Текст книги "Пронзенное сердце"

– Вы уйдете в монастырь? – изумленно спросила Мейзри.

– Мне следует так поступить. Есть еще кое-что. – Она рассказала им о своих братьях и сестре. – Они, как я полагаю, сейчас узники замка Хоксмур. – Эмлин обхватила руками колени. Подняв глаза, она встретилась взглядом с Торном. Его лицо было затенено, он медленно кивнул, чтобы она продолжала.

– Лорд Уайтхок пугает меня, – спокойно продолжила Эмлин. – Уход в монастырь будет своего рода покаянием, ведь я оскорбляю его, отказываясь от помолвки. Я пойду на это. Но боюсь, что из‑за меня пострадают малыши… – Ее голос дрогнул. На глазах появились и тут же задрожали на ресницах слезы. – Если король не позволит мне самой воспитывать их, то я должна хотя бы убедиться, что они в безопасности и счастливы. Когда буду уверена, что с ними все хорошо, я с готовностью уйду в монастырь.

– Куда вы денете малышей? Вы же не можете получить право опеки назад, – сказал Элрик. – Это приказ короля.

Эмлин глубоко вздохнула и вытерла слезы.

– Я каким-нибудь способом заберу их из Хоксмура. У нас есть кузены в Шотландии, и пока что детей можно отправить туда.

Мейзри посмотрела на нее широко открытыми глазами.

– Забрать их из замка Хоксмур?

Эмлин пожала плечами.

– Мой дядя – монах в Уистонбери, а моя старшая сестра – настоятельница в другом аббатстве. Возможно, они смогут помочь мне…

– Как монахи могут помочь вам? – нетерпеливо вмешался Торн. – Бесполезно просить короля сжалиться над детьми. Он не обладает ласковым заботливым сердцем.

– Мой дядя может потребовать опекунства как самый старший в нашей семье теперь. Поскольку он верующий человек, король может прислушаться. Николасу де Хоквуду могут велеть отдать детей моему дяде. А Годвин – человек образованный, он знает закон. Он наверняка отправит петицию еще и папе, с просьбой, чтобы король отменил приказ.

– Он мог бы это сделать. – Торн подобрал с полу маленький камешек и бросил в костер. – Но вряд ли его попытки увенчаются успехом. Дети останутся там, где они сейчас. – Он взглянул на девушку. – Как вы думаете, разве им не хорошо и не безопасно в Хоксмуре? Барон Хоксмурский не великан-людоед, леди.

– Я встречала барона, он кажется мне холодным и бессердечным человеком, – сказала Эмлин. – Я не оставлю моих братьев и сестру в незнакомом месте. Детям нужен дом, согретый любовью.

Торн бросил еще один камешек в костер, затем еще один. Костер заискрился. Она посмотрела на его профиль, скрытый волнами темных блестящих волос, спутанных и непослушных.

– Как пожелаете, миледи, – наконец проговорил он, затем поднял голову и посмотрел на нее. – А что будет с вами? Если вы уйдете в монастырь, лорд Уайтхок сможет вернуть вас. Вы все еще помолвлены с ним. Если он пожелает, то может любым способом заставить вас выйти за него замуж.

Она не подумала об этом.

– Я должна использовать этот шанс. Дядя может отправить меня к сестре Агнес в аббатство Розбери. Уайтхок решит, что со мной слишком много проблем. Он уже получил Эшборн, независимо от того, жена я ему или нет.

Торн кивнул и уставился на костер.

– Розбери находится далеко на север отсюда.

– Да, – подтвердила Эмлин. – Агнес пошла в монастырь Розбери, потому что скорбела по умершему мужу. Вскоре после того отец забрал меня из монастыря, где я училась. Он сказал, что договаривается о хорошем браке для меня. Но он умер и не успел довести переговоры до конца. – Она пожала плечами. – Мой папа никогда не выбрал бы Уайтхока.

Мейзри слушала с большим интересом, ерзая на своем месте, открывая и закрывая рот, с каждой фразой становясь все более нетерпеливой. Теперь она наклонилась вперед, ее круглое лицо сияло в свете костра.

– Миледи, если бы вы уже были обручены, приказ короля ничего бы не значил. Вы говорите, что отец договорился о вашем браке?

– Соглашение не было заключено. Я так и не узнала имя того человека. – Эмлин поднесла ко лбу дрожащую руку, словно пытаясь стереть настойчивую тупую боль, которая не проходила.

– Если бы леди Эмлин была обручена, – сказала Мейзри, – или если бы вышла замуж за другого до того, как Уайтхок найдет ее, он не имел бы на нее никаких прав.

Все обратили свои взгляды на Мейзри. От потрескивающего костра поднимались искры, пока они сидели в задумчивом молчании.

Наконец Эмлин печально улыбнулась.

– Кто теперь женится на мне? Никто не отменит эту помолвку, и я должна посвятить свою жизнь Богу. Уайтхок, если он набожный человек, должен уважать мой выбор.

– Чем мы можем помочь вам, миледи? – спросил Элрик.

– Вы и так мне очень помогли, за что я вам благодарна. Но утром я уйду, чтобы увидеться с дядей. Если вы можете дать мне коня, то я позабочусь, чтобы вам за него заплатили.

Мейзри покачала головой в полотняном платке.

– Нет, миледи. Вы должны отдохнуть по меньшей мере три или четыре дня, иначе у вас будет сильно кружиться и болеть голова. С таким-то синяком… у вас может быть повреждена какая-нибудь кость.

Эмлин вздохнула, понимая, что Мейзри права. Голова продолжала болеть, и она чувствовала слабость в конечностях. Она старалась не обращать внимания на головокружение всякий раз, когда поворачивала голову.

– Возможно, будет лучше, если я останусь здесь еще ненадолго, – согласилась она.

– За это время Чавант уедет отсюда, – сказал Торн, – если, конечно, вы всецело уверены, что не хотите присоединиться к его эскорту.

Эмлин насупилась, услышав его немного циничный тон.

– Я останусь всего на день или два, – настойчиво произнесла она, откинувшись на меховую подушку. – Я должна попасть в Уистонбери. – Приятная усталость начала разливаться по ее телу. Она подумала в полудреме, что, возможно, лекарство Мейзри от головной боли действует еще и как снотворное.

– Да, леди, вы обязательно увидитесь с дядей, – мягко сказал Торн, наклонился и набросил ей на ноги меховое покрывало. – А сейчас отдохните. Еще будет достаточно времени поговорить.

– Я увижу вас снова? – сонно спросила Эмлин.

Его лицо было так близко, что она ощущала легкое дуновение его дыхания на своем лбу. Она чувствовала тепло его тела – странное, очень успокаивающее ощущение.

– Я буду здесь, если понадоблюсь вам. Отдыхайте, – пробормотал он.

Эмлин кивнула, опустив ресницы, чтобы увлажнить уставшие глаза, но поняла, что ей трудно поднять веки снова.

Когда она проснулась, в горле было сухо и тупая головная боль не прошла, но мысли немного прояснились. Вытянув руки над головой, она зевнула, затем провела взглядом по пещере. Она была одна. Слабый свет у входа, окрашивающий края темной занавески в розово-золотые тона, намекал на рассвет.

Откинув меха, Эмлин поднялась – ноги пошатывались. Она зачерпнула кружкой воды из деревянного ведра и жадно выпила, затем села возле тлеющего костра и надкусила яблоко. Несмотря на утренний свет, внутри пещеры было все еще темно. Прижав колени к груди и положив на них подбородок, девушка уставилась на теплый свет костра.

Сердце тихо и быстро стучало в груди. Черный Торн снова появился в ее жизни, именно тогда, когда она нуждалась в нем больше всего. Она не сомневалась, что этот бородатый молчаливый лесник на самом деле – давний враг Уайтхока. Когда он вошел в пещеру прошлой ночью и посмотрел на нее, она почувствовала, что хорошо его знает, словно времени между сегодняшним днем и лунной летней ночью восемь лет назад не существовало. Он смотрел на нее так же дружелюбно, она уверена в этом. Эмлин может доверять этому человеку, как никому. К тому же он обязан ее семье.

Она прошептала в молитве свою благодарность. Ангелы послали ей храброго рыцаря или почти рыцаря. Она нашла воина, который поможет ей вернуть братьев и сестру, героя, подобного Бевису, Роланду или Гаю Уорику, который будет бороться за нее. Ей нужно только убедить его. Улыбнувшись, она крепче прижала колени к груди.

Когда он вошел через занавешенный дверной проем, Эмлин была так поглощена своими мыслями, что не заметила его присутствия, пока он не стал возле нее. Она сидела у огня, как загипнотизированная, обвив руками колени. Соломенно-желтые, блестящие от природы волосы спадали по спине и опускались на пол.

Ее спокойная красота заставила Торна затаить дыхание при входе в пещеру. Она была прекрасно сложена, стройные ноги, тонкие руки… У него уже была возможность, когда он снимал с нее мокрую одежду и укрывал теплым одеялом, оценить это крепкое упругое тело, округлую грудь, плоский живот и узкие бедра. Она не была крупной и никогда не будет, хотя и вела себя с гордой грацией, отчего казалась выше. Сейчас, сидя здесь у его ног, девушка казалась хрупкой, как стекло.

– Леди Эмлин? – тихо позвал он. Она подняла голову и пристально посмотрела на него, так, словно видела в первый раз.

«О Господи, – подумал он, – рана на голове вызвала необратимые последствия».

– Леди?

Она не отводила от него завороженного взгляда. Изящные линии ее носа и шеи составляли контраст упрямой, почти квадратной форме челюсти. Прямые темные брови придавали серьезности ее лицу, а под ними блестели голубые, как озера, глаза с маленькими золотыми крапинками вокруг каждого зрачка.

Ее лицо представляло собой интригующую смесь упрямства и ранимости. Торну очень хотелось защитить ее – это был отчасти отклик на нежное сочетание ребенка и женщины, которое он ощущал в ней. Глядя на нее, он почувствовал также, что им овладело сильное желание, обжигающее все внутри. Ее теплая кремовая кожа так и манила протянуть руку и прикоснуться к этому шелку. Он крепко сжал пальцы в кулак.

– Черный Торн… До нас дошел слух, что вы мертвы, – тихо сказала она.

Вздохнув, он присел рядом с ней.

– В каком-то смысле это правда.

Подбросив хвороста в костер, он взял палку и расшевелил огонь.

– Хотя и была тогда ребенком, я никогда не забывала о вас, – сказала она.

– Я тоже помнил вас, – мягко произнес Торн, – и вашего брата, и Уота. Я слышал, что ваш отец умер и что у его семьи трудности. Я переживал.

– Вы ведь узнали меня, когда нашли, – заметила она.

Он улыбнулся.

– Конечно, миледи. Вы думали, я не узнал худенькую девочку в этой красивой женщине? – Тут он протянул руку, не в состоянии больше сдерживать себя, и нежно прикоснулся к краешку ее подбородка. Она опустила глаза, густо покраснев.

Он убрал руку и помешал палкой горячие угольки.

– Ваш отец был хорошим великодушным человеком – это большая потеря. Когда я услышал о задержании вашего брата, то понял, что вскоре вам может понадобиться друг. Я как мог следил за новостями о вашей семье, на случай, если смогу чем-то помочь.

Она удивилась.

– Как вы узнавали новости о нас?

Он пожал плечами.

– У лесничего существует много источников, миледи. Потом пошел слух о вашей помолвке с Уайтхоком – что ж, честно говоря, это низкий человек. Я бы не хотел, чтобы дочь моего друга вышла за него замуж. Я помню свои долги.

– Как вы узнали, что я потерялась?

– Я знал, что эскорт повезет вас через долину, поэтому мы с Элриком следили за ней, что было довольно сложно при таком тумане. Вскоре мы выяснили, что с вами что-то случилось. Поначалу мы не могли найти вас в тумане, хотя и слышали исходящий от вас шум раненого зверька.

Он усмехнулся, и она улыбнулась в ответ. От ее улыбки у него на сердце стало светлее. Святые Небеса, как ослепительны ее волосы и глаза при свете огня. Они вместе засмеялись, и Торн сделал глубокий вдох, чувствуя волну желания и осознавая, что его тело быстро отзывается на нее. Он еще не решил, как себя вести, и эти чувства настораживали.

Эмлин свела брови, темно-серые полоски над ясными глазами, и посмотрела на него прямым любопытным взглядом. Его сердце громко застучало. Сидя на корточках, глядя на костер, он поддерживал огонь медленными движениями, а его мысли в это время вертелись как юла. Что сказать ей, сколько сказать. «Я не имею права открыть ей все сейчас», – напомнил себе Торн. Но он понимал, что уже начал доверять ей, хотя никогда не спешил доверять кому-либо.

– Ваше лицо кажется мне знакомым, словно я хорошо знаю вас. Но я не видела вас много лет, – сказала она, наклонив голову и сощурив глаза. – Так ведь?

Его улыбка растворилась, как сон, ей на смену пришла гнетущая прохлада. Да, доверие должно быть избирательным.

– Полагаю, вы видите во мне моего отца, – резко сказал он. Он передвинулся и сел возле нее.

– Вашего отца?

– Лорда Уайтхока.

Она выпрямилась и с недоверием уставилась на него.

– Вы что же… брат барона Хоксмурского?

Он молча пожал плечами.

– Господи Боже! – выдохнула она. – Вы поссорились с отцом много лет назад?

Он кивнул.

– Это долгая история, все произошло очень давно.

– Да уж. Вы действительно имеете сходство с бароном, несмотря на бороду. У вас очень зеленые глаза. – Она нахмурилась. – Торн, вы же мой друг, и я могу вам доверять?

Он кивнул.

– И вы обязаны моей семье.

– Да, – осторожно произнес он. – Когда я доставлю вас в целости и сохранности к вашему дяде, я верну этот долг.

– Вы могли бы сделать больше. – Глаза девушки горели от возникших в ее голове мыслей. Он боялся услышать их.

– Заберите у барона моих братьев и сестру, – сказала она.

Он медленно провел рукой по подбородку, погладив густую короткую бороду.

– Похитить их, вы хотите сказать? – Он поднял бровь.

Лучи пламени так красиво озаряли ее лицо – глаза сияли, мягкие волны волос блестели, а ровные зубы ярко белели на фоне розовых губ.

– Да, вы могли бы это сделать!

Он вздохнул, понимая, что здесь нужен холодный рассудок.

– Леди, эти дети вне опасности. Придержите ваши фантазии и рассуждайте здраво. У меня нет людей для нападения на замок. И куда вы потом денете детей?

– Отвезу к родственникам в Шотландию.

– Как же вы отвезете их туда? Если вы уйдете в монастырь, что будет с детьми? Подумайте, миледи. Им хорошо там, где они сейчас.

– Им нужна семья. Они такие маленькие, и я обещала отцу… – Эмлин резко замолчала и вскочила на ноги. Она начала ходить взад-вперед, и, понимая, что она разозлилась, Торн также встал. – Я обещала папе, что они всегда будут со мной, в безопасности. – Она поднесла к губам сжатую в кулак руку и зарыдала.

Он видел, как она расстроилась, и почувствовал мучительную беспомощность. Ее боль задела его за живое, и он протянул руки, чтобы поддержать ее. Она наклонилась к нему и разрыдалась еще пуще. Нежно прижав ее к себе, он погладил ее мягкие волосы и плечи.

– Тише, – успокаивал он, прикоснувшись щекой к ее голове. – Вы не сделали ничего плохого, вы ни в чем не виноваты.

Эмлин шмыгнула носом и положила ладони ему на грудь.

– Мы дали обещание нашему отцу, мой брат и я. – Она подавила рыдание. – Теперь Гая тоже нет. Я должна выполнить обещание.

– Да, обещание – это святое, – пробормотал он. – И потерю отца нельзя заменить ничем на свете. Но вы не виноваты в том, что у вас отняли этих детей.

– Я должна уважать его просьбу. – Ее голос был сиплым и дрожал. – Это была его последняя просьба – их благополучие. Если с ними что-нибудь случится… – Она резко замолчала.

Торн сжал ее в своих руках, и, когда она задрожала от сдерживаемого рыдания, провел пальцами по ее тонкой шее. Он вдохнул запах дыма и трав, исходивший от ее волос, почувствовал ее тепло в своих руках и до глубины души ощутил ее боль.

– Не надо было отдавать их, – всхлипывала она.

– Понимаю, – сказал он и закрыл глаза. – Теперь я понимаю.

Глава 8

– Ай! Ой! Полегче, Мейзри! – скривившись, взвыла Эмлин. – Я ведь не одна из ваших овец!

Мейзри убрала руки с намыленной головы Эмлин.

– Держите голову прямо над ведром, и я ополосну вас, – скомандовала она.

Эмлин, стоя на коленях, резко закрыла глаза, и теплый поток каскадом спустился по ее голове в большую деревянную бадью. Мейзри натерла ее волосы розмариновым отваром, затем снова ополоснула, а потом обмотала полотенце вокруг головы Эмлин.

– С моей головой еще нужно быть осторожнее, – надула губы та.

– Ну да, это только второй день после вашего ушиба. Но вы почувствуете себя обновленной с такими чистыми волосами.

– А можно мне принять ванну? – Эмлин посмотрела на два ведра, одно с чистой теплой водой для ополаскивания и одно пустое.

– У Торна здесь нет ванны, миледи. Он купается в пруду, холодном как лед. Когда вы окрепнете и сможете гулять, то сходите на нашу ферму и воспользуетесь нашей ванной, достаточно большой даже для Элрика. Сейчас же, если пожелаете, мы нагреем побольше воды, чтобы немного обтереться.

Эмлин кивнула, затем осторожно вытерла полотенцем голову.

– Я должна уйти отсюда как можно скорее, Мейзри. Завтра или послезавтра.

– Еще нет, миледи. Торн сказал, что мы отвезем вас в Уистонбери, когда я пойму, что вы готовы к такой дороге.

– А! – возмутилась Эмлин, опустив полотенце на плечи и взяв из рук Мейзри гребень с широкими зубцами из слоновой кости. – Значит, вы и Торн решаете, когда я могу уйти, не я?

– Хм, миледи, если бы я высказала свое мнение, то вы еще нескоро бы отсюда ушли. – Мейзри подняла ведро и пошла к выходу, чтобы вылить мыльную воду на улицу. Она посмотрела на солнце, нашла Элви и Дирка, игравших поблизости. Удостоверившись, что они целы и невредимы, женщина вернулась назад в пещеру.

– Что вы имеете в виду? – спросила Эмлин.

Мейзри встала на колени возле Эмлин и взяла гребень, чтобы расчесать спутанные волосы девушки. Ее пальцы были такими же нежными, как тогда при лечении.

– Я имею в виду, миледи, что ни одна женщина не должна запираться в монастыре во избежание замужества. Дабы оградить от этого, я бы оставила вас здесь, если бы могла.

Эмлин вздохнула.

– Я приняла решение, не важно, верное или нет, отказаться от этого замужества. Мне больше некуда идти. Одинокая женщина должна находиться или у родственников, или в монастыре. И вы же знаете, что Уайтхок найдет меня, рано или поздно. Я должна посвятить свою жизнь Богу, чтобы спасти ее, так я считаю.

– Грустно думать о вас, как о сморщенном яблоке, спрятанном в этой святой бочке. У вас должен быть муж и много деток; я видела, с какой любовью вы глядите на моих Элви и Дирка. Прошу вас, миледи, не спешите. – Она перестала ласково гладить волосы девушки и нетерпеливо дернула запутанный узелок.

– Вы считаете, я хочу этого? – раздраженно сказала Эмлин. – У меня нет другого выхода! Мой дом отдан чужим людям, у меня нет ни земли, ни состояния. Никто из мужчин не женится на такой нищенке. Поэтому – монастырь.

– Миледи, есть один человек, который женился бы на вас.

Эмлин засмеялась.

– Никто на свете не бросит вызов Уайтхоку ради женщины, у которой нет ни гроша.

– Миледи, простите меня, но Торн сделал бы это, как мне кажется.

Эмлин обернулась и уставилась на Мейзри, не обращая внимания на мокрые локоны, упавшие на глаза.

– Торн?

Мейзри кивнула и продолжила свое занятие.

– Элрик с Торном голову мне оторвут, если услышат. Но да, Торн взял бы вас в жены, и честно говоря, мне кажется, что вы прекрасно подходите друг другу.

– Торн взял бы меня в жены? – ошарашенно повторила Эмлин. Несмотря на ее скептицизм, сердце начало биться быстрее, как будто она бежала.

– А вы бы не вышли за него, хорошего человека и красавца к тому же? Миледи, вы сами сказали, у вашей семьи нет ни земли, ни денег, и кто знает, что уготовано судьбой вашим близким. Но если бы вы вышли замуж за другого человека, помолвка с Уайтхоком была бы расторгнута на основании более весомого обета, и вам не пришлось бы уходить в монастырь.

– Возможно, вы правы, Мейзри, но Торн не…

– Мне кажется, он согласится, и с радостью. Вы не переживайте так из‑за этой пещеры. У него есть участок земли, хоть я и не знаю, где именно. Элрик знает, как мне кажется. Торн часто уезжает отсюда в то место. – Мейзри опустила гребень и провела рукой по всей длине волос Эмлин, немного их встряхивая. – Сядьте ближе к огню, миледи, волосы высохнут и станут пушистыми, как облака.

Эмлин переместилась и повернулась спиной к костру, лицом к Мейзри, поджавшей под юбки длинные крепкие ноги.

– Он говорил с вами об этом? – спросила Эмлин.

Мейзри покачала головой.

– Он ничего не говорил. Однако я видела, что он смотрит на вас, как на пламя свечи в темноте. – Заметив изумленный взгляд Эмлин, Мейзри подняла руку. – Да. Это желание и что-то еще, ну, будто вы волнуете его. Может быть, его гложет долг перед вами. Он человек скрытный и всегда все держал в себе, сколько его помню. Но ему нужна жена, я ручаюсь за свои слова. – Мейзри кивнула со знающим видом.

– Если он такой скрытный, может, он уже женат.

– Нет. Элрик знает о нем больше, чем я, и он никогда не упоминал об этом. – Мейзри наклонилась вперед. – Вот что я думаю и надеюсь, вы простите меня за эти глупые слова, миледи. Торн и мой муж наверняка с радостью повесили бы меня за сказанное. – Она улыбнулась. – Подождите здесь немного, я наберу воды и подогрею, чтоб вы искупались. – При этих словах она встала и вышла.

Эмлин задумчиво провела рукой по волосам. Она вынуждена была признать, что не против предложения Мейзри. Ангелы небесные, взволнованно подумала она, я лучше буду жить с добрым мужем, у которого нет ничего, кроме тюфяка в пещере, чем в замке с Уайтхоком или же запертой в монастыре.

Она вспомнила, как трепетно обнимал ее Торн, когда она плакала. Он относился к ней скорее как к перепуганной маленькой девочке, нежели к женщине. Тогда ей это было нужно, но позже ей хотелось, чтобы он раскрыл перед ней свое сердце. Однако, очевидно, он не испытывал к ней тех чувств, которые появились у нее к нему.

Кроме того, человек, который должен жить свободно, не свяжет себя узами брака. Эмлин покачала головой и убрала волосы с глаз. С такой фантазией Мейзри нужно писать и выносить на суд благородного читателя любовную лирику.

Торн обладал качествами героя рыцарского романа, подумала она, как Гай из Уорика, или Бэв из Амтона, или Авелок Датский. Как и они, он обладал красотой, силой и мужеством. Он вел себя с ней благородно и скромно. А еще он обладал такой весомой добродетелью, как честь.

Но подобные мужчины, хладнокровно напомнила она себе, существуют лишь в рассказах, а не в сложном настоящем мире. К тому же ей не удалось убедить его сыграть отважного рыцаря и вызволить ее братьев и сестру из Хоксмура. Его аргументы действовали, как вода на ее костер. А потом он обнимал ее так, словно она была ребенком.

Она чувствовала его пленительную глубину, но также и отчужденность, как будто его подлинная сущность была защищена ширмой. Даже если бы она могла заглянуть за ширму, его внутренний мир мог оказаться темным. В конце концов, он внебрачный сын Уайтхока. Яблоко ведь от яблони недалеко падает.

Повернувшись к костру другим боком, чтобы высушить волосы, она провела пальцами по волнистым просохшим прядям, которые напоминали теперь залитое солнцем золото. Вот что она знала наверняка: Торн никогда не женится на ней, несмотря на предположения Мейзри. Он отвезет ее в аббатство, а потом исчезнет из ее жизни. Он должен ей не так уж и много в конечном счете.

Однако у нее было такое чувство, словно он обвязал ее сердце шелковыми нитями, и всякий раз, когда она видела его или слышала его голос, нити затягивались. Ее сердце громко стучало, когда он подходил. Должно быть, Эмлин была немного влюблена в него еще с тринадцати лет. Сейчас, когда она вновь встретилась с ним, он, конечно же, не разочаровал ее. Естественно, в ее глазах отражалось сильное желание, когда она смотрела на Торна.

Вздохнув, она положила руки на поднятые колени. Все это было глупой нереальной мечтой. Будет лучше, если она уедет в аббатство и примет то, что уготовил ей Господь. Она не может прятаться в этой пещере вечно. Если она останется здесь дольше, будет видеть его, ее сердце может не выдержать.

– Ангелы небесные! Он длиннее, чем вы! – радостно смеялась Мейзри, глядя на Эмлин с большим луком в руках. – Ну, наклоните его, что ли. Может, если вы потянете вверх, вам удастся оторвать от земли его край.

Сосредоточенная и молчаливая, Эмлин подняла лук и натягивала тетиву до тех пор, пока ее рука не заболела и не стала дрожать. Снова выровняв стрелу, после того как та соскользнула с зарубки, Эмлин посмотрела на стройный ствол березы и выпустила стрелу. Та пролетела, быстро и уверенно, далеко мимо цели и утонула в зарослях. Эмлин выбрала другое дерево – широкий дуб. Сюда-то она точно попадет. Она вытащила еще одну стрелу и, пошатываясь, подняла лук, который был слишком длинным для нее.

– Ой! Та белка будет жить и рассказывать небылицы, клянусь, – хихикала Мейзри. – Посмотрите, как она бежит.

– Та белка случайно попалась на пути, – оправдывалась Эмлин. – Она пряталась вон там и ее задело. – Опершись на лук, она отдохнула несколько минут и затем откинула назад свои длинные густые косы. Эмлин стояла на участке, освещенном солнечным светом, пробивавшимся сквозь навес из листвы. В лесу вокруг было множество лютиков, колокольчиков и примул, разбросанных среди зеленого папоротника и травы. Она вдохнула благоухание весны, полная энергии после более чем недельного заточения в пещере с дымящим костром и влажными стенами.

Эмлин умоляла Мейзри разрешить ей выйти на улицу. Пещера Торна располагалась высоко над долиной, спрятанная в ущелье у основания отвесной скалы. В конце концов они с Мейзри и мальчиками рискнули спуститься по склону холма и остановились в этой лесистой местности.

Поправив слишком большую кожаную перчатку, защищавшую ее руку, Эмлин подняла тяжелый лук, натянула тугую тетиву и выпустила стрелу.

– Видите тот дубовый сук, где сплелись две ветки? Я целюсь в ствол под ними.

– Ребята, станьте позади леди, – предостерегла Мейзри. – Перед ней не надо.

Мальчики попятились назад.

– Мейзри, – предупредила Эмлин. – Тс! – Она натянула и выпустила стрелу.

– Ого! Вы почти попали.

– Я была очень близко, – согласилась Эмлин. – Я начинаю чувствовать этот лук.

– Вы стреляли раньше? – нерешительно спросила Мейзри.

– Дома, из женского лука, – ответила Эмлин. – Конечно, мне нужно больше практиковаться, к тому же я никогда не пробовала стрелять из такого большого. В кладовой Торна нашлось несколько луков, но некоторые были связаны. Этот был ближе всех к двери, поэтому я взяла его и несколько стрел. – Она приладила третью стрелу, натянула тетиву и выстрелила. Тонкая зеленая ветка на высоте сильно колыхнулась.

– Ну что ж, – прокомментировала Мейзри, криво улыбнувшись. – Вы действительно попали в дерево.

– Эй! – послышался голос. Эмлин и Мейзри обернулись и увидели в лучах прохладного зеленого света Торна с Элриком, идущих по лесистому склону к ним.

– Это что такое? – спросил Торн, подняв бровь и обращаясь к Эмлин.

Хотя она и пыталась сдержаться, ей не удалось скрыть улыбку, когда он подошел ближе. Его глаза, зеленые, как молодые листья дуба, сверкнули.

– Ну? Что вы делаете на улице, на солнце? Да еще и с моим большим луком? – Ей показалось, что на его губах тоже играет улыбка.

– Я одолжила его, и несколько стрел, и еще перчатку, – сказала Эмлин. – Надеюсь, вы не станете возражать. Сегодня я полна сил и захотелось выйти на улицу. Мейзри, Дирк и малыш Элви меня поддержали, – добавила она, бросив взгляд на молодую женщину.

– О да, леди Эмлин нужен свежий воздух, безусловно. И если вы немного подождете, то нам будет что положить в котелок и сварить, – сказала Мейзри, улыбнувшись Торну.

– Я видел. Суп из желудей, – хмыкнул он. Элрик и Дирк засмеялись, а Эмлин бросила на них сердитый взгляд и покраснела.

Торн сжал губы, лениво почесал бороду и вздохнул.

– Что ж, раз уж вы занялись этим, то давайте, по крайней мере, сделаем все правильно. – Он повернулся к Элрику и тихо сказал ему несколько слов. Быстро кивнув, тот развернулся и снова полез на холм.

Торн взял с собой Дирка, и они, перешагивая через спутанные заросли подлеска, начали собирать выпущенные девушкой стрелы. Эмлин и Мейзри наблюдали, как Элви пытается поднять большой лук, смеялись его браваде и вместе поспешили остановить его, когда он вытащил из колчана несколько стрел со стальными наконечниками.

Через несколько минут Торн и Дирк снова подошли к холму, а Элрик вернулся с другим луком. Он протянул его Эмлин.

– Вот, миледи, – сказал Торн. – Если хотите стрелять, попробуйте лук, более подходящий вам по размеру. Это маленький охотничий лук. Я не пользовался им с детства, планировал отдать его Дирку, когда тот немного подрастет.

Эмлин приняла лук, который был почти с нее ростом, но гораздо легче предыдущего, и натянула предложенную Торном стрелу с пером на конце. Она подняла лук и прицелилась, все время прислушиваясь к голосу Торна, стоявшего позади нее.

– Наклоните чуть-чуть… Да. А теперь отведите назад до подбородка. Хорошо, – произнес он, слегка прикоснувшись к ее подбородку. – Стрела действительно слишком велика для вашей маленькой руки. Отведите ее сюда. – Он провел пальцем по краешку ее челюсти, как раз под ухом, и по ее телу, как по спирали, пробежала дрожь. Когда он отвел свою руку, Эмлин снова вспыхнула, чувствуя, как горят ее щеки и шея, и посмотрела прямо перед собой.

– А теперь натяните – сильнее, юная леди, чтобы стрела не шаталась. Держите руку, в которой лук, прямо. И поднимите локоть другой руки. Выше.

– Она наклоняется, – заметил Элрик.

– Да, точно, – согласился Торн. – Расправьте плечи, как будто вы стоите впритык к стене. Не наклоняйтесь. – Она вновь почувствовала его пальцы, распрямляющие ее плечи и слегка массирующие их. Он пробежался пальцами вдоль ее позвоночника, задержавшись на талии. – Когда вы натягиваете тетиву, держите тело прямо, но расслабьтесь. И дышите, – добавил он. – Делайте вдох, когда натягиваете тетиву, и выдох, когда отпускаете ее.

При его касании по ее телу прошла такая приятная дрожь, что ей пришлось приложить усилие, чтобы сконцентрироваться на его словах. Затем, стараясь, чтобы его инструкции были не напрасными, Эмлин выпустила одну за другой четыре стрелы в одно и то же место, куда целилась ранее. Четвертая стрела слегка коснулась ствола дерева. Лучше, чем у нее получалось до этого.

Ее попытки были встречены аплодисментами. Эмлин с серьезным видом снова натянула тетиву и подняла лук, стараясь вспомнить инструкции Торна.

Он стал позади нее, пока она принимала нужную позу.

– Миледи, – сказал он ей на ушко, – этот маленький лук стреляет очень плавно. Просто отпустите тетиву. Нежно, как выдох. Если вы дернете слишком сильно, стрела улетит левее или правее цели. Пусть она идет гладко, юная леди, – прошептал он. – Плавно.

Сквозь шелковую ткань платья она почувствовала прикосновение его теплых пальцев к своему плечу. На секунду его дыхание ласково, как перышко, задело волоски ее брови. Она бросила на него встревоженный взгляд.

– Дышите вместе со стрелой, – прошептал он и отошел назад.

Эмлин выдохнула и отпустила тетиву, словно это была паутинка на ветру. Стрела врезалась в дерево, очень близко от цели, и застряла.