Текст книги "Баллада о змеях и певчих птицах"

Глава 3

Кориолан стоял на пустой железнодорожной платформе в ожидании своего трибута, держа двумя пальцами белую розу на длинном стебле. Идея с подарком принадлежала Тигрис. Хотя в день Жатвы она вернулась домой очень поздно, Кориолан все равно ее дождался, чтобы посоветоваться и рассказать о своих унижениях и страхах. Кузина велела не унывать. Премию он получит непременно, иначе и быть не может, и его ждет блестящая учеба в Университете. Что же касается их апартаментов, то сначала нужно выяснить подробности. Вероятно, налог на таких, как они, не распространяется, или его объявят не скоро. Да и все равно они обязательно выкрутятся. Сейчас думать надо только о Голодных играх и о победе!

На вечеринке в честь Жатвы у Фабриции все гости были без ума от Люси Грей Бэйрд. Его трибут – профессиональная звезда, заявили они, прихлебывая поску. Кузены рассудили, что на девушку следует произвести удачное первое впечатление, и тогда она будет сотрудничать с ним с радостью. С ней нужно обращаться не как с осужденной пленницей, а как с гостьей. Кориолан решил встретить Люси Грей на вокзале, чтобы поскорее включиться в работу над проектом и заодно завоевать ее доверие.

– Представь, как ей страшно, Корио! – воскликнула Тигрис. – И как одиноко… Будь я на ее месте, любое проявление заботы с твоей стороны произвело бы на меня огромное впечатление. Нет, даже не так. Ты должен дать ей понять, что она тебе дорога. Подари ей что-нибудь, все равно что, лишь бы она почувствовала твою заботу.

Кориолан вспомнил о бабушкиных розах, которые все еще ценились в Капитолии. Старуха неутомимо выращивала их в садике на крыше пентхауса – и на свежем воздухе, и в небольшой теплице с солнечным обогревом. Она раздавала свои розы скупо, словно бриллианты, поэтому Кориолану пришлось изрядно потрудиться, чтобы добыть эту красавицу. «Мне нужно установить с нею связь. Как ты всегда говоришь, твои розы открывают любые двери». Мадам-Бабушка согласилась, что было лишним свидетельством того, насколько ее тревожила создавшаяся ситуация.

С Жатвы прошло два дня. В городе держалась томительная жара, и, хотя едва рассвело, на вокзале уже начало припекать. Кориолан понимал, что на широкой пустой платформе он привлекает к себе лишнее внимание, однако боялся пропустить поезд. Рем Дулиттл, сосед снизу, учившийся на распорядителя Игр, сообщил, что трибутов привезут в среду. Рем недавно закончил Университет, и его семья приложила все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы он получил оплачиваемую должность, которая станет ступенькой на пути к успешной карьере. Кориолан мог бы навести справки в Академии, но опасался, что на подобную инициативу посмотрят косо. Никаких правил для менторов пока не существовало, и он предполагал, что большинство его одноклассников, скорее всего, встретятся со своими трибутами под наблюдением учителей на следующий день.

Миновал час, другой, а поезд все не ехал. Сквозь стеклянную крышу вокзала солнце жарило вовсю. Кориолан обливался по́том, величавая роза начала смиренно никнуть. Он уже сомневался, что идея встретить трибута на перроне была удачной. Обычная девушка наверняка бы обрадовалась, однако Люси Грей Бэйрд – совсем иное дело. Кориолан вздрогнул, вспомнив подробности Жатвы в Дистрикте-12: дерзкое выступление Люси Грей после оплеухи мэра, змею, сунутую за шиворот рыжеволосой… Разумеется, никто не знал, ядовита змея или нет, но ведь это первое, что приходит на ум, не так ли? Ему стало жутко. И вот Кориолан стоит посреди перрона в форме Академии, с розой в руке, как влюбленный школьник, и надеется, что она… На что он вообще надеется? На ее симпатию? На доверие? На то, что она не убьет его при первом же случае?

Без взаимопонимания им не обойтись. Вчера Сатирия провела собрание менторов, на котором им выдали первое задание. Прежде трибутов отправляли на арену сразу после прибытия в Капитолий, однако в связи с привлечением учеников Академии регламент мероприятия изменился. Распорядители решили выделить каждому ментору пять минут на интервью с трибутом, чтобы представить участников Игр Панему в прямом эфире. Если у зрителей будет за кого болеть, интерес к просмотру Голодных игр может вырасти. Если все пройдет удачно, им выделят лучшее эфирное время, и менторы смогут даже комментировать действия трибутов на Играх. Кориолан понимал, что обязан сделать свои пять минут гвоздем программы.

Прошел еще час, и Кориолан уже собрался махнуть рукой на свою затею, как вдруг в тоннеле гулко прозвучал свисток поезда. В первые месяцы войны свисток означал возвращение отца с поля битвы. Будучи промышленным магнатом, отец полагал, что служба укрепит его позиции в семейном бизнесе. Превосходное стратегическое чутье, стальные нервы и властный характер помогли ему быстро подняться по служебной лестнице. Желая публично продемонстрировать приверженность делу Капитолия, семейство Сноу, в том числе и наряженный в бархатный костюмчик Кориолан, каждый раз встречало героя на вокзале. Однажды поезд вернулся без него – пуля мятежника нашла свою цель. Теперь все в Капитолии напоминало Кориолану об ужасном событии, причем особенно тяжело ему приходилось на вокзале. Вряд ли он по-настоящему любил этого сурового, малознакомого человека, но определенно нуждался в его защите. Смерть отца принесла страх и чувство беспомощности, от которых Кориолан так и не избавился.

Поезд со свистом вылетел на перрон и остановился. Состав был короткий – локомотив и пара вагонов. Кориолан надеялся увидеть своего трибута в окне и вдруг понял, что вагоны вовсе не пассажирские, а грузовые. Их содержимое надежно защищали старомодные висячие замки на массивных цепях.

«Не тот поезд, – подумал Кориолан. – Можно идти домой».

Внезапно из ближайшего вагона раздался человеческий крик.

Кориолан ожидал, что сейчас набегут миротворцы, но те не спешили. Минут через двадцать подошло несколько солдат. Один из них переговорил с невидимым машинистом, и тот выбросил из окна связку ключей. Миротворец неторопливо прогулялся к первому вагону, перебрал все ключи, выбрал нужный, вставил в замок и повернул. Цепи упали, и он сдвинул тяжелую дверь в сторону, достал дубинку и постучал по стенке.

– Выходим, ребята, приехали!

В проеме возник высокий темнокожий юноша в залатанной холщовой одежде – трибут Клеменсии из Дистрикта-11, поджарый, зато мускулистый. Надрывно кашляя, вслед за ним показалась такая же смуглая девушка, только худая как скелет. Оба босиком, со скованными впереди руками. До земли было футов пять, и они присели на краю вагона, прежде чем неуклюже спрыгнуть на платформу. Хрупкая бледная девочка в полосатом платье и красном шарфике подползла к дверям и замерла, не зная, как спуститься. Миротворец грубо ее дернул, и она упала, едва успев выставить перед собой руки. Затем он заглянул в вагон, вытащил из него мальчика лет десяти на вид, которому, конечно, никак не могло быть меньше двенадцати, и тоже выволок на перрон.

На Кориолана повеяло затхлым, тяжелым духом. Трибутов привезли в вагоне для скота, вдобавок еще и нечищеном. Кормили ли их? Давали ли подышать свежим воздухом? Или так и держали впроголодь и взаперти? Хотя ему доводилось видеть трибутов на экране, к встрече с ними во плоти он оказался не готов, и его захлестнула волна жалости и отвращения. Они и в самом деле были существами из другого мира. Из мира, полного отчаяния и жестокости.

Миротворцы перешли ко второму вагону и открыли замок. За дверью уже ждал Джессап, юноша из Дистрикта-12, и щурился на ярко освещенный вокзал. Кориолан вздрогнул и собрался с духом. Сейчас он увидит ее. Джессап грузно спрыгнул на перрон и повернулся к вагону.

Люси Грей Бэйрд вышла, заслоняя скованными руками глаза, пока не привыкла к свету. Джессап вытянул руки, разведя их насколько позволяла цепь, и девушка упала ему навстречу. Джессап поймал ее за талию и поставил на землю на удивление грациозно. Она благодарно похлопала его по плечу и запрокинула голову, наслаждаясь солнечным светом. Тем временем ее пальцы заботливо перебирали локоны, избавляясь от забившейся в них соломы.

Кориолан ненадолго отвлекся на миротворцев, которые выкрикивали угрозы, стоя у открытого вагона. Когда он повернулся к Люси Грей, она смотрела на него в упор. Кориолан вздрогнул, потом сообразил: на перроне он был единственным штатским. Солдаты ругались, подсаживая одного из своих в вагон, чтобы вытащить несговорчивых трибутов.

Сейчас или никогда!

Кориолан подошел к Люси Грей, протянул ей розу и слегка кивнул.

– Добро пожаловать в Капитолий, – проговорил он. После стольких часов молчания в голосе появилась хрипотца, и Кориолан надеялся, что это придаст ему зрелости.

Девушка смерила его оценивающим взглядом. Кориолан боялся, что она либо уйдет, либо посмеется над ним. Не случилось ни того, ни другого. Она потянулась к цветку и осторожно оторвала лепесток.

– Когда я была маленькой, меня купали в па́хте и розовых лепестках, – непринужденно сообщила Люси. Несмотря на неприглядность ее нынешних обстоятельств, ей хотелось верить. Девушка провела пальцем по матовой поверхности лепестка, положила его в рот и закрыла глаза, наслаждаясь вкусом. – Чудесно! Только сказки на ночь не хватает.

Кориолан воспользовался случаем, чтобы ее рассмотреть. Люси Грей выглядела иначе, чем на церемонии Жатвы. Не считая отдельных пятнышек, вся косметика стерлась, и без нее девушка-трибут казалась совсем юной. Губы потрескались, волосы расплелись, радужное платье испачкалось и помялось. На месте удара на щеке расцвел лиловый синяк. И все равно чувствовалось в ней нечто особенное. Кориолан словно наблюдал за представлением, только на этот раз для ограниченного круга зрителей.

– Хм, на миротворца не похож… Что ты вообще тут делаешь?

– Я – твой ментор. Распорядители Игр не знают, что я здесь, – признался Кориолан. – Хотел познакомиться с тобой на моих условиях.

– Ясно, бунтарь, – заметила она.

Для жителей Капитолия это слово означало смерть, но в устах Люси Грей оно прозвучало одобрительно, как комплимент. Может, насмехается? Кориолан вспомнил, что она прятала змею в кармане и обычные правила ей не писаны.

– А что еще может мой ментор, кроме как дарить розы? – поинтересовалась она.

– Заботиться о тебе как следует.

Миротворцы тем временем вышвыривали полуголодных детей на перрон. Одна девочка выбила передний зуб, мальчика жестоко отпинали.

Люси Грей улыбнулась Кориолану.

– Ну, удачи тебе, красавчик, – бросила она и ушла, оставив его стоять с розой в руках.

Миротворцы повели трибутов к главному входу, и Кориолан понял: его шансы стремительно убывают. Он не сумел завоевать ее доверие. Так, слегка позабавил и все. Люси Грей сочла его бесполезным и, пожалуй, права. Однако на карте стояло столь многое, что Кориолан решил хотя бы попытаться. Он бросился за трибутами и догнал их у самых дверей.

– Извините, что отвлекаю, – выпалил он вслед командиру миротворцев. – Я – Кориолан Сноу из Академии. – Он кивнул в сторону Люси Грей. – На время Голодных игр этот трибут закреплен за мной. Скажите, могу ли я сопровождать ее до места пребывания?

– Так вот зачем ты болтался здесь все утро? Хотел прокатиться задарма? – спросил миротворец. От него разило спиртным, глаза налились кровью. – Разумеется, мистер Сноу. Присоединяйтесь.

И тогда Кориолан заметил грузовик, который ждал трибутов. Точнее, клетку на колесах. Основание кузова окружала решетка, покрытая сверху стальными листами. Кориолану снова вспомнился цирк из его детства, где он видел диких зверей – больших кошек и медведей – в точно таких же перевозках. Следуя приказам, трибуты протягивали руки, их избавляли от оков и сажали в клетку.

Кориолан попятился и вдруг заметил, что Люси Грей на него смотрит. Нужно было решаться. Если отступить сейчас, все будет кончено. Она сочтет его трусом и перестанет воспринимать всерьез.

Он сделал глубокий вдох и полез в клетку.

Дверь захлопнулась, грузовик резко рванул с места. Кориолан инстинктивно ухватился за решетку справа и врезался в нее лбом, потому что на него навалилось несколько трибутов. Он отпихнул их подальше и вывернулся, встав к своим попутчикам лицом. Теперь почти все держались за прутья, кроме девочки с выбитым зубом, которая цеплялась за ногу парня из своего дистрикта. Грузовик выехал на широкую улицу, и все кое-как устроились.

Кориолан понял, что совершил ошибку. Даже на открытом воздухе вонь стояла невыносимая. Немытые трибуты впитали запахи вагона для скота, и смесь получилась поистине тошнотворная. Вблизи стало видно, насколько они неопрятные, какие у них покрасневшие глаза, как изранены их тела. Люси Грей забилась в передний угол, утирая подолом кровь со лба. К присутствию Кориолана она отнеслась равнодушно, зато остальные трибуты уставились на него, словно стая диких зверей на холеного пуделя.

«По крайней мере, я в лучшей форме, чем они, – утешил себя Кориолан и сжал розу в кулаке. – Если нападут, у меня будет шанс». Хотя сможет ли он выстоять один против всех?

Грузовик притормозил, пропуская набитый пассажирами троллейбус. Кориолан находился в задней части клетки, но все равно на всякий случай пригнулся, чтобы его не заметили.

Троллейбус проехал, грузовик тронулся, и Кориолан рискнул выпрямиться. Трибутам стало смешно, некоторые злорадно потешались над его явным смущением.

– В чем дело, красавчик? Не в ту клетку угодил? – с издевкой осведомился юноша из Дистрикта-11.

Столь неприкрытая ненависть потрясла Кориолана, однако он постарался сохранить невозмутимость.

– Нет, именно эту клетку я и поджидал все утро.

Трибут из Одиннадцатого стремительно обхватил горло Кориолана длинными пальцами в шрамах и всем телом прижал его к прутьям. Кориолан задействовал единственный прием, который никогда не подводил его в потасовках на школьном дворе: изо всех сил саданул противника коленом в промежность. Парень из дистрикта охнул и согнулся пополам.

– Тебе конец! – ухмыльнулась девушка из Дистрикта-11. – Дома, в Одиннадцатом он убил миротворца. Никто так и не узнал, кто это сделал.

– Заткнись, Дилл! – прорычал парень.

– Кому теперь какое дело? – отмахнулась Дилл.

– Давайте прикончим его все вместе! – свирепо воскликнул самый мелкий трибут. – Чего нам терять?

Трибуты согласно заворчали и подались вперед.

От ужаса Кориолан буквально оцепенел. Прикончим? Неужели они и в самом деле хотят забить его до смерти – здесь, при свете дня, посреди Капитолия? Конечно, терять им нечего… Сердце колотилось как бешеное, в ожидании неизбежного он слегка присел и выставил кулаки.

Из угла раздался мелодичный голосок Люси Грей и развеял напряжение:

– Нам, может, и нечего. Как насчет ваших семей? Капитолийцам есть кого наказать вместо вас.

Это буквально вышибло из них дух. Люси Грей протиснулась к Кориолану и встала между ним и трибутами.

– К тому же это мой ментор, – заявила она, – и должен мне помогать. Думаю, он еще пригодится.

– С какой радости тебе достался монтер? – спросила Дилл.

– Ментор, – поправил Кориолан, пытаясь не выдать страх. – Вам тоже назначили менторов.

– А почему их здесь нет? – усомнилась Дилл.

– Наверное, не горят энтузиазмом, – заметила Люси Грей, отвернулась от Дилл и подмигнула Кориолану.

Грузовик свернул на узкую улочку, доехал до конца и резко затормозил. Кориолан никак не мог сориентироваться. Он попытался вспомнить, где держали трибутов в прошлые годы. Вроде бы в конюшне для лошадей миротворцев. Учитывая враждебность трибутов, надо объясниться с командиром миротворцев и попросить какую-нибудь защиту. После того как Люси Грей ему подмигнула, Кориолан понял, что остаться стоит.

Водитель начал сдавать назад к тускло освещенному зданию, вероятно, складу; из распахнутых металлических ворот донесся терпкий запах тухлой рыбы и прелого сена. Миротворец открыл заднюю дверь грузовика, и не успели трибуты выбраться наружу самостоятельно, как клетка накренилась и вывалила их на холодную и влажную бетонную плиту. Точнее, на спускной желоб, однако наклон был так велик, что все сразу заскользили вниз. Отчаянно пытаясь отыскать опору, Кориолан потерял розу и рухнул в общую кучу на песчаный пол футах в двадцати от входа. Под нещадными лучами солнца он выбрался из переплетенных тел, отполз в сторону, выпрямился и застыл в ужасе. Их привезли не в конюшню. Хотя Кориолан не был здесь много лет, теперь он вспомнил это место. Песок. Искусственные скалы. Ряд металлических прутьев в виде виноградных лоз, изогнутый широкой дугой, чтобы защитить публику. Из-за решетки на них во все глаза смотрели капитолийские дети.

Обезьянник в городском зоопарке.

Глава 4

На виду у изумленной публики Кориолан чувствовал себя куда хуже, чем если бы стоял голышом посреди Корсо. Тогда он хоть смог бы убежать. Теперь же он угодил в западню, и скрыться было решительно негде, как и бедным животным, которые находились здесь до него. Дети принялись оживленно переговариваться и указывать на его школьную форму, привлекая внимание взрослых. Все свободное пространство между прутьями мигом заполнили любопытные лица. Хуже того, с обеих сторон внезапно возникло по камере.

Новости Капитолия! Куда же без вездесущих репортеров с их дерзким слоганом «Если вы не увидели этого у нас, значит, этого не случилось вовсе»!

Еще как случилось. Да еще с ним.

Кориолан представил, как его изображение транслируют на весь Капитолий. К счастью, он застыл как вкопанный. Хуже, чем стоять в обезьяннике среди оборванцев из дистриктов, могло быть только одно: носиться как угорелому в поисках выхода. Так просто отсюда не выберешься. Вольер надежный, его строили для диких зверей. Попытки укрыться выглядели бы жалко. Новости станут крутить без перерыва. Добавят дурацкую музыку и смешные подписи. «Сноу бьется в истерике!» Включат в прогноз погоды. «Слишком жарко для Сноу!» Будут показывать до конца его дней. Опозорят навсегда.

Что же ему оставалось? Только стоять, глядя прямо в камеру, и ждать, пока спасут.

Кориолан выпрямился в полный рост и принял скучающий вид. Публика начала его окликать – сначала раздались пронзительные голоса детей, потом вступили взрослые. Им хотелось знать, что он делает в клетке и не нужна ли ему помощь. Наконец его кто-то узнал, и имя молниеносно разнеслось по толпе, которая становилась все плотнее.

– Это же мальчишка Сноу!

– Кто-кто?

– Из тех самых Сноу, у которых розы на крыше!

Почему все эти люди пришли в зоопарк посреди рабочей недели? Неужели им заняться нечем? Почему дети не в школе? Неудивительно, что в стране такой бардак.

Вокруг него нарезала круги пара из Дистрикта-11, свирепый мальчишка, который предлагал его убить, и еще несколько трибутов. Кориолан помнил вспышку их ненависти в грузовике и теперь снова гадал, что случится, если им вздумается напасть. Возможно, публика только зааплодирует.

Кориолан старался не паниковать, но буквально обливался потом. Все лица – и ближайших трибутов, и толпы за решеткой – начали расплываться. Черты потеряли четкость, распавшись на темные и светлые участки кожи с красно-розовыми провалами раззявленных ртов. Его руки и ноги онемели, легким не хватало воздуха. Он хотел кинуться к желобу и попробовать взобраться по нему наверх, как вдруг позади кто-то сказал: «Лови момент!»

Не оборачиваясь, он сразу понял: это та самая девушка, его трибут, и почувствовал огромное облегчение. Он не один. Кориолан вспомнил, как ловко ей удалось завладеть аудиторией после нападения мэра, как она покорила их сердца своей песенкой. Конечно, Люси Грей права. Либо он сделает вид, что так и задумано, либо все будет кончено.

Кориолан сделал глубокий вдох и обернулся. Люси Грей сидела на песке, непринужденно закрепляя за ухом белую розу. Похоже, она постоянно прихорашивается. В Двенадцатом девушка поправляла оборки, на перроне – волосы, теперь решила украсить себя цветком. Кориолан протянул ей руку, словно она была дамой высшего света.

Уголки губ Люси Грей поползли наверх. Она грациозно подала ему руку, и по телу Кориолана будто искра пробежала, передав ему частичку ее сценического обаяния. Он слегка поклонился своей даме.

«Она на сцене. Ты тоже на сцене. Это представление», – подумал Кориолан, поднял голову и спросил:

– Не угодно ли познакомиться с моими соседями?

– С удовольствием, – откликнулась Люси Грей, словно зашла в гости на чай. – Слева я выгляжу получше, – шепнула она, легонько коснувшись щеки.

Кориолан не вполне понял, зачем ему это знать, однако повел ее к левому краю вольера. Хотя Люси Грей радостно улыбалась, ее пальцы сжимали его руку, как тиски.

Между искусственными скалами и решеткой лежал неглубокий, высохший ров – когда-то зверей от посетителей отделяла водная преграда. Кориолан с Люси Грей сошли по трем ступенькам, пересекли ров и взобрались на узкий уступ, который шел вдоль всего вольера. Так они очутились лицом к лицу со зрителями. Кориолан приблизился к одной из камер – куда от них денешься? – где расположилась толпа малышей. Расстояние между прутьями было около четырех дюймов – пролезть не пролезешь, зато можно высунуть руку. Увидев узников так близко, детишки умолкли и прижались к ногам родителей.

Кориолан подумал, что идея с гостьей на чаепитии ничуть не хуже любой другой, и относиться к ситуации следует с той же непринужденностью.

– Как поживаете? – спросил он, склоняясь к детям. – Я привел с собой подругу. Хотите с ней познакомиться?

Дети заерзали и захихикали, и один маленький мальчик крикнул:

– Да! – Он несколько раз ударил по решетке ладонями и смущенно сунул руки в карманы. – Мы видели ее по телику.

Кориолан подвел своего трибута к ограде.

– Позвольте представить вам мисс Люси Грей Бэйрд!

Публика замерла. Странная девушка-трибут подошла к детям слишком близко, и в то же время всем хотелось услышать, что она скажет. Люси Грей опустилась на одно колено.

– Привет, малыш! Я – Люси Грей. А как тебя зовут?

– Понтий, – ответил мальчик и посмотрел на мать в ожидании одобрения. Та взирала на Люси Грей с опаской.

– Как поживаешь, Понтий? – спросила девушка-трибут.

Мальчик протянул руку для рукопожатия, как поступил бы любой воспитанный капитолийский ребенок. Люси Грей сделала ответный жест, однако высовывать руку за решетку не стала, чтобы никого не напугать. В результате малыш дотянулся до нее сам. Она радушно пожала маленькую ладошку.

– Очень приятно! А это твоя сестра? – Люси Грей кивнула на малышку с ним рядом. Та стояла, изумленно таращась и посасывая палец.

– Ее зовут Венера, – ответил Понтий. – Ей всего четыре.

– По-моему, четыре года – прекрасный возраст, – заметила Люси Грей. – Приятно познакомиться, Венера!

– Мне нравится твоя песня, – прошептала Венера.

– Правда? – обрадовалась Люси Грей. – Как мило! Продолжай смотреть шоу, золотко, а я попробую спеть что-нибудь еще. Договорились?

Венера кивнула и зарылась личиком в юбку матери. В толпе раздались возгласы умиления.

Люси Грей двинулась вдоль ограды, увлекая детей за собой. Кориолан держался на некотором отдалении, чтобы все внимание доставалось ей.

– Ты принесла свою змею? – с надеждой спросила девочка с тающим клубничным мороженым.

– Нет, но мне бы очень хотелось, ведь эта змейка – моя добрая подружка, – доверительно призналась Люси Грей. – А у тебя есть любимый питомец?

– У меня рыбка, ее зовут Кроха. – Девочка переложила мороженое в другую руку и потянулась сквозь решетку к Люси Грей. – Можно потрогать твое платье? – От ладошки до локтя она перепачкалась рубиновым сиропом, однако Люси Грей лишь рассмеялась, протянула краешек подола, и девчушка с любопытством ощупала оборки. – Красивое!

– У тебя тоже. – Платье на малышке было из вылинявшего ситца – ничего особенного. – Обожаю платья в горошек!

Девочка расцвела.

Кориолан заметил, как меняется настроение публики: трибута уже не боялись, они ее почти полюбили. Когда дело касается детей, людьми легко манипулировать. Им приятно видеть, что дети довольны.

Похоже, Люси Грей это инстинктивно понимала, потому что общалась только с детьми, а взрослых намеренно игнорировала. Она почти дошла до камеры и стоявшего подле репортера. Подняв голову и обнаружив объектив, направленный ей прямо в лицо, девушка-трибут вздрогнула, потом рассмеялась.

– Ой, привет! Нас показывают по телевизору?

Молодой капитолийский репортер жадно рванулся к Люси Грей в погоне за сенсацией.

– Еще бы!

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Я – Липид Мальвазия, программа «Новости Капитолия», – ответил он с улыбкой. – Итак, Люси, ты – трибут из Дистрикта-12?

– Люси Грей, – поправила она, – и я не совсем из Двенадцатого. Наш музыкальный ансамбль в один прекрасный день свернул не туда, и нам пришлось остаться в дистрикте.

– Ясно. Тогда откуда же вы? – спросил Липид.

– Отовсюду. Мы путешествуем с места на место… – Люси Грей спохватилась и пояснила: – Ну, прежде, пока не вмешались миротворцы.

– Значит, теперь вы жители Дистрикта-12, – не унимался репортер.

– Как скажешь. – Люси Грей перевела взгляд на толпу с таким видом, будто ей неимоверно скучно.

Репортер почувствовал, что она ускользает.

– Твое платье произвело в Капитолии настоящий фурор!

– Неужели? Все в нашем ансамбле обожают яркие цвета, особенно я. А это платье – моей мамы, и я его очень люблю.

– Твоя мама сейчас в Дистрикте-12? – спросил Липид.

– Только ее косточки, дорогуша. Только ее жемчужно-белые косточки. – Люси Грей посмотрела на растерявшегося репортера в упор. Больше вопросов не последовало, и она повернулась к Кориолану. – Кстати, ты знаком с моим ментором? Его зовут Кориолан Сноу. Он капитолийский юноша, и мне с ним неслыханно повезло! Можно сказать, мне досталось пирожное с кремом. Кстати, ни один другой ментор не удосужился встретить своего трибута.

– Да уж, ему удалось нас всех удивить. Кориолан, тебя сюда послали учителя? – спросил Липид.

Кориолан шагнул к камере и попытался изобразить из себя эдакого озорного симпатягу.

– Нет, но они мне и не запрещали. – По толпе прокатился смех. – Зато я точно помню, как они сказали, что я должен представить Люси Грей Капитолию. Вот я и решил подойти к заданию серьезно.

– И ты не раздумывая сиганул в клетку с трибутами? – подначил репортер.

– Честно говоря, раздумывать было некогда, – признался Кориолан. – С другой стороны, если хватило храбрости у нее, то чем я хуже?

– Между прочим, у меня выбора не было, – напомнила Люси Грей.

– Между прочим, у меня тоже! – воскликнул Кориолан. – После того как я услышал твою песню, я просто не смог устоять! Признаюсь, я твой фанат. – Толпа зааплодировала, и Люси Грей кокетливо взмахнула юбкой.

– Очень надеюсь, что в Академии с тобой согласятся, Кориолан, – заметил Липид. – Впрочем, скоро сам узнаешь.

Кориолан обернулся. В задней части вольера распахнулись массивные железные двери с забранными решеткой окнами. Он снова посмотрел в камеру, намереваясь обставить свой уход поэффектнее.

– Спасибо за внимание! Запомните, это была Люси Грей Бэйрд, трибут из Дистрикта-12. Если выдастся свободная минутка, приходите в зоопарк и познакомьтесь с ней лично. Уверяю вас, оно того стоит!

Люси Грей протянула ему руку, изящно опустив кисть. Он намек понял и поднес запястье к губам. Коснувшись ее кожи, Кориолан ощутил приятный трепет. Помахав напоследок, он без единого слова последовал за миротворцами. Публика разразилась аплодисментами.

Когда двери за спиной снова заперли, Кориолан облегченно выдохнул и понял, насколько сильно испугался. Он молча поздравил себя с тем, что при подобных обстоятельствах сумел сохранить достоинство. Миротворцы, судя по хмурым взглядам, считали иначе.

– Что за выкрутасы? – строго спросил главный. – Тебе туда нельзя!

– Я и сам так думал, пока ваши когорты не спустили меня вниз по желобу самым беспардонным образом, – заявил Кориолан. Он надеялся, что слова «когорты» и «беспардонным образом» прозвучали с должной степенью превосходства. – Я подписывался всего лишь на поездку до зоопарка. С большим удовольствием готов потолковать с вашим командиром и опознать виновных. Однако лично вам я весьма благодарен!

– Угу, – буркнул офицер. – У нас приказ: сопроводить тебя прямиком до Академии.

– Так даже лучше, – с уверенным видом кивнул Кориолан. На самом деле из-за быстрой реакции школы ему стало здорово не по себе.

Хотя телевизор в фургоне миротворцев не работал, обрывки сюжета из зоопарка мелькали на больших экранах по всему Капитолию. Вид Люси Грей, а потом и себя самого с ней рядом взбудоражил Кориолана. Он вовсе не планировал выходку настолько дерзкую, но раз уж так случилось, то почему бы ею не насладиться? В самом деле, он устроил недурное представление. Не потерял голову. Выстоял. Познакомил зрителей с девушкой, кстати, прирожденной актрисой. Овладел ситуацией с достоинством и даже с юмором.

По приезде в Академию к Кориолану вернулось самообладание, и по ступеням он поднимался уже вполне уверенно. Ученики смотрели на него во все глаза. Если бы не миротворцы, одноклассники наверняка бросились бы с расспросами. Он думал, его поведут прямо к директору, однако конвоиры велели ему ждать на скамье возле Лаборатории высшей биологии, которую посещали лишь самые одаренные старшеклассники. Кориолан не особенно любил возиться в лаборатории (запах формальдегида вызывал рвотные позывы, а работать в паре он вообще терпеть не мог) и все же достаточно преуспел в манипуляциях с генами, чтобы его приняли. То ли дело Ио Джаспер – казалось, эта талантливая чудачка родилась со встроенным микроскопом. Кориолан всегда был к ней добр – и добился ее обожания. Те, кто не пользуются популярностью, весьма отзывчивы на малейшие знаки внимания. Впрочем, кто он такой, чтобы ставить себя выше других?

Напротив скамьи висела доска для объявлений; свежий циркуляр гласил:

Десятые Голодные игры

Назначение менторов

Дистрикт-1

Юноша – Ливия Кардью

Девушка – Пальмира Монти

Дистрикт-2

Юноша – Сеян Плинт

Девушка – Флора Френд

Дистрикт-3

Юноша – Ио Джаспер

Девушка – Урбан Канвилл

Дистрикт-4

Юноша – Персефона Прайс

Девушка – Фест Крид

Дистрикт-5

Юноша – Деннис Флинг

Девушка – Ифигения Мосс

Дистрикт-6

Юноша – Аполлон Ринг

Девушка – Диана Ринг

Дистрикт-7

Юноша – Випсания Серп

Девушка – Плиний Харрингтон

Дистрикт-8

Юноша – Юнона Фиппс

Девушка – Иларий Хевенсби

Дистрикт-9

Юноша – Гай Брин

Девушка – Андрокл Андерсон

Дистрикт-10

Юноша – Домиция Уимсвик

Девушка – Арахна Крейн

Дистрикт-11

Юноша – Клеменсия Давкоут

Девушка – Феликс Равинстилл

Дистрикт-12

Юноша – Лисистрата Викерс

Девушка – Кориолан Сноу

Болтаться в самом низу списка, висящего у всех на виду… Что может быть унизительнее?

Кориолан долго недоумевал, почему его привели именно в лабораторию. Наконец конвоир сообщил, что его ждут. После робкого стука в дверь знакомый голос директора Хайботтома велел ему войти. Кориолан надеялся увидеть Сатирию, однако вместо нее обнаружил сгорбленную старушку с седыми кудряшками, которая совала в клетку с кроликом металлический прут. Она дразнила кролика через сетку до тех пор, пока генетически модифицированное животное с челюстями как у питбуля не выхватило прут и не перекусило пополам. Старушка выпрямилась, насколько могла, повернулась к Кориолану и радостно воскликнула: