823 529 $1 400 000 €1 202 352

ПИССАРРО

«Сад в Эраньи» – £81 379 $135 090 €118 000

«Понтуазский этюд» – £156 425 $280 000 €228 381

СИСЛЕЙ

«Дорога в Марли-ле-Руа» —£1 300 000 $2 379 000 €1 898 000

«Дорога в Лувесьенне» – £1 400 000 $2 548 000 €2 044 000

МОРИЗО

«Девочка в траве» – £44 693 $80 000 €65 252

«Хризантемы» – £100 000 $184 000 €146 000

КАССАТ

«Лидия за чтением» (на бумаге) – £ 7821 $14 000 €11 419

«Примерка» – £695 068 $110 616 €95 000

СЕЗАНН

«Натюрморт с яблоками и грушами» – £4 588 235 $7 800 000

€6 698 823

КАЙБОТТ

«Парусные шлюпки на Сене в Аржантее» – £735 294

$1 250 000 €1 073 529

ДЕГА

«Четырнадцатилетняя танцовщица» (скульптура) —

£4 500 000 $8 190 000 €6 570 000

«Танцовщица, вид в профиль» (на бумаге) – £100 000

$182 000 €146 000

«Ска́чки» – £3 700 000 $6 734 000 €5 402 000

БАЗИЛЬ

«Горшки с цветами» – £2 653 631 $4 750 000 €3 874 301

Выражение признательности

Моя горячая благодарность за то, что эта книга смогла увидеть свет, и за бесценные советы и поддержку на протяжении всей работы над ней Джил Колридж и Люси Лак из «Роджерс, Колридж и Уайт»; Элисон Сэмьюел и Дженни Аглоу из «Чет-то и Уиндус»; Терри Картен из «Харпер-Коллинз», Нью-Йорк; Мелани Джексон из «Мелани Джексон эйдженси», Нью-Йорк; и моему редактору и другу Бет Хамфрис.

Огромное спасибо Розмери Эвисон из Национальной портретной галереи в Лондоне и Бет Макинтайр из Национального музея Уэльса за помощь в работе с архивами, а также мсье Кристофу Дювивье, директору музея Понтуаза, за щедрую помощь в работе с письмами Жюли Писсарро и Маршаллу Прайсу, заместителю куратора Национальной академии дизайна, Нью-Йорк, за предоставленную информацию о первой выставке импрессионистов в Нью-Йорке.

Очень многое дали мне визиты в музей Овера; музей Фурнез, Шату; музей Гренуйер, Круасси-сюр-Сен; музей Эжена Будена, Гонфлер; Музей старого Гавра и музей Мальро, Гавр; музей Марли, Марли-ле-Руа; музей Камиля Писсарро, Понтуаз; музей Карнавале, Париж, и библиографический отдел музея Орсэ, Париж.

Луиза Мерфи неустанно оказывала мне неоценимую помощь в Париже и пригородах, в Трувиле и Гонфлере, так же, как и Стив Уард во время наших визитов в Шату и Гавр.

Особая благодарность Теренсу Блейкеру за вдохновляющие комментарии, особенно на последней стадии работы над текстом.

Моя глубокая признательность Фонду писателей за щедрую помощь, оказанную мне при посредничестве Сообщества писателей.