Текст книги "Токсичные родители. Как вернуть себе нормальную жизнь"

Неспособность Марии доверять – это самая трудноизлечимая травма, которую нанес ей алкоголизм отца. Если нельзя доверять отцу, кому тогда вообще можно доверять? Доверие – это самый слабый и деликатный птенец из нашего эмоционального гнезда, в сложных жизненных условиях он погибает первым.

Потеря способности доверять – это общая черта взрослых детей алкоголиков. Вот что рассказывал о себе Виктор:

Мне всегда было страшно, когда жена хотела что-то сделать без меня, даже если она всего лишь собиралась поужинать с подружками. Я боялся, что она бросит меня, потому что не доверял ей. Я думал, что она встретит кого-то лучше меня. Я хотел постоянно контролировать ее, никуда не отпускал, чтобы самому не волноваться.

Ревность, чувство собственности и подозрительность – это все отголоски из прошлого детей алкоголиков, которые в раннем возрасте усваивают, что отношения заканчиваются предательством, а любовь ведет к страданиям.

«Но вчера же ты говорил, что все хорошо!»

Эмма, высокая женщина с приятным голосом, дантист, обратилась ко мне по совету врача, который предположил, что ее мигрени могли иметь психологическое происхождение. Зная, что головные боли часто являются следствием подавленного гнева, я первым делом спросила, на что или на кого Эмма злится. Мой вопрос удивил ее, но, поколебавшись, она ответила:

Вы правы, я злюсь. Злюсь на мою мать. Мне сорок семь лет, а она продолжает вмешиваться в мою жизнь. Вот, например, в прошлом месяце я собиралась поехать в Мексику. Я очень ждала этой поездки, но за три дня до отъезда мама мне позвонила. И я даже не удивилась этому! По ее дрожащему голосу я поняла, что она пьяна и плакала. Она сказала, что отец уехал на две недели на рыбалку, что у нее депрессия… и стала просить меня пожить с ней несколько дней. Я объяснила, что планировала поездку, но она сразу же опять начала рыдать. Я пыталась убедить ее поехать к тете, но она стала говорить, что я не люблю ее… и так, слово за слово, все закончилось тем, что я пообещала отменить поездку в Мексику и побыть с ней. Я все равно не смогла бы уехать спокойно, зная, что она снова пьет.

Я предположила, что подобные истории привычны для Эммы, и она подтвердила это:

Пока я была ребенком, такое происходило постоянно. Мне все время приходилось ухаживать за ней, а она даже не ценила этого! Мать придиралась ко мне, я никогда не знала, с каким настроением она меня встретит, никогда не могла понять, чем угодить ей, – каждый день у нее были разные приоритеты. Помню, как получила двойку[5]5
  Американская шкала оценки знаний по традиции имеет буквенное обозначение, а также численную интерпретацию, при которой высшим оценкам A и A+ соответствует балл 5. – Примеч. ред.


[Закрыть] по истории и боялась возвращаться домой. Такая отметка означала четыре часа нотаций о том, какая я бесполезная неблагодарная неудачница, ни один мужчина не заинтересуется мной. Когда я все же пришла домой, то застала мать в хорошем настроении. Она просто расписалась в дневнике и сказала, что я у нее – умная девочка и вовсе не стоит так переживать из-за каких-то отметок. Я не верила своим ушам! Но потом она выпила свои привычные четыре коктейля перед ужином… Я забыла поставить солонку и перечницу, когда накрывала на стол, и мать из-за этого взорвалась так, как будто я была виновна в развязывании мировой войны или чего-то подобного. Я не могла понять, как она могла так быстро разлюбить меня лишь за то, что я забыла про соль и перец.

Поведение матери Эммы колебалось между любовью и плохо контролируемой жестокостью в зависимости от настроения, количества выпитого алкоголя или, как говорила Эмма, от «лунного цикла». Эмма рассказывала, что у матери редко случались спокойные дни. Девочке все время приходилось придумывать способы удовлетворить мать. К сожалению, чаще всего она чувствовала себя как на вулкане, почва все время уходила у нее из-под ног – одно и то же поведение воспринималось матерью то правильным, то, наоборот, раздражало ее.

«Это ты виновата во всем»

Все родители иногда бывают непоследовательными, но синдром «что сегодня хорошо, то завтра плохо» особенно усиливается на фоне алкоголизма. Родительские сигналы и правила меняются слишком часто и непредсказуемо, и ребенок не может понять их. Родители такого типа часто используют критику как инструмент контроля, и что бы ребенок ни делал, они всегда находят, к чему придраться. Ребенок становится мишенью родительских фрустраций[6]6
  Лат. frustratio – «обман», «неудача», «тщетное ожидание», «расстройство замыслов». Психическое состояние, возникающее в ситуации, когда желания не соответствуют возможностям. – Примеч. ред.


[Закрыть], козлом отпущения и виновником всех родительских проблем. Так родители-алкоголики оправдывают свое неадекватное поведение. Они навязывают ребенку следующую установку: «Если бы ты не вел себя плохо, маме не пришлось бы пить».

Вот что рассказала об этом Эмма:

Помню один случай, мне было лет семь, мать много выпила утром, а я в тот день после школы пригласила домой подружку. Обычно я никого не приглашала домой, потому что не знала, в каком состоянии она окажется, но в тот вечер я ожидала, что она будет спать до самого ужина. Мы с подружкой играли – наряжались в мамину одежду, примеряли ее туфли и баловались с ее косметикой, когда вдруг открылась дверь и моя мать, пошатываясь, вошла в комнату… Запах алкоголя мог свалить с ног кого угодно… Я так испугалась, что даже описалась. Она увидела, что мы трогали ее вещи, и стала кричать: «Теперь я знаю, зачем ты привела эту девчонку! Шпионить за мной! Вы все время подглядываете за мной, поэтому мне приходится напиваться! Ты кого угодно доведешь!»

Мать Эммы абсолютно не контролировала себя. Мало того, что она унизила дочь, она еще и обвинила ее в собственном алкоголизме. Девочка была слишком маленькой, чтобы увидеть прорехи в материнской логике, и приняла вину на себя.

Подсознательно Эмма до сих пор убеждена, что это она виновата в алкоголизме матери, поэтому она и готова пойти на все ради искупления вины. Эмма отказалась от долгожданного отдыха только для того, чтобы еще раз совершить тщетную попытку заслужить одобрение матери.

В семьях алкоголиков дети часто становятся козлами отпущения. Некоторые из таких детей пытаются соответствовать навязанной им негативной роли деструктивным и опасным для общества поведением. Другие бессознательно ищут способы наказать себя, и такое состояние приводит к эмоциональным и физиологическим расстройствам, как мигрени Эммы, например.

«Золотой ребенок»

Пока одних детей заставляют принимать на себя роль козла отпущения, из других делают семейных героев, «золотых детей». Таких детей осыпают разного рода ожиданиями и одобрениями – как родители, так и посторонние люди, им приходится нести весь этот груз ответственности. Может показаться, что «золотой ребенок» находится в лучшем положении, чем «ребенок – козел отпущения», но на самом деле эмоциональная депривация и внутренние демоны у них очень похожи. «Золотой ребенок» ожесточенно требует от себя достижения недостижимых целей, как в детстве, так и во взрослой жизни.

Несколько лет назад во время одной из моих радиопередач в эфир позвонил мужчина, которого звали Герман. Вот что он рассказал:

Я в полной растерянности! Мне сорок один год, у меня успешная карьера, но в последнее время я не могу принимать решения. Я работаю над важнейшим проектом в моей жизни и не могу сосредоточиться. От меня зависит жизнь многих людей, а я точно окаменел. Знаете, я всегда добивался успеха во всем, я прекрасно учился, был такой мальчик-отличник… Всегда среди первых, всегда проявлял инициативу… А сейчас я точно парализован.

Я спросила, что такого случилось в его жизни, что могло бы объяснить его состояние. Он ответил, что его отец попал в больницу из-за серьезных проблем с печенью, и это единственное, что произошло. Это объяснение навело меня на след, и я уточнила, не был ли его отец алкоголиком? Поколебавшись, Герман сказал, что оба его родителя алкоголики. Герман рос, сражаясь с неприятностями дома при помощи успехов в школе, стараясь быть во всем первым:

Все считали меня вундеркиндом, суперребенком: дедушка с бабушкой, учителя, родители… когда были трезвыми. Я был идеальным сыном, идеальным учеником, потом стал идеальным ученым, идеальным мужем, идеальным отцом… (На этой фразе голос Германа дрогнул.) Я так устал быть все время идеальным!

В детстве Германа хвалили лишь тогда, когда он брал на себя обязанности взрослых и нес непосильное по его годам бремя. Вместо того чтобы научиться уважать себя как человека, ценность которого заключается в самом факте его существования, Герман мог развивать самооценку и доказывать собственную значимость только с помощью внешних достижений. Его уверенность в себе напрямую зависела от одобрительных отзывов, вознаграждений и премий, а не от чувства самодостаточности.

В его стремлении быть лучшим просматривался и элемент компенсации. Своими «сверхдостижениями» и успехами он бессознательно старался сбалансировать неадекватность и неудачи родителей.

Я объяснила Герману, что, возможно, болезнь его отца разбудила внутренние неразрешенные проблемы. Я сказала ему, что хоть и понимаю, что все это очень болезненно сейчас для него, но это прекрасный повод, чтобы начать работать с по-настоящему серьезными трудностями. Я убедила Германа в том, что роль «золотого ребенка» стала способом противостоять ужасному детству. Она дарила хотя бы крошечную долю чувства уверенности и определенности в жизни, но из-за этого, к сожалению, Герман так и не научился быть более терпимым к самому себе. Теперь, спустя много лет, как это происходит с большинством перфекционистов, его стремление к совершенству во всех аспектах жизни парализовало его.

Следуя моему совету, Герман отважился на терапию, но не только для того, чтобы решить актуальную проблему, а еще и для того, чтобы осознать те травмы, которые он получил в детстве.

«Все должно быть под контролем»

Дети, растущие в семьях алкоголиков, получают неожиданные «удары», подвергаются постоянному стрессу из-за непредсказуемого поведения родителей. Ответной реакцией становится потребность постоянно контролировать все в собственной жизни – людей и обстоятельства. Виктор отреагировал на чувство беспомощности, которое испытывал в детстве, по-своему: несмотря на свою скромность, он стал контролировать все и руководить всем в своей жизни:

Каждый раз, когда у меня появлялась девушка, я делал все, чтобы расстаться с ней именно тогда, когда наши отношения развивались наилучшим образом. Думаю, я боялся, что если не сделаю это первым, то она бросит меня сама, а так именно я контролировал ситуацию и принимал решения. Сейчас я тоже постоянно указываю жене и детям, что, как и когда делать. Не могу противиться этому, мне все нужно контролировать. Точно так же я веду себя на работе. Хотя я до сих пор не могу решиться повысить на кого-либо голос, мои служащие всегда точно знают, что я в плохом настроении. Они говорят, что от меня исходят негативные вибрации и что это их раздражает, но ведь это мое дело?

Виктор верил, что если у него получится контролировать все аспекты жизни, то ситуации нестабильности и сумасшествия, которые он пережил в детстве, не повторятся. У Виктора были проблемы с уверенностью в себе, и ему пришлось искать непрямые способы контроля, использовать техники манипуляции. Например, он мог строить из себя обиженного или читать всем нотации, эти приемы он быстро освоил и эффективно применял.

К сожалению, такое поведение отдаляло от Виктора именно тех людей, которые были для него важны. Стремление все контролировать приводило его, как и многих других детей из семей алкоголиков, именно к тому, чего он больше всего опасался, – к отверженности. Печальная ирония заключалась в том, что методы, которые он использовал ребенком для того, чтобы преодолевать чувство одиночества, делали из него одинокого взрослого.

«КАК ТЫ СМЕЕШЬ НАЗЫВАТЬ МАТЬ ПЬЯНИЦЕЙ?!»

Если вы выросли в семье алкоголиков, то возможно, что в отличие от Германа, у которого алкоголиками были оба родителя, ваша семейная драма разыгрывалась между отцом или матерью алкоголиком и другим родителем, который алкоголиком не был. В последние годы мы больше узнаем о роли, которую играет этот другой, непьющий родитель, который, как мы обсуждали во второй главе, является «пособником» своего зависимого партнера.

Терминами «созависимый человек», «пособник» мы обозначаем того, кто, несмотря на страдания, причиняемые алкоголиком окружающим, бессознательно поддерживает стремление алкоголика к выпивке. Занимая позицию «всепрощения», созависимые люди дают понять, что всегда будут помогать алкоголику и исправят все, что тот своим поведением разрушит. Как бы созависимые ни сокрушались, ни плакали, ни угрожали, ни жаловались, ни уговаривали и каких бы ультиматумов ни ставили, обычно им не хватает сил и смелости, чтобы добиться изменений в поведении партнера-алкоголика.

У Эммы наметился заметный прогресс в лечении, и я попросила ее пригласить родителей на одну из наших бесед, потому что хотела посмотреть, как они будут взаимодействовать. Как только они появились у меня в кабинете, я сразу заметила, что мать Эммы расстроена, будто сам факт того, что дочь пригласила ее на терапию, пробудил в ней чувство вины. Когда я начала говорить о болезненном опыте Эммы в детстве, ее мать расплакалась:

Мне так стыдно! Я знаю, что была плохой матерью. Эмма, прости меня! Я говорю искренне. Я готова бросить пить, и если ты хочешь, то я тоже обращусь к психотерапевту.

Я сказала ей, что психотерапия не очень эффективна в случаях алкоголизма и при других видах зависимостей, если только пациент одновременно не участвует в специальных лечебных программах, например «Двенадцать шагов анонимных алкоголиков». В ответ мать Эммы стала умолять меня:

Ради бога, Сьюзан! Не отправляйте меня к анонимным алкоголикам. Я сделаю для Эммы все, что угодно, но только не это.

В этот момент отец Эммы яростно прервал нас:

Черт побери! Моя жена не алкоголичка! Это прекрасная женщина, которая иногда пропускает стаканчик, чтобы расслабиться.

Миллионы людей иногда выпивают, и ничего!

Когда я возразила ему и указала на то, как болезненно воспринимала Эмма поведение ее матери в сочетании с отсутствием у него самого интереса к дочери, он взорвался:

Я очень успешный и счастливый человек, слышите? И у меня прекрасная семья! Не нужно впутывать меня и мою жену в эту историю! Сконцентрируйтесь лучше на проблемах моей дочери, а нас оставьте в покое. Моя дочь вам платит, чтобы вы решали ее проблемы, а не наши. Мы не позволим, чтобы нас здесь оскорбляли. Ну да, может, она и пьет немного больше других, но она может себя контролировать. И уж если говорить откровенно, то когда она пропустит пару стаканчиков, с ней легче и приятнее общаться!

Отец Эммы отказался присутствовать на дальнейших сеансах, однако ее мать не только записалась на программу анонимных алкоголиков, но и стала посещать одного из моих коллег-психотерапевтов. То, что последовало за этим, хотя и было вполне предсказуемо, все же удивило меня. По мере того как мать Эммы избавлялась от алкогольной зависимости, ее отец – как сказала мне об этом Эмма – все больше заболевал загадочной болезнью желудка, объяснить причину возникновения которой его лечащий врач не мог.

Было совершенно очевидно, что я нарушила семейное равновесие. И вскоре стало понятно, что отец Эммы мог нормально жить только в состоянии полного отрицания. Семьи, в которых есть алкоголики, поддерживают хрупкую систему равновесия, в которой каждый играет отведенную ему роль. Как только Эмма и ее мать начали серьезно работать над своими проблемами, они очень сильно раскачали семейную лодку. Знакомые семьи восхищались отцом Эммы за его преданность и верность жене. Эмма вспоминала, что родственники не раз говорили, что ее отца пора причислить к лику святых за умение прощать и терпимость. На самом же деле это был классический пример созависимости – отец Эммы прибегал к отрицанию для того, чтобы его жена могла оставаться жалкой алкоголичкой. Взамен он приобретал контроль и власть над ситуацией. Когда его жена исчезала в алкогольном тумане, он распоряжался жизнью семьи так, как считал нужным.

Я продолжала работать с Эммой и ее матерью на сеансах семейной терапии. Мать Эммы начала понимать, что самооценка ее мужа зависела от того, мог ли он единолично управлять жизнью семьи. Алкоголизм жены и эмоциональные и физические проблемы дочери делали его в глазах окружающих «единственным адекватным членом семьи». Но, несмотря на внушительный фасад, отец Эммы, как и все созависимые люди, был чрезвычайно неуверенным в себе человеком. Как и большинство из нас, он выбрал в партнеры женщину, которая была отражением его истинного отношения к самому себе. Такой выбор позволял ему чувствовать свое превосходство и выгодно отличаться на фоне остальных членов семьи.

Сейчас мать Эммы продолжает избавляться от алкогольной зависимости и менять свои отношения с дочерью и мужем, гастроэнтерит которого наверняка будет прогрессировать…

В отличие от отца Эммы, мать Виктора была классической созависимой, которая откровенно признавала весь ужас алкоголизма своего мужа и плохое обращение с сыном. Но при этом она не могла ничего изменить и как-то повлиять на ситуацию. Вот что рассказал мне Виктор:

Маме уже почти семьдесят лет, а я все еще пытаюсь понять, почему она позволяла отцу так мучить нас? Почему она не сопротивлялась и разрешала ему издеваться над собственными детьми? Она должна была обратиться к кому-нибудь за помощью! Но она повторяет одно и то же, как заезженная пластинка: «Вы понятия не имеете, каково было женщинам в наше время. Жена должна была оставаться при своем муже, что бы ни случилось. Никто не говорил открыто о проблемах, как сейчас. Куда я могла пойти? Что я могла сделать?»

Мать Виктора была перегружена семейными неприятностями. Ее беспомощность и покорность идее о важности «верности супругу» позволяли ее мужу вести себя безобразно со всеми членами семьи. Как многие созависимые люди, мать Виктора чувствовала себя ребенком и не могла защитить собственных детей. До сих пор Виктор мечется между потребностью спасти инфантильную мать и негодованием за то, что она не была для него полноценным родителем.

СЧАСТЛИВЫХ КОНЦОВ НЕ БЫВАЕТ

Истории семей алкоголиков редко заканчиваются «хеппи-эндом». В лучшем случае родители-алкоголики принимают на себя ответственность за свой алкоголизм, начинают лечиться и могут вернуться к трезвому образу жизни. Возможно, они поймут и осознают, сколько ужасов вынесли их дети, и постараются вести себя как ответственные, любящие родители.

К сожалению, реальность очень далека от идеального варианта. Выпивка, отрицание и деформация реальности чаще всего продолжаются вплоть до смерти родителя-алкоголика или обоих родителей. Многие дети алкоголиков крепко держатся за иллюзию, что однажды жизнь их семьи волшебным образом изменится, как в сказке, но эта иллюзия приводит их к разочарованию. Виктор понял это на своем горьком опыте:

Около года назад мой отец впервые в жизни сказал, что любит меня. Я обнял его и поблагодарил, но этого оказалось мало, чтобы компенсировать все те годы, когда он называл меня ничтожеством. Ирония в том, что я мечтал об этом всю мою жизнь…

Виктор добился долгожданного «я люблю тебя», но оно оказалось уже неуместным. Лишь оставило его с чувством внутреннего опустошения. Это были пустые слова, за которыми не последовало никаких изменений. Его отец продолжал пить. Ошибка Виктора заключалась в том, что он всю свою жизнь надеялся и ждал, что его отец изменится.

Если вы – сын или дочь родителей-алкоголиков, помните, что ключ к освобождению из темницы власти родителей – это понимание того, что вы сами можете изменить вашу жизнь, независимо от того, изменятся ли при этом ваши родители. Ваше благополучие не должно зависеть от их благополучия. Вы можете справиться с детскими страхами и травмами и лишить родителей власти, которую они имеют над вашей взрослой жизнью, даже если они останутся такими, какими они были всегда. Вы просто должны взять на себя ответственность за собственную жизнь и начать работать над этим.

Всем клиентам из семей алкоголиков или наркоманов я советую присоединиться к терапевтическим группам для взрослых детей алкоголиков или к похожим сообществам. Реабилитация в подобных группах бывает очень эффективной. Благодаря обмену опытом и переживаниями, дети алкоголиков и наркоманов понимают, что они не одиноки. Они могут встретиться лицом к лицу с динозавром, который поселился в их гостиной, а это уже первый шаг к тому, чтобы прогнать его!