Текст книги "Пронзенное сердце"

Эмлин де Эшборн была права: забрать детей было трусливым приемом, недостойным барона, противостоящего королю Иоанну. Ее укол жалил так же больно, как и ее стрела, угодившая в его бедро. Но она не знала, что он согласился на это, чтобы уберечь детей от опеки Уайтхока. Это, по крайней мере, Николас мог сделать, хотя он был обязан семье Роджера де Эшборна намного бо́льшим.

Четыре года назад, желая возвратить долг ее отцу, Николас втайне попросил руки Эмлин. Ее родители согласились, но девочка была слишком юна и тогда еще находилась в монастыре, а потом смерть Роджера помешала окончательной договоренности.

Он был уверен, что никто не знал о его предложении. Теперь, когда девушка по приказу короля была отдана Уайтхоку, Николас мог лишь принять опекунство над детьми. Но должен был существовать способ сполна вернуть долг этой семье, и он найдет его.

Сейчас, увидев Эмлин де Эшборн, он пожалел, что его намерение жениться так и не осуществилось. Доброта украшала ее как золото, несмотря на частые злые нотки в ее голосе. В ней были смелость, ум и характер, способный вывести из себя любого. И тем не менее она была простодушной и обладала нежной соблазнительной красотой. Такая женщина являлась редким подарком. Он опасался, что Уайтхок только запятнает и испортит ее.

Когда экипаж поравнялся с ним, маленький мальчик вскрикнул при виде его огромного боевого коня, протянул руку и прикоснулся к гладкой черной морде. Николас подъехал ближе, и оба ребенка высунулись, причем девочка робко протянула маленькую ручку, а ее брат бесстрашно гладил мощную шею коня.

Николас улыбнулся и ответил на их вопросы о Сильванусе. Посмотрев вперед, он увидел Питера, скачущего к ним.

Рыцарь повел своего пятнистого коня рядом с Сильванусом, отчего Кристиан пришел в дикий восторг. Сзади Тибби потянула мальчика за тунику, когда он чуть не вывалился от радости, и пригрозила, что он не будет гладить лошадь до конца пути, если не успокоится.

– Милорд, – заговорила Изабель. Николас поднял бровь. – Мы еще не приехали в Хоксмур? Мы едем так долго…

Николас улыбнулся и вытянул руку.

– Вон там, за широкой полосой леса, видите башни на фоне неба?

Дети карабкались друг на друга, чтобы посмотреть, а Тибби громко вздыхала.

– Наконец-то, милорд. С тех пор как мы выехали, они уже примерно тысячу раз спросили об этом. – Она взяла на руки Гарри, который только что проснулся и теперь удивленно смотрел вокруг.

Питер снял капюшон и встряхнул своими медными кудрями.

– Этот протяженный участок леса впереди никак нельзя объехать, как вы знаете, милорд. Уайтхок решил двигаться сквозь него.

– «Мечи наготове, вытащены лук и стрелы…» – повторил Николас известные слова военной песни. – Как давно это было, Перкин?

– Когда Уайтхок заезжал в лес? Восемь лет назад.

– Однако он не забыл.

– Вы помните, чтобы он хоть раз забывал об оказанном ему неуважении? Особенно о таком, как тогда.

– То была тщательно спланированная облава.

– Да, верно, и даже больше. Разве он не потерял золото и столовое серебро, и партию зерна и товары, которые везли через лес в его замок? А также несколько людей?

– Да, и людей. Впрочем, о потере людей всегда нужно сожалеть, клянусь Богом.

– На протяжении двух лет Уайтхок пытался отомстить лесным злодеям. – Питер посмотрел Николасу в лицо, его голубые глаза светились. – Думаете, он когда-нибудь ослабит свою охрану? Нет, он до конца своих дней будет заезжать в лес в полной боевой готовности.

– Особенно с тех пор, как Зеленый Человек начал надоедать его эскорту, – прокомментировал Николас.

– Да, это так. Молитесь, чтобы мы не встретили этого лешего сегодня. Детворе от этого несколько месяцев будут сниться кошмары.

– О Господи, – простонал Николас. – Только не у меня дома.

– Сэр Питер, я хочу проехаться верхом с вами! – выкрикнул Кристиан. – Вы мне обещали.

– Конечно, парень! – ухмыльнувшись, крикнул Питер. Николас удивлялся хорошему настроению приятеля. Сам он был мрачен, словно на похоронах. – Только попозже, – продолжил Питер. – Сейчас мы должны ехать осторожно, потому что приближаемся к опасному лесу.

Глаза Кристиана стали как плошки, а Изабель испуганно взвизгнула.

– Осторожнее, Перкин, – пробурчал Николас, – иначе будете успокаивать их оставшуюся часть пути.

В глазах Питера сверкнул озорной огонек.

– Здесь бывают разбойники, сэр? У нас возле Эшборна нет разбойников, милорд. Там нет опасных лесов, только строевой лес, где моя сестра учится стрелять из лука, – сказал Кристиан.

– Что? – переспросил Питер. Николас бросил на мальчика сердитый взгляд и хотел вмешаться, но Питер продолжил: – Ваша сестра? Не эта прекрасная леди? – Он подмигнул Изабель, которая засмеялась.

– Нет. Изабель нравится быть только тупой принцессой. – Та толкнула его, но он не обратил внимания. – Моя сестра Эмлин иногда стреляет из лука. У нее не очень хорошо получается. Гай пытался научить ее, и меня тоже.

Питер поднял бровь, глянув на Николаса.

– Леди Эмлин – лучница, милорд. Вы знали?

Николас почувствовал, как его щеки покрываются румянцем. Питер радостно ухмыльнулся и наклонился вперед.

– Она подстрелила крупную дичь давеча, клянусь вам.

Кристиан удивленно смотрел на него.

– Откуда вы узнали, что она ездила в лес?

Питер весело и долго хохотал.

– Езжайте вперед, простофиля, и напомните людям, что надо вооружиться при въезде в лес, – быстро сказал Николас.

– Хорошо, но вам не стоит остерегаться врага, который бродит по строевому лесу в Эшборне. – Продолжая усмехаться, Питер повернул лошадь и поскакал галопом к стражникам, ехавшим позади экипажа.

Николас натянул поводья, быстро кивнул на прощание Тибби и детям и поскакал вперед. Николас знал, что, в отличие от других приятелей, склонных к злорадным насмешкам, Питер будет вести себя разумно, хотя в разговорах наедине у того будут время от времени проскальзывать кое-какие подковырки.

Он потер рукой свое бедро. Раненая мышца из‑за стольких дней дороги сильно болела, хотя, благодаря швам Тибби и ее мазям, заживала хорошо. Он отдохнет, когда приедет в Хоксмур, но только денек-другой. Пока он размышлял о своем долге перед семьей Эшборн, в его голове начал созревать план. Но чтобы осуществить его, придется в скором времени покинуть Хоксмур.

Эскорт заехал в лес и двигался под сводами деревьев по широкой лесной дороге, залитой спокойным зеленым светом. Николас почувствовал, как его тело мало-помалу расслабляется, и лес начинает оказывать свое привычное волшебное влияние. Как всегда, успокаивающее пение птиц и шелест листьев, благоухающий воздух и теплые солнечные лучи ловко лишали тяжести его мышцы и настроение. Вот где он чувствовал себя по-настоящему дома, хотя в лесу с ним часто происходили опасные вещи.

Он вернется в лес, как только сможет. Разместит детей в Хоксмуре, отдохнет немного и решит, когда лучше отправиться в Лондон.

Улыбнувшись про себя, Николас признал, что, возможно, его отец не зря опасался леса. В любом случае пусть он еще немного побоится.

Глава 6

В конце концов окна все же остались в Эшборне. Стражники Уайтхока, которым не терпелось присоединиться к приятелям в крепости Греймер, не стали ждать, пока из деревни вызовут столяра, и быстро, неумело вытащили болты, на которых держались деревянные рамы. После того как треснуло одно стекло, Эмлин с жаром заявила Хью де Чаванту, что лучше оставить окна в Эшборне, нежели совсем их потерять.

Чавант страдал косоглазием, и его нелепый взгляд заставлял ее чувствовать себя неловко, но именно он должен был позаботиться о том, чтобы новая невеста Уайтхока в целости и сохранности прибыла в Греймер. Когда дожди стали лить потоками и дороги превратились в полосы грязи, путешествие на север стало невозможным, ведь они могли серьезно застрять. Поездку пришлось отложить почти на неделю.

Эмлин устраивало это дополнительное время, ведь в Эшборне как раз началась посевная. Она много часов проводила, спрашивая советов Уота, обсуждая посадку, пересчитывая количество недавно родившихся ягнят на ближайших фермах и помогая каждому владельцу решить, сколько овец продать на рынке, а сколько оставить на еще один сезон. С многочисленными долгами Эшборна прибыль от шерсти была сейчас особенно важна.

Несмотря на то что не хотела становиться женой Уайтхока, Эмлин послушно готовилась к нежелательной свадьбе. Из кладовой были изъяты яркие шелковые платья, украшенные парчой, со старомодным вырезом, когда-то сшитые для ее более высокой мамы. Опытная швея подогнала платья по фигуре Эмлин и переделала по новой моде – сделала закрытыми на груди и утянула рукава.

Эмлин со служанкой Жанной сортировали и упаковывали одежду в деревянные сундуки, посыпая ее сухими лепестками роз. Пяльцы для вышивания были разобраны и сложены в деревянную шкатулку вместе с материей и нитками. В спешке шились новые простыни из белого холста, найденного в одной из кладовых. Жанна при этом ворчала, что если граф столько лет жил без жены, то неизвестно, в каком состоянии пребывает его спальня.

Мысль о том, что нужно будет делить кровать с графом, заставила Эмлин вздрогнуть.

Осторожно завернув в шелк листы манускрипта для Гая, она сложила их в коробку, которая должна была остаться в Эшборне и быть отправлена позже, когда она обоснуется на новом месте. Обернув замшей несколько кисточек и горшочков с красками, а также старые листы пергамента, она положила их в кожаную сумку, которую планировала взять с собой. Вспоминая на ходу, она бросила в просторную сумку еще кое-какие вещи: плотный синий плащ и серое шерстяное платье, сорочку, шерстяные чулки и льняной головной убор.

Через двенадцать дней после отъезда ее братьев и сестры, в солнечный прохладный день Эмлин попрощалась с Уотом и выехала прочь через крепостные ворота с решеткой – ее зеленый плащ развевался над крупом лошади. Не заплакав, с невозмутимым выражением лица она покинула Эшборн, а за ней катились три нагруженные повозки и ехало больше дюжины стражников.

Скача сквозь мрачный серый туман на третий день пути, Эмлин плотнее завернулась в свой плащ и поглубже спрятала голову в теплый капюшон. И все же девушка чувствовала холод и одиночество. Каждый шаг этого путешествия усиливал ужас, огромным холодным камнем лежащий на ее сердце. Она ехала в Греймер скорее как узница, нежели невеста.

Жанна тряслась в экипаже рядом, кучером был молодой слуга из Эшборна. Хью де Чавант ехал во главе процессии, стражники, одетые в красно-коричневые плащи войска Уайтхока, торжественно скакали парами.

Обоз уверенно продвигался сквозь неприятный мелкий дождь. С одной стороны Эмлин наблюдала крутой, покрытый травой и камнями склон. Он спускался к долине, окутанной густым туманом.

Тишина, если не считать равномерного топота копыт, скрипа деревянных колес и побрякивания металлических доспехов, прекрасно соответствовала нынешнему задумчивому настроению Эмлин. Ведя коня по неровной, поросшей вереском земле, она ушла мыслями глубоко в себя, изучая свою ситуацию, словно это была отделка камня и на каждой грани была возможна трещина.

Если бы у них было достаточно золота, чтобы выкупить свободу Гая, ничего бы этого не случилось. Она отчаянно желала быть с детьми, но интуиция подсказывала ей не выходить замуж. Она чувствовала, что Уайтхок никогда не разрешит детям жить с ней и не даст денег на освобождение Гая.

Эмлин с отчаянием покачала головой. Ей было известно, что женщины редко отказывались выходить замуж, если так решили родственники-мужчины и влиятельные люди. Время от времени женщина, которая была против обручения, уходила на всю жизнь в монастырь или же выходила замуж за другого. Оба решения вызывали гнев отвергнутой стороны, который обрушивался на семью женщины.

Эмлин едва не рассмеялась вслух. Естественно, во владениях Уайтхока, помимо него самого, не существовало человека, который мог бы жениться на ней. Единственным, что оставалось, было дать обет Богу и уйти в монастырь, хотя она уже поняла, что не создана для такой жизни. Уже несколько лет она ждала замужества и хотела, чтобы это были тесные узы, скрепленные дружбой и уважением, как это было у ее родителей – тихая гавань, способствующая творчеству и любви.

Ясно, что Уайтхок не был такой гаванью. Однако могли появиться дети… Нет, с этим человеком не будет ни мира, ни любви, ни теплоты душевной. Она скорее найдет счастье на ферме.

Разбитая после нескольких часов езды в деревянном седле, обитом кожей, она ерзала и вздыхала. Да, Уайтхок обладал дурной репутацией, но могло быть и хуже – по крайней мере, он, казалось, раскаивается в своих грехах. Он богат и привлекателен, хотя и намного старше. Эмлин видела, от кого сын унаследовал рост и телосложение, а также склонность краснеть. Она отбросила эту мысль.

Больше всего ее настораживал грубый и жестокий характер Уайтхока. Уот и Тибби в один голос называли его безжалостным. Даже его сын Николас загадочно, но точно описал греховную сущность отца. Как умерла его первая жена? Почему вина пала на Уайтхока? И зачем эта странная епитимья?

Эмлин знала, что между отцом и сыном лежит обида с примесью ненависти. Лучше ей совсем не выходить замуж, чем породниться с таким кланом. Но любое неповиновение приказам короля было так же рискованно, как плавание под парусами против холодного северного ветра.

Уже слишком поздно, печально подумала она, ничто не сможет помешать запланированной свадьбе. В окружении личной охраны графа она ехала прямо в его крепость.

Погруженная в невеселые раздумья, Эмлин как загипнотизированная слушала грохот и скрип колес повозки. Неожиданно у нее, будто искра, возникла новая мысль. Она выпрямилась, пораженная ее очевидностью, – ей вспомнились слова Николаса де Хоквуда, произнесенные им на лестнице.

Эмлин слабо улыбнулась. Возможно, существует способ остаться с детьми и не выходить за графа. Идея была скорее глупая, чем опасная, – она это понимала, но ничего лучшего ей в голову не пришло. Это парадоксально, но Николас де Хоквуд предоставил ей шанс расстроить планы короля.

– Миледи! – Голос Жанны прервал ее сосредоточенные мысли.

– Да? – Эмлин повернула голову и улыбнулась Жанне, которая предложила себя в качестве компаньонки в дороге, разумно обратив внимание хозяйки на то, что не положено девушке одной путешествовать с несколькими солдатами. Эмлин была благодарна за ее общество.

– Миледи, туман становится густым, как суп, а мы приближаемся к лесу, – сказала Жанна. – Подумайте, может, нам лучше остановиться, чем продолжать путь в такую погоду? – Девушка широко распахнула глаза, и Эмлин озадачил ее дрожащий голос.

Поглощенная своими мыслями, она не заметила, что влажные завитки тумана начали скрывать близлежащую сельскую местность. Сквозь туман маячил лес, темный от дождя.

– Я не знаю, – ответила она и увидела, как Жанна нахмурила брови. – Что-то не так? Ты заболела?

– Ах, миледи, я очень боюсь ездить среди белых туманов. В этой северной местности в лесах и полях водятся призраки.

Эмлин нетерпеливо вздохнула.

– Жанна, это все сказки.

– Да, вы сами рассказывали, возле большого камина в снежный вечер. Но откуда могли взяться эти истории, миледи? Томас будто бы слышал, что призраки настоящие. – Жанна ударила кучера по плечу. – Том, скажи леди Эмлин, о чем мы говорили.

Молодой человек, слуга из Эшборна, ровесник Эмлин и Жанны, хмуро посмотрел на хозяйку и почесал чуб.

– Миледи, мои мать и дядья родом из этой местности, и я слышал здешние истории о лесных духах и языческих призраках. Даже недавно здесь видели злых духов.

Эмлин нахмурилась.

– Призраки язычников, Томас?

– Да, они существуют.

Молодому человеку было явно не по себе, и Эмлин вздрогнула от мрачного предчувствия, хотя не верила в существование призраков. Ее вместе с братьями и сестрами учили принимать старые обряды, а не бояться их. Бабушка Эмлин по материнской линии происходила из кельтов и была язычницей и целительницей, совмещая все это с жаркой христианской набожностью. Старое языческое «зло» было просто культом, основанным на принятии благодати и щедрости земли, и могло бы легко и благополучно соединиться с христианской верой.

Томас снова заговорил:

– Вы знаете о лесном злом духе, Зеленом Джеке?

Эмлин удивленно оглянулась.

– Зеленый Человек? Каждый ребенок знает о нем, Томас, он – легенда, глупый персонаж из шутливых пьес. Каждый год в мае человек в деревне возле Эшборна надевает на голову венок, обсыпается цветами и листьями и танцует. Это обычное явление.

Томас мрачно кивнул.

– Миледи, здесь Зеленый Человек настоящий. Его многие видели. Он крадет овец, свиней и детей для своих дьявольских целей.

Жанна подняла на него испуганные карие глаза.

– Миледи, с нами же ничего здесь не случится?

Эмлин покачала головой и мягко засмеялась.

– Конечно, мы в безопасности, ведь мы не дети, и не овцы, и не свиньи. Кроме того, какое создание в здравом уме будет выходить на охоту в такой сырой день, как этот! Вы двое такие трусишки, как старушка на смертном одре, которой видится дьявол в изножье кровати.

– Значит, вы считаете, что Зеленого Человека не существует? – спросила Жанна.

Эмлин улыбнулась, в ее глазах плясали чертики.

– Единственный Зеленый Человек, которого я знаю, это старик Тий из деревни. Помните леденцы, которые он нам давал? А как он жонглировал ими!

– Сюда скачет Чавант, – неожиданно сказала Жанна.

Эмлин увидела Хью де Чаванта, несущегося к ним назад вдоль эскорта. Хотя о нем говорили, что он самый надежный и способный из людей Уайтхока, Эмлин находила его глупым, коварным и лишенным чувства юмора.

Чавант приблизился к ней и быстро кивнул.

– Леди Эмлин. – Его косой глаз пассивно и боязливо блуждал по сторонам, в отличие от второго, темно-карего, пристально смотревшего на нее. – Если вы устали, мы остановимся отдохнуть прямо сейчас. Лес должен немного защитить нас от дождя.

Эмлин ощущала смутное беспокойство всякий раз, когда Чавант глядел в ее сторону, даже если оба глаза смотрели на нее одновременно.

– Я могу продолжать путь, милорд. – Тайно плетя паутину своего нового плана, она предложила: – Но мы можем остановиться в аббатстве, переночевать и поесть горячего. Мой дядя живет в аббатстве Уистонбери недалеко отсюда.

Чавант нахмурился, сдвинув свои густые черные брови.

– Уистонбери находится южнее. Такой круг не совсем удобен, поскольку мы движемся на северо-восток. Отряду Уайтхока вряд ли окажут благодушный прием в том аббатстве. Погода ухудшается, боюсь, что скоро пойдет сильный дождь. Я предлагаю вам передохнуть сейчас, вон под теми деревьями, или же мы помчимся вперед как можно быстрее.

Эмлин вздохнула. Ей уже надоели дождь, грязь и бесконечные холодные мили с эскортом. Если у нее не получится остановиться в аббатстве, ее план не осуществится так легко, как она надеялась.

– Я хочу остановиться в аббатстве, – настойчиво повторила она.

– Мы не можем этого сделать. Мы доберемся до Греймера к полуночи, если поторопимся. – Чавант бросил куда-то сердитый взгляд. Движение его глаза показалось Эмлин интересным. – Если бы не повозки, мы были бы там раньше. Больше остановок не будет.

– Как вам угодно, милорд, – вздохнула она, решив пока отложить этот вопрос. Интуиция подсказывала ей, что не следует противоречить Чаванту.

Он наклонился вперед и прошептал:

– Мы въезжаем в лес, миледи, и я должен предупредить вас, что там могут быть разбойники.

Эмлин встрепенулась. По правде говоря, подумала она, банда лесных разбойников как раз не помешала бы, если бы только это не было байкой. Ведь тогда у нее появился бы шанс сбежать. Она нервно покусывала губу.

Чавант улыбнулся.

– Мы защитим вас, миледи. Лорд Уайтхок всегда требует от нас быть предельно осторожными в лесу. Наши люди имеют неплохой опыт встреч с опасными злодеями. – Он выпрямился в полный рост, который был, впрочем, не слишком внушительным. В своем красно-коричневом плаще, с непослушными темными волосами, торчащими из-под капюшона, и желтоватой загорелой кожей он походил на мелкого угловатого петуха.

– Бандиты, милорд? – Лесные разбойники всегда вызывали у нее живой интерес, и, считая сказки о них восхитительными, она безумно хотела услышать упоминание об одном конкретном человеке. – Пугающая перспектива. В этой местности водятся разбойники?

Блеснув своим косым глазом, он наклонился к ней.

– Вам не нужно ничего бояться во время этого путешествия, леди Эмлин. Мы можем защитить вас. Только один бандит посмел напасть на лорда Уайтхока, но он был побежден много лет назад.

– О! Интересно, слышали ли мы в Эшборне что-нибудь о нем?

– Его звали Черный Торн – грубый саксонский волчонок. Он нападал на каждый эскорт и телеги с продовольствием, которые ехали в крепость Греймер или из нее. Мы жестоко преследовали его. Но Черный Торн исчез около восьми лет назад, после того как сбежал от стражников Уайтхока. С той ночи его никто не видел.

Сердце Эмлин застучало быстрее. Несколько лет назад в Эшборне прошел слух о смерти Торна.

– Исчез, милорд?

– Он давно умер, миледи, хотя мы так и не нашли тело. Местные крепостные сообщили о его смерти. Он кидался на графа, как дикая собака, этот Торн, и не перестал бы этого делать ни с того ни с сего, без всякой причины. Умер, да, давным‑давно.

Глубоко внутри Эмлин до сих пор жила девочка, продолжавшая восхищаться добрым красивым саксонцем. Но она выросла и должна была выйти замуж за неприятного злого старика, из‑за которого Торн погиб. Эмлин почувствовала, как внутри у нее все сжалось.

– Зачем ему было нападать на лорда Уайтхока, милорд?

Чавант посмотрел на нее косым глазом. Когда она впервые встретила его, этот глаз сбивал ее с толку. Сейчас, по своеобразному движению его взгляда, она уже поняла, что ему неприятен ее вопрос.

– Что касается того, почему он присваивал бесчисленные партии товара, золото и хорошие вещи, то мы никогда этого не узнаем, хотя Уайтхок предполагал, что это имеет отношение к земельным спорам. – Чавант почесал бороду грубыми грязными пальцами.

– Земельные споры? – Эмлин с любопытством уставилась на него.

– Да, между Уайтхоком и монахами из двух близлежащих аббатств шли споры из‑за пастбищ для овец и права на строительство в долине ниже нас. Ее называют Арнедейл, она лежит к югу от Хоксмура и к западу от Греймера. Бароны и духовенство часто спорят по такому поводу, миледи. Черный Торн, скорее всего, был сыном пастуха или родственником аббата или монаха, который считал, что Уайтхок урезает церковную землю.

– Чья это земля? Был ли тот спор улажен?

– По закону она принадлежит Уайтхоку, это было наследство его жены. Он ожидает окончательного вердикта королевского суда в ответ на свое требование. Это всего лишь формальность, ведь прошло уже столько лет.

– После смерти Торна, милорд, эта местность, конечно же, безопасна.

– Большинство нападений Торна происходило в лесу, вот почему лорд Уайтхок остается бдительным и путешествует только по основным дорогам. Таким способом он защищает себя от разбойников. – Он замолчал и снова посмотрел на нее весьма странным взглядом. – Однако, миледи, в этих местах существуют некие злые духи.

– Я уверена, вы защитите меня, как защищали всю дорогу, с тех пор как мы покинули Эшборн, – сдержанно произнесла Эмлин. Чавант натянуто улыбнулся, поклонился и поскакал к стражникам во главе процессии.

Жанна повернулась к Эмлин.

– Вы действительно относитесь к лорду Чаванту с большей учтивостью, чем я, миледи, клянусь вам. – Она вздрогнула.

Эмлин наклонилась к Жанне и прошептала:

– Он стал относиться к нам с большей предупредительностью, когда я начала вести себя с ним любезно, ты разве не заметила? Он странный человек, это точно, и по-своему неприятный, но он не вызывает во мне столько ярости, сколько Уайтхок или его сын. – Ее щеки неожиданно покраснели при мысли о последнем, и она дерзко вскинула подбородок.

При упоминании о Николасе де Хоквуде у Жанны на щеках появились обаятельные ямочки.

– Ах, молодой барон… Он хороший человек, – выдохнула она, – красивый мужчина, как… темный ангел.

Эмлин еще сильнее залилась краской, неожиданно вспомнив барона в горячей ванне. Его сильный торс, мокрый и скользкий, блестел при свете камина, и темные волосы вились вокруг обманчиво ангельского лица…

Затем она представила в его волосах торчащие рога – вот так-то лучше.

– Хоквуды, отец и сын, не заслуживают нашего восхищения, Жанна, – поджав губы, сказала Эмлин. И хотя Жанна кивнула, глаза ее по-прежнему сверкали.

Произнеся эти справедливые слова, Эмлин завернулась в полы плотного плаща, чувствуя смущение из‑за того, что прокручивает в голове непристойные образы Николаса де Хоквуда.

– Не нравится мне это, миледи, – низким голосом произнес Чавант.

Медленно двигаясь рядом с ним, Эмлин пробормотала слова согласия. С тех пор как они заехали в лес, плотные потоки дождя только усиливались. Сейчас они ехали сквозь такой густой туман, что почти не видели друг друга. Туман скрывал ветви деревьев и стелился по земле как гигантский призрак, извиваясь и принимая чудовищные формы, проглатывая лошадей и людей впереди Эмлин, – те исчезали, как по волшебству.

Чавант поскакал галопом перед ней, красно-коричневый плащ и серый зад его коня растворялись в тумане. Доверяя инстинкту своей лошади и надеясь на ее отличный слух, Эмлин последовала за ним. Впереди скачущие всадники зажгли факелы, но с ее места в цепочке света видно не было.

Эскорт продолжал продвигаться вперед, и малейшие звуки – скрип кожаной конской сбруи, побрякивание кольчуги, ритмичный стук деревянных колес – разносились повсюду, создавая эхо и действуя Эмлин на нервы.

Разминая задеревеневшие мышцы шеи и плеч, она оглядывалась вокруг, упираясь носом в стену непроглядного тумана. Снова пошел мелкий дождь, превращая кудряшки вдоль ее щек и над бровями в медовое золото.

Спереди доносились низкие голоса, ведущие возбужденный разговор. Эмлин прислушалась, но не смогла разобрать слов. Через несколько секунд она услышала резкое восклицание.

– Что это? – выкрикнула она. – Чавант! Что случилось?

– Тише! – ответил тот, появляясь из тумана впереди. Он выпростал руку, призывая к тишине, и описал головой дугу, прислушиваясь и косясь в туман.

– Что такое? – громко прошептала Эмлин.

– Ничего. Езжайте вперед, – прошипел он.

– Может быть, нам стоит все же остановиться, милорд, – сказала она. – Туман такой густой…

– Я никогда не остановлюсь здесь! Мы должны выйти из этого леса до темноты. Если будем идти четко по тропе, то довольно скоро выйдем на окраину леса. Степь тоже укрыта густым туманом, но ехать станет гораздо легче.

До них донесся взволнованный шепот.

– Милорд Чавант, – настаивала Эмлин. – Что происходит?

Чавант с досадой вздохнул.

– Мои люди говорят, что за нами наблюдают, возможно, следят.

Тонкие брови Эмлин вздернулись от удивления. Кто осмелится напасть на эскорт невесты лорда Уайтхока? Если бы у нее были личные враги, она, конечно же, перешла бы сейчас на их сторону. Никакие бандиты не шатались бы в такую ненастную погоду. Любой здравомыслящий человек сидел бы сейчас у огня.

– Но кто может следить за нами? – спросила она Чаванта. Он подъехал к ней ближе и обвел ее косым свирепым взглядом.

– Никто на этой земле. – Его глаз переместился в сторону и остался там. – Мы едем дальше. Миледи, вам будет гораздо удобнее и безопаснее в экипаже.

Эмлин спокойно посмотрела на него. Она уже отказывалась от этого предложения дважды за сегодняшний день.

– Нет, милорд, – упрямо и гордо возразила она.

– Как вам угодно. Не сходите с тропы и смотрите на огни. Я пришлю Жерара, чтобы он нес факел перед вами. Миледи… – Он поклонился, слегка опустив голову, и вскоре скрылся в густой дымке.

Эмлин пришпорила коня и поскакала вперед, наклоняясь вниз и пристально глядя на землю под копытами лошади. Удостоверившись, что едет по ровной травянистой поверхности лесной тропы, она выпрямилась и поскакала на звуки впереди.

– Эй! – донесся сквозь туман какой-то голос. Эмлин подпрыгнула, словно от удара.

Когда она повернула голову, туман между деревьями, которые были похожи на призраков, будто рассеялся, открывая взору какого-то всадника невдалеке. Он не двигался – это было огромное неясное очертание.

Туман, казалось, отступил и образовал бесформенный ореол вокруг мужчины и коня. Эмлин отчетливо рассмотрела его за секунду до того, как туман обволок и снова поглотил его. Он не являлся одним из стражников, потому что на нем не было красно-коричневого плаща и кольчуги с капюшоном. Эмлин не видела, во что он одет. Высокий и мускулистый, он сидел на светлой лошади, крепкое тело было завернуто во что-то зеленое. Его волосы развевались вокруг огромного овала лица, а глаза представляли собой глубокие впадины.

Эмлин не могла дышать. Это был не человек, это было громадное зловещее существо, великан из переплетенных веток и листьев, напоминающий ожившее дерево. Гигантское тело возвышалось, как массивная гора, под плащом светло-зеленого цвета.

Мощная рука, больше похожая на крепкую ветку, усыпанную листьями, поднялась. Что-то сверкнуло, топор или меч, в его лиственных пальцах. Существо повернулось и, казалось, указало прямо на нее своей длинной рукой.

Кто-то вновь закричал, на этот раз позади нее, и лошадь заржала.

– Скачи вперед! – заревел один из стражников. – Скачи вперед!

Трое из четырех солдат проскакали мимо нее, притесняя ее лошадь и окружая ее. Один стражник протянул руку, чтобы схватить ее поводья и потянуть за собой, но наклонился слишком поздно и промахнулся.

– Следуйте за мной, леди! – выкрикнул он, устремляясь галопом вперед.

В панике она пришпорила лошадь, но животное начало вертеться по кругу, запутываясь в вожжах. Ее обволокла стена густого белого тумана. Холодный влажный воздух касался ее рук и щек, врываясь в легкие с каждым быстрым вздохом. Она уже ничего не понимала, у нее кружилась голова. Наконец она сильно натянула поводья, лошадь прекратила крутиться и стала смирно, тяжело дыша, чувствуя сомнения хозяйки и не зная, куда скакать дальше.

Где-то слева от нее послышались приглушенные крики. Просунув ноги глубже в стремена, она направила своего скакуна туда.

Ее сердце сильно стучало. Ей хотелось пришпорить коня и во весь опор помчаться вперед, но она боялась ехать быстрее, переживая, что лошадь споткнется и упадет, понимая, что каждый неуверенный шаг может приблизить ее к лесному чудищу.

Она видела это существо. Это не было обманом зрения из‑за тумана. Потерев глаза, чтобы видеть яснее, она остановила лошадь. Сейчас она ничего не видела ни впереди, ни сзади, ничего, кроме стелющегося бледного тумана.

– Чавант! – выкрикнула она. – Жерар! Я здесь! – Ее голос разносился по лесу зловещим эхом.