Текст книги "Одно мгновенье до любви"

Боже, как он хотел прижаться к этим губам! Сдерживать такое желание было нестерпимо. Черт бы побрал и Дженни, и Джо, которые стоят на его пути!

– Джузеппе! – На кухне появилась Доминик. Чарлз не смог разобрать ее быстрый французский, когда Доминик что-то торопливо говорила сидящему напротив Джо. Чарлз понял только, что, произошло что-то серьезное, поскольку Джо помрачнел. А его глаза стали суровыми.

Поднявшись, Джо стал отдавать быстрые распоряжения. Чарлз смог разобрать только отдельные слова. Корзина для рынка. Деньги за яйца.

Кроме них из мужчин в доме был только один из Люков. Другие отправились ночью в дальний рейд и вряд ли скоро вернутся. Услышав распоряжение, Люк взял корзину для рынка, а Доминик достала тщательно собиравшуюся Сибелой выручку за проданные яйца.

Достав свою шляпу, Джо двинулся к двери.

Чарлз с трудом поднялся на ноги.

– Что происходит?

– Немцы застрелили Анри Лага. Они обыскивают его дом. Доминик опасается, что там может находиться Сибела, что ее арестуют или… – Он открыл дверь. – Я найду ее. Чтобы предупредить.

Он идет в город. При свете дня. Не сошел ли он с ума?

Тяжело опираясь на трость, которую дала ему Сибела, Чарлз поковылял следом за Джо.

– Нас четверо. Можно пойти искать по всем направлениям.

На лице Джо появилось сомнение.

– Тебе не следует выходить. Что, если тебя остановят, чтобы проверить документы? – Чарлз знал, что новых документов для Джо еще не изготовили. Он слышал, как Сибела говорила, что мастер по подделкам документов арестован. Сибела сама пыталась раздобыть оборудование для подделки.

– Если она была у Лага, то скорее всего уже мертва, – отрывисто произнес Джо.

– А если нет, то может отправиться к Лагу, – возразил Чарлз. – Я должен помочь найти ее. – Он прошел в дверь, мимо Джо.

В первый раз за несколько недель он увидел солнце. Небо было ослепительно голубым, без единого облачка. В такой день Сибела просто не могла погибнуть. Бог не может быть столь жесток.

Хотя описывая смерть мужа и сына, она упоминала, что небо в тот день было тоже безоблачным.

Джо молча надел на голову Чарлзу свою измятую шляпу, натянув ее как можно глубже, чтобы скрыть золотистые волосы.

– Если ты попадешь к немцам, она никогда мне этого не простит. – Он дал какие-то отрывистые команды Доминик и Люку, и те поспешно исчезли. – Я направляюсь к Лагу. Тебе следует остаться здесь, на тот случай если она вернется.

– Нужно навестить ее подругу. – Чарлз продолжал ковылять по дороге. Джо было непривычно слышать английскую речь на улице оккупированного немцами городка Сент-Элен. – Подругу зовут Марлиз. У нее скоро будет ребенок. Сибела говорила утром, что собирается занести Марлиз свежего паштета.

– Говори по-французски, – прошипел Джо, не останавливаясь. – Только по-французски. Марлиз живет рядом с пекарней. Сходи туда и сразу после этого возвращайся. Ты понял?

– Да.

Джо показал направление.

– Иди туда. Боже, только бы она была там. – И он двинулся вперед, оставив Чарлза.

Но Чарлз не остался в одиночестве. По другой стороне улицы к нему приближались трое. Две старые женщины и один мужчина в прекрасном костюме, словно только что позаимствованном с парижской витрины. Наклонив голову и согнув плечи, Чарлз двинулся мимо.

Благодарение Богу, что никто из них даже не взглянул на Чарлза. Никто не окликнул, никто не заставил говорить по-французски.

Тротуар был неровным, да и дорога давно не ремонтировалась. Чарлз старался не смотреть по сторонам, чтобы не выглядеть туристом, интересующимся старинными зданиями. Хотя дома порядком обветшали, в них было что-то от старинных сказок, аромат Европы. Каждый дом, казалось, говорил: «Золушка живет именно здесь». Подниматься в гору оказалось труднее, чем Чарлз ожидал; каждый шаг давался с болью. Впрочем, это было даже неплохо – боль заглушала страх.

Наконец он пришел на место. К дому пекаря.

Джо говорил, что Марлиз живет рядом с пекарней. Подняв глаза, Чарлз увидел множество окон, но почему-то лишь одну дверь – ту, что вела в магазин.

И вдруг он услышал стук подошв о тротуар. Так могли звучать только немецкие сапоги. Чувствуя, что на его голове поднимаются от страха волосы, Чарлз повернулся. Четыре немецких солдата в форме направлялись прямо к нему. Или, может, к магазину булочника – Чарлз не стал дожидаться точного ответа. Следующий дом отделял от дома пекаря узкий проход.

Только не надо спешить. Он должен идти медленно, словно именно туда и направлялся. Боже всемогущий! А что, если вместо того чтобы помочь Сибеле, он приведет немцев прямо к ней?

У стены здания не было двери, и Чарлз завернул за угол. Здесь он увидел дверь, эта дверь тоже принадлежала булочнику. Из нее доносился аромат свежего хлеба. Чарлз одолел ступеньки, вошел внутрь и… увидел Сибелу. Она сидела в компании с беременной женщиной.

Эта женщина, Марлиз, слабо вскрикнула и смутилась, когда в комнате без стука появился какой-то человек.

– Прошу простить, но мы сегодня не работаем, – сказала она. – И остатков еды у нас нет.

Кинув на Марлиз тревожный взгляд, Сибела остановила ее:

– Это мой друг. Думаю, у него что-то срочное.

Марлиз отвернулась, словно давая понять, что она не видела и не запомнила этого человека.

– Можно стакан воды для моего друга? – спросила Сибела, не сводя глаз с лица Чарлза. – А потом мы пойдем.

Марлиз показала на раковину. Сибела быстро вымыла чашку, затем наполнила ее водой.

Только теперь Чарлз понял, что с него градом льет пот. Он вытер лицо рукавом и взял чашку. Их руки соприкоснулись – было заметно, что пальцы Сибелы дрожат.

– Мерси, – начал он благодарить по-французски, но она приложила палец к губам.

Поставив чашку, Сибела повела его к двери. Только когда они свернули в проход между домами, Сибела обернулась к нему:

– Наверняка ты принес плохую весть, Чарлз. Говори скорее – что случилось?

Его имя, произнесенное с французским прононсом, прозвучало чарующе.

– Анри Лаг мертв. Его убили немцы.

Закрыв глаза, Сибела сделала глубокий вдох.

– А дети?

– Я не знаю, – сказал он. – О детях я ничего не слышал.

– Анри и Матис прятали более дюжины детей евреев и цыган на чердаке.

Не было сомнения, что этих детей обнаружили. Чарлз понимал это. Понимала это и Сибела.

Она была в отчаянии – и Чарлз не знал, как можно ей помочь. Он только обнял ее за талию и притянул ближе. Сибела прильнула к его плечу, изумив его удивительным сочетанием мягкости и твердости.

Внезапно он услышал громкий мужской смех. Резко отстранившись, Чарлз увидел трех немецких солдат, высунувших головы из открытой двери булочной.

Однако Сибела внезапно притянула его к себе и поцеловала, но ее глаза были при этом открыты. И он все понял. Пусть немцы думают, что он явился сюда к подружке, а не по заданию Сопротивления.

Отстранившись, Сибела произнесла:

– Чарлз, прости…

– За что?

– Говори по-французски, – попросила она, скосив взгляд в сторону двери булочной.

Но все его французские слова словно испарились. Впрочем, как и английские. Чарлз молча поднял палку, которая упала, когда он обнял Сибелу.

Только тут Сибела вспомнила, что он не только герой, пришедший ее спасать.

– Надо идти домой, – заторопилась она, двинувшись дальше. Морщась от боли, Чарлз последовал за ней. – Когда я пойду к Лагу…

– Это слишком опасно, – резко возразил он. Боже праведный, не хочет же она погибнуть? Она не подняла на него глаз.

– Я буду осторожна.

– Если ты пойдешь, я тоже пойду.

– Ты сошел с ума!

– Похоже на то.

Она хотела было энергично возразить ему, но на улице были люди, а французский Чарлза был просто ужасен. Они быстро, как только могли, прошли всю дорогу до дома и завернули за угол, к черному ходу. Сибела почти затолкала Чарлза в дверь кухни.

– Джо ушел искать тебя. Давай подождем, пока он вернется…

– Эти дети… – перебила она его. – Двое из них прежде жили у меня.

Чарлз вопросительно взглянул на Сибелу.

– Я прятала их у себя на чердаке, – объяснила она. – Двух девочек. Симону и маленькую Рэчел – ей всего только четыре года. Но потом, когда появился ты, я испугалась, что из-за тебя они попадут в беду… Я отослала их к Анри, надеясь, что у него им будет безопаснее.

О Боже!

– Они могут сказать? – Чарлз сжал плечи Сибелы, едва сдерживаясь, чтобы не встряхнуть ее. – Они знают твое имя?

– Они дети, – ответила Сибела. – Они ничего не знают. Рэчел называла меня «прекрасная мама». – Ее губы дрогнули. – Мне надо идти. Если существует хотя бы один шанс…

– Не существует.

Чарлз и Сибела одновременно обернулись к двери. Там стоял Джо. В его глазах блестели слезы.

– Я только что оттуда. Детей увезли на грузовике. Всех.

Лицо Сибелы перекосилось от ужаса.

– Куда? – прошептала она.

Чувствовалось, как трудно было Джо говорить.

– Куда? – спросила Сибела громче. – Куда эти чудовища увезли моих детей? Я убью их всех! Я убью их! Каждого из них!

Она ринулась к выходу, мимо Джо. Он поймал ее в дверях. Сибела попыталась вырваться, но он не отпускал ее, никак не реагируя на удары и пинки.

И Сибела вдруг разрыдалась. Такого горя Чарлз не видел никогда. И ничем помочь этому горю он был не в силах.

Ее ноги подкашивались, Джо придержал ее, чтобы Сибела легла на пол, а не упала.

– Мне очень жаль, – сказал он. – Я не знаю, куда они их забрали. И никак не могу узнать.

– Надо спросить, какие ходят слухи. Слухи всегда ходят. – Сибела подняла голову, чтобы взглянуть Джо прямо в глаза в надежде найти в них ответ на какой-то свой вопрос. Похоже, она его нашла. – Они послали их в лагерь смерти, – выдохнула Сибела, помертвев.

– Дорогая, это только слухи. Мы не знаем этого наверняка.

Чарлз молча смотрел на Сибелу, зная, что ничем не в силах ей помочь.

Абсолютно ничем.

Глава 11

Остановившись перед комнатой Тома, Келли сделала глубокий вдох.

Мэллори рассказала, как обнаружила Тома сидящим на корточках, словно он был пьян или находился под действием наркотиков. Когда с помощью Мэллори Том добрался до дома, первыми его словами были: «Никаких докторов, никакой больницы».

Потом Том объяснил причину своего состояния недавней травмой головы. Это успокоило Мэллори, которая уже стала подозревать наркотики, но встревожило Джо.

Когда Келли пришла, Чарлз был на ногах. По-видимому, Джо разбудил его, обратившись за помощью, и привел к себе.

Во что бы то ни стало ей следует убедить Тома, что о его условии «никаких врачей и никакой больницы» надо забыть.

Она поговорит с Томом как друг, имеющий медицинские познания. Она убедит его обратиться в больницу – не обязательно сегодня же вечером, если только этого не потребуют обстоятельства, но хотя бы завтра утром.

Распрямив плечи, Келли решительно постучала в дверь комнаты Тома.

– Открыто.

Повернув ручку, она шагнула в его комнату – впервые в жизни.

Том сидел на кровати в футболке и шортах. Его волосы были еще влажными после душа.

– Чувствуешь себя лучше? – спросила Келли.

Том неопределенно мотнул головой.

Такого пациента у нее еще не было. Она знала, как расположить к себе детей – плюшевой игрушкой или необычной шляпой. Как завоевать доверие Тома, она не знала.

Лучше всего сразу приступить к делу.

– С кем ты хочешь сейчас поговорить, Том, с доктором Эштон или со своей подругой Келли?

Том улыбнулся:

– Разве можно вас разделить?

– Нет – но если доктор Эштон скромно сидит на стуле и вежливо просит ответить на вопросы, то подружка Келли усядется на стул, как ковбой, и начнет выбивать правду с жестокостью индейца.

Том бросил на нее пристальный взгляд, который она почувствовала почти физически. Потом отвел глаза и с шумом выдохнул:

– Я должен был рассказать тебе все раньше… – Он кашлянул. – В аэропорту Логана я увидел одного человека. Я думаю, что это международный террорист по прозвищу Торговец, на счету которого взрывы в различных странах. В 1996 году я участвовал в операции по его поимке. Мы должны были схватить Торговца незаметно. Но кто-то начал стрелять раньше времени, и этому ублюдку удалось бежать. Боюсь, что он нас всех запомнил в лицо. Долгое время мы полагали, что Торговец получил смертельное ранение, но спустя несколько лет появилось подозрение, что это не так. А человека, похожего на Торговца, я видел не только в аэропорту. Я встретил его здесь, в Болдуинз-Бридж.

– И что ты об этом думаешь?

– Я никогда не делаю категорических заключений. – Том провел рукой по голове, словно она заболела снова. – Не обращай внимания. Все в порядке. Я, по-видимому, счастливчик. Когда взорвался вертолет, я поначалу даже не потерял сознания.

– Период ясного сознания, – тихо произнесла Келли. Она знала, что даже при тяжелых травмах головы внутреннее кровотечение вызывает кому только через час или два.

– Точно. Я потерял сознание только через несколько часов. Мой заместитель, Джаз, сделал все возможное, чтобы доставить меня к доктору, но первую помощь мне оказали только через пятнадцать часов. К этому времени я уже находился в глубокой коме. У меня были многочисленные кровоизлияния. Хирург просверлил маленькую дырочку в моем черепе, осушил все, что надо было осушить, и закрепил то, что надо было закрепить. Я очнулся после этого только через несколько недель.

Через несколько недель очнулся? Боже, действительно он счастливчик.

– У меня восстановилось все. Каких-то последствий травм головы нет. Я могу говорить, ходить, читать и писать. Я помню все – в памяти никаких провалов нет. Я прошел тесты по определению различных цветов. Кроме одного. Но это пустяковый тест.

Он оперся рукой на изголовье кровати.

– Когда я вернулся в Америку, у меня вышла небольшая стычка с контр-адмиралом, который пытался ликвидировать шестнадцатый экипаж. – Том откинулся назад, прислонившись головой к стене. – Я погорячился.

Потом Том начал рассказывать о комиссии психиатров, о ее мнении, что именно травма вызвала его агрессивное поведение, о том, что ему дали месяц, чтобы прийти в норму. Было видно, как тяжело Тому говорить обо всем этом.

– Есть вероятность, что, когда я вернусь обратно, этот контр-адмирал и доктора скажут мне: «Спасибо за службу в военно-морском флоте и добро пожаловать на гражданку». Вся моя карьера зависит от того, смогу ли я за эти тридцать дней восстановить свое психическое здоровье.

Том наклонился вперед, глядя прямо в глаза Келли.

– Когда я увидел известного международного террориста в Болдуинз-Бридж, я сам начал подозревать, что у меня вызванная травмой паранойя. Что, если мне только мерещатся эти террористы? Впервые в жизни я стал сомневаться в себе, Келли. – Его голос дрогнул. – Мне необходимо знать, гожусь ли я еще для службы или же мне следует распрощаться со своей карьерой.

Келли не знала, что сказать и что предпринять. Но Том еще не закончил.

– Я говорю все это тебе по двум причинам, – продолжил он. – Мне нужен доктор, которому я могу доверять и который был бы со мной совершенно откровенен. Кроме того, мне нужно, чтобы мою голову посмотрели еще раз. И последнее – мне нужно подробное описание симптомов паранойи. – Он сделал глубокий выдох, как бы сбрасывая с себя груз всех своих забот. – Все. Лекция окончена. У моей внимательной аудитории есть какие-либо вопросы?

Вопросы? Боже! У нее четыре тысячи вопросов.

– Террористы, – произнесла Келли. – Множественное число. Ты сказал, что видел террористов – их было больше, чем один?

– О черт, – поморщился он. – Только один. Извини.

– А теперь расскажи мне, что произошло.

И он рассказал. Спокойно, словно это был репортаж, а не вопрос жизни и смерти. О магазине, где он увидел человека с татуировкой в виде глаза. О том, что пришлось бежать по дороге, чувствуя боль в голове. О том, как началось сильное головокружение.

– И внезапно я обнаружил, что стою в толпе людей с татуировкой Торговца на руке. Это было настоящим кошмаром, Келли. На протяжении минуты я думал, что сошел с ума.

Его руки тряслись от одних только воспоминаний. Келли сжала их в своих ладонях.

– Потом я понял, – голос Тома снизился до шепота, – что это была не татуировка. Это был знак, который наносили на карнавале чернильной печатью. Возможно, и тот парень, которого я встретил в магазине, тоже заехал с этого карнавала. Кажется, я ни о чем не могу думать, кроме Торговца. Похоже на параноидальную идею, верно. – Его голос дрогнул. – В этом случае контр-адмирал Такер совершенно прав, желая выгнать меня из флота. Мне в «Морских львах» не место.

Он попытался отстраниться, но Келли не выпустила его рук. Она провела ладонью по его лицу.

– Спасибо, что ты мне все сказал, – произнесла она мягко. – Я никому об этом не скажу, даже Джо. Обещаю. Если ты, конечно, сам этого не захочешь.

Кожа под ее ладонью казалась теплой, пальцы легонько колола щетина. Конечно, он брился, но с тех пор прошло уже несколько часов.

– Келли, ты, наверное, не слышала, что я только что сказал. Я почти сумасшедший. Мне осталось двадцать восемь дней до звания безработного. И бездомного. Я жил на базе, меня попросят оттуда и…

– Но ты не один, – возразила она. – Я тебе помогу. Я знакома с одним из виднейших нейрохирургов Бостона.

Это мировое светило. Он блестящий специалист – ты можешь всецело ему доверять. Если хочешь, мы съездим к нему. Завтра же он просканирует твой мозг и…

– Но ты же доктор. И я тебе доверяю. Боже!

– Я не могу быть твоим доктором. Тебе нужен специалист. К тому же я хочу быть не твоим доктором, а… – Не договорив, она наклонилась и поцеловала Тома.

Его губы были теплыми и удивительно мягкими. Она ощутила легкий запах зубной пасты – по всей видимости, перед ее приходом он почистил зубы.

Поцелуй получился легким, нежным, очень коротким, совсем не тем страстным, зажигающим, каким был их с Томом поцелуй когда-то давно.

То, что она сделала, удивило ее. Удивило и Тома. Какое-то время они молча смотрели друг на друга; Келли показалось, что это заняло минут двадцать, хотя она понимала, что это не могло длиться больше двадцати секунд.

Затем он заговорил:

– Я псих. Ты что, не поняла, что я тебе только что рассказал? – Он горько рассмеялся. – Боже, и ты все равно меня целуешь. Где твой хваленый здравый смысл? О чем ты думаешь?

Келли отрицательно покачала головой:

– Ты не сумасшедший. Может, у тебя и есть какие-то травмы головы, но…

– Эти последствия никогда не исчезнут, и ты знаешь это, – резко сказал он.

Уловив боль в его голосе, Келли обняла Тома и склонила голову к его груди. Она без труда могла слышать, как сильно стучит его сердце.

Успокоился Том быстро. Потом тоже обнял ее – и мягко провел рукой по ее волосам.

– Я могу помочь тебе, – прошептала Келли. – Я не знаю, серьезна ли твоя травма, но я определенно могу найти необходимую тебе информацию. Я сделаю все, что в моих силах. И я отвезу тебя на сканирование головы.

Руки, обнимавшие ее, стали крепче.

– Спасибо.

Том взял ее за плечи.

– Но, Келли, послушай. Я думаю…

Келли знала, о чем он подумал. Но настало время, чтобы он узнал, что думает она. Келли осторожно высвободилась из его рук.

– Возможно, травма действительно носит постоянный характер, что заставляет тебя не правильно оценивать события или видеть их в негативном свете. Но возможно, что эта паранойя – или как ты там ее называешь – с течением времени пройдет. Скорее всего тебе просто необходимо некоторое время, чтобы прийти в себя. Может, даже больше, чем тридцать дней.

Том покачал головой:

– У меня уже нет и тридцати дней.

– Том, если бы ты сломал ногу, тебя же не вышвырнули бы с флота только потому, что на заживление ноги требуется больше, чем тридцать дней?

– Конечно, нет. А в чем же разница?

Том нахмурился.

– Может, тебе пора идти? – проговорил он. – Я думал, что если расскажу тебе все, то ты…

– Что я?

– Не знаю.

Внезапно он медленно повернулся к ней, и Келли поняла, что он собирается ее поцеловать. Когда его губы уже почти коснулись ее губ, Том остановился.

– Теперь я знаю, что я сумасшедший, – выдохнул он.

И после этого он поцеловал ее.

Его поцелуй был похож на простое прикосновение. Но затем последовал второй, более страстный, дразнящий ее.

Келли чувствовала, что силы покидают ее. Вот именно такой поцелуй она и помнила. Она ответила на этот поцелуй, желая большего. Она ждала этого многие годы.

В дверь постучали, после чего она сразу распахнулась. Это был Джо, и он наверняка видел, как Келли поспешно отпрянула от Тома.

Келли опустила глаза, не в силах поднять их ни на одного из мужчин.

– Прошу прощения, – кашлянул Джо, столь же смущенный, как и она. – Каким был врачебный вердикт?

Том тоже кашлянул.

– Со мной все в порядке.

– Я спрашивал Келли.

– Том собирается отправиться в больницу, – доложила Келли таким бесстрастным тоном, на какой только была способна, – но не раньше утра. Я собираюсь отвезти его в Бостон для сканирования головы.

– Хорошо. – Джо перевел взгляд с Тома на Келли и обратно. – Хорошо. – Он вышел из комнаты и начал закрывать за собой дверь. – Я отведу Чарлза обратно в дом.

Келли буквально прыгнула к двери.

– Нет! – вскричала она. – Я сделаю это… Я уже собиралась уходить.

Но Джо уже скрылся за дверью, и Келли снова оказалась наедине с Томом.

– Почему бы утром нам не отправиться в Бостон? – произнесла она, все еще пытаясь быть официальной и не поднимая на него глаз. – Но только после часа пик. Примерно половина десятого подойдет?

– Да, – ответил он. – Спасибо.

Келли повернулась, чтобы уйти.

– А потом мы можем поужинать вместе.

Том потер лоб, затем переносицу.

– Я смотрю, моя психическая ненормальность тебя не пугает?

– Тебя еще в школе считали немного сумасшедшим. Кроме того, последствия травмы головы еще не относятся к клиническим случаям сумасшествия.

Том внимательно посмотрел на нее:

– Надеюсь, ты не веришь всему тому, что ты слышала обо мне в школе…

– Я слышала о тебе только самое хорошее.

Том улыбнулся:

– Неужели про меня говорили хорошее?

О да. Правда, ее мама под словом «хорошее» понимала совсем другое. Келли открыла дверь.

– Увидимся утром. Но если ты захочешь отправиться в больницу сегодня же, только позвони. Я буду у тебя через минуту.

– Келли, – остановил он ее снова. – Все, что я тебе сказал о Торговце… Мне нужно, чтобы ты…

– Я никому не скажу, – пообещала она. – Ты это знаешь.

Том кивнул:

– Я просто должен был предупредить. Взявшись за дверную ручку, она обернулась:

– А что, если все это тебе не показалось? Что, если ты и в самом деле видел этого человека?

– Тогда я узнаю, что он хочет сделать, и остановлю его. Это было сказано с такой уверенностью, что Келли мгновенно в это поверила. Поверила в Тома.

– До того момента, пока я не узнаю наверняка, что я псих, я буду действовать так, как если бы угроза была реальной, – добавил Том. – Некоторые из моих… друзей приедут в город на несколько дней для того, чтобы помочь мне.

– У тебя есть друзья и здесь, в городе.

– Да. – Он улыбнулся. – Я знаю это.