Текст книги "Токсичные родители. Как вернуть себе нормальную жизнь"

Глава 3
«Почему они не могут оставить меня в покое?»

КОНТРОЛИРУЮЩИЕ РОДИТЕЛИ

Давайте подслушаем воображаемый разговор между повзрослевшим ребенком и его родителями, которые пытаются все контролировать. Уверяю читателей, что такой разговор никогда не состоится, но если бы люди могли искренне выражать свои сокровенные мысли и чувства, они сказали бы друг другу приблизительно следующее:

Повзрослевший ребенок: Почему вы так себя ведете? Почему, что бы я ни делал, вы считаете, что я обязательно сделаю это плохо? Почему вы не можете относиться ко мне как ко взрослому? Какое дело отцу, стану я врачом или нет? Какая вам разница, на ком я женюсь? Когда вы уже оставите меня в покое? Почему вы ведете себя так, будто каждое мое решение – это атака против вас лично?

Контролирующая мать: Я не могу описать словами ту боль, которую испытываю, когда ты отдаляешь меня от себя. Мне нужно быть нужной тебе. Я не могу даже думать о том, что потеряю тебя. Ты – вся моя жизнь. Я прихожу в ужас при мыслях о тех ошибках, которые ты можешь совершить. Я не вынесу, если тебе будет больно. Я лучше умру, чем буду чувствовать, что я не состоялась как мать.

«ЭТО ДЛЯ ТВОЕГО ЖЕ БЛАГА»

Слово «контроль» не всегда имеет отрицательный смысл. Если мать присматривает за малышом, который только учится ходить, и не позволяет ему одному появляться на улице, мы называем ее не контролирующей, а осторожной, благоразумной. Она контролирует ситуации лишь настолько, насколько это продиктовано здравым смыслом, и руководствуется потребностями ребенка в защите и заботе.

Но такой контроль становится чрезмерным уже десять лет спустя, если мать так же пытается контролировать ребенка, который способен перейти улицу самостоятельно.

Дети, которых не учат пробовать, исследовать новое, преодолевать трудности, рисковать и не бояться поражения, часто чувствуют себя беспомощными и неумелыми, неадекватными. Чрезмерно контролируемые тревожными и пугливыми родителями, они сами становятся тревожными и пугливыми. Это затрудняет их взросление. На подростковом этапе и во взрослой жизни многие из них так и не преодолевают потребность в руководстве и контроле со стороны старших и более опытных родителей. В результате родители продолжают манипулировать ими и часто полностью подчиняют себе повзрослевшего ребенка.

Страх перестать быть нужными часто заставляет контролирующих родителей делать все, чтобы ребенок постоянно чувствовал себя беспомощным. Такие родители испытывают болезненный страх перед «синдромом пустого гнезда» – неизбежным чувством расставания, которое переживают все родители, когда дети покидают дом. Когда ребенок становится независимым, такой родитель чувствует себя преданным и брошенным.

Особенно опасным контролирующего родителя делает доминирование, которое преподносится как забота. «Это все для твоей пользы», «я делаю это лишь ради тебя», «только потому, что я так тебя люблю» – у всех этих фраз один смысл: «я так сильно боюсь потерять тебя, что готов сделать тебя несчастным».

ПОЛНЫЙ КОНТРОЛЬ

По поводу полного контроля не должно быть никаких фантазий. Он проявляется открыто, откровенно, явно: «делай, как я говорю, или я не буду с тобой разговаривать», «делай, как я говорю, или больше не получишь от меня денег», «если ты не сделаешь, как я говорю, ты мне больше не сын (дочь)», «если ты не выполнишь мои желания, у меня будет сердечный приступ». Все довольно прямолинейно.

Полный контроль обычно использует угрозы и весьма унизителен. Чувства и потребности человека должны быть подчинены чувствам и потребностям его родителей. Такой человек оказывается в бездонном колодце ультиматумов. Его мнение ничего не стоит; на его потребности или желания никто не обращает внимания. Равновесие сил во взаимоотношениях нарушается.

История Филиппа, 36-летнего менеджера по работе с клиентами в рекламном агентстве, очаровательного и привлекательного внешне мужчины, представляет наглядный пример вышесказанного. Он пришел ко мне на прием, когда после шести лет брака с любимой женщиной оказался на грани развода из-за войны, которую родители объявили его избраннице.

Настоящие проблемы начались, когда я переехал жить в Калифорнию. Сначала моя мать думала, что это временно, и была терпимее, но потом, когда я сказал ей, что влюбился, хочу жениться и осесть здесь, она очень расстроилась и начала по-настоящему давить на меня, чтобы я вернулся.

Я попросила Филиппа уточнить, в чем именно проявлялось «давление». Филипп сказал:

Самый неприятный случай произошел через год после женитьбы. Мы собирались в Бостон на юбилей моих родителей, но жена очень сильно простудилась и заболела. Ей на самом деле было очень плохо. Я не хотел оставлять ее одну и позвонил матери, чтобы предупредить, что не смогу приехать. Она разрыдалась в трубку, а потом сказала, что если я немедленно не приеду, то она умрет. Я не выдержал и полетел в Бостон. Не успел я прилететь, как мне сказали, что я обязан остаться на неделю. Я не стал спорить, но на следующий день улетел рано утром. Через день мне уже звонил отец с сообщением: «Ты убиваешь свою мать. Она всю ночь плакала. Теперь я боюсь, что у нее будет сердечный приступ». Бог мой, ну что им от меня нужно? Чтобы я развелся с женой, вернулся в Бостон, назад в свою детскую комнату?

Родители Филиппа вили из него веревки, хотя находились за тысячи километров от него. Я спросила, пытались ли они принять его жену в семью. Филипп заметно побагровел от злости:

Какое там! Когда звонили – никогда не интересовались, как у нее дела. Не замечали ее. По сути, они все время делали вид, что ее вообще не существует.

Я спросила, противостоял ли Филипп такому поведению родителей? Он смутился и ответил:

Я должен был бы. Но каждый раз, когда они оскорбляли ее, я надеялся, что она сможет пережить это. Когда она жаловалась мне, я просил ее понять их и быть терпимее. Боже, я был настоящим идиотом! Родители унижали мою жену, а я позволял им делать это.

Преступление Филиппа заключалось в том, что он стал независимым. Ответная реакция родителей оказалась предсказуемой – они пытались вернуть его, угрожая лишить родительской любви и предвещая всевозможные ужасы и катастрофы, которые обрушатся на него самого и всю семью, если он не выполнит волю родителей.

Как и большинство контролирующих родителей, отец и мать Филиппа были явными эгоистами. Счастье сына было для них угрозой, а не поводом для гордости и радости. Интересы Филиппа ничего не значили для них. По их мнению, сын переехал в Калифорнию не потому, что у него там было больше шансов в профессиональной сфере, а лишь ради того, чтобы досадить им. То же самое касалось и его женитьбы – он женился не из-за большой любви, а для того, чтобы оскорбить их. Жена вовсе не заболела гриппом, а хотела расстроить их юбилей.

Родители Филиппа все время заставляли его выбирать между ними и его женой. И каждый раз это был вопрос жизни и смерти. Контролирующие родители не терпят компромиссов, для них не существует золотой середины в отношениях. Если повзрослевший ребенок пытается установить контроль над своей жизнью, ему приходится расплачиваться за это и чувствовать себя виноватым и разочарованным, ощущать постоянное давление со стороны родителей.

Когда Филипп пришел ко мне впервые, он был убежден, что его основная проблема – это брак. Однако ему не понадобилось много времени, чтобы понять – брак был не проблемой, а мишенью в битве за контроль над его жизнью, которая началась, когда он покинул родительский дом.

Женитьба сына воспринимается контролирующими родителями как угроза, в жене они видят конкурента. Это приводит к настоящим баталиям между родителями и избранницей, в которых взрослый сын оказывается под перекрестным огнем противостоящих сторон.

Некоторые родители из-за женитьбы сына набрасываются на него с критикой, сарказмом, предсказывают скорый крах отношениям. Другие, как, например, родители Филиппа, отказываются принять жену сына в семью, ведут себя так, словно ее не существует. Бывают и такие родители, которые начинают откровенно преследовать нового партнера. Ничего удивительного, что все эти тактики наносят серьезный вред и не способствуют стабильности брака.

«Почему я продаю себя родителям?»

Деньги всегда были главным источником власти, и у контролирующих родителей они являются любимым оружием. Многие токсичные родители используют деньги, чтобы держать повзрослевших детей под контролем.

Анна пришла ко мне на прием, потому что ее многое беспокоило и не устраивало в личной жизни. В 41 год она была обладательницей нелюбимой работы, лишнего веса, двух сыновей-подростков, к тому же в разводе. Она чувствовала, что застряла в колее однообразия, и хотела похудеть, найти другую работу, изменить свою жизнь. Но при этом была убеждена, что все ее проблемы решатся, если она встретит Мистера Совершенство.

Пока мы беседовали, выяснилось, что Анна считала себя пустым местом, если рядом с ней не было заботливого мужчины. Я спросила ее, почему она так думает, откуда такая идея?

Не от моего бывшего мужа, это точно. За ним мне самой приходилось присматривать. Мы познакомились, когда я окончила университет. Ему было 27 лет, но он все еще жил с родителями и даже представления не имел, как будет зарабатывать на жизнь. Но он был такой нежный, чуткий и романтичный, что я влюбилась. Отец не одобрил моего выбора, но в глубине души, мне кажется, он был рад, что я выбрала такого неумеху. Я настояла на замужестве, и отец сказал, что будет нам помогать, а если дела у моего мужа пойдут совсем плохо, то он устроит его на работу в свою компанию. Наверное, вам кажется, что мой отец – отличный парень? На самом деле это была уловка, крепкий поводок, который позволил ему полностью нас контролировать. Я вышла замуж, но при этом осталась папиной дочкой. Он поддерживал нас финансово, но за это нам приходилось действовать по его указке, он все время учил нас, как надо жить. Я играла в домохозяйку и воспитание детей, но…

Анна оборвала себя на середине фразы, и я спросила: «Но что?» Она уставилась в пол и закончила свою мысль:

Мне все еще нужен был папочка, чтобы заботиться обо мне…

Я спросила, видит ли она связь между зависимостью от отца и зависимостью от мужчин, которая была ей так необходима, чтобы чувствовать себя счастливой.

Да, отец, безусловно, самый могущественный человек в моей жизни. Когда я была маленькой, он обожал меня, но когда я выросла и у меня появилось собственное мнение, он оказался не готов с этим смириться. Если я осмеливалась возражать ему, у него начинались припадки гнева, он кричал, осыпал меня ужасными словами, и это было на самом деле страшно. Когда я была подростком, он стал использовать деньги, чтобы контролировать меня. Иногда он бывал невероятно щедр, и я чувствовала себя любимой и защищенной. Но иногда он унижал меня, мне приходилось выпрашивать у него каждую копеечку – начиная с денег на кино и заканчивая деньгами на учебники. Я никогда не знала наверняка, в чем провинилась. Я все время старалась угодить ему, хотя с каждым разом это становилось сложнее и сложнее.

Для Анны стремление угодить отцу было похоже на забег, где место финиша определял он сам. Чем быстрее она бежала, тем дальше он отодвигал финишную черту. У нее не было шансов на победу. Без какой-либо логики и последовательности в своих поступках ее отец использовал деньги как для того, чтобы поощрить, так и для того, чтобы наказать ее. Он был то щедрым, то скупым и точно так же чередовал любовь и недовольство. Эти противоречивые послания запутывали Анну. Она полностью зависела от отцовского одобрения. И вся эта путаница продолжалась и во взрослой жизни женщины.

Я уговорила мужа пойти работать к отцу. Какая же это была ошибка! С тех пор он полностью подчинил нас. Все надо было делать так, как отец скажет, – начиная с выбора квартиры и заканчивая приучением детей к туалету. Он превратил жизнь Джима на работе в ад, так что в итоге ему пришлось уволиться. В этом поступке мой отец увидел еще одно доказательство никчемности мужа, хотя Джим нашел новую работу. Вся эта история взбесила моего отца, и он угрожал оставить нас без средств. Но потом как ни в чем не бывало подарил мне новую машину на Рождество. И когда вручал мне ключи, сказал: «Разве ты не мечтаешь иметь такого богатого мужа, как я?»

Хотя отец Анны пытался быть щедрым и благородным, он использовал финансовое преимущество жестоко и деструктивно. Он делал все, чтобы продолжать казаться незаменимым в глазах дочери, унижая при этом ее мужа. Так он продолжал контролировать Анну и после того, как она покинула родное гнездо.

«Ты можешь сделать хоть что-то нормально?»

Многие из токсичных родителей пытаются контролировать жизнь повзрослевших детей, обращаясь с ними как с беспомощными и ни на что не годными, хотя это может совершенно не соответствовать действительности.

Давид, худой, уже лысеющий, 43-летний генеральный директор небольшой строительной компании, пришел ко мне на прием в панике:

Я действительно боюсь. Я не знаю, что со мной происходит! У меня стали случаться припадки ярости, я теряю контроль над собой. Я никогда не был агрессивным человеком, но последние несколько месяцев кричу на жену и детей, а три недели назад так разозлился, что пробил дыру в стене кулаком! Я на самом деле переживаю, что причиню кому-нибудь вред.

Я похвалила его за то, что он решил искать помощи прежде, чем проблема вышла из-под контроля, и спросила, кого он представлял на месте продырявленной стены. Давид горько усмехнулся и сказал:

Да все просто – моего старика. Как бы я ни старался, он всегда находит, к чему придраться, я всегда все делаю не так с его точки зрения. Только представьте, он унижает меня в присутствии моих же подчиненных!

Давид увидел, что я озадачена, и объяснил:

Восемнадцать лет назад мой отец передал мне свой бизнес, а сам через пару лет ушел на пенсию. То есть в течение последних пятнадцати лет дело веду я. Тем не менее каждую неделю он приходит, чтобы проверить счета. Потом начинает жаловаться, что я все делаю не так! А потом, когда я выхожу из кабинета, он идет за мной и кричит, что я погублю его компанию! И все это на глазах сотрудников! Но вся ирония в том, что я дал делу второе дыхание. За последние три года я заработал вдвое больше, чем обычно, но он не оставляет меня в покое. Не понимаю, этот человек когда-нибудь будет доволен?

От Давида требовали постоянных подтверждений того, что он достоин быть преемником отца. И у него были реальные доказательства этого – прибыль компании выросла, но для отца Давида этот факт ничего не значил. Я предположила, что отец, возможно, завидовал успехам Давида. Отец основал бизнес, он принимал близко к сердцу все, что с ним связано, и, может быть, чувствовал, что его личные заслуги меркли на фоне успехов сына.

Я спросила Давида, испытывал ли он еще какие-то эмоции, кроме вполне объяснимого раздражения.

Конечно же! Мне стыдно говорить об этом, но каждый раз, когда он приходит в офис, я чувствую себя двухлетним ребенком. Я даже ответить толком не могу, когда он что-то спрашивает у меня. Начинаю заикаться, извиняться, я… боюсь его! Хотя физически я такой же крупный, как и он, но у него настолько внушительный вид, что я чувствую себя в два раза меньше. У него ледяной взгляд и критичный тон. Почему он не может обращаться со мной как со взрослым человеком?

Отец Давида привык использовать работу, чтобы унижать сына, это доставляло ему удовольствие. И если родитель выбирал правильные кнопки, то сын вновь и вновь превращался в беззащитного маленького мальчика.

Нам потребовалось некоторое время, но Давид понял, что ему придется отказаться от надежды, что отец когда-нибудь станет относиться к нему иначе. Сейчас Давид усиленно работает над собой, чтобы изменить отношения с отцом.

ТИРАНИЯ МАНИПУЛЯТОРА

Есть еще одна мощная форма контроля, не такая явная, как полный контроль, но не менее разрушительная. Это манипулирование. Манипуляторы добиваются своего, избегая откровенных просьб, избегая риска быть отвергнутыми за открытое выражение своих желаний.

Мы регулярно манипулируем другими людьми в той или иной степени. Ведь не у всех настолько сильный характер, чтобы просить о желаемом прямо, поэтому мы иногда используем более гибкие формы для выражения своих желаний. Мы не просим супруга налить нам еще бокал вина, но интересуемся, есть ли еще открытая бутылка. Мы не говорим гостям, что пора бы прощаться, мы зеваем, намекая на это. Мы не просим номер телефона у понравившегося нам незнакомого человека сразу, а заводим разговор и пытаемся познакомиться. Дети манипулируют родителями, родители – детьми. Супруги, друзья и родственники тоже манипулируют друг другом, а продавцы зарабатывают этим на жизнь. Нет ничего ужасного в манипуляции как таковой – это один из обычных способов человеческого общения.

Но когда манипулирование становится орудием постоянного контроля, оно может быть очень разрушительным, особенно в отношениях между родителями и детьми. Родители-манипуляторы настолько искусно скрывают свои истинные мотивы, что дети живут в атмосфере путаницы и смущения. Они знают или чувствуют, что их обманули, но не понимают, каким образом.

«Почему она все время навязывает свою помощь?»

Одним из самых распространенных типов манипуляторов является манипулятор-помощник. Вместо того чтобы позволить повзрослевшему ребенку решать свои проблемы самостоятельно, родитель-помощник манипулирует им таким образом, чтобы стать «незаменимым» в его жизни. Этот тип манипулирования преподносится под видом бескорыстной помощи, хотя она таковой на самом деле не является.

Лиза, жизнерадостная веснушчатая молодая женщина, 32 года, успешно работает тренером по теннису в спортивном клубе. Несмотря на активную светскую жизнь, профессиональные успехи и хорошую работу, она периодически впадала в депрессию. На первой же нашей встрече стало понятно, насколько сильно ее мать доминирует в ее жизни:

Я много работала, чтобы добиться того, чего я добилась, но моя мать считает, что я не могу даже шнурки завязать самостоятельно. Она всю жизнь посвятила мне, а после смерти отца положение ухудшилось – она не дает мне проходу. Постоянно носит мне еду, потому что считает, что я плохо питаюсь. Иногда я прихожу домой и вижу, что она пришла «помочь» мне с уборкой. Она наводит «порядок» в моем шкафу, развешивает мою одежду и регулярно расставляет мебель так, как считает нужным!

Я поинтересовалась у Лизы, просила ли она мать перестать делать все это?

Я постоянно ей это говорю, но она сразу начинает рыдать и отвечает, что нет ничего плохого в том, что мать заботится о любимой дочери. Месяц назад меня пригласили играть на турнире в Сан-Франциско. Мама сразу же заявила, что это очень далеко, что я не смогу вести машину так долго, и настояла, чтобы я взяла ее с собой. Я пыталась отказать ей, но она устроила такую истерику, как будто я хотела лишить ее бесплатных каникул, пришлось уступить. Так хотелось побыть одной в эти дни, но что я могла сделать?

Благодаря терапии Лиза начала понимать, до какой степени мать подорвала ее уверенность в себе. Каждый раз, когда Лиза пыталась протестовать, ее переполняло чувство вины, ведь мама всего лишь хотела заботиться о ней… Лиза злилась на нее все больше, но она не могла выразить истинные чувства, была вынуждена держать их в себе, и негативные эмоции трансформировались в депрессию. Получался замкнутый круг, так как мать Лизы никогда не упускала возможности сказать: «Ах, какая ты сегодня грустная! Я приготовлю тебе что-нибудь, чтобы поднять настроение».

В тех редких случаях, когда дочь набиралась храбрости и пыталась рассказать о своих чувствах, мать начинала рыдать и строить из себя мученицу. В итоге Лиза опять оказывалась виноватой, но все ее попытки извиниться мать обязательно прерывала: «Не беспокойся обо мне, переживу как-нибудь».

Я предположила, что Лиза чувствовала бы себя лучше, если бы мать говорила ей о своих желаниях откровенно. И Лиза согласилась с этим:

Да, вы правы. Если бы она просто призналась, что ей одиноко, что она скучает по мне и хочет, чтобы я проводила с ней больше времени, я понимала бы, в чем дело, у меня был бы выбор. А так получается, что она полностью завладела моей жизнью.

Когда Лиза сказала, что у нее нет выбора, она обозначила проблему, общую для всех детей родителей-манипуляторов. Манипулирование загоняет людей в угол: чтобы защитить себя, они вынуждены ранить тех, кто всего лишь «старается быть полезным, хорошим и вежливым». Большинство людей предпочитают уступить.

Это время грусти и подавленности

Родители-манипуляторы особенно успешно используют свои стратегии во время праздников, когда они рассылают чувство вины, как открытки к Рождеству. Надо сказать, что во время любых торжеств и праздников существует тенденция к обострению семейных конфликтов. Вместо радости от праздничной суеты многие люди испытывают ужас перед новым всплеском семейной напряженности, который обычно случается в такие периоды.

Один из моих клиентов, Денис, 27-летний сотрудник продуктового магазина, младший ребенок в семье, говоря о своей матери, рассказал классическую историю манипулирования:

Моя мать всегда придавала большое значение тому, чтобы все члены семьи собирались у нее на Рождество. В прошлом году я выиграл в радиоконкурсе бесплатную поездку в Аспен на время рождественских каникул. Я был невероятно взбудоражен и рад, такое путешествие – это роскошь, которую я никогда не смог бы себе позволить. Я очень люблю кататься на лыжах, и это была прекрасная возможность свозить мою девушку в замечательное место. Мы оба много работали, отпуск стал бы для нас отличным подарком. Когда я сказал об этом матери, казалось, что я рассказал ей о чьей-то смерти. Глаза у нее мгновенно наполнились слезами, губы задрожали, представляете себе картину? Потом она сказала: «Чудесно, милый. Надеюсь, вы отлично проведете время. Ну а мы в этом году можем обойтись и без рождественского ужина». И я сразу почувствовал себя настоящим мерзавцем.

Я спросила его, удалось ли ему поехать-таки в Аспен.

Да, я поехал. Но это было самое ужасное время в моей жизни. У меня было отвратительное настроение, я постоянно ругался с моей девушкой. В итоге большую часть времени я провел у телефона, разговаривая с матерью, братьями и сестрой… постоянно извиняясь. Сплошное мучение, а не каникулы.

Я искренне удивилась, что Денис решился-таки на поездку. Я знакома с людьми, которые, чтобы не чувствовать себя виноватыми, совершали весьма экстравагантные поступки. Родители-манипуляторы мастерски умеют эксплуатировать чувство вины, мать Дениса явно не была исключением.

Конечно же, они устроили рождественский ужин без меня. И мама была так расстроена, что в первый раз за сорок лет у нее пригорела индейка! Сестра позвонила мне три раза, чтобы сказать, что я убил семейную традицию. Мой старший брат рассказывал всем, что я, должно быть, сошел с ума, раз посмел так поступить, а второй брат вообще заявил, что дети – это все, что осталось у нашей матери, и спросил, подумал ли я о том, сколько еще раз осталось ей праздновать с нами Рождество? Как будто я оставил ее на смертном одре или что-то в этом роде. Ну разве это справедливо, Сьюзан? Мама еще молодая, ей нет и шестидесяти, у нее крепкое здоровье! Я уверен, что брат мне транслировал мамины слова. И теперь я точно знаю, что больше никогда не пропущу ни одного Рождества.

Вместо того чтобы откровенно сказать Денису о своих чувствах, мать «поручала» его братьям и сестре говорить за нее. Это очень успешная тактика, которую используют многие родители-манипуляторы. Нужно помнить, что такой тип родителей всегда старается избегать прямой конфронтации. Вместо того чтобы прямо выразить сыну свое недовольство, мать Дениса разыграла роль мученицы во время рождественского ужина. Для Дениса это было столь же больно и оскорбительно, как если бы она опубликовала в газете объявление о его ужасном проступке.

Я объяснила Денису, что его мать и братья самостоятельно приняли решение быть несчастными на Рождество. Денис в этом не виноват и не должен нести за это ответственность. Это был выбор его семьи – они по собственной воле лишили себя возможности поднять бокалы за отсутствующих и провести приятный праздничный вечер.

До тех пор, пока Денис будет верить в то, что он совершает что-то плохое, когда всего лишь решает поступить так, как ему хочется, мать будет контролировать его жизнь, используя чувство вины. Денис согласился со мной, что так оно и есть, и сейчас стал иначе общаться с матерью. Хотя она воспринимает возросшую уверенность сына как направленное на нее «наказание», Денису удалось выровнять баланс власти в их отношениях, и теперь те уступки, которые он делает, являются результатом личного выбора, а не капитуляции.

«Почему ты не можешь быть как твоя сестра?»

Многие токсичные родители сравнивают детей и целенаправленно выставляют одного из них в невыгодном свете, чтобы ребенок чувствовал, что он делает недостаточно для завоевания родительской любви. Такое поведение родителей подталкивает детей выполнять любую прихоть, чтобы вернуть утраченное расположение. Техника «разделяй и властвуй» применяется чаще всего к детям, демонстрирующим слишком независимое поведение, которое воспринимается некоторыми родителями как угроза стабильности семейной системы.

Сознательно или нет, но многие родители провоцируют конкуренцию между детьми до такой степени, что начинаются настоящие междоусобные войны вместо здоровых братских отношений. Последствия могут быть долгоиграющими. Кроме явного разрушения самооценки ребенка, негативные сравнения создают между братьями и сестрами атмосферу ревности, которая может влиять на их отношения всю жизнь.

БУНТАРЬ НЕ БЕЗ ОСНОВАНИЯ

Когда контроль со стороны токсичных родителей чрезмерен, пугает нас, заставляет чувствовать вину и эмоциональную боль, мы, как правило, реагируем одним из способов: или капитулируем, или бунтуем. Обе эти реакции задерживают процесс психической сепарации от родителей, хотя существует стереотип, что именно бунт является проявлением самостоятельности. Однако правда в том, что если мы бунтуем в ответ на поведение родителей, мы точно так же находимся под их контролем, как и в случае капитуляции.

Марк, симпатичный моложавый 55-летний холостяк, владелец крупной компании, разрабатывающей программное обеспечение для компьютеров. На первой же встрече он стал извиняться передо мной за то, что подвержен приступам паники и острого чувства одиночества:

Мне не хочется, чтобы вы мне сочувствовали, для этого нет оснований. У меня прекрасный дом, я коллекционер редких автомобилей, у меня есть практически все, о чем можно мечтать. Но иногда я чувствую себя таким одиноким! У меня так много всего, а мне не с кем разделить это! Иногда меня преследует чувство огромной потери, чувство, что я упустил возможность любить и быть любимым. Я в ужасе от мысли, что умру в полном одиночестве…

Я спросила его, есть ли у него объяснение тому, почему у него так складывается личная жизнь?

Каждый раз, когда я сближаюсь с женщиной или начинаю думать о женитьбе, у меня начинается паника, и я разрываю отношения, сбегаю… Я бы хотел вести себя иначе, но не могу и не знаю почему. Мне кажется, это все из-за моей матери – она не дает мне довести дело до конца.

Я попросила объяснить, как Марк воспринимает давление со стороны матери.

Она прямо-таки одержима идеей женить меня. Ей 81 год, у нее крепкое здоровье, множество друзей, но у меня ощущение, что все, что ее интересует, – это моя личная жизнь. Я ее искренне люблю, но даже рядом не могу находиться именно из-за этого. Она живет только ради моего счастья, буквально душит своей заботой. Не дает мне проходу! Она постоянно советует, как мне надо жить… как делала это и раньше. Мне кажется, что, если бы это было возможно, она бы дышала вместо меня.

Последние слова Марка – это прекрасное образное описание «слияния». Его мать так привыкла связывать свою жизнь с жизнью сына, что перестала различать, где «заканчивалась» она и «начинался» он. Марк пытался избавиться от этого удушающего контроля, поэтому и бунтовал и отвергал все, что предлагала ему мать, даже то, что нужно было ему самому, например брак.

Я объяснила Марку, что, возможно, он был так занят бунтом против матери, что игнорировал собственные желания. Не поддаваться на уговоры матери стало настолько важным, что он отказывался от любых отношений с женщинами, которые, по его же словам, все-таки были ему нужны. Так он поддерживал иллюзию личной независимости, но в реальности его свободная воля стала заложником бунта.

Я называю это бунтами саморазрушения. И такое поведение – противоположность капитуляции, всего лишь обратная сторона медали. Существует здоровый бунт, который предполагает активное стремление человека делать выбор. Такой бунт питает личностный рост и способствует развитию индивидуальности. Бунт саморазрушения – это реакция на чрезмерный контроль со стороны родителей, и в этой битве важно не столько достижение цели, сколько сам факт противостояния. А это редко бывает в интересах бунтовщика.

КОНТРОЛЬ ИЗ МОГИЛЫ

Один из участников терапевтической группы сказал однажды: «Оба моих родителя уже умерли, так что у них нет больше власти надо мной». На что другой участник возразил: «Они, может быть, и умерли, но они все еще живут в твоей голове, дорогой!» Как бунт саморазрушения, так и капитуляция могут продолжаться долгое время после смерти контролирующих родителей.

Многие думают, что со смертью родителей они обретают свободу. Но психологическая пуповина может тянуться не только с одного континента на другой, но и с того света в наш мир. Я видела сотни взрослых людей, которые продолжали сохранять непоколебимую верность требованиям и негативным посланиям своих родителей многие годы спустя после их смерти.

Роберт – 60-летний успешный бизнесмен, наделенный экстраординарным умом и ироничным отношением к жизни, которые позволили ему очень точно описать его проблему: «В собственной жизни я – запасной игрок».

Когда я познакомилась с ним, Роберт жил в однокомнатной квартирке, ездил на какой-то развалюхе и экономил так, словно едва сводил концы с концами, хотя при этом он уже много лет был миллионером. Невероятно щедрый со своими взрослыми дочерьми, он отказывал себе во всем и маниакально считал каждый пенни.

Помню, как он пришел ко мне как-то вечером, после работы, и, смеясь, стал рассказывать, что едва не упустил сделку на 18 миллионов долларов, потому что опоздал на встречу. Хотя обычно он очень пунктуален, в этот раз он двадцать минут кружил по улицам в поисках бесплатной парковки, так как не хотел тратить зря 5 долларов. Он рискнул 18 миллионами, чтобы сэкономить 5 долларов на парковке!