Текст книги "Сердце изгнанника"

Сесиль вздохнула с облегчением, когда был произнесен последний тост за их здоровье и его мужские и ее женские достоинства. Наконец они могли спокойно посидеть. Если бы она выслушивала все тосты, которые с каждым выпитым стаканом вина становились все напористее, она бы умерла от стыда. Но вместо этого она была занята тем, что пыталась представить себя в роли хозяйки собственного дома. Это занятие оказалось довольно увлекательным, пока она не заметила, что Иан наблюдает за ней.

Его пристальный взгляд не особенно ее беспокоил, потому что она сама не раз позволяла себе его рассматривать. Однако ее взволновало едва уловимое изменение в его чувствах. Антагонизм и отчаяние, которые он испытывал в начале вечера, уступили место чему-то другому. Она не могла точно сказать, что это было за чувство. Сильное желание, смешанное с негодованием? Она боялась, что начало их совместной жизни не будет таким гладким, как ей хотелось. И когда он заговорил с ней секунду спустя, пользуясь тем, что окружающие были заняты разговором, Сесиль показалось, что он читает ее мысли.

– Почему вы согласились выйти за меня замуж, зная, что я, похоже, не смогу особенно осчастливить вас? – Он наклонился к ней, предлагая пригубить вина из тяжелого кубка.

Сесиль взяла кубок из его рук и поднесла к губам, используя его как щит, чтобы скрыть свои чувства.

– Почему вы сделали мне предложение, не испытывая при этом никакого интереса ко мне как к женщине? – ответила она вопросом на вопрос.

Иан широко раскрыл глаза. Он почему-то считал ее кроткой и скромной, а она оказалась совсем не робкого десятка. Не наглой, нет, – смелой, причем смелость ее не имела ничего общего с чувственностью. Она была невинной, он мог поклясться в этом.

– Почему вы так думаете?

Она рассмеялась довольным смехом:

– Самое сильное чувство, которое вы испытывали до сих пор, – это желание задушить меня.

Иан громко рассмеялся, чем привлек внимание окружающих.

– И хотел защитить вас, – успокоившись, добавил он.

– От Данмара? – угадала она. – Возможно, только потому, что он вызвал в вас низменный инстинкт.

Если бы вы не были цивилизованным человеком, то просто прибили бы его насмерть, а вы этого не сделали. Возможно, посчитали, что обязаны на мне жениться.

На короткое мгновение Иан подумал, что она надеется услышать от него щедрые комплименты. Если это так, она не дождется ничего подобного. Но прямой взгляд ее сверкающих голубых глаз говорил об обратном, и Иан почувствовал разочарование. Неужели у нее нет к нему никакого интереса?

– Для моего решения были другие причины, – сказал он. Голос его звучал грубо, но это его не беспокоило.

– Женитьба на мне позволит вам обезопасить ваши владения?

Его глаза сузились: или она была проницательней, чем ему хотелось видеть свою жену, или внимательно слушала все, что говорилось вокруг, доказывая тем самым, что его персона была предметом, по меньшей мере, одного разговора. Но это его никоим образом не удивило.

– Да, это поможет, – согласился он. – Но мне также нужен наследник. – И ни один человек, с яростью подумал он, вспомнив при этом отца, не выбросит своего наследника из его родного дома. Эта мысль причинила ему острую боль, он вспомнил человека, который увез его из Шотландии незадолго до его рождения. Даже сейчас он любил Джеффри Линдела как своего отца. Будь он проклят!

Сесиль видела эту смену чувств в его глазах. Только глаза могли сказать ей о том, что творилось в его душе. Его лицо оставалось бесстрастным, и, глядя на него, Сесиль поражалась его самообладанию. Иан казался холодным и неприступным. Что-то отличало его от мужчин ее семьи, к которым она привыкла.

– И вам, кажется, не по душе мысль сделать его вместе со мной?

Иан поперхнулся вином, которое он потягивал, слушая ее, и оглянулся проверить, не подслушивают ли их. Бог мой, похоже, что она не знает, что можно говорить, а что нельзя. Если бы она, с ее непосредственностью, хоть немного побыла при дворе, ее давно бы обесчестили. Ему придется научить ее держать язык за зубами, и не нужно этого откладывать. Он начал намеренно пристально рассматривать ее, начиная от крохотной шапочки, что примостилась у нее на макушке, и, кончая изгибом бедра, он не посмел опустить глаза ниже.

– Это было бы не так уж неприятно, хотя я сомневаюсь, что вы что-нибудь знаете о том, как доставить мужчине удовольствие.

– Я могу научиться, – нашлась Сесиль, уязвленная его высказыванием. – Если у меня будет желание и подходящий учитель. – Она заметила, как глаза его налились гневом, и пожалела всей душой, что не сдержалась. Если он ее ударит, отец убьет его на месте, и она даже не успеет сказать о том, что сама во всем виновата.

– Из… извините меня, – пролепетала она. – Мне не следовало этого говорить. – Но затем добавила с некоторым вызовом: – Я бы ничего этого не сказала, если бы вы не спровоцировали меня.

Внезапно Иан почувствовал, что его гнев проходит. Да, она была невинна, слишком доверчива, но и умна при этом.

– Простите и меня за это, – ответил он, удивившись самому себе и удивив ее. Он улыбнулся при виде ее расширяющихся глаз. – Вы никогда не слышали, чтобы человек, который неправ, извинялся?

– Я никогда не слышала, чтобы человек признался, что он неправ. Отец просто свирепеет и делает вид, что его не поняли.

– А ваши братья? – Иану интересно было узнать побольше о семье, в которой выросла такая необыкновенная девушка.

Сесиль улыбнулась:

– Берингард ведет себя, как отец. Другие, доказывая свою правоту, стараются всех перекричать. Вы, наверное, воспитывались в совсем другой семье. – Она тотчас пожалела о сказанном, но было уже поздно. Он вновь замкнулся.

– Да, совсем в другой семье, – сказал он и отвернулся от нее, потянувшись за кубком с вином.

Сесиль замолкла. Их сближение закончилось, едва начавшись. Конечно, впереди их ждет еще много откровений, прежде чем исчезнет неловкость и придет доверие друг другу. И в следующий раз она будет намного осторожнее.

К концу вечера уверенность Сесиль была поколеблена. Она не встречала еще человека, который бы мог так отгораживаться от окружающих. Он вежливо разговаривал с ней, но был далек, как Северный полюс, и столь же холоден. Когда они расстались, ей захотелось поплакаться кому-нибудь, и, завидев Риллу, которая шла следом за ней, она обрадовалась. Ей не хотелось тревожить мать, у которой хватало своих забот со слабеющим здоровьем, своими переживаниями.

Рилла улыбнулась Изабел, поджидавшей свою хозяйку, чтобы помочь ей раздеться:

– Я помогу Сеси сегодня. – Она подождала, пока служанка вышла из комнаты, и повернулась к улыбающейся золовке: – Я знаю, что лезу не в свои дела, но я видела, как он смеялся с тобой, и подумала, что он не знает, как себя вести.

– Возможно, ему было смешно, но сейчас он такой грустный и сердитый. – Сесиль повернулась к Рилле спиной и подняла волосы, чтобы той было удобно расстегнуть платье, из которого ей не терпелось вылезти.

Рилла сосредоточенно возилась с застежками, обдумывая слова Сесиль.

– Я пытаюсь представить себе, как бы я сама себя чувствовала, если бы вдруг узнала, что мой отец – незнакомый мне человек, а моя родина – страна, которую я всегда считала враждебной.

Сесиль повернулась к ней лицом. Платье уже лежало на полу. Она зябко поеживалась от прохладного воздуха.

– Что вообще чувствуешь, когда выходишь замуж за незнакомого человека и приезжаешь в страну к людям, которых никогда раньше не встречала? – Сесиль вспомнила, насколько потерянной и одинокой чувствовала себя Рилла в первое время в Сиаране.

Улыбка коснулась губ Риллы, когда она помогала Сесиль надеть ночную рубашку.

– Я скучала по дому, – призналась она, – но я почти три года встречалась с Одвулфом, прежде чем он привез меня в Шотландию. У нас был сын. Вольдемар был совсем крошкой. Я помню, как я и моя мама нянчили его. Я успокаивалась, когда думала об этом. К тому же я ждала Тюдорика. Слава Богу, он родился до гибели Одвулфа.

– Я не хотела тебя опечалить, – мягко сказала Сесиль. Она сидела перед зеркалом, ее глаза встретились с глазами Риллы, когда та начала расчесывать тугие кольца ее волос.

– Когда я думаю об Одвулфе, я успокаиваюсь. Воспоминания да дети – все, что у меня от него осталось и с чем я никогда не расстанусь.

– Тебе никогда не хочется вернуться в Германию? – Сесиль задала вопрос, который не давал ей покоя первое время после смерти брата. Но время шло, и никто никогда не заводил разговора о том, что Рилла может уехать из Сиарана.

– Мои дети выросли здесь, – тихо сказала Рилла, – да и я считаю себя членом этой семьи.

Сесиль с чувством обняла ее.

– А ты и есть член нашей семьи. Мне будет тебя не хватать больше, чем братьев, когда я выйду замуж.

– Что скоро случится, – сказала Рилла, напомнив о предстоящем событии.

– И я уеду далеко, далеко, – скорбно сказала Сесиль.

Рилла в удивлении подняла брови.

– Дейлисс всего в нескольких часах езды верхом отсюда, разве не так?

– Мы будем жить в Коэ. Он перестраивает его сейчас.

– Ну, на это уйдут месяцы. К тому времени ты уже привыкнешь к своей семейной жизни и не будешь сильно скучать. – Рилла улыбнулась, прочитав в глазах Сесиль явное недоверие. Она знала, чем может обернуться семейная жизнь, но не сомневалась: Сеси сумеет обуздать этого свирепого Иана Гилликриста. Наступит день, когда она перестанет считать Сиаран своим домом, хотя сейчас ни за что в это не поверит.

– Может быть. Но в Дейлиссе у меня не будет достаточно времени, чтобы привыкнуть. Мы должны объехать все другие владения Иана. – Хотя Сесиль заставляла себя производить его имя вслух, оно все еще звучало отчужденно.

Рилла усмехнулась:

– Он, конечно, не возьмет тебя с собой. Это опасно.

– Я поеду вместе с ним! Жена должна находиться рядом со своим мужем.

– Но только не во время войны, – нашлась Рилла. – И если даже он, пренебрегая опасностью, возьмет тебя с собой, то твой отец не позволит ему этого сделать. Я уверена.

Сесиль встала, обернулась к Рилле, взяла из ее рук гребенку и отложила в сторону. Затем она обхватила ее руки своими руками.

– Лорд Гилликрист… Иан не воюет. Он просто отстаивает то, что по праву принадлежит ему. И если ему угрожает опасность, то я должна быть рядом. Рилла, я выхожу замуж, потому что нужна ему. И я не могу его подвести.

В лице Риллы отразилось беспокойство.

– Нужна ему? Неужели такому человеку, как лорд Гилликрист, нужна шестнадцатилетняя девчонка? – Если только не в физическом смысле, но она знала, что Сесиль имела в виду другое.

– Я не могу это объяснить, но я знаю, что нужна ему, и я не подведу его.

– Конечно нет, – сказала Рилла примирительно, хотя не совсем понимала, куда клонит ее дорогая золовка.

Сесиль улыбнулась Рилле, зная, что та никогда ее не поймет, хотя и любит всем сердцем.

– Мне действительно будет не хватать тебя, Рилла. – Как не будет хватать и всех остальных, но сейчас ее жизнь связана с Ианом. Он получит ее преданность и, если Богу будет угодно, ее любовь.

Отец Мишель благожелательно улыбался, глядя на коленопреклоненную перед ним пару. Он благословил многих, но никогда еще не встречал такой хорошенькой невесты. Конечно, на каждом бракосочетании он думал то же самое, но сейчас был убежден, что никто не сможет сравниться с Сесиль Лотаринг. Льющийся из окон солнечный свет запутался в ее серебристых волосах и бросал отблеск на кожу цвета слоновой кости. Даже спадающее волнами старинное прекрасное кружево не могло приглушить этот свет. Ярче волос светились только ее глаза, которые могли соперничать по цвету с голубизной весеннего неба.

Торжественно произнеся нараспев последнее благословение, он подумал, что сама природа благословляет этот союз. После нескольких недель ненастья день выдался на редкость ясным. По его знаку жених помог невесте подняться. Посмотрев на суровое лицо лорда Гилликриста, которое никак не вязалось с происходящим, отец Мишель вздохнул. Похоже, счастье, которого он желает каждой новой паре, этим двоим не грозит.

– Ну да ладно, – вздохнул он про себя, когда отступил назад, чтобы дать родственникам подойти к молодым. Господь добр, и он научит их всему тому, что нужно знать, чтобы любить друг друга. Он еще больше укрепился в своей вере, когда эта милая девушка застенчиво улыбнулась ему через плечо. Довольно скоро ее прекрасный характер сделает свое дело и растопит сердце мужа.

ГЛАВА 9

Рилла не завидовала счастью золовки, но не могла не думать о своей собственной свадьбе. Как и Сесиль, она была молода и полна надежд на будущее. Одвулф был так же красив, как и Иан Гилликрист, да и Рилла, хотя ей и в голову бы не пришло соперничать с красавицей Сесиль, была чудо как хороша в тот день, когда они с Одвулфом поклялись в верности друг другу. С тех пор прошло совсем немного времени. Одвулф Лотаринг покоится в могиле, а Рилла осталась один на один со своей жизнью.

В задумчивости она крошила кусочек торта. Потребовалось всего лишь три года, чтобы все ее мечты с такой же легкостью рассыпались, как этот торт.

– Нелегко переносить потерю, – услышала она чей-то низкий голос.

Рилла встревоженно вскинула глаза. Перед ней стоял Доннчад, неотразимый в своем камзоле песочного цвета и бриджах. Она почувствовала, как запылали от смущения щеки, и с тревогой посмотрела в сторону новобрачных. Те встречали гостей и, казалось, не замечали ее грустного настроения. Хотя и сами выглядели не особенно радостными.

– Нет, – успокоил ее Доннчад, – никто больше не заметил вашей печали. Это понятно. Я вспоминаю, с какой надеждой я смотрел в будущее в день своей свадьбы.

– И что, это будущее оказалось таким же коротким, как мое? – Рилла заглянула в его глаза, радуясь возможности излить душу.

– Не таким коротким, но горьким… Да, так оно и было. Я думал, что продолжу род Доннчадов. Но моя жена оказалась бесплодной, и это печальное обстоятельство омрачало всю нашу жизнь.

Печаль так и осталась в его темных глазах, но Рилла не думала, что причиной тому было отсутствие детей.

– Но вы долго были женаты? – И счастливы, догадалась она, но не рискнула добавить это слово.

– Достаточно долго, чтобы почувствовать, что от тебя отсекли половину, когда жена умерла. – Он с нежностью смотрел на нее. – А ваша семейная жизнь длилась недолго?

– Три года. Слава Богу, я успела родить Одвулфу двух сыновей. Это единственная радость в моей жизни.

Доннчад с восхищением смотрел на нее. Мягкий зеленый цвет ее глаз, обрамленных пушистыми ресницами, сводил его с ума.

– Но сыновья вырастают и покидают родной кров. Какие радости тогда будут согревать вашу душу?

Ее губы изобразили печальную гримасу, свидетельствующую о том, что он попал в точку.

– Внуки? Вы не думаете о том, чтобы снова выйти замуж?

Она пожала плечами, и это движение показалось ему грациознее, чем движение лебедя.

– Я не могу сказать, что эти мысли занимают меня постоянно, – ответила она.

– Я думаю, еще прошло слишком мало времени. – В конце концов, Одвулф был убит всего восемь месяцев тому назад у Пинки Клу. Доннчад тоже потерял в этой битве двух братьев. Они не вернулись, как и многие другие лучшие сыны Шотландии.

Он увидел, как задрожали ее губы. Болван, обругал он себя, вместо того чтобы отвлечь ее от печальных мыслей, ты заставляешь ее страдать еще больше. Он постарался исправить положение.

– Сколько лет вашим сыновьям?

– Вольдемару два года, Тюдорику – один.

Доннчад не показал своего удивления, услышав немецкие имена, которыми Одвулф нарек своих сыновей.

– И на кого они больше похожи, на вас или на Лотарингов?

– Внешне они копия отца. По характеру… – Она пожала плечами. – Я думаю, Вольдемар больше похож на меня, а Тю – более требовательный. Если у него не хватает слов, чтобы заявить о себе, он просто топает ногой и показывает пальцем. К сожалению, и его брат, и няня кидаются исполнять все его требования.

– А вы?

В его глазах зажглись огоньки.

– Я не бросалась исполнять все желания Одвулфа, хотя и любила его, и не собираюсь угождать сыну, хотя люблю его не меньше.

– Может быть, как-нибудь я приду взглянуть на ваших детей, – непринужденно сказал он.

Рилла с удивлением посмотрела на него.

– Вам будут очень рады, я уверена. – Она не могла понять, почему Росу Доннчаду, занимающему такое высокое положение, пришло в голову взглянуть на двух неряшливых мальчишек.

– Я люблю детей, – сказал Доннчад в ответ на ее вопрошающий взгляд.

– А вы не собираетесь снова жениться? – Она повторила его же вопрос и поразилась собственной смелости. – Вы еще могли бы иметь своих сыновей.

– Если только причина была не во мне, а в моей Катрионе.

Он засмеялся, заметив, что его слова вызвали у нее шок. По общему мнению, это был щепетильный вопрос, задевающий мужскую гордость.

– Вы никогда бы не подумали, что услышите такое признание от мужчины? – Он воспринимал отсутствие детей не как удар по его мужскому самолюбию, а только как повод для сожалений. Он опомнился. – Я вас не обидел?

– Конечно нет, – поспешно ответила она. – Я удивлена, потому что вы правы. Редкий мужчина согласится взять на себя вину за отсутствие детей в браке.

– Только Господу Богу известно, почему иной брак бесплоден.

Рилла поняла, что со времени гибели Одвулфа она ни с кем не чувствовала себя так легко и свободно в разговоре. Это открытие смутило ее.

– Сесиль уже, наверное, вернулась в свою комнату. Я должна быть с ней.

Она покраснела, вспомнив свою первую брачную ночь. Для нее это было самое мучительное испытание в жизни, которое она выдержала только благодаря тому, что Одвулф был очень внимателен к ней. Она надеялась, что Иан Гилликрист тоже проявит себя как джентльмен.

Рилла простилась с Доннчадом и направилась к Сесиль, продолжая думать об этом человеке. Он был намного старше ее, но от него исходила такая жизнеутверждающая сила, которой бы хватило на несколько человек. Она устыдилась своих собственных мыслей и торопливо пересекла комнату.

Иан, стоявший рядом с Сесиль, отступил при приближении Риллы. С дрожащей улыбкой, исполненной благодарности за ее присутствие, Сесиль схватила Риллу за руку почти в отчаянии. Рилла охнула: ее пальцы были холодны как лед.

Как бы повинуясь негласной команде, Ниарра встала по другую сторону Сесиль и взяла ее за руку. Она смотрела наверх, дожидаясь, пока Джиорсал не достигнет последней ступеньки. Окружающие их гости снова подняли кубки за здоровье новобрачных, и Ниарра движением губ сказала Рилле:

– Пора.

Ноги Сесиль сделались ватными. На середине лестницы она остановилась, у нее перехватило дыхание от страха перед тем, что ожидало ее впереди. Нельзя сказать, что она была в полном неведении относительно того, что ей предстояло узнать: Джиорсал позаботилась об этом заранее. Просто Иан Гилликрист был для нее тайной.

Мать улыбнулась ей сверху, стараясь приободрить. Они вместе добрались до конца лестницы. Изабел, поджидавшая их у открытой двери, тотчас захлопнула и накрепко закрыла ее за ними. Сесиль стояла, тяжело дыша и прислушиваясь к хриплым голосам гостей, приближающихся к закрытой на засов двери.

Рилла довольно рассмеялась.

– Нам надо поторапливаться, а то они разнесут дверь.

Вместо ответа Ниарра сняла с локонов Сесиль кружевную наколку. Изабел начала расстегивать крошечные крючочки на спине ее платья, в то время как Рилла помогала расстегнуть рукава.

Чем меньше оставалось на Сесиль свадебных одежд, тем страшнее ей становилось. Она поняла, что мать чувствует этот растущий внутри нее страх, когда Джиорсал дала ей кубок с вином.

– Выпей, дорогая. Согреешься.

Сесиль с благодарностью отпила немного вина. Затем Рилла забрала кубок из ее холодных рук, чтобы Ниарра могла надеть на нее ночную рубашку. Не ее привычную рубашку из мягкой белой материи, а сшитую специально для этой ночи. С неглубоким девственным вырезом и длинными рукавами, сделанная из легкого голубого шелка, она облегала ее фигуру, подчеркивая каждый изгиб тела.

Слишком скоро они пришли. Джиорсал направилась к двери и сняла засов, послав дочери последний ободряющий взгляд.

Сесиль застыла, когда ее братья втолкнули в комнату Иана Гилликриста. Они не вошли за ним следом, а попятились назад, чтобы помешать кому-нибудь из гостей проскользнуть в комнату вместе с Сэлеком и Доннчадом.

При взгляде на свою жену у Иана перехватило дыхание. Перед ним стояло крошечное существо со всеми признаками женщины. Волосы каскадом ниспадали на ее спину. Бледное лицо было спокойным, и только нижняя губа, которую она покусывала мелкими ровными зубами, выдавала волнение.

Вспомнив, как нервничала ее мать в первую брачную ночь, Сэлек улыбнулся, пытаясь ободрить дочь. В эту минуту Сесиль так была похожа на свою мать! Те же застенчивость и ожидание. Он неловко откашлялся и посмотрел на Иана.

– Доннчад говорит, что ты берешь ее как не имеющую никаких пороков.

– Да. – У Иана не было никакого желания видеть свою жену раздетой перед свидетелями для доказательства ее полноценности. Он считал это варварским обычаем.

Сэлек с облегчением вздохнул.

– Тогда мы уходим. – Он неуверенно посмотрел на Сесиль, затем на Иана. – Вручаю ее твоим заботам.

Иан усмехнулся, так как было ясно, что Сэлек на самом деле не хотел этого. Иан мог только надеяться, что опасения Сэлека были естественными переживаниями любого отца, а не сожалением о том, что он позволил своей дочери выйти замуж за человека с сомнительной родословной. Ничего не сказав в ответ, Иан просто кивнул и стал ждать, пока разойдутся окружавшие его жену люди.

Последние делали это с явной неохотой. Первой ушла Джиорсал, нежно поцеловав Сесиль в щеку и похлопав новоиспеченного зятя по плечу. За ней последовали две молодые девушки. Иан с интересом заметил, что его дядя по-прежнему полон нескрываемого восхищения одной из них. Служанка медлила, и Сесиль пришлось ее выпроваживать.

Последними ушли Сэлек и Доннчад. Иану показалось, что дядин прощальный взгляд как бы предупреждал его о чем-то. Неужели он думает, что Иан будет бить свою жену в первую брачную ночь? При этой мысли он почувствовал растущее раздражение.

– Он желает нам добра. – Слова были сказаны спокойным голосом.

Иан резко повернулся, посмотрел на Сесиль и понял: она тоже видела этот взгляд. Он почувствовал раздражение.

Сесиль посмотрела на него с раскаянием.

– И сейчас я все испортила.

Не отвечая, Иан налил себе вина. Что она за человек? Она так легко читает его мысли. Ему это было не по душе.

Сесиль тихо ждала, не зная, что требовалось от нее в этот момент. Она бы с радостью нырнула в постель, но предпочла стоять и смотреть в затылок Иана. Она нашла, что форма его головы была очень недурна. Его тело было совершенным. Ей хотелось потрогать жесткие завитки волос на сильной шее. Она покраснела: скоро ее желание осуществится. У нее не осталось никаких других воспоминаний об их встрече, кроме того водопада, что обрушился на нее. Интересно, случится ли что-нибудь подобное на этот раз?

Иан внезапно повернулся и поймал ее взгляд. Она покраснела пуще прежнего. Поднеся кубок с вином к губам, Иан принялся открыто рассматривать ее, медленно переводя взгляд с головы на кончики пальцев голых ног, выглядывавших из-под ночной рубашки. Сесиль страшно хотелось заговорить, чтобы нарушить неловкое молчание, но язык ее не слушался и она не смогла вымолвить ни слова. На мгновение ей действительно захотелось узнать, что чувствует другой человек. В этот раз, однако, было ясно, что он владеет собой. Если бы она коснулась его, то знала бы, но она была к этому не готова. Пока не готова.

– Ну что, леди Гилликрист, мы оказались там, где хотели бы быть, разве не так? – В его взгляде была насмешка.

В действительности Сесиль совсем не была уверена в том, что это было именно то место, где она хотела находиться. Она не продумывала в таких подробностях свое решение взять в мужья Иана Гилликриста. И потом сейчас уже поздно что-либо менять. Она подняла подбородок кверху:

– Да.

Улыбка Иана смягчилась. Ее неуверенность примирила его с ней. Если бы ему удалось удержать ее в этих пределах, они вполне могли бы поладить. Эта мысль позабавила его, как и то, что он себя чувствовал не намного увереннее, чем она. У него были женщины, но никогда не было жены. Обычно это были женщины, пресытившиеся радостями супружеского ложа. Это его устраивало, потому что не надо было беспокоиться ни о каких привязанностях, которые могли бы возникнуть.

Он сделал шаг в ее сторону и обрадовался, что она не отстранилась. Более того, она продолжала смотреть на него с доверием и любопытством, которые подействовали на него, как бальзам. Несмотря на то, что она всегда застигала его врасплох и доказала свою способность доводить его до бешенства, сейчас он был ее хозяин и повелитель. И это обстоятельство, казалось, не очень угнетало ее.

Продолжая глядеть в глаза жены, он обнял ее и притянул к себе. И только тогда почувствовал ее смятение: прекрасные глаза широко раскрылись в смущении и удивлении.

Она не ожидала встретить такую силу. Она знала, что ее ждет, но только не эта сила. Все сомнения мгновенно улетучились. Разве есть еще другой такой человек, способный открыться от простого прикосновения плоти о плоть.

То, что ей открылось, удивило ее. Она ожидала почувствовать страсть и, возможно, гнев, который переполнял его раньше. Но гнева не было. И если была похоть, то она не была так отвратительна, как в случае с Данмаром.

Она попробовала встать к нему поближе, так, чтобы между ними оставалось всего лишь несколько сантиметров, и она могла чувствовать его дыхание на своей щеке. По его быстрому взгляду она поняла, что застигла его врасплох, отчего ей сделалось приятно.

Иан чувствовал, что улыбается. Так, ее интересуют постельные дела. Ну что же, он удовлетворит ее любопытство так, что она будет долго помнить об этом. Надо быть осторожным, однако, а не то все воспоминание сведется к боли. Он не любил и не собирался любить ее, но она была его женой. Насколько это возможно, он будет беречь ее.

Сесиль все еще анализировала чувства, которые передавались ей от него, когда он дотронулся до ее груди. Даже через тонкую ткань рубашки она ощутила жар его прикосновения, от которого ей внезапно сделалось тепло. Кровь, которая едва согревала руки и ноги, сейчас наполняла огнем ее вены. Инстинктивно она потянулась к нему губами.

Иан ощутил ликование, о котором и не помышлял. Ведь он держал в объятиях не Эдру Байрхэм, как тому следовало быть. И рука его не чувствовала знакомой полноты ее груди. Ему пришлось приподнять Сесиль, чтобы ее поцеловать, чего никогда не приходилось делать с Эдрой. Но все это его мало волновало. Девушка, на которой он женился, полностью завладела им.

Он чувствовал под своей ладонью ее твердый сосок и ее губы, прижатые к его губам, и страсть наполнила все его тело. Он понимал, что должен быть очень осторожен, чтобы не разорвать ее пополам в момент их близости.

Иан слегка отстранил ее от себя и развязал ленту у ворота рубашки. Рубашка спала с ее плеч, обнажив полную, но изящную грудь. Обхватив грудь снизу руками, он наклонился, чтобы ее поцеловать. Когда он выпрямился и посмотрел ей в лицо, он увидел, что она следит за ним сквозь полуприкрытые веки, отрывисто дыша.

Испытывая чуть ли не боль от желания обладать ею, он потянул через голову ее ночную рубашку и обомлел. Она была само совершенство. Искусно изваянные углубления и возвышения плавно чередовались друг с другом, образуя высокую полную грудь, тонкую талию и округлые бедра. Она опустила ресницы под жарким взглядом его глаз, и нежный румянец коснулся ее бледных щек.

Иан легко поднял ее и отнес на постель, где она лежала некоторое время одна, пока он раздевался. Он почувствовал, как она затаила дыхание, когда он опустился на постель рядом. Но он только ласково коснулся ее щеки, и ее напряжение спало. Чувствуя, что она немного расслабилась, он начал ласкать ее легкими и нежными движениями рук.

Он гладил и целовал ее грудь, а рука опускалась ниже, пока не достигла мягких завитков в ложбинке между ног. Хотя вначале она вся сжалась от его прикосновения, он продолжал настойчиво ласкать ее до тех пор, пока она откликнулась на его ласку, подавшись всем телом вперед к его руке.

Иану становилось все труднее сдерживать себя и ее. Опершись на руки и балансируя, чтобы не раздавить ее, он навалился на нее всей тяжестью своего тела и почувствовал, как она в ожидании замерла.

Иан вошел в нее осторожно, с мучительной для обоих медлительностью. Он был слишком большой для нее. Поняв это, он подождал немного и отступил.

– Я мог бы остановиться. – В голосе его не было уверенности.

– Только для того, чтобы начать все с начала, – сказала Сесиль рассудительно.

Нельзя сказать, чтобы Иану понравился ее ответ. Он надеялся, что желание, которое он в ней вызвал, поможет ей пережить этот момент, но ошибся. Пламя страсти почти не задело ее. Но его тело уже не могло больше ждать.

– Прости, – услышала Сесиль и почувствовала, как он резко вошел в нее. Она подавила крик, и было, похоже, что она задохнулась от боли. Господи, этот человек – великан. Конечно, это что-то ненормальное. Мать предупреждала ее о том, что будет немножко больно, но не так же. У нее было чувство, что ее разрывают пополам. Она закусила губу до крови, и постепенно боль стала стихать.

И тогда Сесиль оказалась в плену желаний, охвативших Иана. Ей не нужно было заглядывать ему в глаза, чтобы увидеть, что он испытывает наслаждение, граничащее со страданием. Она подняла руки и прижала их ладонями к его груди так, чтобы чувствовать биение его сердца. Что чувствовал он? Это было неведомое ей ранее чувство, опустошающее, но прекрасное.

Помимо своей воли, Сесиль прижалась к нему, пытаясь впитать в себя владевшие им чувства. Они кружились в вихре вокруг нее, дразнили ложными надеждами и обещали необычайное наслаждение. Она согнула ноги в коленях, обхватила его за плечи и притянула к себе так, чтобы разделить эту непреодолимую страсть с человеком, который всего лишь несколько часов назад стал ее мужем. Саднящая боль – это все, что она ощутила. Все было так, как говорила ей мать. Ее действия были для Иана последней каплей. Не в силах больше сдерживать себя, он со стоном припал к ней, содрогаясь всем телом.

Какое-то мгновение Сесиль лежала, неотрывно глядя в его лицо, затем сжала ладони в кулаки и начала колотить ими по его мускулистой груди.

– Я хочу почувствовать это, – сказала она с отчаянием в голосе. – Я хочу почувствовать то, что чувствовал ты!

Опустошенный, все еще отрешенный от земных мыслей, Иан в смущении с удивлением смотрел на девушку, которую он только что лишил невинности, и понимал, что его прежней жизни пришел конец.