Текст книги "Волшебный туман"

Кэтлин. Неужели это она, живая, настоящая?

Она была как радуга, пробившая себе путь через бурлящие облака, проникновение света в темноту его души. Она была миражом. Весли почувствовал внутри приятную теплоту, подобно паломнику, чья вера была возрождена. Он не осмелился спросить себя, какое чудо принесло ее сюда вместе с маленьким отрядом за спиной. Он только знал, что он уже не один. И что не все потеряно.

Весли ощутил прилив новых сил.

– Ах ты, несчастный сукин сын, – бросил он Титусу. С холодной расчетливостью он маневрировал между двумя бойницами и спокойно ждал следующего удара. Хаммерсмит загнал его в угол, и смерть его была неминуема. Но для Кэтлин он может сделать еще одно дело: заставить умереть Хаммерсмита вместе с собой.

Низко наклонившись, он отбросил сломанный палаш и сделал приглашающий жест руками.

– Иди ко мне, Титус. Давай сразимся без стали.

– Ты соблазняешь меня перспективой легкой победы. Но я солдат и не играю в глупые игры.

– Ты говоришь глупости, Титус. Вся Ирландия смеется над тобой.

Разгневанно рыча, Хаммерсмит сделал резкое движение. Его меч выбил глубокую вмятину в кирасе Весли. Схватившись за рукоятку, Весли вырвал меч из рук Хаммерсмита и со звоном отбросил прочь.

Из последних сил он крепко схватил Хаммерсмита и поволок его на парапет.

– Ты сумасшедший, – голос Хаммерсмита задрожал.

– Вряд ли это имеет теперь значение. – Весли подтолкнул Хаммерсмита к краю.

Глаза круглоголового закатились от страха. Как пиявка он прилип к Весли.

– Пожалуйста, я умоляю тебя…

– Умоляй дьявола, потому что я собираюсь взять тебя с собой в ад.

Хаммерсмит вцепился пальцами в горло Весли и с силой сжал его. Они оба зашатались над обрывом. Из глаз Весли посыпались искры, сознание уходило. Поняв, что у него осталось лишь несколько секунд, он подтянул колено и сильно ударил им в грудь Хаммерсмита.

Все еще цепляясь за Весли, Хаммерсмит перелетел через стену. Весли почувствовал мгновенную невесомость. Ужас, раскаяние и любовь пронеслись в его голове в эти последние мгновения.

Внезапно чья-то рука схватила его сзади за штаны. Кожа лопнула. Сухожилия в руках Весли туго натянулись от тяжести Хаммерсмита. Он сильно ударил вцепившимися в него руками Хаммерсмита о стену. Хаммерсмит взвыл от боли и ужаса, разжал пальцы, и его тело полетело в бездну, находящуюся в сотнях футов внизу.

– А куда намереваешься отбыть ты, дорогой? – спросил знакомый голос, который Весли никак не ожидал здесь услышать.

Прищурившись в замешательстве, Весли перегнулся через стену, всматриваясь в темноту. Стремительный прибой очертил контуры береговой линии. Море уже поглотило сделанное ему жертвоприношение.

Повернувшись к своему спасителю, Весли сжал кулаки.

– Ты появился слишком поздно, чтобы спасти его, Логан. Ну, а что касается твоего вызова…. – начал Весли, но от слабости и страха у него подогнулись колени, и он оступился.

Логан Рафферти откинул голову и громко засмеялся. Его заплетенная борода блеснула серебром в лунном свете.

– Было время, когда я воспользовался бы преимуществом своего положения, – он протянул руку, помогая Весли подняться на ноги и сдвинув искореженный шлем с его головы.

– Я пришел не спасать Хаммерсмита, а исправить мучительную несправедливость. Давай покончим с этим, мой друг.

Поправляя шлем, Весли недоверчиво прищурился. Затем с ликующими криками сбежал вниз по ступенькам во двор, подобрал валявшийся в грязи меч и присоединился к сражавшимся.

А битва была в самом разгаре.

Лайам со своим поднятым молотом вытеснил со двора пятерых круглоголовых. Рори пришел в себя, Весли слышал в дыму его дьявольский боевой клич. Он дрался рядом с гигантской белокурой женщиной, которую Весли не признал. Симус выпустил свору волкодавов на кавалерию круглоголовых. Отец Тулли выхватил кинжал у обезумевшего англичанина. Быстро перекрестив солдата, он перерезал ему горло.

Том Генди – ей-богу, сам Генди, похожий на неутомимого Купидона, – спокойно выпускал стрелы с башни на воротах. Держа в руках метлу, Мэгин усердно прогоняла отбившегося от своих солдата.

И вот он увидел Кэтлин. Она гналась за охваченными паникой солдатами, умелыми ударами вытесняя их со двора. Когда ей удалось это, она издала громкий возглас триумфа.

Безудержное чувство любви завладело сердцем Весли. Он сорвал с головы шлем и отбросил его. Когда Кэтлин увидела мужа, она сделала то же самое. Ее рыжевато-каштановые волосы заструились как чеканное золото, глаза сияли ярче, чем звезды на полуночном небе.

Звезды вечности.

Слова застряли у него в горле, он схватил ее за талию, приподнял с седла и притянул к себе. Прежде чем ее ноги опустились на землю, они поцеловались – крепко, безумно, радостно.

– Кэтлин, ты вернулась ко мне.

– Да, мой Весли. На этот раз навсегда.

– Но как…

Она прижала палец к губам.

– Том Генди расскажет об этом лучше меня.

А я буду всю оставшуюся жизнь объясняться с тобой. Потому что сейчас, мой дорогой Весли, я собираюсь сказать тебе кое-что.

Он прикоснулся губами к влажному завитку волос на виске.

– И что же это?

– Я люблю тебя. Люблю! – она покрыла поцелуями его изумленное лицо. – Я люблю тебя!

– О, ты трижды любишь меня? – произнес он дрожащим голосом.

Она засмеялась так мелодично, так радостно, что он готов был упасть перед ней на колени.

– Прежде чем кончится эта ночь, я повторю это еще тысячу раз. – Она повернулась к жеребцу и расслабила подпругу. Откуда ни возьмись появилась Бригитта и унесла седло.

Бригитта? Но Весли приказал всем женщинам и детям Клонмура укрыться у Мэгин в Брокаче. Другая тайна. Другое чудо.

– Едем со мной. – Кэтлин грациозно взлетела на спину жеребца. – Здесь уйма работы, но все может подождать.

Весли сел позади нее. Жеребец всхрапнул и прогнулся под дополнительным весом. Когда они ехали к воротам, Логан Рафферти приподнял в знак приветствия шлем, продолжая обнимать свою сияющую жену. Он вручил фляжку Рори Бреслину, который поделился с белокурой амазонкой. Том Генди начал отдавать приказы, чтобы люди оказали помощь раненым, сняли все ценное с трупов и привели двор в порядок.

Кэтлин пустила жеребца галопом. Когда они выскочили за ворота, она издала радостный победный клич. Несколько оставшихся англичан, упали на землю и покатились в ров, пытаясь укрыться.

Смех Кэтлин трелью разнесся по посеребренному луной ландшафту. К удивлению Весли, на востоке уже забрезжил рассвет. Значит, сражение длилось большую часть ночи.

Он упивался ощущением прильнувшего к нему молодого здорового тела Кэтлин, наслаждался ее радостью.

Они приехали на взморье, туда, где молочный свет подсвечивал заброшенный сад. Кэтлин спрыгнула с жеребца, подождала, пока то же самое сделает Весли, затем хлопнула коня по крупу.

– Иди, Син, – сказала она. – Ты заслужил себе отдых.

Лошадь рысью умчалась. Холодок прошел по телу Весли.

– Син? Но это же на ирландском означает Джон?

– Да, я наконец-то дала ему имя. Его предложил Том Генди. Нравится тебе оно?

Весли закрыл глаза. Необычный выбор Тома вызвал у него странные воспоминания.

– Да, но ты говорила…

– Я много чего говорила. Множество необдуманных и самонадеянных слов, – она наклонилась, стянула сапоги и постучала их друг о друга, чтобы стряхнуть песок. – И я уверена, что наговорю еще больше за долгие предстоящие нам годы. Сможешь ты смириться с моим острым языком, Весли?

Он взял Кэтлин за плечи, еще раз осознав чудо ее возвращения к жизни. Глухим от волнения голосом он сказал:

– Кэтлин, я бы умер без тебя. Она уткнулась ему в плечо.

– Весли, я должна сказать тебе…

– Что, любимая…

– О твоей… – Она прервала себя и посмотрела ему в лицо с выражением сильного желания, затем поцеловала его в щеку. – Позже, милый. Разве не заработала я себе право побыть наедине с му… – Она остановилась, посмотрев в глубину сада. – Что это? – Отодвинувшись от него, пошла осмотреть высеченный камень.

– Это я сделал для тебя. Когда думал, что ты… – Он остановился, не в силах облечь в слова пережитый ужас.

Кэтлин наклонилась к высеченному в форме арфы низкому камню. Эпитафия на ирландском гласила: «Кэтлин, главе клана Макбрайдов из Клонмура, унесенной прибоем на священный берег». У его основания был посажен куст розы, среди колючек которой пробивался единственный белый цветок.

– Замечательно, – мягко сказала она, дотрагиваясь до камня, затем повернула к нему наполненное болью лицо. – Боже, Весли, когда я подумаю, как ты страдал…

– Не думай об этом, – прервал он ее. – Думай о той радости, которая у нас сейчас, Кэтлин.

Они снова поцеловались; их губы томно и медленно касались друг друга, а в это время руки лихорадочно расстегивали пряжки и застежки, пока их кирасы не упали на песок.

Вес л и возбужденно засмеялся.

– Никогда не думал, что мне придется разоружать жену, прежде чем любить ее.

Они оторвались друг от друга, и он опустился перед ней на колени. Ее ноги показались ему тоньше, чем прежде. Вопросы роились у него в голове, но он остановил себя. Не сейчас. Еще не время.

Бросив собственную одежду на скалу, он взял ее за руку.

– Идем со мной в море, моя любимая, и смоем с себя грязь сражения, – попросил он.

Взявшись за руки, они побрели в воду. Прибой кружил вокруг его колен и ее бедер. Волнующая теплота разлилась по телу Весли.

Волосы Кэтлин спадали вуалью на плечи и на грудь. Ветер приподнимал эту рыжевато-каштановую завесу, обнажая кремовую кожу на округлостях ее груди. Двигаясь, как раскачивающаяся на ветру ива, она прильнула к нему, ощущая, как горит их кожа в местах соприкосновения.

– Ты чувствуешь это, Кэтлин? – прошептал он, прижимаясь к ее влажной, солоноватой щеке. – Ты чувствуешь нашу любовь, которая жжет как раскаленное железо?

– Иногда от этого больно, – призйалась она. – Но иногда я хочу ощущать это жжение.

Соглашаясь с ней, он сильно прижал ее к своей груди. Их любовь родилась из боли, а мучительное желание было сладким напоминанием их победы над этой болью.

Он зажал руками ее лицо и впился в губы. Руки Кэтлин нежно скользили по коже, лаская его спину.

Охваченные древним инстинктом взаимного очарования, они вошли глубже, туда, где беспокойные волны подняли и бросили их друг к другу, как будто сама природа требовала их соединения. Соленая вода только придала остроту их страсти.

С ликующим криком она обвила руками его шею, а ногами – талию. Он обхватил ее ягодицы и, глядя ей в лицо, вошел в дом, жаждущий принять его. Ощущение было настолько сильным, что у него зазвенело в ушах. Он заставил себя стоять неподвижно, сопротивляясь натиску прибоя. Они так долго были разъединены, и он не хотел торопить их воссоединение.

Дрожа от попыток контролировать себя, Весли поцеловал ее губы, горло, грудь, и ее вкус смешался со вкусом большого необъятного моря, превратившись в эликсир более опьяняющий, нежели чистый нектар. Ноги Кэтлин сильнее сжались вокруг него, и она подалась вперед.

Весли застонал и откинул голову. Их тела устремились друг к другу в ритме моря, они соединились как дикие создания. Он не сдерживался, зная, что женщина в его руках была достаточно сильной для того, чтобы принять его горячую необузданную любовь. В каждый толчок он вкладывал всю страсть, гнев, печаль и радость, которые овладели его сердцем с момента их первой встречи, все то, что невысказанной тяжестью давило душу. Она, впервые не сдерживая себя, отвечала ему страстными, покусывающими поцелуями, криками наслаждения и словами любви, такими открытыми и искренними, что он почувствовал себя сильным, свободным, способным на все.

Волны поднесли их к берегу, где прибой намыл песок и сделал ложе из пены для их горящих от любви тел. Кэтлин открыла глаза, в которых Весли увидел ее таинственность. Он понял, что его жена – редчайшая женщина во всем мире.

– Весли, – произнесла она. – Я люблю тебя. – Подобно набегающей волне ее тело выгнулось вверх. Ее ответные движения затягивали его, как море, высасывающее песок из-под них.

– Кэтлин! – выкрикнул он ее имя ветру. Последним, завершающим толчком он вошел в нее, глубокую, как море, таинственную, как полночь, искреннюю, как любовь, охватившая его душу. Его экстаз достиг вершины, и новый крик вырвался у него из горла.

Усталые, все еще соединенные, они лежали тихо, пока бурная страсть не перешла в нежность, давая им ощущение приятной теплоты и уверенности, что отныне все, наконец, будет хорошо.

Почти все. Зарывшись лицом во влажные, спутанные волосы Кэтлин, Весли думал о Лауре. Мучительная тоска вторглась в его удовлетворенность. Что сделал Кромвель с его дочерью?

Пришло время рассказать Кэтлин обо всем. Она любит его и, что бы он ни рассказал ей, не изменит своей любви.

Опершись на локти возле ее лица, он медленно поцеловал Кэтлин. Ее ресницы были колкими от соленой воды, а возможно, и от слез. Краски приближающегося рассвета подкрасили румянцем ее щеки.

– Кэтлин, я должен тебе кое-что рассказать.

– Ах, Весли, ты можешь сказать мне все, что угодно.

– У меня есть дочь, о которой…

– Я знаю.

– Я заботился в течение трех лет, но…

– Я знаю.

– Которую у меня забрали, когда я был арестован за…

– Я знаю. Ты слышышь меня, Джон Весли Хокинс?

Наконец ее слова прервали болезненный поток его речи. Он изумленно уставился на нее.

– Откуда ты знаешь о Лауре?

– Я открыла правду во время второй поездки в Лондон.

– В Лондон? Бог мой, ты была в Лондоне?

– А где, ты думаешь, я была? – она засмеялась его замешательству. – На том свете?

Гибким движением она поднялась и подставила себя под набежавшую волну, чтобы смыть песок. Весли с болью и удивлением посмотрел на ее гладкую стремительную фигуру. Разве его любимую не волнует Лаура? Возможно, было бы глупо ожидать этого от нее. Но ведь она так заботилась о других детях.

Она вышла из воды и откинула назад мокрые волосы.

– Весли, твоя единственная проблема – как не показаться незнакомым маленькой девчушке.

– Не все так просто.

– А я говорю, просто. Одевайся и идем со мной.

Глава 19

– Папа!

Маленькая фигурка бросилась через двор Клонмура, затем остановилась и неуверенно оглянулась на Эйлин Бреслин.

Весли резко остановился. Моргнул. Еще раз. Потом еще. Он переводил взгляд с улыбающегося лица Кэтлин на золотоволосую фею, засунувшую свои крошечные пальчики в фартук.

О, Боже, Лаура! Она стала выше. Волосы тоже Ъодросли. Казалось, только вчера она была пухлым ангелоподобным ребенком, свернувшимся калачиком на его руках, нежным и доверчивым. И вот она стоит перед ним маленькая девочка с собственными мыслями, испуганная и неуверенная…

Он побежал ей навстречу, ощущая ее присутствие как дуновение ласкового ветерка на свою душу. Он поймал ее, закружил и прижал к груди.

– Лаура. – В волнении он не смог произнести больше ни слова.

Он почувствовал, что она колеблется, и его сердце сжалось.

– О, Лаура…

Кэтлин похлопала его по плечу.

– Уверена, для такой крошки у нее было достаточно приключений. – Наклонившись, она поцеловала Лауру в голову. – Правда, милая?

Лаура важно кивнула. Ее маленькая ручка устроилась поудобнее в его большой руке.

По-ирландски Кэтлин добавила:

– Весли, она слишком маленькая, чтобы все пережитое оставило в ней глубокий след.

Ему хотелось поверить в это. И он поверил, потому что Лаура придвинулась ближе и прижалась щекой к его груди. Ощущение ее в своих объятиях вернуло ему целый мир, придало смысл месяцам беспокойной и суматошной жизни, которую он вел до этого. Его сердце было переполнено любовью, радостью и благоговейным трепетом перед дочерью и женой.

– Я приплыла на лодке, чтобы повидаться с тобой. – Лаура отодвинулась и посмотрела на него. Ее маленькая ручка погладила его бакенбарды, а, взглянув на лицо, она скорчила рожицу. – Папа, почему ты плачешь?

Он засмеялся и, не смущаясь, вытер слезы.

– Я так счастлив видеть тебя снова, крошка. Она кивнула с видом, мудрым не по годам.

– Сначала я не хотела уезжать из Хэмптона, но маленький Том и Кэтлин сказали, что я нужна тебе.

– Да, ты мне очень нужна, мое сокровище, – пробормотал он, целуя в макушку и вдыхая знакомый запах ее волос.

– Бригитта показала мне пони, папа. А Кэтлин сказала, что у меня будет собственный пони.

Язык не слушался его, когда он говорил.

– Конечно, будет.

Лаура посмотрела через двор туда, где шумные дети, вернувшиеся из Брокача, играли с выводком поросят. Только обвалившиеся стены да маленькие кучки соломы, разбросанные тут и там для того, чтобы впитать в себя кровь, напоминали, что здесь шло сражение. Но поросята? Весли протер глаза. Откуда здесь взялось это мясо на копытах?

– Мне нравится здесь, папа, – заявила Лаура. – Эйлин говорит, что мне не надо больше носить туфли, и мне очень нравится море. А тебе нравится это место?

Он посмотрел на Кэтлин через голову дочери.

– О, да, Лаура. Да, очень нравится. И мы останемся здесь навсегда или до тех пор, пока нам здесь будут рады.

– А это навсегда, – вмешалась Кэтлин. Лаура соскользнула на землю.

– Можно мне теперь идти играть? – Не дожидаясь ответа, она побежала к детям. Охваченный безрассудной паникой, Весли пошел за ней.

– Пусть она идет, Весли. – Мягкий голос Кэтлин остановил его. – Впереди у тебя целая жизнь, чтобы общаться с ней.

– Вот это верно, – сказал Том Генди, подходя неслышными шагами. – Кромвель не наложит больше лапу ни на нее, ни на какого-либо другого ребенка. И не арестует больше тебя, Кэтлин. – Он проказливо улыбнулся. – Вы знаете, старый дьявол умер.

Кэтлин перекрестилась.

– Святая Мария, значит, яд прикончил его.

– Больше похоже на болотную болезнь, – бросил, уходя, Том через плечо. – Он заразился ею в Ирландии.

– Яд? – в замешательстве спросил Весли. С изумлением он выслушал рассказ Кэтлин о ее пленении, заточении в Тауэр, роковом разговоре с лордом-протектором перед казнью.

Весли закрыл лицо руками, пытаясь отогнать от себя мысли о ее суровых испытаниях.

– Теперь все в порядке, мой Весли, – закончила она.

Он поднял глаза и протянул руку. Она взяла ее, и вместе они прошли через двор мимо Рори Бреслина, который телячьими глазами смотрел на полногрудую англичанку Дейзи Лейн; мимо отца Тулли, который срывал обуглившийся тростник с летнего домика; мимо Конна и Куррана и всех обитателей Клонмура, которые половину ночи сражались, а вторую половину провели, убирая двор от булыжников и кровавых пятен.

Они остановились, когда дошли до Мэгин и Логана. Позади лорда Брокача и его леди был целый ряд повозок, нагруженных до самых перекладин мешками с зерном. Гуртовщики из Брокача пытались навести порядок среди овец, свиней и коров.

Взгляды Весли и Логана встретились. Логан протянул свою большую руку.

– Да, друг. Действительно, это так. Мэгин и Кэтлин вздохнули с облегчением.

Мэгин показала на повозки.

– Это только начало. Определите, что вам нужно, и мы поможем.

Вышел Симус, застегивая на ходу пряжку на ремне с мечом.

– А, Рафферти, ты, наконец-то, научился вести себя.

– Да, сэр.

– Не «сэр», – возразил Симус. – Теперь называй меня отцом.

– Даида, что ты собираешься делать? – спросила Кэтлин, увидев его старинные доспехи.

– Другой поход, на этот раз очень важный. Брайан и я отправляемся во Францию, чтобы присоединиться к Карлу Стюарту. Том говорит, он возвращается на престол. Я слышал, одна из его любовниц собирается вернуть его в истинную веру.

Его дочери покачали головами, когда он уходил, поскрипывая старыми доспехами. Логан отправился наблюдать за разгрузкой припасов.

Пришедшие к согласию сердец и обретшие мир, Весли и Кэтлин пошли к каменным ступеням, ведущим на стену. Англичане уже покинули деревню, и жители возвращались в свои дома.

Холодок прошел по спине Весли, когда он посмотрел вниз со стены. На берегу ничего не было, кроме поросших травой утесов.

– Я победил здесь Титуса Хаммерсмита, – сказал Весли. – Он отправился в ад через это «Пристанище изменника». Прибой унес тело в открытое море точно так же, как события этой ночи избавили Клонмур от несчастья.

– Ты поступил с убийцей так, как он того заслужил, – сказала Кэтлин. Весли встал позади Кэтлин и прижал ее к груди.

– Наконец, – произнес он, вдыхая морской запах ее волос, – наконец я чувствую, что ты моя жена.

– Но я к тому же еще и глава Макбрайдов, – улыбка, которую он не мог видеть, смягчила ее голос.

– И ты ею будешь всегда. Главой клана, – он приподнял ей волосы и поцеловал в шею. – И госпожой моего сердца.

Она вздохнула. От этого вздоха ее грудь приподнялась и попала в его ждущие руки.

– Ах, Весли, я думала, что в Ирландии не осталось волшебства. Ты доказал, что я ошибалась. Благодарение Богу, мы не потеряли ни одной души прошлой ночью.

Размышляя, Весли на минуту закрыл глаза. – Была одна потеря. Она напряглась.

– Кто?

– Ты не знаешь его. А возможно, знаешь очень хорошо.

– Не понимаю.

– Я сам не уверен, что понимаю. Это был кто-то, кто… жил внутри меня. Я не могу придумать ничего другого, чтобы объяснить тебе. Это… был священник, незнакомец, имевший призвание к церкви, которого я так и не смог найти. Когда меня пытали, он появлялся и принимал на себя мою боль.

– Как странно, неужели такое возможно?

– Он помог мне пройти посвящение в Фианну.

– Да, ты действительно выглядел заколдованным во время этого трудного испытания. – Он не услышал в ее голосе ни удивления, ни недоверия.

– Это был не я, а какая-то другая часть меня, этот отец Джон. – Весли коснулся подбородком ее головы и посмотрел на ослепительную золотую линию от лучей восходящего солнца. – Но я не знал этого до прошедшей ночи.

Она чуть заметно вздрогнула.

– А что случилось прошлой ночью? Весли сильнее прижал к себе Кэтлин.

– Он пришел ко мне во время сражения. Не помогать, как делал в прошлом все время, а попрощаться. Он дал знать, что я больше не нуждаюсь в нем. И оказался прав.

Она накрыла его руки своими.

– Мне, наверное, следовало бы назвать тебя сумасшедшим, но это не так. Были времена, когда ты казался мне странным, как будто это был вовсе и не ты. В первый раз это случилось, когда я купала тебя. Потом, когда ты укротил жеребца. Возможно, я видела того незнакомца.

Она повернулась в его руках.

– Но сейчас я вижу не незнакомца, а человека, которого буду любить всю свою жизнь и даже больше.

– У нас много работы, – напомнил он ей.

– И много ночей, когда я буду принадлежать тебе без остатка.

Он вздохнул и улыбнулся. Они вместе смотрели, как легкий ветерок покрывал рябью зеленые холмы.

– Кэтлин, люди всегда будут пытаться покорить Ирландию.

– А ирландцы всегда будут оказывать сопротивление.

– Всегда. – Он нежно скользнул пальцами по овалу ее щек, наслаждаясь нежностью кожи. – Но Ирландия выдержит испытание временем и выстоит.

– Какие мудрые слова ты произносишь – для круглоголового, я имею в виду, – в тон ему ответила Кэтлин.

– Эту мудрость я постиг у тебя и твоего народа. Я пришел сюда покорить тебя и остался здесь добровольным узником твоего сердца, – уже серьезно закончил он.

Она приподнялась, чтобы поцеловать его. Чистая, как дождь, любовь окружила их союз. Большое сердце Клонмура жило в груди дикой и полной жизни земли.

Море билось о скалы, лаяли собаки, во дворе кричали мужчины, но для Кэтлин и Весли существовала только тишина. Она отклонилась и нежно погладила его по щеке.

– Ты чувствуешь это, Весли? Ты чувствуешь волшебство?

– Да, – выдохнул он в ее солоноватые волосы. – Оно здесь, вокруг меня и в моих руках, – когда он наклонился поцеловать жену, волшебный туман стал надвигаться на них, окутывая нежностью, обещая долгие светлые годы впереди.