Текст книги "Девочки с острыми шипами"

Глава 9

Я тру ладони одна об другую, чтобы согреться, – вечер прохладный, – а потом возвращаюсь внутрь, чтобы поискать Леннон Роуз. Когда я открываю стеклянную дверь, мне в лицо бьет поток горячего воздуха, и несколько человек оглядываются на меня.

Я снова начинаю беспокоиться, поскольку замечаю, что Леннон Роуз так и не появилась на вечеринке. Я высматриваю Леандру или даже доктора Грогера. Вместо них я замечаю в другом конце помещения Антона. Облегченно улыбаюсь. Психоаналитик точно знает, в чем дело.

Я направляюсь к нему, но путь мне внезапно заслоняет мать Леннон Роуз, по пути расплескав напиток из своего бокала.

– Почему твои родители никогда не приходят на дни открытых дверей? – внезапно спрашивает она заплетающимся языком. – Я уже замечала, что ты тут одна. Ты не должна быть одна.

Она явно выпила слишком много.

– Мои родители, ох… – говорю я, пытаясь заглянуть ей за спину, чтобы найти Антона, но она делает шаг в сторону, загораживая мне дорогу. – У моих родителей не получается.

– Как они смеют, – с отвращением отвечает миссис Сколар, медленно качая головой. – Разве они не понимают, как им повезло?

Ее слова застают меня врасплох, и я поднимаю на нее взгляд. Она безнадежно улыбается, в ее глазах стоят слезы. Нижняя губа дрожит.

– Ты могла бы быть моей, – шепчет она и берет меня за руку.

Ее ладонь липкая, перепачканная спиртным, и она крепко сжимает мои пальцы.

– Ты могла бы быть моей дочкой, – предлагает она.

Я пристально смотрю на нее, не зная, что отвечать. Что-то явно мучает ее, и она считает, что я могу как-то облегчить ее боль. Но это не так. Я пытаюсь придумать, как мягко донести до нее мысль, что у меня уже есть собственная семья, и тут рядом с ней появляется ее муж. Он держит в руках ее пиджак.

– Диана, прекрати, – произносит он, и в его голосе слышится приглушенный гнев.

Он тянет ее за руку, заставляя отпустить меня, но она даже не поворачивается к нему. Она смотрит на меня, не отрываясь, и слезы катятся по ее щекам.

– Мы уходим, – настаивает мистер Сколар и тянет жену за собой. Она рассерженно поворачивается к нему.

– Что ж, почему бы и нет? – вопрошает она. – Мы и так уже достаточно долго прождали. – Она с надеждой смотрит на меня и протягивает руку, чтобы убрать прядь волос, упавшую мне на лицо. – Почему мы не можем взять эту девочку? – спрашивает она у него, глядя на меня. – Она такая же красивая. Она…

– Мистер и миссис Сколар, – говорит Антон, подходя к нам. Держа руки в карманах пиджака, он бросает взгляд на смотрителя Бозе, стоящего рядом с дверью. – Могу ли я переговорить с вами? – спрашивает он у них.

– Нет, – резко отвечает Диана. – Нет, я не хочу ничего слушать. Я хочу получить мою девочку. Вы не можете прятать ее от нас.

Антон напряженно смеется.

– Уверяю вас, – говорит он. – Никто не прячет от вас Леннон Роуз. Но, быть может, мы не будем обсуждать это здесь, а выйдем в коридор?

Несмотря на ужасно неловкую ситуацию, я дергаю Антона за рукав пиджака.

– Где Леннон Роуз? – спрашиваю я, отвернувшись от ее родителей, чтобы они не услышали.

– Не сейчас, Филомена, – отвечает Антон, не переставая улыбаться супругам Сколар.

– Но я беспокоюсь, – шепчу я.

– Не сомневаюсь. Но обсудим это позже, – он высвобождает рукав из моих пальцев и кладет ладонь на спину миссис Сколар, подталкивая ее к выходу в коридор.

– А теперь пойдемте, – говорит он ей. – Нам нужно кое-что обсудить.

Миссис Сколар замирает, и я почти уверена, что она снова дотронется до меня. Но вместо этого она закрывает лицо ладонями и начинает всхлипывать. Муж обнимает ее за плечи, и вместе они выходят из комнаты следом за Антоном.

Я с возрастающим нетерпением ожидаю возвращения Антона, но минуты проходят одна за другой. Оглядевшись по сторонам, я замечаю, что за мной наблюдает Леандра Петрова, держа в руке бокал с мартини. Свободной рукой она показывает мне, что лучше подождать; выражение ее лица – гладкое, словно стекло бокала. Вежливо кивнув, я прохожу к центру зала, рассчитывая дождаться Антона там.

Аннализа уже не сидит на диване. Приехал ее отец, симпатичный и харизматичный мужчина. Он собрал вокруг себя нескольких человек, но общается в основном с дочерью. Остальные девушки тоже разговаривают со своими родителями или спонсорами.

Леннон Роуз нигде не видно, хотя Леандра уже вернулась. Наверное, она осталась у себя в комнате, поправляет макияж. А может, до сих пор плачет.

Я стою в одиночестве, чувствуя себя совершенно лишней здесь. Покинутая, как стакан вина, оставленный кем-то на столе. Увидев меня такой, что подумают инвесторы о том, чего я стою? Может, именно поэтому мама Леннон Роуз подошла ко мне? Наверное, ей стало меня жалко.

Я слышу звяканье стекла и, обернувшись на звук, вижу, как директор постукивает серебряной ложкой по своему бокалу шампанского, стоя в глубине комнаты, рядом с выходом во дворик. Его жена подходит к нему и встает рядом, с гордостью улыбаясь гостям.

– Я хочу поблагодарить вас всех, – говорит мистер Петров, и его голос разносится по всей комнате, – за то, что вы пришли на сегодняшний день открытых дверей. – Он осматривает комнату, ненадолго задержав взгляд на Сидни, а затем на Аннализе, прежде чем снова обратиться во всем присутствующим.

– В течение последних трех лет, – продолжает он, – Академия инноваций с невероятным усердием улучшала и доводила до совершенства программу. Наши выпускницы всесторонне развиты, в совершенстве владеют этикетом и умеют себя держать, они изящны и красивы. Рискну утверждать, что результаты намного превзошли ожидания. В конечном итоге мы стремимся к тому, чтобы наши родители, спонсоры и инвесторы гордились, что у них есть девушка из Академии инноваций. Вместе мы сможем показать миру лучший путь, лучших девушек. Сможем показать, как они чудесны, – добавляет он, улыбнувшись как-то по-волчьи. – За наш успех!

Мистер Петров и его жена поднимают бокалы, и зал наполняется аплодисментами. Я тоже смыкаю ладони, но не хлопаю вместе со всеми. Я слишком сильно беспокоюсь о Леннон Роуз. Остальных, кажется, приводит в восторг уверенность директора. Я улыбаюсь радостному мужчине, который, сверкая белозубой улыбкой, смотрит в мою сторону.

Оглянувшись, я замечаю, что Антон как раз возвращается в зал. Он застегивает пиджак. Супругов Сколар с ним нет. Я торопливо пробираюсь к нему, и он замечает меня еще до того, как я успеваю подойти. Он тут же берет меня за локоть и мягко направляет в коридор, подальше от гостей.

– Мне жаль, что так получилось с родителями Леннон Роуз, – начинает он. – Они очень расстроены ее отсутствием, и они…

– Что с Леннон Роуз? – спрашиваю я, и он от удивления выпускает мою руку. Я вздрагиваю. – Простите, что перебила, – говорю я и жду, пока Антон разрешит мне продолжить.

– С Леннон Роуз все в порядке? – спрашиваю я. – Она плакала, и Леандра отвела ее в комнату. Но она так и не вернулась. Я беспокоюсь.

– Тебе не о чем беспокоиться, – отвечает Антон. – Прямо сейчас Леннон Роуз спокойно отдыхает в своей комнате. Ей понадобилось некоторое время, чтобы переосмыслить свои приоритеты. Мы хорошо о ней позаботимся – обещаю. Тебе следует вернуться в зал, чтобы не разочаровывать гостей.

– Но… может, если я смогу поговорить с ней, у меня получится…

– Нет необходимости. – Антон отметает мое предложение. – Скоро она будет как новенькая. Дай ей больше личного пространства, дай ей время исцелиться. Я на этом настаиваю.

Должно быть, он заметил, что мое беспокойство никуда не делось.

– У тебя всегда было чувствительное сердце, Мена, – произносит он, – но я хочу, чтобы ты прислушалась ко мне, а не к своему сердцу. – Он легонько тыкает пальцем мне под ключицу, но от его прикосновения на мгновение вспыхивает боль. – Поняла? – спрашивает он, не переставая улыбаться.

Я согласно киваю, осознав, что огорчила его, поставив под сомнение его компетентность. Я проявила неуважение к нему. В конце концов, он – наш психоаналитик. Он знает, что лучше для нас.

– Леннон Роуз повезло, что вы помогаете ей, – говорю я, расстроившись из-за того, что вызвала его неодобрение. Леннон Роуз плакала при всех, ей было трудно. Антон это исправит. Я благодарна.

– Только не забывай, – серьезно отвечает Антон. – Вы все для меня бесценны. Прекрасные произведения искусства. Я всегда буду защищать вас, Мена. Всегда.

Я благодарю Антона за его слова и его доброту.

– А теперь возвращайся внутрь, – говорит он. – Уверен, многие инвесторы ожидают встречи с тобой.

Я подчиняюсь и возвращаюсь в зал. Но едва я успеваю сделать несколько шагов, мужчина, который до этого улыбался мне, демонстрируя сверкающие зубы, подходит, держа за горлышко бутылку пива. Покрасневшие щеки выдают, что он уже выпил.

– Здравствуйте, – говорю я.

Он осматривает мое платье и снова улыбается.

– Ну здравствуй, – отвечает он. – Филомена, верно?

– Да, – я протягиваю руку для поцелуя, и он подносит ее ко рту, касается влажными губами костяшек пальцев. – А вы?

– Заинтересованное лицо, – отвечает он, так и не выпустив мою руку. Это неприемлемо, но, когда я пытаюсь убрать руку, он лишь крепче сжимает ее. Я быстро осматриваюсь по сторонам, но меня замечает только Леандра. Она смотрит на меня осуждающе.

Я же не хочу быть грубой с инвестором.

– А как вас зовут? – спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и мило.

– Стивен Коль, – отвечает он, наконец выпустив мою руку. Я быстро прячу ее за спиной, вне его досягаемости. Он делает шаг ко мне.

– Приятно познакомиться с вами, мистер Коль.

Он снова окидывает меня взглядом и улыбается.

– Забавно, – говорит он. – Я буквально чую, что ты набита черт знает чем. Они хорошо обучили тебя. Ты и правда всесторонне развита. – Произнося это, он смотрит на мою грудь.

Я вспоминаю о наших уроках, о том, что, даже если мужчина ведет себя недостойно, моя задача – соблюдать приличия. Справиться с ситуацией, не конфликтуя с ним, а ублажая его.

– Вы задумывались о том, чтобы привести какую-то девушку в Академию инноваций, мистер Коль? – спрашиваю я, пытаясь найти тему для разговора. Он снова усмехается и небрежно отпивает пива из своей бутылки.

– Я планирую прямые инвестиции, – говорит он. – Надеюсь, ты доступна.

– Доступна для чего? – растерянно спрашиваю я.

Но в ответ он просто смотрит, словно получает удовольствие, игнорируя мой вопрос.

Кто-то подходит к нему сзади, и внезапно между нами оказывается еще один мужчина. Уинстон Уикс, крупный инвестор Академии инноваций. Он отпивает что-то из своего невысокого стакана, в котором звякает лед. Мистер Коль отступает на шаг, когда Уинстон Уикс поворачивается к нему.

– Как ваша жена, мистер Коль? – мягко спрашивает мистер Уикс. – Я недавно заходил к ней в галерею, чтобы поблагодарить за ее вклад; произведения вашей жены – весьма утонченного мастерства. А как вы сами? Вы уже нашли работу?

Стивен Коль смотрит на него, будто этот вопрос показался ему даже не оскорбительным… угрожающим? В чем бы ни было дело, мистер Коль еще раз небрежно отпивает пива, так что оно стекает про подбородку, бормочет себе под нос прощальные слова и уходит. После того как он исчезает, мистер Уикс поворачивается ко мне.

Уинстону Уиксу недавно исполнилось тридцать, и он красив той красотой, которая приходит с властью: стильный костюм, дорогая стрижка, ровные белые виниры. Хоть мы никогда не разговаривали с ним, я уже видела его на днях открытых дверей, как он беседует с гостями. Реже – с девушками.

– Здравствуйте, мистер Уикс, – произношу я, вежливо улыбаясь. – Приятно встретиться с вами снова.

Я предлагаю ему руку. Неожиданно для меня он пожимает ее вместо того, чтобы поцеловать. У меня возникает ощущение, что я предпочитаю именно такое приветствие, пусть оно и необычно.

– Я тоже рад видеть тебя, Филомена, – отвечает он и предлагает мне взять его под руку. – Не пройдешься со мной до бара? Пожалуй, мне хочется добавить.

Он поднимает свой стакан со льдом, демонстрируя, что у него кончился напиток.

– Разумеется. – Я беру его под руку и иду рядом.

По пути он кивает нескольким гостям. Кажется, что все они сильно впечатлены его присутствием, словно в благоговейном трепете.

Когда он заказывает напиток, я отпускаю его руку и несколько секунд рассматриваю его, не понимая, чем же он так очаровывает гостей. Или устрашает – не могу сказать с уверенностью.

Ожидая, пока бармен наполнит его стакан, мистер Уикс поворачивается ко мне.

– Я думал о том, чтобы увеличить свои вложения, Филомена, – говорит он. – Я планирую открыть собственную школу.

Перед ним ставят напиток, и он делает глоток, не переставая наблюдать за мной.

– Это очень интересно, мистер Уикс, – отвечаю я. – Академия инноваций создала отличную модель обучения. Я вам ее рекомендую.

Он тихо усмехается:

– Да, я знаю.

Бармен еще не ушел, и мистер Уикс заказывает бокал красного вина. Когда его приносят, он ставит его передо мной, а затем отводит взгляд и присвистывает, словно понятия не имеет, откуда он взялся.

Я смеюсь, внезапно почувствовав себя очень взрослой, и беру изящный бокал. Подношу его к губам и отпиваю – запах словно обжигает. Горечь на языке. Жар в горле.

– А как насчет тебя? – спрашивает мистер Уикс, когда мы отходим к концу барной стойки, где места немного больше. – А тебе нравится здесь, в академии?

Это странный вопрос. Кажется, мне его вообще никогда не задавали.

– Конечно, – говорю я ему.

– И что тебе больше всего нравится? – спрашивает он.

– Мне нравится жить здесь вместе с другими девушками.

Кажется, это удивляет его.

– Правда? – переспрашивает он.

Он осматривает комнату.

– Не спорю, вы все весьма очаровательны. Но… вы близки?

– Они для меня – все, – искренне отвечаю я. – Я люблю их.

Мистер Уикс долго всматривается в мои глаза, а затем улыбается.

– Я нахожу твой ответ восхитительным, – говорит он. – Твои родители, наверное, очень гордятся тем, какой ты стала.

– Не знаю, мистер Уикс, – отвечаю я. Мой голос стал немного хриплым. Я отпиваю еще вина. – Я нечасто вижу моих родителей. На самом деле, мы вообще никого тут не видим. Академия редко выпускает нас наружу. Хотя мы «весьма очаровательны», как вы говорите.

Он молчит слишком долго, и я понимаю, что перешла границы допустимого.

– Простите, – говорю я. – У меня и в мыслях не было критиковать академию. Это не мне судить.

Мистер Уикс едва заметно стискивает зубы. Он снова заказывает напитки себе и мне, так что мне приходится поспешно допить шампанское, чтобы не отставать. Он передает мне новый стакан, а пустой забирает и отставляет в сторону.

– Не стоит извиняться, – произносит он после того, как я делаю глоток. Сам он не прикасается к своему стакану. – Ты сделала верное замечание, – продолжает он. – Похоже, ваша школа должна больше заботиться о том, чтобы научить вас жить среди других людей. Если вы хотите стать полезными членами общества, вам нужно быть его частью, верно?

– Верно, – соглашаюсь я, и мы улыбаемся друг другу, а потом я делаю очередной глоток.

Уинстон Уикс не похож на других инвесторов. Он выглядит здесь совершенно неуместным – как и я. Все сильнее я чувствую благодарность за то, что он подошел ко мне, причем в тот момент, когда тот другой инвестор оказался слишком близко.

– Если позволите, я задам вопрос. Как давно вы уже связаны с академией?

– С самого начала, – отвечает он. – Лично я придаю большее значение не самой Академии инноваций, а идее, которая за ней стоит. Я предпочел бы оставаться молчаливым участником, но прихожу на эти дни открытых дверей, чтобы посмотреть, как идут дела. Увидеть, счастливы ли вы.

Наклонившись вперед, он касается моего локтя.

– Я постараюсь донести до них, чтобы вас чаще выпускали наружу.

Я благодарю его за участие. Уинстон Уикс ставит на барную стойку недопитый стакан.

– Мне пора, – вздохнув, говорит он. – У меня сегодня еще одна встреча.

Я слегка разочарована. Приятно, что мне нашлось с кем пообщаться, учитывая отсутствие моих родителей. Я протягиваю ему руку, и он снова пожимает ее.

– Я была очень рада побеседовать с вами, мистер Уикс.

– Пожалуйста, – отвечает он, – зови меня Уинстон. И мне тоже было очень приятно поговорить с тобой, Мена.

У меня замирает сердце, но я стараюсь не показать удивления из-за того, что он назвал меня моим прозвищем. Может, это случайность. Но мне так не кажется. Внезапно мне приходит в голову, что он знает обо мне даже больше, чем я предполагала.

Я благодарю его, чувствуя, как в голове слегка шумит от выпитого, и наблюдаю за тем, как он выходит из зала.

Глава 10

Я слегка растеряна и не знаю, что делать дальше. Немного пьяна. На уроках этикета нам говорили, что небольшое количество алкоголя допустимо принимать для поддержания беседы, но с осторожностью. Похоже, я позволила себе слишком много. Но ведь отказываться от предложения мистера Уикса было бы грубо. Все так запутанно.

Осмотревшись, я замечаю, что большая часть гостей уже разошлись. Даже Каролина Дешютэ со своей бабушкой ушли. Остались только ученицы, их родители или спонсоры и несколько особенно заинтересованных инвесторов. Но я не интересую никого из них.

У меня возникают сомнения – действительно ли мои родители гордятся мной, как сказал Уинстон Уикс? И если да, почему они не хотят меня видеть? Или по крайней мере… поговорить со мной по телефону. Эта мысль тяготит меня, и я решаю лечь спать раньше, чем меня одолеют негативные эмоции. К тому же у меня болит голова.

Я подхожу к смотрителю Бозе. Заметив меня, он скрещивает руки на груди.

– Да, Мена? – спрашивает он.

Я с удивлением замечаю раздражение в его голосе.

– Можно ли мне вернуться в свою комнату? – спрашиваю я. – Моих родителей здесь нет, и у меня болит голова.

Он с сомнением оглядывает меня.

– Может, это из-за вина? – спрашивает он, и в его голосе явственно проступает неодобрение.

Едва я успеваю открыть рот, он уже отворачивается.

– Разумеется, иди, – произносит он.

– Спасибо, – благодарю я. Смотритель Бозе нетерпеливо взмахивает рукой, отсылая меня.

Я иду по коридору. Свет здесь приглушен, тени танцуют на стенах. Тихо – даже пугающе, учитывая, что шум торжественного приема еще отдается в моих ушах. А может, это из-за выпитого вина.

Завернув за угол, я тут же останавливаюсь, чтобы опереться рукой на деревянные панели, пытаясь сосредоточиться на том, как я двигаюсь. Теперь, когда я ничем не занята, опьянение кажется сильнее. Я явно не любительница алкоголя. По меньшей мере не сторонница того, чтобы пить его так быстро и много.

Из ниши в стене коридора доносится шум, а следом за ним – слегка визгливое хихиканье. Оно звучит настолько тревожно, настолько неуместно в этом темном коридоре, что я заглядываю за угол, чтобы узнать, кто это.

Первое, что я замечаю, – бледная нога какой-то девушки, но ее лица мне не видно. Мужчина силой прижимает ее к дивану, чуть ли не сидя на ней, и они целуются. В моем поле зрения оказывается профиль этой девушки, и я узнаю Ребекку Хант.

Я отшатываюсь, снова скрывшись за углом, и задерживаю дыхание, надеясь, что они не увидели меня. Я слышу, как чмокают губы, слышу тяжелое дыхание. Не знаю точно, с кем она, но подозреваю, что это их семейный юрист. Человек, который устроил ее поступление сюда, человек, который приходит к ней в дни открытых дверей.

– Я хочу домой, мистер Вольфи, – шепчет Ребекка.

– Уже скоро, – говорит он ей. Еще один поцелуй. – Скоро, я обещаю.

– Вы и раньше уже обещали. Когда?

Поцелуев больше не слышно. Теперь раздается шелест ткани, а затем диван скрипит, словно кто-то с него встал.

– Понимаю, ты хочешь домой, – говорит мистер Вольфи, и его тон внезапно становится очень деловым. – Но твои родители хотят, чтобы ты стала образованной. Если я заберу тебя раньше времени…

– Вы сказали, что поговорите с ними, – произносит она. – Вы обещали. Но уже несколько месяцев от них не было никаких вестей.

– Ты будешь делать то, что говорят, – возражает он. – Твои родители назначили меня ответственным за твое образование. Им нельзя знать о наших… встречах, – говорит он с ноткой отвращения.

Я растерянно моргаю, его тон кажется мне оскорбительным.

– Конечно, – говорит Ребекка с ноткой отчаяния в голосе. – Я им не скажу, обещаю. Но почему они не приехали забрать меня?

– Потому что я никогда не давал им такого совета, – как ни в чем не бывало отвечает юрист.

– Но… Вы обещали, – дрожащим голосом говорит Ребекка.

– Ты должна радоваться, – резко отвечает мистер Вольфи. – Ты понятия не имеешь, каким будет твое возвращение домой.

– Карлайл, – умоляюще произносит она, обращаясь к нему по имени. Раздается громкий звук пощечины, и Ребекка вскрикивает.

Я прикрываю рот рукой, не сомневаясь, что он ударил ее. Поддавшись эмоциям, я отталкиваюсь от стены, чтобы вмешаться.

– Пожалуйста, не уходите, мистер Вольфи, – упрашивает Ребекка, и я снова замираю. – Я не хотела быть грубой. Я просто хочу домой.

– Не смей больше проявлять ко мне такое неуважение, – говорит мистер Вольфи. В его голосе звучат властные нотки, словно он только что одержал верх в споре. – Советую тебе сохранять позитивный настрой, Ребекка. До окончания школы осталось лишь несколько месяцев. После этого наши встречи продолжатся. Поняла?

– Да, – подавленно отвечает она. – Спасибо вам.

Я слышу, как они целуются на прощание, и прячусь за углом, когда он выходит и направляется обратно в зал. Когда он уходит, я проскальзываю в нишу алькова и вижу, что Ребекка сидит на диване и подкрашивает покрасневшую щеку тональным кремом.

– Ребекка? – шепчу я.

Она испуганно вздрагивает.

– Мена, – спрашивает она, – что ты здесь делаешь?

Она тут же закрывает косметичку и прячет ее в сумочку. Кажется, мое появление привело ее в ужас.

– Прости, – говорю я. – Случайно услышала, что мистер Вольфи…

– Мне не следовало проявлять неуважение, – тут же смущенно говорит она. – Я отступила от правил, и он скорректировал мое поведение.

Обдумывая сказанное, я сажусь рядом с ней.

– Он в этом переусердствовал, – говорю я, повторяя слова доктора Грогера о смотрителе.

Посмотрев на меня, Ребекка кивает, но я по-прежнему вижу боль в ее лице.

– Почему… – начинаю я, тщательно подбирая слова. – Почему ты хочешь, чтобы мистер Вольфи забрал тебя домой до окончания школы? – спрашиваю я. – Разве тебе здесь не нравится?

– Конечно, нравится, – бездумно отвечает Ребекка, глядя в пол. – Просто так получилось… После первого дня открытых дверей мистер Вольфи встретился со мной и сказал, что мы продолжим встречаться, когда я окончу школу. Я не могла грубо отвечать ему. Но я подумала… подумала, что, если я смогу вернуться домой, мне больше не нужно будет с ним видеться. Понимаю, я была неправа. Это было эгоистично.

Может, виновато вино – я чувствую, как подступает тошнота. Хотя мы должны слушаться людей, которые нас защищают, тот факт, что эти отношения остаются в тайне, кажется… неправильным. Ребекке больно, и она в растерянности.

– Я могу помочь. Если хочешь, давай пойдем к Антону. Я расскажу ему, что услышала, и мы…

– Нет, – непреклонно произносит она, сжав мою ладонь. – Не смей этого делать. Он скажет, что теперь я ничего не стою. Мистер Вольфи уже предупредил. Мена, Антон не сможет мне помочь.

– Но…

– Пожалуйста, – просит она. – Я не хочу, чтобы ты в это лезла. Ладно?

Мне хочется защитить ее, но также я должна уважать ее желания.

– Ладно, – с сомнением отвечаю я.

Немного помолчав, она благодарит меня. Затем она берет свою сумочку и встает, расправляя платье. Негромко прощается со мной и направляется ко входу в зал, видимо чтобы и дальше общаться с мистером Вольфи, как будто ничего не было.

Когда она уходит, я некоторое время стою в коридоре, не зная, что делать. Раньше я никогда не чувствовала себя пьяной и теперь обнаруживаю, что в этом состоянии мои мысли становятся непредсказуемыми и их больше не сдерживают приличия.

События этой ночи сливаются в водоворот изысканных платьев, хищных улыбок и звучных поцелуев. Роскошь и вино. Слишком много вина.

Я прихожу к выводу, что нужно обсудить все это с Сидни и узнать ее мнение. Так что я возвращаюсь в зал, надеясь, что не наткнусь ни на Ребекку, ни на мистера Вольфи. Смотритель Бозе по-прежнему стоит у входа. Он встречает меня любопытным взглядом. Он не спрашивает, почему я вернулась, но я чувствую, что он внимательно следит за моим поведением. Я изо всех сил стараюсь твердо стоять на ногах, пересекая комнату в поисках Сидни.

Сначала я ее не замечаю, зато вижу, что Ребекка стоит на другом конце комнаты вместе с мистером Вольфи, который разговаривает с другим инвестором. Она даже не смотрит на меня.

– Вот ты где! – Оклик Сидни заставляет меня вздрогнуть. Я разворачиваюсь и вижу, что она подходит ко мне одна. Ее глаза горят, в них по-прежнему читается радость от встречи с родителями; наверное, они только-только ушли.

Я украдкой машу ей рукой, призывая подойти ко мне, подальше от оставшихся гостей. Сидни идет мне навстречу, смеясь, будто я сделала какую-то глупость.

– Итак, что я пропустила? – спрашивает она. – Видела тебя с Уинстоном Уиксом. Он симпатичный.

Я еще раз бросаю короткий взгляд на Ребекку, и Сидни хмурится, почувствовав мое настроение.

– Что не так? – спрашивает она.

Я беру ее за руку и притягиваю к себе.

– Мне нужен твой совет, – шепчу я. – Сегодня вечером я видела Ребекку с их семейным юристом.

– Я тоже, – отвечает Сидни. – Ребекка выглядела очень мило.

– Верно, – соглашаюсь я. – Но я вовсе не про их поведение здесь, на приеме. Они были в коридоре, спрятавшись в одном из альковов. Они… целовались, – говорю я еще тише.

Некоторое время Сидни в молчании смотрит на меня, словно не понимает, что я имела в виду. Затем качает головой.

– Ребекка и мистер Вольфи? – переспрашивает она.

Я киваю, но она все еще сомневается.

– Уверена, что дело не в вине? – спрашивает она. – Я видела, что ты выпила бокал.

– Два, – поправляю я. – Но я уверена. И это еще не все. Мистер Вольфи дал ей пощечину.

Теперь Сидни хмурится.

– Почему? – спрашивает она. – Что она сделала не так?

– Она назвала его по имени. И еще выяснилось, что мистер Вольфи целовался с ней с первого дня открытых дверей и говорит, что продолжит делать это, пока она не окончит школу. Ребекка хочет вернуться домой, чтобы избавиться от него. Но… – нахмурившись, спрашиваю я, – ему же не следовало давать ей пощечину, верно?

– Не знаю, – искренне признается Сидни. – Он отвечает за ее обучение…

Но нам никак не удается оправдать его поведение. В академии нас не раз предупреждали, что в мире есть плохие люди, те, кто будет врать нам, манипулировать нами. Академия обещала защитить нас от них.

Что, если мистер Вольфи как раз из таких людей, от которых нас должны защищать?

– С ней все в порядке? – внезапно спрашивает Сидни. Она поворачивается, высматривая Ребекку, но мы обе тут же замечаем, что и она, и мистер Вольфи уже ушли.

– Да. Я предложила пойти с ней к Антону и рассказать обо всем, что я видела, но она попросила меня этого не делать. Сказала, он решит, что теперь она ничего не стоит. – В моем голосе слышна беспомощность, и я вижу, что Сидни тоже тяжело.

– Думаю, нам все равно нужно рассказать Антону, – говорит Сидни, стараясь придать своему голосу уверенности. – По меньшей мере этот юрист отвлекает ее от учебного процесса. – Она на мгновение умолкает. – Верно?

Мы обе молча обдумываем все это, а по комнате по-прежнему разносится тихий гул разговоров. Пианист уже ушел, а бармен прибирается перед закрытием. В обращении мистера Вольфи с Ребеккой было что-то… знакомое. Хотя это совершенно невозможно. Нам точно не разобраться во всем этом без Антона. Он наш психоаналитик, в конце концов.

– Антона уже некоторое время не видно, – говорит Сидни. – Думаешь, он ушел?

– Возможно. – Я переживаю, что нам придется ждать до утра, вряд ли было бы уместно идти в его кабинет поздно вечером.

Но тут, бросив взгляд на стеклянные двери, ведущие во дворик, я замечаю за ними Антона. Он разговаривает по мобильнику. Хорошо, что он еще здесь. Я касаюсь руки Сидни, чтобы привлечь ее внимание, и мы спешим к нему.

Заметив наше приближение, Антон поворачивается к нам, не прекращая разговора. Потом он вешает трубку и прячет телефон в карман как раз в тот момент, когда мы открываем дверь. Нас тут же обдает холодным ночным воздухом – Сидни заметно вздрагивает.

– Здравствуйте, девочки, – говорит Антон, слегка приподнимая уголки рта в улыбке.

Его щеки и кончик носа покраснели от холода, и, похоже, он не рад нас видеть. Мы прервали его телефонный разговор.

Антон поправляет узел галстука, слегка ослабляя его.

– У меня весь вечер встречи, одна за другой, – говорит он. – Вы искали меня? Потому что если вы снова насчет Леннон Роуз, то…

– Нет, – быстро говорю я. – Просто… я кое-что видела, – сообщаю я ему. – И мы с Сидни решили, что вы должны об этом знать.

Антон тут же становится собранным и серьезным.

– Продолжайте, – кивает он мне.

Рассказывая Антону о моменте близости между Ребеккой и мистером Вольфи, я чувствую себя в каком-то смысле предательницей – особенно с учетом того, что я пообещала ей во все это не лезть. Но все-таки мне кажется, что школа должна знать о случившемся. По крайней мере, я думаю, Антон сказал бы именно так.

Я описываю, как Ребекка и мистер Вольфи сидели на диване. Пощечину. Угрозы. А затем я пересказываю ему, что Ребекка сказала мне после. Когда Антон слышит это, я замечаю, как напрягается его горло. Он то и дело бросает взгляды на Сидни, словно чтобы убедиться, что она подтверждает мои слова.

После того как я умолкаю, дрожа от холода, смущенная из-за того, что рассказала психоаналитику о таких непристойных вещах, Антон скрещивает руки на груди. Он понимающе кивает.

– Ты правильно сделала, что рассказала мне, – говорит он, и я облегченно выдыхаю.

Повернувшись к Сидни, я вижу, что она смотрит на меня с одобрением – словно гордится, что мы приняли правильное решение.

– Это было неподобающе? – спрашивает Сидни. – То, что мистер Вольфи обращался с Ребеккой подобным образом?

Но что-то в этом вопросе будто озадачивает Антона, он пристально смотрит на Сидни, и его молчание затягивается так надолго, что она пускается в извинения.

– Это не тебе судить, – говорит он наконец, даже с некоторой усмешкой. – Оставь анализ этого случая мне. За это мне, в конце концов, и платят кругленькую сумму.

Он улыбается нам обеим, и мы с Сидни снова чувствуем себя успокоенными.

– Я разберусь с этой ситуацией, – говорит Антон. – Но если вы снова увидите что-то подобное – думаю, этого не случится, но все-таки, – вы всегда можете обратиться ко мне. Понятно?

– Да, – отвечаем мы.

Антон касается руки Сидни выше локтя и некоторое время растирает ее, чтобы согреть.