Текст книги "Век агрессии. Чувства и мысли, поведения и действия"

8. Агрессиум как резервуар и ресурс агрессии: гипотеза, суждения и обоснования

Агрессиум, как уже было отмечено выше – это важная предпосылка и составляющая агрессивного поведения, отличная в своей заданности от чувства, мысли и действия. Вводя данное понятие, мы исходили из того, что любое человеческое существо по природе своей обладает зачатками агрессивного, которые имеют биологическую основу. По мере усиления социального в жизни людей шло единение социальности с зачатками биологической агрессии. Так стала оформляться целостность, которую мы предложили называть агрессиумом.

Агрессиум – это социобиологическая структура, которая находится внутри человека и несёт ответственность как за пробуждение агрессии, так и за меру её проявлений. Здесь мы можем апеллировать и к мысли Фрейда, которую доводит до нас известный французский психоаналитик Жан Лапланш (1924 – 2012), выделяя важное в фрейдистской идее агрессивности: «Самое важное в идее Фрейда, – пишет он – что агрессивность, до того, как она будет направлена вовне, вначале повёрнута к субъекту и как бы пребывает в нём в состоянии покоя – к субъекту, разумеется на всех уровнях, взятому и в качестве биологической индивидуальности, и со стороны «психической жизни».3030
  Жан Лапланш. Жизнь и смерть в психоанализе. Санкт – Петербург, 2011. С. 273.


[Закрыть] Для нас важно то, что агрессивность (читай агрессиум) пребывает в субъекте и имеет как биологическую, так и социальную заданность, что сущностно выражается в готовности нести ответственность за пробуждение и активное проявление агрессии.

При этом следует также оговориться, что агрессиум – это не ген, не хромосом, не мужской гормон тестостерон, не влечение (драйв) и, конечно же, не Танатос, инстинкт по Фрейду, которые так или иначе признаются побудительными силами агрессии, и имеют разное происхождение. Образно говоря, агрессиум – это база агрессии в человеческом организме, с которой она начинает свои атаки (нападения) во вне.

Мы станем исходить из того, что агрессиум есть результат филогенеза — эволюционного развития человека, связанного с адаптацией во внешней среде и сохранением устойчивой склонности к разрушению; и онтогенеза – уже как индивидуального развития личности в процессе социализации. И что в большей мере агрессиум – продукт социализации (социальный опыт), где главная роль принадлежит научению. Значение социального здесь сводится к окультуриванию инстинктивных сил и усвоению агрессивных паттернов поведения. Зародышевые же ингредиенты агрессиума (импульсы) – предрасположенность, реактивность, возбудимость и пр. – имеют природное происхождение. В таком единстве и высшей форме своего развития агрессиум включает в себя социализированные импульсы вражды и убийства. Тогда как в своём обычном состоянии агрессиум – это, прежде всего, интегрированный и во многом автономный резервуар энергии, включающий импульсы, потенциал и инстинкты. Сюда же входят такие характеристики личности, как предрасположенность («желание быть агрессивным») и опыт («умение быть агрессивным»). В состоянии покоя и забвения агрессиум находится на периферии бодрствующего «Я». Это потенциальный, «спящий» агрессиум. В состоянии же возбуждения, как пробуждённый и действующий, агрессиум овладевает «Я», подчиняет его себе и действует чаще всего во вред себе (исключение – защита от другого), запустив различные компоненты (физические и вербальные переменные) агрессии. Так начинается агрессивный акт, нацеленный на нанесение урона и разрушение целостности (физической, психологической, моральной, материальной) другого.

В силу существования агрессиума может говорить и такое суждение: если существовать – это значить делать устойчивым что-то внешнее по отношению к нам и делать это определённым образом, то следует признать, что агрессиум существует в действительности, ибо, находясь внутри нас, агрессиум делает устойчивым агрессию вовне.

Основываясь на реальности агрессиума, нам важно будет оперировать им, исходя из трёх основных позиций:

– во-первых, представлять агрессиум не сдерживающим механизмом, а скорее неким «сплавом» психической силы и опыта (памяти), готовым реализоваться по своей природе в «атакующих» действиях, и уже в этом качестве служить механизмом запуска агрессии;

– во-вторых, рассматривать агрессиум как структуру, которая образуется в результате взаимодействия биологических и социально-психологических факторов;

– в-третьих, как то, что, выступая уже как статичное целое, агрессиум обеспечивает устойчивые связи между сгущённой памятью и источником энергии (инстинктами).

В свете высказанных положений можно было бы, во-первых, агрессиум считать единством биологического (инстинкт) и социального и признавать его в качестве базового, ресурсного накопителя агрессии, носящего изначально индивидуальный характер. Во-вторых, полагать, что рост напряжённости в обществе, различного рода риски и негативные чувства, укрепляют и ускоряют механизмы запуска агрессиума, что объясняется и Веком агрессии. И в-третьих, то, что век сексуальности во многом сменился веком агрессии, и люди стали получать удовольствие от насильственных действий и возможности их демонстрировать. Но всё сказанное лишь наши суждения и предположения, без каких-либо эмпирических и экспериментальных подтверждений. Они основаны, по существу, на наших теоретических раздумьях и наблюдениях поведения людей. Однако пока примем во внимание, что агрессиум приходит в действие благодаря в основном внешним воздействиям, активизирующим прежде всего чувства и мысли. В «разбуженном» состоянии агрессиум может сливаться с ними, расширяя и усиливая их возможности во внешних проявлениях и актах. И что во многом благодаря агрессиуму и осуществляется переход от внутренней агрессии (чувства, мысли) к внешней – агрессивным действиям. Агрессиум делает внешней агрессию, снабжает её энергией и соответствующим опытом. И любой индивид, обладая определённым потенциалом агрессиума как опытной психической силой, может использовать её в агрессивных целях во вред другому. Однако такой перевод потенциала в конкретное действие будет осуществляться уже по индивидуальной матрице, суть которой выражается соотношением и мерой интеграции биологического и социального в агрессиуме.

Поясним сказанное на примере разбора предложения «У Иванова есть знания». Данная фраза может означать, что Иванов обладает (владеет как своим) знанием в какой-то области, скажем, в области математики. Естественно, что эти знания он получил в результате обучения (социальный факт). Однако этими знаниями он смог овладеть в силу того, что обладает определёнными способностями (природный факт). Без этого вряд ли такое стало бы возможным. Поэтому, когда говорят, что у Иванова есть математические знания, то полагают также, что у него есть «нечто» (инструмент – продукт природного и социального), которым он может определённым образом и по своему желанию пользоваться. Вот в этом смысле мы в основном и станем употреблять понятие «агрессиум». Правда в нашем случае индивид чаще всего не владеет ситуацией – агрессиум неподконтролен ему. Поэтому всю эту структуру, образно говоря, можно было бы назвать «дьявол во мне». И этого дьявола лучше не будить без особой нужды. Задача непростая, ибо превратить дьявола в «спящую красавицу», когда в нём есть необходимость, удаётся далеко не всем. Но к этому надо стремиться, чтобы без проблем и ущерба общаться с другими.

На основании изложенного мы станем понимать агрессиум как социализированную часть инстинкта агрессии с характерными особенностями её носителя, ведь социализация может протекать в различных условиях и по-разному. Отметим также, что агрессиум бывает связан с переживаниями. В Век агрессии, когда переживания носят постоянный характер, эти связи усиливаются, мы ещё вернёмся к этому вопросу в соответствующем месте.

9. Агрессия как действительное и как скопление значимых надличностных сущностей

Если понаблюдать агрессивное поведение в различных его проявлениях, то прежде всего можно увидеть негативное действие, которое сопровождается определёнными чувствами и эмоциями, а также соответствующими мыслями, как если бы это была во многом спланированная акция. Последние, добавляя «рацио» на момент актуализации агрессии, могут также звучать рефреном в сознании агрессора, побуждая его к ещё большей жестокости. Все вместе эти чувства, эмоции, мысли и само действие, как уже отмечалось, будут ингредиентами агрессии как целостности. Поэтому в аналитических целях человеческую агрессию как фактическую данность (действительное) или как таковую можно концептуально рассматривать, выделив основные составляющие:

– агрессивное чувство – эмоциональное, оценочное отношение, требующее разрядки и действий (я сделаю так, чего бы мне это ни стоило). Здесь злоба, враждебность, обида, зависть, месть, гнев, национальные предрассудки, как правило, побуждают агрессивные мысли; вот они-то и могут вести к началу реальной агрессии;

– агрессивные мысли и рационализация агрессии – нечто прояснённое, имеющее словесное выражение (я поступлю или поступил так, потому что должен был так поступить). Это то, как мы оправдываем свои действия, поступки, причём делаем такое для себя, что говорит скорее о конкретных намерениях, планировании (агрессивные мысли), так и для других – в форме аргументированного прикрытия. В этом плане особенно усердствуют политики, когда речь идёт о дипломатическом обеспечении межгосударственной агрессии. Например, политика США по отношению к Ираку, в недавнем прошлом, а теперь – к Ирану. Здесь следует уже говорить о мыслительной стадии, когда агрессивные чувства побуждают агрессивные мысли к тому, как лучше действовать, чтобы наносимый урон был более действенным и ощутимым;

– агрессивное действие, поступок (кто-то ударил кого-то, нанёс увечья, покалечил, или причинил урон имуществу, а то и словесно оскорбил,). Это внешне наблюдаемая, фиксируемая сторона агрессии; возможно, на этом агрессию можно будет считать законченной как действие, воплотившее агрессивные чувства и мысли.

Все три ингредиента агрессии (чувства, мысли, действия) имеют преходящий характер, но есть ещё и внутренний ингредиент, который, раз сформировавшись, имеет устойчивый характер – это агрессиум. Как уже отмечалось, так мы называем «социобиологическое тело» агрессии, то, что находится внутри индивида и «ответственно» за агрессию. Агрессиум в развитом своём виде представляет некий «сплав», единство социального (агрессивный опыт) и природного (сила инстинкта), который окончательно формируется в процессе социализации и развития человека. У многих людей агрессиум находится как бы в «спящем» положении; в то время как его развитость определяет уже саму личность, её агрессивность как базовую черту характера.

В теоретическом плане агрессия как целостность включает в себя все вышеназванные интегральные части агрессивного развития. В то время как на практике агрессия может ограничиваться двумя (агрессиум и агрессивное чувство) и тремя (агрессиум, агрессивное чувство и агрессивное действие) составляющими. В своей развитой интегрированной форме агрессия предстаёт как своеобразный «нейрон», состоящий из тела (агрессиум), аксона (агрессивное действие) и множества дендритов (чувства и мысли). Последние чаще всего играют роль «приводного ремня» и «вдохновителя» в агрессивных действиях. Причём, если чувства в большей мере способствуют их непроизвольному «запуску», то «рацио» делает это осознанно, выполняя функцию интеллектуального разработчика и защитника.

Все три компонента человеческой агрессии – действие, чувство и рациональная мысль – имеют своё назначение и проявляются по-разному: обособленно (единично) или совместно, интегрировано как единое целое. Мера асоциальности агрессии будет связана со степенью интегрированности данных компонентов – чем выше интеграция, тем, надо полагать, пагубнее будут результаты агрессивных актов. Здесь можно говорить о преднамеренности и преступности агрессивных замыслов, потому что агрессивные поступки в этом случае подогревается злобными чувствами и рационально (холодно, расчётливо) обеспечиваются аргументами, усыпляя собственное «Я» (контроль и управление собственной агрессией) и манипулируя сознанием других. Отсюда можно предположить, что проблема управления агрессией будет связана с тем, чтобы не допустить такого единения (критическая оценка компонентов), сделав прежде всего упор на минимизацию и обособление агрессивных чувств. В этой связи важно выяснить и показать, что всё-таки определяет злополучную интеграцию, структуру «мотивационного» ядра: будет ли это угроза жизни, здоровью или материальный интерес, выгода. А то и просто допустить, что это результат заражения – подражание «привлекательным» образцам агрессии, широко культивируемым в обществе. И уже совсем чудовищным будет предположение, что причиной (мотивом) такой агрессии становится стремление к получению удовольствия. Но увы, это так, тому есть подтверждения на практике. В силу этого говорят и выделенные нами составляющие человеческой агрессии, которые и выступают мерилом эффективности проводимой политики.

Таким образом, можно констатировать, что агрессия стала частью человеческого действа, которое как «острая приправа» неизменно должно быть в политике, экономике, бизнесе, культуре и личной жизни. Это норма, с которой нам всем приходится считаться при позиционировании собственного «Я». Словом, агрессия из факта биологического (врожденного), в большей мере действующая с целью выживания, стала социальным (приобретенным) явлением. Видимо, правы были в этой части те авторы, которые полагали, что агрессия – это, прежде всего, продукт научения, в то время как врожденная предрасположенность может скорее ускорять усвоение уроков агрессии и способствовать соответствующей социализации. Всё это и другое, связанное с усилением роли агрессии в жизни людей в традиционном понимании, мы станем рассматривать как базовые предпосылки и условия становления века агрессии, для которого характерным становится развитие и действие агрессивных сущностей и агрессиума. Но что есть агрессивные сущности, и как понимать их всевластие в мире людей (об агрессиуме уже было сказано)?

Сущность определяется как смысл данной вещи и суть явления; это то, что лежит в основании. В этой связи австрийский философ и теолог Э. Корету, пишет: «Сущность есть основание определённой конечности сущего в его бытии (actu primo), как и в его действии (actu secundo)».3131
  Эмерих Корет. Основы метафизики. Киев, 1998. С. 101.


[Закрыть] Агрессия в своём основании также имеет сущность, и мы полагаем, что эта сущность есть влечение к разрушениям. Когда происходят агрессивные выпады, сущности попадают в жизненное пространство и в снятом виде предстают как инстинкты и паттерны поведения. Посредством ментального слоя, который окружает жизненное пространство, эти сущности сгущаются в своей совокупности и в таком виде попадают в общечеловеческое сознание и уже оттуда возвращаются к людям как агрессивные надличностные сущности.

Своды таких надличностных сущностей, а это прежде всего сущности агрессии от политики, терроризма и криминала, нависают над мирами людей. Они воздействуют на мысли и чувства, оставляя зачастую без выбора должного поведения, ибо когда индивид переживает ситуацию эмоционально, он попадает под воздействие агрессивных сущностей, они ведут его, подводя под агрессивное действие, будь то физическое или вербальное. Это ли не есть свидетельство века агрессии? Думается, что в свете сказанного такой вопрос был бы риторическим. В то же время было бы также ошибочным не учитывать роль воображаемой агрессии. Ведь когда люди начинают утрачивать выдержку и лояльность, когда уходит чувство любви, то начинает делать своё дело воображение. В нашем случае воображаемая агрессия предстаёт различными картинками, в которых просматриваются свои сценарные ходы, они-то и придают направленность, а также действенную силу агрессивности. Но что есть воображаемое и какие виды воображаемой агрессии нам важно будет различать? И совсем уже коротко, помятуя о том, что мы находимся всё же на территории вводной части, скажем о насилии, агрессии и смерти.

9.1. Два вида воображаемой агрессии

Что есть воображение, и что есть, в частности, воображаемая агрессия? Воображение есть способ создания образов, а воображаемая агрессия будет связана с личностным прочтением зла в целевой заданности. Воображаемое чаще всего предстаёт в художественной форме и житейской. Поэтому вначале определимся с ними, сравним их между собой по их роли и назначению. Выявление общих моментов здесь позволит лучше представит особенное в воображаемой агрессии.

Мы знаем, что в творчестве воображение бывает частым, если не обязательным составляющим, и что, будучи особым способом видения значимого в опережающих образах, воображение существенно дополняет художественную вязь. Также верным будет то, что в воображаемых картинках, в которых «всё неправда, но всё правдоподобно», должным образом угадываются смыслы, оттеняющие предполагаемое от реального. Поэтому, пользуясь таким выразительным средством, сочинитель может сказать нам много больше, как если бы он стал во всём придерживаться лишь того, что есть. Правда и в том, что в художественном воображении автор может прятать своё личностное во всеобщем, что будет также добавлять правдоподобия в его творение. Так, существует мнение, что Достоевский прятал в Раскольникове свою личную правду о преступлении.

Обычно же, осмысливая свою жизнь наперёд или значимые ситуации настоящего, человек может создавать воображаемые картинки «для себя», вкупе с интуицией, опытом и особенностями восприятия действительности. Здесь важна уже не сама потребность творить вообще, творить для людей, а желание выразить волнующий событийный ряд в картинках, касательно себя. Это и есть тот случай, когда желаемое выдаётся как действительное в воображаемых картинках.

Таковы, надо полагать, общие посылы воображаемого, различимое же будет связано с предметностью и вызываемыми ею чувствами. Так, мы можем говорить в личностном плане о воображаемой любви или воображаемой карьере, отдыхе, о чём угодно. И каждый раз речь будет идти о смене предмета воображаемого, наборе желаемого и конкретизации событийного ряда. Интересна в этом плане мысль французского философа, психоаналитика Жака Лакана (1901 – 1981), который полагал, что область воображаемого есть твоё «Я», твоя жизнь, твоя смерть, твоя любовь, твоя радость. Но это и твоя зависть, твоя обида, твоя агрессия.

Теперь о том, что есть воображаемая агрессия, и какова её роль в агрессивном деянии. Ответ надо искать в сознании как кузнице, где производится воображаемое. Это место, где фантазии соединяются с наличным содержанием в угоду желаемому. Отсюда можно сказать, что воображаемая агрессия есть структурное восприятие агрессии, которой в реальности нет. И что само восприятие домысливается и предстаёт в образах. Но в её основе чаще всего лежит реальный факт, побуждающий гнев, враждебность, а то и страх. В таких случаях можно говорить о воображении как сублимации агрессивных чувств, когда агрессивное действие не происходит или откладывается, и вступает в силу воображаемая агрессия.

В воображаемой агрессии всё происходит так же, с той лишь разницей, что воображаемые действия бывают замешаны на негативе, злобе и страхе. Мы станем различать здесь два таких вида: это желаемая агрессия «в отношении Другого» и не желаемое развитие агрессии «в отношении Себя». Желаемая агрессия, которая адресована Другому, возможна и с собственным участием, а вот нежелательная агрессия будет связана уже с нами, это скорее воображаемый страх, вызываемый картинками воображаемой агрессии, для которой есть свои основания и предпосылки.

Значимость желаемого в воображаемой агрессии связывается с проектированием агрессии и катарсисом агрессии, как бы очищением себя от агрессивных чувств и мыслей. В воображаемой агрессии, где она направлена на нас, довлеют страх и тревога. Однако в особых случаях может иметь место агрессивное воображение, где превалируют насилие и смерть.

Итак, если воображение агрессии есть процесс производства образов и картинок агрессии, то одним из продуктом может быть выбор достижимых целей агрессии, осуществляемых в действительности на основе воображаемых картинок. В Век агрессии границы между реальной агрессией, художественной агрессией и воображаемой агрессией становятся прозрачными, что несомненно способствует усилению агрессивности в мире людей.