Текст книги "Что бы сказали знаменитые феминистки? Как Вирджиния Вулф, Симона де Бовуар и Роза Люксембург решали бы проблемы современных женщин"

Неравномерность в соотношении сил между мужчинами и женщинами включает дополнительный элемент, усиливающий потребность в «лестных» сексистских стереотипах: это, как пишут Глик и Фиске, «диадная власть» женщин. «Диадный» означает «состоящий из двух частей», а в любой гетеросексуальной паре существует взаимозависимость – мужчины обладают властью, но нуждаются в женщинах для сексуальных отношений и деторождения. Эразм Роттердамский, мыслитель эпохи Возрождения, приписывает римскому сенатору Катону Старшему, жившему около 300 г. до н. э., авторство показательной остроты. Катон сказал: «Жизнь с женой – дело нелегкое, но жизнь без нее вообще невозможна».

В отличие от многих других враждующих групп, мужчины и женщины нуждаются друг в друге, и не для чего-нибудь, а для интимных отношений, поэтому, полагает Джекман, вынуждены искать способы сосуществования даже при сохранении дисбаланса сил. И это, как считают Глик и Фиске, еще одна причина размывания враждебности и формирования амбивалентных отношений, которые проявляются двояко: в виде враждебного и доброжелательного сексизма. Они оба охватывают три области – патернализм, стереотипы и сексуальность, но если первый вид сексизма откровенно уничижителен, то второй, если не задумываться, кажется вполне лестным.

Это откровенный и беззастенчивый сексизм. Глик и Фиске ссылаются на многочисленные исследования, показывающие, как подобное отношение активно оправдывает мужское доминирование и закрепляет как традиционные гендерные роли, так и право мужчин по своей прихоти использовать женские тела в качестве сексуальных объектов. В тех странах, где женщины обладают более низким общественным статусом, чем мужчины, например в Турции или Бразилии, уровень враждебности по отношению к женщинам выше: взять хотя бы общественное одобрение мужей, применяющих физическое насилие, чтобы «держать в узде» жен.

Выяснилось, что мужчины, склонные к враждебному сексизму, считают оправданным доминирующий патернализм – подчинение женщин силой и угрозами. Они считают это вполне допустимым: женщины слабы, и мужчины должны их опекать. Налицо отношение к женщинам как к конкурентам (за рабочие места, заработную плату и так далее), которых надо ограничивать в правах и контролировать. Мужчинам полагается вести себя агрессивно, а женщин вечно подозревают в том, что они хотят вывернуть ситуацию наизнанку и подчинить себе мужчин. Враждебно-сексистские стереотипы о женщинах – «стерва», «старая карга», «бой-баба» и так далее. Но при этом феминистки отмечают, что открытую враждебность легко выявить и пресечь, а вот с доброжелательным сексизмом справиться куда труднее.

Социологи используют термин «доброжелательный сексизм» для описания поведения мужчин, которые относятся к женщинам по-доброму, но все же ощущают потребность контролировать их в рамках межполовых отношений при помощи более мягких форм оправдания мужского доминирования и более «приемлемых» стереотипов. Такая форма сексизма выглядит приличнее.

Однако, как утверждают Глик и Фиске, патерналистский подход заметен и здесь, просто такие мужчины не проявляют свое превосходство открыто, а действуют «доброжелательно». Они тоже считают женщин слабее, но не подчиняют их угрозами, а просто выступают в роли защитников и кормильцев, особенно по отношению к тем женщинам, которые находятся с ними в диадных зависимых отношениях (например, женам).

Доброжелательно-сексистские стереотипы менее агрессивны, чем враждебные. Мужчины при этом не унижают женщин, не пытаются втоптать их в грязь, а скорее возводят на пьедестал. Они считают женщин спокойными, сердобольными, заботливыми, внимательными, нежными – для идеальных жен и матерей есть масса эпитетов. И по странному совпадению такие женщины прекрасно подходят для предназначенных им домашних ролей. Доброжелательный сексизм оправдывает подобное отношение: оно «естественно». Такие мужчины обычно называют жен «своей лучшей половиной», замечают Глик и Фиске. В сексуальной сфере они относятся к женским телам не как к объектам, с которыми можно делать все что угодно, а считают их объектами, придающими мужчинам «законченность»: такой вот явно романтический подход.

Есть ли здесь какая-то надежда? Зимбабвийский активист Джона Гокова (р. 1956) выступил в 1998 году со знаменитой речью «Призыв к мужчинам: долой гендерные стереотипы», предложив выход из этой неоднозначной и проигрышной для всех ситуации. По его словам, мужчины должны изменить свое отношение к сексу и осознать, как многого их самих лишает патриархат: например, возможности открыто выражать свои чувства на глазах у женщин (а ведь есть доказанная связь между подавлением эмоций и высоким уровнем стресса – и даже сердечными приступами). Гокова согласен с Симоной де Бовуар: в патриархальном обществе сами мужчины вынуждены «создавать образ, не соответствующий их природе, и так дальше продолжаться не может». Жизнь в рамках «мифа о мужском превосходстве» вредит и мужчинам, и женщинам, а значит, мужчины должны измениться.

Делаем выводы

Если тебе не очень нравится отпущенный тебе комплимент, возможно, ты только что столкнулась с проявлением доброжелательного сексизма. Вежливые и лестные слова ставят тебя в более низкое положение на иерархической лестнице. От высказывания, что женщины «более заботливые, чем мужчины», всего один шаг до утверждения, что женщины более эмоциональны. А так как рациональность в большинстве современных обществ ценится выше эмоциональности, то мужчины сразу оказываются в более выгодном положении.

Правда ли, что феминизм придумали только для белых женщин?

Шарлотта Хокинс Браун • Адриенна Рич • Беттина Аптекер • Кимберли Креншоу • белл хукс • Анджела Дэвис • Коллектив реки Комбахи

В 1920 году чернокожая суфражистка и преподаватель Шарлотта Хокинс Браун (1883–1961) рассказала на конференции, где собрались белые женщины, как она добиралась на поезде до Мемфиса. Десятеро белых мужчин насильно вытащили ее из спального вагона и перенесли в отдельный сидячий вагон «только для черных». Хокинс Браун, возмущенная таким унижением, призналась своим слушательницам: «Больше всего меня угнетает то, что в вагоне были женщины, и ни одна из них не попыталась вмешаться».

Хокинс Браун – впоследствии она вместе с Мэри Маклауд Бетьюн (1875–1955) организует Национальный совет негритянских женщин – попросила сидевших в зале белых женщин представить себя на ее месте. «Побудьте несколько минут цветными», – предложила она. А потом объяснила собравшимся, каково это – быть чернокожей в США в 1920-е годы: бояться то линчевания, то изнасилования, ежедневно сносить нападки и оскорбления. Хокинс Браун предложила белым женщинам осознать, что у них свой опыт и свои теории, что они «белоцентричны» и учитывают только собственные интересы.

В 1989 году белая американская писательница еврейского происхождения Адриенна Рич (1929–2012) снова призвала белых женщин сделать то, что им предлагала еще Хокинс Браун: заглянуть за границы своих привилегий. Рич в своей работе «К вопросу о принципах поиска места» писала, как в новостях по американскому телевидению ее согражданам «рассказывают, что в Центральной Америке коммунизм на марше и свобода под угрозой». Столь узкий взгляд на мир, говорит Рич, становится замкнутым кругом установок (все люди с другим цветом кожи – существа низшего порядка), что мешает белым прочувствовать существующие различия. Они не могут представить себя цветными «хотя бы на несколько минут».

«Нас разделяют не наши различия. Нас разделяет неспособность признать, принять наши различия и радоваться им».

Одри Лорд

Рич призывает обратить внимание на самовосприятие: где наша идентичность? Каждый из нас существует как определенное тело, которое «с самого начала… обладает не одной идентичностью». Ее саму с рождения «воспринимали как белую и обращались соответственно». Что такое поиск идентичности? «Это не только понимание, что значит для меня моя вульва и клитор, матка и грудь. Я должна еще осознать свою белую кожу, то, куда я попала благодаря ей, и то, куда я не смогла из-за нее попасть».

Это относится к любому человеку, к любой физической характеристике. Тело определяет реакцию других людей на нас и дает нам чувственный опыт в реальном мире. Согласно Рич, феминистки второй волны «пытались смотреть на все из центра», ставили вопросы о женщинах с женской, а не с мужской точки зрения. Они хотели создать общество без доминирования, «но проблема заключалась в том, что мы не знали, кого подразумеваем, говоря "мы"». Белые женщины должны задуматься о белом цвете своей кожи и понять: да, их вечно оттесняют на второй план как женщин, но и они сами «оттесняют других, потому что их жизненный опыт исключительно "белый"».

В 1989 году Беттина Аптекер (р. 1944), сторонница социалистического феминизма, писала в книге «Ткань жизни: Женская работа, женское сознание и смысл повседневного опыта»: если белые женщины искренне хотят понять переживания и угнетение цветных женщин, то им следует «сместить фокус». Следует поставить в центр внимания не себя, а других людей с их переживаниями, но, осознавая собственное положение, провозгласить ценность разных людей и групп и попробовать разобраться в чужих интересах. В статье 1994 года под названием «Женщины, этничность и расширение возможностей» Найра Юваль-Дэвис цитирует Эльзу Баркли Браун: «Все люди могут научиться принимать во внимание чужой опыт и судить о нем… не сравнивая его со своим и не пытаясь примерить на себя».

Кимберли Креншоу (р. 1959), преподаватель юридических дисциплин и борец за гражданские права, в 1989 году ввела термин «интерсекциональность», описывающий положение чернокожих женщин, которые подвергаются угнетению со стороны нескольких сил одновременно. В революционной статье «Демаргинализация пересечения расы и пола» Креншоу предлагает читателю представить себе перекресток, где сходится множество дорог, а движение разрешено в любом направлении: аварию могут устроить машины, едущие откуда и куда угодно. Так и чернокожие женщины могут стать жертвами сексуальной, расовой или классовой дискриминации (или всего одновременно), потому что живут на этом «перекрестке».

Креншоу продемонстрировала, что чернокожие женщины страдают от такой дискриминации, которая не вписывается в общепризнанные правовые категории расизма или сексизма, и часто оказывается, что закон их не защищает ни от того, ни от другого. Так, в иске «DeGraffenreid против General Motors», который рассматривался в 1964 году, пять чернокожих женщин не смогли выиграть дело о своем нелегальном увольнении. Суд пришел к выводу, что их уволили по принципу «последним пришел – первым ушел», а это не имеет никакого отношения к дискриминации. Нет-нет, их уволили не из-за цвета кожи, ведь чернокожие мужчины продолжали работать на фабрике. И, разумеется, их уволили не из-за пола, потому что белых женщин никто не увольнял. Креншоу подчеркнула, что приоритет найма на фабрику много лет подряд выглядел так: сначала брали белых мужчин, потом черных мужчин, потом белых женщин, потом черных женщин. Чернокожие женщины оказывались в наиболее уязвимом положении – они были и чернокожими, и женщинами. Но суд постановил: да, «истицы безусловно имеют право на компенсацию, если они подверглись дискриминации», но не может быть никакой «экстракомпенсации» в случае сочетания двух форм дискриминации. Чернокожие женщины оказались на пересечении расовой и классовой форм дискриминации – и сделались невидимыми для закона.

Чернокожая активистка белл хукс (р. 1952) отметила, что близкие друг другу американская и европейская политические системы еще в XIX веке объединились, чтобы помочь «империалистическому, капиталистическому, основанному на превосходстве белых патриархату» нанести двойной удар. Концепция превосходства белых предполагает, что белые люди – высшие существа, да к тому же империалисты, потому что оставляют за собой право эксплуатировать ресурсы и людей в колониях. Активистка Анджела Дэвис (р. 1944) добавила, что эксплуатация включала в себя нападения на черных женщин и случаи их изнасилования белыми хозяевами (владельцами). Капитализм – экономическая система, дающая преимущество тем, кто владеет средствами производства, и белл хукс определяет патриархат как «социально-политическую систему… наделяющую мужчин правом доминировать». Белые женщины из средних и высших классов даже не представляют, под каким давлением пересекающихся сил оказываются женщины из рабочего класса и цветные женщины. Что еще хуже, белые женщины даже не пытаются привлечь внимание к расовым и классовым привилегиям: они сами извлекают из них выгоду. А многие богатые белые женщины пользуются «существованием низшего класса эксплуатируемых, подчиненных женщин, выполняющих ту грязную работу, которую они сами делать не хотят».

В последнее время благодаря интерсекциональности набирает силу так называемая политика идентичности: различия не просто признаются, отдельные группы отказываются работать вместе и предпочитают организовывать протесты и прочую деятельность сами по себе. В свою очередь, это нередко приводит к тому, что феминисткам не позволяют выступать в университетах и других общественных местах. Иранская феминистка и правозащитница Мариам Намази (р. 1966) – одна из многих феминисток, которых беспокоят такие проявления цензуры. Она считает, что для некоторых женщин свобода слова – это единственная возможность сопротивляться, выступая против существующего порядка, против феминизации бедности и против насилия по отношению к женщинам. Женщины должны бороться за свои права вместе, поддерживать друг друга и стремиться к достижению более широких политических целей – равенства и соблюдения прав человека.

Делаем выводы

В 1977 году американская организация чернокожих феминисток-лесбиянок под названием «Коллектив реки Комбахи» выступила со своим знаменитым «Заявлением». В нем говорилось, что задача феминисток – «развитие комплексного анализа и разработка мер противодействия, исходя из того, что все крупнейшие системы угнетения взаимосвязаны». Если феминистки хотят улучшить жизнь каждой из нас, они должны постоянно «смещать фокус», прислушиваться ко всем женщинам, выявлять все враждебные им силы и протестовать против них.

Почему феминизм не обеспечивает нам равенство?

Сьюзен Фалуди • Мэри Уолстонкрафт • Барбара Сэнти

Это очень серьезный вопрос, потому что исследования показывают: несмотря на четыре волны феминизма, еще нигде в мире женщинам не удалось добиться социально-экономического и политического равенства с мужчинами. Впрочем, согласно результатам опроса, проведенного в 2017 году компанией Ipsos в 23 странах, 45 % женщин считают, что добились полного равенства. Что же происходит?

Индекс гендерного неравенства Программы развития ООН (ПРООН) на основании информации, собранной в 23 странах, в 2017 году показал: 72 % мужчин в США считают, что женщины располагают такими же возможностями, как и мужчины. С ними согласны 76 % мужчин в Индии и Канаде, 67 % мужчин в Великобритании… и всего лишь 45 % опрошенных женщин. Это показывает, что и у мужчин, и у женщин несколько искаженное представление о реальности. Американская писательница Сьюзен Фалуди (р. 1959), изучив это расхождение еще в начале 1990-х, поняла, что перед нами составная часть явления, следствием которого становилось итоговое поражение каждой волны феминизма. Она назвала его «ответный удар».

Фалуди так и назвала свою вышедшую в 1991 году книгу: «Ответный удар: Необъявленная война против американских женщин». В ней она исследовала, как любое завоевание феминизма быстро отвоевывается его противниками в обществе – как правило, благодаря СМИ. Способ прост – пропаганда идеи, что именно феминизм является источником всех женских проблем, а вовсе не неравенство и не патриархат. Феминизм вреден для женщин! Фалуди нашла множество примеров газетных заголовков: как работающие женщины страдают от «выгорания» и ранних инфарктов, становятся жертвами «эпидемии бесплодия», мучаются из-за «мужского невнимания», «расстраиваются и стесняются» из-за своего положения. Эти крики, по словам Фалуди, слышны повсюду: в газетах, на телевидении, в кино, в рекламе и даже в научных журналах и кабинетах врачей. The New York Times заявляла, что незамужние женщины не выдерживают «глубочайшего кризиса уверенности в себе». Кто угодно воскликнет: стоп, это же кошмар, нужно найти его причину и немедленно все прекратить!» Разумеется, ради такой реакции все это и говорится, и пишется – потому что «причиной» оказывается феминизм.

Первой серьезной работой по теории феминизма стала книга Мэри Уолстонкрафт под названием «В защиту прав женщин», опубликованная в 1792 году. Британская писательница Вирджиния Вулф (1882–1941) согласна с теми, кто считает Уолстонкрафт основательницей феминизма: «Мы и сегодня слышим ее голос и ощущаем ее влияние на нашу жизнь». И все же в течение целого столетия после ее яростного призыва предоставить женщинам доступ к образованию и финансовую независимость ее имя оставалось почти безнадежно опозоренным. Уолстонкрафт боролась за власть женщин «не над мужчинами, а над самими собой». Эта идея предвосхитила «классический» принцип, сформулированный 67 лет спустя британским философом и экономистом Джоном Стюартом Миллем (1806–1873): «Индивидуум должен быть абсолютно независим над самим собою – над своим телом и духом он неограниченный господин». Книгу Милля «О свободе», опубликованную в 1859 году, восхваляли философы, а та же мысль в версии Уолстонкрафт была встречена со смешанными чувствами – непонимания, одобрения и открытой враждебности.

Мэри Уолстонкрафт умерла в 38 лет, но еще при жизни ее идеи высмеивали. Пресса и общество громогласно клеймили ее позором: родила незаконного ребенка, затем носилась по миру вслед за каким-то американцем по прозвищу «Капитан», в которого была влюблена, а по дороге написала бестселлер. Ее муж Уильям Годвин после смерти жены, опубликовал ее биографию, где простодушно и искренне описал, какой она была свободомыслящей женщиной, – и в результате саму Уолстонкрафт (а заодно и ее идеи) начали презирать, считая «несчастной сумасшедшей». А про ее безвременную смерть от родов говорили, что так ей и надо.

«Антифеминистский ответный удар был вызван не тем, что женщины добились полного равенства, а постоянно возраставшей вероятностью, что они действительно смогут его добиться».

Сьюзен Фалуди

В итоге репутация Уолстонкрафт была безнадежно погублена, и даже самым верным читательницам пришлось отказаться от ее идей, первых ростков феминизма. Викторианская Англия, где превосходство белых мужчин, системная мизогиния и открытое сексуальное ханжество (одновременно с тайной склонностью к сексуальному насилию) считались обычным делом, нанесла этим идеям ответный удар. Норма предполагала, что женщины из средних и высших слоев должны быть нравственными и религиозными домоседками (все это называлось «культом истинной женственности»). Женщины должны занимать в жизни пассивную позицию, восхищаться достижениями своих мужей и отцов, обогащавшихся за счет «неизведанных» земель по всему миру. В наши дни для ответного удара используются все те же аргументы, связанные с сексуальностью, эксплуатацией, мизогинией и идеей «естественного» превосходства мужчин.

К счастью для женского пола, против такого положения дел выступили суфражистки и начали кампанию за права и представительство женщин – в частности, за право голоса. Некоторые из них, например, американские активистки Вольтарина де Клер (1866–1912) и Маргарет Сэнгер (1879–1966), активно выступали за расширение женских прав в сексуальной и репродуктивной сфере. Этих женщин презрительно называли «истеричками» и «сумасшедшими», которые пытаются все отнять у многострадальных мужчин. В стишке под названием «Дом, который построил муж», про них говорилось так: «А вот суфражистка, числа им не счесть, которая хочет украсть все, что есть в доме, который построил муж». Борьба суфражисток за равенство воспринималась как попытка отобрать у мужчин власть, поэтому на карикатурах их рисовали в мужской одежде и за «мужской работой». Мужчины считали, что суфражистки на самом деле хотят вывернуть ситуацию наизнанку: чтобы и дома, и на работе «всем заправляли» женщины. Этот контраргумент против феминизма – будто женщины стремятся не к равенству, а к власти над мужчинами, – придумали еще в начале XX века.