Текст книги "Пронзенное сердце"

Сьюзан Кинг
Острые шипы страсти

Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства

Выражаем особую благодарность литературному агентству «Nova Littera» за помощь в приобретении прав на публикацию этой книги

Переведено по изданию:

King S. Black Thorne’s Rose: A Novel / Susan King. – Topaz, 2013. – 416 р.

© Susan King, 1994, 2011

© The Killion Group, Inc., 2014, обложка, 2014

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2014

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2014

Дэвиду с любовью

Пролог

Англия Лето 1207 года

По залитой лунным светом глинистой дороге непреклонно следовали пять всадников, их плащи вздымались на ветру, как черные крылья, поблескивали кольчуги и рукоятки мечей. Когда наездники подъехали к изобилующему пещерами лесу, свирепый стук копыт пронизал мрачную тишину.

В центре этой группы ехал молодой человек в кожаном хауберке[1]1
  Хауберк – кольчуга с капюшоном и рукавицами. (Здесь и далее примеч. ред., если не указано иное.)


[Закрыть], его длинные темные волосы развевались за спиной. Увлекаемый вместе со всеми на бешеной скорости, он наклонился вперед, пытаясь ослабить натяжение веревок, закреплявших его в седле, и пошевелил связанными за спиной руками.

Всадники погрузились в неожиданный сумрак леса, слегка замедляясь на каждом повороте дороги. Лунный свет исчез за навесом из густой листвы, скрывавшим из виду каких-то существ, стремительно несшихся между деревьями впереди всадников, – их было не видно и не слышно. Между дубами, растущими вдоль тропы, прошмыгнул мужчина с двумя детьми; он остановился, чтобы посмотреть на приближающихся галопом всадников, затем рукой дал знак белому псу, бежавшему с ними.

Отреагировав на произнесенную шепотом команду, пес ринулся вперед и спустился по лесному склону – устрашающее пятно в молочном свете. Оказавшись на тропе перед надвигающимися лошадьми, он злобно зарычал.

Лошадь командира рванула в сторону и столкнулась с другими. Испугавшись, стражники поспешили обуздать своих скакунов. Арестант повернулся и огляделся вокруг, стараясь удержаться в своем шатком седле. Огромный, как волк, белый пес продолжал метаться поперек глинистой тропы перед ними.

– Уничтожьте это животное! – выкрикнул командир. Три меча были вынуты из ножен. Четвертый страж направил на беспокойного пса заряженный арбалет. За тропой раздался громкий свист, и за миг до того, как тяжелая арбалетная стрела вонзилась в землю, пес прыгнул в густые заросли.

Невидимый за сбившимися в кучу лошадьми, какой-то человек, пригнувшись, быстро направился к арестанту. В его руке блеснуло острие кинжала. Несколькими быстрыми точными ударами он разрезал ремни, сдерживающие пленника. Почувствовав свободу, арестант обернулся, но увидел лишь колыхание зарослей невдалеке.

Командир сделал отряду знак двигаться вперед, и лошади, уже без былой прыти, пошли по тропе. Сжав развязанные руки за спиной, арестант резко ударил ногой свою лошадь. Скакун сделал неуверенный шаг в сторону и отстал от остальных.

Дорога сужалась, минуя выступающие корни двух огромных дубов, чьи ветви переплелись наверху. Проезжая под этой природной аркой, арестант потянулся вверх и схватился за нижний сук. Поставив ноги на седло, он оттолкнулся и исчез в темной листве. Ничего не подозревающие стражники ускакали вперед, и лишь через некоторое время один из них оглянулся, закричал и повернул назад; остальные последовали за ним. Над их головами беглец осторожно забрался еще выше и нашел себе укромный уголок.

– Это все та борзая с холма – зверь, принадлежащий злым духам, – произнес один из мужчин, когда отряд замедлил шаг, вновь проходя под аркой из дубовых веток.

– Да, или заколдованный волк, – согласился другой. – Готов поклясться, этот Черный Торн наверняка в союзе с лесными духами.

– Духи или нет, а лорд Уайтхок го́ловы нам снесет, если мы снова потеряем этого Торна, – проворчал другой стражник.

– Да, Уайтхок вряд ли простит такое, – сказал командир, напрягшись в седле. – Поэтому мы должны найти его. Этьен, Ричард – ищите в том направлении. – Он указал в сторону леса. – Стреляйте вверх из арбалетов. Наверное, он на дереве.

Ричард недовольно возразил:

– Это безумие – преследовать Черного Торна ночью в этом лесу. Мы удалились далеко на юг от наших мест.

– Тут могут поджидать и другие демоны, – добавил Этьен.

– Плаксивые остолопы! – рявкнул командир. – Он здесь – найти его! – И ускакал.

Лучи лунного света проникали сквозь густую листву леса, образуя зловещие фигуры. Вглядываясь в полумрак с безопасной тропы, стражники тихо разъехались в разных направлениях, держа наготове мечи и арбалеты. Каждый из них быстро осенил крестным знамением шлем или кольчугу. Вскоре они вновь сошлись у входа в лес, поставили лошадей в круг и продолжили спор.

Черный Торн спустился с высокого дуба и бесшумно спрыгнул на землю. Дуб стоял на краю поляны, поэтому он замер. С противоположной стороны залитого лунным светом круга за ним внимательно наблюдал белый охотничий пес, и низкое рычание доносилось из его груди.

У мужчины промелькнула мысль, что стражники все-таки были правы – это не обычное животное, а скорее, одна из белых собак, которые, как говорят, сопровождают фей. Он пришел к такому заключению, потому что именно фея – миниатюрная, идеальная, покрытая золотой и серебряной паутиной – стояла возле охотничьей собаки.

Она направилась через поляну. В бледном облаке лунного света вокруг ее плеч блестели изящные локоны. Она шла, немного подпрыгивая.

Торн прищурился и вздохнул с облегчением. Никакое это не волшебное создание, а просто ребенок, девочка. Невысокая для своего возраста (ей было, наверное, лет двенадцать или тринадцать), она была одета в длинную свободную тунику и мягкие узкие сапоги. Голова семенящего возле нее пса торчала на уровне ее пояса.

Торн медленно выпрямился, и его худощавая фигура слилась с очертанием старого дерева. Девочка остановилась, подняла лицо и с нескрываемым любопытством посмотрела на него своими огромными ясными глазами. Белый охотничий пес снова зарычал, и она положила руку ему на голову.

– Успокойся, Каджиль, – сказала она. – Это друг.

Пес на секунду затих, затем посмотрел в сторону, напрягся и снова оскалил зубы.

Торн услышал какой-то слабый звук, донесшийся с другой стороны поляны. Он протянул руку и сжал тонкое плечико девочки.

– На дерево! – быстро прошептал он, поднимая ее на самую низкую ветку. Легкая и быстрая, как эльф, она резво взобралась выше. Он подпрыгнул вслед за ней и прижался к толстому суку.

Пес продолжал ходить под деревом, и малышка наклонилась вниз.

– Каджиль! Иди – найди Уота! – прошептала она.

На поляне раздался свист, и полетели стрелы. Над Торном затряслась ветка. Девочка негромко вскрикнула, он схватил ее протянутую руку и помог спуститься к себе на широкий прочный сук.

Еще один шквал стрел со свистом пронесся между ветвей. Торн прикрыл рукой макушку девочки, желая защитить ребенка от увечий, спрятать ее светлую головку. Хотя ее маленькие плечи дрожали, она не издала ни звука. Арбалетная стрела просвистела сквозь густую крону прямо над их головами и вонзилась в дерево, осыпая их листвой. Эти двое пригнули головы и прижались друг к другу, как курица-наседка с цыпленком под крылом.

На поляне воцарилась тишина. Новых выстрелов не последовало, поэтому Торн поднял голову и обвел взглядом каждую подозрительную тень на поляне.

Сквозь ширму листвы он разглядел под деревом темные фигуры двух стражей на лесной тропе. Мужчина крепко обнял ребенка, и в его мыслях пронеслась молитва, не произносимая им с самого детства. Он наблюдал, как стражники поговорили, потом повернули своих лошадей и уехали из леса.

Облегченно вздохнув, он прислонил голову к стволу дерева, но сразу же снова напрягся, потому что с поляны донеслись новые голоса.

– Уот! – Девочка так быстро слезла с дерева, что Торн, спускавшийся за ней, почувствовал себя стариканом. Оказавшись на земле, он увидел белого пса, радостно прыгающего возле хозяйки. Через поляну к ним направлялись двое: высокий юный блондин лет пятнадцати, очень похожий на девочку (наверняка они были родными братом и сестрой), и дородный мужчина в кольчуге.

– Пресвятая Богородица, ты не пострадала! – глухо произнес мужчина, прикоснувшись к плечу девочки. Брат положил руку ей на голову и, не говоря ни слова, участливо погладил ее волосы.

Повернувшись к Торну, мужчина тихо сказал:

– Мы перед вами в долгу.

– Нет, это я обязан вам, – ответил тот. – Я до сих пор был бы под стражей, если б не этот охотничий пес. Это вы обрезали на мне веревки?

– Да. Меня зовут Уолтер Лиддельский. Если вы тот, кого называют Черным Торном, то у меня для вас послание.

Бывший заключенный погладил бороду и склонил голову в тревожном ожидании. Его длинные, в саксонском стиле, волосы блестели при лунном свете, черные как смоль.

– Я это он.

Уолтер кивнул, темные глаза его сверкнули. Он потер суровую мощную челюсть.

– Теперь слушайте, потому что ваш эскорт еще наверняка поблизости. Барон де Эшборн велел мне убедить вас вернуться на север и продолжить предпринятые вами ранее попытки, – произнес он. – Никому не рассказывайте об этой встрече, но знайте, что вы не один противостоите жестокости лорда Уайтхока. – Он резко выдохнул и окинул Торна тяжелым взглядом. – Стража наверняка везла вас в темницу короля в Виндзор, молодой человек. Это грязная яма, в которой людей лишают разума.

– Так я и думал, пока мы ехали на юг. В таком случае благодарю вас, Уолтер. Передайте барону, что его доверие – честь для меня. – Он посмотрел на девочку и ее брата. – Это ваши дети?

– Нет, сэр. Они увязались за мной, а я понял это слишком поздно. Я полагаю, они никому не позволят командовать своим щенком.

Торн кивнул.

– Благодарю за то, что вы сделали этой ночью, – тихо сказал он. – Я не забуду этого. Видит Бог, я готов отдать жизнь за каждого из вас.

Уолтер положил руку на плечо Торна.

– Мы должны идти. За поляной, сэр, там… – он указал рукой, – есть оседланная лошадь, она привязана к орешнику. Вы найдете там также лук и колчан.

– Да хранит вас Господь, сэр, – сказала девочка.

Торн опустил глаза на ее личико с тонкими чертами. При лунном свете ее глаза казались серебряными, она смотрела на него с чисто детским любопытством и в то же время с живым участием.

Тишину нарушил стрекот незаметно упавшей на поляну арбалетной стрелы. Уолтер схватил девочку за руку и увлек в сторону. Они шмыгнули в заросли папоротника, за ними по пятам следовали мальчик с собакой. Торн быстро направился к ожидающей его лошади. На пустой поляне прожужжал звук выстрела.

Торн побежал – движения его высокой крепкой фигуры были плавными и сдержанными. В чаще у него за спиной раздались крики: это стража шумно скакала через подлесок. Вскоре воздух пронизал свист пролетающих стрел – они вонзались в деревья и ударялись о землю. Невредимый, он продолжал бежать к лошади, пригибаясь под ветками и перепрыгивая через папоротник.

Развязав поводья, он запрыгнул в седло и направил коня к тропинке, которая спускалась к широкой лесной дороге. На седле висели лук и полный колчан, но мужчина не стал тратить на них время.

Мимо ужасным градом хлестали стрелы. Одна из них оцарапала его скулу, а вторая тяжело ударила под лопатку и глубоко вонзилась в его кожаную кольчугу. Не останавливаясь, сжав зубы от боли, он отвел руку за спину, дотянулся до стрелы и резким движением вытащил ее.

Позади слышался грохот копыт, но его конь оказался быстрым и бесстрашным, да и Торн был отменным наездником, которого сейчас не обременял вес доспехов. Вскоре он хорошо оторвался от стражи, направляясь по старой дороге на север. С первыми лучами солнца он выехал на охотничью тропу, ведущую через холмы. Его преследователей уже не было видно в белом тумане.

Хотя стрела вонзилась в его спину глубоко, он продержался два дня, все больше слабея, пока не доехал до северных вересковых пустошей. Там он повалился с лошади у основания древнего каменного монолита, словно это было его надгробие.

Глава 1

Англия Апрель 1215 года

Внезапный порыв ветра унес ее последнюю стрелу. Выпущенная из лука и подхваченная ветром, стрела очертила высокую дугу и пролетела мимо цели. Когда она исчезла в густой листве деревьев возле лесной тропы, Эмлин де Эшборн вздохнула и повесила лук на плечо. Плотнее завернувшись от холода в свой зеленый плащ, она накинула капюшон на льняные косы и направилась к тропе.

Она училась стрелять, но сегодня ее выстрелы были неточными, по большей части из‑за ее неопытности, чем из‑за ветра. Из дюжины стрел с серыми перьями, которые она несла в кожаном колчане, свисающем с ее ремня, осталось лишь четыре. Эту нужно бы отыскать, если она желает продолжать учебу.

Эмлин быстро передвигалась под навесом из лесной зелени, сквозь которую все же пробивались лучи солнечного света. В чистом весеннем воздухе слышался шелест листвы. Она радовалась, что пошла на этот риск, сбежав в лес после нескольких месяцев надоевшего заключения.

Но в лесу, подобном этому, поздней осенью прошлого года был арестован людьми короля Иоанна ее брат Гай, барон де Эшборн. Из предосторожности сенешаль замка, который переживал за их безопасность, всю зиму не позволял Эмлин, двум ее младшим братьям и сестре покидать стены замка. Даже сейчас никому не было известно, где держат Гая и жив ли он еще.

Стрельба из лука, которой начал обучать ее брат еще до того, как его захватили, была забыта до нынешнего дня. Эмлин не очень преуспела, она была напряжена и неповоротлива, ее пальцы не слушались, будто деревянные. Сегодня она не собиралась охотиться, а приехала сюда в надежде поупражняться на открытой местности.

Используя короткий женский лук, было сложно подстрелить мелких быстрых животных или птиц – хотя, видит Бог, теперь в Эшборне нужна любая дичь, – но тем не менее она с детства была зачарована скоростью полета стрелы, грациозностью этого оружия, а также сложным мастерством, которого требовало обращение с ним. Во время стрельбы по мишеням во дворе замка Эмлин всегда громко аплодировала мужчинам, которые целились в мешки с сеном и соломенных чучел, одетых, как французские солдаты или, в последнее время, как король Иоанн.

Оглядываясь по сторонам в поисках пропавшей стрелы, Эмлин приблизилась к лесной тропе, где деревья росли реже. Испугавшись неожиданного звона металла, она быстро спряталась за широким дубом, ее сердце бешено колотилось.

– Дьявол! – Тишину и спокойствие нарушило раздраженное проклятие, произнесенное мужским голосом. Эмлин опустила лук и осторожно выглянула из‑за ствола.

На тропе в нескольких ярдах от нее верхом на огромной черной лошади сидел мужчина в длинной кольчуге и смотрел в противоположную сторону. Его длинный голубой плащ накрывал заднюю часть животного. С луки высокого седла свисал белый щит с узором.

Хотя зелено-белый герб с соколом и ветвью был незнаком ей, Эмлин понимала, что такой щит, а также отличное снаряжение лошади могли принадлежать только благородному рыцарю. Он мог оказаться человеком короля. Уот предупреждал ее именно о такой опасности в лесу. Девушка пригнулась, чтобы ее не было видно.

Лошадь медленно ходила по кругу на тропе. Эмлин стало интересно, почему рыцарь так насторожился, вытащил меч и держал его наготове. Тишину леса нарушал тихий топот лошадиных копыт, негромкое позвякивание доспехов и периодически вырывающиеся проклятия.

Опасаясь, что неподалеку может быть кто-то еще, она решила отойти глубже в лес и сделала шаг назад. Под ее ногой громко хрустнула сухая ветка.

В ту же секунду рыцарь повернул голову и заметил ее между деревьев. Он развернул огромного черного жеребца и направил его вперед.

– Эй! Подождите! – крикнул он.

Эмлин остановилась. Он натянул поводья гигантской лошади у края тропы в нескольких шагах от девушки. Она уперлась взглядом в большую темную голову животного, затем опустила глаза на его сильную грудь и плечи, а потом – на заключенные в доспехи длинные ноги рыцаря.

И увидела свою пропавшую стрелу, под странным углом торчащую из его бедра.

Стрела покачивалась. Липкая кровь образовала вокруг пораженного участка пятно карминного цвета. Девушка медленно подняла сочувствующий взгляд к лицу рыцаря.

Под темными прямыми бровями его глаза пылали таким же стальным блеском, как и доспехи.

– Выходите, – приказал он, и его низкий голос эхом разнесся по лесу.

Эмлин не сводила со стрелы перепуганных глаз. Затаив дыхание, с бешено стучащим сердцем она сделала шаг навстречу лошади. Рыцарь возвышался над ней, пока она топталась на месте.

Он сунул меч обратно в ножны.

– Юная дева, я должен вытащить эту стрелу, – прорычал он. – Я требую вашей помощи.

Помощи? Она посмотрела на него с удивлением. Черты его лица наконец приобрели какую-то форму под капюшоном кольчуги – они казались грозными и суровыми под темной щетиной. Он поднял бровь в ожидании.

– Хорошо, – произнесла девушка, – но я не могу достать отсюда.

– Мои доспехи тяжелы, – строго ответил он. – Если я спешусь, то потом мне нелегко будет залезть обратно с раненой ногой. Вы должны вытащить стрелу, юная леди, и сейчас же. – Он указал рукой на широкий пень. – Встаньте туда.

Эмлин повиновалась, удивляясь про себя: неужели все выполняли приказы человека с такими манерами? Но она только что подстрелила его и потому покорно влезла на пень и подождала, пока он подведет лошадь ближе.

– Возьмитесь за стрелу, – командовал он, и девушка обвила пальцами древко. Сняв перчатки, он положил свою руку чуть ниже ее пальцев и надавил на ногу. Его касание было холодным. – Когда я скажу, вы должны тянуть быстро и сильно.

– Но я… – запнулась она и прикусила губу.

– Мне пришлось бы сделать это самому, не будь здесь вас.

Кивнув, она крепче сжала руку и услышала, как рыцарь вдохнул, приготовившись. Она уловила на себе острый взгляд его серых глаз.

– Тяните! – скомандовал он. Девушка с силой потянула. Когда острие вышло, оставив после себя дыру в теле, он громко выдохнул, сдерживая стон. Из раны потекла теплая кровь.

Потом Эмлин поняла, что наконечник стрелы не пройдет сквозь кольчугу так же легко, как вошел туда изначально. Она осторожно высвободила его из сети металлических колец, ощущая суровое молчание рыцаря.

Полностью извлекши стрелу, она вытащила из своего рукава платок и надавила на кровоточащее место. Тогда рыцарь взял у нее платок и сам начал останавливать кровь. Он нахмурился, черные ресницы сомкнулись полумесяцем, а губы крепко сжались от боли.

В левой руке Эмлин неуверенно держала окровавленную стрелу. Она не могла так просто вытереть ее и бросить в колчан под своим плащом.

Рыцарь наклонился, взял у нее из рук стрелу и начал изучать наконечник.

– Здесь нет меток владельца. Это охотничья стрела с широким зубцом для мелкой дичи. – Он посмотрел на Эмлин. – Расскажите мне, что вам известно об этом нападении. Где плут, стрелявший в меня из лука?

– Нападение? – Она нервно закусила нижнюю губу.

– Никто не пришел за стрелой, я не видел ни разбойников, ни охотников. – Он наклонился вперед, его серые глаза были суровы и холодны, как иней на камне. Он коснулся ее плеча свободной рукой, крепко сжав его своими длинными пальцами. – Почему вы здесь, в этом лесу, юная дева?

Хотя ее первым желанием было высвободиться из его хватки и убежать в лес, благоразумие и годы, проведенные в монастыре, советовали ей признаться. Но когда Эмлин открыла рот, послышался только какой-то слабый лепет, похожий на мышиный писк. Она боялась его реакции на правду. Беспощадные рыцари, подобные этому, захватили Гая. Этот человек может навредить ей, даже убить за совершенное ею деяние.

Легко зажав стрелу между двумя пальцами, рыцарь той же рукой держал поводья. Другой рукой он продолжал сжимать плечо Эмлин.

– Говорите! Вы пришли вместе со своим отцом или братом, чтобы охотиться на королевских оленей?

– Нет, сэр. Это строевой лес, принадлежащий Эшборну, – изгородь и ров отгораживают его от мест обитания оленей.

Мужчина посмотрел, куда она указала. Сквозь деревья просматривалась густая изгородь, окружавшая внешнюю часть леса. Если за ним хорошо ухаживать, такой барьер отпугивает крупных животных, в особенности оленей, и они не заходят в лес, чтобы поесть черенков и коры деревьев, выращиваемых для строительства.

– Поскольку король некоторое время назад приказал, чтобы все изгороди стали ниже, – продолжала она, – эта совсем недавно была подрезана. Остальные повалились от зимних ветров. Скоро олени смогут свободно сюда заходить, потому что им ничто не будет препятствовать – благодаря королю Иоанну. Это старая тропа, ею почти не пользуются, она ведет к замку.

– Строевой лес, – сухо произнес человек. – И здесь нет никого, кроме вас…

Эмлин сделала глубокий вдох и решила рассказать правду. Ее сердце громко стучало, пока она быстро произносила свое признание.

– В вас стрелял не разбойник и не браконьер, милорд. Это была моя стрела, выпущенная моей собственной рукой. – Она съежилась, приготовившись бежать, но он так крепко держал ее за плечо, что попытайся она увернуться, поплатилась бы целостностью плечевого сустава.

Наступила секундная пауза, затем в воздухе над ее головой раздался громкий смех.

– Что же мы с вами не поделили? Говорят, что бандит Черный Торн уже давно мертв, а никто другой не осмелился бы напасть на меня. – Он подался вперед и рявкнул: – Не надо защищать свою семью, своего любимого щеголя или своего муженька! Где плут, стрелявший в меня?! – Его голос стал угрожающе низким. – Не играйте со мной. Я еле сдерживаюсь из‑за боли, к тому же мне надо быть в другом месте!

Эмлин съежилась, когда сила его ярости стала очевидной. Она слегка повернулась, от этого движения ее плащ приоткрылся и показался кожаный колчан. Внутри задребезжали четыре точно такие же стрелы.

Он уставился на них, затем на нее.

– Так…

– Да, милорд, – несчастным голосом произнесла она.

– Зачем вам нападать на меня? – Он почти рычал.

– Я не хотела причинить вам боль, сэр. Это была случайность. Я тренировалась стрелять из лука. – Он молча наблюдал за ней. – Ветер унес мою стрелу. Я целилась в буковый ствол, – сбивчиво добавила она. Рыцарь по-прежнему не отвечал, но его хватка ослабла. – По правде говоря, милорд, я плохой лучник.

Он проворчал:

– Это уж точно.

Эмлин кивнула.

– Увы! Простите меня во имя Пресвятой Богородицы. Нехорошо ранить человека.

– Действительно, нехорошо. – Неожиданно он отпустил ее плечо, и она начала массировать его. Рыцарь глубоко вздохнул, наблюдая за ней секунду-другую, его темные брови насупились. – Хм, – пробормотал он. – А я должен извиниться перед вами, что не могу посадить вас на вертел и поджарить. Хотя руки чешутся, уверяю вас. – Он протянул ей стрелу. – А теперь уходите.

Взяв стрелу, Эмлин спрыгнула с пня и взглянула на рыцаря. Над темной щетиной его глаза были серыми, как сталь. Даже боль и ярость не портили его красоты. Вспомнив, что у него открытая болезненная рана, Эмлин озадачилась вопросом, далеко ли ему еще ехать.

– И еще! – выкрикнул он. – Я узна́ю имя нападавшего на меня.

Прежде чем она успела ответить, в лесу раздался крик.

Рыцарь обернулся в своем седле и крикнул в ответ. По лесной дороге загремел топот копыт. Эмлин ужасно захотелось убежать: не нужно было ей приходить сюда одной, беззащитной, не следовало забираться так далеко от дома.

– Идите же, – сказал рыцарь, казалось, почувствовав ее желание. – И оставьте стрельбу тем, кто может делать это лучше. – Повернув своего коня, он ускакал навстречу приближающемуся всаднику.

Эмлин почувствовала сожаление и симпатию к этому раненому рыцарю. И вместе с тем некоторые его слова наполнили ее гневом. Зайдя в густые заросли строевого леса, чтобы подобрать свой лук, она пробормотала несколько недобрых фраз, которых лучше было никому не слышать, и направилась в Эшборн. За забором ей не грозит попасть из лука в какого-нибудь молодого рыцаря. Однако ей грозит гнев Тибби, если только та не слишком занята.

Войдя в помещение, смежное с большим залом, Эмлин отодвинула в сторону красную штору, висевшую у входа, и заглянула внутрь. «О боже, – запыхавшись, подумала она, – я пропустила ужин, и меня наверняка вычислили».

Несколько служанок ставили на место у стены узкие лавки и деревянные столы, за которыми проходила вечерняя трапеза. Одна из них быстро подметала пол, вторая складывала в корзину оставшиеся куски хлеба, чтобы отнести их завтра в деревню. Возле огромного камина у дальней стены стоял длинный стол из тяжелого дуба. Его отполированная поверхность была пустой.

– Леди Эмлин! Вот вы где! – Разнесся по залу хриплый теплый голос. Эмлин вздрогнула. Стремительно оглядывая пространство, она не заметила Тибби.

Приземистая властная женщина пересекала комнату как надвигающаяся туча – несколько слоев юбок колыхались вокруг ее ног. Эмлин, смирившись, приоткрыла занавес шире.

– Да, Тибби?

– Позвольте мне взять ваш плащ, миледи. – Тибби протянула руку, чтобы снять с Эмлин плащ. Пятясь, та нащупала бронзовую булавку-застежку.

Потянув за тяжелый шерстяной край, Тибби открыла рот от возмущения.

– Эмлин де Эшборн, этот плащ промок! Дайте-ка его сюда!

Девушка сняла плащ.

– Он едва влажный.

– Влажный, как же, и заляпанный грязью с обрывками листьев и чем-то еще! – Тибби провела пухлыми пальцами по ткани, подцепляя веточки и листья. В сумрачном свете факелов она не сводила грозных глаз с Эмлин. – Вы выходили за ограду без охраны и даже без собаки, которая могла бы защитить вас, уж я‑то знаю.

– Да, это так, – вздохнула Эмлин, по опыту зная, что от Тибби ничего не утаишь.

Перебросив плащ через руку, Тибби сложила ладони над своим круглым животом и ждала, глядя Эмлин в глаза. Ни одна из них не была высокой, но Эмлин обладала тонкой статью, Тибби же была в два раза шире, сильная, как дуб.

– Порой здесь тихо, словно в могиле, – сказала Эмлин. – Поэтому я ушла. Уот не разрешил бы мне уйти, и вы тоже. Я же только в строевой лес…

– Сэр Уолтер не какой-то там старый глупец, и вы должны слушаться его. Что было бы, встреть вы в лесу людей короля? Уот говорит, что они всегда рядом теперь, и неизвестно, когда они придут за вами или за всеми нами, спаси нас Господь. – Тибби быстро перекрестилась над своей широкой грудью и уперла руки в бока.

Эмлин вздрогнула от страха, вспомнив рыцаря в лесу. Она мысленно увидела его глаза в то мгновение, когда он сжимал пальцами стрелу, торчащую из его бедра. Сейчас страх, который она почувствовала в те минуты, вновь вернулся.

Тибби и Уот, сенешаль замка, яростно оберегали ее и младших детей де Эшборна с тех пор, как Гая арестовали на охоте. Долгая зима прошла в напряжении, которое усилилось, когда король потребовал непомерных налогов – штрафов, как назвал их глашатай.

Оставшись за хозяйку, Эмлин делала все возможное, чтобы заботиться о детях и домочадцах. Ей удалось отправить королю несколько серебряных монет, хотя это опустошило сундуки, но деньги были единственной надеждой опять увидеть Гая невредимым. За время долгой зимы Эмлин честно старалась полагаться на Бога и обращать свой гнев в прощение. Но она находила это чрезвычайно сложным.

Хотя ее родители умерли, а старших брата и сестры не было с ними, два ее младших брата и сестра – то ли по Божьей воле, то ли по чьей-либо еще – находились в целости и сохранности под ее опекой. После захвата Гая Эмлин дала обет Пресвятой Деве Марии никогда не бросать детей, желая, чтобы в их жизни не было потерь, которые познала она. Как их единственный опекун она могла об этом лишь просить, предлагая взамен непогрешимую веру.

Тибби не унималась.

– И что же, – многозначительно спросила она, – вы делали в лесу одна? Почему не взяли Каджиля?

– Тренировалась, – ответила Эмлин. – А Каджиль стареет.

– Что за вздор! Только не лук и стрелы! – Тибби сердито посмотрела на нее. – Еще в детстве вас искушали эти штуки. Это все из‑за того преступника, которого вы встретили на свою беду. Иначе вы всегда были бы покорной девушкой.

– Ох, Тиб, – вздохнула Эмлин. Ее так часто корили за непокорность. – Гай не видел ничего зазорного в стрельбе из лука, он первым и показал мне, как это делать. Многие леди охотятся с луком.

– Фу! Те изящные леди, которые бродят по лесу во время охоты, нацелены на дичь покрупнее кроликов! Лишь некоторые из них идут на этот подвиг ради прелести стрельбы из лука, а большинство – ради молодых лордов, которых могут встретить на охоте. Если бы вы не провели последние годы в монастыре, то знали бы это.

Тибби быстро перевела дыхание и понеслась дальше:

– А вы убежали от тех, кто защищает вас от брюха этого проклятого короля – прости Господи, но он такой, и мы знаем это, – чтобы пойти пострелять в крошечных созданий? Вам следует пребывать в молитве за бедняжку барона Гая, спаси его Господь. – Тибби снова перекрестилась и вздохнула, качнув белым накрахмаленным чепчиком. – На самом деле я не могу винить вас.

Эмлин прищурилась.

– Тиб?

– Неудивительно, что вы убегаете из этого мавзолея, как его называют, учитывая все наши теперешние беды. Вы поймали какую-нибудь дичь к столу?

За двадцать с лишним лет постоянного щебетания и увещеваний няни Эмлин привыкла к быстрой смене ее настроений: мысли той перескакивали туда-сюда, как птицы с ветки на ветку. Не было на земле никого более любящего и заботливого, но те, о ком она заботилась, вынуждены были терпеть бесконечный поток громких оживленных суждений.

– Эмлин, дорогая, вы принесли нам зайца или белку? – повторила Тибби.

– Н‑не совсем. Я не очень хороший стрелок. – Девушка почувствовала досаду, вспомнив о рыцаре, – темные глаза, теплые руки, резкие слова и… кровавая рана.

– Жаль. Господь знает, что теперь нам нужно больше еды, а здесь слишком мало мужчин-охотников, – сказала Тибби. – Денежные взыскания короля почти опустошили нас. Бочки с соленым мясом без малого пусты.

Эмлин вздохнула, зная, что все это правда. Вопреки стараниям домочадцев, слуг и работников крепости, кухни, пивоварни, конюшни и кузни, их запасы истощались. Также не наблюдалось и обнадеживающего присутствия гарнизона в замке.

В настоящее время по парапету ходило всего несколько вооруженных человек. Когда забрали ее брата Гая, бо́льшая часть воинов, которым они платили, куда-то ушла по приказу короля. Учитывая малое количество мужчин, ценен был каждый, кто умел охотиться. Недостаточное количество солдат также означало, что замок Эшборн не смог бы долго сопротивляться в случае нападения извне.

– Нам удалось продержаться до этого времени, – сказала Эмлин Тибби. – Как-нибудь я заплачу оставшуюся часть выкупа за Гая. В этом году шерсть овец принесет хорошую прибыль.